Фанфики
Главная » Статьи » Авторские мини-фанфики

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Пока лежит снег. Окончание


- Уже первый час. С Рождеством, Белла, - с улыбкой тихо проговорил Эдвард, снова чуть отстраняясь от меня.

- С Рождеством, - ответила я, а затем, кинув мимолетный взгляд в окно, замерла, восхищенно ахнув: - Снег! Эдвард, посмотри, какой на улице снег!

Огромные пушистые хлопья грациозно вальсировали в ночном небе и медленно опускались на землю. Как написал однажды в письме Эдвард, они танцевали свой самый первый и единственный танец, чтобы однажды растаять. Только теперь они танцевали его не для меня – для нас.

Мне нестерпимо захотелось выйти на улицу и прикоснуться к этой снежной красоте, стать ее частью. Возможно, виной была украшенная нами ёлка или традиционный для сочельника фильм, но сейчас в моей душе во всю звенели рождественские колокольчики, требующие продолжения праздника и заставляющие меня жаждать волшебства. Да, у меня уже было главное волшебство – Эдвард, - но ведь чудес много не бывает!

- Пойдем на улицу! – высвободившись из его объятий, весело предложила я.

- Думаешь, нас никто не увидит? – с сомнением спросил Эдвард, хотя было очевидно, что он полностью разделяет мое желание.

- Думаю, все вокруг уже давно спят, устав от предрождественских забот. Пойдем же, ну! Даже если кто-то издалека и увидит тебя, то вряд ли узнает и заподозрит что-то странное.

- Ну да, как же, - криво улыбнулся Эдвард, но затем, махнув рукой, добавил: - А ну и черт с ним, пойдем!

Получив его согласие, я поспешила за курткой. Сунув ноги в ботинки и на ходу застегивая пуховик, я вышла на крыльцо, где меня уже ждал Эдвард.

- Как же это все-таки красиво, - неподвижно замерев на месте, заметил он.

- Очень, - подтвердила я.

Спустившись со ступенек, я словно окунулась в настоящую зимнюю сказку, попала прямиком на иллюстрацию к рождественской истории. Снег хрустел под ногами и искрился в свете фонарей, будто алмазная крошка. В абсолютной безветренной тишине пушистые снежинки плавно кружились в морозном воздухе, падали мне в раскрытые ладони и тут же превращались в крохотные, кристально чистые капельки воды. Подняв лицо к небу, я поймала ртом несколько снежинок. В этот момент что-то ощутимо ударило меня чуть пониже шеи и тут же мокрым холодом сползло за шиворот.

- Ах так! Да ты просто… - догадавшись, что это Эдвард кинул в меня снежком, я обернулась к нему и замерла, так и не сумев закончить фразу.

Падавший на него снег, конечно же, не таял, оставляя после себя влагу, но и не задерживался на нём. Касаясь Эдварда, он словно сливался с ним, растворялся в нем, рождая радужное свечение, затмевавшее собой свет фонарей. Это было самое настоящее северное сияние прямо посреди Чикаго!

- Интересно, что подумают соседи, если вдруг посмотрят сейчас в окно? – улыбнулся Эдвард. Он наклонился и собрал в ладони пригоршню снега.

- Наверное то же, что и я, - не в силах даже на мгновение отвести взгляд от столь завораживающей картины, предположила я. Эдвард замер и вопросительно посмотрел на меня. – Что это самое прекрасное зрелище, которое они когда-либо видели, - пояснила я.

Он сделал быстрое движение рукой, и очередной снежок угодил мне в плечо.

- Эй, так нечестно! – возмущенно воскликнула я. – Интересно, что будет, если я тоже кину в тебя снегом?

- Не знаю, попробуй, - его улыбка стала шире и определенно нахальнее.

Слепив из снега ком, я размахнулась и что было сил кинула его в Эдварда. Едва соприкоснувшись с ним, снежок, словно угодив в кипяток, тут же исчез, а радужное сияние Каллена стало еще ярче.

- Почему тогда снег, который ты берешь в руки, не исчезает мгновенно? – спросила я у Эдварда, продолжая откровенно любоваться его невероятной во всех смыслах красотой.

- Хороший вопрос, но я не знаю на него ответа. Я просто хочу слепить снежок, и могу его слепить. – Он нарочито медленно наклонился и снова сгреб ладонью снег.

- Ну нет! Это уже свинство какое-то! – решив сменить тактику, обиженно надулась я. – Ты будешь безнаказанно швырять в меня снегом, а мне что делать?

- Можешь попробовать убежать, - явно с трудом сдерживая смех, предложил он. – Если помнишь, выйти на улицу было твоей идеей.

Я пожала плечами, но тут же развернулась и побежала, ожидая, что мне в спину вот-вот прилетит очередной снежок.

Однако вместо этого Эдвард вдруг обхватил меня руками и развернул лицом к себе так быстро, что у меня закружилась голова и на мгновение потемнело в глазах.

- Убежать от меня не так-то просто, а? – многозначительно улыбнулся он, крепко прижимая к себе.

Мои ладони легли ему на грудь – северное сияние окружило их, пронзило насквозь. Теперь мои руки тоже наполнились радужным свечением, словно слились воедино с Эдвардом, стали его частью. Я подняла руки выше, скользнула пальцами по его щекам и задержала их на затылке, обняв за шею.

"Интересно, какими были бы на ощупь его волосы, если бы он…" – я оборвала себя. Просто не смогла произнести эти слова даже мысленно, не захотела лишний раз напоминать себе о том, что Эдвард, увы, не был и не мог быть обычным мужчиной, пусть даже я желала этого больше всего на свете.

- Дело в том, что я просто не хочу от тебя убегать, - глядя на него снизу вверх, призналась я.

- Зря ты это сказала, - тихо проговорил он, наклоняясь ко мне.

Его ладони обхватили мое лицо, а губы накрыли мой рот поцелуем. Дыхание перехватило от ощущения, будто я резко вдохнула обжигающий морозный воздух. Поцелуй Эдварда причинял мне боль и… доставлял безумное удовольствие. И я, словно самая настоящая мазохистка, все теснее прижималась к нему, с рвущимся из груди стоном углубляла наш поцелуй, чувствуя, что мне этого мало, мало, мало!..

Проникающий в меня колючий холод каким-то непостижимым образом постепенно превращался в жар, плавящий мои внутренности. Я таяла в ледяных объятиях Эдварда, как сугроб под лучами весеннего солнца, краем сознания понимая, что моя жизнь уже никогда не сможет стать прежней.

❆❆❆


Месяц пролетел слишком быстро, как один день. Очень хороший, даже счастливый день. Все чаще мне в голову приходила мысль, что Эдвард оказался тем, с кем я хотела бы провести всю свою жизнь. Он вел себя, как совершенно обычный мужчина, и порой я напрочь забывала, что на самом деле это не так.
Для меня Эдвард был живее всех живых, самым реальным и настоящим, со своими недостатками и "тараканами" в голове, за "выкрутасами" которых я просто с интересом наблюдала, не испытывая ни малейшего желания избавиться от них или хотя бы выдрессировать, как это обычно бывало с "тараканами" мужчин, стремительно пересекавших мою жизнь, словно транзитный вокзал.

Но даже в самые лучшие наши с Эдвардом мгновения я не могла забыть о дамокловом мече, висевшем у нас над головами. И чем ближе подкрадывалась весна, тем ниже опускался этот меч. Я знала, что неизбежно наступит день, когда Эдвард снова исчезнет, но не могла смириться с этим.

Синоптики и прежде не вызывали во мне теплых чувств, а узнав, что в этом году они клятвенно обещают чикагцам раннюю весну, я возненавидела их всей душой.

Всю последнюю неделю января я каждый день начинала и заканчивала тем, что читала в интернете прогноз погоды. Эдвард наблюдал за моими, по большому счету, бессмысленными манипуляциями, и в его болотно-зеленых глазах отражалась глубокая печаль.

- Завтра температура поднимется выше нуля и с каждым днем будет только расти, - открыв нужную закладку на смартфоне, пробормотала я. Внутри меня все оборвалось и ухнуло куда-то вниз. - Эдвард, - жалобно позвала я, швырнув телефон на кровать.

Он стоял, скрестив на груди руки, и смотрел в окно, за которым молочной белизной разлился густой туман, но тут же обернулся и попытался изобразить ободряющую улыбку:

- Думаю, еще неделя у нас точно есть.

- Это все, что ты можешь сказать?! – сделав шаг к нему я остановилась и обхватила себя руками. В присутствии Эдварда из моего рта всегда шел пар, но сейчас впервые мне вдруг стало по-настоящему холодно.

- А что ты хочешь услышать от меня? Что я в действительности думаю об этом? Что чувствую? – повысив голос, с горечью спросил он. – Вот уже который год, пока лежит снег, я притворяюсь, что живу. И только рядом с тобой, Белла, я действительно почувствовал себя живым! Но совсем скоро все это закончится. В последние дни я каждую чертову секунду думаю об этом. Думаю о том, что снова не останется ничего – только мысли и воспоминания о тебе, о том времени, что мы провели вместе, за которые я буду цепляться всеми силами, как за путеводный маяк в кромешной темноте. А еще я буду ждать следующую зиму и надеяться на то, что ты тоже ее ждешь... Надеяться и понимать, что однажды ты перестанешь ждать.

- Не перестану! – сквозь подступающие слезы зло выкрикнула я.

- Перестанешь. Должна перестать! А знаешь почему, Белла? Потому что однажды в твоей жизни появится нормальный парень… И, в отличие от меня, он будет живым… - Эдвард невесело усмехнулся и снова отвернулся к окну.

Вся его фигура померкла, словно старая выцветшая фотография, стала почти прозрачной. Я медленно подошла к Эдварду и положила ладони ему на спину, но не почувствовала привычное морозное покалывание – лишь пустоту, ничто, словно его уже не было со мной, словно я уже потеряла самого дорого и близкого человека. Человека, которого любила.

Это оказалось настолько неожиданно и настолько больно, что мне вдруг стало нечем дышать, как от мощного удара под дых. Зажав себе рот ладонью, чтобы не расплакаться прямо здесь, при Эдварде, я выскочила из спальни, забежала в ванную и, заперев замок, дала волю слезам. Громкие рыдания раздирали мне грудь, стальной рукой сжимали горло. В какой-то момент ноги перестали держать меня – я сползла вдоль стены и уткнулась лицом в колени.

Я не должна была потерять Эдварда. Я не хотела его терять! Но уже теряла и не могла ничего с этим поделать! Бессилие убивало, ввергало в отчаяние. Как мне пережить все эти бесконечно долгие месяцы в ожидании зимы?! Как я смогу ее дождаться и не сойти с ума? Как?!

Я всхлипывала и подвывала, обхватив себя за ноги и все крепче вжимаясь лбом в колени, когда морозное покалывание коснулось моей руки. Глупо было думать, что запертая дверь сможет остановить существо, способное проходить сквозь стены.

- Прости меня, Белла! Прости, если можешь… - Эдвард сел рядом со мной и притянул меня к себе, обволакивая приятной прохладой, а я не стала сопротивляться, до боли нуждаясь в нём. - Я не имел права вторгаться в твою жизнь. Это было очень эгоистично. Я всегда был эгоистом, Белла, всю свою жизнь… Но поверь, я не хотел причинять тебе боль. Почему-то мы всегда делаем больно тем, кто нам по-настоящему дорог. Как видно, даже могила не может нас исправить… Меня так уж точно.

- Может, это потому, что у тебя её нет? - судорожно всхлипнула я, положив голову ему на плечо и неловко проведя по мокрому лицу ладонью, размазывая слезы.

- Почему нет? Мне кажется, урну с прахом в семейном склепе вполне можно считать могилой, - ласково поглаживая меня по спине, с усмешкой заметил он.

- Какая еще урна? Какой такой склеп? – отстранившись от Эдварда, спросила я, от удивления даже перестав плакать.

- Обычная урна с обычным прахом в самом обычном семейном склепе в Грейсленде². Звучит, конечно, пафосно, - поморщился Эдвард, - но не думаю, что дело в пафосе. Построить склеп и ввести семейную традицию кремации было идеей моего прадеда. Я полагаю, что, всю жизнь провозивших с древними скелетами, он просто не захотел, чтобы, спустя несколько веков, кто-то точно так же копался в его останках.

- Очень предусмотрительно со стороны твоего прадеда, но я спрашивала не об этом. В вашем семейном склепе нет и не может быть урны с твоим прахом, потому что твое тело так и не было найдено Шпицбергене.

- Нет, погоди, - Эдвард нервно поерзал и наклонился ближе, заглядывая мне в глаза. – Я сам видел свое имя на табличке рядом с именем отца, матери и остальных Калленов.

- Может быть, его просто решили выбить там в качестве мемориала, - предположила я. – Чтобы твое имя не кануло бесследно в лету.

- Но это невозможно! – воскликнул Эдвард, вскочив на ноги. – Как меня могли не найти? Ведь я был там, в старом охотничьем домике! Когда сошла лавина, я был вместе с отцом и другими парнями. Я помню это! Как такое возможно?!

- А что если… не знаю, наверное, это безумие, но не большее, чем то, что ты сейчас здесь, со мной… - Внутри меня только что родилась надежда, слепая, ни на чем не основанная вера, от которой я теперь не собиралась так просто отказываться. – Что, если твое тело не нашли, потому что никакого тела не было? Что, если ты не умер? Или же не совсем умер?.. Правда, не знаю, что это означает, но мало ли. – Поднявшись с пола, я замолчала, однако, видя, как в глазах Эдварда вспыхивает та же надежда, что и во мне, с энтузиазмом продолжила: - Конечно, до тебя я не была знакома ни с одним привидением, но согласись, что призрак из тебя вышел какой-то неправильный. Чего только стоит ваша странная связь со снегом!

- Как же мне хочется, чтобы все было так! – он положил ладони мне на плечи и сильно сжал их. – Но если мы вдруг ошибаемся, я умру во второй раз. Уже от разочарования.

Однако прямо здесь и сейчас Эдвард явно испытывал огромное воодушевление: исходившее от него белое свечение было настолько ярким – особенно для маленькой ванной, - что, ослепляя, больно резало мне глаза.

- Так, давай теперь ты по порядку расскажешь все, что помнишь о поездке на Шпицберген, - попросила я, когда мы перешли в гостиную и сели на диван.

Первые эмоции улеглись, и сейчас я была полна решимости разобраться в случившемся, правда, пока не представляла, с чего начать и в каком направлении двигаться.

- На самом-то деле, не так уж и много я помню. Но вот причина, по которой отец туда поехал, думаю, неплохо вписывается в нашу теорию о моей… хм… недосмерти, - многозначительно улыбнулся Эдвард.
Именно в эту минуту я по-настоящему пожалела о том, что весь прошедший месяц осознанно избегала в разговорах тему его гибели. - Ты, наверное, не помнишь, но остров Шпицберген, если верить Хансу Кристиану Андерсену, был местом основного жительства Снежной Королевы.

- Но ведь это всего лишь сказка, - ошеломленно пробормотала я, поняв, к чему он клонит.

- У моего отца были основания считать иначе, - пожал плечами Эдвард. – Мы мало с ним общались, и еще меньше я вслушивался в то, что он мне рассказывал, о чем теперь по многим причинам жалею. Но я так понял, что он точно нашел то место, где когда-то жила Снежная Королева… Черт, это даже звучит дико, - Эдвард рассмеялся, но затем, снова посерьезнел. Я была согласна с ним, однако оставила комментарии при себе, продолжив внимательно слушать его рассказ. - Приехав на остров, мы остановились в каком-то заброшенном охотничьем домике, больше похожем на сарай, правда, с печкой. Потом пешком отправились в горы. Ночевали в спальных мешках и палатке. Помню, что продрог до самых костей. Потом, когда мы добрались до места, отец с двумя парнями спустился в пещеру, а я с еще одним остался наверху, на случай, если что-то вдруг случится. Потом помню очень довольное, улыбающееся лицо отца… Значит, наверное, он нашел то, что искал. Затем, снова переночевав в палатке, мы вернулись в домик. Уже темнело. Помню огонь в печке и то, как подбрасывал туда дрова. А потом этот страшный гул, который все нарастал и приближался. Помню, как затряслись деревянные стены домика. И еще помню смертельно бледное, перепуганное лицо отца, помню, как в этот момент он смотрел прямо на меня… Больше я не помню ничего. Даже все эти события я сейчас вижу словно через толстую корку льда: все такое мутное, нечеткое, обрывочное.

- Этого слишком мало, - разочарованно заметила я. – За чем именно твой отец отправился на остров, и что он там в итоге нашел?

- Этого я не помню, - с сожалением покачал головой Эдвард. Он снова стал бледнее, но затем вдруг вспыхнул белым светом: - Но есть один человек, который должен быть в курсе всего. По крайней мере, был. Сейчас ему, должно быть, уже лет семьдесят, и он вполне мог отправиться к праотцам.

- И кто же это? – надежда во мне вспыхнула с новой силой, ничуть не уступавшей магическому свечению Эдварда.

- Аро Вольтури, - уже не в силах усидеть на диване, Эдвард вскочил на ноги. – Не сказать, чтобы они с отцом были близкими друзьями, но долгие годы работали вместе. Аро бывал у нас дома, и отец часто упоминал о нем. Если я не ошибаюсь, то легенду о Снежной Королеве ему тоже рассказал Вольтури.

- И как нам его найти? – волнение Эдварда в несколько раз преумножило мое собственное, так что я прямо сейчас готова была броситься на поиски этого самого Аро, хотя за окном уже давно стемнело.

- Четыре года назад он работал в Филдовском музее³. Попробуй поискать в интернете.

- Он и сейчас там работает, - я без труда нашла нужную информацию по первой же открывшейся ссылке. – Да не просто работает: вот уже три года, как он там директор.

- Почему-то меня это не очень удивляет, - криво улыбнулся Эдвард, приближаясь и заглядывая мне через плечо, отчего мой ноут недовольно моргнул и потух. – Так что мы будем делать? Пойдем завтра на экскурсию?

- Да, - не раздумывая ни секунды, согласилась я, а затем с улыбкой добавила: - Последний раз я была в музее, когда училась в старших классах. По-моему, самое время исправить это упущение.

❆❆❆


В Филдовском музее, как и в любом другом, пахло прежде всего пылью, на которую у меня была аллергия, так что теперь, чувствуя, как свербит в носу, я жалела, что не додумалась заранее выпить антигистаминное средство.

Приняв вид до неприличия умной и заинтересованной в экспонатах особы, я переходила из зала в зал, то и дело почесывая нос и вертя головой из стороны в сторону. Я точно знала, что Эдвард должен был идти рядом, но, по понятным причинам, не могла уловить ни единого звука или еще какого-нибудь свидетельства того, что мой любимый призрак следует за мной по пятам. Даже пар – самая главная и надежная примета его близости – не шел изо рта, когда Эдвард становился невидимым.

В одном из залов мое внимание привлекла висевшая на стене фотография Карлайла в рамке из темного дерева. Подойдя поближе, я поняла, что оказалась у стенда, посвященного Каллену-старшему, внесшему большой вклад в развитие этого музея.

- Эй, Эдвард, взгляни-ка на это, - прошептала я, ткнув пальцем в сторону стекла, под которым на красном бархате лежало два камня: черный в белую крапинку, напоминающую снежинки, к которому была пристегнута золотая цепочка, и радужный камень, иризирующий голубыми, зелеными и синими оттенками так, что напоминал кусочек радуги.

- Вижу, - так же шепотом отозвался он, по-прежнему оставаясь невидимым.

На стекле была размещена небольшая табличка, свидетельствовавшая о том, что перед нами снежный обсидиан и радужный обсидиан, которым уже несколько сотен лет, - артефакты, добытые Карлайлом Калленом в его последней экспедиции, закончившейся самым трагическим образом.

- Вот же черт! Чертовский черт! – пронизанный болью крик Эдварда, словно раскат грома, нарушил степенный гул голосов и заставил меня подскочить на месте.

Все люди в зале, как по команде, обратили на меня свои взоры, полные недовольства и осуждения.

- Сигнал СМС-сообщений. Давно собираюсь его поменять, да все руки не доходят, - нацепив на лицо самую глупую свою улыбку, я достала из кармана телефон и помахала им в воздухе.

Взгляды всех присутствующих снова обратились к экскурсоводу, на лице которой тоже застыла сейчас не самая искренняя из улыбок.

Я поспешно вышла из зала в коридор, в котором, к счастью, никого не было.

- Эдвард! – громким шепотом позвала я, оглядываясь по сторонам.

- Я здесь. Здесь.

Он неожиданно возник передо мной, держа правую руку на отлёте. Переведя на нее взгляд, я похолодела от ужаса: вся его ладонь была покрыта волдырями от ожога.

- Я просто просунул руку сквозь стекло, только собирался дотронуться до радужного камня – и вот результат, - тихонько рассмеялся Эдвард. В его зеленых глазах плясал огонек полубезумного веселья. – Как же давно я не ощущал физической боли. Оказывается, она может быть чертовски приятной!.. А еще это значит, что мы на верном пути, - Эдвард снова рассмеялся, осветив коридор белым светом.

- С ума сойти, - пробормотала я, старательно отводя взгляд от его обожженной ладони.

- Извини, - поняв, что я не в состоянии разделить его радость от физической боли, Эдвард стер с лица улыбку и даже как будто потупил взор. – Пойдем к Вольтури?

- Пойдем, - кивнула я, ни на секунду не поверив в искренность его раскаяния.

Эдвард снова стал невидимым, и мы двинулись в сторону административной части музея.

- Вы куда, мисс? – передо мной внезапно возник пожилой дядечка в черном идеально отутюженном костюме.

- Я бы хотела поговорить с мистером Вольтури, - на этот раз нацепив на лицо свою самую обворожительную улыбку, ответила я.

- Вам назначено, мисс? – уточнил мужчина, явно оказавшийся равнодушным к моему женскому обаянию.

- Нет, - покачала головой я, немало удивленная тем, что к директору музея нужно заранее записываться на аудиенцию, словно это сам губернатор штата. – Но вы могли бы передать ему, что я хочу поговорить с ним о Карлайле Каллене? В некотором роде я друг семьи. Возможно, он все же захочет меня принять, - не собиралась так просто сдаваться я.

Мужчина в костюме кивнул и, попросив меня подождать тут, удалился прочь.

А уже минут через десять я входила в кабинет Аро Вольтури. Мое сердце так бешено колотилось в груди, что мне казалось, будто его стук эхом отражается от стен здания и гулом отдает в его высоком своде.

Вольтури оказался невысоким худощавым мужчиной почтенного возраста в шикарном темно-синем костюме и рубашке цвета бургунди с расстегнутой верхней пуговицей. Длинные черные с проседью волосы, стянутые в хвост на затылке, плохо вязались с бриллиантовыми запонками, скромно выглядывавшими из-под рукавов пиджака, и общей дорогой элегантностью его образа.

В любезном приветствии он поднялся из кожаного кресла, и его маленькие черные глазки насквозь просканировали меня, словно рентгеновские лучи. По спине пробежал неприятный холодок, но я не подала виду, выдав еще одну очаровательную улыбку из своего арсенала, и непринужденно опустилась в кресло напротив.

- Чем могу быть полезен вам, мисс… - тоже улыбнувшись, поинтересовался Аро. К своему удивлению, я уловила в его речи итальянский акцент.

- Свон. Но можно просто Белла, - представилась я и сразу перешла к делу, пересказав ему заранее подготовленную "легенду", согласно которой я собиралась писать свой очередной мистический роман, основанный на Снежной Королеве, о реальном существовании которой мне, якобы, поведал когда-то Эдвард.

Вольтури внимательно слушал меня, откинувшись на спинку кресла, уперев локти в подлокотники и сложив домиком руки, на которых были заметны пигментные старческие пятна.

- Значит, идеи для сюжетов закончились, и вы, мисс Свон, решили исполнить свой литературный танец на могиле погибшего друга? Ведь Эдвард же был вашим другом, я правильно понял? – спросил Аро, когда я замолчала. В его голосе не осталось и следа от недавней любезности, а глаза, впившиеся в меня, словно две пиявки, сверкали злобой.

- Нет… То есть да, Эдвард был моим… другом. Но в остальном, вы поняли меня совершенно неправильно, - пробормотала я, невольно съежившись в кресле под его пристальным взглядом.

Я беспомощно осмотрелась по сторонам, интуитивно ища поддержки у Эдварда, который был где-то рядом. Конечно, его я так и не увидела, но смогла почувствовать себя увереннее, и желание немедленно бежать отсюда исчезло так же внезапно, как и появилось.

- Прошу извинить меня, Белла, - вдруг виновато улыбнулся Аро, а его голос стал приторным и тягучим, словно кленовый сироп. – Я повел себя очень грубо, но в свое оправдание могу сказать, что Каллены были мне не чужими, и их гибель я воспринимаю как личную утрату, - Вольтури выпрямился и положил руки на стол, продолжая неотрывно буравить меня своими черными глазками. Злости в них уже не было, но и особого раскаяния не наблюдалось.

- Я разделяю ваши чувства, - кивнула я, тоже выпрямляя спину. Мне было совершенно не ясно, что вызвало столь резкую перемену в его настроении, но я была ей только рада. – Я не собираюсь писать о гибели Калленов. Это будет совершенно другая история, идею для которой мне подал когда-то сам Эдвард. Теперь я хочу написать эту книгу и таким образом отдать дань его памяти. Это все, что я могу сделать для Эдварда, понимаете? – я попыталась напустить в глаза печаль, а голос сделать чуть слезливым, но актриса из меня, кажется, вышла неважная.

- Я понимаю, Белла. Но что ты хочешь от меня? – пожал плечами Аро.

- Мистер Вольтури, расскажите мне, пожалуйста, о Снежной Королеве, - поддавшись вперед, с мольбой в голосе попросила я. – Прошло уже несколько лет, и многие детали успели стереться из памяти, перемешались. Я же хочу рассказать реальную легенду в её первоначальном виде, а не выдумывать несуществующие подробности.

- Каждая из легенд, дошедших до наших дней, со временем неизбежно обрастает несуществующими подробностями, моя дорогая, - выразительно изогнув брови, усмехнулся Аро.

- И все же вы очень помогли бы мне, если бы рассказали ту версию легенды о Снежной Королеве, которая известна вам. – Я до боли сцепила заледеневшие от волнения пальцы в замок и мысленно приказала себе не сдаваться раньше времени.

- Снежной Королевы никогда не существовало. Это всего лишь персонаж сказки Андерсена, - Вольтури улыбнулся и снова откинулся на спинку кресла. Я уже было решила, что таким образом Аро отказывается вести со мной дальнейшую беседу, но после небольшой паузы он вновь заговорил: - А вот прототипом Снежной Королевы была Ледяная Дева, действительно жившая несколько веков назад и долгое время терроризировавшая население Шпицбергена. Она была то ли ведьмой, то ли колдуньей - теперь точно и не скажешь. Само воплощение ледяного холода и смерти – вот это уж наверняка. Похищала новорожденных младенцев, забирала души умирающих людей, и тем питала свои темные силы. При всем при этом Ледяная Дева была смертной женщиной, но с помощью своей черной магии создала амулет из снежного обсидиана, который превращал ее в бестелесное существо и таким образом останавливал для нее ход времени, продлевая не только красоту и молодость, но и жизнь. Пока она находилась в своей бестелесной форме, её нельзя было убить или хотя бы причинить какой-то вред. Будучи неуязвимой, Ледяная Дева свободно передвигалась по острову, проходила сквозь стены. Никто и ничто не могло остановить её, а все попытки приводили лишь к новым человеческим жертвам. Почти на протяжении ста лет жители Шпицбергена находились под гнётом Ледяной Девы. До тех пор, пока не поняли, что магию можно победить только с помощью другой магии. Но одного понимая, конечно же, недостаточно, поэтому прошло еще несколько лет, прежде чем в руки к местному ведуну попал редкий, наделенный природой той же энергией, что и снежный обсидиан, камень. Радужный обсидиан. И прошло еще какое-то время, прежде чем ведун сумел создать из него мощный амулет, способный побороть Ледяную Деву и обратить её в прах... Вот и вся легенда, Белла, - Аро замолчал и впервые за всё время отвел от меня взгляд.

Я тоже не спешила нарушить тишину, пытаясь упорядочить в голове только что услышанный рассказ. Сердце снова бешено заколотилось в груди, предчувствуя близкое спасение Эдварда. Я чувствовала, что нахожусь всего в шаге от разгадки, но все еще не могла ухватиться за нее.

- Но почему сведения о кошмаре, в котором столько времени жил Шпицберген, не сохранились ни в каких исторических документах? Почему никто ничего об этом не знает? – задала я первый пришедший в голову вопрос.

- Ну почему же "никто"? Я вот, например, знаю, - не без гордости произнёс Аро, улыбнувшись. – А вообще, достаточно вспомнить о том, что Шпицберген – это всего лишь остров, в те времена не принадлежавший ни одному государству и лишь в первой четверти двадцатого века закреплённый за Норвегией. К тому же в былые времена его жители держались особняком и редко выезжали на материк.

- Как же тогда обо всем этом смогли узнать вы?

- Жители Шпицбергена, как никто другой, умеют бережно хранить свою историю. Вернее, эта почетная миссия поручена одной уважаемой семье. А вот интуитивной памятью и суеверным страхом обладает куда больше людей, в том числе и те, кто стоит у власти, - усмехнулся Вольтури. – Ты не поверишь, Белла, но на острове запрещено рождаться и умирать⁴. Да-да, там нет ни родильного отделения, ни кладбища! Если вдруг житель острова захочет покинуть этот бренный мир, то сначала ему надлежит покинуть Шпицберген, - рассмеялся Аро. – Если же вспомнить о пристрастиях Ледяной Девы, то не трудно догадаться, откуда растут ноги у этого странного закона.

- Я так понимаю, что вы пообщались с кем-то из этой уважаемой семьи?

- Да, но на то, чтобы узнать об этой семье, у меня ушел не один год, а на то, чтобы убедить их поделиться со мной всеми подробностями, понадобилось несколько поездок на остров. Хотя я и обладаю особым даром убеждать людей, - от тона, каким были сказаны эти слова, по моей коже пробежали мурашки.

- Вы их пытали? – нервно рассмеялась я.

- Ну что ты, Белла! – воскликнул Аро, резко выпрямившись, и кресло под ним возмущенно скрипнуло. – Я лишь хотел сказать, что вижу слабые места людей и умею в нужный момент слегка надавить на них. После заключенных мною сделок в выигрыше всегда остаются обе стороны. Я ведь всего лишь тешу свое любопытство, утоляю жажду исторических тайн и секретов, покрытых многовековой пылью. И никакой материальной выгоды – сплошные расходы. К счастью, я могу их себе позволить.

- Простите за мою неудачную шутку, - смущенно извинилась я. – Но давайте вернемся к Ледяной Деве.

- С удовольствием. Давно у меня не было столь благодарного слушателя, - Аро улыбнулся, но что-то в его тоне заставило меня насторожиться. – Это было подобно распутыванию клубка. А самой первой ниточкой, за которую я потянул, стал Ханс Кристиан Андерсен. Он очень старательно вел дневниковые записи на протяжении всей своей жизни, хотя так и не выучился грамоте. Знала бы ты, насколько неразборчиво он писал и сколько ошибок делал! – губы Вольтури презрительно скривились. – Все началось с того, как мне в руки попала часть этих записей, долгие годы хранившаяся в одной частной коллекции. Из них я узнал, что однажды в каком-то кабаке к отцу Андерсена подсел пьяный мужчина, после нескольких кружек пива рассказавший ему о том, как его семье в свое время повезло вырваться с острова Шпицберген, где правила Ледяная Дева. Отец Андерсена настолько проникся этой историей, что с того дня буквально помешался на Ледяной Деве. Даже его последние слова были о ней: "Вот идёт Ледяная Дева, и она пришла ко мне"⁵. Ханс рос нервным и впечатлительным мальчиком, так что россказни отца потрясли его до глубины души. Вероятно, отчасти именно из-за них он в последствии и заработал себе неврастению – бедняга... Но прежде всего они легли в основу двух его сказок: всеми известной "Снежной королевы" и "Ледяной девы", которая не сыскала популярности, возможно, из-за своей трагичной концовки... Вот, собственно, и всё, - Аро замолчал, а я вдруг поймала себя на мысли, что могла бы часами слушать его приятный, хорошо поставленный голос. Он говорил очень живо, выразительно и явно обладал редким даром удерживать на себе внимание слушателя. Надумай Вольтури стать профессором в университете, зал на его лекциях всегда был бы переполнен студентами.

- Камни, что хранятся в вашем музее, - это ведь те самые обсидианы? – наконец перешла я к самому главному.

- Да, всё верно. Они были найдены в охотничьем домике вместе с телами погибших… Когда я узнал, где именно должны находиться обсидианы и рассказал об этом Карлайлу, он загорелся идеей найти их. Я чувствовал, что не стоит тревожить эти магические камни, но не стал отговаривать его от поездки. В конце концов, он был археологом, а эта профессия всегда связана с риском. По правде сказать, я и сам мечтал хотя бы подержать обсидианы в руках. Если бы я только знал, что Карлайл возьмет с собой сына, я обязательно попытался бы его остановить… бедный мальчик! – на лице Вольтури отразилось вполне искреннее сожаление.

- С радужным обсидианом все более-менее понятно, - выдержав приличествующую моменту паузу, я снова приступила к расспросам. – Но вот что касается снежного обсидиана… Вы сказали, что с помощью него Ледяная Дева могла принимать бестелесную форму. Значит, с помощью него же она могла снова становиться человеком, верно? - я вопросительно посмотрела на Аро и, дождавшись его утвердительного кивка, задала самый главный вопрос, ради ответа на который и пришла сюда: - Вы знаете, как она это делала?

- Вот тут у меня нет полной уверенности в достоверности информации, - досадливо поморщился Вольтури. – Записи об этом, конечно, сохранились, но, как я понял, основаны они на том, что сейчас назвали бы сплетнями: кто-то что-то услышал, кто-то что-то увидел, а остальное сам додумал. Но если верить записям, то все дело в крови.

- В крови?

- Кровь – это источник жизни, источник человеческих сил и энергии. Ледяной Деве достаточно было обагрить снежный обсидиан своей кровью, чтобы привести его магию в действие, которая превращала её в неуязвимое существо. Чтобы снова стать человеком, она убивала. – На этих словах Аро все внутри меня похолодело, а спасение Эдварда вдруг перестало казаться делом решенным. – Ледяная Дева опускала обсидиан в снег, пропитанный кровью своей жертвы, и таким образом прерывала свою магическую связь с камнем.

В кабинете воцарилась тишина. Я лихорадочно обдумывала услышанное. Достаточно ли Эдварду убить какое-нибудь незначительное существо, чтобы пропитать его кровью снег? Например, мышь? Или же это должен быть именно человек? И как нам вообще украсть из музея снежный обсидиан, если лежащий рядом радужный обсидиан обжигает Эдварда, а из меня грабитель выйдет не лучше, чем из бегемота балерина?

- Что ж, - поднимаясь из кресла, вымученно улыбнулась я. – Вы мне очень помогли, мистер Вольтури. Простите, что отняла у вас столько времени.

- Пустяки, - он тоже улыбнулся и встал. – Я был только рад пообщаться с такой очаровательной девушкой.

- Всего доброго, мистер Вольтури, - попрощалась я и, развернувшись, направилась к двери.

- Неужели ты так просто уйдешь, Белла? – неожиданно прозвучавший вопрос Аро остановил меня на полпути. Я обернулась и непонимающе уставилась на него. – Я уверен, что ты не все рассказала мне, скрыв нечто важное. Как и я не все рассказал тебе. – Он вышел из-за стола и приблизился ко мне. – Я предлагаю тебе сделку. Правда за правду. Обещаю, что ты останешься в большем выигрыше, чем я, потому что, в отличие от тебя, и так догадываюсь, что именно ты скрываешь.

- С чего вы взяли, что я что-то скрываю? – стараясь сохранить невозмутимый вид, передернула плечами я.

- Я умею читать между строк, между слов, даже просто во взгляде. Я легко отличаю ложь от правды и вижу, когда мне что-то не договаривают, - прищурившись, пояснил Вольтури, и я почувствовала себя прижатой к стенке. – Ну же, Белла. Если ты не знаешь, с чего начать, я могу тебе помочь… В отличие от остальных, совершенно точно погибших на Шпицбергене, Эдвард Каллен просто бесследно исчез... А теперь ты приходишь ко мне, несешь какой-то бред про книгу, в который сама же не веришь, спрашиваешь про Снежную Королеву и нервно ерзаешь в кресле, когда речь заходит про снежный обсидиан и его магию. Ну так как? Я на верном пути, моя дорогая?

- На верном! – услышав голос Эдварда и увидев его за спиной Аро, я с облегчением перевела дух.

- Oh, mio Dio! E ' incredibile!⁶ - обернувшись, вскричал Вольтури, прижимая сложенные вместе ладони к своим губам. - Я знал! Я надеялся на это!

- Ты очень проницательный человек, Аро, - улыбнулся Эдвард. – Не зря отец так уважал тебя и восхищался тобой.

- Я тоже очень уважал Карлайла. Он был лучшим в своем деле. Поверь, я искренне горевал, когда он погиб! – лицо Вольтури приняло скорбное выражение, которое при всем желание трудно было принять за лицемерие. – Все это время я чувствовал себя отчасти виноватым в случившейся трагедии. Мне так хотелось верить, что ты не погиб, а стал всего лишь пленником обсидиана! И вот сегодня появилась Белла, а теперь и ты… тяжкий камень упал с моей души!... Пар? – Аро замер и медленно выдохнул струйку пара. - Фантастика! – рассмеялся он. – Не сочти за грубость… могу я прикоснуться к тебе? – Вольтури приблизился к Эдварду и, когда тот согласно кивнул, положил чуть дрожащую руку ему на плечо. – Это совершенно потрясающе!

- При всем вашем энтузиазме, мне кажется, что вы как-то слишком спокойно отреагировали на появление Эдварда, - заметила я.

- Если бы ты только знала, моя дорогая, какие невероятные чудеса происходят в нашем мире, какие удивительные тайны он хранит! – снисходительно улыбнулся он, обернувшись ко мне.
- А вы, конечно, знаете, - подначила его я.

- Увы, всего лишь ничтожно малую часть. Мои знания – это песчинка в пустыне Сахара, -скромно потупился он. – Но сегодня, благодаря вам, она стала на несколько унций тяжелее.

- Ты назвал меня пленником обсидиана, - вновь вернул нас к главному Эдвард. – Почему?

- Ледяная Дева, бесспорно, была владычицей снежного обсидиана, тем, кто его создал. Она подпитывала его своей черной магией и тем злом, что сеяла вокруг себя. Ты же, Эдвард, всего лишь человек, не обладающий магией и при этом испытавший на себе всю силу этого камня. Со временем он должен был высосать всю твою энергию, уничтожить тебя. Но ты здесь и выглядишь вполне неплохо! Не понимаю, чем питал его ты?

- Может быть, своей любовью? Ведь любовь – это одно из самых сильных чувств, которые только может испытывать человек, разве нет? - говоря все это, Эдвард неотрывно смотрел на меня. В его взгляде была нежность, а в голосе – теплота, которые предназначались только мне. Это было самое настоящее признание в любви. В это мгновение я почувствовала бы себя совершенно счастливым человеком, если бы Эдвард всё ещё не оставался пленником этого чертового камня.

- Я мог бы и сам догадаться, - улыбнулся Вольтури, переводя взгляд с меня на Эдварда и обратно. – Но скажи мне, что ты почувствовал в тот момент, когда оказался во власти обсидиана?

- Я даже не помню, как и почему это произошло. Всё, как в тумане, а потом пустота – все эти годы я считал, что именно так и происходит смерть. А потом я вдруг оказался посреди Чикаго, но человеком уже не был… Теперь объясни мне, Аро, почему я не могу покинуть пределы города, и почему я появляюсь здесь, только когда выпадает снег, а в остальное время нахожусь в какой-то бесконечной пустоте?

Вольтури не стал спешить с ответом. Он сел в кресло и уставился в одну точку, задумчиво потирая пальцами подбородок.

- Я не знаю этого наверняка, но могу предложить свою версию, - наконец сказал Аро. Эдвард кивнул, и он продолжил: - Ты тесно связан с обсидианом, и не можешь выходить за поле его действия. Раз камень здесь, в Чикаго, то и ты можешь быть только здесь. Известно, что Ледяная Дева всегда носила его у себя на шее как подвеску. Что касается снега, то, я думаю, магия обсидиана как-то замешана на нём. Опять же, снег – это природная вода, а природная вода – это проводник, причем не только для тока, но и для магии. Предположу, что именно снег служит проводником между обсидианом – то есть тобой – и внешним миром. Когда снега нет, ты становишься самым настоящим пленником камня. У Ледяной Девы не было с этим проблем, потому что на Шпицбергене большую часть года лежит снег, а в горах – так и вовсе постоянно.

- Что ж, звучит правдоподобно, - согласился Эдвард. – Но что мне теперь делать? Как освободиться? Убивать ради этого я никого не буду.

- Может быть, убивать никого и не надо, - пожал плечами Аро, вновь вставая из-за стола. – Понятно, что Ледяная Дева получала колоссальное удовольствие, лишая кого-то жизни, но, возможно, снежному обсидиану будет достаточно просто снега, пропитанного кровью. Но кровью человека, разумеется.

- Мы можем хотя бы попробовать. Да, Эдвард? – с надеждой спросила я. Вот он – шанс!

- Да, конечно. Но как мы достанем обсидиан? Ведь он находится в музее, под охраной сигнализации, - напомнил Эдвард и выжидающе посмотрел на Вольтури.

- В этом как раз и заключается та правда, которую я предлагал Белле, - многозначительно улыбнулся тот. – Конечно, в музее хранится снежный обсидиан, но, в отличие от радужного, он не имеет к Ледяной Деве никакого отношения.

- Где же настоящий камень? – спросила я, уже догадываясь, каков будет ответ.

- У меня, - подтвердил мою догадку Аро. – Не мог же я столь могущественную вещь просто взять и позволить выставить на всеобщее обозрение. Это слишком опасно.

- Почему тогда ты просто не уничтожил его? – задал Эдвард резонный вопрос.

- Где гарантия, что, уничтожив обсидиан, я не выпустил бы на свободу огромную темную силу? Нет, это очень рискованно, - покачал головой он.

- Но вы же дадите его нам, мистер Вольтури? – подобострастно улыбнувшись, спросила я.

- Тебе невозможно отказать, моя дорогая, - приняв мою игру, Аро прижал ладонь к груди и слегка поклонился. - Но только если потом обсидиан вновь вернется ко мне.

- Мы вернем тебе камень, Аро, можешь не сомневаться, - заверил его Эдвард.

- А я и не сомневаюсь. Ни в одном из вас, - улыбнулся тот. – Как не сомневаюсь и в том, что у вас всё получится.

В этот момент я скрестила пальцы на удачу и мысленно произнесла: "Аминь!"

❆❆❆


Мы с Эдвардом стояли на заднем дворе моего дома. Он крепко сжимал в руке, на которой уже не осталось и следа от недавнего ожога, снежный обсидиан, опустив плечи, словно под тяжестью чего-то непомерно тяжелого. На его лице застыла такая душевная боль, какую я не видела на нем еще ни разу.

Виной тому были воспоминания о случившемся на Шпицбергене, вернувшиеся к Эдварду в тот же миг, как он взял в руки обсидиан. Теперь Эдвард знал, почему не погиб тогда вместе со всеми, и это знание не принесло облегчения. Совсем наоборот.

- Я был ужасным сыном, вечно неблагодарным, эгоистичным. А он спас меня! Меня, понимаешь?! – сжав руки в кулаки, с надрывом в голосе проговорил Эдвард. – Отец мог спасти себя или любого из своих парней, с которыми столько времени проводил бок о бок, ездил по всему миру… А спас меня... Видела бы ты его глаза в тот момент, когда он порезал мне руку и прижал к ней этот чертов камень… Ты бы только видела этот его взгляд… Ведь он понимал, что это конец, знал, что сейчас они все погибнут. Все, кроме меня.

Эдвард замолчал и вдруг стал почти совсем прозрачным. Обсидиан выпал из его руки и провалился в сугроб, заметно подтаявший за сегодняшний день.

- Пожалуйста, Эдвард! - сглатывая слезы, испуганно крикнула я. Теперь, когда я знала, что камень высасывает из него силы, мне показалось, что сейчас он как никогда близок к тому, чтобы уничтожить Эдварда. – Не надо, пожалуйста! Ты не должен позволять этой боли брать над тобой верх. Твой отец поступил так, потому что любил тебя и хотел, чтобы ты жил! Ведь ты часть его, его продолжение. Ты его единственный сын.

- Я тоже любил его. Но вот знал ли он об этом? Мы с ним никогда не говорили по душам, не умели показывать друг другу свои чувства. Разве что ссорились время от времени.

- Я уверена, что он знал, - убежденно сказала я, с облегчением заметив, что Эдвард снова вернул себе прежнюю форму. – А теперь ты должен сделать так, чтобы этот поступок твоего отца не оказался напрасным.

Я встала на колени, достала из снега обсидиан и протянула его вместе с ножом, который все это время держала в другой руке, Эдварду.

- Это просто безумие, - покачал головой он, опускаясь рядом со мной и глядя мне в глаза.

- Как и все остальное, - заметила я. – Так что давай просто сделаем это.

"А то меня прямо сейчас стошнит от волнения и страха," – мысленно добавила я.

- Там, в кабинете Аро, мне казалось, что я смогу, но нет… я не смогу, Белла…

- Сможешь-сможешь. У тебя просто нет другого выхода.

- Хорошо, я могу, но не хочу. Такой вариант тебя больше устроит? – брови Эдварда упрямо сошлись у переносицы. – Я не хочу рисковать тобой ради спасения собственной гребаной шкуры!

- Фу, как грубо, профессор Каллен, - скривилась я, чувствуя, что меня начинает колотить изнутри. – В худшем случае, все просто останется так, как есть.

- Мы не можем знать этого наверняка.

- Ты просто упрямый осел!.. А еще зануда!

- Не стану спорить.

- Хочешь, я скажу тебе, что знаю наверняка? Через несколько дней ты исчезнешь, от чего я впаду в жуткую депрессию. С горя начну выпивать и сопьюсь в считанные месяцы. Писатели – они ведь такие… нервные. А затем я по пьяни врежусь на машине в дерево или утону в Мичигане. Ну как тебе? Нравится?

- А то как же! Отличная перспектива! – зло улыбнулся Эдвард, выхватывая у меня нож и обсидиан. – Но хочу, чтобы ты знала еще кое-что: если после того, что мы сейчас сделаем, с тобой что-то случится, я сам утоплюсь в Мичигане.

- Надеюсь, - рассмеялась я, что было первым признаком надвигающейся истерики.

- Ты просто чокнутая, Белла, - улыбнулся Эдвард, а увидев, что я отрицательно качаю головой, добавил: - Да, Белла, да. Ты чокнутая... И я люблю тебя.

- Ты специально сказал это сейчас? – дрожащим от слез голосом спросила я. – Хочешь, чтобы я растрогалась, разрыдалась и позволила тебе увильнуть?.. Ну вот, я плачу, ты доволен?.. Но я все равно заставлю тебя сделать это. А знаешь почему? Потому что тоже люблю тебя, хоть ты и зануда.

- Чокнутая писательница и занудный преподаватель литературы – мы просто созданы друг для друга! - Эдвард рассмеялся, а затем взял меня за руку и, поднеся ее к губам, поцеловал. – Мне страшно, Белла. И даже совсем не стыдно за свой страх. Если вдруг что-то пойдет не так, и мы с тобой поменяемся местами, то снова сможем проделать это и вернуть все назад. Ведь так? – я кивнула, и он кивнул вслед за мной.

Затем Эдвард крепко сжал пальцами мое запястье – я раскрыла ладонь. Глядя на неё, он спросил с явным намерением оттянуть время:

- Как ты относишься к виду крови?

- Не очень, - призналась я, стараясь не смотреть на острый нож в его руке.

- Будешь падать в обморок?

- Было бы неплохо.

- Закрой глаза. Я не могу, когда ты смотришь.

- Как скажешь. Главное, ты свои не закрывай: не хотелось бы лишиться пальца.

Я крепко зажмурилась и через какое-то время, показавшееся мне вечностью, острая, обжигающая боль шершавым языком медленно прошлась по моей ладони. Я вскрикнула и прикусила нижнюю губу.

- Прости, Белла, прости, прости… - прошептал Эдвард. – Уже всё, можешь открыть глаза. - Я энергично покачала головой, зажмурившись еще крепче. – Хорошо, Белла, хорошо. Сожми, пожалуйста, руку в кулак. – Я сделала, как он просил, ощутив в ладони новый прилив боли. – Всё, Белла, всё, хватит. Разожми руку. Ну же, разожми. Вот так.

Я почувствовала, как Эдвард туго перетянул мне ладонь полотенцем, которое в самый последний момент додумался захватить из дома, и только после этого решилась открыть глаза. В этот самый момент мир будто взорвался ослепительно-белым светом. Меня отбросило ударной волной, и я жестко приземлилась на спину – весь воздух разом вышибло из легких, а перед глазами замелькали черные снежинки.

- Белла, ты меня слышишь? Белла! – сначала требовательный голос Эдварда ворвался в мое пережившее встряску сознание, а затем меня окутало что-то теплое и бережно приподняло с земли. – Посмотри на меня! Ты меня видишь? Белла… - черные снежинки перед глазами постепенно стали таять, но я все еще не могла сфокусировать зрение, как ни старалась.

Моя щека прижалась к чему-то мягкому, но колючему. Недовольно промычав, я попыталась отстраниться, но мне не позволили.

Наконец мое зрение прояснилось, и я с облегчением поняла, что лежу на руках у Эдварда, а моя щека прижимается к его плечу.

- Так и знала, что твой свитер колется, - глядя на его встревоженное и такое человеческое лицо безо всякого мерцания, ворчливо заметила я, а затем слабо улыбнулась.

- Что? – опешил Эдвард, но тут же приподнял меня выше и крепко обнял, однако почти сразу снова опустил и, настороженно глядя мне в глаза, стал ощупывать, ища возможные травмы. Конечно же, я не возражала. – С тобой точно всё в порядке?

- Точно! – вполне искренне заверила я, окончательно придя в себя.

- Ничего не болит? Я имею в виду, кроме руки… Её надо обработать антисептиком и по-настоящему перевязать, а то…

- У нас получилось! Получилось! – счастливо вскричала я.

- Да, Белла, да! Получилось, получилось, черт возьми! – Эдвард со смехом сгрёб меня в охапку и звонко чмокнул в щёку.

Я обхватила его рукой за шею, потянув на себя, и мы повалились набок. Подо мной снова оказался холодный снег, а сверху – Эдвард. Такой тяжелый, теплый и немного колючий из-за свитера. Такой живой. И такой мой. Слезы встали в горле комом, но я заставила себя улыбнуться.

- Это правда ты, - прошептала я и провела здоровой рукой по его мягким золотистым волосам, наконец осуществляя свое давнее желание, ещё два дня назад казавшееся мне несбыточным.

- Да, всего лишь я, - улыбнулся Эдвард, сильнее вжимая меня в снег. – Всё такой же занудный, всё такой же упрямый, а теперь еще и снова стареющий.

Он склонился надо мной и нежно потерся щекой о мою щеку.

- Ещё и курящий, - уловив запах табака, исходивший от его свитера, добавила я.

- Грешен, каюсь, - хрипло прошептал Эдвард, коснувшись губами моей шеи.

- Вот на грехах я хотела бы остановиться поподробнее…

Эдвард рассмеялся и накрыл губами мои губы. Это было жадно, страстно, нетерпеливо и грубо – это было идеально! Мне так не хотелось прерывать наш первый настоящий поцелуй, но я всё же должна была сделать одну вещь. Всего лишь маленький акт возмездия.

Я сгребла здоровой рукой снег и быстро сунула его за шиворот Эдварду, продолжавшему со стоном сладко терзать мои губы. Он резко дернулся и коротко вскрикнул, а затем, расхохотавшись, перекатился на спину и утянул меня за собой – теперь я лежала сверху, зажатая в кольцо его рук.

- Ты чокнутая! – продолжая смеяться, в очередной раз констатировал Эдвард.

- Да, я в курсе, - водя указательным пальцем по его лицу, согласилась я.

- Но ты моя чокнутая, - резко оборвав смех, с самым серьезным видом заявил Эдвард.

- И это я тоже знаю.

Я положила голову на грудь Эдварда и, прижавшись к ней щекой, впервые услышала, как бьется его сердце.

Почти год спустя


Снег падал плотной белоснежной стеной, быстро укрывал собой газоны и подъездные дорожки, пушистой бахромой украшал ветки деревьев – город с распростертыми объятиями принимал зиму.

И пусть это был уже не величественный Чикаго, а всего лишь скромный Сиракьюс, здесь так же прекрасно звучала снежная соната, и так же приятно покалывал лицо прозрачный морозный воздух. Мне нравилось здесь жить, и я знала, что со временем этот красивый, уютный городок обязательно станет для меня самым настоящим домом. Как и для Эдварда.

Мы переехали сюда в конце весны, как только Вольтури, сам предложивший нам помощь, уладил все проблемы с документами Эдварда. Согласно им, он остался почти тем же человеком, которым был до Шпицбергена, за исключением номера страхового полиса, номера водительского удостоверения и прочих аналогичных нюансов.

- Поверьте, мои дорогие, вам не о чем волноваться. Документы настолько безупречны, что даже шпионы ЦРУ заплакали бы от зависти, - гордо улыбнулся Аро, передавая Эдварду пухлый бумажный конверт.

- Боюсь спросить, откуда такие связи и возможности у скромного директора музея, - придирчиво разглядывая свой новый паспорт, усмехнулся он.

- Музей - это так… что-то вроде хобби, - неопределенно махнул рукой Аро.

- Или прикрытие? - бестактно уточнил Эдвард, за что тут же получил от меня тычок в бок.

- Ну что ты! - ничуть не обидевшись, рассмеялся Вольтури. – Мне нечего скрывать… Разве что самую малость, - прищурившись, он показал большим и указательным пальцем, насколько ничтожны его секреты. – Не моя вина, что в нашей великой демократичной стране нельзя ничего добиться, хотя бы время от времени не нарушая законы.

- Спасибо вам, мистер Вольтури! – горячо поблагодарила я. – Вы стали для нас кем-то вроде феи-крёстной!

- Боюсь, что ты преувеличиваешь, Белла, - возразил он. – Я всего лишь попытался загладить свою вину. А заодно и замолить парочку грехов перед Всевышним. В моем возрасте, знаете ли, это никогда не бывает лишним.

- В любом случае, большое спасибо! – улыбнулся Эдвард, после чего они с Аро крепко пожали друг другу руки.

Это был последний раз, когда мы виделись с Вольтури. Уже через две недели мы покинули Чикаго и на вырученные от продажи моего дома деньги купили коттедж в Сиракьюсе.

Почему Сиракьюс? Прежде всего, потому что именно тут находится Сиракузский университет, которому как раз требовался преподаватель английской литературы. И, конечно же, потому что Чикаго и Сиракьюс разделяют полтысячи миль, и здесь вряд ли кто-то слышал об Эдварде Каллене – сыне археолога Карлайла Каллена.

А еще потому, что Сиракьюс – самый снежный город Америки.

Обмотав вокруг шеи шарф, я вышла из дома и, проходя мимо почтового ящика, заметила, что тот открыт. Заглянув внутрь, я увидела знакомый лист крафтовой бумаги, сложенный пополам.

Сколько же прекрасных воспоминаний вмиг закружило меня в своем вихре! Конечно, были среди них и печальные, с привкусом горечи на губах, но теперь, когда Эдвард всегда был со мной, вне зависимости от времени года, они уже не причиняли боль.

Я улыбнулась и развернула листок, на котором красивым округлым почерком была написана всего одна короткая, но такая особенная для меня фраза:

"С первым снегом тебя, любовь моя!"

- Не будем нарушать нашу традицию, - раздался за моей спиной голос Эдварда. – Она мне очень дорога.

Я вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, тут же угодила в его объятия.

- Как и ты, - уже тише добавил он.

- Ты тоже очень дорог мне, - я положила ладонь ему на плечо, мимоходом поправив чуть съехавший набок галстук, выглядывавший из-за ворота пальто. – Именно поэтому я хочу спросить тебя, почему ты снова не надел шарф?

Эдвард рассмеялся, а затем, напустив на себя виноватый вид, коротко пояснил:

- Забыл.

Наверняка соврал: уж я-то знала, что шарфы он терпеть не может, а потому вечно их везде "забывает" и "теряет".

- Ты неисправим, - улыбнувшись, я покачала головой и ласково погладила его безупречно выбритую щеку.

- Ты тоже, - улыбнулся в ответ Эдвард. – За что и люблю.

- А я тебя.

Он сжал в руке мою ладонь, а затем мягко коснулся губами её внутренней стороны – там, где проходил тонкий шрам.

Мне вдруг показалось, что всё ещё слишком большое расстояние разделяет нас. Непозволительно большое.

Словно прочитав мои мысли, Эдвард прижал меня к себе так близко, как я того хотела, обнял так крепко, что стало трудно дышать. И поцеловал. Поцеловал так, как умел целовать только он.

А снег всё летел и летел, кружился в морозном воздухе и белоснежными пушинками ложился на наши волосы и плечи. Таял между нами.

_______________________________________________________________________

1. Синдром чистого листа – это ступор, который возникает, когда человек встречается с необходимостью написать первую строчку. Страх чистого листа может случиться с писателем в любой момент, вне зависимости от карьерного успеха (прим. автора).

2. Грейсленд – старое большое кладбище в Чикаго (прим. автора).

3. Филдовский музей – Музей естественной истории им. Филда, расположенный в Чикаго на ул. Лэйк-Шор-Драйв у озера Мичиган. Учреждён в 1893 году. Входит в состав комплекса, известного как Музейный кампус Чикаго (прим. автора).

4. На Шпицбергене действительно законом запрещено рождаться и умирать. Тяжелобольных и женщин на последних неделях беременности вывозят на материк (прим. автора).

5. Действительно бытует мнение, что перед смертью отец Андерсена прошептал испуганному сыну: "Вот идет Ледяная Дева, и она пришла ко мне" (прим. автора).

6. Oh, mio Dio! E ' incredibile! – Боже мой! Невероятно! (пер. с итальянского)




Источник: http://robsten.ru/forum/69-3188-1
Категория: Авторские мини-фанфики | Добавил: lelik1986 (17.02.2020) | Автор: lelik1986
Просмотров: 1026 | Комментарии: 24 | Рейтинг: 5.0/11
Всего комментариев: 241 2 »
1
23   [Материал]
  Большое спасибо! С большим удовольствием прочла) сюжет- великолепен!

0
24   [Материал]
  Большое спасибо за столь высокую оценку моей писанины! Очень рада, что история вам понравилась! lovi06032

1
21   [Материал]
  Спасибо! Чудесная сказка! lovi06032

0
22   [Материал]
  Вам спасибо за внимание! lovi06032

1
19   [Материал]
  Спасибо за главу!  good  lovi06015

0
20   [Материал]
  Тебе спасибо, Светуль, что читаешь мою писанину! lovi06032

1
17   [Материал]
  Снег кружится ❄ ❄ ❄...  привидение с зелеными глазами

0
18   [Материал]
  Спасибо за внимание к этой снежной истории! lovi06032

2
13   [Материал]
  Спасибо за волшебную сказку)

1
16   [Материал]
  Вам спасибо! lovi06032

3
12   [Материал]
  Очень рада, что такая красивая история любви закончилась хэппи эндом hang1
Просто волшебная сказка!
Я, как и многие другие, думала, что все закончится печально. Думала, что Белла поедет на Шпицберген и тоже там погибнет, и будут они с Эдвардом вечно вместе как два призрака giri05003
Но очень рада, что мое предположение не сбылось! fund02016
Аро, конечно, очень скользкий тип, и вначале я подумала, что он отдаст им не настоящий обсидиан, а подделку. Видимо, ему действительно было интересно узнать, чем же все закончится. Хитрец, конечно, но нашей парочке это было на руку JC_flirt
Большое спасибо за прекрасную историю любви! lovi06032

1
15   [Материал]
  Большое спасибо за добрые слова! lovi06032 
Цитата
Думала, что Белла поедет на Шпицберген и тоже там погибнет, и будут они с Эдвардом вечно вместе как два призрака
 Изначально, кстати, я как раз планировала поездку Беллы на Шпицберген, но потом в голову пришла другая идея, которая и нашла своё воплощение в истории. Но даже в первоначальной версии с поездкой я всё равно собиралась устроить героям полноценный хеппи энд girl_blush2 
Цитата
Хитрец, конечно, но нашей парочке это было на руку
Да, хитрец ещё тот. Аро привык, что называется, загребать жар чужими руками. С его лёгкой руки Карлайл отправился на Шпицберген за обсидианом, хотя Аро, конечно, понимал, чем для него это может закончиться.

3
11   [Материал]
  Спасибо за сказочную историю с хэппи эндом! good  lovi06032

1
14   [Материал]
  Вам спасибо, что прочли её! lovi06032

3
9   [Материал]
  Сказочная история)
Тож сначала подумала про печальный конец. Спасибо Оленька за happy end)

1
10   [Материал]
  Ууу, как вы все плохо про меня думаете giri05003 
Тебе спасибо, дорогая, за внимание к моей писанине lovi06032

3
7   [Материал]
  Сказка вышла великолепная. В начале думала, что будет драма. После того, как Белле приснился сон, где она уходила под снег , а Эдвард пытался ее вытащить. Вот , думаю, Белла тоже погибнет в снегах, и будут они жить-поживать, как два проклятых ангела только в зимний период. Ан нет, Аро душка помог влюблённой паре.

3
8   [Материал]
 
Цитата
После того, как Белле приснился сон, где она уходила под снег , а Эдвард пытался ее вытащить. Вот , думаю, Белла тоже погибнет в снегах, и будут они жить-поживать, как два проклятых ангела только в зимний период.
Очень и очень интересная идея, кстати! fund02016 С воображением и фантазией у вас всё просто отлично! Это просто готовый сюжет для мистической, очень печальной, но красивой истории любви!  good 
Цитата
Ан нет, Аро душка помог влюблённой паре
Уверена, что он сделал это не по доброте душевной, а любопытства ради: ему наверняка самому было безумно интересно провести этот эксперимент и узнать, удастся ли Эдварду освободиться от обсидиана. Аро просто обожает всякие исторические и мистические тайны - это его самая большая страсть. Думаю, если бы интересы Эдварда и Беллы вдруг пошли в разрез с его собственными, он бы и пальцем для них не пошевелил - наоборот, ещё бы и палки им в колёса стал вставлять.
Большое спасибо за комментарий и за добрые слова! lovi06032

3
5   [Материал]
  Чудесная история! Спасибо! lovi06032

2
6   [Материал]
  Вам спасибо! lovi06032

1-10 11-12
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]