– Порядок, я у них в ванной.

Голос Кевина был тих – тих для Кевина, но, на взгляд Алекс, всё ещё превышал безопасный уровень громкости. Если б она сказала, что это её беспокоит, он бы просто напомнил ей, что в этом случае экспертом является он, но всё-таки. До чего ж самоуверенный.

Интересно, подумала Алекс, взял ли он с собой в дом Эйнштейна. Может, и взял, но пёс, разумеется, не издавал ни звука.

– Удостоверься, что берёшь его вещи. Я не хочу убивать жену. – Несмотря на то, что Кевин явно чувствовал себя комфортно, Алекс не могла заставить себя говорить громче, чем шёпотом.

– Что?

– Убедись, что ты взял именно его вещи, – пробормотала она чуть громче. – Не используй ничего, что может принадлежать не только ему, но и ей, – как, например, зубная паста.

– С правой стороны аптечки лежат вещи нашего парня, я уверен в этом. Лезвия для безопасной бритвы, экседрин [п.п.: обезболивающее, в состав которого входят аспирин, кофеин и парацетамол], солнцезащитный крем сорок пять единиц, поливитамины, кое-что из косметики, но только телесных оттенков…

– Убедись наверняка.

– Всё точно. Слева полно помады и духов.

– Некоторые вещи могут быть их общими… проверь ящички под аптечкой.

Алекс вспомнила обаятельную блондинку, которую видела стоящей рядом с Вэйдом Пэйсом на официальных фотографиях. Кэролайн Джозефин Мерритт-Пэйс. Она была младше сенатора всего на десять лет, но выглядела моложе на добрую четверть века. Сколько бы пластических операций она ни перенесла, ей хватило осмотрительности сделать эти вмешательства минимальными; она сберегла свою тёплую и сияющую улыбку, рождавшую морщинки в уголках её глаз, и естественную внешность в целом. Унаследовав состояние своей аристократической южной семьи, она направляла немалую его долю на благотворительные цели – борьбу с неграмотностью и детским голодом, сохранение музыкальных программ в школах бедных городских районов, строительство приютов для бездомных. Ничего сомнительного, никогда. Домохозяйка и мать двух дочерей – обе окончили университеты Лиги магнолии [п.п.: «Лига магнолии», или «Южная лига плюща» – ассоциация престижных частных университетов американского Юга, таких, как, например, университет Вандербильта в Нэшвилле, штат Теннесси (его окончил вице-президент Альберт Гор), Южный методистский университет в Далласе, штат Техас (его окончила Лора Буш, жена президента Буша-младшего), Дюкский университет в Дареме, штат Северная Каролина (его окончил президент Ричард Никсон) и др.], а теперь были замужем за уважаемыми людьми – педиатром и университетским преподавателем. По всему, что Алекс успела во всей этой спешке узнать о жене сенатора, миссис Мерритт-Пэйс казалась достаточно приятной женщиной. Она определённо не заслуживала болезненной смерти, уготованной её супругу. Будем надеяться, что уготованной, мысленно оговорилась Алекс. Всё ещё слишком многое зависело от удачи.

– Тут три упаковки твёрдого мыла, запасные зубные щётки, гигиеническая помада – вишнёвая и земляничная… средство для укладки волос, ватные диски, ватные палочки… Следующий ящик… о, вот то, что нужно. Мазь от геморроя. Это нам подойдёт. И свечи [п.п.: медицинские]. Что скажешь, Олли?

– Может сработать. Было бы хорошо использовать что-нибудь местного применения, а не пероральное – чтобы как можно сильнее отличалось от Карстона. Но возможно, он не пользуется этой мазью или свечами регулярно.

– Верно. Хотя было бы просто великолепно запихать этот яд буквально ему в… о, слушай, а он курит?

– Хм… подожди-ка секунду.

Алекс напечатала в открытом окне поисковика фразу: «Вэйд Пэйс курит?», и тот немедленно выдал ей кучу статей и картинок. Она просмотрела изображения – фотографии невысокого качества, сделанные со спины или с достаточно большого расстояния. На них был Вэйд Пэйс с сигаретой между пальцев – моложе чем сейчас, с волосами потемнее, чаще в военной форме; он никогда не находился в центре снимка, но на всех фото был достаточно легко узнаваем. Затем шли недавние фотографии, сделанные уже после того, как он превратился, пользуясь выражением Вэл, в папика; на них он уже был центральной фигурой – и никогда не держал в руках сигарету. Но как-то раз несколько фотографов поймали в объектив никотиновый пластырь, слегка просвечивавший сквозь рукав его белой рубашки. И ещё раз – в отпуске, в цветастой гавайской рубашке, из-под рукава которой выглядывал нижний уголок коричневого пластыря. Отпускное фото было датировано апрелем. Не так уж и давно [п.п.: около двух месяцев назад].

– Похоже, что раньше курил, – сказал Алекс. – Надеюсь, ты нашел пластыри.

– «Никодерм Си-Кью». Одна наполовину использованная коробка, в ней осталось три нераспакованных пластыря. Я проверю мусорную корзину.

Алекс нетерпеливо ждала, когда закончится короткая пауза.

– Так точно. Использованные пластыри в урне под раковиной. Судя по всему, мусор из неё выкидывают регулярно. Значит, он всё ещё активно ими пользуется.

– Лучше и быть не могло, – сквозь зубы процедила Алекс. – Используй шприц, помеченный номером три.

– Понял.

Она расслышала тихий звук расстёгиваемой молнии.

– Следи, чтобы жидкость не попала тебе на кожу. Вкалывай сбоку – чтоб не осталось дырочки от укола.

– Я не идиот. Сколько?

– Вдави поршень до половины.

– Так мало, ты уверена, что… а, неважно. Когда высохнет?

– Через пару часов. Положи его…

– Под верхний пластырь, верно? – перебил её Кевин. – Вторым.

– Да, правильно.

Алекс расслышала тихий смешок Кевина.

– Миссия выполнена. Вэйд Пэйс – официально зарегистрированный кандидат в мертвецы, и абсолютно заслуженно. Направляюсь к цели номер два.

– Дашь знать, когда будешь на месте?

– Никак нет. Больше суток это не займёт. Увидимся, когда вернусь в квартиру.

– Отлично.

– Займись своим парнем, Олли.

Её голос слегка повысился, когда она ответила:
– Ага. Закончу с этим, хм… ещё до твоего возвращения.

Он уловил её нервозность, и его тон стал резким и властным.
– Советую поторопиться. Если я подниму шум, твой план может и не сработать.

– Верно.

Он повесил трубку первым. Снова.

Алекс глубоко вздохнула и положила телефон и ноутбук на кровать рядом с собой.

Дэниел сидел по-турецки на полу у её ног, одна из его рук свободно обвивала её голень. В течение всего разговора с Кевином он не сводил глаз с её лица.

– Ты всё слышал? – спросила она.

Дэниел кивнул.
– Поверить не могу, что он никого не разбудил. Надеюсь, у меня не такой пронзительный голос.

Она широко улыбнулась.
– Не такой.

Он наклонился вперёд и положил подбородок ей на колено. Она почувствовала, как его пальцы сжали её голень.

– А теперь пришла твоя очередь, – сказал он тихо, почти шёпотом, но с нескрываемым напряжением.

– Ещё рано. – Она автоматически глянула на электронные часы, бывшие частью её походной лаборатории. На дисплее светились цифры 4:15 [п.п.: утрá]. – До выхода на сцену ещё несколько часов.

Кожей [п.п.: на своём колене]она почувствовала, как он сжал зубы.

– Я не делаю ничего опасного, – напомнила она ему. – Не буду врываться в чью-то крепость. Почти не будет отличаться от установки маячка.

– Я знаю. Всё время себе это говорю.

Алекс встала, потянулась, и Дэниел отклонился назад, чтобы дать ей больше места. Она кивнула в направлении того угла, где на нескольких журнальных столиках в беспорядке стояло её лабораторное оборудование. Приготовив препараты для Пэйса, она воспользовалась случаем и синтезировала приличную дозу «Выживания».

– Наверное, мне следует это убрать, пока Вэл не рассердилась.

Дэниел встал на ноги.
– Помогу?

– Конечно. Только не прикасайся ни к чему без перчаток.

Много времени не потребовалось – у неё была большая практика по развёртыванию и свёртыванию своей лаборатории, иногда в экстренном порядке. Дэниел быстро сообразил, как это делается, и вскоре выполнил свою часть работы – ещё до того, как она полностью разобрала оборудование. Тщательно завернув последнюю круглодонную колбу, она снова бросила взгляд на часы. У неё всё ещё было несколько часов до того, как Вэл пора будет приступать к её макияжу.

– У тебя такой усталый вид, – отметил Дэниел.

– Мы рано встали. Вэл меня загримирует, и буду выглядеть прилично.

– Вздремнуть бы тоже не помешало.

Алекс была совершенно точно уверена, что уснуть не сможет. Она старалась выглядеть собранной, чтобы Дэниел не волновался, но на самом деле ощущала, что внизу живота прочно поселилось и росло чувство паники. Она не врала, говоря, что это будет почти то же самое, что установка маячка; но это был переход к реальным действиям, и она была очень далека от спокойствия. Правда состояла в том, что до этого момента она была в привычном для себя умонастроении – занималась планированием и подготовкой – а потому чувствовала себя очень комфортно. Теперь же, когда пришло время осуществлять план, её нервы были натянуты до предела. И всё-таки даже просто отдохнуть было бы, вероятно, полезно.

– Хорошая мысль.

* * * * * * * * *

Проследив за тем, как домработница Карстона через автоматические двери вошла в огромный супермаркет, Алекс сделала несколько глубоких медленных вздохов, чтобы сосредоточиться. Она проверила своё лицо в зеркальце солнцезащитного щитка и осталась довольна созданной Вэл иллюзией. Сегодня Алекс была
песочной блондинкой, и казалось, будто это её природный цвет. Несмотря на большое количество косметики, макияж был малозаметным. Алекс с удовлетворением отметила, что нос срастается, приняв (навсегда, вероятно) иную форму. Любая мелочь, меняющая черты лица, была ценной.

Ещё несколько покупателей припарковали cвои машины и вошли в магазин. Алекс поняла, что пора выдвигаться. Ещё один глубокий вздох. Не так уж это и трудно. Всего лишь обычный поход за покупками. По крайней мере, в первой части плана.

Внутри магазина было многолюдно. Покупатели сюда ходили самые разные, и Алекс была уверена, что ничем не выделяется из толпы. Внезапно она вспомнила о катастрофическом походе Дэниела по магазинам Чилдресса и с удивлением поняла, что улыбается. Нервная реакция, решила она.

Найти среди множества покупателей нужную ей женщину было нетрудно благодаря её платью с запáхом из ярко-жёлтого хлопка – цвет бросался в глаза. Вместо того, чтобы следовать за ней по пятам, Алекс стала двигаться с противоположного конца ряда навстречу ей; теперь их пути периодически пересекались. Так она чаще оказывалась в поле зрения домработницы, но это казалось более естественным, менее жутким. Женщина лет пятидесяти на вид, довольно привлекательная и хорошо сохранившаяся, не обращала на Алекс никакого внимания. По пути Алекс положила в свою тележку случайные безобидные продукты – молоко, хлеб, зубную пасту – а затем добавила несколько нужных ей.

Карстону нравились эти маленькие бутылочки натурального апельсинового сока. Должно быть, у них был короткий срок годности, потому что домработница каждый раз покупала несколько штук, но никогда не делала большого запаса. Алекс взяла три бутылочки (столько же было в тележке домработницы) и положила их в детское сидение своей тележки.

Она свернула в пустой проход – сегодня утром никто не искал поздравительные открытки или канцтовары – и, нащупав в кармане маленький шприц, сняла с иглы колпачок. Игла была очень тонкой, и когда Алекс сделала прокол рядом с крышкой, на пластиковой поверхности почти не осталось следа. Вводя препарат, она продолжала стоять лицом к открыткам, делая вид, что ищет идеальную фразу-сердечное пожелание. Закончив, она взяла поздравительную открытку в осыпающихся ядовито-розовых блёстках и положила её в тележку. Возможно, она подарит открытку Кевину, когда тот завершит свою миссию. Эти блёстки как прилипнут к тебе, так потом несколько дней не отчистишь.

Этот препарат они с Барнеби назвали просто «Сердечный приступ», потому что именно таким и было его воздействие. Иногда, закончив допрос, департаменту требовалось избавиться от объекта так, чтобы смерть выглядела естественной. Примерно за три часа «Сердечный приступ» разлагался в организме до метаболита [п.п.: промежуточный продукт обмена веществ], отследить который было практически невозможно. Мужчина возраста Карстона и его физического состояния, занятый на работе с высоким уровнем стресса… ну что сказать, Алекс очень сомневалась, что кто-нибудь станет особо тщательно проверять причину его смерти, по крайней мере вначале. Разумеется, если б ему было двадцать пять и он бы бегал марафоны, это могло показаться более подозрительным.

После этого Алекс направилась в отдел выпечки – рядом с ним располагались кассы, и было хорошо видно всех покупателей, стоявших в очереди к ним. Минут десять она притворялась, что никак не может выбрать между багетом и чиабаттой, но затем появившаяся из прохода номер девятнадцать домработница встала в очередь к кассе. Алекс бросила в свою тележку багет и присоединилась к соседней очереди.

Приближался момент, когда от Алекс требовалась определённая ловкость. Когда они выйдут из магазина, ей нужно будет держаться к женщине как можно ближе. Неприметный чёрный седан Алекс был припаркован рядом с минивэном. Когда женщина начнёт класть продукты в свой багажник, Алекс споткнётся с полными пакетами в руках и уронит их туда же. Сделать, чтобы там остался сок, будет не слишком сложно. Она надеялась, что удастся стащить бутылочку сока, купленную домработницей, но если нет, то женщина, скорее всего, поставит в холодильник все, даже если их окажется на одну больше.

Алекс взглянула на ленту соседнего конвейера, перепроверяя, на месте ли сок. Найдя взглядом то, что искала, она быстро отвернулась.

Пока её собственные покупки проходили через сканнер, Алекс нахмурилась. Что-то было не так. Что-то не соответствовало её мысленной картинке. Пытаясь определить, что же именно, она снова бросила взгляд на соседнюю движущуюся ленту.

Кассирша как раз укладывала в пакет коробку «Лаки чармс» [п.п.: «Lucky charms»] («Амулетики») – это детские сухие завтраки в виде глазированных фигурок-«талисманов» (подковки, сердечки, кленовые листочки и т.д.) из овсяной муки и кусочков разноцветного зефира]. На просмотренных ею видеозаписях Алекс ни разу не видела, чтобы домработница покупала их Карстону. Карстон был человеком привычки и каждое утро ел одни и те же хлопья с отрубями. Сладкие зефирки и виниловые игрушки-призы были абсолютно не в его стиле.

Ещё один быстрый взгляд, не подымая головы. Кофе в зёрнах, нежирные сливки, кварта обезжиренного молока – как обычно, но ещё – полгаллона [п.п.: чуть менее двух литров] цельного молока и коробка печенья «Малютка».

– Мисс, вам пакеты бумажные или полиэтиленовые? Мисс!

Алекс поспешно переключила внимание на кассиршу, вынула кошелек и достала из него три двадцатки.
– Бумажные, пожалуйста, – сказала она. Домработница всегда брала бумажные.

Пока она ждала сдачу, её ум продолжал работать.

Возможно, одновременно с покупками для Карстона домработница купила продукты для себя. Но если цельное молоко принадлежало ей, тогда, чтобы оно не скисло на жаре, ей придётся занести его в дом Карстона и поставить там в холодильник, пока она не закончит свои дела в доме. А раньше она никогда так не делала.

Возможно, Карстон ждал гостей?

С неровно бьющимся сердцем Алекс проследовала за женщиной через автоматические двери, левой рукой крепко прижимая к себе оба пакета.

Ей нужно было, чтобы именно Карстон насладился той бутылочкой апельсинового сока. Но что, если сок схватит его приятель – приятель, который на самом деле двадцатипятилетний марафонец? Её попытка выплывет наружу; станет очевидным, что целью был Карстон. Он изменит привычки, усилит охрану. И, несомненно, поймёт, что это работа Алекс. Что она жива и находится рядом.

Охота начнётся снова, и преследователи окажутся к ней ближе, чем когда-либо.

Должна ли она положиться на удачу? Карстон любит свой сок. Вероятно, он не станет предлагать его кому-то другому. Но что, если?

Пока она лихорадочно перебирала в уме варианты, один кусочек бесполезной – или ранее казавшейся ей бесполезной – информации всплыл в голове и придал всему новое освещение.

Зоопарк. Дочь Карстона раз за разом упоминала про зоопарк. И все эти её звонки – ежедневные, длившиеся иногда часами. Что, если Эрин Карстон-Бойд не всегда так много общалась с отцом? Что, если Алекс, торопясь найти важные звонки и перематывая её разговоры, пропустила кое-что очень существенное – приближающийся визит дочери и внучки? Зоопарк Ди-Си – место знаменитое. Если тебя навещает внучка, живущая в другом городе, ты поведёшь её именно туда. И именно «Амулетиками» любящий дедушка захочет порадовать её на завтрак.

Алекс вздохнула – тихо, но глубоко.

Она не могла рисковать отравить ребёнка.

Тогда что? Кофейные зерна? Но кофе может выпить Эрин. Может, взять другой яд, действие которого напоминает сальмонеллу?

Она не могла ждать, пока родные Карстона уедут обратно домой. Диверс и Пэйс к тому времени превратятся в мертвецов – если уже не превратились – и Карстон будет в состоянии повышенной боеготовности. Сегодня – единственная возможность осуществить её план, пока Карстон не запаниковал. Дано: шесть бутылочек сока, из которых только одна отравлена… какова вероятность, что её выпьет именно Карстон… вряд ли пострадает ребёнок…

Чёрт, мысленно простонала она и замедлила шаг. Она знала, что не сделает этого. А вернуться в его любимое уличное кафе и добавить ещё один ингредиент к цыплёнку пармезан она тоже не могла; от этой привычки он наверняка избавился, как только она вышла с ним на связь там. Теперь ей оставалось лишь что-то совсем очевидное и очень опасное, например, позаимствовать винтовку Дэниела и выстрелить в Карстона через окно его кухни. Её шансы быть схваченной – и убитой – оказались бы гораздо, гораздо выше, чем она планировала сначала.

Кевин станет её презирать. Всего один человек был в её списке, и того она проворонила. Она не могла обижаться на такую реакцию; она и сама себе была противна.

Именно в этот момент Кевин и позвонил – как будто мог читать её мысли. Почувствовав в кармане вибрацию, она вытащила телефон и, взглянув на номер, нажала «Ответить». Она приложила трубку к уху, но ничего не сказала: всё ещё находилась слишком близко от домработницы и не хотела, чтобы женщина, услышав чей-то голос, обернулась и получила шанс внимательнее рассмотреть преследующую её блондинку. Возможно, домработница ещё пригодится ей как способ добраться до Карстона. Алекс не могла допустить, чтобы её заметили.

В абсурдной уверенности, что Кевин каким-то образом узнал о её провале, она ждала, что сейчас он – как обычно, почти крича (хотя для него это был всего лишь нормальный уровень громкости) – напустится на неё: «Ну что, Олеандр, облажалась?»

Кевин не произнёс ни слова. Она отвела трубку от уха и снова взглянула на экран. Их, что, разъединили? Он позвонил случайно?

Их не разъединили. В нижнем углу экрана сменяли друг друга секунды.

Алекс почти сказала: «Кевин?» – но четыре года паранойи сделали своё дело.

Она прижала трубку к уху и прислушалась. Не слышно было ни шума мотора, ни звуков уличного или иного движения. Ни ветерка. Ни животных, ни человеческих звуков.

По спине пробежал холодок, волосы на загривке встали дыбом. Она уже прошла мимо своего автомобиля и теперь вынужденно двигалась дальше. Не поворачивая головы, она постреляла вокруг глазами и, заметив в дальнем углу парковки мусорный бак, пошла быстрее. Она была слишком близко к логову врага. Если вызов сейчас отслеживали, то им потребуется совсем немного времени, чтобы добраться сюда. Она хотела, отчаянно хотела броситься бежать, но всё-таки продолжала идти – быстрым, целеустремленным шагом.

Из трубки по-прежнему не доносилось ни звука. Холодная тяжёлая пустота внизу живота росла.

Она знала – бессмысленно ждать, что Кевин вдруг заговорит с ней, и знала, чтó ей сейчас следует сделать. Однако ещё секунду она колебалась. Как только это произойдёт, всё будет кончено. Порвётся единственная нить, связывающая её с Кевином.

Она нажала отбой. Цифры внизу экрана сообщили, что звонок длился всего семнадцать секунд. Казалось, времени прошло гораздо больше.

Обойдя мусорный бак, она встала так, чтобы её не видно было с парковки. Она не видела никого – оставалось только надеяться, что и её никто не видит.

Она поставила пакеты на землю.

В кошельке у неё имелся маленький набор отмычек. Ей никогда не приходилось использовать его по прямому назначению, но время от времени он пригождался ей в работе на дистилляторе с некоторыми из колец обратного оттока и мелкими переходниками. Вынув самый тонкий зонд, она с его помощью достала из телефона лоток с сим-картой.

Бросив лоток и карту в кошелёк, она тщательно вытерла телефон подолом футболки, прикасаясь к нему только через ткань. Длина футболки ограничивала возможность кинуть телефон в мусорный бак через боковой люк – слишком высоко. Бросать пришлось, не имея возможности как следует размахнуться, но первая же попытка оказалась удачной.

Подхватив бумажные пакеты, Алекс развернулась и быстро направилась обратно к своей машине. Минивэн как раз выезжал с парковки. Она не знала, заметила ли домработница, что она сделала крюк. Она спешила, делая максимально широкие шаги.

Телефон был уничтожен, но она почти видела секунды, продолжающие мигать в углу экрана. Теперь оставалось две возможности, и одна из них ставила перед ней чрезвычайно жёсткий крайний срок.

Перевод и редакция: leverina

Форум!

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!