- Поехали! – в нетерпении прошипела Розали. – Перестань вести себя, как идиот. Если сумеешь.

Её слова не смогли меня задеть: я был слишком доволен. Однако сделал то, о чём она попросила.

По дороге домой со мной никто не разговаривал. Время от времени, вспоминая выражение лица Беллы, я посмеивался.

Но стоило мне свернуть с шоссе и, раз свидетелей не было, увеличить скорость, как Элис тут же испортила мне настроение.

- Так теперь я могу познакомиться с Беллой? – неожиданно спросила она.

- Нет, – огрызнулся я.

- Так нечестно! Чего я жду?

- Я ничего не решил, Элис.

- Непринципиально, Эдвард.

В её мыслях снова отчётливо читались две судьбы Беллы.

- Какой смысл знакомиться с ней? – внезапно расстроившись, пробормотал я. – Что, если я просто убью её?

С секунду Элис колебалась.

- Убедил, – признала она.

Сделав последний крутой поворот на скорости девяносто миль в час, я с визгом остановил машину в дюйме от задней стены гаража. [Примечание переводчика: 90 миль в час составляют около 145 км в час; 1 дюйм равен 2,54 см.]

- Наслаждайся пробежкой, – самодовольно сказала Розали, когда я рванул из машины.

Но сегодня я не побежал. Вместо этого отправился на охоту.

Остальные планировали охотиться завтра, но я уже сейчас не мог позволить себе испытывать жажду. Я перестарался, выпил больше, чем требовалось: маленькое стадо лосей, чёрный медведь – было удачей наткнуться на него в начале года.Я снова переел. Насытился настолько, что стало неудобно. Почему этого было недостаточно? Почему её запах превосходил все остальные?

И не только он – что-то в ней, чем бы оно ни было, навлекало на нее беды. Проведя в Форксе всего несколько недель, она дважды находилась на волосок от неминуемой гибели. Насколько я знал, даже сейчас она могла ступить на путь, который привёл бы к ещё одному смертельному исходу. Что приключилось бы на этот раз? Метеорит пробил бы крышу и раздавил её в собственной постели?

Охотиться я больше не мог, но до восхода солнца оставалось ещё много времени. И теперь, когда мысль о метеорите и его возможных пособниках уже закралась мне в голову, отбросить её оказалось сложно. Пытаясь быть рассудительным, я прикидывал вероятность тех катастроф, которые только мог себе представить, но это не помогло. В конце концов каковы были шансы, что девушка переедет в город, приличный процент постоянного населения которого составляли вампиры? Каковы были шансы, что она настолько идеально подойдёт одному из них?

Что, если ночью с ней что-нибудь произойдет? Что, если завтра я отправлюсь в школу, всё чувства и ощущения будут сосредоточены там, где ей следовало находиться, а место окажется пустым?

Риск вдруг стал непозволителен.

Я поверю в её безопасность только, если кто-то сумеет поймать метеорит до того, как тот доберётся до неё. Осознав, что отправляюсь на поиски девушки, я снова испытал необъяснимое волнение.

Было уже за полночь, и в доме Беллы было темно и тихо. Её пикап приткнулся к обочине, полицейская машина отца была припаркована на подъездной дорожке. Ни одной осознанной мысли поблизости. Я следил за домом из темноты леса, подступавшего к нему с востока.

Не было никакой опасности… кроме меня самого.

Прислушавшись к тишине в доме, я различил дыхание двух человек, размеренное биение двух сердец. Так что всё должно было быть в полном порядке. Прислонившись к стволу молодой тсуги, я устроился в ожидании случайных метеоритов. [Примечание переводчика: тсуга – хвойное вечнозелёное дерево из семейства Сосновых высотой 20–65 м.]

Проблема заключалась в том, что ожидание освобождало разум для всевозможных размышлений. Очевидно, что метеорит стал олицетворением всех тех маловероятных ситуаций, которые могли пойти не так. Однако далеко не каждая опасность сопровождалась бы ослепительной огненной вспышкой, расчерчивающей небо. Я стал думать о других потенциальных угрозах, которые не предупреждали о своём появлении, которые, неслышно прокравшись в тёмный дом, уже могли находиться внутри.

Мои страхи казались нелепостью. К домам на этой улице не был подведён газ, поэтому его утечка представлялась невозможной. Я сомневался, что они часто пользовались углём. На Олимпийском полуострове обитало крайне мало опасных диких животных, и сейчас я мог бы услышать любое из них, сколь угодно большое. Здесь не водились ни ядовитые змеи, ни скорпионы, ни сороконожки; имелась пара-тройка пауков, но ни один из них не представлял смертельной опасности для взрослого здорового человека и вряд ли сейчас находился внутри. Нелепость. Я знал это. Знал, что вёл себя неразумно.

Но я чувствовал себя встревоженным, беспокойным, не способным выбросить из головы мрачные мысли. Если бы я мог только увидеть её…

Возможно, следовало взглянуть поближе?

Всего за полсекунды я пересёк двор и взобрался по стене. Окно наверху, должно быть, вело в спальню её отца. Наверное, стоило начать с заднего двора, было бы не так заметно. Ухватившись рукой за карниз над окном, я свесился вниз, посмотрел сквозь стекло, и у меня перехватило дыхание.

То была её комната. Я мог видеть, что девушка лежала на узкой кровати – покрывало сброшено на пол, простыни обмотаны вокруг ног. С ней всё было в полном порядке, как и полагала рациональная часть меня. Она находилась в безопасности… хотя и беспокоилась.Пока я наблюдал, она успела перевернуться и закинуть руку за голову. Сон не был глубоким, по крайней мере, не этой ночью. Могла ли она чувствовать, что рядом опасность?

Заметив, что она снова принялась ворочаться с боку на бок, я стал противен сам себе. Был ли я лучше любого другого«любопытного Тома»? [Примечание переводчика: Peeping Tom – любопытный Том, маньяк-убийца, герой фильма «Подглядывающий», 1960 г. В современном английском языке и искусстве выражение «Peeping Tom» означает вуайеризм, любопытство порочного характера.]

Ничуть не лучше. Я был намного, намного хуже.

Я слегка ослабил хватку, но прежде, чем спрыгнуть, решился ещё раз взглянуть на неё.

Её лицо оставалось неспокойным: между бровями залегла маленькая морщинка, уголки рта были опущены. Губы дрогнули и разомкнулись.

- Хорошо, мама, – пробормотала она.

Белла разговаривала во сне.

Любопытство, вспыхнувшее во мне, пересилило отвращение к самому себе. Я так долго, так безуспешно пытался её услышать. И эти ничем не защищённые, бессознательно произнесённые вслух мысли неимоверно манили меня.

В конце концов, что значили для меня человеческие законы? Сколькими из них я пренебрегал ежедневно?

Я думал о множестве поддельных документов, которые требовались моим близким, чтобы мы могли жить так, как нам нравилось. О фальшивых именах и фальшивых историях, о водительских правах, благодаря которым мы пошли в школу, и о медицинской лицензии, позволившей Карлайлу работать врачом. О бумажках, что превращали нашу странную группу почти равных по возрасту взрослых в семью. Ни одна из них не была бы нужной, если бы мы не стремились к кратким периодам стабильности, если бы мы не предпочитали иметь свой дом.

Ещё, разумеется, думал о способе, которым мы зарабатывали себе на жизнь. На экстрасенсов не распространялись законы об инсайдерской торговле, но мы, безусловно, действовали нечестно. Да и наследовать имущество вымышленных личностей тоже было незаконно.

И ещё все эти убийства.

Мы не относились к ним легкомысленно, но, очевидно, никто из нас так и не предстал перед судом. Мы скрывали содеянное, что само по себе уже являлось преступлением.

Отчего же тогда я чувствовал вину из-за одного-единственного мелкого проступка? Людские законы были для меня пустым звуком . И он стал бы далеко не первой моей авантюрой со взломом и проникновением.

Я знал, что мне не о чем беспокоиться: монстр не унимался, но был крепко связан.

Я мог держаться от неё на безопасном расстоянии и не причинил бы вреда. Ей никогда не узнать, что я тут появлялся. Мне просто хотелось убедиться, что она была в безопасности.

Все эти логические объяснения на самом деле были кознями дьявола, сидевшего у меня на левом плече. Я понимал это. Но ангел справа отсутствовал, и потому я повёл себя подобно порождению ночи, кем и так являлся.

Я попробовал открыть окно, оно оказалось незапертым, но створкой долго не пользовались, и та застряла. Сделав глубокий вздох, последний за всё то время, что собирался провести рядом с ней, я стал медленно отодвигать стекло, съёживаясь при малейшем скрипе металлической рамы. В конце концов окно открылось достаточно широко, и я смог пролезть.

- Мама, подожди... – пробормотала она, – по Скоттсдейл-Роуд будет быстрее… [Примечание переводчика: Скоттсдейл-Роуд – шоссе, проходящее через Скоттсдейл, пользующийся популярностью у туристов городок в Аризоне; расположен недалеко от Финикса.]

Её комната была маленькой, захламлённой – в ней царил беспорядок – но вполне чистой. На полу возле кровати корешками в противоположную от меня сторону валялись книги, прозрачные боксы с компакт-дисками были разбросаны вокруг дешёвого CD-плеера, а в том, что лежал на самом верху, хранилась бижутерия. Компьютер, который выглядел, будто экспонат музея устаревших технологий, окружала куча бумажек. Дощатый пол был усеян обувью.

Мне очень хотелось прочитать названия её книг и компакт-дисков, но я не стал рисковать ещё больше. Вместо этого устроился в старом кресле-качалке в дальнем углу комнаты. Тревога отступила, плохие мысли рассеялись, и разум прояснился.

Неужели мне когда-то казалось, что у неё заурядная внешность? Я подумал о том самом первом дне и своём отвращении к очарованным ею мальчикам. И теперь, воскрешая в памяти их мысли о ней, я не мог понять, почему сразу не нашёл её красивой. Это казалось очевидным.

Прямо сейчас при взгляде на девушку – она была в поношенной дырявой футболке и потрёпанных спортивных штанах; черты её бледного лица, вокруг которого разметались спутанные волосы, расслабились, полные губы слегка приоткрылись – у меня перехватило дыхание. «Или перехватило бы, – с усмешкой подумал я, – если бы дышал».

Больше она не произнесла ни слова. Возможно, сон закончился.

Уставившись на неё, я пытался придумать способ сделать её будущее более приемлемым.

Причинять ей боль было неприемлемо. Значило ли это, что моим единственно возможным выбором становилась очередная попытка сбежать?

Остальные уже не стали бы со мной спорить. Мой никого не подверг бы опасности. Не возникло бы никаких подозрений, никто и не вспомнил бы о той аварии.

Как и днём, я стал сомневаться, и ничего не казалось возможным.

Из-под дверцы шкафа, вероятно, потревоженный моим появлением, выполз маленький коричневый паук. Eratigena agrestis – случайно забредший сюда паучок, который, судя по размерам, был ещё совсем юным. Когда-то этот вид считался опасным, однако позже научные исследования показали, что его яд безвреден для людей. Правда, укус мог быть болезненным... Потянувшись, я молча раздавил паука пальцем.

Наверное, мне не следовало трогать это существо, но мысль о том, что кто-то мог причинить ей вред, была невыносимой.

И все мои мысли тоже вдруг стали невыносимыми.

Потому что я был способен убить каждого паука в её доме, срезать шипы с каждого куста роз, к которому она когда-нибудь прикоснётся, остановить каждую мчавшуюся от неё на расстоянии мили машину, но не существовало ничего, что я мог бы сделать и стать не собой, а кем-то иным. Я уставился на свою белую, похожую на камень руку – до абсурда не похожую на человеческую – и погрузился в отчаяние.

Я не смел надеяться, что составлю конкуренцию смертным мальчикам, вне зависимости от того, привлекал ли её кто-то определённый или нет. Я был злодеем, порождением ночи. Разве могла она увидеть во мне кого-то другого? Если бы она узнала обо мне всю правду, это бы её испугало, оттолкнуло от меня. Совсем как предполагаемая сюжетом триллера жертва, она убежала бы, крича от ужаса.

Я вспомнил тот самый первый урок биологии... и понял, что именно такой реакции мне и следовало ожидать.

Было бы глупостью представлять, что пригласи я её на эти дурацкие танцы, она бы тут же отменила все свои планы и согласилась пойти со мной.

Не мне выпал жребий стать тем, кому ей предназначено сказать «да». Им станет кто-то другой: кто-то тёплый– человек. И я даже не мог себе позволить – в один прекрасный день, когда будет сказано то самое «да», – поймать её избранника и убить, поскольку она заслуживала его, кем бы он ни был. Заслуживала счастья и любви с тем, кого выберет.

Я обязан был поступить правильно по отношению к ней. У меня не осталось сил притворяться, что я всё ещё не был влюблён.

На самом деле уже не имело значения, сбегу я или нет – Белла никогда не посмотрит на меня так, как мне хотелось. Никогда не посмотрит на меня, как на того, кто достоен любви.

Разве холодное мёртвое сердце могло разбиться? Я почувствовал, что моё смогло.

- Эдвард, – позвала Белла.

Замерев на месте, я внимательно вгляделся в её закрытые глаза.

Неужели проснулась, неужели заметила меня? Выглядела спящей, но голос был настолько внятным.

Еле слышно вздохнув, она снова беспокойно заворочалась и, перевернувшись на другой бок, продолжила спать и видеть сны.

- Эдвард, – нежно пробормотала она.

Во сне она видела меня.

Разве холодное мёртвое сердце могло забиться снова? Я почувствовал, что моё вот-вот начнёт.

- Останься, – выдохнула она, – не уходи. Пожалуйста... не уходи.

Сон, в котором она видела меня, даже не был кошмаром. Ей хотелось, чтобы там, во сне, я остался с ней.

Изо всех сил пытаясь найти название тем чувствам, что вдруг переполнили меня, я так и не смог подобрать достойных слов. На какое-то время эмоции взяли надо мной верх.

Когда моё сознание прояснилось, я стал другим – не таким, как раньше.

Моя жизнь была бесконечной, неизменной полуночью. Она всегда оставалась полуночью. Как же могло так случиться, что посреди полуночи сейчас вставало солнце?

Обращаясь в вампира, проходя через раздирающую на части трансформацию, взамен души и человечности я обрёл вечность и на самом деле застыл. Тело стало больше походить не на плоть, а на камень, неизменный и прочный. Моё «я» тоже застыло; личность, вкусы, настроения и желания – всё окаменело.

То же произошло и с остальными. Мы все застыли. Превратились в живые камни.

Если кто-то из нас претерпевал изменения, а это случалось редко, то оставались с ним навсегда. Я видел, как подобное произошло с Карлайлом и позже, спустя десять лет – с Розали. Благодаря любви, которая уже никогда не угаснет, они изменились навечно. С тех пор, как Карлайл нашёл Эсме, прошло уже больше восьмидесяти лет, но он продолжал смотреть на неё, как на первую любовь, словно не верил своим глазам. С ними так будет всегда.

Теперь и со мной так будет всегда. Я всегда, до самого конца своего безграничного существования, буду любить эту хрупкую человеческую девушку.

Вглядываясь в её спящее лицо, я почувствовал, как любовь проникает в каждый уголок моего каменного тела. Теперь её сон стал спокойнее, и её губы тронула лёгкая улыбка.

Я начал размышлять.

Я любил эту девушку, и потому постарался бы найти в себе силы, чтобы уйти. Зная, что всё ещё не был достаточно силён, я решил работать над этим. Но, возможно, моей решимости уже сейчас хватило бы на то, чтобы поспорить с её судьбой.

Элис предвидела только два варианта будущего Беллы, и теперь мне стали понятны оба.

Если бы я позволил себе ошибиться, то даже любовь не помешала бы мне убить её.

Однако прямо сейчас я не чувствовал в себе монстра, не мог его отыскать. Возможно, любовь заставила его замолчать навеки, и убей я её теперь, это вышло бы непреднамеренно, и стало бы ужасным несчастным случаем.

Мне придётся соблюдать чрезмерную осторожность. И никогда, никогда не ослаблять свою бдительность. Понадобится контролировать каждый вздох. Всегда держаться на безопасном расстоянии.

Я не ошибусь.

Мне наконец-то открылось и второе будущее. Раньше я недоумевал по поводу этого видения: что могло случиться, чтобы Белла стала узницей этой вечной полужизни? Сейчас, подавленный своим страстным желанием обладать этой девушкой, я осознал, что, проявив непростительный эгоизм, попросил бы отца о таком одолжении. Попросил забрать её жизнь и душу, чтобы я мог остаться с ней навсегда.

Она заслуживала бόльшего.

Но мне виделось ещё одно будущее – тонкая грань, по которой мне пришлось бы пройти, если бы я сумел сохранить равновесие.

Смогу ли я? Остаться с ней и оставить её человеком?

Заставляя себя сохранять полную неподвижность, я замер на месте и глубоко вдохнул. Потом ещё и ещё, чтобы её запах охватил меня подобно лесному пожару. Комната утопала в этом аромате, он покрывал все поверхности. От боли закружилась голова, но я сопротивлялся. Придётся привыкать, если я стремился хоть к какой-то постоянной близости с ней. Ещё один глубокий, нестерпимый вдох.

Оттачивая свои планы и глубоко вдыхая, я наблюдал за тем, как она спала, пока солнце не начало вставать за тучами на востоке.

<<>>

Я вернулся домой сразу после того, как все остальные отправились в школу. Быстро переодевшись, я постарался избежать вопрошающего взгляда Эсме. Она не упустила из виду возбуждение, написанное на моём лице, и теперь одновременно испытывала и беспокойство, и облегчение. Моё затянувшаяся хандра расстраивала её, и она радовалась, что той, казалось, пришёл конец.

Помчавшись в школу, я оказался там всего на пару-тройку секунд позже братьев и сестёр. Они не обернулись, хотя, по крайней мере, Элис точно знала, что я стоял неподалёку – в густом лесу, окаймлявшем дорогу. Дождавшись момента, когда никто не смотрел, я не торопясь вышел из-за деревьев на заполненную машинами парковку.

За поворотом зарокотал пикап Беллы, и я остановился за «Субурбаном», из-за которого мог незаметно следить за ней.

Она въехала на стоянку и прежде, чем припарковаться в одном из самых укромных мест, бросила свирепый взгляд на мой Volvo, нахмурив брови.

Было забавно вдруг вспомнить, что она, вероятно, по-прежнему злилась на меня, причём не без причины.

Захотелось посмеяться над собой или пнуть себя. Если она не интересовалась мной, то все мои затеи, все планы оказались бы полностью лишены смысла. Тот сон мог быть просто случайностью, и тогда я тот ещё высокомерный дурак.

Если я ей не нравился – что ж, тем лучше для неё. Это не остановило бы меня от попыток проявлять свой интерес, но я бы прислушался к её «нет». Я был обязан сделать это для неё. И даже больше. Мне следовало рассказать ей ту правду, что говорить не позволялось. Поэтому я расскажу ей столько, сколько смогу. Попытаюсь предупредить. И как только она подтвердит, что мне никогда не стать тем, кому она скажет «да», я уйду.

Раздумывая, как лучше завязать с ней разговор, я бесшумно скользнул вперёд.

Она всё упростила – выбираясь из пикапа, выронила ключ, и тот упал в глубокую лужу.

Потянулась было за ним , но я добрался первым и поднял его ещё до того, как она намочила пальцы в холодной воде.

И к тому моменту, когда она, вздрогнув, выпрямилась, уже стоял, опершись на её пикап.

- Как ты это делаешь? – потребовала она ответа.

Да, всё ещё злилась.

Я протянул ей ключ.

- Делаю что?

Она подставила руку, ия уронил ключ ей в ладонь, а после сделал глубокий вдох, чтобы втянуть её запах.

- Появляешься ниоткуда, – пояснила она.

- Белла, я не виноват, что ты на редкость не наблюдательна, – фраза вышла насмешливой, почти шутливой. Разве найдётся хотя бы что-то, что она могла проглядеть?

Услышала ли она, как мой голос ласкал её имя?

Не оценив моего юмора, она принялась сверлить меня взглядом, а её сердце пустилось вскачь. От возмущения? Страха? Мгновение спустя она опустила глаза.

- Из-за чего вчера вечером возникла пробка? – не встречаясь со мной взглядом, спросила она. – Думала, что ты будешь притворяться, будто бы меня не существует, а не станешь злить до смерти!

Всё ещё сильно злилась. Придётся приложить усилия, чтобы наладить с ней отношения. Мне вспомнилось моё решение говорить правду.

- Всё было ради Тайлера, не ради меня. Я должен был дать ему шанс.

Затем я рассмеялся – не смог сдержаться, стоило вспомнить её вчерашнее выражение лица. Сосредоточившись на её безопасности, на контроле над собственной естественной реакцией, я почти утратил власть над эмоциями.

- Ты… – выдохнула она, но потом оборвала сама себя, словно была слишком взбешённой, чтобы закончить. А вот и оно – то самое выражение. Я сдержал смех: она и так достаточно злилась.

- И я не притворяюсь, будто бы тебя не существует, – закончил я. Мне показалось правильным, если это прозвучит слегка небрежно и насмешливо. Не хотелось пугать её ещё больше и, чтобы сохранить непринуждённость ситуации, пришлось скрыть глубину своих чувств.

- Так ты пытаешься разозлить меня до смерти? Потому что фургон Тайлера не справился с задачей?

Меня тут же пронзил приступ гнева. Как она могла в это верить?

Обида была бессмысленной: девушка не знала, сколько сил я потратил, чтобы сохранить ей жизнь, не знала, что мне пришлось ссориться из-за неё с близкими, не знала о переменах во мне, произошедших прошлой ночью. Но я продолжил злиться. Эмоции стали неуправляемыми.

- Белла, это абсурд, – сорвался я.

Вспыхнув, она развернулась ко мне спиной и пошла прочь.

Я испытал сожаление, у меня не было права гневаться.

- Подожди, – попросил я.

Она не остановилась, поэтому я последовал за ней.

- Прости, это было грубо. Не могу сказать, что это было неправдой, – казалось просто абсурдным представить, что я желал ей навредить, – но, в любом случае, говорить это было грубо.

- Почему ты не оставишь меня в покое?

Это было моим «нет»? Неужели она хотела сказать именно это? Неужели моё имя в её снах действительно ничего не значило?

Мне отчётливо помнились её тон и выражение лица, когда она попросила меня остаться.

Но если бы сейчас она сказала «нет»… Что ж, тогда всё было бы кончено. Я знал, что мне пришлось бы сделать.

«Держи удар», – напомнил я себе. Вполне возможно, сейчас я видел её в последний раз. Если это так, мне нужно оставить о себе правильные воспоминания. Притвориться обычным смертным мальчиком. Самое главное, мне нужно дать ей выбор, а затем просто принять её ответ.

- Хотел спросить тебя кое о чём, но ты сбила меня с толку, – я рассмеялся, стоило этому обвинению прийти мне в голову.

- У тебя множественное расстройство личности? – спросила она.

Именно так, по всей видимости, и обстояли дела. Во мне бушевало столько новых эмоций, что настроение стало довольно непредсказуемым.

- Ты опять это сделала, – отметил я.

Она вздохнула:

- Тогда ладно. О чём ты хотел спросить?

- Мне было любопытно насчёт следующей субботы, – увидев её потрясённое лицо, я опять сдержал смех, – ну, знаешь, насчёт весенних танцев...

Наконец встретившись со мной взглядом, она прервала меня:

- Ты пытаешься пошутить?

- Пожалуйста, ты дашь мне закончить?

Она принялась молча ждать, но прежде прикусила нижнюю губу.

На секунду этот жест отвлёк меня, вызвав незнакомый, чуждый отклик в моей давным-давно позабытой человеческой натуре. Попробовав выкинуть его из головы, я продолжил притворяться.

- Я слышал, как ты говорила, что в тот день собиралась в Сиэтл, и мне стало интересно, не хотела бы ты прокатиться? – предложил я. Я осознал, что лучше было не выведывать её планы, а разделить их. Если она скажет «да».

Она непонимающе уставилась на меня.

- Что?

- Не хотела бы ты прокатиться в Сиэтл?

Наедине с ней в машине – моё горло запылало только при мысли о подобном. Я сделал глубокий вдох. «Привыкай».

- С кем? – в замешательстве спросила она.

- Вполне очевидно, что со мной, – неспешно произнёс я.

- С чего вдруг?

Неужели её настолько потрясло, что мне хотелось составить ей компанию? Вне всякого сомнения, моему прошлому поведению она нашла наихудшее из возможных объяснений.

- Ну, – как можно небрежнее сказал я, – в ближайшие пару-тройку недель я всё равно планировал поехать в Сиэтл и, если честно, не уверен, что твоему пикапу по силам подобная поездка. – Подтрунивание, по моим ощущениям, было предпочтительнее излишне серьёзного разговора.

- Мои пикап работает просто на отлично, большое спасибо за заботу, – всё так же растерянно ответила она и снова зашагала. Я не отставал.

Не категоричный отказ, но близко. Проявила вежливость?

- Но сможет ли твой пикап добраться туда всего на баке бензина?

- Не понимаю, какое тебе до этого дело, – проворчала она.

Её сердце опять забилось быстрее, дыхание участилось. Я-то считал, что поддразниваниями успокаивал её, но, видимо, снова пугал.

- Напрасная трата невозобновляемых ресурсов – дело каждого, – мне казалось, что мой ответ звучал естественно и непринуждённо, но я не мог сказать, услышала ли она его так же, как слышал я. Её разум, как всегда, безмолвствовал, и я снова потерпел неудачу.

- По правде, Эдвард, мне за тобой не угнаться. Я думала, ты не хочешь быть моим другом.

Стоило ей произнести моё имя, как у меня по всему телу пробежала дрожь, и я снова очутился в её комнате, услышал, как она звала меня, просила остаться. Мне захотелось навсегда задержаться в том моменте.

Но в данной ситуации приемлемой была только честность.

- Я сказал: «Лучше, если мы не будем друзьями». Но не говорил, что не хотел бы этого.

- О, спасибо, теперь всё прояснилось, – сыронизировала она.

Замолчав, она остановилась под свесом крыши кафетерия и опять встретилась со мной взглядом. Её сердце запнулось. От страха или от возмущения?

Я принялся тщательно подбирать слова. Ей следовало понять. Осознать, что в её же интересах сказать мне, чтобы я уходил.

- Было бы более... разумно, если бы ты не была мне другом, – уставившись в её глубокие глаза цвета топлёного шоколада, я полностью утратил решимость. – Но я устал держаться от тебя подальше, Белла, – слова словно прожигали себе путь наружу.

Она задержала дыхание, но уже через секунду снова задышала, а я запаниковал. Я на самом деле испугал её, не так ли?

Тем лучше. Мне останется получить своё «нет» и попытаться смириться с ним.

- Поедешь со мной в Сиэтл? – решительно спросил я.

Она кивнула – её сердце бешено стучало.

«Да». Она сказала мне «да».

И тут меня уколола совесть. Чем всё это обернётся для неё?

- Тебе действительно стоит держаться от меня подальше, – предостерёг я. Услышит ли она меня? Сумеет ли избежать того будущего, которое теперь нависло над ней из-за меня? Мог ли я сделать хоть что-то, чтобы спасти её от себя?

«Держи себя в руках», – крикнул я самому себе. – Увидимся в классе.

И тут же вспомнил, что не увижусь с ней в классе. Она спутала все мои мысли.

Пришлось сосредоточиться, чтобы, уходя прочь, удержаться от побега.
 

Переводчики: mened, surveillante, leverina, Kindy, MetoU, Homba, Dreamy_Girl,
редакторы: polina_che, anna9021908094, alisanes, Нея,
главный редактор: bliss_, куратор перевода, дизайн: OVMka.

Публикация перевода не преследует никакой коммерческой выгоды.
Данный перевод является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!

При переводе глав 1-12 частично были использованы
материалы reading-books.me