Под длинными юбками не видно, как сильно дрожат её ноги, пока она стоит перед тяжелой деревянной дверью, ведущей в просторный зал замка. Она благодарна, что человек, удерживающий её, не знает, что только его крепкая хватка не дает ей упасть без чувств. Свет факелов освещает большой холл, на каменных стенах пляшут тени. Причудливые темные узоры усиливают покалывание в кончиках её пальцев. Она сжимает кулаки.

- Лорд Джейкоб, я требую встречи с моим мужем и с моим отцом.

- Терпение, миледи. Мы скоро встретимся с ними, - усмехается Джейкоб. – Мы ждем прибытия еще одних гостей.

Как только он произносит эти слова, в темноте коридора раздаются шаги, тени идущих становятся огромными, похожими на древних великанов. Приближающиеся фигуры выныривают из темноты в свет факелов, и она видит священника замка отца Мишеля и свою подругу, бывшую служанку Кейтлин.

- Кейтлин, - кричит она, до смерти переживая за подругу. – Что ты здесь делаешь?

Кейтлин не может произнести ни слова, её губы дрожат.

- Ты должна бежать, Кейтлин! – кричит она и пытается высвободиться из хватки Джейкоба, чтобы помочь своей подруге. Но пальцы Джейкоба сильнее впиваются в её руку. – Ты должна бежать из замка, мой отец сошел с ума, я не знаю, что он…

- Успокойтесь, миледи, - наконец отвечает Кейтлин. – Ваш отец просит меня помочь исправить ошибку, которую вы совершили в его отсутствие, ничего больше.

- Ошибку… О чем ты говоришь, Кейтлин?

- Вы были обручены с лордом Джейкобом, и именно он должен стать вашим мужем. Теперь ваш отец хочет, чтобы я… - она опускает взгляд, следующие слова она произносит шепотом. – Леди Беллария, я буду хорошей женой для сэра Эдварда. Я обещаю.

Несколько мгновений она не может понять, что только что сказала Кейтлин, или, возможно, она отказывается признавать, что всё правильно расслышала. Она смотрит на виноватое лицо Кейтлин, затем переводит взгляд на невозмутимого священника, затем на самодовольного, торжествующего лорда Джейкоба. И наконец снова смотрит на свою прежнюю подругу.

- Боже, Кейтлин, на что ты согласилась? Что ты сделала?!

- Беллария, - тихо плачет Кейтлин, - я не хотела, чтобы все так произошло. Я лишь хотела услужить!

- Пусть дьявол заберет твои ненужные слезы и безумное стремление услужить! – яростно шипит она. – Знай: ты станешь следующей женой моего мужа только после моей смерти!

Она кидается на Кейтлин, но Джейк хватает её за руки и заламывает их ей за спину.

- Уверен, мы готовы присоединиться к твоему мужу и твоему отцу. Идемте, миледи.

Он тащит её к тяжелым дверям. За спиной Джаспер борется с теми, кто удерживает его. Кейтлин и священник остаются ждать.

Когда двери распахиваются, она поворачивается и умоляюще смотрит на Кейтлин.

- Кейтлин, ради всего святого, что бы они ни просили тебя, умоляю, не делай этого! Мы все должны объединиться против этого безумия! Это единственный путь! – Джейкоб тянет её к дверям, но она продолжает молить свою подругу. – Пообещай, что ты не согнешься, Кейтлин! Кейтлин, пообещай мне!

Джейкоб сильно дергает её за руку и толкает в двери, но когда она смотрит на него… перед ней не Джейкоб.
 

***

- У тебя круги под глазами, ты снова плохо спала.

Эдвард нежно провел кончиками пальцев под моими глазами, его прикосновения успокаивали меня. Он склонился ко мне, губы заменили пальцы. Я выдохнула.

- Боже, твои прикосновения успокаивают меня до глубины души, - шепотом призналась я.

- Приятно знать, - выдохнул он, его дыхание ласкало мою кожу. – Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не касаться тебя. Я ждал так долго.

Отсылки к прошлому, которое я помнила лишь урывками, сбивали меня с толку. Я переплела наши мизинцы и повела нас в дом, где ждали Джаспер и Эммет. Мы поднимались по лестнице, Эдвард придерживал меня за талию. Мы были связаны эмоционально и физически. Мы перестали притворяться друг для друга, несмотря на маленькую деталь – он не был смертным, и я понятия не имела, что это значит для нашей «современной» версии отношений.

Мы поднялись, он обнял меня, и я, глядя в его ярко-зеленые глаза, положила руки ему на грудь.

- Как твои руки?

- Они даже не болят, - пожала я плечами. – Если бы не бинты, то я бы уже и не вспомнила, что содрала кожу на ладонях. Думаю, ты проделал отличную работу, очистив и перевязав их.

- Мы еще раз на них посмотрим, - кивнул он.

- Эдвард… я могу задать еще один вопрос?

Он сдержанно улыбнулся и сглотнул.

- Конечно.

- Почему твои глаза такие ярко-зеленые?

Его глаза сузились.

- Мои глаза черные, Белла. После обращения у всех вампиров черные глаза, но когда они насытятся, цвет глаз меняется на…

- Красный. Да, я видела, - пробормотала я. – И я видела, что они были черными, когда ты злился. Но иногда они зеленые, ослепительно ярко-зеленые, почти светятся.

Он обхватил мое лицо.

- Они были зелеными, когда я был человеком. У Джаспера глаза были голубые, а у твоего брата…

- Карие, как у меня. Я вижу. Я вижу вас троих с вашими цветами глаз, когда вы были людьми.

Он нахмурился.

- Возможно, ты видишь истинный цвет наших глаз из-за своего дара. Возможно, их блеск – это то, как твой дар различает их… различает нас и предупреждает тебя, что мы не люди.

- Наверное, - задумчиво кивнула я. – Полагаю, это имеет смысл, как и всё в наши дни.

Когда я провела кончиком пальца по коже под его глазами, он вдохнул и смежил веки.

- Твои прикосновения тоже успокаивают меня.

- Эдвард, ты дышишь?

- Я дышу по привычке, а не потому, что мне нужно дышать, - он открыл глаза и усмехнулся. – Это бессмысленно, учитывая ничтожную крупицу моего существования, когда я был человеком.

Я еле сдержалась, чтобы не сжаться от страха, когда он назвал свою жизнь существованием, особенно когда его взгляд прожигал меня. Он взял мою руку и положил ладонь себе на грудь, чуть выше сердца. Оно не билось, отчего мое сердце готово было разорваться на части. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я знала, он не хотел моей жалости и молча страдал, если на мгновение ошибочно подумал, что я испытывала отвращение.

- Мое сердце не бьется, - мрачно подтвердил он, - но оно все чувствует.

- Что оно чувствует?

- Ты расскажи мне, Белла, - прошептал он. – Ты внимательно смотришь в мои глаза, замечаешь то, что не видят другие. Что ты видишь в их темной бездне?

- Я вижу… что ты чувствуешь всё.

Он кивнул, не отрывая от меня взгляда.

– Даже сильнее, чем чувствовал до обращения.

Я выдохнула, несколько мгновений мне не удавалось произнести ни слова. Словно понимая это, Эдвард взял меня за руку. Он сменил тему.

- Итак, вернемся к твоим снам. Они снова мешают тебе спать?

Я мрачно кивнула.

- Они становятся все сложнее и… сложнее.

- Хочешь о них поговорить? – мягко спросил он.

Он расстроился, когда я отрицательно помотала головой.

- Эдвард, теперь я понимаю, почему ты настаивал на том, чтобы я все узнавала сама, а не кто-то рассказывал мне. Если бы я сама медленно не познавала эту историю, а узнала её от тебя, Эммета и Джаспера, то я бы ни за что в нее не поверила, - призналась я, - даже спустя миллионы лет.

- Я знаю, - ответил он.

- В то же время я чувствую, что сны пытаются показать мне больше, чем просто образы и воспоминания, - я нахмурилась. – Я чувствую, что в них есть что-то, над чем мне нужно поработать самостоятельно, иначе я никогда по-настоящему не пойму, что я должна понять.

- Хорошо, - тихо согласился он, - но если я тебе понадоблюсь…

- Знаю, - улыбнулась я, - знаю, что ты всегда рядом, и очень ценю это.

Поднявшись на носочки, я нежно поцеловала Эдварда. Мои пальцы запутались в его волосах. Мы оба вздохнули, когда я отстранилась.

- Странно, когда я была здесь прошлой ночью, мне приснился сон, а затем другой. Перерыва между ними не было. Когда я дома, я постоянно просыпаюсь после снов только для того, чтобы заснуть, увидеть новый сон и снова проснуться.

Он внимательно посмотрел на меня, поглаживая мои пальцы.

- Почему так происходит, как ты думаешь? - спросил он.

- У меня есть подозрения, но я так многого не понимаю, что не могу судить. Можно еще один вопрос?

- Ты все такая же любопытная, - заметил он. – Это не изменилось.

- Я исследователь, - отметила я. И хотя мне было известно, что я – это она, а она – это я, мне все равно было неловко, когда он сравнивал меня с Белларией.

- Ты собираешься написать об этом книгу? – он приподнял бровь.

- Нет, конечно нет. Но мне бы хотелось узнать, как можно больше обо всем, о тебе, если ты, конечно, не против навязчивых вопросов.

Он покачал головой и провел рукой по волосам.

- Белла, я не против вопросов и буду совершенно честно отвечать на них. Если ты решишь провести со мной жизнь, - медленно проговорил он, - то вопросов для размышления будет много. Конечно, ты можешь задавать любые вопросы, какие только захочешь. Я лишь боюсь, что ты спросишь что-то, на что недопустимо будет ответить.

Мое сердце мучительно сжалось, потому что в тот момент я не могла обещать, что никогда ничего подобного не спрошу. Я многого еще не знала. Поэтому я просто сжала его руку. Не знаю, почувствовал ли он прикосновение сквозь мои бинты. Я приложила все усилия, чтобы успокоить его словом.

- Обещаю, что дам тебе знать, когда мы доберемся до этого. Эдвард, теперь я смотрю на мир другими глазами, границы этого мира гораздо шире, чем я могла представить. И с каждым днем, с каждым часом эти границы все расширяются.

Я увидела столько боли и сожаления в его глазах, что испугалась, не сказала ли я что-то неправильное.

- Я лишил твой мир безопасности.

- Ты знаешь, что это неправда, - не согласилась я. – Очевидно, что мой мир никогда не был в безопасности. Он все равно нашел бы меня, а без тебя я бы не знала, что происходит. Теперь благодаря тебе пелена пала.

Он фыркнул, отвел взгляд и покачал головой. Его ноздри раздувались.

- Снова семантика. Ладно, - он вздохнул, давая понять, что на самом деле не верит, что все в порядке. – Давай, задавай вопрос.

- Что вы трое делали все эти годы?

- Боже, ты определенно задаешь не те вопросы, что я жду услышать.

- Подожди. Это всего лишь разминка.

Он рассмеялся и поднес наши переплетенные пальцы к губам. Его губы ласкали мои пальцы, а взгляд застыл. Эдвард потерялся в воспоминаниях.

- Чего мы только не делали, Белла. Возможно, это был бы простой вопрос. Мы существуем почти тысячу лет и за это время многое успели – забрались на каждую горную вершину, искупались в каждом море. Мы доктора, ученые, инвесторы, писатели, исследователи и так далее и так далее. Конечно, наше исследование… твое исследование всегда было на первом месте. Как ты заметила, наши личности в большей или меньшей степени сохранились после обращения и после того, как мы научились контролировать себя.

- Как они сохранились? – спросила я, испытывая облегчение, что Эдвард не только честно отвечает на вопросы, но и чувствует себя комфортно.

- Возьмем, например, твоего брата Эммета. Даже сейчас в своей квартире он чуть ли не по потолку ходит, так сильно ждет встречи с тобой.

Я не могла не рассмеяться, тем более когда Эдвард смеялся вместе со мной.

- Он всегда был самым открытым и общительным из нас, меньше всех беспокоился о бессмертии и последствиях нашего существования. В самом начале, конечно, были вопросы, которые терзали его, так как он оставил всех, кого любил, и не знал, как контролировать жажду. На самом деле, никто из нас этого не знал.

- Он изменился первым, - внезапно осенило меня.

- Да, он. Но пусть он сам расскажет тебе об этом. Когда мы с Джаспером пережили… превращение… мы все втроем заботились о насущных проблемах, которые мы позднее обсудим, - добавил он. – Впоследствии именно Эммет был первым, кто смог освоиться в новом мире.

- Ты имеешь в виду альпинизм? – нервно усмехнулась я.

- Да. К тому же он отвлекался на флирт.

- Флирт?

- На женщин нашего вида.

- Есть… женщины вашего вида?

- Конечно, - он пожал плечами, словно это самая очевидная в мире вещь. – Тысячу лет жить без пары мучительно долго. Он был в отношениях один или два раза, как и Джаспер.

Он продолжал говорить, но я не слушала его, так как зависла на фразе «женщины нашего вида».

- Думаю, часть истории Эммета я видела во сне, - кивнула я, стараясь не выпасть из разговора. – Там была женщина… красивая белокурая женщина и маленькая девочка…

- Да, Белла, - кивнул Эдвард. – Они играют важную роль в обсуждении твоей родословной.

- А Джаспер? – спросила я. – Какова его истинная личность?

- Джаспер был всегда жаден… до знаний, - усмехнулся он.

- Ты… дразнишь меня?

Он рассмеялся, запрокинув голову, передо мной открылся самый прекрасный вид. Теперь я определенно могла понять, почему Беллария так сильно любила этого человека. Он был потрясающе красив, когда радовался или смеялся.

- Я на полном серьезе, - сказал он, переставая смеяться. – С самого начала Джаспер больше всех боролся с тем, что мы питаемся… питаемся…

- Кровью? – подсказала я.

- Да, - облегченно выдохнул он, - кровью.

- Ну же, давай, - я поджала губы, – если ты можешь поддразнивать меня ненасытными аппетитами, то ты можешь сказать мне слово «кровь».

Он невесело фыркнул.

- Думаю, мне сложно поверить, что мы действительно обсуждаем подобные вещи, - затем внимательно изучив выражение моего лица, он продолжил. – Мы не только исследовали твою родословную. Джаспер перевернул всё, отыскивая каждую книгу, каждый артефакт, связанный с нашим видом. Когда он исчерпывал информацию, он просто искал новую книгу, затем еще и еще. Не думаю, что на свете найдется книга, которую он бы не читал.

- Значит, он эксперт во всем.

- Именно, - улыбнулся Эдвард. – А еще именно он нашептал нашу историю многим великим писателям и поэтам. Вот почему мы с тобой воссозданы в «Тристане и Изольде», в «Камелоте», в «Робин Гуде» и в «Ромео и Джульетте». Именно он невзначай рассказывал писателям нашу историю. Все остальное о себе должны рассказать тебе Эммет и Джаспер.

- Это потрясающе… - выдохнула я, - знать, что вы с Белларией были…

- Ты хотела сказать «мы с тобой», - поправил он.

- Мы с тобой, - неловко согласилась я, - вдохновили столько писателей, но все же ты, ЭСМ, Эдвард, сын мастера, остался в тени.

Он пожал плечами.

- Я писал о твоих предшественницах и «Песнь для Белларии» к твоему возвращению. Мне не нужны были ни слава, ни признание.

- Но откуда ты узнал, что она вернется?

- Ты хотела спросить, откуда я узнал, что ты вернешься?

Я закрыла глаза и выдохнула.

- Да. Как ты узнал, что я вернусь?

Он смотрел мне в глаза, не произнося ни слова.

- Иди сюда, - наконец сказал он, кивнув в сторону дома. – Мы все подробно обсудим в твоем саду.

Я не сдвинулась с места.

- Эдвард… - я нервно сглотнула, когда он снова посмотрел на меня, - ты не ответил. Чем ты занимался почти тысячу лет? – пока я говорила это, он приблизился ко мне. – Ты всё прочитал, всё испробовал и везде побывал? Ты нашептывал легенду или флиртовал с бессмертными женщинами? – я сделала паузу. – Ты любил кого-то?

Он усмехнулся, провел по волосам и осторожно притянул меня к себе, нежно целуя.

- Белла, нельзя влюбиться вновь, пока не разлюбишь кого-то другого, и не можешь разлюбить, пока сам того не захочешь, - выдохнул он. – Это всё равно что зарывать колодец, единственный в мире колодец с водой.

- Боже, как же сильно ты любил её?

Он сжал челюсти, обхватил мое лицо и прожег меня взглядом.

- Тебя, Белла, так сильно я люблю тебя.

У меня закружилась голова. Несмотря на все его разговоры о воде, у меня пересохло во рту. Несмотря на все мои вопросы и его развернутые ответы, несмотря на то, что я поверила ему, мне все еще было трудно понять и принять всё. Поэтому я опустила взгляд и прижалась лбом к его груди, груди, в которой не билось сердце. Я собиралась кое-что сказать, что-то, что нам обоим причинит боль. Но все же я произнесла эти слова.

- К счастью или к несчастью, смотря с какой стороны посмотреть, любовь никогда не была необходимым требованием для удовлетворения физических потребностей мужчины или женщины.

Он ответил не сразу, его дыхание сбилось. Я зажмурилась. Он взял меня за подбородок, осторожно, но уверенно он заставил меня посмотреть ему в глаза. Мой взгляд был переполнен сожалением о сказанном.

В его глазах пылал огонь.

- Ты действительно сейчас это спрашиваешь? Мне все равно, что требуется или не требуется для удовлетворения физических потребностей. – прошипел он. - Я всегда был женат. С тех пор, как я влюбился в тебя, в твою душу, с тех пор, как мы стали связаны клятвой, в моей жизни не было другой женщины ни смертной, ни бессмертной ни для любви, ни для флирта, ни для чего другого. Тебе ясно?

Я с трудом сглотнула. В то же время мое сердце замирало от восторга, получив еще одно доказательство его бесконечной преданности Белларии и мне, получив еще одно доказательство бесконечного одиночества и существования.

- Белла, мы с тобой всегда были ревнивыми существами, когда дело касалось другого. Вижу, что это тоже не изменилось.

Когда ко мне наконец вернулся голос, я прошептала:

- Но, Эдвард, я не знаю о тебе… или о нас.

- Знаю, Белла, - он нежно улыбнулся, избавляя меня от чувства вины и неловкого положения. Его губы коснулись моего лба, он притянул меня к себе и обнял крепко-крепко. – Знаю, что ты не знаешь. А теперь идем, любовь моя. Нам еще многое нужно обсудить, и нас ждут.

***

Джаспер и Эммет встретили нас с улыбками, словно наконец-то дождались возвращения блудного друга, сестры… и ужасно нерадивой неверной жены.

- Теперь я могу её обнять?
 

Эммет широко улыбнулся, стоило мне появиться в дверях. Его улыбка разогнала мои мрачные мысли. Я вспомнила, как впервые встретила его в саду, каким нетерпеливым и грустным казался он мне тогда. И теперь мне стало ясно: ему было непросто притворяться, что он не знает меня.

Его объятия были крепки и неуклюжи, но к моему удивлению, я не почувствовала, что меня застали врасплох, какая-то часть внутри меня знала его. Эммет закружил меня над землей, не обращая внимания на возражения Эдварда и его просьбы обращаться со мной осторожнее.

- Дружище, успокойся, - он закатил глаза, - она моя сестра, и она не такая хрупкая, как кажется.

- Думаю, это комплимент? – переспросила я, когда он наконец поставил меня на землю. Я не могла не смеяться.

Объятия Джаспера были гораздо более сдержанными.

- Миледи, как же прекрасно, что вы наконец-то вернулись.

- Спасибо, Джаспер. Но ты же знаешь, что тебе необязательно называть меня «миледи» и обращаться на «вы».

- Знаю-знаю, - улыбнулся. – Мне просто нравится называть тебя «миледи». Все эти века я думал о тебе.

Когда я поняла, что на протяжении многих десятилетий я была центром и смыслом их существования, мне снова пришлось скрыть свое удивление и недоумение. Только сейчас я начинала припоминать их.

В этот раз стол на четверых был накрыт не в саду, а на застекленной террасе. На столе были расставлены тарелки с фруктами и закусками, кувшин с розовым лимонадом, чайные пакетики и все чайные принадлежности.

- Кажется, это все для меня? – спросила я, зная об их диете.

- Конечно, - улыбаясь, ответил Эдвард. Он отодвинул для меня стул, а когда я села, поправил мне волосы, чтобы я не зацепились за спинку стула.

- Если тебе нужно что-то еще, то только скажи, я мигом съезжу в магазин.

Нахмурившись я посмотрела на Эдварда, но не нашла ни одного намека на то, что он поддразнивал меня.

- Этого более чем достаточно. Спасибо.

- Очень хорошо, - улыбнулся он.

Он сел рядом со мной, и в течение нескольких следующих минут мы играли в своего рода разминку. Знаете, когда друзья давно не виделись и перебирают несущественные темы для разговора.

«Что ты думаешь о восстановлении набережной Сиэтла?»

«Похожа ли она на другие набережные?»

«Как ты думаешь, есть шанс у «Маринерс» (п.п. бейсбольный клуб) в этом сезоне?»

Всё это время в глубине души я знала, что эти подшучивания не могут длиться вечно. Мы не были четырьмя обычными людьми, которые долго не видели друг друга, а теперь обсуждают бейсбол. Они не были людьми, я была иной, и мы все видели друг друга в действии несколько дней назад. Реальность заключалась в том, что у нас были гораздо более важные темы для разговора.

Когда я была готова прервать эту бессмыслицу, Джаспер откинулся на спинку стула и перевел взгляд к окну, на сад, словно мы обладали всем временем мира и могли болтать сколько угодно.

- Кажется, у нас еще один замечательный день, миледи.

- Да, верно, - согласилась я, присоединяясь к его восхищению погодой и садом.

- Что ты видишь сегодня в саду, Белла? – как будто между делом спросил Джаспер.

- Что я вижу? – переспросила я. – Я вижу солнце, сияющее сквозь невесомые облака. Вы видите его лучи? Они как предвестники, - усмехнулась я. – Посмотрите, как птицы порхают с дерева на дерево. Даже через закрытые окна слышно, как они щебечут. И пруд, - выдохнула я, - он сверкает, отражая солнечные лучи. Все, что я вижу, так прекрасно.

- Верно, - согласился Джаспер. – Ты знаешь, зачем Эдвард воссоздал этот сад?

Я перевела взгляд на него, удивленная прямолинейностью его вопроса.

– Полагаю… он воссоздал его для меня.

Эдвард взял меня за руку и переплел наши пальцы, легонько сжимая.

- Да, для тебя, - улыбнулся Джаспер. – Этот сад был очень похож на тот, что был рядом с вашим домом, когда вы были мужем и женой.

Мой взгляд метнулся к Эдварду, он кивнул, подтверждая сказанное.

- Я этого не помню, - призналась я. Вздохнув, я снова посмотрела в окно, где облако зависло рядом с солнцем.

- Когда ты была Белларией, - начал он, – ты так сильно любила его. Даже тогда ты любила природу. Ты выращивала розы, лаванду и целебные травы, когда мы работали на пшеничных полях. Ты была прекрасной хозяйкой. В полдень ты приносила нам еду и питье и велела отдыхать, пока читала нам вслух. Именно ты научила меня читать и любить написанное слово.

- Я не помню, - повторила я. Я не сводила глаз с сада, где несколько минут назад порхали и пели птицы. Теперь их не было.

- Некоторые воспоминания о прошлой жизни вернутся к тебе, а некоторые навсегда останутся запертыми в подсознании. Двум совершенно разным жизням непросто существовать в одной душе.

- Мне жаль, - сказала я. Мои пальцы дернулись. Мне показалось, что вдали прогремел гром. – Простите, мне жаль, но я этого не помню.

Эдвард осторожно сжал мои пальцы.

- Все в порядке, любовь моя. Здесь не за что извиняться.

Краем глаза я видела, как он нахмурился.

- Да, миледи. Я говорю об этом не для того, чтобы ты сожалела или извинялась, - Джаспер выждал несколько секунд. – Однако мне интересно, сколько ты помнишь о той ночи, когда Джейкоб и его люди пришли за нами в тот дом.

У меня перехватило дыхание, я никак не ожидала, что Джаспер так внезапно изменит тему разговора.

- Джаспер, прекрати. Ты её расстраиваешь, - слова Эдварда грохотали в его груди, перекликаясь с приближающимися раскатами грома.

- Какого черта ты делаешь, Джаспер? – прорычал Эммет с другой стороны.

Джаспер не обратил на них никакого внимания.

- Они пришли за нами, когда твой муж был в замке. Они пришли под покровом ночи с десятком оборотней, хотя мы думали, что это простые смертные. Но эти существа с легкостью убили три дюжины сильных, хорошо обученных людей твоего мужа. Они убили всех, кроме тебя и меня.

Мое сердце бешено стучало в груди, мои глаза расширились. Стеклянным взглядом я следила за стремительно наступающей темнотой за окном.

Мои руки дрожали.

- Ради бога, Джаспер, - прошипел Эммет сквозь зубы, - прекрати!

- Джейкоб вошел в дом и ударил тебя – дважды. Потом он угрожал… совершить еще более гнусные вещи. Ты помнишь это?

- Я… я… - я не могла говорить, темные воспоминания наполнили мое сознание.

Эдвард вскочил со стула так резко и сильно, что тот пролетел через комнату и сломался, ударившись о стену.

- Прекрати СЕЙЧАС ЖЕ! – взревел он.

- Затем он вытащил нас обоих из того дома. Я видел, что ты обернулась, чтобы посмотреть на сад, когда нас увозили, страх в твоих…

Эдвард кинулся через стол к Джасперу, разбивая тарелки и роняя еду. Сначала приземлился Эдвард, потом Джаспер. Они сломали мебель и диванчики, уронили телевизор, висящий на стене. То один, то второй брали верх, но в следующую секунду все менялось. Мы с Эмметом застыли посреди комнаты. Он спрятал меня за своей спиной. Когда я подняла взгляд, его глаза были черными, как небо за окном, его грудь тяжело вздымалась, а ноздри раздувались. Его руки были сжаты в кулаки, он был готов броситься в драку, но я понятия не имела, на чьей стороне.

Наверное, именно эта неопределенность и стала причиной того, что произошло дальше.

Когда Джаспера откинуло к стене с такой силой, что от удара осыпалась штукатурка, то я подумала, что это Эдвард отбросил его. Эммет подался вперед, но я не знала, что он собирается сделать. Внезапно он замер, так и не сделав ни шагу, его руки повисли в воздухе. Только его глаза безумно двигались из стороны в сторону. Когда Эммет и Эдвард в ужасе посмотрели на меня, я обратила внимание на себя.

Мои руки были подняты вверх, пальцы вытянуты… одна рука указывала на Джаспера, а вторая на Эммета. Как только я опустила руки, Эммет, выдохнув, выпрямился, а Джаспер рухнул на пол.

- О боже, - прокричала я, осматривая свои руки. - О боже, о боже, о боже, о боже.

Я прижала руки к ногам, чтобы усмирить дрожь.

Эдвард тут же обнял меня, и я уткнулась ему в грудь. Краем глаза я успела увидеть, что Джаспер встал и начал стряхивать с себя штукатурку.

- Тс-с-с, - прошептал Эдвард, поглаживая мои волосы и целуя в макушку. – Все в порядке, Белла. Все хорошо, любовь моя.

- Я думала… я думала, они собираются причинить тебе боль… Что я… почти…

- Тс-с-с, - Эдвард крепче прижал меня к груди. – Все в порядке. Ничего не произошло.

- Но я могла…

- Мне очень жаль, миледи, - пробормотал Джаспер. Он осторожно приблизился, вскинув руки, показывая, что он сдается, а затем приложил одну ладонь к своей груди и потер. На рубашке были прожжены дыры. Тем не менее Джаспер был в норме. – Это был единственный способ, который я знал, чтобы твои силы проявили себя.

- Ты идиот. Ты нарочно это сделал? – яростно выплюнул Эдвард.

- Это был единственный способ, который я знал, чтобы показать её дар!

- Мы договорились, что будем все тщательно обсуждать…

- Солнцестояние меньше, чем через месяц! У нас нет времени на обсуждения, Эдвард!

- Она могла причинить тебе боль… или даже прикончить тебя, - вставил Эммет.

- Я надеялся, что она будет знать, как остановиться и не ударить меня со всей силой своего дара, что она будет его контролировать.

- Но я не умею контролировать его! – прошипела я, глядя на Джаспера. – Я ничего не могу контролировать вокруг себя!

- В этом ты ошибаешься, - ответил Джаспер. – Посмотри, как изменилась погода на улице.

Я подняла голову от груди Эдварда и посмотрела в окно: сад погрузился во мрак, над ним сгустились грозовые тучи, в небольшом пруду отражалось потемневшее небо.

- Что ты говоришь? – я посмотрела на Эдварда. – Он говорит, что я это сделала?

- Да, любовь моя, - ответил Эдвард, касаясь губами моего лба. – Твое настроение влияет на погоду вокруг тебя: оно влияет на цветение цветов, температуру воздуха, пение птиц…

Я отодвинулась от него, сильно мотая головой.

- Это невозможно. У меня нет такого контроля над природой.

Трое мужчин молча смотрели на меня.

- Я не контролирую природу! – повторила я, паника расползалась по венам… а перед глазами пронеслись образы извергающегося вдалеке вулкана. – Я бы заметила!

- Белла… - Эдвард протянул ко мне руку. Несмотря на удивление и шок или, возможно, из-за них я протянула ему руку. Я схватилась за его руку так, как хватаются за руку спасающего, нависая над пропастью. Он притянул меня к себе. Когда он снова заговорил, его голос был нежен, но тверд.

- Ты не контролировала природу всю свою жизнь, а только с тех пор, как твой разум начал пробуждаться. До этого, возможно, над тобой расцветали деревья, стоило тебе сесть под ними, или облака рассеивались, когда ты улыбалась. Так оно и было, когда ты была Белларией, но я не понимал этого... наши умы были закрыты для всех этих чудесных способностей. Но теперь… Белла, если все проведенные нами исследования верны, если слова Рены правда, то твой дар невозможно измерить.

Воздух покинул мои легкие, я удержалась в вертикальном положении только благодаря Эдварду.

- Белла… - осторожно, не спуская с меня глаз, Эдвард взял мою руку и начал снимать бинты с ладони. Он разворачивал и разворачивал их, пока не дошел до конца, затем он позволил белой марле упасть на пол.

Несмотря на то, что сорок восемь часов назад я очень сильно и болезненно содрала кожу на ладонях, после чего должны были остаться шрамы, мои руки выглядели безупречно гладкими.

Ладони полностью зажили.

- Кто… кто я на самом деле?