- Вечеринки твоей мамы всегда проходят именно так? - спросила я у Эдварда, оглядывая достопримечательности  открывшегося вида. Черные смокинги и блестящие платья украшали каждого из  двухсот  расположившихся в зале гостей. Их отношение к миру большого бизнеса и промышленности не вызывало никакого сомнения.

Эдвард говорил о том, что его мама относится к «старым деньгам», но это было слегка сюрреалистично для девушки среднего класса, выросшей в доме с отцом-полицейским и матерью-учителем рисования.

- Ты привыкнешь к этому, - пожал плечами Эдвард, беря бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта.

- Если ты так утверждаешь... Хей, ты хорошо себя чувствуешь? Ты немного покраснел, - я хотела коснуться его лба, но Эдвард ловко увернулся.

- Я в полном порядке. - Залпом выпив бокал шампанского, он добавил: - Кажется, я нужен маме. – А затем повернулся и зашагал прочь.

- Отлиииично, мистер Мудак, - пробормотала я вслух.

- Ты, должно быть, говоришь о моем брате.

Обернувшись, я увидела Джаспера, обнимающего Элис. На их лицах сияли одинаковые улыбки.

- Черт, как же я рада вас видеть, ребята, - я выдохнула  и обняла их. Мое поведение, вероятно, было неуместным для гостей высшего света, но мне было все равно.

- Это не так ужасно как кажется, Белла, - шепнула мне Элис, возвращая объятия.

- Это просто настолько...

- Скучно, - закончил за меня Джаспер.

- Что-то вроде того. Плюс, мне кажется, Эдвард себя плохо себя чувствует.

- Он ненавидит эти вечеринки гораздо сильнее, чем ты думаешь. Мама заставляет его играть на рояле. Демонстрирует гениальный талант. - Джаспер изобразил кавычки в воздухе.

Как по команде  звуки музыки распространись по всему помещению, и гости потянулись на них как мотыльки на пламя. Я не спешила, позволяя им опередить меня. Встав в широком дверном проеме, я прислонилась к косяку, наблюдая за моим мужем издалека.

Джаспер не был далек от истины со своим заявлением о гениальном таланте. Даже мой отнюдь не музыкальный слух позволял улавливать чарующие звуки музыки. Завороженное выражение лиц всех присутствующих подтверждало мои мысли. У Эсме были все основания гордиться и демонстрировать талант сына.

Она кружила по залу, указывая гостям на играющего Эдварда, и ее улыбка становилась все шире, по мере звучания музыки.

Я не могла сказать, что Эдвард любил играть в той степени, какой предполагала его мать. На его лице застыло странное  выражение: либо он был слишком сосредоточен, боясь допустить ошибку, либо ему было больно.

Словно зная, что я наблюдаю за ним, Эдвард повернулся и поймал мой взгляд. Он улыбнулся, прежде чем его лицо потемнело, и он вернулся к клавишам. Внезапно музыка превратилась из изысканно-классической в лязг несогласованной какофонии.

Тишина пронеслась над залом: мы все стояли, замерев перед ним. В мелодии не было гармонии, и она неприятно резала слух. Но вдруг Эдвард начал петь, и музыка совершила резкий переход к гармоничной мелодии.

Если Эдвард желал внимания, то он получил его в полной мере. Все глаза и уши были прикованы к нему, внимая песне, которую он пел.

«Любить кого-то естественно…»

У Эдварда был красивый голос.

«Любить кого-то верой и
правдой…»

Элис и Джаспер присоединились ко мне, недоверчиво уставившись на Эдварда широко открытыми глазами.

«Любить кого-то честно…»

Элис попыталась у меня что-то спросить, но я ее не слышала. Я не слышала никого кроме Эдварда. Он поднял голову от рояля и вновь поймал мой взгляд.

«Недостаточно. Недостаточно. Недостаточно…»

Эсме незаметно пробралась сквозь толпу к сыну. Она положила руки ему на плечи, прерывая его игру, но его взгляд все так же был устремлен на меня. Я не могла быть уверенной из-за расстояния и освещения в комнате, но его глаза казались наполненными слезами, готовыми пролиться в любой момент.

Наконец он разорвал наш зрительный контакт, и, выскользнув из-под рук матери, поднялся и ушел. Я пересекла комнату, чтобы последовать за ним, но Эсме перехватила меня.

- Белла, милая. Ты знаешь, что это сейчас было?

- Не имею ни малейшего представления, - ответила я рассеянно, ища в толпе моего мужа, хоть знала, что его там нет.

Эсме оставила меня, чтобы окончить вечер. Она вышла на постамент за роялем и, поблагодарив  участников аукциона, сказала заключительное слово. Я чувствовала себя обязанной остаться, после того как она выделила меня, поблагодарив за вступительную речь.

Мои мысли блуждали, пытаясь найти ответы на вопросы: загадочное заявление Эдварда, сказанное в нашей комнате, пришло на ум первым. А затем он спел песню о том, что любви недостаточно. Какого черта это все значит? Хотел ли он остаться в одиночестве? Должна ли я дать ему некоторое пространство и время?

Я подождала достаточно, чтобы убедиться в том, что Эсме ничего не нужно. Тогда я попрощалась с совершенно незнакомыми людьми, похвалившими мое выступление, прежде чем я поднялась наверх, надеясь найти там Эдварда.

Он был там, притворяясь, что уже спит. Он никогда не спал на спине, но сейчас лежал именно так, тяжело дыша, стараясь убедить меня в том, что уже дремлет. Я решила поддержать его игру, пока готовилась ко сну. Забравшись под одеяло, я аккуратно приблизилась к нему, обертывая руки вокруг него. Оставив мягкий поцелуй над его сердцем, я прошептала:

- Я люблю тебя. Надеюсь, что этого достаточно независимо от того, что происходит.

Он выдохнул, а я посмотрела на его лицо, ожидая ответа. Вместо этого одинокая слеза пропутешествовала  по его щеке, скользнув на подушку.

- О, Эдвард, что случилось малыш? - я попыталась обнять его, утешая, но он отвернулся от меня, уткнувшись лицом в подушку…

Мы никогда не заговаривали об этом снова.

Сейчас оглядываясь назад, я понимаю, что это был один из первых звоночков, но все мы крепки задним умом.

- Тебе ничего не нужно делать сегодня. Все детали уже улажены. Я просто хочу, чтобы ты была моей гостьей после всего, что ты для меня сделала. Белла, скажи, что ты останешься.

Если я не смогу улететь сегодняшним рейсом, то какой смысл разочаровывать ее, говоря нет? Я вежливо улыбнулась и кивнула.

- Эсме, надеюсь, ты меня извинишь, я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, мне стоит прилечь и отдохнуть до вечера.

И вот я снова здесь. Несмотря на то, что больше и не планировала попасть хоть на одну из вечеринок Эсме, я, как и два года назад, собираюсь, надевая черное платье, одолженное у Элис – результат моей бесконечной неспособности сказать нет.

Я боролась с молнией платья, когда внезапный стук в дверь заставил меня замереть.

- Белла. - Это был Эдвард. - Ты здесь?

Сама не понимая причин, я затаила дыхание.

Он постучал еще раз, прежде чем повернуть дверную ручку. Слава Богу, мне хватило ума запереть замок.

Я на цыпочках пересекла комнату и прислонилась к стене, почти ожидая, что ручка повернется, несмотря на то, что она заблокирована. Я ждала и прислушивалась, предполагая,  что он сдастся и уйдет – это то, к чему он был способен, в конце концов. Он переступил с ноги на ногу с другой стороны двери, его тень виднелась на ковре моей комнаты.

- Белла, пожалуйста.

Тем не менее, я ничего не ответила.

Был небольшой приглушенный звук по ту сторону двери. Я представила Эдварда, стоящего в коридоре, склонившего голову и ожидающего меня. Половицы скрипели, когда он переминался с ноги на ногу. Я прижалась ухом к стене отчаянно желая услышать хоть что-нибудь.

- Пожалуйста, - умоляющий голос был еле слышен.

Вырвавшись из плена его голоса, я медленно соскользнула на пол. Через щель я увидела носки его ботинок, прежде чем он ушел. Приглушенный звук шагов на ковре быстро исчез.

Я позволила себе глубоко вздохнуть, словно изгоняя напряжение из моего тела.

- Ты можешь сделать это. Всего лишь одна ночь. Просто дыши.

~UrQ~

Когда я спускалась по большой лестнице к главному залу дома Калленов, мои чувства потерялись среди моря красного и розового, раскинувшегося передо мной.

Эсме превзошла саму себя. Плакаты в форме сердец украшали стены, а крошечные амуры свисали с люстр. Даже напитки были исключительно розовыми и красными, как, впрочем, и маскарадные маски и украшенные розовыми боа шеи официантов.

День Святого Валентина.

Одинокие люди оправданно ненавидят этот праздник.

Одна. Вот уже более десяти лет я была обеспечена свиданием в День Святого Валентина.

Но сегодня я была в доме своей бывшей свекрови, на вечеринке по определению принадлежащей парам, где присутствовал мой сбивающий с толку бывший муж и его новая пассия.

Слова «одинокая» и «не к месту» не могли в полной мере  описать то, что я чувствовала.

Я схватила один из необычных напитков с проносившегося мимо подноса и обогнула комнату по дуге. Я знала некоторых из присутствующих здесь людей, потому что они были постоянными участниками благотворительных мероприятий, проводимых Эсме. Они смотрели на меня с завуалированным любопытством, их пристальные взгляды метались между Эдвардом и мной.

Я пристроилась в уголке комнаты, потягивая фруктовый коктейль, наблюдая за тем, как Эсме  общалась с гостями, хваля одного и поздравляя другого. Единственные различия между этой вечеринкой и той, на которой я присутствовала в последний раз, заключались в том, что причиной той была благотворительность и липкие розовые боа.

Я чувствовала себя как в плохом телевизионном фильме. Я была Джессикой Бил из «Дня Святого Валентина». Возможно, игра в пиньята заставила бы меня почувствовать себя более… сосредоточенной.  (прим. ред.: pinata — исп. детский праздничный набор: подвешенный в глиняном горшке, который должен найти и разбить бейсбольной битой ребенок с завязанными глазами)

Я осматривала комнату, пытаясь блокировать романтическую обстановку и любовные флюиды, которые испускала вечеринка Эсме. Это было почти как дежавю.

То же количество любви. То же количество выпивки.

Трехкратно возросшее чувство неловкой напряженности между мной и Эдвардом.

Мой бывший муж был занят, парируя любопытные вопросы о его нынешнем самочувствии и прогнозе врачей. Трудно было сказать наверняка, но если бы его волосы были длиннее хоть на сантиметр, то  он, скорее всего, уже бы их повыдергивал. Бьюсь об заклад, он был раздосадован столь сильным вниманием.

Я задавалась вопросом о том, где была Кармен, потому что не видела ее среди гостей. Разве она не была парой Эдварда на сегодняшний вечер?

Он поймал мой взгляд через комнату и улыбнулся впервые за вечер.

Я увидела, что он начал пробираться ко мне через комнату, но попыталась ускользнуть прежде, чем он доберется до меня. Я не готова с ним говорить. А возможно, никогда и не буду.

Шаги отдавались эхом позади меня, когда я вошла на кухню.

- Белла, пожалуйста. Нам нужно поговорить, - сказал Эдвард, беря меня за локоть.

Отвернувшись от него, я осторожно поставила свой коктейль на стойку и медленно повернулась. Скрестив руки на груди, я сердито начала притопывать ногой.

- Хорошо, Эдвард. Говори. - Мой тон был язвителен, а фразы - кратки, но я не собиралась смягчать эту ситуацию для него.

Он ничего не сказал, просто запустил руку в волосы.

- Давай. Я жду. - Я с трудом подавила в себе желание схватить его за грудки и встряхнуть пока он не заговорит. Крик, плачь, вопль... что угодно, только не тишина.

Он вздохнул.

- Вчерашняя ночь. Нам нужно поговорить о вчерашней ночи.

- Хорошо, Эдвард. -  Я приблизилась к нему, стиснув зубы. - Что же случилось прошлой ночью? - Он все еще немо смотрел на меня сверху вниз. Я сделала еще один шаг вперед, идя на открытую конфронтацию. - А еще лучше, тебе стоит объяснить, какого черта произошло в прошлом году? Как насчет этого, а, Эдвард?

Я слегка возвысила голос, но мне было плевать на то, что кто-то мог меня услышать.

- Скажи мне, как можно проснуться одним утром и решить, что ты больше не хочешь быть моим мужем? - Я опустила руки, тут же сжав их в кулаки, и сделала еще один шаг вперед. - Или скажи мне, как ты из ласкового, заботливого мужчины, которого я любила, превратился в ненавидящего, грубого козла?

Гнев, текший по моим венам... возвращал меня к жизни. Он вызывал чувство освобождения и очищения. Я ткнула его пальцем в грудь.

- Или как насчет этого? Ответь, как ты мог дойти от ухода и игнорирования до того, чтобы трахать меня у стены? Потому что мы оба знаем, что это не являлось занятием любовью.

За моей спиной раздался приглушенный вздох. Мой громкий голос привлек внимание: Элис наблюдала за нами разинув рот.

Она шагнула вперед, пытаясь успокоить меня.

- Белла...

- Не смей! – Резко повернулась я к ней. – Какого черта, Элис? Ты позвала меня, сказав, что он нуждается во мне и что ему осталось не так много времени? Ты это серьезно? Единственное, что я получила с тех пор как приехала сюда - это его презрение. И посмотри. Просто посмотри! Он в порядке.

Эсме, Карлайл и Джаспер услышали последнюю часть моей вспышки, входя на кухню. Злые слезы потекли по моему лицу, но я не собиралась останавливать их. На самом деле слезы привели меня в бешенство, потому что в очередной раз я плакала из-за этой семьи.

Я была в ударе. Весь гнев, отчаяние и растерянность, бушующие во мне с момента приезда, ключом вырвались наружу. Если уж быть честной с самой собой, то эти чувства пытались сделать это в течение последних десяти месяцев.

- Может, мы должны сесть и поговорить после вечеринки?- предложила Эсме.

- А ты! - Обратила я свое внимание на Эсме. - Я знаю, что он твой сын, но как смеешь ты называть меня своей дочерью, если, как только твой сын решил, что с него хватит нашего брака, ты с легкостью отказалась от меня. - Возможно, я попала по больному месту, потому что она вздрогнула от моих слов. - И тебе хватило наглости пригласить меня в свой дом, чтобы манипулировать мной как марионеткой? Во что ты играешь?

Ее лицо, наконец, выступило из пелены моего гнева. Что я наделала? Это была не я.

Я остановилась на мгновение, задыхаясь от моих собственных рыданий и эмоций. Элис тихо плакала, спрятавшись на груди Джаспера, Карлайл обнял Эсме, позволяя ее слезам намочить его рубашку.

Эдвард просто смотрел... страдальчески, стиснув зубы, сверля меня глазами.

Я сделала несколько глубоких вздохов и собрала свои мысли в единое целое.

- Джаспер? - Он поднял голову. - Ты не мог бы отвезти меня в аэропорт?

Чувствуя, что на этот раз меня бесполезно останавливать, он кивнул.

- Хорошо. Я схожу за своими вещами. Встретимся снаружи через полчаса.

Если я не вылечу сегодня, то просто заночую в аэропорту. Это будет гораздо удобнее, чем оставаться здесь.

Я сделала шаг, чтобы уйти, но Эдвард схватил меня за локоть.

- Белла, пожалуйста. Я, правда, имел в виду то, что написал в записке. Пожалуйста.

Не оборачиваясь, я медленно и четко сказала:

- Правда в том, Эдвард, что я не люблю тебя так, как жена должна любить своего мужа. И даже если бы любила, то этого было бы недостаточно. Не так ли?

Я вырвала руку из его хватки и ушла.

Перевод: Алина а.к.а. Кузяка а.к.а. Морская водоросль

Редакция: pincher221

Вот так вот все печально, но именно этого и стоило ожидать. Как вы думаете Белла действительно имела в виду то, что сказала или просто хотела сделать Эдварду больно?