От переводчика: Надеюсь, эта глава вам понравится.

Город... После...

Я смелый. Белла - она всегда была смелой. Может, мы оба можем быть смелыми.

Я сижу на скамейке в парке, наблюдая, как Рен копается в земле рядом с песочницей. Она уже перепачкалась, а мы здесь всего семь минут.

Я стараюсь не смотреть на парковку. Она сказала, что приедет. Это была её идея.

- Привет, незнакомец, - подходя, выкрикивает Белла.

Я вскакиваю со скамейки.

- Привет. – Незнакомец.

Я обнимаю её, и она тоже обнимает меня. Когда мы выпускаем друг друга из объятий, она ещё полсекунды держит меня за край рубашки, и я чувствую себя подростком.

- Хорошо выглядишь, Эдвард.

Не знаю, должен ли я сказать «спасибо», вернуть комплимент или же полностью проигнорировать сказанное. Я протягиваю ей маленький букетик цветов. От моего неожиданного, неловкого движения она вздрагивает.

Это первый раз, когда я дарю ей цветы.

Она улыбается, качает головой, словно не до конца верит в это.

- Спасибо. За цветы.

Рен бежит с криком о чем-то, что она нашла в земле. Она останавливается, когда видит Беллу. Осторожно приближаясь, она глазеет на Беллу так, словно та не заслуживает доверия. И я гадаю, почему она никогда не смотрела так на меня.

- Рен, помнишь Беллу?

Она не отвечает, просто пристально смотрит на неё. Мне стыдно за её невоспитанность.

- Приятно познакомиться с тобой, Рен.

Она по-прежнему не отвечает, обводя языком внутри рта и продолжая смотреть на Беллу.

- Она стесняется незнакомых. – Это полная ложь, и я понимаю это в ту самую секунду, как говорю это. – Это не совсем так. Она совсем не стеснительная, она просто… я не знаю…

Я поворачиваюсь к Рен, умоляя её спасти меня. Когда она, наконец, решает заговорить, она спрашивает:

- Ты жена Эдварда? – И мне хочется умереть.

- Рен, мы же говорили об этом.

Белла кладёт руку на моё предплечье.

- Эдвард, всё нормально.

Она поворачивается к Рен, и я жалею, что нельзя всё это переиграть.

- Была, давным-давно. – И то, как она улыбается, словно тот период её в жизни не был уничтожен моей зависимостью.

- Давным-давно? – спрашивает Рен.

- Ты знаешь, что это означает?

- Конечно, знаю. Я же не маленькая.

- Нет, ты не маленькая. Сколько тебе кстати – одиннадцать? – Белла подмигивает.

Рен смеётся.

- Нет, мне семь.

- Рен.

- Ладно, мне пять. Но почти семь. Хочешь посмотреть кое-что классное? – спрашивает она своим хриплым детским голосом.

- Всегда, - отвечает Белла, словно они старые друзья.

- Я нашла четырех мокриц, - хвастается Рен, разжимая кулак, чтобы показать свои сокровища. – Если совсем не будешь шевелиться, они развернутся и начнут ползать по твоей руке.

Белла протягивает руку, и я наблюдаю, как Рен переносит маленьких жучков на ладонь Белле. Она резко останавливается, с одной из мокриц, зажатой между пальцев. Она смотрит так, словно сейчас заплачет.

- Думаю, эта мёртвая. – Она протягивает её мне и судя по виду, мокрица мертва уже давно.

- Всё нормально, Рен. Так бывает иногда, - пытаюсь я объяснить.

- Ты всегда так говоришь, а я даже не знаю, что это значит.

- Это значит, что это часть жизни. Даже если это печально. – Я чувствую на себе взгляд Беллы, но не смотрю в её направлении.

- Можно мы её похороним? – спрашивает Рен.

Я смотрю на Беллу и жду, что она скажет.

- Думаю, это был бы хороший поступок, Рен.

- Мы должны найти хорошее место, чтобы её не съели белки.

- Разве белки едят мокриц? – шепчу я Белле.

- Понятия не имею, - шепчет она в ответ.

Мы идём за Рен к линии деревьев, расчерчивающих парк. Она берёт большую палку и начинает тыкать ею в стволы деревьев, не удовлетворённая тем, что находит. Она всегда обувает резиновые сапоги, даже летом. В такие моменты меня переполняет любовь.

- Она совершенно особенная,- говорит Белла, когда мы наблюдаем, как Рен ищет идеальное дерево.

Я не осмеливаюсь взглянуть на неё.

- Да. Так и есть.

В конце концов, Рен садится на корточки и начинает палкой ковырять дыру у основания дерева. Это единственная ива, которую я видел во всем этом городе. Думаю, мы с Беллой оба перестаём дышать.

Она кричит и жестом подзывает нас к себе. Никто из нас не двигается и ничего не говорит. Белла трогается первой. И, полагаю, с нами всегда так. Я бегу догонять вместо того, чтобы идти за ней следом.

Мы стоим бок о бок, когда Рен засыпает мокрицу землёй.

- Теперь ты можешь лететь на Небеса и быть со своей семьёй, - говорит она маленькому жучку. – Не бойся.

Она вытирает свои грязные руки об шорты, и я жалею, что не знаю, что сказать.

Я несу Рен обратно к нашей скамейке, её голова лежит на моём плече, а резиновые сапоги пачкают мне всю одежду.

- Я тут кое-что принесла тебе, Рен, - говорит ей Белла. Она говорит с ней так, словно знает её.

Рен подозрительно смотрит на её. Я могу лишь представить, сколько раз её мать говорила то же самое.

- Слышала, тебе нравятся принцессы.

- Нравятся. – Она улыбается, её глаза светятся.

Белла достаёт из своей сумочки сверкающую пластиковую корону. Это самая безобразная вещь, что я видел в жизни.

Рен же смотрит на неё так, словно не верит, что эта вещь может принадлежать ей. Она проводит пальцами по искусственным камешкам так, словно ей за всю жизнь ничего не дарили.

Белла помогает ей надеть корону, а затем Рен бежит на детскую площадку, крича от восторга.

- Белла, ты не обязана была это делать.

- Я знаю.

Мы смотрим, как Рен сто раз лазает туда-сюда по рукоходу, корона свисает с её волос.

- Я не знал, придешь ты одна или нет.

- Эдвард…

- Я знаю. – Я знаю.

Она очень странно смотрит на меня.

- Что?

- Это немного больно – видеть тебя с ней.

Я сглатываю ком в горле и пытаюсь придумать, что сказать.

- Ты хорошо с ней ладишь.

- Спасибо.

- Знаешь, я вижу в ней тебя. Ты многому её научил.

Я качаю головой, потому что не знаю, как это принять.

- Она научила меня гораздо большему, чем я её.

- Чему же она тебя научила? – спрашивает Белла, не потому, что не верит мне, а потому, что действительно хочет знать.

Я думаю, прежде чем говорить, потому что не хочу ничего напутать.

- Она научила меня заботиться о ком-то другом.

Она кладёт руку поверх моей руки.

- Она научила тебя гораздо большему. Она научила тебя любить кого-то другого. – Я не знаю, как сглотнуть и как дышать.

Рен появляется из ниоткуда.

- Вы будете целоваться?

- Нет, - говорит ей Белла даже раньше, чем я успеваю обдумать вопрос. Не знаю, с чего я решил, что это хорошая идея. Больше мы не касаемся друг друга, и я ощущаю потерю каждой клеточкой тела.

Белла теребит волосы.

- Куда пойдем обедать? – Её голос звучит странно.

- Рен громко шепчет Белле на ухо:

- Эдвард приготовил всё для пикника.

- Для пикника?

- Мы можем пойти куда-нибудь, если хочешь. – Внезапно идея пикника кажется смехотворной.

- Нет, пикник – это здорово.

- Где корзина для пикника? – оглядываясь по сторонам, спрашивает Рен.

- Я её не принёс.

- Но ты же сказал, что у нас пикник, - с вызовом говорит она.

- Так и есть. Даю слово.

Я разворачиваю старое одеяло и стелю его на редкую траву. Белла помогает расправить его и мне бы хотелось знать, о чём она думает.

В замешательстве пожимая плечами, я достаю из бумажного пакета арахисовое масло и сэндвичи с вареньем, которые приготовил утром.

– Я не знал, что приготовить.

- Арахисовое масло и варенье – лучший вариант.

Я невольно широко улыбаюсь. Мне плевать, каким дураком я выгляжу.

Рен внимательно смотрит на меня.

- Ты сегодня причесался? – спрашивает она, и её брови до отказа взлетают вверх.

Я чувствую, что моё лицо краснеет.

- Да, а ты? – спрашиваю я в ответ, запуская пальцы в волосы.

- Ты снова делаешь такое лицо, - с недовольством говорит она.

- Какое лицо? – Уже спросив, я понимаю, что не стоило этого делать.

- Такое, как будто у тебя какашка. – Она тут же прикрывает рот руками, вспоминая наш утренний разговор о туалетных словечках. Было бы гораздо легче, если я мог заставить её молчать.

Белла прикрывает рукой свой рот, её глаза выдают смех, который она сдерживает.

- Пожалуйста, давайте просто поедим, а?

Рен кивает, и я вижу, что она сожалеет.

- Спасибо за ланч, Эдвард.

- М-м, пожалуйста. Прости, я забыл салфетки.

Белла лезет в свою сумку и достаёт те влажные салфетки, что лежат в тележках в супермаркетах. Она вытирает руки Рен, а затем протягивает одну мне.

Я же просто глазею на неё как кретин. Она протягивает её мне, кажется, целую вечность, прежде чем я беру её.

Рен наедается, дважды куснув сэндвич, и возвращается на детскую площадку.

Мы с Беллой доедаем арахисовое масло и варенье, и это так странно. Сидеть на одеяле в парке на пикнике со своей женой. Джаспер говорит, что я должен перестать называть её так.

Она заглядывает в бумажный пакет и вопросительно смотрит на меня.

- Рен выбрала его в магазине, - пытаюсь я объяснить.

- Арахисовое масло, варенье и торт. – Она смеётся. Но я не думаю, что она смеётся надо мной.

Когда я сказал Рен, что она может выбрать торт, она захотела знать, не день рождения ли у меня сегодня. Я не знал, как объяснить пятилетке, что такое день рождения трезвого образа жизни.

Белла прокашливается.

-Что празднуем?

Я достаю торт из супермаркета и добрых несколько минут сражаюсь с пластиковой упаковкой, прежде чем понимаю, что забыл захватить вилки.

- Чёрт.

Я не отвечаю на её вопрос, потому что не знаю, как.

- Я забыл вилки.

Рен бежит обратно. Клянусь: она чует шоколад.

- Я хотела купить свечи, но Эдвард сказал, что это не такой день рождения.

Я не хочу смотреть на Беллу, но всё равно смотрю. Она смотрит на меня как на незнакомца, или, может, так, словно гордится. Я не знаю. Она бросает взгляд на свои часы раньше, чем успеваю решить, как именно.

- Мне пора.

- Пожалуйста, ну пожалуйста, останься, - умоляет Рен.

- Останься. – Я стараюсь, чтобы в моём голосе не слышалось отчаяние, как у этой пятилетки.

- Мне нужно домой, - поясняет Белла, не сводя с меня глаз.

- Конечно. – Конечно.

- Было очень приятно познакомиться с тобой, Рен.

Рен моргает, её лицо не выражает ничего. И как раз в тот момент, когда я собираюсь напомнить ей, что невоспитанно не отвечать людям, она бросается обнимать Беллу. Белла точно так же вздрагивает от неожиданности, но раскрывает руки для этой маленькой девочки, названной в честь птицы, и обнимает её. Рен с тоской смотрит на Беллу, и что-то во мне ломается надвое.

- От тебя приятно пахнет, и у тебя красивые волосы, - говорит ей Рен. И это почти всё, что я в силах вынести.

- Аналогично. – Белла подмигивает ей.

Рен морщит нос.

- Что за «аналогично»?

- Это значит, что от тебя тоже приятно пахнет и у тебя тоже красивые волосы.

Рен проводит руками по своей спутанной копне волос и улыбается. И я так благодарен Белле за то, что она подарила ей этот момент.

- Ладно, Рен, Белле нужно домой.

Рен неохотно выпускает её. Уперев руки в бока, она спрашивает:

- А где ты живешь? У Эдварда в доме ступеньки, которые скрипят.

В отличие от меня, смех у Беллы не нервный.

- И старые деревянные полы, и обои в столовой, - говорит она Рен.

- Да, это его дом! – Она смеётся.

- А если зайти в ванную наверху, там есть потайная дверца с малюсенькой гладильной доской внутри, - говорит ей Белла. Рен начинает хихикать, хотя я совершенно уверен, что она понятия не имеет, что значит «гладить», не говоря уже о том, что такое гладильная доска.

Мы с Беллой на мгновение встречаемся взглядами, и это тяжело и легко. Мне хочется попросить прощения за очень многие вещи.

Она снова смотрит на Рен.

- Спасибо за пикник.

- Это был пикник Эдварда, - поправляет она.

И затем она снова смотрит на меня, и мне хочется исчезнуть.

- Спасибо.

- Пожалуйста, - выдавливаю я, а затем срочно опускаю глаза вниз.

Мы обнимаемся на прощание, и я обнимаю её на секунду дольше, чем нужно. Я не в силах разжать руки. Ощущения от неё в моих объятьях даже лучше, чем я помню. Но когда я пытаюсь отпустить её, теперь она держит меня.

Со скамейки мы с Рен наблюдаем, как Белла с цветами в руке идёт к своей машине. Мы сидим молча, и она лучший человек для молчаливых разговоров. Она прислоняется ко мне, поджав ноги словно кошка.

Помнится, я был в ужасе от того, что Белла посмотрит на меня однажды, и увидит неудачника, которым я был. Я так боялся, что она увидит лжеца, наркозависимого человека и вора.

Сегодня впервые мне хотелось, чтобы она увидела меня. Я не знаю, увидела ли.

Я размышляю о том, где она живёт, пьёт ли до сих пор по утрам кофе, сидя с газетой за столом. Почему-то я в этом сомневаюсь. Я не единственный, чья жизнь изменилась.

Я стараюсь больше не думать о ней, но я неважно играю в эту игру.

К счастью, рядом маленькая девочка, чтобы отвлечь меня.

- Думаешь, Белла аналогично? – спрашивает Рен.

- Что?

- Думаешь, она – аналогично? – слегка разозлившись, повторяет она.

- Я не знаю, что это значит.

- Думаешь, что от неё приятно пахнет и у неё красивые волосы?

Я невольно смеюсь.

- М-м, да, должен сказать, что Белла определённо аналогично.

- Я знала! – выкрикивает она, улыбаясь во весь рот. – Ты должен опять на ней жениться.

- Рен.

- Она думает, что ты тоже аналогично. Я видела, как она нюхала твои волосы.

Она нюхала мои волосы. Я не знаю, что и думать.

- Ты всегда улыбаешься, когда она рядом, - говорит Рен и тянется, чтобы коснуться моего лица.

- Знаешь, ты тоже всегда улыбаешься, когда она рядом, - дразню я её, прижимая ладонь к её маленькому лицу.

Она шлёпает меня и пожимает плечами.

- Она мой друг.

Я легонько толкаю её локтем в рёбра и, дурачась, щекочу до тех пор, пока она не умоляет о пощаде.

- Ты сломаешь мою корону! – кричит она.

- Ладно, ладно, я должен отвести тебя домой.

- Давай ещё две минутки посмотрим на этих птичек.

И мы смотрим на птичек. Гораздо дольше, чем две минутки.

Она начинает хныкать, когда я собираю наши вещи.

- Так, кто-то тут у нас капризничает. Точно пора вести тебя домой.

Она хмуро смотрит на меня, а затем становится по-настоящему серьёзной, прежде чем сказать:

- Иногда, когда моя мамочка по-настоящему капризничает, она вводит иголку себе в руку, чтобы ей стало лучше.

У меня такое чувство, будто из меня вышибли весь воздух.

- Что ты сказала?

Она держится за свой локоть и смотрит на меня такими глазами, которые могут сломать человека.

- Так бывает иногда, Эдвард? Потому что это часть жизни, и так бывает иногда?

Моё сердце колотится, словно тикающая бомба.

- Так бывает иногда? – Она почти умоляет.

Я беру её на руки и крепко прижимаю к себе.

- Нет, малышка. Так не бывает.