Начало главы...

***

Когда вечер Четвертого июля закончился и после того, как я обняла родителей на прощание, Элис спросила, приеду ли я и четырнадцатого тоже.

- Еще десять дней, - смущенно сказала я ей, когда мы сидели в машине ее родителей. Эдвард оставался на ночь у Пити, так что все заднее сиденье было в нашем распоряжении.

- Я знаю, но мама принесет торт с черничным кремом от миссис Гофф на день рождения Эдварда. Он его любимый, и он такой вкусный!

Я кивнула, пристегиваясь. Торт с черничным кремом казался хорошей идеей.

- А разве не Эдвард должен меня приглашать? Это же его вечеринка, - спросила я, вспоминая про приличия.

Элис рассмеялась, и Эсме повернулась с пассажирского сиденья.

- Ты же знаешь, Белла, что мы всегда крайне рады тебя видеть. Разумеется, ты приглашена, - сказала она мне с милой улыбкой и добрым взглядом. Затем она слегка рассмеялась и похлопала Элис по колену, напоминая ей пристегнуться. – Но вам крупно повезет, если Эдвард поделится с кем-нибудь из вас этим тортом.

Я согласилась прийти, даже, несмотря на то, что Эдвард не приглашал меня лично до самого вчерашнего дня…

- Ты же придешь завтра, да? – спросил он, приседая, чтобы поднять мой мелок.

Я рисовала на тротуаре разноцветные маргаритки через дорогу от их дома, пока Элис с Джаспером по очереди разучивали трюки на ее доске. Я прекратила закрашивать фиолетово-голубые лепестки и подняла на него глаза, когда он начал рисовать зеленую линию рядом с моим букетом.

- Это мой день рождения, - тихо сказал он, улыбаясь и рисуя зеленую «тройку» рядом с одинокой линией.

Тринадцать.

Официально тинейджер (1).

С ума сойти.

- Конечно. – Я пожала плечами, улыбаясь в ответ.

Кто захочет пропустить вечеринку в честь дня рождения?

Я уже спросила у мамы, после того, как Элис спросила, приду ли я, и этот день сегодня.

И сейчас мы едем к ним домой.

На мне мое любимое платье в клетку. У него рукава-фонарики, пуговицы и карманы. Я люблю карманы. На маме тоже платье с пуговицами и с карманами, но цвета слоновой кости. Она завила волосы сначала мне, потом себе, так что мы обе выглядим красиво, но она особенно. А еще вчера вечером мы обе накрасили ногти.

На днях мы ездили в Порт-Анджелес покупать Эдварду подарок. Я понятия не имела, что ему купить. Я не знаю, что нравится мальчишкам, но у мамы была отличная идея.

В торговом центре есть специализированный спортивный магазин, в котором по стенам развешан миллион бейсболок. Отличных бейсболок, у которых сзади нет пластиковой застежки. Мы купили ему темно-синюю с белым бейсболку «Нью-Йорк Янкиз» (2), которая, как мне показалось, могла ему понравиться, потому что у него была еще одна такая, и он иногда надевал ее.

Если честно, я больше взволнована подарком для Элис – футболкой, которую мы нашли для нее в соседнем магазинчике. Я знаю, что это не ее день рождения, но когда я увидела в витрине черную футболку с розовой надписью «Я люблю Дэнни Вэя» (3), я вспомнила ее рассказ о том, как он перепрыгнул через Великую китайскую стену, и поняла, что должна купить ей эту футболку.

Ехать от нашего дома до их недалеко, но к тому времени, как мы приезжаем, я подпрыгиваю от нетерпения увидеть лицо Элис, когда она увидит свой подарок. Я уже на улице, разглаживаю платье, а мама проверяет свой макияж в зеркале заднего вида.

- Пойдем, пойдем, - говорю я ей, обходя машину, чтобы открыть ее дверцу.

- Хорошо, хорошо. – Она смеется сквозь улыбку, заставляя меня тоже улыбнуться.

Она несет пакет с подарком Эдварда, а я несу подарок Элис.

Когда звенит звонок, дверь открывает моя лучшая подруга. Она запыхалась, и у нее горят щеки, но на лице у нее счастливейшая улыбка.

- Ты здесь! Давай, заходи. Мальчишки в задней комнате играют на «Вии» (4). Папа подарил Эдварду эту игру в бокс, и она такая классная! Я не знаю, понравится ли тебе, но она веселая. К тому же Пити сказал, что девчонки не умеют играть. Так что я была вынуждена показать ему, что умею драться лучшего него…

Элис несется по дому со скоростью девяносто миль в минуту, а я просто смеюсь. Я оборачиваюсь, чтобы улыбнуться маме, без слов давая ей понять, что собираюсь идти за Элис, пока она торчит с взрослыми.

Она подмигивает мне, и я отворачиваюсь от нее и следую за Элис через кухню.

- Итак, мне понадобились две попытки, но, само собой, у Пити было печальное лицо лузера, когда я, наконец, надрала ему зад. Есть торт, если хочешь, - говорит она мне, указывая на стойку.

Я смотрю туда, куда она указывает, и вижу ванильный глазированный торт, уже разрезанный и наполовину съеденный. Я вижу липкие сладкие темно-синие полосы черничной сдобы между слоями. Я действительно хочу торта, но не понимаю. Я знаю, что мы не опоздали. Мы пришли точно вовремя.

Они уже пели «С днем рождения тебя»?

- Что у тебя в пакете? – спрашивает Элис, сидя на кухонном стуле со стаканом воды.

- А, вот. – Я вспоминаю, что ее подарок до сих пор у меня. – Это тебе.

Она улыбается, и улыбка похожа на улыбку ее брата, когда она открывает подарок. Я слышу, как он в задней комнате смеется со своими друзьями.

- Ой, она такая классная! Мне очень нравится! А ведь у меня даже не день рождения! Мам, смотри, что у меня!

Элис держит в руках футболку и улыбается во весь рот. Она откладывает ее, снимает через голову свою футболку и на секунду остается в одной майке, а затем надевает поверх новую футболку. Она заправляет ее спереди как мальчишка и вытаскивает из-под воротника волосы, смахивая со лба челку.

- Потрясная футболка! Спасибо, Блисс!

Она обнимает меня. От нее пахнет тортом, девчачьим потом и новой, еще даже не стиранной вещью.

- Пожалуйста, - говорю я ей, обнимая в ответ. – Очень рада, что тебе нравится.

- Нравится что? – спрашивает Эдвард, входя на кухню. За ним идет Пити. Бена и его остальных друзей пока вообще нет; я знала, что мы не опоздали.

- Красивая новая футболка, которую Би мне купила. – Говоря, Элис поворачивается, чтобы показать ему. – Она круче всех твоих.

Он быстро переводит взгляд между нами; его небесно-голубые глаза такие же счастливые, как у сестры.

- Да ладно. У тебя нет ничего круче любой вещи, что есть у меня, - дразнит он ее, проводя пальцем по краю торта, а затем поднося его к губам. Он разут, на нем носки, какие-то баскетбольные шорты и футболка. Он слегка покраснел, но не так сильно, как Элис. – Это даже не твой день рождения. – Он улыбается, берет на палец еще глазури и собирается нарисовать точку у нее на носу.

Элис уворачивается и собирается что-то сказать, но звонят в дверь, и Эсме зовет Эдварда, чтобы тот открыл дверь, и он не успевает испачкать ей нос.

Оставаться на ночь у Элис весело, когда нас только двое. Также это весело, когда здесь еще и Эдвард, и нас трое. Весело почти всегда, даже когда там его друзья и нас пятеро, но сегодня это просто безумие.

Менее чем через час дом Элис и Эдварда полон людей. Взрослые начинают собираться на кухне, так что мы идем в заднюю комнату, но там больше мальчишек, чем я могу сосчитать.

Ладно, может, не больше, чем я могу сосчитать, может, их десять или одиннадцать, но все же в одной комнате куча семи- и восьмиклассников.

Элис не кажется такой озадаченной, какой чувствую себя я, но она морщится, просто глядя, как они все входят, словно жуки, заполняя ее прохладное место. Словно ей нужны мокрые тряпки и антибактериальное средство.

Отвращение, написанное у нее на лице, вызывает у меня смех. Забавно видеть, как такую крутышку как Элли шокирует что-то. Она может взять в руки ящерицу!

Но когда появляется еще больше мальчишек, мое лицо тоже начинает морщиться. Я знаю одних по школе, других – по бейсбольной команде, но Эдвард – единственный мальчик во всей комнате, с которым стоит общаться, и это его вечеринка. Он счастлив в окружении друзей.

Все они просто стоят вокруг и ждут очереди сыграть в игру – мальчишки. В любом случае они не обращают на нас никакого внимания, что более чем отлично для меня. Внимание обычно означает, что мне приходится защищаться, и я защищаюсь, но ненавижу делать это просто потому, что я девочка и мне нравятся красивые вещи.

И, наверное, мне все равно не стоит находиться в комнате, полной мальчишек. Папа был бы не рад, а мама, наверное, гадает, где я.

Плюс, от них воняет.

Множество причин, чтобы похлопать Элис по плечу, наклониться к ней и прошептать: «Мальчишки достали. Хватай доску, пошли на улицу?».

- Бляха, пошли. – Она кивает, даже не пытаясь шептать, что вызывает у меня смех. Что вызывает смех у нее.

Мы беремся за руки и вместе встаем из кресла, в котором сидели. Элис идет первая, проходя сквозь толпу дылд и вонючек. Пити слегка толкает ее локтем, когда мы почти доходим до кухни. Не сильно, просто неприятно.

Она толкает его в ответ сильнее и тащит меня за собой, смеясь.

- Эй, назад, жуки!

Когда мы входим на кухню, там словно другой мир. Мама и Карлайл улыбаются нам с противоположного конца кухни, и мы передумываем идти на улицу, когда Эсме спрашивает, не хочу ли я торта.

Все взрослые стоят, так что мы вместе садимся за стол, и – Элис была права – черничный торт с кремом очень вкусный. Эсме наливает нам по стакану белого молока, и я рада, что Эдварда нет рядом, и он не утащит его, как он делает в школе; от этого торт еще вкуснее.

В конце концов, мы берем доску Элис и идем на улицу. Я расхаживаю по тротуару и нюхаю гладиолусы, которые растут на краю их двора, а Элли катается взад-вперед.

Здесь дни рождения не такие, как с моей семьёй. Наши дни рождения проходят дома, приезжают бабушка с дедушкой и - на мой - приходят несколько девочек из школы. Мы зажигаем свечи, поем "С днём рожденья тебя", даже мама с папой, а они взрослые.

Здесь в торте нет дырочек для свечей и нет никого, кто мог бы быть дедушкой или бабушкой Эдварда.

Зато здесь пунш с соком и шербет. Шербет у нас тоже есть.

Когда мама зовет нас с Элис в дом, никто не поет имениннику, но мы смотрим, как он открывает подарки.

Он улыбается во весь рот и когда открывает мой. Его друзей даже не веселит тот факт, что он получил подарок от принцессы, потому что кепка действительно классная. Он тут же ее надевает.

- Все равно моя футболка круче, - сообщает ему Элис, которая сидит через несколько мест от него за столом в столовой.

Эдвард лишь смеется и дает ей надеть кепку. Правда, через пару часов он забирает ее обратно. Когда мы снова остаемся впятером, и все остальные уходят, он, наконец, ставит глазурью точку у нее на носу.
 

***

Солнечный июль сменился солнечным августом.

Мы с Элис почти все лето провели вместе. Мама звала нас неразлучной парой.

В парке я сидела на солнце на детской горке с венками из крошечных белых бальзаминов, а она играла с мальчишками в футбол. Сначала я сплела две короны, но ей хотелось ожерелье, и я сплела ей венок подлиннее.

У ее дома я играла в классики на тротуаре и плела браслеты дружбы, пока она тренировалась на своей доске. Мы ходили прогуляться за мороженым в "Блю марбл" и смотрели на щенков в зоомагазине. Карлайл с Эдвардом обычно покупали навынос пиццу или китайскую еду, когда вечерами возвращались с бейсбольной тренировки, и мы оставались допоздна, смотря вместе фильмы.

По утрам мы обычно накладывали себе завтрак еще в пижамах. Элис нравились «Фруктовые колечки», а мне - "Чириос", слегка посыпанные сахаром. Иногда, если Эдвард не спал, он сидел с нами, тоже в пижаме. И ему тоже нравились «Чириос», только без сахара.

Эсме пекла коричные рулетики, а иногда делала гренки. В первый день она сделала для нас яичницу-болтунью, и я не знала, что сказать. Я знала, что не вежливо не есть то, что лежит на тарелке, но я не любила болтунью. У меня от нее болел живот.

Я накалывала вилкой крошечные кусочки яичницы, пытаясь проявить уважение.

- Ты не обязана ее есть, если тебе не нравится, - сказала Элис, макая полную вилку пушистой желтой яичницы в кетчуп.

Эдвард посмотрел на нас с другого конца стола, а Эсме, стоявшая у стойки, обернулась.

Я нервничала. Мне не хотелось, чтобы она думала, что мне не нравится то, что она приготовила.

Однако она тепло улыбнулась.

- Все хорошо, милая, - сказала она, делая глоток кофе. Карлайл тоже не любит яичницу. У него от нее изжога.

- У меня тоже. Правда, только от болтуньи, - уточнила я более непринужденно. - У меня от нее болит живот.

Эдвард положил вилку рядом с тарелкой и с любопытством уставился на меня своими небесно-голубыми глазами.

Не называй меня капризной принцессой, подумала я. Не смей.

- Так какие яйца тебе нравятся, Белла Блисс? - спросил он вместо этого.

Я благодарно улыбнулась; мои ноги стукнулись об ноги Элис, потому что мы переплели их под столом.

- Глазунья, - сказала я, протягивая руку к стакану белого молока.

Элис улыбнулась, и сделала большой глоток шоколадного молока. Эсме с радостью сделала мне глазунью из двух яиц и тост. А Эдвард весь день звал меня глазуньей.

Когда мы были не у Элис дома, наши мамы брали нас в пассаж, где мы играли на автоматах, пока они ходили в кино. Она учила меня играть в пинбол и аэрохоккей, а когда мы возвращались домой, я учила ее плести косы. Она разрешала мне заплести ей слева тонюсенькую косичку, которая выдерживала три дня и два мытья головы, прежде чем мне удавалось убедить ее разрешить мне расчесать ей волосы.

Странная парочка и не разлей вода. Это про нас.

***
 

Август пролетел так же быстро, как и июль.

Я оставалась у Элис на ночь в субботу, но так как этим утром начинались занятия в школе, в последнюю ночь я вынуждена была остаться дома, а она - остаться у себя.

Сегодня первый день в шестом классе, и я переполнена бабочками.

С вишневым пирогом в руке я расхаживаю по кухне, выглядывая в окна, потому что не могу усидеть на месте.

- Хорошего дня. - Отец целует меня в лоб и обнимает маму. Обычно я еще сплю, когда он уходит на работу, но я хотела встать очень рано, чтобы мама помогла мне с прической.

Я надеваю свое новое лавандовое платье и белые сандалии, которые купила когда мы ходили покупать все к школе. Я стягиваю волосы в высокий хвост, а мама красиво накручивает его.

Я не могу дождаться, когда увижу Элис, Лорен и Леа и познакомлюсь с новыми учителями. А еще в этом году у нас появятся шкафчики. Я нервничаю из-за этого - что, если я не смогу разобраться с комбинацией замка, но Элис говорит мне не беспокоиться. Если надо, я могу пользоваться ее шкафчиком.

Мы с мамой поем "Желтую подводную лодку" (5), когда она звучит по радио в машине, и она обнимает меня, прежде чем я выхожу из машины.

- Люблю тебя, милая, - говорит она мне в макушку.

- Я тоже тебя люблю, - говорю я ей в плечо.

В этом году я ни капельки не нервничаю. Я смело выбираюсь из машины и стою на улице с Лорен. На ней тоже платье, и у нее лента в волосах.

Эдвард теперь учится в старшей школе (6), поэтому из машины Эсме вылезает одна Элис, и сразу после этого звенит звонок. Я едва успеваю перекинуться с ней словом, прежде чем мы входим внутрь.

Однако мы вместе обедаем и сидим на улице, потому что хорошая погода. У нее тоже новая одежда, а на ногах новенькие черно-белые "Конверсы".

Я ем свой банан, отламывая по кусочку, сидя на бетонных ступеньках, а она сидит рядом со мной, сняв один из кедов. Джаспер с ней рядом, он тоже снял один кед. Они меняются шнурками: ее новые белые на его клетчатые, и снова вдевают их.

- Они выглядят такими... чистыми. - Элис смеется, стукая носки кедов друг об друга. Она права: в сравнении с ее прежними, эти идеальны.

- Вот... - Она достает из кармана фломастер и снимает другой кед. - Напиши.

Она вручает мне новенький, без липкой ленты (7), кед "Чак Тейлор" (8), и я кладу свой банан, чтобы взять его.

Я не знаю, что писать. Что вы пишете кому-то на обуви?

Я верчу кед в руках. Минуту назад я думала, что они идеально чистые, но там слева с внутренней стороны вдоль подошвы есть надпись.

Она тоже сделана тонким фломастером, почерк мальчишеский, который прекрасно мог бы быть ее собственным. Надпись гласит остерегаться набалдашников кровати.

- Что это значит? - спрашиваю я, разглядывая Элли.

Она смеется, заводя волосы за ухо.

- В шесть лет мне купили новую кровать, и хоть и не надо было этого делать, но мы с Эдвардом на ней прыгали, потому что он первый начал, и у меня соскользнула нога. Я скатилась с кровати и порезалась об угол, прямо рядом с глазом.

Она указывает на маленький шрам ниже виска. При мысли о том, как она падала, у меня болит живот.

- Мне наложили шесть швов, но я этого почти не помню. - Она пожимает плечами, вдевая назад шнурок. - Зато отлично помню, что Эдварду за это сильно попало. Он был старше и должен был понимать. Поэтому теперь, когда бы я ни собралась сделать какую-нибудь глупость, или что-то действительное классное, он говорит мне беречься набалдашников кровати, даже если их нет и на милю вокруг.

Моя подруга - самая крутая из всех, кого я знаю. Она чуть не расколола череп, а говорит об этом так, словно это пустяк. Я тут же решаю, что ни один мальчишка на свете не сравнится с Элис Каллен.

- Это безумие, - говорю я ей, глядя на ее кед у себя на коленях.

Это страшное воспоминание. Она даже могла умереть, но концовка этой истории вызывает у меня улыбку - то, как Эдвард говорит ей беречься. Это словно такая встроенная установка заботиться о ней.

Я тоже хочу иметь скрытые встроенные установки.

Я снимаю колпачок с фломастера, и начинаю рисовать маленькое сердечко. Затем медленно и осторожно, потому что писать по краю кеда сложно, я пишу: "Я люблю тебя как банановые леденцы - за тот первый день в школе, и я люблю свою непобедимую лучшую подругу как неправильный завтрак, который свел нас вместе».

***

Август сменяется прохладным сентябрем, сентябрь - дождливым октябрем.

В шестом классе легко и еще веселее, чем в пятом. Я остаюсь на ночь у Элис только по выходным, но видеть ее и всех остальных каждый день - это здорово.

Так как Эдвард со своими друзьями теперь в другой школе, я вижусь с ними только по выходным, когда прихожу к Элис.

Однако, в этот выходной все иначе.

Завтра у меня день рождения.

Поэтому, даже, несмотря на то, что сегодня пятница, и обычно я ночую у нее, сегодня она приходит ко мне.

На прошлой неделе я раздала приглашения девчонкам в школе, и мама отвела меня в тот самый магазин, где Эсме покупала Эдварду торт, чтобы посмотреть, захочу ли я какой-нибудь. Все они выглядели действительно вкусными, но я решила, что мне больше нравятся мамины капкейки. Помогать ей делать их - одна из самых веселых частей подготовки ко дню рождения, а в этом году она сказала, что Элис может прийти помочь.

После школы Элис разбивает все яйца, а я медленно всыпаю в них сахар. Мама все это смешивает и вливает туда специальную смесь для капкейков.

Мы взбиваем яичную глазурь и добавляем совсем капельку красного пищевого красителя, чтобы она стала розовой. Мама наполняет глазурью два кондитерских мешка и отрезает кончики, так что когда мы выдавливаем смесь в формочки, все выглядит красиво. Когда мы доходим до того места, когда нужно при помощи газовой горелки чуть-чуть подрумянить кончики всех капкейков, Элис спрашивает, может ли она помочь.

Мне это не интересно. А мама стоит позади Элис, положив свои руки поверх ее, и показывает ей, как это сделать аккуратно, чтобы только кончик безе стал темно-золотистым.

Она дает ей горелку, и через несколько минут у нас целое блюдо красивых пирожных в виде маленьких ангелочков.

Мама с папой отдыхают и читают на диване, а мы с Элис раскрашиваем бархатные плакаты и одним глазом смотрим фильмы.

На следующий день мы спим, но не слишком долго. Я просыпаюсь в приподнятом настроении - мы обе. Я надеваю свое белое платье, у которого красный пояс и красная тюлевая нижняя юбка. Мама купила мне красные туфли «Мэри Джейн» (9), подходящие к платью; я надеваю белые чулки и застегиваю туфли.

Элис надевает джинсы и красное худи поверх белой футболки. Мы вроде как почти одинаково одеты.

Я завязываю волосы в два хвостика, и мама повязывает на них красные банты. Элис просит меня заплести ей тонюсенькую косичку, как я делала летом.

Мы вместе завтракаем за столом, и мама разрешает мне открыть один подарок, пока никто не пришел.

Это маленькая белая коробочка с серебряным браслетом с маленькими подвесками в виде клубничек. Он мне очень нравится, и подходит к моему праздничному платью, поэтому я тут же его надеваю.

Звонят бабушка с дедушкой, и, говоря с ними, я начинаю скучать по Финиксу, правда, совсем чуть-чуть.

Я помогаю Элис накладывать в «подарки» (10) конфеты и презенты для гостей, и мама достает съедобных ангелочков из холодильника. А папа вынужден был на несколько часов уйти на работу. Он возвращается всего за несколько минут до прихода Леа.

Приходят Лорен, Энджела, Челси и другие девочки, с которыми я подружилась за этот год. Без скандалистки Ким. И ни одного противного мальчишки.

По крайней мере, сейчас, потому что примерно через час на улице появляется машина Эсме, и с заднего сиденья вылезает Эдвард, за которым следует Пити.

Мы с Элис открываем дверь с моей мамой. Взрослые проходят в дом, а мы с Элли прислоняемся к дверному косяку.

- Что это вы здесь делаете? - спрашивает она, скрестив руки на груди. - Мама не разрешает тебе оставаться дома одному после того случая?

Их родители не уверены на сто процентов, но Элис сказала, что Эсме думает, что Эдвард с друзьями на прошлой неделе стащили у Карлайла из бара выпивку.

Эдвард удостаивает Элис лишь мимолетным взглядом, словно это пустяк. Он смотрит на меня, а Пити смотрит на него.

Я скрещиваю руки как Элис. Мягкий шифон платья щекочет мне кожу. Октябрьский ветер холодный.

На солнце глаза у Эдварда кажутся даже голубее; он улыбается мне своей улыбкой.

- Это твой день рождения, Би, так что это твой шанс. Ты впустишь нас в дом?

Это вроде как мило, что у него действительно есть заботливая сторона.

Я начинаю улыбаться, но сдерживаюсь, переводя взгляд с него на его не столь приятного друга, и снова смотрю на Элис, а потом - снова на Эдварда.

- Никаких шуточек про принцессу, - говорю я ему.

Он усмехается себе под нос, но кивает.

Я смотрю на Пити и жду, когда он тоже кивнет. Я вижу, что он этого не хочет, но это не моя вина, что им пришлось сюда приехать, и никто не хочет торчать на улице, когда все в доме. Поэтому, наконец, он тоже кивает.

Они не притрагиваются к капкейкам, зато пьют пунш. Они торчат в углу кухни в своих худи - Пити в чёрной, а Эдвард в серой - пока я открываю подарки.

Элис сидит прямо рядом со мной и ест второй капкейк, а я вскрываю последние пакеты и коробки с подарками. Когда я заканчиваю и сижу в окружении обрывков лент и упаковочной бумаги, мама говорит, что в моей комнате меня ждет последний сюрприз.

Я поднимаю бровь, одновременно смущенная и взволнованная, потому что я была там с Элис только сегодня утром, и не видела никакого сюрприза.

- Поднимись, - говорит она, даря мне свою самую сияющую улыбку.

Я иду первая, а за мной по пятам по лестнице идут Элис и другие девочки. Моя дверь почти закрыта, но не совсем, и когда я заглядываю внутрь, не верю своим глазам.

Вдоль дальней стены, у окна, чтобы проникал естественный свет, когда я сижу на табурете, стоит мой личный туалетный столик. Точно такой же, как у мамы, разве что немного поменьше, и дерево покрашено в белый цвет. У него большое зеркало и латунные ручки на ящиках, и он мне очень нравится.

- О, мой бог! Мам! Пап! - Я оборачиваюсь и смеюсь, выражая свою благодарность. Они стоят в дверях. Мама очень счастлива, она сияет. Папа тоже улыбается, но своей отцовской улыбкой. В его улыбке, возможно, читается, что он пока не хочет, чтобы я росла слишком быстро, но в любом случае он сделал этот туалетный столик специально для меня, потому что любит меня.

Другие девочки осматривают его, пока я крепко обнимаю и маму и папу. Они спускаются вниз к остальным родителям, а я иду к столику. На нем лежит новая щетка и гребень, заколки и повязки на голову, и даже немного косметики. Набор маленьких косточек и две коробочки с тенями с шестью нежными тонами от мерцающего белого до бледно-розового. Несколько новых блесков для губ "Бонни Белл" и пузырек духов "Лавз Бейби Софт".

- Все такое девчачье. - Элис улыбается, качая головой.

Лорен хихикает, теребя в пальцах одну из кисточек. Она бросает взгляд на меня, затем на Элис, затем снова на меня. Леа тоже хихикает, и я точно знаю, о чем они думают.

- Как и ты, - говорю я своей лучшей подруге, даря ей игривый взгляд, и беру один из блесков для губ.

- Не-а. - Она быстро качает головой, делая шаг назад.

Мы обе смеемся, но я не давлю на нее. Она бегло осматривает мои книги и рассказывает нам о безумных мировых рекордах, а я раздаю всем пыльно поблескивающие пастельные тени. Лорен спрашивает, может ли она накрасить меня, и когда она заканчивает, Леа разрешает мне расчесать свои длинные-предлинные волосы.

Когда мы все накрашены, и Элис снова заводит рассказ о книге рекордов Гиннесса, я все возвращаю на место, и мы все вместе спускаемся по лестнице.

Мамы в столовой, пьют кофе. Я осматриваюсь, пока иду к своей маме, хлопая ресницами и сжимая губы, чтобы показать ей.

- Очень красиво. - Эсме, стоящая рядом с мамой, улыбается и смотрит на меня, обнимая Элис и смахивая прилипшую малину у нее со щеки.

- Фу, мам! Завязывай с этим! - Элли смеется, вырываясь от нее.

- Как всегда, красивая, - говорит мне мама, когда я наклоняюсь, чтобы потереться с ней носами.

Выпрямившись, я оглядываюсь, разглаживая подол своего платья.

- А где папа?

- В задней комнате с Эдвардом и Пити. Они вроде как заскучали, когда вы пошли наверх, поэтому залипли со старой "Нинтендо".

- «Марио»? - спрашиваю я, и улыбка ползет вверх. Папа научил меня играть целую вечность назад, но я даже не вспоминала про эту игру с тех пор, как мы сюда переехали.

Она кивает, и мы с Элис сворачиваем за угол. И, конечно же, эти трое сидят на ковре. У Эдварда и Пити в руках джойстики, и они смеются. Папа отдыхает, смотрит и ждет своей очереди.

Я не знаю, почему вид его здесь, в моем доме, вызовет у меня смех, но вызывает.

Все мы остаемся подольше, но когда солнце начинает садиться, мои друзья начинают прощаться. Один за одним, я раздаю им туго завязанные мешочки с конфетами и капкейками в виде ангелочков и благодарю всех.

Моя лучшая подруга уходит последней.

Эсме обнимает меня, а я благодарю ее за сережки и ожерелье, которые они с Карлайлом купили мне. Элис надевает на спину свой рюкзак, и тут же его снимает.

- Чуть не забыла! - Она расстегивает передний карман и минуту копается, а затем достает тонкую прозрачно-фиолетовую коробку с компакт-диском. Я вижу через коробку этот резкий почерк:

Блисс-микс на день рождения

- С особым днем тебя, именинница. - Она улыбается во весь рот, и долго меня обнимает.

Я крепко обнимаю ее, боковым зрением мимоходом отмечаю Пити, проходящего мимо. Элис толкает его локтем, он толкает ее в ответ, и машет мне поверх ее плеча.

- С днем рождения, - говорит он так, словно он классный парень. Но, думаю, это самая приятная вещь, что он когда-либо говорил мне.

Я стою, перекатываясь с носков на пятки и обратно, оборачиваясь как раз в тот момент, когда идет Эдвард. Он застегивает свое худи и демонстрирует мне свою улыбку.

- Спасибо, что разрешила испортить тебе вечеринку, - говорит он, поднимая руку вверх.

На долю секунды я смущаюсь, а потом понимаю, чего он ждет.

С диском в левой руке, я поднимаю правую, и он дает мне "именинные пять".

- С днем рождения, глазунья.

(1) в английском языке суффикс teen, от которого произошло слово «тинейджер», имеют числительные с тринадцати до девятнадцати (здесь и далее: прошу прощения, если комментирую какой-то общеизвестный факт)

(2) профессиональная бейсбольная команда

(3) легенда скейтбординга

(4) игровая консоль фирмы «Nintendo»

(5) одна из самых известных песен «The Beatles», поэтому – уж простите мое непостоянство – название даю в переводе ;)

(6) в американских школах младшая, средняя и старшая школы – это не просто названия, а чаще всего отдельные здания

(7) обклеивание обуви разноцветной липкой лентой – популярное явление среди западных тинейджеров

(8) «Чак Тейлор» - самый популярный бренд кедов «Конверс»

(9) классическая модель туфель на плоской подошве с круглым носом, застегивающихся на ремешок

(10) по традиции детям, приглашенным на чей-то день рождения, выдается «подарок» со сладостями