11
От лица Беллы
- Держите, мисс Свон, - говорит один из офицеров, протягивая мне бутылку.
Благодарно кивнув ему, я откручиваю крышечку и с водой проглатываю две таблетки железосодержащего препарата. Затем снова принимаюсь шагать взад-вперед. В аэропорте Лос-Анджелеса меня провели в уединенную комнатку, чтобы я не попала сразу в лапы репортерам. И я благодарна им за это. СМИ – последнее, что сейчас меня беспокоит.
Заходит еще один офицер и сообщает, что агент МакКарти и Райли уже в аэропорту и направляются ко мне.
Слава Богу.
- Что еще я могу для вас сделать? – вежливо спрашивает он. Как и у остальных услужливых офицеров, в его взгляде жалость и тревога.
Мне не нужно ни то, ни другое.
- Все нормально, спасибо. – Я молчаливо улыбаюсь и вздрагиваю, когда ребенок пинает ножкой мои ребра. Боли в спине скоро меня доконают. Пресвятая чё-ёртова… матерь. Еще один удар.
- Солнышко, мама любит тебя, - шепчу и глажу живот.
Мне пока не становится лучше, но надеюсь, скоро это случится. В прошлую мою беременность я потеряла нашего малыша на тридцатой неделе, и потеря опустошила меня. С потерей этого ребенка я не справлюсь. Так что больница – следующий пункт по плану. Те офицеры, что сопровождали меня в Штаты, предложили обратиться за медицинской помощью на острове Матак, где мы с ними и встретились, но я была слишком нетерпелива в своем желании быстрее добраться до материка – до любого чертова материка.
Но вначале я обязана увидеть Райли. Меня ломает, Христа ради.
Я разрешу им отвезти меня в больницу, пусть делают любые исследования, которые им заблагорассудится, пусть диагностируют всякие тропические болезни, но не раньше, чем я воссоединюсь с Райли.
На самом деле в Гонконге мне сделали анализы крови, провели стандартное обследование – по большей части из-за ребенка, но в Штате инструкции гораздо строже. К счастью, поскольку симптомов какой-нибудь страшной болячки у меня нет, мне разрешили увидеться с Эмметом и Райли.
Если бы только они уже приехали. Прямо сейчас.
Чертовски хотелось, чтобы это желание о воссоединении, выжигающее мне внутренности в течение года и последних двух с половиной дней, уже осуществилось. С Матака мы перезванивались, но этого было недостаточно. А теперь, когда я оказалась на свободе, то и вовсе одичала.
Жду-не дождусь, когда увижусь и с мамой.
Проведя рукой по волосам, выдыхаю и чувствую, как начинает пульсировать в голове. Сейчас отлично помог бы душ, но не до того. Перед тем как сесть на самолет, отбывающий в Лос-Анджелес, я приняла душ и… Господи, спустя год я приняла настоящий душ. Я по горло была сыта ваннами. Мне они осточертели.
- Мисс Свон, может, присядете? – предлагает офицер Литлси.
Я качаю головой. Все, что могу делать, – это вышагивать по комнате. Комнатка небольшая: здесь всего-то кофейный столик, два дивана и небольшой стол со стулом. Надеюсь, как только Райли и Эммет придут, офицеры покинут помещение. Боже, Райли. Глаза покалывает, но ощущение, будто я выплакала уже все слезы.
Я рыдала с тех пор, как остров скрылся из виду. Я выбилась из сил и от невероятного облегчения, и от горя.
Рукава толстовки, что выдали мне в американском посольстве в Гонконге, где мы приземлились, по-прежнему влажные от моего последнего плача. А в карманах широких штанов несколько салфеток.
Я могла бы переодеться во что-нибудь другое, но… не могу расстаться с ними. Как только они отстирались, я заново надела их.
Они принадлежат Эдварду.
Дуралей.
Неужели он считает, что останется на том острове?
Посмотрим еще.
От внезапно накатившего волнения я останавливаюсь и поворачиваюсь к двери, желая, чтобы она открылась. Откройся. Ну, пожалуйста, откройся. Я так волнуюсь. Думаю, хорошо, что я не знала о грозящей опасности. Иначе я бы свихнулась. А так чуть и не случилось, когда Эммет рассказал мне о случившемся по телефону. Но у меня есть план. Все удастся.
Затем наконец дверь открывается, и я впервые за год вижу Райли.
- Детка, – реву я.
- Мама! – рыдает она, подбегая ко мне.
- Господи боже. – Я цепенею от волнения и падаю на колени, как только она приближается ко мне. – Малышка. – Притягиваю ее к себе и прячу лицо в ее темных волосиках. Я так скучала. Очень-преочень. – Я люблю тебя, – плачу я. – Люблю, люблю, люблю.
- Мама… – Она громко рыдает, ее маленькие ручки обвивают мою шею сзади. – Ты пропала… я не видела тебя, мам!
- Теперь я с тобой, Райли. – Я обхватываю ладонями ее личико и улыбаюсь сквозь беспрестанно текущие слезы.
Господи, она так красива. Но я столько пропустила – ей уже не шесть лет и…
- Как ты красива, – рыдаю я. Ее волосы стали длинными, некоторые кудряшки распрямились. Щечки уже не такие кругленькие. Уже и не малышка, девочка взрослеет. Ее кристально голубые глаза полны непролитых слез. – Мама так скучала по тебе. – Снова наклонившись, я обнимаю ее. – Больше никогда тебя не отпущу.
- Обещаешь? – плачет она и дрожит в моих объятиях.
- Обещаю. – Я глотаю комок в горле и смотрю на Эммета. Он улыбается, но глаза его покраснели и полны влаги. Смахнув слезы, он становится на колени возле Райли и крепко-крепко обнимает нас обеих.
- Боже… мне так тебя не хватало, дорогая. – Он выдыхает и сжимает меня. – Поверить не могу, что ты с нами.
- И мне тебя не хватало, – хныкаю я, разрываясь между желанием выплеснуть сию же минуту все накопившиеся вопросы и необходимостью подождать. Учитывая, что проблема безотлагательная, время я просто так не теряла и составила план, основанный на беседах за последние два дня. Но мне нужно удостовериться.
Я должна узнать о Карлайле.
- Белла, тебе предстоит многое объяснить. – Эммет кладет руку мне на живот и целует в лоб.
Я понимаю. Моя беременность ни для кого не является тайной, а вот информацию касаемо Эдварда и точного местоположения острова я оставила при себе. Если бы я рассказала об этом, то власти незамедлительно отправили бы туда службы и арестовали его. Я такое решение не приемлю. Ни за что. Я еще не закончила с этим мужчиной.
- Дядя Эм, ты меня раздавишь, – бурчит Райли, потолкав его. – Подвинься, подвинься. – Мы с Эмметом смеемся сквозь слезы, и он чуть отодвигается, но руку не убирает. – Мама, ты же больше никуда не уедешь, правда?
Ее слова отрезвляют меня.
- Никогда, – клянусь я и расцеловываю ее щеки. – Мы уедем вместе, – шепотом говорю я то, что не предназначается для ушей офицеров. – Но клянусь, что больше я никогда тебя не оставлю. – Я уже объяснила ей, что уехала не по своей воле, а мама и Эммет подтвердили мои слова. Райли понимает, но я невообразимо счастлива говорить ей эти слова снова и снова и снова.
~xXx ~
Примерно спустя два часа я сижу на больничной койке, а Райли спит у меня на руках, пока мы с Эмметом тихонько обговариваем мои планы.
- Мама предложила Аргентину, – шепчу я. – Ты проверял?
Он кивает и наклоняется вперед, облокотившись о колени.
- Не совсем надежный вариант, потому что у них есть соглашение со Штатами. Но некоторые источники подсказывают, что, вероятно, они не выдадут вас, если вы откажетесь от своего американского гражданства.
Я морщусь.
- Не нужны мне эти «вероятности». Мне нужна уверенность.
- Поделишься со мной почему? – И хоть его голос нежен, но прослеживаются в нем нотки разочарования. – Дорогая, ты можешь мне доверять.
Обычно так и есть. Но не тогда, когда дело касается Эдварда. Эммет презирает его, и за это винить его я не смею. Я вообще не смею винить ни одного, ни другого. Вот и все.
Все подозревают, что меня похитил Эдвард, но им нужны мои подтверждения. Естественно, я не сделала этого. И не сделаю.
- Прости, – все, что могу я произнести.
Он вздыхает и бормочет: – Ладно, – а затем продолжает: – Список стран, у которых нет с США договоренности о выдаче преступников, довольно большой. Большинство из них находятся в Азии и Африке. – Я уже осведомлена об этом, но Азия меня не интересует. Хватило мне ее. – В Индонезии безопасно…
- Ни за что, – быстро говорю я, но успокаиваюсь, услышав эту информацию. Согласно картам Эдварда, его остров находится где-то в Индонезии, а раз у них нет соглашения со Штатами, значит все хорошо. Значит, им не добраться до Эдварда. Там он в безопасности от них, но не от себя самого.
Надув щеки, Эм раздумывает в течение минуты.
- Куба? Соглашение есть, но дипломатические отношения довольно хлипкие.
Уже лучше, но…
- Я бы хотела все же избежать соглашения.
- Конечно, хоть ты и не говоришь мне почему. – Чувство разочарования снова со мной. – Милая, я тебя не понимаю. Ты не совершала преступления, ты не должна скрываться от американского правительства. Ты просто хочешь убежать от Карлайла. А мы ищем его…
- Вы его не найдете. – Я уверена в этом. – Ты утверждаешь, что в том нет необходимости, но пойми меня. Ты почти два месяца охраняешь Райли, но это лишь вопрос времени. Я чувствую.
Едва прибыв в Матак, я сразу же сделала звонок, и безо всяких обиняков потребовала новостей о дочери. Именно тогда он признался, что Карлайл успешно сбежал из тюрьмы.
Он ищет Райли – спустя семь лет после ее рождения он узнал о ней.
По закону она моя: я начала процесс усыновления сразу же после похорон Эсме. Она просила об этом в предсмертной записке, и наши желания совпадали. Я никак не ожидала, что стану оказывать поддержку танцовщице из клуба Карлайла, но между нами завязалась крепкая дружба в то время, а сразу же по закрытии дела Мейсена мы стали еще ближе.
У Карлайла нет никаких прав на Райли – он даже не ее биологический отец. Но узнав о том, что случилось с Эсме, он безо всяких причин хочет заполучить Райли. Только через мой труп.
Учитывая, что этот человек не воспользовался бы законными мерами воздействия, я вынуждена оберегать Райли. Не то чтобы я не доверяю бюро – я доверяю, но с меня хватит. Не хочу возвращаться к прежней жизни.
- А в Европе есть что-нибудь? – спрашиваю я.
Эммет послушно перечисляет некоторые страны, у которых нет соглашения со Штатами, и хотя они поддерживают дипломатические отношения, одна страна кажется мне особенно привлекательной. Она маленькая и практически незаметна на карте. Но я не хочу, чтобы Эммет знал детали, потому расспрашиваю его об Африке, проявляя интерес к географически более крупным странам, в которых могли бы скрыться беглецы.
- Откуда ты возьмешь на это деньги? – спрашивает он, когда беседа переходит на нейтральную тему.
Я пожимаю плечами.
- Сэкономила. – Это почти ложь. У меня имеется несколько тысяч, но их не хватит. Однако, оказывается, я знаю, где находится одна из нычек Эдварда. Когда его арестовали, я сделала копию ключа и уже отправила туда маму, чтобы она удостоверилась, что деньги никуда не делись. Она – единственная, кому я могу довериться. Только она может понять и поддержать меня. Потому что она и сама влюбилась в мафиози. К счастью, папа оказался не конченым человеком – он был низок по рангу, но это неважно. Она влюбилась в него и ей повезло. Папа быстро изменил свою жизнь. Мамина любовь изменила и его, и он распрощался с той жизнью, в Нью-Йорке.
Он стал федералом.
А когда Эд Мейсен хладнокровно его убил, я поклялась отомстить за его смерть. Плохо, что я получила и потеряла больше, чем считала возможным. Но я удостоверюсь, что оно того стоило.
- Ты расскажешь мне о ребенке? – спрашивает Эммет.
- Я могу рассказать тебе о ребенке все, что захочешь, – говорю я. – Но я не расскажу тебе о его отце. Прости.
- Да ладно. – Он закатывает глаза. – Можешь притворяться, сколько тебе угодно, но мы-то знаем, что тебя похитил Мейсен. Он и есть отец. Как и в тот раз.
Ой. Напоминание о ребенке, которого я потеряла…
- Спасибо, Эм, – едко говорю я.
В первый раз узнав о беременности, я была в ужасе. Это произошло спустя несколько дней после ареста Эдварда, и я увиливала от возможности сообщить ему. Суд над ним длился несколько месяцев и был настолько напряженным, что я чуть не слегла от беспокойства и раскаяния. Надо было раньше признаться, кто я такая на самом деле; возможно, тогда бы он решился сбежать со мной. Но, увы, я подвела его в ночь, когда ФБР ворвалось на тот склад.
С самого начала беременность протекала тяжело, поэтому я дала себе слово рассказать Эдварду, как только малыш родится. Но этого не случилось, а он отправлял обратно все присланные мною письма. Я потеряла нашего ребенка, нашего сына. У меня возникла анемия, и органы ребенка остановились в развитии.
А затем я перешла на канцелярскую работу в Бюро, потеряв страсть к ней. Я превосходный профайлер и не представляю себя в другой карьере. Вместо этого я работаю с инспекторами и сотрудниками лаборатории, соединяя вместе паззлы различных заданий. Они находят доказательства, я помогаю с причинами и поводами.
Работаю… Правильнее сказать: работала. Это уже не моя жизнь.
- Извини. – Эм вздыхает и отводит взгляд. – Просто все так тяжело. Тебя целый год не было, Белла. Мы боялись… – Он замолкает, и мы оба вздрагиваем над мысленным окончанием предложения. Бывали времена, когда я тоже боялась смерти. Необязательно от руки Эдварда. А от безумия и капитуляции. – Теперь ты вернулась… – Его глаза начинают слезиться. – Вернулась и снова планируешь уехать.
Муки совести одолевают меня. Я чертовски ненавижу такое состояние. Хотела бы я доверять ему. Он очень хороший человек, один из моих лучших друзей. Когда-то он был мне шурином. Через два года закрытия дела Мейсена я приехала вместе с ним в Балтимор к маме и сестре, и он тут же по уши влюбился в нее. Моя сестра, Кейт, ответила ему взаимностью. Спустя еще год они поженились, а через несколько месяцев она погибла в мотоциклетной аварии.
С тех пор так мы и существуем с Эмметом – оба любим несуществующих людей. Сбежав из жестокой семьи, после службы в армии он присоединился к ФБР, так что близких у него в общем-то и нет. Он близок с моей мамой и, держу пари, стал еще чаще с ней общаться, когда я исчезла, но она в Балтиморе, а он живет в Чикаго…
Сидя сейчас рядом со мной, он совсем не похож на того общительного Эммета, которого я знала. Всегда хвастливый и радостный. А теперь… теперь он кажется уставшим. Виден его возраст – на самом деле, он кажется даже старше своих тридцати семи лет.
Держу пари, что и я выгляжу старше своих тридцати четырех. Время на острове не отсчитывалось, поэтому я не уверена, сколько мне сейчас. А ведь Эдварду скоро исполнится тридцать шесть.
Оглядываясь на прошлую Беллу, которая работала под прикрытием… Двадцать пять лет и такая активная. У меня была одна цель – правосудие. Но затем я влюбилась в Эдварда, и мы провели вместе год. Затем суд, месяцы выворачивающей внутренности боли, когда я скрывала свою беременность, и… чуть больше семи лет ада и рая, пока Эдвард отбывал меру наказания. Правосудия я добилась, потом появилась Райли, подарив мне новый смысл жизни. Но я никогда не смогла забыть Эдварда, да и он, выходит, не смог. Обретя свободу, он преследовал меня несколько месяцев, после чего увез на остров. А теперь, еще спустя год, мы снова здесь. Сумасшествие какое-то, если рассуждать вслух.
- Солнце, поспи немного. – Эммет поглаживает мою руку и прочищает горло. – Завтра утром приедет Рене.
- Каков план? – выпаливаю я, не желая, чтобы он уезжал. Я хочу довериться ему. По существу, он – моя семья, и он заботился о Райли весь прошлый год. Тогда, когда Эдвард только вышел из тюрьмы, именно Эммет заботился о ней. Она жила с ним несколько месяцев, и я виделась с ней лишь тогда, когда приходила позавтракать к ним и после школы. Но все окружающие меня люди считали, что так будет лучше. Хотя бы потому, что Эдвард только освободился – некоторые думали, что он представляет угрозу. Умные люди, но только потому что Карлайл готовил побег. Мы приняли меры предосторожности. Этому я безумно рада, но жалею, что не смогла защитить себя – не только Райли.
По правде сказать, я ожидала, что один из головорезов Карлайла будет искать меня. Не Эдвард. Конечно, я действительно ждала, что он свяжется со мной, но чтобы похитить? Боже. Нет.
Так или иначе…
Я была бы по отношению к Эму бессердечной стервой, если бы не предложила еще один вариант. Но мне нужно немного времени, чтобы понять, могу я ему доверять или нет.
- Ты вернешься в Чикаго? Ты еще служишь на ФБР, я знаю. Но…
Он пожимает плечами и откидывается на спинку стула.
- А что еще мне делать? Да, думаю, вернусь в Чикаго.
- А хочешь? – с мольбой спрашиваю я.
Он смотрит на меня, нахмурив лоб, и я вижу, что он понимает, о чем я спрашиваю.
~xXx ~
Встреча с мамой почти так же преисполнена эмоций, как и воссоединение с Райли. Мы втроем – мама, Райли и я – плачем, сидя в моей палате, и проводим час или два, обнимаясь и неоднократно сообщая друг другу, насколько соскучились.
В одно мгновение мама называет меня сумасшедшей из-за того, что я влюбилась в этого «сукиного сына», а затем начинает рыдать, утверждая, что «любовь – иногда мерзкая штука». Наконец она говорит:
- Ты говоришь, что у него есть сердце. Вначале я должна убедиться в этом. Боже, девочка моя. – Она стискивает меня в объятиях.
Я знаю, что у Эдварда есть сердце. Очень доброе. Именно потому я так сильно люблю его, и если от этого я свихнусь, то пусть так и будет, черт возьми. Мы оба причинили друг другу боль, но, надеюсь, сможем начать сначала. Не на острове. Сколь бы невыносимо я ни любила этого мужчину, я никогда не предпочту его своему ребенку. Своим детям – в ближайшем будущем. Я понимаю, что он ненадежен, но готова поработать над этим. Ему необязательно терять меня, да я того и не хочу, но, по крайней мере, мне нужна щепотка цивилизации. Больницы, проточная вода, люди, с которыми можно поговорить и… самое главное – моя семья.
Эдвард станет частью этой семьи – если примет такое решение. Раньше у него никогда не было настоящей семьи, потому что его родителей и сестру считать таковыми невозможно. Эд-старший – дьявол, пусть горит в аду. Ладно, за решеткой. Лиз – тряпка. А Роуз слишком эгоистична, чтобы беспокоиться о ком-то, кроме себя.
~xXx ~
- Ты действительно решила уехать? – тихо спрашивает мама.
Я киваю и накрываю Райли одеялом. Как она умудряется уснуть на этих больничных койках – ума не приложу. Они же жутко неудобные.
- Я воспользовалась всеми имеющимися у меня связями… – Я вздыхаю и поправляю подушку, ложась на спину. – Все будет так, как мы с тобой обговаривали.
- Думаешь, Эдвард поедет? – Она явно сомневается. У меня тоже имеются сомнения, но я обязана попытаться. – Если нет…
Я саркастично улыбаюсь.
- Я всегда могу его похитить. – Это шутка, но мама не понимает юмора.
- Он убийца, – напоминает она мне, в ее голосе слышны оттенки отчаяния. Она понимает это, но желала бы обратного.
Она увидит его таким, каким вижу я, но теплые чувства по отношению к Эдварду зародятся очень не скоро. Я не могу винить ее. Да, вот к чему все сводится – вина. Я сыта ею по горло. Сколько вины возложено на наши плечи, но отныне мне откровенно на это плевать.
- Разве можно отказаться от своей любви? – отвечаю я, пожав плечами. – Я не жду, что ты поймешь, почему я доверяю ему и… ладно, отчасти нет. Но доверяю, когда вопрос касается моей безопасности. – Он доказал это, отпустив меня. Совесть победила его – это самое главное для меня. И все же… да, нам надо поговорить о доверии. И его страсти и способе убеждать себя, что все хорошо, когда это не так. И он верит в это. Но на сей раз я смогу встать на свою защиту. Я не окажусь в невыгодной для меня ситуации и… надеюсь, со временем придет все остальное. Лишь бы Эдвард тоже смог мне снова довериться.
Я готова попробовать.
- Ты сможешь доверить ему своих детей? – спрашивает она, хватаясь за спасительную соломинку. Или, может, и не хватаясь за нее, а просто убеждаясь, что этот вопрос я тоже обдумала.
- Без сомнений. – Я уверенно киваю. Заключительные на острове месяцы показали, как сильно бережет Эдвард нашего сына или нашу дочь. Уверена, именно потому он меня и отпустил. Он защитит нашего малыша – я даже не сомневаюсь. Что касается Райли…
- Что с лицом такое? – Прищурившись, она смотрит на меня.
Нельзя отрицать, как хорошо понимает меня мама.
- Он не знает о Райли, – признаюсь я.
Она удивленно приподнимает брови.
- Что? Ты провела с этим человеком год на заброшенном острове и ни разу не рассказала ему о своей дочери?
Я качаю головой.
- Я боялась, что он что-нибудь натворит.
В самом начале главенствующей причиной, из-за которой я не рассказала ему, стала нестабильность его состояния, его изменчивость и непредсказуемость. Но после… он хотел, чтобы я полюбила остров, а я боялась, что он предпримет решительные действия – привезет ко мне Райли. А я так люблю ее, так я не хотела, чтобы она находилась в подобном месте. К тому же, я понятия не имела, как воспользуется этой информацией Эдвард. После того, как он предал всю организацию, немногие люди сохранили к нему теплое отношение – в чем и состояла главная проблема. Что, если он доверится кому-нибудь, а это окажется наемник Карлайла? Как бы ни старались предотвратить власти, преступники продолжают повелевать, находясь и в тюрьме тоже. Вторая проблема… что, если Эдвард решит бросить меня и забрать Райли? И что, если его поймают? Да, нет… слишком много «если». Такой риск я не могла взять на себя.
- А теперь не боишься? – спрашивает она.
- Нет, – честно отвечаю я. Я заметила, как сильно изменился Эдвард с того момента, как я забеременела. В нем все сильнее проглядывался тот мужчина, в которого я влюбилась. Свихнувшийся монстр исчез давным-давно, но когда я просила вернуться домой, его опасное положение лишь подтвердило, что он ни с места не сдвинется.
Теперь он не считает себя достойным меня, но это спорный вопрос. Он считает себя тем дикарем, который похитил меня. Но он изменился – я знаю.
Если бы я не была так обеспокоена своим здоровьем и – самое главное – здоровьем малыша, возможно, я попыталась бы убедить его поехать со мной. Я была не уверена. Любовь к моим детям на первом месте – и все тут. А когда я увидела ключи от вертолета, единственное, о чем могла думать, – Райли и маленький в моем животе.
Оглядываясь назад, я понимаю… нужно было сказать ему, что это не конец, но… я не непогрешима и не идеальна. Желание сбежать и сбежать быстро стало сродни инстинкту. После проведенного на гребаном острове года я не собиралась распрощаться с полученным шансом уехать оттуда.
Однако иногда я считаю, что так лучше. Потому что, если бы он приехал со мной, риск его ареста стал бы выше. И времени, чтобы спланировать наше будущее, на которое я надеюсь, у меня не нашлось бы.
- Ты устала, родная. – Мама чуть улыбается и пожимает мою руку.
Я натянуто усмехаюсь.
- Совсем без сил. – Но уснуть не могу. Несмотря на стоящих снаружи возле моей палаты двух агентов, я боюсь, что что-нибудь произойдет. Логически поразмыслив, понимаю, что в безопасности – Карлайл не стал бы предпринимать какие-нибудь действия рядом с агентами, но есть СМИ. Хотя какой родитель поддается логике, когда дело касается возможной опасности, грозящей их ребенку?
Кстати, о СМИ… они хотят сообщений от похищенной год назад женщины, но я не собираюсь делиться с ними этой хренью. Если все пойдет согласно плану, скоро я уеду из Штатов.
- Мам… – Райли медленно раскрывает глазки, просыпаясь, и ищет меня. – О… - Ее губы медленно приподнимают в улыбке. – Ты здесь.
Я улыбаюсь, несмотря на желание плакать.
- Я же обещала, солнышко. – Целую ее в лобик и привлекаю к себе. – Я не оставлю тебя.
Она хмыкает и прижимается к моей груди, ее глаза снова начинают закрываться.
- Люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю, Райли, – шепчу я и целую ее в макушку.
~xXx~
Через две недели я получаю специальное разрешение от своего врача на полет, хотя нахожусь на последних сроках беременности. Но обещаю ей по прибытии в Лондон встретиться с ее коллегой.
Уровень железа в организме приходит в норму, мне прописывают железосодержащие препараты и кучу витаминов, которые я кладу в ручную кладь, стоя в номере Эммета, окруженная сумками и коробками.
Несколько дней назад мама уехала в Чикаго, чтобы собрать наши вещи.
- Последний шанс передумать, – в шутку говорит Эммет. На самом деле, наполовину в шутку. Он никогда не станет фанатом Эдварда, но теперь хотя бы доверяет мне. Эммет сделал выбор, и я чрезвычайно довольна его решением.
- Ну уж нет, – с ухмылкой говорю я ему.
Он смеется, закатывает глаза и подходит к мини-холодильнику.
- Солнышко! – зовет он Райли, которая сейчас в спальне. – Нам пора!
И Райли прибегает, раскинув руки, как будто она самолет.
- Ура! Каникулы!
Ну, не совсем. Нечто более постоянное.
По крайней мере, я на это уповаю.
Жду вас на форуме! Наташе, как всегда, спасибо за помощь!
0
