Находясь в беспамятстве, чувствую, как Белла кладет мне на лоб смоченную в холодной воде тряпку, но я слишком увяз в своих кошмарах, чтобы покончить с ними и проснуться окончательно.

 

Меня преследуют голоса – голоса моих жертв. Тех людей, что я убил не за один год. Некоторые погибали от моей руки быстро, другие – жестокой мучительной смертью. Тогда мне было насрать на свои действа. Но сейчас, когда они смотрят мне прямо в глаза…

 

 

 

 

 

- Думаю, я заслуживала смерти. – Она вздыхает. – Не совсем понимаю, что я натворила, но уверена, основания у тебя были. Жалко, что я не успела попрощаться со своими младшими сестренками. – Господи, замолчи, пожалуйста. – Я заботилась о них. Но у них все будет хорошо, какая-нибудь семья их приютит. Лили – семь лет, а Мэг – четыре.

 

 

 

 

 

 

 

 

- Эдвард…

 

Задрожав, я издаю стон. Влажные струйки стекают по моим вискам. На лице ощущаю бриз океана. Этот запах… чувствую запах хренова солнечного света.

 

Не знал, что солнце имеет запах.

 

- Эдвард?

 

- Белла, – хныкаю я.

 

Глаза обжигают слезы. Я не могу открыть их, но ощущаю ее присутствие. Она сидит на диване рядом со мной. Обнимает меня, ее прикосновения успокаивают меня.

 

- Я плавала под водой, – говорит она, убирая с моего лба волосы. – Дно такое красивое. 

 

- Что с-случилось? – каркающим голосом выдавливаю я.

 

Снова пытаюсь открыть глаза, и мне удается приподнять одно веко, но Белла все равно расплывается перед взором. Я мельком осматриваюсь, пытаясь сосредоточиться, но… может, не сейчас, но я увижу ее. Надеюсь. Медленно приоткрываю второй глаз.

 

- Тяжелая у тебя неделька задалась, – шепчет она. – У тебя были галлюцинации.

 

 

Я накрываю лицо отяжелевшей рукой. Головная боль усиливается, одарив меня ощущением, что мой череп вот-вот взорвется.

 

- Милый, закрывай глаза, – шепчет она. – Необязательно смотреть на меня.

 

- Почему? – Еще несколько слезинок скатываются по моим вискам. – Я хочу тебя видеть.

 

- Но тебе не понравится, – предупреждает она.

 

Обретя еще большую решимость, я приподнимаюсь на локтях и сощуриваюсь. Затем медленно, но верно она появляется в зоне видимости. Какого черта?

 

- Что с тобой случилось? – хриплю я. Блядь, да она вся в синяках. Ее красивое личико сплошь покрыто синяками, и царапинами, и порезами.

 

Она улыбается. И вздрагивает. Из ее нижней губы сочится капелька крови. Она снова улыбается.

 

- Так бы я выглядела, если бы мои душевные раны проявились на теле. – Ее глаза блестят от волнения, а я тем временем готов блевануть. – Ты тоже весь покрыт синяками, – шепчет она, волнения как не бывало. Вместо него – печаль, она ведет пальцем вниз по моей груди. Я опускаю глаза и вижу рану, нанесенную… хм. – Я так тебе навредила. Как и твой отец. Каждый раз, когда он разочаровывался в тебе… когда ты не так быстро поднимался по карьерной лестнице, появлялась новая рана. На твоем сердце.

 

Я медленно сажусь, осматривая свои избитые руки и ноги.

 

Опустив подбородок на грудь, вдруг вижу зияющее отверстие там, где когда-то находилось мое сердце.

 

Я дрожу, трясусь и чувствую себя неимоверно больным.

 

Один взгляд на Беллу – и я вижу, что ее сердце тоже удалено. 

 

«Вырвано», – шепчет мне гребаный голос.

 

Агонизирующий и поверженный, я смотрю любимой прямо в глаза.

 

Она улыбается.

 

- Две потерянные души. – Монотонная интонация.

 

Я подскакиваю на кровати.

 

- Боже, – наклонившись вперед, ахаю я. Просто сон, просто сон, сон. Для надежности опершись руками о бедра, заставляю свое сердце замедлиться. Оно не сбивается с ритма – значит, оно еще там, спрятанное в глубине грудной клетки. Все это было сном, обычным сном, в котором нет ничего реального. Оглянувшись вокруг себя, замечаю спящую Беллу. Без синяков. Без порезов. Без единого повреждения.

 

Этот кошмар казался слишком реальным. Я считал, что все происходит наяву. 

 

Несколько минут спустя падаю, как подкошенный, на берегу.

 

Рыдания рвутся из моего тела, но эти звуки заглушаются накатывающими волнами.

 

Луна светит слишком ярко, мать ее. Она следит за мной, осуждает, называет меня дикарем.

 

- Хватит, пожалуйста, – кричу я, прижимая к груди колени и обвивая их руками. Раскачиваюсь взад-вперед, перед глазами вспыхивают тысячи лиц. Они насмехаются надо мной, саркастично ухмыляются, воркуют, хихикают, гудят, напевают. Напоминают мне о содеянном, как будто я могу о том забыть. – Пожалуйста. – Я давлюсь и рефлекторно наклоняюсь направо, собираясь извергнуть содержимое желудка. – Фух. – Снова меня рвет.

 

Я никогда еще не ощущал себя настолько пустым, полым, придавленным.

 

Моя кожа покрыта мурашками. Из пор сочится пот. Живот болезненно сжимается.

 

У меня все болит. 

 

И впервые за всю свою жизнь я сожалею.

 

Обо всем, что сделал.

 

«Но недостаточно», – шепчет голос.

 

~xXx ~

 

Следующим утром не светит солнце, но я сижу на террасе, завернувшись в три одеяла. Меня знобит, и лихорадка никак не проходит.

 

Белла стоит возле огня с задумчивым выражением на лице, держа в руке стакан с соком.

 

- Ты по-прежнему не хочешь встретиться с врачом? – спрашивает она.

 

Я качаю головой, что вызывает адскую боль.

 

- Нет, – хриплю я. – С острова не выбраться.

 

Она смотрит на сок.

 

Я смотрю на сок.

 

Я облизываю пересохшие, вялые губы. 

 

- Можно?.. – Мне едва удается протянуть руку за стаканом.

 

Смиренно вздохнув, Белла снова заходит в дом, оставляя меня в недоумении.

 

- Белла, – сиплым голосом зову я.

 

- Сейчас вернусь! – резко отвечает она.

 

У меня вырывается дрожащий вздох, и я поворачиваю лицо к океану.

 

По непонятным мне причинам я все время хочу плакать. Еще минута – и я взорвусь. Тяжелый камень в груди причиняет боль сильнее, чем прежде. Он неумолим и напорист. А голос… шепчет неоднократно: «шестьдесят четыре». Шестьдесят четыре, шестьдесят четыре, шестьдесят четыре. Шестьдесят четыре лица, имени, души. Жизни. Которые я забрал.

 

Впервые я совершил убийство в восемнадцать лет. Отец приказал мне. Я улаживал проблемы. Был хорош в заметании следов. Наемный убийца в ебаный прокат.

 

Я видел пару потускневших глаз, а затем – ничего.

 

Слышал последний вдох – этот скрипучий, хрипящий звук.

 

- Возьми. – Несмотря на тихий голос, Белла застает меня врасплох, вернувшись с соком и подносом с едой. Пока я пытаюсь совладать с дыханием, она садится подле меня и ворчит, какой же я упрямый. Но я практически не слышу ее слов. – Попробуй съесть чернику. – Она протягивает мне тарелку. – Вкусная.

 

Она кладет одну ягоду мне в рот, и я медленно пережевываю, не рассчитывая даже на то, что мой желудок ее переварит. До сей поры это было невозможно.

 

Затем она протягивает мне сок, и я издаю стоны от его вкуса. Наверное, мне очень хотелось пить, потому что он охрененно восхитителен. 

 

Вся еда, что дает мне любимая, нарезана кубиками или ломтиками. Банан вкусный, но я могу переварить буквально пару кусочков. Маленькие ломтики шоколада тоже приходятся мне по вкусу.

 

- Вода, – шепчет она и протягивает полную бутылку. Холодная, видимо, только что набрана в источнике. Без видимой на то причины мои глаза увлажняются. – Если еда усвоится, позже покормлю тебя еще раз, договорились? – Она ласково гладит меня по волосам. 

 

Я дрожу от удовольствия и закрываю глаза.

 

- Спасибо, – выдыхаю я.

 

~xXx ~

 

Несколько дней спустя мне наконец-то становится лучше. Я много пью и уже могу поесть без последующего выворачивания желудка. Лихорадка отпустила меня, теперь хоть поспать могу. Однако кошмары не прекращаются. Теперь они стали еще ожесточеннее. Каждую ночь. Мокрый, я просыпаюсь от удушья, от крика, запутавшись в простынях, и бреду на террасу или пляж. Курю, размышляю, пью воду и ем ягоды, которые Белла теперь всегда держит в вазе возле огня. Чтобы обрести прежнюю форму, ем немного шоколада и восполняю запас белка вялеными колбасками. Они типа питательные.

 

Если бы я только мог избавиться от кошмаров…

 

 

Я съеживаюсь и затягиваюсь сигаретой, наблюдая за медленно поднимающимся из-за горизонта солнцем.

 

Я очень долго болел, находясь во власти снов и мыслей, но, возможно, сегодня смогу заняться чем-то реально полезным. Может, поймаю гребаную рыбу или… не знаю, хотя бы прогуляюсь нормально. Я уже давненько не видывал наших животных. Кто знает, живы ли они еще. Сделать ли мне это сейчас?

 

Мне нужно отвлечься.

 

И через несколько часов я действительно отвлекаюсь, слыша, как Беллу тошнит в ведро.

 

Ускорившись, как только возможно, я несусь на террасу и придерживаю ей волосы, пока она судорожно глотает воздух.

 

- Ох, детка. – Надеюсь, я не заразил ее. – Скажи, что мне сделать. Как мне помочь тебе?

 

- Уходи, Эдвард, – осипшим голосом исторгает она, не поднимая головы от ведра. – Ты и так уже достаточно сделал.

 

Я начинаю хмуриться.

 

- Если ты опять по поводу похищения…

 

- Боже, да заткнись же ты, наконец! – кричит она.

 

Я шлепаюсь на задницу, с потрясением отмечая, как она взглядом мечет в меня молнии.

 

- Белла…

 

Она давится, и ее опять начинает тошнить.

 

- Противозачаточные, которые ты мне сунул… – шепчет она. – Я ни одной таблетки не пропустила, Эдвард. А когда я напилась, ты сказал, что пользовался презервативом.

 

- Так и было! – быстро вырывается из меня вранье, пока я сам начинаю прикидывать возможные варианты происходящего. Таблетки. Презервативы. Плацебо. Черт меня дери. Тошнота… ее тошнит. – Срань господня.

 

Я закрываю ладонью рот, который растягивается в широченной улыбке.

 

- Родная, ты беременна?

 

Она начинает причитать.

 

Ладно. Я того ожидал. В конце концов, естественно, что она испугалась. Наверное, в ней проснулся материнский инстинкт, и она боится, что жизнь на острове навредит ей и ребенку. Но она ошибается. Я уже все заготовил.

 

- Как давно ты заболела? – нежно спрашиваю я. Не может же быть, что она уже давно узнала, что беременна. Тем более она верит, что противозачаточные действенны. К тому же… когда мы трахались, я неоднократно напоминал ей пить таблетки, а она была так пьяна, что лгать было даже бессмысленно. Теперь я охуенно рад. У нас будет ребенок. Ребенок. 

 

- Около месяца, – хрипит она. – Ты был слишком болен, чтобы заметить. Блядь, как же грудь ноет.

 

- Черт, – на эмоциях хохочу я. – У нас будет ребенок, Белла.

 

Голова кружится, и даже тяжесть в груди стала чуточку легче.

 

 

- Таблетки…

 

Я пожимаю плечами и беру бутылку с водой.

 

- Может, твое тело решило за тебя. – Я смотрю, как она пьет. – Такое бывает. Слышал, что иногда таблетки не действуют. – Лгать так легко. Но я готов на все, что угодно, лишь бы она не растерзала меня в клочья.

 

- Да… – Я задумчиво киваю, видя ее огорченное выражение лица. – Да, дело в тебе, милая. Бля, вот бывает же. Но знаешь, что? – Я усмехаюсь и щелкаю ее по носу. – Хорошо, что я запланировал и это.

 

Я переношу ее на диван, где рассказываю о том, что купил для нас – для нашего ребенка. Игрушки, одежда, книги… книги про ведение беременности, про лечение дома, про имена, о стадиях жизни ребенка… список можно продолжать бесконечно. Я подумал о каждой малозначительной детали и для Беллы. Все – от одежды для беременных и молокоотсосов до витаминов и списка того, что ей делать можно и что нельзя.

 

- Ты планировал обрюхатить меня? – требовательно спрашивает она, когда я умолкаю.

 

У меня вырывается смешок.

 

- Ну, когда-нибудь. Но не думал, что это случится здесь. Не думал, что твое тело примет решение за нас. – Я вручаю ей яблоко и полурастаявшую плитку шоколада. – И все же это чудесно. – Лучезарно ей улыбаюсь и кладу руку на пока еще плоский животик. – Наше небольшое островное чудо. 

 

Возможно, теперь мои кошмары прекратят свое существование.

 

~xXx ~

 

Только они не прекращают.

 

 

 

 

 

 

Шум вертолета заставляет меня резко проснуться, и я мотаю головой, пытаясь найти Беллу.

 

Она нашла вертолет?

 

 

- Быстрее! – Мне кажется, кричит она с улицы. – Ну же!

 

- Блядь! – рычу я, вскакивая с кровати. Натянув штаны, я несусь вон из спальни, готовый сражаться за свою жизнь. Ужасные мысли мелькают у меня в голове, когда я добегаю до патио, ожесточенно ища глазами Беллу. Никто не может найти нас. Они, блядь, не могут. А мой вертолет благополучно спрятан на другом конце острова. – БЕЛЛА! – Я замечаю ее примерно в полумиле от пляжа и несусь к ней как угорелый. В зоне видимости нет проклятого вертолета, но это не значит, что я не слышал его. Однако сейчас я больше взволнован из-за увиденного.

 

Белла. Свернулась калачиком. Сжимает живот.

 

- Черт возьми, я убью его, – слышу ее бормотание, едва добравшись до нее.

 

- Белла! – Блядь, я чертовски запыхался. – Белла, малыш… – Опускаюсь на колени и обхватываю ладонями ее лицо в поисках признаков боли. – Что случилось? Ребенок в порядке? – Мы еще не знаем точный срок, но с тех пор, как она призналась мне, что понесла, прошел только месяц. Приблизительно, мы на десятой неделе, потому что, как написано в книге, первые признаки появляются спустя две недели после зачатия. – Любимая, поговори со мной. Я взволнован до безумия.

 

- Все хорошо, – хрипит она. – Сильная судорога просто.

 

Я чувствую, как отливает от лица кровь. Беспокойство почти парализует меня.

 

- Что? – Моя нижняя губа начинает дрожать, но я отодвигаю в сторону эмоции. Сначала надо удостовериться, что с Беллой все хорошо. – Вставай. Уложим тебя в постель. – Солнце еще касается горизонта, так что время раннее. – Тебе надо полежать.

 

Настояв на том, что ей лучше побыть на свежем воздухе, она ложится на террасе на диван вместо того, чтобы вернуться в нашу спальню, а я занят тем, что ношу ей воду, шипучку без кофеина и закуски. Убеждаюсь, что ей удобно, что она укутана должным образом.

 

- Что еще я могу для тебя сделать? – Я становлюсь на колени перед ней. Целую ее в лобик, боясь занять место на диване. То есть… что, если коснувшись ее, наврежу ребенку? Что, если с ним уже что-то случилось? Боже.

 

Меня начинает подташнивать.

 

Что мне делать, если малышу нужен врач?

 

Ну, тогда ответ прост. Если бы дело касалось лишь Беллы, то мы умерли бы вместе. Никто и никогда не разлучит нас. Я слишком ее люблю, чертовски ею одержим, но если наш сын или дочь…

 

Эта любовь иного рода. Он или она должны жить. Здоровыми. Защищенными. Оберегаемыми.

 

Внезапно становится трудно дышать.

 

- Эдвард?

 

Верно. О своей херне буду волноваться потом.

 

- Я с тобой, любимая. – Беру ее руки в свои и целую ее пальчики. – Скажи, что мне сделать.

 

Ее улыбка легкая.

 

- Все хорошо, – шепчет она. – Просто устала.

 

Сощурившись, смотрю на нее, и возвращаются прежние мысли по поводу моего резкого пробуждения.

 

- А чем ты тут занималась? – На ней лишь одна из моих футболок и пара трусиков – не так она одевается, когда бегает по пляжу.

 

- В доме было слишком жарко. – Она чуть пожимает плечами. – Я… хотела прогуляться.

 

Я приподнимаю бровь.

 

- Я слышал шум вертолета.

 

- Что? – Она в замешательстве хмурится, но я замечаю, что взгляд-то она отводит. – Что ты имеешь в виду? Какой вертолет?

 

Поджав губы, задумываюсь, стоит ли мне сказать еще что-нибудь по этому поводу. Ясно как божий день, что она что-то скрывает, но Белла – квалифицированная лгунья. Она блядская мастерица. А теперь…

 

К тому же, сказав еще что-нибудь, я выдам правду – а значит, признаюсь, что путь с острова найти можно.

 

- Наверное, просто приснилось. – Заставляю себя улыбнуться и целую ее в щеку. – Хочешь, принесу какие-нибудь книги по беременности?

 

- Превосходная мысль.

 

Кивнув и улыбнувшись напоследок, встаю и иду в дом за книгами.

 

Оставшийся день Белла читает. Хотя время от времени обводит взглядом округу. Словно ждет, что что-то произойдет. Или кто-нибудь придет. 

 

Что начинает меня раздражать.

---

Неимоверное благодарственное Натусику!