Изабелла застонала, прошла еще одна схватка, и я резко остановился, глядя на нее.

- Ты в порядке, tesoro? Тебе что-нибудь нужно?

- Уф, я в порядке. Ты каждый раз будешь меня об этом спрашивать?

- Возможно, - ответил я. Разве я не должен? Я был уверен, что это было моей обязанностью.

- Пожалуйста, не надо, - сказала она, покачав головой. - Если хочешь помочь мне, просто расслабься.

- Расслабься? - спросил я. Как, черт возьми, я мог это сделать? Она рожала, и я был на грани паники, а она хочет, чтобы я, блядь, расслабился?

- Да, расслабься, - ответила она, откидываясь назад и мягко улыбаясь мне, и показала на стул рядом с кроватью. - Посиди со мной.

Я вздохнул и подошел к кровати, придвинув стул поближе, прежде чем сесть. Она протянула мне руку, и я взял ее, поцеловав ладошку.

- Как ты можешь быть такой спокойной? - спросил я.

- Все не так уж плохо, - ответила она, пожимая плечами. - Это естественно.

- Естественно, - пробормотал я, нежно поглаживая ее кожу своим большим пальцем. Я не был уверен, что «естественно» было тем словом, которое я лично использовал бы, чтобы описать то, что, как я знал, мне предстоит. Она будто бы выдавливала арбуз через отверстие в четыре раза меньше по размеру. Это дерьмо не было естественным. Сверхъестественным, может быть, но, определенно, не естественным. Это дерьмо бросало вызов всем законам гравитации. Или, может быть, это была физика... да какая, блядь, разница. Я что, гребаный ученый?

- Как мы здесь? - спросила медсестра, заходя в палату, ее голос был чертовски бодрым. Это действовало на мои уже порядком измотанные нервы.

- Чудесно, - сказал я с сарказмом. - Было бы намного, черт возьми, лучше, если бы доктор показался в ближайшее время.

Медсестра улыбнулась, когда подошла к нам, не показывая, что ее хоть как-то задело мое отношение. Она проверила мониторы, к которым была подключена Изабелла, прежде чем надеть резиновые перчатки.

- Доктор будет позже. А теперь, как насчет того, чтобы я посмотрела, как далеко вы продвинулись?

Я хотел возразить, потому что она не была доктором, и я не хотел ее видеть между ног моей жены, но Изабелла бросила на меня взгляд, который ясно сказал мне, чтобы я держал рот на замке. Она знала меня слишком хорошо.

Я держал рот закрытым, пока медсестра делала быстрый осмотр, бросив перчатки в урну, когда он был закончен.

- У вас раскрытие шейки матки на три сантиметра и процент сглаживания около сорока процентов.

Изабелла кивнула, будто это дерьмо имело какой-то смысл, но я не понимал, о чем она говорит.

- Э-э, и что это значит?

- Это значит, мистер Каллен, что впереди вас ждет длинная ночь, - сказала она, положив руку мне на плечо, и засмеялась, прежде чем выйти за дверь.

Вопреки тому, что я сказал в отделении экстренной медицинской помощи, время у нас не вышло. На самом деле, казалось, что только время было тем, что мы имели. Прошло уже много времени, как мы были там, часы ритмично отсчитывали минуты.

Медсестра заходила еще несколько раз, чтобы проверить Изабеллу, и каждый раз она продвигалась немного дальше, но больше ничего существенного. Ничего, что, по-видимому, могло гарантировать появление доктора.

Я бегал за мороженым и фруктовым льдом около десятка раз, как только Изабелле было это позволено, и дважды прошелся с ней по коридорам, когда ей разрешили передвигаться. Я чувствовал себя чертовски беспомощным все это время, потому что просто сидел и ждал. Ждал, когда что-нибудь произойдет. Ждал света в конце туннеля. Ждал, когда Изабелла избавиться от боли.

Ждал появления моей дочери, чтобы, наконец, увидеть ее.

В итоге, несколько часов превратились в следующий ублюдочный день, но это едва ли ощутила Изабелла. Я мог сказать, что ей было больно, но она оставалась сильной, сражаясь со схватками, и никогда не теряла хладнокровия. Она была терпеливой... намного более терпеливой, чем был бы я. Я был на грани одного из двух: или кого-нибудь ударить или вырвать свои гребаные волосы.

Было раннее утро следующего дня, и Изабелла спала около часа, а я то дремал, то просыпался, не в состоянии комфортнее устроится на стуле. Я менял свое положение, вероятно, уже в сотый раз, когда дверь в палату открылась и медсестра спокойно зашла внутрь.

Я наблюдал, как она проверила мониторы, ее глаза обратились ко мне, с момента как она ощутила мой пристальный взгляд.

- Не спится? - тихо спросила она.

Я покачал головой, и она улыбнулась, выражение ее лица было понимающим.

- Нервничаете? - Я задумался.

Я устал, и у меня закончилось терпение, но нервничал ли я?

- Думаю, да.

- Это нормально, - сказала она. - Но не волнуйтесь – все выглядит отлично. Ваш ребенок скоро родится, и все ожидания будут стоить этого.

- Да, я знаю, - ответил я, взглянув на Изабеллу. Она выглядела настолько мирной, будто не имела никаких забот. - Как, черт возьми, она может спать во время всего этого?

- Хороший вопрос, - сказала медсестра. - Она справляется с этим гораздо лучше, чем большинство тех, кого я видела. Обычно к этому моменту требуют обезболивающие.

- Обезболивающие, - проворчал я. - Я точно бы использовал какие-нибудь проклятые обезболивающие.

Она рассмеялась.

- Бьюсь об заклад. Жаль, что вы в них не нуждаетесь.

- Да, очень жаль.

Медсестра проверила мониторы еще раз, перед тем как уйти, а я откинулся на спинку стула. Я уже был готов отключиться, когда Изабелла заговорила, вернув меня в реальность:

- Наркотики – это плохо.

Я открыл глаза и взглянул на нее, она внимательно наблюдала за мной.

- Может и так, но после них так хорошо себя чувствуешь.

Она мягко улыбнулась.

- Да, но овчинка не стоит выделки.

- Так ты говоришь. Но все-таки я удивлен, что ты их не попросила.

- Почему? Я же только что сказала тебе, что оно того не стоит.

- Да, но это не так, что они незаконны. Тебе должно быть больно, tesoro.

- Все не так уж плохо, - ответила она, пожав плечами.

Я посмотрел на нее, как выжившую из ума, и она рассмеялась.

 - Честно говоря, это не так. То есть, я определенно не очень хорошо себя чувствую, но мне бывало еще хуже. Кроме того, моя мама сделала это в одиночку, если ты помнишь. Она родила меня ночью, посреди сарая. Она даже не могла шуметь и встала на следующий день, чтобы сделать свою работу, как будто ничего не произошло. Если она смогла это сделать, когда была совсем молоденькой, то это не большая проблема. Пока я не одинока, пока у меня есть ты, мне не нужны наркотики или что-либо подобное. Я знаю, все будет в порядке. 

Ее ответ меня удивил. Я никогда не думал о ее матери, и о том, через что ей пришлось пройти, чтобы у нее была Изабелла. Я никогда не присутствовал при родах, но вспомнил, как кричала Розали из гребаной палаты, когда рожала маленького Карлайла. Я не мог себе представить, как кто-то прошел через это дерьмо, не говоря уже о том, что самостоятельно.

- У тебя всегда буду я, - сказал я. - Ты никогда не будешь одна, tesoro.

- Я знаю, - сказала она, протягивая мне руку. - Ты не настолько глуп, чтобы оставить меня дважды.

Ее слова были игривыми, и мы оба рассмеялись, атмосфера вдруг стала легче, несмотря на серьезность ситуации. Я держал ее за руку, и мы немного поболтали, пока ее схватки не стали проходить намного сильнее. Они наступали все чаще, и я мог сказать, что они были более болезненными, потому что она закрыла глаза, а ее дыхание стало прерывистым, все разговоры прекратились. Через несколько таких схваток из ее глаз потекли слезы – небольшая трещина в ее невозмутимости. Ее дыхание было затрудненным, и я запаниковал снова, чувствуя себя чертовски беспомощным.

- Разве ты не можешь сделать какую-нибудь дыхательную гимнастику? - спросил я, пожалев, что мы ни разу не посетили занятия для беременных, которые нам предлагали. - Знаешь, хи-хи-фу или любое другое такое же дерьмо, которое показывали по телевизору? Она сухо рассмеялась.

- Довольно затруднительно делать хи-хи-фу, Эдвард, когда я даже не могу...

Ее слова внезапно оборвались, так как наступила еще одна схватка, на этот раз, очевидно, чертовски намного болезненней, чем любая другая перед ней. Она вскрикнула, испугав меня, и так чертовски громко, что медсестра услышала ее в коридоре. Она забежала к нам в палату, включая свет, и я поморщился, прикрывая глаза от яркого света. Сука начала болтать своим бодрым голосом, посмотрев на мониторы, прежде чем сказать, что она должна проверить Изабеллу. Я встал и снова стал ходить туда-сюда, пока ее проверяли, не зная, чем заняться.

- Ничего себе, у вас раскрытие почти на десять, - заявила медсестра, снимая перчатки и бросая их в урну. - Так быстро.

Быстро? Мне казалось, что чертовски долго.

- Я чувствую, что я… - начала Изабелла, напрягшись от еще одной схватки. - О Боже, я хочу тужиться.

- Пока не тужьтесь, - сказала медсестра, ее бодрый голос внезапно стал очень строгим. - Я позову врача.

Она ушла, и я сделал еще шаг, когда Изабелла снова закричала. Я метнулся обратно на стул, жалея, что не могу забрать ее боль, и схватил за руку.

- Все в порядке, tesoro. Все почти закончилось, - сказал я, надеясь, черт возьми, что не лгу ей.

- Я хочу, чтобы это закончилось, - сказала она, качая головой, в то время как ее слезы текли ручьем. Я вытер их моей свободной рукой.

- Я знаю, что хочешь. Просто сожми мою руку, когда это дерьмо причинит боль, если тебе нужно, и держись.

Как только я произнес эти слова, наступила еще одна схватка, и ублюдочные боли вернулись. Она закричала и сжала мою руку, боль прошла через все мое тело. Я выругался, удивившись, что не услышал, как трещат мои кости от воздействия такой силы.

- Христос, когда ты стала такой сильной?

- Где доктор? - выдохнула она. - Я хочу тужиться. Немедленно.

Я лихорадочно огляделся, в полном недоумении, что мне сделать.

- Э-э, ебать... - начал я, собираясь пойти и посмотреть, но сомневался, что она отпустит мою руку. Я серьезно обдумывал, может, крикнуть этим ублюдкам, прежде чем просто потянуться к кнопке вызова медсестер, несколько раз нажав ее.

Через несколько мгновений еще одна схватка скрутила Изабеллу, и дверь в палату распахнулась, впуская торопившуюся медсестру. За ней следовало несколько других, которых я никогда, блядь, не видел.

- Я хочу тужиться, - закричала Изабелла. - Я хочу... Я не могу... О, Боже...

Человек со светлыми волосами, которые слегка поседели около висков, подошел к кровати, натягивая перчатки из латекса.

- Миссис Каллен, я – доктор Райли Бирс. Я буду принимать у вас роды сегодня.

Я напрягся, услышав эти слова, недоверчиво глядя на него.

- Что вы, блядь, только что сказали?

Он, казалось, опешил от моей вспышки и повернулся, чтобы с опаской взглянуть на меня.

- Ну, я сказал, что я буду принимать…

- Катитесь к черту, - выплюнул я, качая головой. - Вы ни хера не будете делать, так что можете отправляться прямо за дверь!

- Эдвард... - начала Изабелла, но я даже не дал ей договорить.

- Где, черт возьми, доктор Маршалл? - раздраженно спросил я. - Это она должна быть здесь, чтобы принять роды.

- Она в отпуске, - вмешалась медсестра.

- В отпуске? Мы рожаем, а эта сука находится в отпуске?

- Эдвард, пожалуйста...

- Нет, Белла, это пиздец! Она должна это делать!

- Я принимаю всех ее пациентов на этой неделе за нее, - пытался объяснить доктор Бирс, но мне было насрать на то, что он скажет. Все равно, о чем они там договаривались с доктором Маршалл, потому что это не сработает. Никто не обсудил все с нами заранее, и я отказывался принять тот факт, что у меня нет выбора в этом вопросе. Это дерьмо было важно. Никакого, блядь, мужика между ног моей жены, по какой бы то ни было причине.

 - Что ж, эти вы не примете, - сказал я. - Вам лучше пойти позвонить доктору Маршалл и сказать ей, чтобы она тащила свою задницу сюда. 

- Это невозможно, - сказал доктор Бирс. – У нас нет времени.

- Она во Флориде, - объяснила медсестра.

Я начал высчитывать в голове, как далеко находится Флорида, и сколько времени понадобится ей вернуться в Лас Вегас, хотя понимал, что это смешно. Но ничего не мог с собой поделать. Я был уставшим и обеспокоенным, раздраженным до крайней степени и, если честно, даже немного испуганным. Мы никогда не проходили через это дерьмо прежде. Изабелле было больно, и я ничего не мог сделать, чтобы помочь ей. Мы теперь были во власти доктора... Доктора, которого я нихрена не знал, доктора, который мне нихрена не нравился.

- Я, э-э... - начал я, не зная, что теперь делать с моим заявлением, но это уже не имело значения.

Прежде, чем я смог сказать что-нибудь еще, Изабелла закричала, и все исчезло, кроме нее. Она была всем, что имело значение.

Исходя из этого, все стали двигаться в ускоренном режиме, как размытые пятна. Я стоял рядом с кроватью Изабеллы, держа ее правую руку между двумя своими, в то время как доктор и медсестра готовились принять ребенка. Я больше не возражал, оставаясь тихим, когда еще две медсестры зашли в палату. Прежде, чем я осознал это, доктор сказал Изабелле, чтобы она тужилась; облегчение, снизошедшее от нее, было чертовски ощутимо.

Сжимая мою руку, она сразу же начала тужиться и громко кряхтеть.

Я не знаю, сколько времени прошло – может быть несколько часов, но было такое ощущение, что считанные минуты.

Изабелла тужилась с каждой схваткой, ее лицо было ярко-красным от усилий, а лоб влажным от пота. Я говорил ей, как здорово она все делает, хотя у меня не было ни единой гребаной подсказки, было ли это действительно так. Все равно я гордился ею. Она была такой, черт возьми, сильной. Потная и измученная, со слезами, текущими из глаз, и голосом, охрипшим от крика, но она никогда не была настолько красивой для меня.

Пугающей, да, – особенно когда она испустила крик, напоминающий гребаного экзорциста – но все равно... красивой.

- Еще несколько толчков, - сказал доктор прямо перед следующей схваткой. Изабелла собралась с духом и стала тужиться так сильно, как могла, ругательство слетело с ее губ. Я посмотрел на нее, ошеломленный, блядь, настолько, что доктор улыбнулся.

- Уже видна голова.

- Только лишь голова? - проворчала Изабелла, тяжело дыша. Я изобразил улыбку и вытер пот с ее лба, смахивая слезы тыльной стороной пальцев.

- Почти все закончилось, - сказал я. - Ты все делаешь чертовски хорошо, детка. Я горжусь тобой.

Она сузила глаза, глядя на меня, выражение ее лица говорило мне, что она ни хрена в это не поверила.

- Я думаю... - начала она, резко останавливаясь, чтобы сделать глубокий вдох. - О Боже, я думаю, мне нужно еще раз потужиться.

 - Давайте еще раз, сильно, - сказал доктор Бирс. 

Изабелла крякнула и стала тужиться, не нуждаясь больше в инструкциях. Медсестры подгоняли ее, когда ее силы иссякали, но я был чертовски потерян, мое внимание сфокусировалось на докторе. Я видел, что простыня была пропитана кровью и какой-то жидкостью, испачкавшей все вокруг. Его латексные перчатки были покрыты ею, и я вдруг почувствовал тошноту, ошеломленный увиденным. Это, конечно, не так, как в кино; там все это дерьмо было изысканным и чистым. Нет, это было похоже на кое-что из фильма ужасов.

- Ну, вот и она! - сказал доктор. Я с трепетом наблюдал, как он вытащил ребенка, придерживая ее, в то время как медсестра схватила одеяло. Она положила его на живот Изабеллы, и доктор положил ребенка на него, разрешая медсестре быстро завернуть его. Изабелла ахнула, ее дыхание стало прерывистым, когда она прижала к себе ребенка. Она была меньше, чем я ожидал – крошечная малышка с головой, полной волос. Даже морщинистая и покрытая клейким дерьмом, она была самым удивительным созданием, которое я, блядь, когда-нибудь видел. Она выглядела так, как я не ожидал, но в тот момент, как увидел ее, я понял, что именно такой она и должна была быть. Она была частью нас обоих – лучшее от нас двоих. Я не мог сказать, на кого она была похожа, или даже на кого она будет походить, но я просто знал одно.

Она была чертовски совершенна.

- Совершенна, - прошептала Изабелла, повторяя мои мысли. Я улыбнулся, посмотрел на нее, и слезы начинали жечь мои глаза.

- Вы обе совершенны, - ответил я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. - Мои девочки.