Эдвард резко поставил бокал с пивом и выругался себе под нос — Карлайл вскинул бровь, перегнулся через стол и посмотрел, что у приятеля в телефоне. Из груди у Мейсена вырвался громкий смех.

— Она на свидании? О, дружище. Эта девушка — крепкий орешек.

— Отъебись, — выплюнул Эдвард и, кинув телефон на стол, засунул в рот еще картошки. Когда Карлайл позвонил с предложением вместе поужинать, Эдвард с подозрением отнесся к подобному времяпрепровождению. В то же время он понимал, что не может запереться у себя дома до тех пор, пока Белла в конце концов не сделает то, чего, как оба они знали, она хочет. По крайней мере, он это знал.

— Ты правда считаешь, что она на свидании? — спросил Карлайл, заметивший, как изменилось поведение Эдварда. Мейсен не понимал, что конкретно происходило с его другом, однако, по его ощущениям, что-то изменилось. 

— Знай ты, как она выглядит, то не задавал бы подобный вопрос. — При мысли, что какой-то парень, какой-то гребаный неудачник посмеет прикоснуться к брюнетке, Эдвард стиснул зубы. Станет ли она трахаться с тем чуваком? 

Поскольку ответом на этот вопрос, скорее всего, стало бы «да», он заказал второе пиво, отправил сообщение и подождал. Потом еще подождал. Однако когда час превратился в два, а за первыми двумя сообщениями последовали два других, он перестал справляться с ситуацией и, в раздражении отшвырнув телефон, зыркнул на Карлайла. У того появился «довесок» — высокая, почти догола раздетая блондинка.

— Да что за хрень я творю? — пробормотал Эдвард и ненадолго опустил веки.

— Эй, эм-м-м-м, прошу прощения… 

Каллен открыл глаза и на выходе из кабинки увидел девушку, которая переминалась с ноги на ногу и, переводя взгляд то на Эдварда, то на Карлайла, тянула за подол свою блузку.

— В чем дело? — голос Эдварда звучал неприветливо и невнятно, словно у актера заплетался язык.

— Можно мне… мог бы ты сфотографироваться со мной?

Карлайл обнял сидевшую у него на коленях девушку и усмехнулся. 

— Ну так что, Эдвард? Ты как, готов к съемке?

Эдвард нахмурился и пнул Карлайла в ногу.

— Двигайся, развратник. Дай ей проскользнуть.

Девушка просияла, когда Карлайл, обойдя кабинку по кругу, высвободил пространство, чтобы она могла пробраться внутрь.

— Возможно, тебе следует выбрать второй вариант? — предложил Карлайл.

Оставив без внимания комментарий приятеля, Эдвард улыбнулся девушке.

— Как тебя зовут?

— Леа. Мне... мне нравятся твои фильмы. Прости, что побеспокоила. Мой парень велел оставить тебя в покое, но я должна была попытаться. И еще. Он не решится попросить, но если ты дашь ему автограф, то его день станет намного, намного лучше.

Эдвард кивнул и вытащил у нее из рук камеру.

— Вот, Карлайл, сделай что-нибудь полезное — сфотографируй.

Карлайл рассмеялся, взял камеру, щелкнул пару снимков и вернул Леа.

— Тащи счет за ужин, я подпишу его, — предложил Эдвард, однако не успела Леа вскочить на ноги, как запиликал его телефон. Актер сгреб сотовый со стола, разблокировал экран и обнаружил сообщение, состоявшее всего из двух слов. Но и такого количества оказалось достаточно, чтобы его настроение тут же переменилось.

«Только одно».

Леа в один миг выхватила счет у своего совершенно обалдевшего парня и пулей метнулась обратно к Эдварду. Тот посмеялся над ее энтузиазмом — расположение его духа улучшалось прямо на глазах — и вытащил ручку.

— Как зовут твоего парня?

— Сэм.

В знак согласия Эдвард дернул головой и принялся за автограф. По бόльшей части он ненавидел заниматься подобной хреновиной, но сейчас ему действительно хотелось выказать свою признательность: девушка показалась прикольной, к тому же она не попыталась прокатиться у него на члене. Леа с широкой улыбкой на лице следила за тем, как пишет актер, а когда он, закончив, вернул ей листок бумаги, чмокнула его в щеку и, поблагодарив, понеслась к своему парню.

— От кого сообщение? — немногословно, помня о девице у себя на коленях, поинтересовался Карлайл. Эдвард многозначительно посмотрел на него. — Эй, м-м-м, не могла бы ты дать нам пару-тройку минут?

— От нее. Она написала «Только одно», — дождавшись, пока они останутся вдвоем, ответил Эдвард.

— Разве ты не этого хотел?

— Слишком, мать твою, прямолинейно. Эта девушка сводит меня с ума. Это нужно прекращать.

— Ну, именно таким и был план. Ты вынудил ее согласиться на свидание, что теперь? Поведешь к себе домой? Или пригласишь куда-нибудь? Ты же в курсе, что у тебя на хвосте постоянно висят папарацци.

— Блядь! — радость Эдварда, вызванная тем, что она согласилась пойти на свидание, мгновенно испарилась. — Нет, нельзя, чтобы нас видели вместе. Почему, стоит ей нарисоваться, все тут же усложняется?

— Ты можешь привести ее ко мне домой. Туда постоянно кто-то таскается. Никто ничего не заподозрит, даже если появится совместный снимок. 

Эдвард покивал: идея ему понравилась. Место его жительства останется тайной, к тому же ему не придется беспокоиться, что кто-то увидит их вместе. Да, существовало множество фотографий, где рядом с ним были женщины, но те снимки делались на вечеринках. Фотографии, сделанной во время вечернего свидания, вот такой фотографии не видели уже много лет.

— Спасибо, чувак. Поговорю с ней и дам знать.

— Без проблем. Ты лучше дай знать, в какой из комнат ее трахал, чтобы я понимал, куда отправлять горничную.

Эдвард расхохотался и согласно помотал головой. На самом деле он вообще не переживал насчет кровати. Необходимости в ней не было. Подошла бы любая поверхность.

— Ладно.

На следующее утро Белла с Викторией завтракали у брюнетки в кабинете кофе и бейглами — все любезно предоставил Эдвард. У Беллы — она была вся на нервах — с трудом получалось сосредоточиться, и спустя несколько неудачных попыток убедить Викторию в том, что вся проблема в количестве выпитого кофе, она наконец созналась, что согласилась пойти с Эдвардом на свидание.

— Я просто не понимаю, зачем тебе это, Белла. — Виктория пожала плечами, откинулась на спинку стула и, не переставая всматриваться в лицо подруги, принялась быстро постукивать ручкой по столу.

— Я же сказала. Как бы Каллен ни сводил меня с ума, полагаю, что если я просто уступлю, он перестанет меня преследовать, и тогда каждый сможет пойти своей дорогой.

— Нет. Эта часть мне понятна. Я с самого начала уверяла тебя, что как только ты с ним трахнешься, все прекратится. Но зачем было соглашаться на свидание? Зачем утруждать себя долгой беседой, если все закончится тем же трахом? 

— Господи, Вик, а ты что предлагаешь? Снять где-нибудь убогий номер с почасовой оплатой? — Белла знала, что Виктория не хотела ее обидеть, но все равно почувствовала себя уличной девкой. Виктория заметила, что настроение Беллы изменилось, и догадалась: та расстроилась.

— Не-а, возни слишком много. Вот тут у тебя замечательная стена, — склонив набок голову, Виктория показала на увитую плющом стену. — Вам, ребята, вроде бы нравились стены?

— Сучка, — засмеялась Белла и бросила в подругу недоеденным бейглом.

— Извини, ничего не смогла с собой поделать. — Виктория хихикнула и, прежде чем заговорить снова, напустила на себя серьезный вид: — Просто будь осторожна, ладно? Не хочется копать яму в пустыне.

— Договорились! Но для протокола и за эти слова, кстати, я готова пнуть сама себя, не думаю, что он полный мудак. Я не о том, что он вовсе не такой, каким себя выставляет, но есть ощущение, что там есть что-то еще.

— Что ж, удачи тому, кто решит взяться за этот проект. 

— Ага, — пробормотала Белла и, обратившись к работе, выбросила Эдварда из головы. Они увидятся через пару часов. Тогда она с ним и разберется.

— Привет, Белла, — ухмыльнулся Эдвард при виде Беллы, которая зашла к нему в гримерку и прикрыла за собой дверь.

— Эдвард, — дернула она подбородком и направилась к стойке с одеждой, чтобы найти вещи, необходимые для сегодняшний съемки. Сердце ее колотилось быстрее обычного, дыхание сбивалось: девушка нервничала и ненавидела себя за это. 

Наблюдая за тем, как она идет через гримерку, Эдвард нахмурился: в глаза не смотрит, говорит неприветливо. Что с ней не так? Передумала?

— Ты не можешь пойти на попятный. Ты же знаешь, правда?

Белла повернулась к нему и нахмурилась.

— Что?

— Ты согласилась пойти со мной на свидание. Ты не можешь передумать.

Белла резко выдохнула, и на лице у нее появилась смесь неверия и досады.

— Во-первых, Эдвард, я могу делать все, что захочу. Во-вторых, о чем ты говоришь?

— О тебе… — он махнул рукой в ​​ее сторону. — Ты ведешь себя странно.

— Я только что зашла в гримерную, — медленно, взвешивая каждое слово, сказала она, — и успела произнести только твое имя. В чем заключается странность моего поведения?

— В том-то и дело! Мы пробыли в одном помещении целых пять минут, а ты даже не назвала меня мудаком. В этом и заключается странность. Ты ведешь себя странно.

Белла оскалилась.

— Мудак.

Эдвард открыл было рот, но тут же его захлопнул, рассмеялся и, сцепив руки на затылке, опустил глаза.

— Отлично, теперь все в порядке.

— Ты чокнутый. 

— До твоего появления я таким не был. Это все ты виновата. — Эдвард подошел к девушке и забрал у нее из рук одежду.

— Раньше ты был просто мудаком. Теперь стал чокнутым мудаком. Я-то в чем виновата?

Чтобы повесить одежду обратно, Эдвард потянулся к стойке и оказался так близко к девушке, что грудью почти прикоснулся к ее груди.

— Ага, — тихо выдохнул он, — это прекрасно описывает ситуацию. — Сняв руку с вешалки, он позволил ей скользнуть вниз по спине Беллы и задержаться на талии.

От легкого нажатия его пальцев Белла задрожала.

— Ну, по крайней мере, ты осознаешь, что ведешь себя как мудак, — она едва узнала свой голос: тот прозвучал не громче шепота на выдохе.

— Я не мудак, Айви. Люди просто никак не могут принять, что мне не стыдно за то, каков я на самом деле. Что видишь — то и есть.

Белла покачала головой.

— Почему-то я тебе не верю. Думаю, есть что-то еще. Только я пока не поняла, что именно.

Эдвард убрал руку и отошел. Воздух вокруг них, который раньше словно загустел от накалившейся страсти и сильного возбуждения, теперь заледенел и стал совершенно бесплотным. Мягкое выражение на лице Эдварда сменилось маской безразличия: казалось, мужчина оцепенел.

— Не трать попусту время. Что видишь — то и есть.

Колкие слова, да еще произнесенные таким резким тоном, заставили Беллу отшатнуться. Защитить себя. Она выставила перед собой руки, потом отвернулась и принялась снова сдергивать одежду со стойки.

— Я и не сказала, что стану утруждаться. Просто пыталась сделать тебе комплимент, сказать, что не считаю тебя пустышкой, мудаком, которым ты хочешь казаться. Очевидно, ошиблась. Моя вина. 

— Блядь! — скрипнув зубами, Эдвард запустил руки в волосы и спросил самого себя, состоится ли у них когда-нибудь разговор, который не закончится тем, что один сорвется. Отчего-то он в этом сомневался. — Могли бы мы поговорить о чем-то другом? Расскажи мне немного о себе. — В действительности он не хотел знать ничего, кроме того, когда они снова трахнутся, тем не менее рассудил, что обсуждать их свидание прямо сейчас — не самая лучшая идея.

— Эдвард, — спокойно выдохнула Белла. — Тебе это не нужно. Со мной тебе не нужно притворяться. Я в курсе, в чем дело, помнишь?

— Значит, мне нельзя задавать личные вопросы? — он почему-то вдруг распереживался, хотя всего мгновение назад его мысли полностью соответствовали ее словам. Но самому не проявлять интерес — это одно, а вот если тебе запрещают это делать — совсем другое.

— Какая тебе разница?

— Блядь, если бы я знал! Думаешь, не сказал бы?

— Как насчет того, чтобы поговорить о нашем свидании? Ну, о том, относительно которого я, очевидно, не могу передумать? — нотки игривости в ее голосе и легкая улыбка на лице обезоружили Эдварда. Мужчина никак не мог уяснить, как у нее выходило сначала разозлить его до такой степени, что он был готов пробить кулаком стену, а потом — полностью успокоить.

— Ну да, не можешь, — возмутился он.

— Как скажешь.

— Уже сказал.

— Ладно, что ты напридумывал? 

Эдвард переступил с ноги на ногу: он не знал, как рассказать о своем плане так, чтобы девушка не рассердилась. Он ненавидел ощущать неуверенность, неловкость — это совершенно не соответствовало его манере поведения. Он получал, что хотел и когда хотел. И то, что ему пришлось так серьезно въебывать, чтобы трахнуться с девушкой, все еще приводило его в бешенство.

— Как насчет пятницы?

Белла заколебалась. Джеймс, который готовился приобрести собственное жилье, интересовался ее мнением, и она пообещала посмотреть приглянувшиеся брату дома. 

Эдвард воспринял ее нерешительность, как нечто совершенно иное.

— Если у тебя, конечно, уже не назначено свидание. Не хотелось бы встрять снова. 

— Пятница отлично подойдет. Почему бы тебе не сказать, где мы встретимся, до того как ты ляпнешь что-нибудь такое, что окончательно выведет меня из себя. Потому что сейчас я очень близка к тому, чтобы врезать тебе по яйцам и велеть уебывать нахуй.

— Мой приятель Карлайл предложил воспользоваться его домом, — поспешил ответить Эдвард, которого не заинтересовал ни один из предложенных вариантов. — Просто потому, что в публичном месте нас станут преследовать, а вокруг моего дома постоянно вьются папарацци.

Первой реакцией Беллы стала ярость. Но потом, догадавшись, что Каллен просто не хотел попадаться вместе с ней на глаза, девушка успокоилась. Черт, да ей и самой не хотелось, чтобы ее фотография мелькала повсюду в качестве свидетельства очередного завоевания Эдварда.

— Значит, послезавтра? Объяснишь, куда ехать?

— Да, м-м-м, что ты предпочитаешь из еды?

Белла подошла к актеру и, вздохнув, принялась расстегивать манжеты на рубашке.

— Заказывай, что хочешь. На самом деле не думаю, что мы сосредоточимся на еде.

Эдвард хмыкнул и, схватившись за рубашку, которую девушка держала в руках, притянул ее к себе.

— Наверное, ты права.

— Как всегда.

— До следующей недели у меня уже не будет съемок. Я просто пришлю тебе время и адрес, договорились? 

— Хорошо. — Белла не удивилась, что, по сути дела, ее выставили вон. Обычно она оставалась, пока он полностью не одевался, но даже потом ему каким-то образом удавалось задержать ее еще ненадолго. Однако теперь, когда актер заручился согласием на свидание, в ее присутствии уже не было необходимости. Осознав это, брюнетка расслабилась, но не поняла, как к этому относиться.

Эдвард нагнулся и оставил у нее на скуле поцелуй — жар девичьей кожи обжег ему губы.

— Увидимся в пятницу.

Как и было обещано, Эдвард написал Белле адрес и время встречи. Но вот чего она совсем не ожидала, так это случайных сообщений, которые он посылал время от времени. Казалось, мужчина не отказался от идеи заставить ее отвечать на личные вопросы. Чем больше он спрашивал, тем больше она психовала. Девушке не нравилось, что он старается разузнать каждую мелочь, — это стирало границы, которые ей не хотелось стирать. 

Она влезла в юбку и подтянула ее вверх по бедрам. Мягкая ткань струилась по телу — эпилированному, смягченному и увлажненному до такой степени, что оно казалось почти неестественным. Но если Белла собиралась сделать это снова — собиралась снова переспать с мужчиной, который являлся постоянным источником ее раздражения, — следовало разбиться в лепешку, чтобы на этот раз он ее точно запомнил. Надев топ, она взглянула на свое отражение и вздохнула. Наряд, который брюнетка выбрала на сегодняшний вечер, был проще, чем тот, в котором она отправилась на первую встречу с Эдвардом Калленом. Но, в отличие от предыдущего раза, сейчас ей не требовалось привлекать внимание актера. Сегодня вечером прокола с Эдвардом Калленом не случится.

Эдвард перевел духовку Карлайла в режим «Подогрев» и, затолкав туда несколько лотков с едой, посмеялся над нелепым количеством блюд, которые были расставлены по кухонному острову. За пару последних дней общение с Беллой превратилось в настоящую головную боль — та старательно избегала любых личных вопросов. Ему даже не удалось разузнать о ее гастрономических предпочтениях. Сама еда его не волновала. Его всерьез беспокоил отказ рассказывать о чем бы то ни было. И хотя Каллен знал, что выглядит лицемером, он был скорее чуваком «делай так, как я говорю, а не так, как делаю».

окончание