Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Истерзанная\TORN. Глава 64.
Моё настроение остаётся хрупким даже после вчерашних голливудских объятий. Я хожу по школе как зомби, игнорируя взгляды Лорен, которая, кажется, не сводит с меня глаз, когда мы находимся с ней в одной комнате.

Остальные либо понимают, либо видят фиолетовые синяки под моими глазами – они окружают меня и как охрана оберегают от других учеников, чтобы я не смогла столкнуться с ними. Я чувствую себя безумно уставшей.

Эдвард попросил, чтобы я рассказала Карлайлу и Эсме то, что поведала ему о своём прошлом. Но думаю, что они уже обо всём знают. Когда я раcкрыла свою историю Шивон, то она сказала, что позвонит Эсме и всё ей расскажет. Странно, но я даже не спрашивала, что именно они тогда обсуждали. Когда я встречусь с Шивон, мне нужно поинтересоваться об этом.

На биологии мы смотрим вторую часть фильма и, пытаясь не заснуть, я постоянно потираю глаза. Прежде такого никогда не происходило со мной, но кажется, просто невозможно продолжать бодрствовать.

Я в шоке напрягаюсь, когда чувствую, как пальцы Эдварда запутываются в моих волосах и, найдя мою шею, нежно поглаживают там кожу. И хоть моё тело замирает, я понимаю, что неуверенно опускаю подбородок, чтобы предоставить ему больше пространства. Краем глаза я вижу, что он смотрит на экран.

Но его методы довольно эффективны. Я живо осознаю смысл его прикосновения – оно посылает мурашки по моей коже, и в результате я понимаю, что мне намного легче бодрствовать.

Правда, сосредоточиться на фильме по-прежнему невозможно.

После биологии я плетусь к спортзалу, радуясь, что школьный день почти закончился. Эдвард ждёт меня возле своего автомобиля, готовый ехать в Порт-Анджелес. Вместо двух раз в неделю, теперь у меня еженедельные занятия. И мне это нравится.

– Почему бы тебе не вздремнуть? Ты выглядишь уставшей, – включив двигатель, говорит Эдвард.

– Я в порядке.

Он коротко смеётся.

– Нет, это не так.

— Ну, я не каждый день рассказываю о своём прошлом.

Он виновато смотрит на меня.

– Прости. Из-за этого ты не спала сегодня ночью?

Я пожимаю плечами и тру свои горящие глаза.

– Нет, не совсем.

– Поспи, – повторяет он, выехав со стоянки и устанавливая курс на Порт-Анджелес.

Мои глаза закрываются, прежде чем мы оказываемся на шоссе.

~О~


– Как ты? – с беспокойством спрашивает меня Шивон, когда я устраиваюсь в её офисе.

Час настал, думаю я. В последнее время слова приходят ко мне с лёгкостью и думаю, что пора использовать их и здесь. В любом случае, мне ужасно надоело всё записывать.

Прежде чем что-то сказать, я встречаюсь с её взглядом.

– Устала.

Она моргает, затем улыбается, после чего берёт себя в руки.

– Очень приятно слышать твой голос. Спасибо за доверие, которое ты проявила, чтобы заговорить со мной. Из-за чего ты устала?

Её простая похвала заставляет меня покраснеть. Я даже не понимала, что в моём решении – говорить с ней или нет – речь идёт о доверии. Но если смотреть на это так, думаю, что для неё это своего рода подтверждение, что она справляется со своей работой хорошо. Не то, чтобы я когда-либо сомневалась в этом.

Моё горло словно сжимается, когда я снова пытаюсь заговорить, и я хмурюсь.

– Всё хорошо, не спеши, – говорит Шивон. – Если хочешь, можешь записать свои слова.

Я отрицательно качаю головой. Мне нужно научиться контролировать свой голос. Вспоминая вчерашние события, я понимаю, что должно быть что-то, что сдерживает меня сейчас. Я сглатываю и пробую ещё раз.

– Вчера я рассказала Эдварду о своём прошлом. О Лоране.

– Ах. И как он отреагировал?

В слабом подобии вчерашних грандиозных объятий мои руки обхватывают тело.

– Он ещё крепче обнял меня, – говорю я ей, мой голос кажется немного грубым от вновь нахлынувших эмоций.

Она просто улыбается мне, а в её глазах светится что-то подозрительно похожее на гордость.

– Ага, значит, теперь вы обнимаетесь, – говорит она больше как друг, чем врач и, кивнув, я тоже улыбаюсь.

– Да. И отвечая на твой следующий вопрос, скажу, что мне это нравится.

Шивон смеётся. Приятный лёгкий смех делает атмосферу в комнате более светлой.

– Рада это слышать, Белла. Очень рада. Но расскажи мне больше о том, что произошло вчера, и что вызвало в тебе такую реакцию. В твоих глазах – пустота.

Я глубоко вздыхаю, вспоминая вчерашний вечер и эмоции, которые до сих пор создают хаос в моей голове.

– Воспоминания, – наконец, говорю я.

– Из твоего прошлого?

– Да. Но также и прошлогодние. Тех дней, когда я только приехала к Калленам. – Слово «Каллены» кажется неестественным, вероятно потому, что прежде я никогда не произносила его вслух.

– Например?

Я невольно вздрагиваю.

– Я так сильно боялась, что они возненавидят меня.

– Но они этого не сделали.

Нет, не сделали.

– Потому что ты не виновата в том, что произошло с тобой.

– Я знаю.

Повисает тишина и Шивон делает глоток воды.

– Я верю тебе, – тихо говорит она, и я улыбаюсь. – Так что произошло вчера?

– Когда я впервые поведала тебе о Лоране, что ты тогда рассказала Эсме?

Шивон на мгновение задумывается.

– Я сказала, что Стефан был не единственным, кто жестоко обращался с тобой.

Конечно.

– Именно это ты вчера сказала Эдварду?

– Нет, только то, что, по словам Лорана, именно я виновата в том, что ушла моя мать.

– И после этого он крепче обнял тебя?

– Что-то вроде этого.

– И почему ты так сильно устала? Казалось бы, ты должна испытать облегчение. – Знаю, она пытается подловить меня, но всё равно отвечаю.

– Может, вся эта напряжённость, наконец, исчезла?

Она откидывается на спинку кресла и внимательно смотрит на меня.

– Думаешь, что на этом всё?

Я разочарованно вздыхаю.

— Я имею в виду, много чего произошло. И, похоже, что я больше не могу это игнорировать.

– Ты всё заново переживаешь, – говорит она, теперь мягче.

Я просто киваю. Каждая секунда бодрствования, и почти каждая секунда моего сна заполнены воспоминаниями. И прямо сейчас вызванные словами Шивон воспоминания снова обрушиваются на меня.

– Ты обрабатываешь их, – говорит она. – Это – часть пути. Ты пришла к рациональному пониманию того, что произошло, и теперь эмоции начинают догонять тебя.

– Я чувствовала себя такой бессильной, – нахмурившись, шепчу я.

– Ты и была бессильна, – отвечает Шивон. – Ты не виновата в том, что произошло. И то, что они заставили тебя поверить в обратное, является доказательством того, что они злоупотребляли своей властью над тобой.

Её слова имеют смысл, но всё равно мне тяжело.

– Белла, в любой ситуации, куда вовлечены взрослые и дети, на ком большая ответственность?

– На взрослых, – шепчу я.

– Взрослые имеют права без причины избивать детей, издеваться над ними физически и сексуально?

Мои плечи поникают, и я дрожу.

– Они говорили, что я сама напросилась.

– Как ты могла сама напроситься? Какой ребёнок может заслужить подобные издевательства? Ты была жертвой и не могла изменить ситуацию. Ничем нельзя оправдать то насилие, которому ты подверглась от своих опекунов.

Воцаряется тишина, и я кусаю губу, пока она не начинает кровоточить.

– Вполне нормально злиться на них. Раньше, вероятно, ты не могла себе это позволить, ведь чувствовала, что правы именно они, а не ты. Но сейчас, когда ты начинаешь понимать, как неправы они на самом деле были, ты вполне оправданно можешь начинать злиться на них.

Меня ужасает одна только мысль об этом, и я отвожу от Шивон взгляд. Злиться всегда было очень опасно. И не только потому, что это казалось несправедливым, но потому что мой гнев вызвал бы намного более яростную реакцию с их стороны.

– Важно попытаться обработать те эмоции, которые ты испытывала тогда, – продолжает Шивон. – Ты испытываешь стыд и чувство вины?

Мой румянец отвечает на её вопрос, прежде чем я успеваю кивнуть.

– Отчасти это потому, что ты дох сих пор мыслишь, как и тогда. И потому, что твои насильники заставляли тебя стыдиться. Таким способом они удерживали свою власть над тобой. Чтобы помешать тебе всё рассказать.

– Я не должна была об этом говорить, – выдыхаю я, сомневаясь, услышала ли меня Шивон.

– Конечно, они пытались тебя в этом убедить. А как думаешь, почему?

Её вопрос меняет все мои прежние взгляды, и кажущаяся вечной логика становится неустойчивой и разрушается. Они не хотели, чтобы я говорила об этом совсем не потому, что именно я была во всём виновата, а потому что прекрасно знали, то, что они делали – неправильно.

– Но моя мама? – спрашиваю я. – Она так разозлилась.

– Ты не можешь быть в этом уверена, пока не спросишь её лично, – тихо говорит Шивон. – Но только тебе решать, хочешь ты с ней встретиться и поговорить.

Я медленно качаю головой.

– Она больше не является частью моей жизни.

– Это – один из механизмов выживания, – говорит Шивон. – Но на данный момент я не вижу в этом никакого вреда. Я хочу, чтобы в течение следующей недели ты сосредоточилась на эмоциях, которые испытываешь, думая о своём прошлом. Когда ты чувствуешь вину или стыд, помни, что эти эмоции исходят от тебя нынешней, а не той, кем ты была прежде. Ты ничего не могла изменить. Ты не можешь винить себя в произошедшем. Ты была слишком юна, чтобы знать, что то, что они делают – неправильно.

Я кусаю губу, чувствуя во рту медный привкус крови.

– Белла, послушай меня. Дети всегда преданны, и ты проявляла преданность взрослым в своей жизни. Ты принимала то, что они решили тебе дать, вероятно, потому, что отчаянно хотела им понравиться, заслужить их одобрение. Я права?

Боже, да. Кажется ужасным, но это правда.

Я так старалась быть хорошей девочкой…

Горячие слёзы жгут мои уже покрасневшие глаза и катятся вниз по щекам. Но затем мной овладевает злость. Злость на саму себя. Как я могла безропотно принимать всё то, что произошло?

– Ну вот, – внимательно глядя на моё лицо, говорит Шивон. – Не суди себя, Белла. Если ты представишь вместо себя другого маленького ребёнка, то поймёшь, почему ребёнок не мог и не стал бы бороться.

Конечно.

– Это нелегко, – говорю я хрипловатым голосом.

– Знаю. И осмыслить всё это тоже будет сложно. Простив себя за то, что случилось, ты сделаешь очень важный шаг. Ты ничего не могла сделать. Ничего.

– Я могла бы рассказать всё службе опеки, – шепчу я. – Я могла бы хоть кому-нибудь рассказать.

– Да, могла бы. Но какой ребёнок идёт против своих опекунов? Ты уважала их власть, а они ужасно ей злоупотребляли.

Медленно, очень медленно это новое осознание начинает оседать во мне. Я была бессильна. Не потому, что была слишком слаба, чтобы стать лучше и делать меньше ошибок, а потому что была ребёнком, а они являлись моими опекунами, которые должны были обеспечить мне безопасность.

Всё так… запутано.

Шивон говорит мне о различных методах, которые я смогу использовать, чтобы поддаться эмоциям. Она объясняет, что отодвигая свои эмоции в глубины подсознания, я пыталась справиться с ситуацией. Она называет это «формой диссоциации» и говорит, что иногда это помогало мне жить. Но, в конце концов, мне придётся окунуться в эти подавляемые эмоции, иначе, они будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

В качестве выхода она предлагает мне начать рисовать, но меня это совсем не привлекает. К тому же я просто не могу это сделать, пока моё запястье всё ещё повреждено.

– Подумай о том, как избавиться от этих эмоций, – говорит она. – И не суди себя за то, что ты делала тогда. Ты была ещё ребёнком. И даже не знала, что то, что происходит с тобой – неправильно.

Её последние слова заставляют меня задуматься. Она права. Я думала, что всё это нормально, а оказалось – нет. Но безумно трудно заставить себя понять, что не я, а кто-то другой несёт за всё ответственность.

Я ни в чём не виновата.

Это пугает и одновременно приносит облегчение.

Когда я выхожу из кабинета Шивон, Эдвард, увидев меня, хмурится. Я делаю знак «прости» у своей груди, но он лишь качает головой.

– Просто знай, что ты можешь поговорить со мной в любое время.

Да, Шивон сказала, что я должна попробовать. Говорить. Говорить, говорить и говорить. Прекратить делать из произошедшего секрет и рассказывать об этом.

Но, Боже, она понятия не имеет.

Нет, думаю, она как никто меня понимает. Ведь она тоже прошла через это. В конце концов, она – равный консультант, и я читала её дневник.

Всю дорогу домой я обдумываю возможность поднять с кем-то эту тему. Может, мне лучше начать с Эсме? Я не хочу обременять этим Эдварда, ведь он расстраивается даже от моего плохого настроения.

Вздохнув, я начинаю посасывать пульсирующую губу, пытаясь успокоить боль. Шивон сказала, что это вполне нормальная часть осмысления моего прошлого, но мне это совсем не по душе.

Проблема в том, что пути назад, судя по всему, нет.

Когда Эдвард паркуется в гараже, я выхожу из машины, прежде чем он успевает открыть дверцу. Не желая оставаться с ним наедине, я чуть ли не бегу в дом. Нет, я вовсе не боюсь его или что-то в этом роде… просто сейчас очень хочу побыть одна.

В гостиной взрыв активности, и мне нужно время, чтобы понять, что именно происходит. Вскоре я осознаю, что Элис и Розали получили платья, которые заказывали в Интернете. Наряды развешены по всем диванам и стульям и девушки рассматривают их.

Проходя мимо меня, Эдвард в молчаливой поддержке касается моей спины, но не настаивает на своём присутствии.

– О, Белла, хорошо, что ты здесь, – восклицает Элис. – Нам нужно твоё мнение. – Она не обращает внимания на моё ужасное состояние и начинает показывать платья. Когда она исчезает, чтобы примерить одно из них, предлагая мне посмотреть, я не останавливаю её. В момент, когда она закрывается в ванной на первом этаже, ко мне подходит Розали.

– С тобой всё в порядке?

Я хочу кивнуть, но могу только сглотнуть, подавляя желание заплакать. Розали смотрит на меня с пониманием, словно знает, что именно я сейчас чувствую. Возможно, потому, что она знает, каково это – когда тебя касаются без разрешения.

Вместо того чтобы оставить меня одну, она решительно привлекает меня в свои крепкие объятия и держит с такой силой, что это почти причиняет боль. Но, тем не менее, этого не достаточно. Я прижимаюсь к ней всем своим телом и глубоко вздыхаю, а она поглаживает мои волосы.

– Это ужасно, я знаю, – тихо говорит она.

Я не знаю, что она имеет в виду, но она права, так что я киваю ей в шею. Я отстраняюсь от неё как раз перед тем, как в комнату возвращается Элис – красивое платье цвета фуксии облегает её тело.

– Довольно мило, – говорит Розали. – Даже если ты не станешь надевать его на выпускной, тебе стоит оставить его у себя.

В этот момент в гостиной появляется Эсме.

– Леди, только без фанатизма.

Элис кивает, не проявляя абсолютно никакого раскаяния, и начинает крутиться.

– Что скажешь?

– Красиво, – говорю я, мой голос настолько охрип, что я еле его узнаю. Я тихо прочищаю горло, но оно сжимается от эмоций, которые я изо всех сил пытаюсь сдерживать. Элис и Розали просто улыбаются мне, потому что я вновь использовала при них свой голос.

Вплоть до ужина я заставляю себя сосредоточиться на них. Элис, кажется, ничего не замечает, но Розали знает, что я не в лучшем настроении. Оказывая свою поддержку, она бросает на меня понимающие взгляды. Кроме этого не она обращает на меня внимания, и я ей за это благодарна.

Девушки устраивают настоящий показ мод, и когда домой возвращается Карлайл, он смотрит на это зрелище, скрестив руки на груди и с весёлым блеском в глазах.

Когда Элис просит его высказать своё мнение о платьях, он вскидывает руки в воздух и качает головой.

– Нет. Я хотел бы видеть вас в кружевах и с высоким воротником. Красиво и ничего не выставлено напоказ.

Элис хихикает, но я замечаю вспышку боли, промелькнувшую на лице Розали. Однако она быстро берёт в себя руки и, глядя на меня, едва заметно качает головой. Я киваю, подтверждая нашу молчаливую связь.

– Папа, знаешь, мы живём в двадцать первом веке, – тихо говорит Элис.

– Не понимаю, что плохого в закрытых платьях, – упорствует он. – Платья викторианской эпохи были очень элегантны.

– За исключением корсетов, – вставляет Эсме, подойдя к Карлайлу и обняв его за талию.

Неожиданно я больше не могу находиться в этой беззаботной обстановке и решительно топаю в кухню, чтобы накрыть на стол, перемешать соус – да сделать что угодно, лишь бы отвлечься от слёз, которые горят в моих глазах.

Мне удаётся держать себя в руках до конца ужина. После того как остальные поднимаются наверх или идут в гостиную, чтобы заняться домашним заданием или посмотреть телевизор, я крадусь в кухню, чтобы сделать себе чай. Я почти обжигаюсь обо всё ещё горячий чайник, и это добавляет ещё один пункт к моему раздражению. Поставив воду кипятиться, я достаю из шкафчика стакан, желая выпить немного холодной воды и убить время до того как чайник засвистит.

Как это происходит, я не знаю, но стакан выскальзывает из моих рук, как только я подношу его ко рту. Подпрыгнув на кухонной стойке, он разбивается и автоматически пытаясь поймать его, я чувствую, как осколки стекла впиваются в пальцы моей руки. Сразу же, разбавленная водой, по моей руке начинает течь кровь.

Достигнув своего предела, я взрываюсь.

– Блядь!

Чёрт, как же здорово выругаться вслух. Но потом я слышу движение позади себя и, резко развернувшись, прижимаю к груди раненую руку, чувствуя как капли крови стекают на пол. Явно встревоженный ко мне подходит Карлайл.

Готова поклясться, что он слышал меня.

В полнейшей панике мой разум прекращает работать и вспыхивает старый инстинкт.

Бежать.

Я выбегаю из дома, игнорируя то, что Карлайл зовёт меня по имени. Наступили последние минуты светового дня. Всё вокруг окрашено в серый, сигнализируя о том, что вот-вот начнутся сумерки – довольно ранние из-за тяжёлых облаков, нависших над головой.

Не обращая внимания на угрозу дождя, игнорируя кровоточащую руку, игнорируя всё, я бегу через сад в лес, мимо едва заметного забора, в направлении единственного безопасного места, о котором я могу думать прямо сейчас.

Когда я добираюсь до поляны, небо полностью потемнело и тихий звук шагов безумно пугает меня. Но затем включается фонарик, и я вижу, что посреди поляны меня ждёт Эдвард. Поначалу мне хочется убежать обратно, но я понимаю, что совсем не хочу идти домой одна.

Долгую минуту, не двигаясь, мы стоим в нескольких метрах друг от друга. Затем, когда он протягивает ко мне руки, я сдаюсь и иду прямо в его объятия. Я думала, что не смогу вынести прикосновение, но понимая, что он пришёл сюда, чтобы найти меня, ждал, точно не зная, что я приду на эту поляну, я чувствую себя ещё более связанной с ним.

Я плачу.

Всё моё тело содрогается от молчаливых рыданий и слёзы текут по моему лицу. Я рада, что уже темно, и Эдвард не может видеть мои покрасневшие глаза. Он без слов протягивает мне пачку салфеток, и я вытираю щёки и сморкаюсь. Поскольку я не знаю, остановилось ли кровотечение, я прижимаю чистую ткань к своим липким пальцам.

Его руки снова обнимают меня и, внезапно замёрзнув, я начинаю дрожать. Слава Богу, по-прежнему сухо, думаю я, но тут же чувствую, как начинают падать первые капли дождя. Я слышу, как они ударяются о листву рядом с нами.

Эдвард не двигается, не обращая внимания на дождь.

– Хочешь поговорить, Белла?

Я качаю головой ему в грудь, и он нежно покачивает меня взад и вперёд, терпеливо ожидая, когда стихнут мои рыдания.

– Прости, – наконец, выдавливаю я из себя, но он останавливает меня.

– Не надо, не извиняйся.

– Я просто не могу… я не… и ещё этот стакан…

Я не могу даже закончить предложение, и понимаю, что не могу произнести имя Карлайла. Странно ещё то, что я не хочу даже думать о произошедшем.

– Ты поранилась?

– Нет. – Мои пальцы пульсируют и горят, давая понять, что в ране застрял осколок стекла, но меня это не беспокоит.

– Так что произошло сегодня?

Кажется, что всё внутри меня просто леденеет. Я знаю, что он подразумевает под своим вопросом.

– Я не хочу об этом говорить. – И хоть Шивон посоветовала действовать, это может подождать. Я не могу об этом говорить.

– Может, это поможет, – уговаривает он. Его пальто начинает промокать от дождя.

– Нет. Я и так тебе в тягость.

Услышав мои слова, Эдвард немного отстраняется, чтобы заглянуть в моё лицо, хоть я вижу только его силуэт.

– Ты бы сделала это для меня?

Я слабо киваю, не уверенная, что он это заметил. Он вновь притягивает меня к себе.

– Пойми, это работает в обоих направлениях.

Какой-то миг мне хочется всё рассказать ему. Что я вновь всё переживаю, и что боюсь эмоционального удара, который принесут с собой мои воспоминания. Что я хочу умереть от стыда и чувства вины и что не понимаю, как смогу справиться со своими эмоциями.

Но моё горло сжимается и, дрожа от холода, я вновь закрываюсь в себе.

– Готова вернуться домой?

– Он сильно злится?

– Нет, просто переживает. Ты убежала в лес, словно от этого зависела твоя жизнь.

Моё тело в тот момент, возможно, думало именно так.

Поддерживая меня, Эдвард освещает нам путь фонариком, и внезапно я чувствую, как сильно устала. Он практически держит меня, когда мы выходим к машине и, игнорируя нашу промокшую одежду, помогает мне устроиться на пассажирском сиденье. Сев за руль, он включает в салоне свет.

– Покажи мне свою руку, – говорит Эдвард.

Сразу же насторожившись, я борюсь со своими природными инстинктами, желая скрыть от него свою травму. Но заставляю себя протянуть ему руку. Влажная салфетка, которую я прижала к ране, порозовела от крови и дождя.

Когда Эдвард осторожно убирает салфетку, глубокие раны снова открываются, и вновь начинается кровотечение. Почувствовав боль, я стараюсь не зашипеть. Чёрт, порезы глубже, чем я думала. Эдвард даёт мне чистую салфетку, а затем везёт нас домой, вслух размышляя о том, что возможно, было бы лучше отвезти меня в больницу.

– Зачем? – стуча зубами, спрашиваю я.

– Я надеюсь, что тебе не понадобится накладывать швы.

Услышав это, в моих глазах темнеет, и в защитном жесте я осторожно сгибаю пальцы в кулаки.

– Нет, всё в порядке. Раны заживут.

Как всегда всё заживало.

Он смотрит на меня, но затем вновь сосредотачивается на дороге. Когда Эдвард паркуется в гараже, я боюсь выйти из машины.

– Белла, пойдём. Всё хорошо.

Нет, это не так. Моё сердце готово выскочить из груди, а спина от страха ужасно напряжена. Я всё испортила. Не только потому, что разбила стакан, но также потому, что убежала. О чём я думала? Не стоит убегать, от этого всегда становилось только хуже.

Из меня вырывается тихий вздох, и когда Эдвард выходит из машины, я не двигаюсь. Я просто не могу. Всё вокруг постепенно начинает исчезать, пока я не остаюсь одна в своём пузыре, не полностью закрывшись в себе, но больше не осознавая со всей ясностью происходящее вокруг. И с шоком возвращаюсь обратно в действительность, когда открывается дверца машины с моей стороны.

В гараже горит свет, рядом с открытой дверцей на коленях стоит Карлайл и я загнана в угол. Я с дрожью испуганно вздыхаю, хоть в выражении его лица нет никакого гнева. На самом деле спокойствие, которое он излучает, даёт мне возможность собраться с мыслями. И я успеваю заметить что-то в пристальном взгляде Карлайла, прежде чем это выражение исчезает.

Он нарочно загнал меня в угол. Он, как и я понимает, что прямо сейчас у меня нет никакого выхода. И всё же в его глазах нет никакой темноты, никакой угрозы я не вижу в его взгляде. Он просто смотрит на меня, ничего не говоря, пока я не успокаиваюсь настолько, чтобы встретить его взгляд.

– Хорошо, – тихо говорит он. В гараже никого больше нет. Только я и он, и когда я понимаю это, моё сердце делает кувырок в груди.

– Успокойся, – говорит Карлайл, его голос всё ещё тёплый и мягкий. – Ты знаешь, что ничего не произойдёт, и что я не представляю никакой угрозы. Я знаю, что в глубине души ты это понимаешь.

Я с дрожью вздыхаю, его слова борются с моим естественным инстинктом бояться мужчин, особенно тех, которым я подвластна.

Он терпеливо ждёт, и я понимаю, что он готов сидеть так всю ночь, если именно столько времени понадобится мне, чтобы ему поверить. И когда я, наконец, принимаю его слова за истину, расстроенно вздыхаю. Как же мне стыдно теперь за своё поведение.

– Всё хорошо, – примирительно говорит он.

После долгой паузы, он немного сдвигается и садится на порог автомобиля.

– Я могу посмотреть твою руку?

Что? Нет. Словно непослушный ребёнок я прячу раненую руку у себя на груди, и он снова просто терпеливо ждёт, пока я не начинаю понимать, что действовать так нет никакого смысла, и протягиваю ему для осмотра руку.

Свет в гараже очень тусклый, но даже сейчас я вижу, что салфетка стала кроваво-красной. На моих пальцах засохшая кровь. Выглядит ужасно. Но Карлайла это совсем не волнует, он касается моей испачканной кровью кожи.

Я понимаю, что сейчас он действует не как доктор, а как отец. Осознание этого шокирует и отвлекает от боли, когда Карлайл осторожно убирает салфетку. Как и раньше, раны сразу же начинают кровоточить.

– Я хочу получше рассмотреть. Можешь пойти со мной в дом?

Его вопрос настолько нетребователен и открыт, и заставляет меня почувствовать себя такой нормальной, что я расстёгиваю свой ремень безопасности и вслед за Карлайлом иду в кухню. Там нас ждут Эдвард и Эсме. Остальных не видно. Так же нет никаких следов разбитого стакана или крови, которые я, должно быть, оставила за собой.

Я краснею от стыда, когда Эсме встречается с моим взглядом, но она издаёт сочувствующий звук и спешит в ванную, чтобы взять там полотенце. Эдвард уже снял пальто и промокший свитер и теперь пытается просушить волосы. Подойдя ко мне, он касается моего плеча, и внезапно я понимаю, как сильно замёрзла.

– Тсс, – успокаивая меня, тихо говорит он. Спустя минуту возвращается Карлайл, неся в руках свою чёрную докторскую сумку.

– Присядь, – говорит он мне и включает свет над кухонным столом. Неся полотенца, возвращается Эсме и помогает мне выжать влагу из моих волос. Другое она кладёт мне на плечи, но я сосредоточена на Карлайле. Он садится напротив меня и выкладывает на стол бинт, вату и несколько препаратов, которыми можно обработать рану.

Эдвард отходит в сторону, затем начинает помогать Эсме на кухне. Пытаясь привлечь моё внимание, Карлайл прочищает горло и, напрягшись, я протягиваю ему свою руку. Он осторожно убирает салфетку, но я всё равно чувствую боль, когда рана оголяется. Он очищает мою руку от засохшей крови, а затем обрабатывает порезы, предупредив, что будет немного больно.

Я даже не реагирую, когда йод сжигает все следы грязи и, стиснув зубы, позволяю Карлайлу проверить, не осталось ли в ранах маленьких осколков стекла. Убедившись, что всё чисто, он обматывает мои пальцы бинтом. Затем переключает своё внимание на окровавленную повязку на запястье. Я наблюдаю, как он проверяет его. Видимо, оставшись довольным результатом, он велит мне носить повязку на неделю дольше. Тонкий красный браслет дружбы, завязанный вокруг моего запястья всё ещё на месте.

– Береги свою руку, – тихо говорит он. – Ей пришлось немало вынести. – Его большой палец проводит по моему шраму на ладони и у меня перехватывает дыхание. Значит, он заметил? И как давно? – Ты в порядке?

Я киваю и смотрю на свою руку. Карлайл забинтовал три пальца, которые я порезала. Я выгляжу как мумия. Из меня вырывается вздох.

Они не попросили меня объяснить своё поведение, и я им за это благодарна. Они не сердятся, и это приносит мне огромное облегчение.

Часы в прихожей бьют один раз, и я удивлённо поднимаю взгляд. Я знаю, что какое-то время была за пределами дома, но не представляла, что уже так поздно. Когда от холода по моему телу проходит дрожь, Эсме решительно подходит и смотрит на меня.

– Пойдём.

Я хмурюсь, но следую за ней, пока она ведёт меня в мою комнату. Она достаёт из шкафа чистую пижаму, кладёт её на кровать и поворачивается ко мне.

– Позволь мне помочь тебе.

Горит только настольная лампа на моей тумбочке и комната наполнена мягким свечением. Сегодняшние события отчасти избавили меня от настороженности и рассыпали в прах мою логику. И хоть я чувствую себя невероятно уязвимой, в то же время я ощущаю себя намного легче – более открытой, чем за очень долгое время.

И поэтому я позволяю Эсме помочь мне снять промокший свитер, а затем тонкую футболку с длинным рукавом, которую я ношу под ним. В глазах Эсме мелькает удивление, когда она видит подо всей этой одеждой ещё одну футболку, но она ничего не говорит. Вместо этого тоже её снимает.

Я никогда не была такой… голой перед кем-то после того как убежала от Стефана. Даже в больнице доктора старались сделать всё, чтобы прикрыть меня. И всё же это ничто по сравнению с эмоциональным взрывом, который я чувствую. Эсме молчит, но ничто не может помешать ей осматривать моё тело.

Я знаю, как выгляжу. Я всё ещё слишком худа, у меня торчат рёбра, а талия слишком тонкая. Мои брюки, как всегда, едва держатся на бёдрах.

Она помогает мне надеть пижамный свитер, но не заставляет испытать ещё большее смущение и оставляет на мне бюстгальтер. Я беспомощно смотрю на неё, когда Эсме просто начинает развязывать шнурки на моих кроссовках, а затем стаскивает их с моих ног, после чего снимает и носки. Мои джинсы следуют их примеру, и она цокает языком, глядя на мои тощие ноги.

– Прости, – хриплю я.

Всё ещё стоя передо мной на коленях, Эсме смотрит мне в глаза.

– Не нужно извиняться, дорогая. – Её голос мягкий, успокаивающий. – Давай, тебе нужно согреться. – Она помогает мне надеть пижамные штаны и откидывает для меня одеяло.

Я заползаю на кровать, и хоть ещё не позабыла все свои прежние страхи, теперь они в прошлом. Рядом со мной Эсме, и она ближе всех к матери, которая у меня когда-либо будет. Она лишь хочет, чтобы я была счастлива, а прямо сейчас ей нужно одно – чтобы мне было тепло и комфортно.

Дав ей возможность позаботиться обо мне, я понимаю, что мне нравится это ощущение. Я всегда думала, что такая роскошь не для меня. Затем я нуждалась во времени, чтобы смириться с этим понятием, потому что меня пугала мысль, что я могу этого хотеть.

Но вот сейчас я лежу в постели, Эсме поправляет на мне одеяло, и почему-то чувствую, что она давно хотела вот так позаботиться обо мне – с тех самых пор как я переступила порог её дома.

Эсме встаёт и поворачивается к двери, но неожиданно я понимаю, что не хочу оставаться одна. Я не хочу столкнуться лицом к лицу с ночью и с её бесконечными кошмарами. Я не хочу спать, но чувствую, как моё тело затягивает в пучину сна.

– Останешься? – спрашиваю я, прежде чем успеваю остановить себя.

Её глаза освещаются теплом.

– Конечно, дорогая. Хочешь, чтобы я посидела с тобой?

Я киваю, моё горло сжимается от слёз, которые я сдерживала с тех самых пор, как Эдвард привёз меня домой.

Эсме садится рядом, прислонившись к спинке кровати. Я немного приподнимаюсь и прижимаюсь щекой к её плечу. Мне не нужно, чтобы она обнимала меня, на самом деле, прямо сейчас я бы чувствовала себя неловко, но просто положить голову чуть ниже её плеча – достаточно для меня.

Шивон посоветовала мне говорить, говорить и говорить всё то, что приходит на ум. Но сегодня вечером у меня нет слов.

Я сглатываю, понимая, что вскоре все мои стены будут разрушены, что мне придётся начать говорить и раскрыть своё прошлое. Но не сейчас. Я ещё не готова закрыть эту главу, этот период между прошлым и будущим.

Позвольте мне ещё одну ночь насладиться тишиной и спокойствием.


Источник: http://robsten.ru/forum/73-1397-1
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: IHoneyBee (23.07.2014)
Просмотров: 2358 | Комментарии: 31 | Рейтинг: 5.0/62
Всего комментариев: 311 2 3 4 »
0
31   [Материал]
  Жуть cray нелёгкий момент для Беллы

0
30   [Материал]
  Да Белла вся, расстеряна и в ее душе, бурлят ох, зашкаливают противоречивые чувства.....................................................
Хм эта презренная мерзавка Лор ох, вся вызывает отталкивающее впечатление...............................................
И воистину, Эдвард постоянно весь оу, старается не позволить, ей быть подаленной/замкнутой еще, ох ласково-нежный........................................................
Шивон, к счастью удивительно-храбрая женщина, с Беллой столь внимательная/терпимая ох, честная в своем деле.........................................................
Белла хм, ух настолько раскрытая и обнажена изнутри этими, противоречивыми чувствами.........................................................
Оу даже, от него оторгаяясь и слава свыше, ОН принял да, решился выждать..............................................
Ну вот, девчонки как всегда, весьма взбудоражены обновками и да, вновь вовлечь пытаясь ее.............................................
Катализатором вспышке, ох сдерживаемых ею чувств, стало то, насколько она воспринимала как должное, ущербн/извращение ими с нею.................................................................
Эдвард ох, снова с нею и да, лишь обнимая оу, интуитивно внимая ей, ох трогательно обращаясь с бережной заботой.............................................................
Да Карл, же сам учтиво с уважением отнесяссь сумел, побудить принять его помощь.......................................................
Эсме также вся, обходительна с высказыванием своего понимания/принятия ее поведения при этом, еще ох словно мать комфорт ей создавая хм Белла, отозвалась/нуждаясь...........................................................

0
29   [Материал]
  cray cray cray
Ну вот и наступил момент, когда у Белочки просто сдали нервы...
Это логично... но прорыв на лицо...
Спасибо за проду... good good good

0
28   [Материал]
  интересно мы узнаем чем всё кончится к 80 главе или на самом важном повествование оборвётся ?...мерси за главу ...Белла начала больше говорить это хорошо прошлое мучает ее уже не так сильно она стала о нём рассказывать и ей немного легче стало ....мерси за главу...

0
27   [Материал]
  Спасибо за главу! cvetok01

0
26   [Материал]
  Спасибо за главу good

0
25   [Материал]
  Бедняшка, когда же ее уже покинут эти кошмары.. Спасибо за главу)

0
24   [Материал]
  Спасибо да продолжение!
Бедная, бедная Белла((( cray как ей тяжело , хорошо что рядом есть люди, которые ее любят и защищают ,

0
23   [Материал]
  Спасибо за продолжение и жду с нетерпением следующую неделю. Как же хочется чтобы побыстрее у нее все наладилось в жизни.   lovi06032

0
22   [Материал]
  СПасибо за главу)))

1-10 11-20 21-30 31-31
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]