– Бля, ненавижу дождь, – жалуется Эммет.

Сейчас пятница, ранний вечер, и мы только что поужинали. Эммет надеялся, что мы сможем куда-нибудь выйти, чтобы отпраздновать его предстоящий день рождения, но ужасная погода разрушила все его планы.

– Язык, – мягко упрекает его Эсме.

Эммет вздыхает и закатывает глаза.

– Ладно. Бля, ну как же я ненавижу дождь.

Даже Эсме не может скрыть улыбку и лишь качает головой.

– Почему бы вам не развлечься в каком-нибудь закрытом помещении? – предлагает Карлайл.

– Как зал для катания на роликах, – сухо говорит Джаспер. – В розовых коньках Эммет будет выглядеть очень горячо.

Эммет смотрит на брата.

– Нет.

– Джаспер, – предупреждает Карлайл, когда его сын открывает рот, чтобы возразить. – Не заводи брата.

– А я и не завожу, – с притворной искренностью протестует Джаспер. – Я лишь сказал, что он выглядел бы горячо.

– Иисусе, – тихо жалуется Розали.

– Мы можем пойти в боулинг, – предлагает Элис. – Это понравится всем.

– Да, вот только родители нам не позволят, – отвечает Эммет, и я бросаю взгляд на Эсме, чтобы увидеть её реакцию.

– Позволим, если в воскресенье ты останешься дома, – настаивает она.

Эммет потирает лицо.

– Я так этого не хочу.

– Но ты хочешь получить подарки, так что будь вежлив, – настаивает на своём Эсме.

Он хмурится и смотрит на неё.

– Да, мама.

Эсме довольно кивает и откидывается на спинку дивана.

– Значит, идёте в боулинг?

– Конечно, – говорит Эммет, к нему вновь вернулось хорошее настроение. – Мальчики против девочек – проигравшие платят, а именинник не может проиграть.

Смешки заполняют комнату и все встают, чтобы взять верхнюю одежду. Прежде чем покинуть комнату, Эдвард поворачивается и протягивает мне руку.

– Пойдём.

Его тёплое приглашение заставляет меня улыбнуться, и я встаю, чтобы присоединиться к остальным. Эдвард усмехается, и когда я в прихожей надеваю пальто, слегка бьёт меня по плечу. Когда на днях он обнял меня в гараже, мы стояли так в течение долгого времени. Перед тем как отпустить меня, он наклонился и прошептал: «Чтобы ты знала, я хочу делать это как можно чаще».

Казалось, что-то растаяло внутри меня, и он усмехнулся, когда я вздохнула в его грудь.

Когда дело касается Эдварда, все эти положительные мысли и эмоции вызывают у меня своего рода пик ощущений. Я не думаю о будущем, словно мой разум защищает меня от страха, отказываясь думать о том, что может произойти дальше. Эдвард делает превосходную работу, заставляя меня почувствовать, что таких отношений ему достаточно, и рядом с ним я ощущаю себя желанной и понимаю, что ему хочется быть со мной.

Не буду врать, это просто удивительно.

Элис усмехается, когда замечает, как мы с Эдвардом смотрим друг на друга, и он бормочет «Заткнись!» своей сестре-близнецу, после чего мы все идём в гараж. Розали и Эммет садятся в джип, а Элис и Джаспер вместе с нами – в Вольво Эдварда.

Я жду, что Элис начнёт расспрашивать о том, что только что увидела, но безмятежно улыбаясь, она смотрит в окно. Джаспер держит её руку у себя на коленях и играет с её пальцами, одновременно говоря с Эдвардом о предстоящих экзаменах и выпускном.

– Ты должен пойти. Будет весело, – говорит он.

Эдвард качает головой.

– Я не хочу идти один.

— Я и не хочу, чтобы ты шёл один, – отвечает ему Джаспер.

– Не надо, Джаспер, – предупреждает Эдвард, и его брат пожимает плечами и снова сосредотачивается на Элис. Я знаю, что если посмотрю на них через плечо, то увижу их молчаливый обмен взглядами.

Этот обычный разговор в машине заставляет меня вновь почувствовать себя на краю пропасти. Эдвард поворачивает голову, и когда я смотрю на него, улыбается. Его взгляд немного успокаивает, но я продолжаю кусать губу до тех пор, пока мы не останавливаемся, и энтузиазм Эммета не отвлекает меня от мыслей.

В кегельбане мы заказываем себе две полосы рядом с друг с другом, а Розали и Джаспер уходят, чтобы принести всем напитки. Играть будут мальчики против девочек, и я уже чувствую себя виноватой, потому что мало что смогу сделать со своим травмированным запястьем.

– Используй обе руки, – говорит Элис, когда замечает моё беспокойство. – В этом нет ничего постыдного.

Я неуверенно киваю, но всё же жестом показываю ей и Розали идти первыми. Я наблюдаю за тем, как Розали делает бросок, после чего, повернувшись к нам лицом, подмигивает.

Ребята, кажется, воспринимают всё очень серьёзно и, к моему удивлению, Эммет в этой игре очень хорош. Его движения грациозны и контролируемы, когда он бросает шар и сбивает все кегли. Он громко восклицает, привлекая взгляды некоторых других игроков в зале, и возвращается к нам горделивой походкой.

– Вот как надо это делать.

Розали фыркает.

– Тебе просто повезло.

Эммет складывает на груди свои огромные руки и смотрит на неё.

– Я стану победителем, вот увидишь.

– Я смогу поцеловать победителя? – парирует она. – Если да, то, возможно, я дам тебе шанс.

Все смеются над их шутками, но вскоре наступает момент, когда Элис протягивает мне один из более лёгких шаров для боулинга.

– Покажи всем, как это делается, – ободряюще говорит она. Элис даже идёт со мной, и я стараюсь держать шар так, чтобы моё запястье не пульсировало от боли.

В тот миг, когда я наклоняюсь вперёд, чтобы бросить шар, какой-то парень кричит:

– Милая задница!

Я выпрямляю спину, мои глаза мечутся по залу, пытаясь найти парня, который только что это сказал. Я чувствую себя невероятно уязвимой, стоя здесь вдали от всех остальных. Рука Элис успокаивающе ложится мне на плечо, но я автоматически уклоняюсь от её прикосновения. Шар для боулинга кажется камнем в моих руках и начинает выскальзывать из потных пальцев.

Заметив это, Элис быстро наклоняется и забирает его из моих рук.

– Всё хорошо, ты в порядке, – говорит Элис, но я слышу панические нотки в её голосе, и этот никак не успокаивает меня.

– Белла, – тихо говорит Эдвард. Я даже не заметила, как он подошёл ко мне. – Посмотри на меня.

Слёзы наполняют мои глаза, и я поднимаю к нему своё лицо, но просто не могу встретиться с его взглядом. Парень, который крикнул это всё ещё здесь, и он смотрит на меня. Моё сердцебиение учащается, а дыхание застревает где-то в горле.

Эдвард подходит ближе и указывает слева от себя.

– Посмотри.

Я смотрю в том направлении, куда он указывает и вижу, что Розали подходит к парню, который, должно быть, кричал. От неё исходит угроза и выглядит она мертвенно-бледной, хоть парень, кажется, этим совсем не впечатлён.

Они достаточно близко, чтобы я могла услышать их слова.

– Ты не будешь делать такие замечания в адрес моей сестры, ты меня понял? Сделаешь это ещё раз, и я разорву тебя на куски, можешь быть в этом уверен.

Скрестив руки на груди, парень смотрит на неё с весёлым блеском в глазах.

– Давай, сделай это сейчас. Я хочу посмотреть.

– Поверь, тебе совсем не понравится.

– Послушай, леди, я…

В этот момент к ним подходит Эммет, и если Розали не произвела на парня впечатления, то размер и внушительность Эммета, судя по всему – да.

– Ты беспокоишь мою девушку? – скрестив руки на груди, спрашивает Эммет. Его огромные мышцы поддёргиваются и парень, кажется, сжимается, от демонстрации силы Эммета.

– Нет, я…

– Или говоришь о моей сестре? – мрачно спрашивает Эммет, кивнув в мою сторону.

– Боже, я просто пошутил, – отвечает парень, его рука поднимается и потирает шею.

– У нас не принято обижать женщин, – подойдя к ним, говорит Джаспер. – Особенно если речь идёт о нашей сестре.

Могу сказать, что парень смущён и совсем запутался, но он ничего не говорит.

– Мы ясно выразились? Поверь, я не хочу устраивать здесь сцену, но, если ты будешь продолжать, так просто мы это не оставим, – говорит Эммет. Парень сглатывает, затем отступает и просто выходит из зала.

Усмехнувшись, Эдвард наклоняется и целует меня в макушку. Я так отвлечена тем, что только что увидела, что даже забываю отстраниться, так как нахожусь в общественном месте.

– Они защищают тебя, так же как и я, – шепчет он. Затем протягивает мне шар для боулинга. – Эммет смешной, когда проигрывает. Твоя очередь.

Конечно.

Судорожно вздохнув, краем глаза я вижу, как Эммет и Джаспер обмениваются ударом кулаком, а затем оба, глядя на меня, поднимают свои большие пальцы. Я с благодарностью улыбаюсь им. Они поддержали меня, как и Розали. Она подмигивает мне, когда я встречаю её взгляд, а затем кивает, приглашая сделать бросок.

На этот раз, когда я наклоняюсь вперёд, больше не слышно никаких дурацких комментариев. Но всё же я чувствую себя ужасно уязвимой. Я бросаю шар, и падают две кегли. Вторая попытка ещё хуже – все кегли остаются на месте.

Я поворачиваюсь к остальным и качаю головой. Я ужасна в этом и, благодаря мне, девушки проиграют.

– Не расстраивайся, – говорит Эммет, сидя за столиком рядом с нашим. – Я очень, очень рад, что ты так любезно позволяешь мне выиграть.

– Я уверена, что ты проиграешь даже без щедрой поддержки Беллы, – шутит Элис с весёлым блеском в глазах.

Их взаимное подшучивание греет моё сердце, и постепенно я чувствую себя всё более и более расслабленной. Живя с Калленами в течение семи месяцев, я начинаю на самом деле ощущать себя частью их семьи, и рядом со мной они так же непринуждённы, как и друг с другом. Мне больше не кажется, что они сдерживаются рядом со мной, разве что только Джаспер является исключением, но и наши с ним отношения тоже прогрессируют, хоть мы взаимодействуем не очень часто.

Фотоальбом, который он подарил мне, является ярким примером того как он видит меня и моё положение в этой семье.

Даже с моей ужасной игрой, когда мы близимся к финалу, счёт почти равный. Все продолжают подшучивать друг над другом, и я понимаю, что мне уже трудно молчать, потому что хочется громко рассмеяться. Они расслаблены и думаю, можно с уверенностью сказать, что они являются большими друзьями. Они защищают друг друга. Я замечала, что когда Розали и Эммет, или Элис и Джаспер начинают спорить, остальные, не вмешиваясь, ждут, но всегда настороженно наблюдают и, в случае необходимости, вступают в их спор.

Но это редко происходит. Семья Калленов на самом деле очень спокойная.

Последняя очередь делать бросок – моя. Сбив несколько кеглей, я чувствую, как меня захлёстывает гордость, когда все рады за меня. Никто даже не прокомментировал мою неспособность бросить шар одной рукой, и когда подходит время делать последний бросок, я понимаю, что мне придётся очень постараться, если девушки хотят выиграть.

Я чувствую себя гораздо увереннее, когда надеваю эти нелепые ботинки и для лучшей хватки перекладываю шар в своих руках. Я наклоняюсь, отпускаю шар… и все кегли падают.

Счастье, пузырясь, поднимается вверх, и я поворачиваюсь к остальным. Они улыбаются и хлопают – и парни и девушки.

Проверив счёт, я понимаю, что если сделаю ещё один страйк, команда девушек победит.

Взяв шар, я чувствую, что мои руки стали потными. Сейчас всё зависит от меня. Глубоко вздохнув и задержав в себе воздух, я отпускаю шар. И прежде чем он докатывается до кеглей, понимаю, что преуспела. Я уверенно поворачиваюсь, зная, что на моём лице сейчас самая самодовольная улыбка.

За миг до того, как шар попадает в кегли, мой рот открывается.

– Страйк!

Их реакция бесценна. Сразу после того как слово покинуло мой рот, я слышу позади себя звон, который указывает на то, что мой бросок был очень удачный.

Все, кроме Эдварда, смотрят на меня расширившимися глазами, их рты приоткрыты от шока. Эдвард выглядит таким же самодовольным, как и я, он сидит и греется в лучах прекрасной атмосферы.

Он горд.

Не сдержавшись, Эммет, раскинув руки, вскакивает со стула – в процессе чуть не сбив Джаспера.

– Она говорит!

– Белла! – вздыхает Элис.

Розали громко смеётся, а Джаспер, улыбаясь, качает головой.

Желая поделиться своим счастьем, Элис смотрит на Эдварда, и на её лице появляется недоверие, когда она видит, что у него совершенно другая реакция на случившееся.

Теперь, запрокинув голову, смеётся Джаспер.

– Почему-то меня это совсем не удивляет.

– О, да ладно, – говорит Эммет, поворачиваясь к Эдварду. – Хочешь сказать, что ты всё знал?

Эдвард смотрит на меня, а затем поворачивается к своим братьям и сёстрам.

– Все родные братья равны, но думаю, что некоторые более равны, чем другие.

– О, Боже! – восклицает Элис. – И как долго?

– Месяц или около того? – ожидая подтверждения, Эдвард смотрит на меня и, подойдя к ним, я киваю.

Их энтузиазм вызывает у меня желание улыбаться.

– Вот так. Живёшь и думаешь, что знаешь, что происходит в твоём собственном доме, – сделав обиженный вид, бормочет Эммет.

Розали сидит и просто улыбается.

– Просто потрясающе.

– Правда, – соглашается Джаспер. – Ладно, Эммет, плати.

– За что? – спрашивает Эдвард.

Элис хихикает.

– Они поспорили. Эммет не верил, что ты станешь первым, с кем она заговорит, но все мы не сомневались в этом.

Эдвард игриво выпячивает грудь.

– Да, я такой хороший. – Но когда его взгляд останавливается на мне, то его глаза становятся более серьёзными. Я знаю, он помнит тот вечер, когда я впервые заговорила с ним, и что сидя у него на коленях была полностью сломлена.

Элис замечает наш обмен взглядами и в молчаливой поддержке касается руки Эдварда. Он смотрит на неё и улыбается, а затем в приглашении протягивает руку ко мне.

– Поздравления победителю вечера, – говорит он, с нежностью глядя на меня.

Остальные радостно восклицают, после того как ненадолго забыли, что именно я определила итог игры.

Но получается, что Эммет проиграл, а я не хотела, чтобы это произошло. Я делаю знак «Прости».

– Что? – спрашивает он, искренне недоумевая.

Эдвард тихо посмеивается.

– Мы с Беллой немного практиковались в языке жестов. Она приносит тебе свои извинения за то, что победила твою задницу.

Не сдержавшись, я смеюсь, услышав, как он истолковал мой жест.

Но Эммет качает головой и смотрит на меня честным открытым взглядом, а когда улыбается, на его щеках появляются ямочки.

– Услышать твой голос было самым лучшим подарком на День рождения. Спасибо.

Я краснею.



Я еду домой с Эдвардом, Джаспером и Элис, хоть Эммет очень хотел ехать со мной в одной машине. Он утверждал, что теперь, когда я могу говорить, он может допросить меня и выудить всю информацию о подарках ко Дню рождения.

Эдвард только рассмеялся и оттолкнул своего старшего брата. Когда Эммет уже не мог услышать нас, Эдвард пробормотал: « Не позволю допрашивать мою девочку». Я не знаю, предназначалось ли сказанное для моих ушей, но, в любом случае, слышать это было очень приятно.

Этой ночью я сплю крепко и без кошмаров, а проснувшись рано утром в субботу, помогаю Эсме испечь пироги и другие угощения ко дню рождения Эммета. Она без устали болтает и, кажется, совсем не против, что я не отвечаю ей.

К тому времени как мы вернулись домой, они с Карлайлом уже легли спать и ещё не знают, что произошло вчера вечером.

Эсме счастливо смеётся, когда видит, что белой глазурью я пишу на шоколадном торте имя «Эммет» и цифру «19».

– Ему понравится, – уверяет она меня и, когда я встречаюсь с её взглядом, то понимаю, что Эммет унаследовал глаза своей матери.

Как только остальные проснулись и позавтракали, мы собираемся в гостиной с тортом и кофе. Эммет очень доволен выпечкой, которую я приготовила для него, и заставляет меня первой вручить ему подарок.

Он срывает обёрточную бумагу и чуть не кричит от восторга, увидев спортивный инвентарь, который я купила для него с помощью Эдварда.

– Именно то, что мне нужно. Огромное спасибо. Хотя ничто не может быть лучше того, что ты сделала прошлым вечером.

– Что она сделала? – с любопытством спрашивает Эсме.

– О, она всего лишь заговорила, – изображая беспечность, отвечает Эммет. Остальные радостно улыбаются.

– Правда? Ох, Белла, это замечательно, – улыбаясь, говорит Эсме.

Глядя на мать, Эммет сужает глаза.

– Значит, прежде чем говорить со мной, она говорила с Эдвардом и с тобой? Чёрт, а я-то думал, что важен для неё.

Я снова делаю жест «прости», и на его лице появляется огромная усмешка.

– Возможно, если бы ты сказала это вслух, я бы поверил тебе.

Моё горло полностью блокируется и даже если бы я хотела что-то сказать – ничего не выходит. Я не могу издать звук, потому что в комнате находится Карлайл. Он смотрит на меня с развлечением. В его взгляде нет никакой обиды, ведь теперь он единственный, кто ещё не слышал моего голоса.

Но всё же, я чувствую себя из-за этого неловко.

Розали разряжает внезапно обострившуюся атмосферу.

– Молодец, Белла. Никогда не извиняйся перед парнями. Это заставляет их чувствовать себя слишком важными.

Глядя на неё, Эммет игриво хмурится, а затем объявляет, что его ждут ещё несколько подарков.

День проходит быстро. К обеду приезжают некоторые из друзей Эммета и, заказав пиццу, они сидят в гостиной. Приехал Джеймс, а с ним новая девушка. Она представляется как Виктория и у неё самые рыжие волосы, которые я когда-либо видела. Судя по тому, как она сосредоточена на своих локонах, это не натуральный её цвет. Или она очень самолюбива.

Но она очень тиха. Она абсолютно ни с кем не общается и очень часто смотрит на часы. Не знаю, может она просто стесняется или не хочет быть здесь, но она не беспокоит меня, и мне всё равно.

Должно быть, Джеймс и Виктория – пара, но он не смотрит на неё так, как Джаспер на Элис, или Эммет на Розали. Он не смотрит на неё так, как на меня смотрит Эдвард, а Виктория, кажется, вообще не обращает на него внимания.

Эммет игнорирует её отстранённость и просто наслаждается. После ужина они едут в Порт-Анджелес. Они собираются поиграть в бильярд, но для начала заехать куда-нибудь потанцевать.

Элис и Джаспер едут в Порт-Анджелес вместе с ними, так как хотят сходить в кинотеатр. Эдвард хочет остаться дома, и хоть Эммет приглашает меня присоединиться к ним, я отказываюсь от его предложения.

После всего, что произошло на этой неделе, мне просто необходимо тишина.

Карлайл и Эсме едут в резервацию, чтобы навестить там своих друзей. Хоть я и знала, что они собираются туда поехать, но только сейчас понимаю, что мы с Эдвардом останемся в доме совсем одни.

В тот момент, когда двери за всеми закрываются, Эдвард усмехается и лениво потягивается.

– Наконец-то. Ты не против, если я поиграю на рояле?

Я качаю головой. Конечно, нет.

– Хорошо. А что ты собираешься делать?

Я пожимаю плечами.

– Поговори со мной, Белла, – тихо говорит он, заставив меня смущённо улыбнуться.

– Может, испеку что-то на завтра? Может, почитаю. Не знаю. Я немного устала.

Он кивает.

– Тогда просто отдохни. Ты всегда что-то делаешь. Мы можем вместе посмотреть кино. Хочешь?

Я снова качаю головой.

– Ты хотел поиграть. Иди.

– Да. – Он смотрит через плечо на свой рояль.

– Я буду слушать, – тихо добавляю я, и он вновь поворачивается ко мне.

– Тогда я буду играть.

Нежные звуки рояля плывут по пустому дому, пока я освобождаю посудомоечную машину и слегка убираюсь в кухне. У меня нет настроения что-то печь, поэтому я возвращаюсь в гостиную и, прислонившись к стене, слушаю игру Эдварда.

Некоторые мелодии, которые он играет – мне незнакомы, и не впервые я задаюсь вопросом, сколько же композиций он знает наизусть.

Убрав одну руку с клавиш, он молча приглашает меня подойти и сесть с ним. Я подхожу, собираясь устроиться на скамеечке рядом. Вместо этого, продолжая играть аккорды левой рукой, правой он нежно обнимает меня за талию и садит перед собой – между своих ног.

Мы сидим близко друг к другу – очень близко – и я чувствую, как его грудь прижимается к моей спине. Когда обе его руки снова возвращаются к клавишам, они окутывают меня как сеть.

– Нормально? – выдыхает Эдвард, видимо ощутив, как напряглось моё тело.

Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, но я понимаю, что всё в полном порядке. Это ново для меня и неожиданно, но в тоже время мне очень нравится. Как и мой сон на прошлой неделе до того, как он превратился в кошмар.

– Хорошо, – шепчет он, и чтобы видеть клавиши, опирается подбородком о моё плечо. Затем начинает играть новую композицию, которую я ещё никогда не слышала.

Я сижу, по возможности не двигаясь, не желая мешать его игре. Мелодия течёт, и я чувствую, как напряжённость постепенно покидает моё тело, и несмело позволяю себе немного прислониться к его груди.

Он утыкается носом в мою шею, и я не могу не думать, что это некая форма вознаграждения за то, что я смогла расслабиться в его руках.

Музыка не останавливается, и спиной я чувствую каждое движение Эдварда – его руки сжимают меня сильнее, когда надавливают на клавиши с большей силой и почти нежно, когда мелодия снова затихает. Затем композиция заканчивается. Я сижу на самом краю скамеечки – мои колени скрыты под роялем.

Я резко втягиваю в себя воздух, когда на своей шее чувствую губы Эдварда. Он оставляет долгий поцелуй и даёт мне время, чтобы привыкнуть к ощущениям.

Он целует меня. Как несколько дней назад, когда я просила его об этом.

– Дыши, Белла, – выдыхает он в мою кожу и, сделав дрожащий вдох, я понимаю, что моё сердце бешено бьётся в груди.

Мои руки сжимают бёдра в попытке унять безумную напряжённость, которую я чувствую, но Эдвард, заметив это, сплетает пальцы наших рук, а затем обнимает меня, беря в кокон тёплых объятий.

– Как же хорошо чувствовать тебя с собой рядом, – бормочет он. – Я действую не слишком быстро, правда?

– Я так не думаю, – шепчу я в ответ.

– Если я когда-нибудь буду делать это, ты должна сказать мне, хорошо? Я не хочу давить на тебя.

– Ты этого не делаешь. – Мой голос заучит неуверенно, но я говорю правду.

И думаю, что Эдвард это понимает, потому что крепче прижимает меня к себе.

– Хорошо.

Мы сидим так какое-то время, нас окружает воцарившаяся в комнате тишина. Спустя несколько минут Эдвард немного отодвигается, отпуская меня. Я сразу же чувствую нехватку тепла его рук.

– Хочешь посмотреть кино?

Я не дала согласие на его более раннее предложение, но в любом случае киваю, и пока он включает телевизор, спешу в кухню, чтобы взять для нас напитки и что-нибудь перекусить. Также воспользовавшись моментом, подставляю ноющее запястье под струю холодной воды. По какой-то причине у меня сильно разболелась голова.

Мы выбираем «Властелин колец». Мы оба видели этот фильм, но нас это не волнует. Когда фильм начинается, Эдвард приглашает меня устроиться рядом с ним на диване. Он устраивает целое шоу, когда поднимает руку, чтобы почесать шею, а затем осторожно кладёт руку мне на плечи. В конце концов, я лежу, свернувшись калачиком, а моя голова покоится у него на груди.

Это так странно и так волнующе, что я сижу так близко к нему, а его руки обнимают меня, словно он делал это тысячу раз.

– Ты делал это с Джесикой?

О, Боже. Я хочу откусить себе язык. Неужели я спросила об этом? Что со мной не так?

Но Эдварда, к счастью, не обижает мой вопрос.

– Я хотел, – с усмешкой говорит он. – Но она всегда стремилась к большему.

Сделав вздох, чтобы заговорить, я по-настоящему прикусываю свой язык. Я не имею права задавать ему такие вопросы. Я не должна беспокоить его этим.

Немного отстранившись, Эдвард смотрит в мои глаза.

–Что? Ты можешь спросить.

Нахмурившись, я снова отвожу взгляд, мои щёки пылают.

– И что она хотела?

Теперь по-настоящему веселясь, Эдвард смеётся.

– О, без сомнения её руки блуждали бы под моим свитером или что-то подобное. А мне это не нравилось. Её руки всегда были холодными как лёд.

Я виновато натягиваю на руки рукава. У меня всегда холодные руки. Полезно знать, что ему не нравится, когда я его касаюсь.

– Опять же, если б это были твои руки, например, – продолжает он, заставляя меня задержать дыхание, – я был бы рад согреть их. Это имеет смысл?

Да, возможно.

– Не думаю, что я готова к этому, – шепчу я так тихо, что даже не уверена, что он слышит меня. – И также я не хочу пересекать черту.

Эдвард целует меня в макушку – этот жест настолько успокаивает, что я снова расслабляюсь в его объятиях.

– Мы должны будем выяснить это вместе. Ты должна доверять мне и не бояться сказать, что я действую слишком быстро. Также как и я буду говорить, если ты переступаешь черту.

Я киваю, уткнувшись ему в грудь, и он успокаивающе потирает мою руку.

– Но я не спешу. И думаю, что ты тоже.

Моя щека трётся об его свитер, когда я качаю головой, и он немного сдвигается на диване, устраиваясь поудобней. Мы пропустили часть фильма, но мне плевать. Я лишь хочу, чтобы прошла моя головная боль.

Эдвард тянется к пледу и накрывает им меня. Как же приятно находиться в его руках, а плед дарит мне уютное тепло. Мои глаза горят. Возможно, если я закрою их хотя бы на минуту…

Я засыпаю.

Когда я снова открываю глаза, мне нужно какое-то время, чтобы понять, где я нахожусь. Фильм до сих пор идёт. Эдвард всё ещё позади меня и, когда я осторожно отстраняюсь, чтобы взглянуть на него, вижу, что его глаза закрыты. Он тоже уснул.

Когда я снова опускаю голову на его грудь, не просыпаясь, он крепче сжимает меня в своих объятиях и трётся щекой о мою макушку. Его глубокий вздох повторяет мой и мои глаза снова закрываются.

Это нормально.



Тихие шаги будят меня, но я настолько сонная, что не могу сразу открыть глаза.

– О, Карлайл, посмотри на это, – тихо шепчет Эсме.

При звуке её голоса мои глаза открываются, и я вижу, что Карлайл и Эсме стоят в гостиной и смотрят на нас. Рука Эсме прижата к груди, а Карлайл выразительно улыбается.

Я пытаюсь сесть и в процессе бужу Эдварда.

– Что… – начинает он, но моргает и берёт себя в руки. – Похоже, мы уснули.

– «Властелин колец» никогда не мог надолго завладеть моим вниманием, – шутит Карлайл.

Эдвард трёт глаза и, посмотрев на меня, улыбается. Затем снова переводит взгляд на своих родителей.

– Хорошо провели время в резервации?

– Да, спасибо, – отвечает Эсме, когда Карлайл идёт в прихожую, чтобы повесить пальто. – Хоть здоровье Билли всё ещё неважное.

– Дети в резервации слишком быстро растут, – вернувшись в комнату, говорит Карлайл. – Надеюсь, что они смогут найти себе способ отвлечься, чтобы не впутаться в какую-нибудь историю.

– Этот парень, Сэм, кажется, хорошо на них влияет, – замечает Эсме.

Я хмурюсь при упоминании его имени. Он оставил не очень хорошее впечатление, когда, гуляя с Рене по пляжу, я видела его.

– Но вы хорошо провели время? – спрашивает Эдвард, вернувшись к прежней теме.

– Хорошо. А вы? – отвечает Эсме.

– О, просто замечательно. Мы так напраздновались, что устав, уснули на диване, – с невозмутимым видом говорит Эдвард и Эсме улыбается.

– Сон – это хорошо, – говорит она, глядя на меня. Только тепло и любовь в её взгляде, и когда я перевожу взгляд на Карлайла, чтобы проверить, не против ли он того, что увидел, он улыбается мне.

Ладно, значит никто не сердится, за исключением моей головы. Боже, ощущение такое, что кто-то бьёт меня по ней кувалдой. Автоматически я потираю свои виски, стремясь почувствовать облегчение.

– Устала? – спрашивает Карлайл.

Я отрицательно качаю головой и, взяв чашку, прислоняю её к виску. И только сделав это, понимаю, что призналась в своей слабости – физическом дискомфорте.

– Головная боль? – догадывается он.

Я киваю.

– Это неприятно. В ванной внизу, если хочешь, есть «Тайленол».

Я полностью об этом забыла и, с благодарностью кивнув, встаю, чтобы взять таблетки. Обычно я не любительница болеутоляющих средств, но сегодня слишком устала бороться с болью.

После того как все пожелали друг другу спокойной ночи, я падаю на кровать с удивительным новым воспоминанием, недавно врезавшимся в мой мозг.

Я спала в объятиях Эдварда.

И это было замечательно.