Карлайл и Эсме кажутся такими же приятными, как и на фотографиях. Карлайл - потрясающе красивый блондин с невероятным обаянием. Эсме, с её карамельными волосами и добрыми карими глазами запросто можно назвать красивой. Я бы сказала, она просто излучает любовь. На них дорогая одежда, но они не ведут себя как богачи. Хотя я знаю, что это так. Они скромны, но в средствах не ограничены.

      Сразу видно, что Карлайл - врач. Словно сам воздух вокруг него говорит об этом. Даже не зная, я смогла бы об этом догадаться. И он отец - в каждом смысле этого слова. Он с лёгкостью мог бы справиться с этой ролью в кино. С пятью подростками - скоро будет шесть - в этом нет ничего особенного. Впервые мне стало интересно, какие они, мои новые братья и сёстры? Мне будет тяжело с ними? Сейчас я слишком устала, чтобы опасаться предстоящих сражений.

      Карлайл и Эсме. Их мягкость немного действует мне на нервы. В основном потому, что я вижу - это по-настоящему. Чёрт. Я бы предпочла холодность и отстранённость. По крайней мере, с этим я знакома.

      В аэропорту мы заходим в кафе. Они приносят мне горячий шоколад, но я не пью. Я не могу есть или пить, когда меня окружают люди. Плюс ко всему горячую жидкость очень больно глотать. Карлайл разговаривает с Рене, и я вижу, что она отдаёт ему документы с информацией обо мне.

      Как мне сказали, он всё про меня знает. Я не могу смотреть ему в глаза.

      Эсме тоже всё известно. Она смотрит на меня проницательным взглядом, но к счастью, разговор завести не пытается. Она кажется мне искренней. Но я не смотрю на неё. Я не хочу жалости. Я не заслуживаю её. Она читала мой файл. Она должна об этом знать.

      Мои будущие братья и сёстры ничего не знают. Я очень ясно дала понять, что в Форксе, кроме Карлайла и Эсме об этом никому не должно быть известно. Они согласились, что меня вполне устраивает.

      Ну и, конечно, мне придётся найти здесь нового психотерапевта. Мысль о том, что Рене вскоре оставит меня, заставляет мои глаза снова наполнится слезами. Нахмурившись, я пытаюсь их сморгнуть. Затем смотрю на Рене, пытаясь запомнить её лицо. Мягкие каштановые волосы, которые никогда не лежат так, как она хочет. Большие карие глаза, рот, который произносил  слова, в которые я очень хотела верить. Сильный подбородок, экстравагантная одежда. Она единственный человек, кого я считала кем-то вроде своей матери.

      Рене чувствует мой взгляд и смотрит на меня.

      — У тебя будет всё просто замечательно, ты знаешь об этом? – улыбается она. – Я уверена. На этот раз всё будет хорошо.

      Как я уже говорила, я очень хочу ей верить.

      Всё, время вышло и нам пора идти. Когда мы направляемся к выходу из аэропорта, мои ноги кажутся бетонными. Не думаю, что мне удастся справиться с этим. Из всей боли, которую я вынесла в своей жизни, именно эта собирается разорвать меня. Я в этом уверена. 

      Что теперь будет со мной? Во что я себя вовлекаю? Я чувствую, что меня несёт сильным течением, и всё, что я могу делать, это плыть, стараясь держать голову над водой и дожидаясь, когда мои ноги смогут снова вынести меня на землю.

      Карлайл и Эсме идут слева от меня, Рене - справа. Я смотрю вниз, на пол. Моё горло сжимается от непролитых слёз. Я чувствую себя трусихой, потому что не борюсь. Но с другой стороны, разве будет лучше, если я опущусь на пол и закачу истерику? Рене не оставила  меня у себя. Она ясно дала это понять, и я понимаю. Она не может быть моим опекуном. То, что она помогала мне в течение двух последних недель, кажется удивительным, я это знаю, и очень благодарна. И она не позволила бы мне войти в первую попавшуюся семью. Ведь так?

      Однако, похоже, ещё одна заноза вонзилась в моё сердце. Рене - единственный человек, кому я могу доверять. Моё подсознание со злостью шепчет, что эта женщина бросает меня с незнакомыми людьми. Отсылает в другой конец страны. Довольно удобно, не так ли? Ну, уж нет. Если я поверю в это, значит, для меня на самом деле ничего больше не осталось. Сама мысль кажется такой ужасной, что новые слёзы оставляют следы на моих щеках. Мы продолжаем идти. Я ничего не делаю.

      Моё горло болит.

      Как только мы подходим к выходу из аэропорта, я вижу серое небо. Карлайл катит тележку с моим чемоданом. Я несу свой рюкзак. Да. Всё моё имущество легко помещается на одной тележке. Я бы вполне могла нести всё это сама.

      — Вот и всё, – вздыхает Рене, когда мы останавливаемся на улице под большим навесом выхода аэропорта. Это даже не дождь. Льёт как из ведра.

      Рене встаёт прямо передо мной и заставляет встретиться с ней взглядом.

      — Я так верю в тебя, – шепчет она. – Я просто уверена, что у тебя всё будет в порядке.

      Я кусаю свою нижнюю губу. Именно в этот момент, всё совсем не так.

      — Мне нужно вернуться внутрь, Белла, так как скоро вылетает мой самолёт. Ты мне пообещаешь кое-что?

      Я нерешительно киваю. Взгляд в её глазах заставляет меня поверить, что моё подсознание может подводить меня.

      — Будешь писать мне на e-mail? Или ещё лучше, позвонишь мне?

      Электронную почту я могла бы попробовать. Но позвонить? И что тогда?  Выстукивать азбуку Морзе по корпусу?

      Я снова киваю. Я отчаянно хочу обнять её, но как только эта мысль посещает меня, тело просто замирает. Вместо этого я обнимаю себя. Одинокая слеза выбегает из уголка глаза и спускается вниз по щеке.

      Рене копирует мой жест и крепко обнимает себя, пытаясь передать взглядом, что, так же как и я, хочет сжать меня в объятиях. Я замечаю, что она тоже плачет, и мы обе улыбаемся сквозь слёзы. Нет, Рене хочет для меня только лучшего. Думаю, я смогла бы её полюбить. Но я никогда не узнаю об этом, ведь так? Она собирается уйти из моей жизни. Изменить я ничего не могу.     

      — Не забывай считать, – хрипло шепчет Рене. Ей что, на самом деле так грустно? Я могла только надеяться. Мы стали так близки за последние пару недель. Она на самом деле спасла мне жизнь. Но всё же, я только одна из её пациенток, очередной случай. Интересно, будет ли она продолжать общаться со мной, когда социальные службы перестанут ей платить?

      Я снова киваю, уже в третий раз. После этого Рене резко разворачивается и идёт обратно в здание аэропорта, оставляя меня с двумя незнакомыми людьми, которых я встретила только полчаса назад и с которыми мне придётся жить, пока мне не исполнится, по крайней мере, восемнадцать.

      Вот так, ебать мою жизнь.

      Я провожаю Рене взглядом, пока больше не могу найти её среди толпы людей, заполнявшей этот аэропорт. Моё сердце, уже разбитое на куски, рушится ещё больше. Видишь? шепчет мой разум, опасно надеяться. Разве ты это ещё не поняла? Из меня вырывается мучительный всхлип, и я продолжаю тупо пялиться туда, где в последний раз видела Рене. Теперь я точно могу сказать, что в ближайшее время поток моих слез не прекратиться. Я сердито вытираю лицо рукавом своего слишком большого свитера.

      Позади меня откашливается Карлайл. Когда я поворачиваюсь к нему, он даёт мне платок. Я беру его и снова вытираю своё лицо. Чёрт бы побрал эти слёзы. Когда мне было четырнадцать, и Лорана арестовали, я пообещала себе, что больше никогда не буду плакать. Но благодаря Стефану все мои усилия оказались напрасными, и теперь, кажется, я просто не могу остановиться.

      — Белла, ты готова поехать с нами домой? – тихо спрашивает Эсме.

      Нет. Но я  устало киваю.

      — Тебе  нужно воспользоваться туалетом, прежде чем мы отправимся? Поездка будет долгой, – спрашивает затем Эсме. Я вижу, что она пытается быть внимательной, учитывая тот факт, что я не могу высказать свои потребности, в буквальном смысле.

      Я качаю головой. Какая-либо жидкость, которая возможно, имелась во мне, исчезла с непрекращающимся потоком слёз, что и сейчас текут по моему лицу. Мои глаза уже так болят. И я чувствую непрекращающуюся головную боль.

      Карлайл ведёт нас к своей машине, "Мерседесу", выглядящему ужасно дорого, и я просто боюсь туда садиться. Эсме пристраивается рядом со мной на заднем сиденье и ободряюще улыбается.

      Как мне дать им понять, что я не заслуживаю какой-либо жалости? Разве не достаточно того, что они захотели взять меня к себе в дом? Я знаю, они получают удовольствие от этого. Выбрать самую сломленную девушку и постараться её исправить. Не существует такого понятия, как альтруизм. Разве они не знают, что всё это только моя вина?

      Конечно, это только моя вина, что в настоящее время Рене садится в самолёт, собираясь вернуться обратно в Финикс, а я застряла здесь - в месте, где никогда не светит солнце. В буквальном смысле.

      Я скрещиваю руки и ноги и невидящим взглядом смотрю в окно. Я пытаюсь немного отстраниться от всего. Не хочу ни о чём думать. Моя голова пульсирует.

      В течение первых двух часов поездки мои новые опекуны не пытаются со мной заговорить, и я им за это благодарна. Они общаются друг с другом. Это звучит как обычный разговор о событиях дня, детях и их успехах в школе. Они совсем не упоминают обо мне, словно меня и нет, и должна сказать, меня это удивляет. Что удивляет меня ещё больше, что нет скучного перечисления правил, угроз или предупреждений.

      Однако, спустя ещё полчаса, Карлайл заводит со мной разговор. Я мысленно готовлюсь. В этот момент я чувствую себя ужасно одинокой.

      — Белла, я знаю, это был тяжёлый для тебя день. Мы почти приехали домой. Когда мы туда доберёмся, я хочу, чтобы ты знала, там будут только Элис и Розали. Мальчиков пока нет, так что ты сможешь немного привыкнуть.

      Я чуть не фыркнула. Но удержалась. Возможно, я просто сильно напугана.

      Я киваю.

       — Я не стану приставать к тебе с вопросами, заверениями или чем-то ещё. Мы с Эсме думаем, что будет лучше, если ты войдёшь в наш дом на собственных условиях. Как мы и обещали, дети ничего не знают о твоём прошлом. Но, как ты понимаешь, я  был обязан  сказать им, что ты не можешь говорить.

      Я снова киваю. На самом деле я совсем не заинтересована во встрече со своей новой семьёй. Я не взволнована. Я просто устала. Нет, не устала. Я опустошена. И отчаянно одинока. Но не имею ни малейшего понятия, как когда-нибудь смогу это исправить. Даже не знаю, как кто-то может захотеть, чтобы я стала частью его жизни.  

      Всю оставшуюся часть поездки Карлайл и Эсме молчат. Я смотрю в окно, смутно представляя, как много здесь зелени. Из-за дождя я с трудом могу разобрать вид из окна, но впечатление такое, словно на них установлены зелёные фильтры. Я не вижу отдельных деревьев, которые, судя по всему, растут вдоль дороги.

      Мы едем через город под названием Форкс. Да, до самого конца. Потому что ещё немного, и мы оставляем дома позади и остаёмся на дороге, которая, кажется, ведёт прямо в лес. Мы сворачиваем на грунтовую дорогу, почти незаметную с главной трассы и лес вокруг нас становится гуще. Ко мне подкрадывается тревога.

      Оказывается, это подъездная дорожка. Примерно через милю или около того, в поле зрения появляется дом.

      Нет, не дом. Особняк.

      Он выглядит даже больше чем на фотографиях, которые давала мне Рене. Он белый и с огромными окнами. Большой подземный гараж должен вместить в себя, по крайней мере, четыре машины. Слева широкие ступени ведут на крыльцо. Второй этаж - на самом деле первый. И над ним возвышаются ещё два.

      Святой ад. Я думала, подобное существует только в кино. Карлайл останавливается возле гаража и выключает двигатель. Он выходит из машины и направляется к багажнику, чтобы достать оттуда мой чемодан. Эсме остаётся со мной.

      — Ты готова? – нежно спрашивает она.

      Нет. Я безумно боюсь. Кроме того, мне действительно нужно попросить её не говорить мне эти слова. Об этом же спрашивал меня Лоран, прежде чем...

      Хватит.

      Я сжимаю резинкой своё правое запястье и морщусь от боли. Кожа на внутренней стороне запястья имеет постоянный лиловый синяк, из-за того, что я постоянно пережимаю там  свою руку.

      Эсме наблюдает.

      Моё действие помогает избавиться от негативных мыслей. Хотя большей частью это не работает, я продолжаю это делать, так как физическую боль гораздо легче вынести, чем боль от моих воспоминаний.

      Я надеваю капюшон своего свитера, открываю дверцу автомобиля и выхожу. Тяжелые капли дождя падают мне на голову и, пытаясь укрыться от них, я подхожу к ступенькам крыльца. Карлайл уже здесь, с моим чемоданом в руке. Эсме следует за мной.

      Наконец, на меня обрушивается вся реальность происходящего. Я здесь. Это станет моим домом. Из которого я не смогу уйти. Это моя новая жизнь, и мне придётся иметь с ней дело. Я не смогу даже сбежать, если захочу, так как мы находимся в нескольких милях от города. Да и куда бы я пошла? Мне на самом деле некуда идти, и нет никого, к кому я могла бы обратиться, если всё вдруг закончится плохо. Нет, насмехается моё подсознание, ты имеешь в виду, если ты всё испортишь. Тсс. Не думай об этом. Пожалуйста. Я буду хорошей.

      Я отхожу в угол крыльца, и встаю рядом с лестницей. Я чувствую неловкость и не спешу вступать внутрь этого дома. У меня появляется стойкое ощущение, что как только я это сделаю, пути назад не будет. Эсме замечает мою нерешительность, но ничего не говорит. Она просто наблюдает.

      Затем я вижу девушку, стоящую за большим окном, выходящим на крыльцо. Это, должно быть, Элис, я видела её на фотографии. Она - та, кого я назвала эльфом; чёрные взъерошенные волосы, горящие глаза и очень маленький рост. Увидев, что я заметила её, она начинает хлопать в ладоши и широко улыбаясь, подпрыгивать.

      О Господи, она ненормальная?

      Она бросается к двери и выбегает на крыльцо, но Карлайл предупреждает её одним только  словом.

      — Элис.

      Останавливаясь, она смотрит на него и, выжидая, я обнимаю себя руками. Я бросаю взгляд на лес позади себя, пытаясь понять, смогу ли убежать туда. Но с моей неуклюжестью, прежде чем спуститься с этой лестницы, я, наверное, раз десять упаду. Ведь подобное случалось раньше, разве нет? Когда Стефан...

      Хватит.

      Я хочу сжать своё запястье резинкой, но не могу, так как, всё ещё не двигаясь, смотрю на Элис и Карлайла.

      Элис раздраженно фыркает и игнорирует его предупреждение небрежным взмахом руки.

      Она. Не повинуется. Ему.

      Затаив дыхание, я крепче обнимаю себя. Я на самом деле не хочу знать, что последует дальше. Или, может, хочу. Приготовиться к тому, что меня ждёт. Так, может, и покончим с этим.

      Потому что, очевидно, именно это я заслужила за всё то, что сделала неправильно.

      Но ничего не происходит. Элис просто раздраженно фыркает, а затем осторожно подходит ко мне. Она останавливается в трёх шагах от меня, что заставляет меня напрячься ещё больше, но стоя у самого края лестницы, я не могу отступить.

      Эсме наблюдает.

      — Привет, Белла, – приветствует Элис звонким, мелодичным голосом. – Я - Элис. Мы так рады, что ты, наконец, здесь! Поездка была приятной?

      Я шокировано смотрю на неё. Она кажется довольно милой. И насколько я могу судить, полностью в здравом уме. Я сплю? Потому что, проснувшись, почувствую, что меня хорошо поимели.

      — Ты, наверное, устала. Хочешь, я покажу тебе дом?

      Прежде, чем я успеваю ответить, она протягивает мне руку. Я смотрю на неё, подозрительно сузив глаза. Я не могу взять её руку. Разве они не сказали ей об этом?

      Элис на миг замирает, и слегка двинув рукой, жестом приглашает меня войти. Немного поколебавшись, я следую за ней в дом.

      Я могу это сделать. Мне придётся. Но мне так страшно. Так одиноко. Я хочу плакать. Я ощущаю себя каторжником, попавшим в тюрьму и знающим, что он никогда оттуда не выйдет. Я делаю глубокий вдох и, стиснув зубы, ступаю за порог.

      Дом, конечно же, красив. Этаж за этажом, комната за комнатой заставлены  великолепной мебелью и выдающимися предметами искусства. Я потрясена,  серьёзно. Все дети Калленов имеют свои собственные комнаты, и каждая из них оформлена в своём уникальном стиле. В комнатах достаточно аккуратно, но не слишком. Во всём доме чувствуется спокойная атмосфера. В своей комнате Элис показывает мне висящее на манекене платье, которое она сама для себя шьёт. Она говорит, что хочет стать модельером. Платье на самом деле очень симпатичное.

      Элис торжественно мне говорит, что я всегда желанный гость в её комнате, чтобы посмотреть фильм, пообщаться или что-то ещё. Она говорит, что хочет быть моим другом.

      Мне не хватает мужества предупредить её держаться от меня подальше, когда она смотрит на меня такими щенячьими глазами.

      У них библиотека, такая огромная, что мне хочется плакать при мысли об этом сокровище. Они говорят, что я могу свободно пользоваться ею и так часто, как захочу, поскольку они в курсе, что мне нравится читать. Они неправы. Я обожаю читать.

      У них рояль, который, как они говорят, принадлежит Эдварду, и только Эдвард на нём играет. Я слышу предупреждение в их голосе. Это относится ко мне. Это железное правило. Я рада, что есть, по крайней мере, хоть что-то, в чём я могу быть твёрдо уверена. Но они не должны беспокоиться. Я не умею играть.

      Моя комната находится на втором этаже в самом конце коридора. Она уютная, спокойная, вся в светлых тонах. В середине комнаты стоит кровать, позади неё у стены стол. На столе ноутбук. На дальней стене две двери, ведущие в мою собственную ванную и гардеробную, почти такую же большую как моя комната в доме Стефана и Ирины. Левая сторона - та, что привлекает моё особое внимание  – огромное окно, от пола до потолка. Я чувствую себя виноватой, находясь в такой красивой комнате. Учитывая то, что к ней прилагается своя ванная, это должно быть комната для гостей. В остальных комнатах этого нет, за исключением спальни Карлайла и Эсме. Может, матраца на полу хватило бы для меня?

      Элис оставляет меня, чтобы я смогла немного освоиться в своей комнате. Я стою у огромного окна и смотрю на улицу. Я вижу горы Олимпийского полуострова, или то, о чём мне они говорили. Всё зелёное, серое и от дождя - туманное. Я уже скучаю по невыносимой жаре Финикса. Здесь холодно. Мне холодно. Не думаю, что я когда-нибудь смогу согреться. Я скучаю по Рене.

      Карлайл откашливается и входит в комнату с моим чемоданом. Он ставит его возле двери, а затем поворачивается ко мне. Я осторожно отступаю назад. Я не знаю, что теперь делать. Они не предоставили мне никаких правил, кроме того, что мне нужно держаться подальше от рояля. Лучше всего вести себя настороже. Я не хочу провоцировать их.

      — Почему бы тебе не спуститься с нами вниз, – предлагает он. Я не решаюсь. – Розали тоже хочет встретиться с тобой. Давай спустимся, а вещи ты сможешь распаковать позже.

      Приглашая, он протягивает руку, но я не двигаюсь и, вздыхая, он выходит за дверь. Я позволяю себе выдохнуть.

      Я даже не заметила, что затаила дыхание.

~O~