Говорят, что Google является вашим другом. Ну, если это так, будем надеяться, что то, что друзья не лгут – это правда.
Просмотрев некоторую информацию, я понимаю, что не стоит так сильно беспокоиться из-за задержки, так как я на самом деле очень сильно болела. Мне нужно просто немного подождать.
И конечно сохранять самообладание. Потому что, если честно, я совсем не хочу, чтобы эта семья узнала о том, что со мной происходит.
Когда Эсме приходит в мою комнату, чтобы принести обед, она садится на стул возле кровати. Я замираю и жду, желая узнать, что произойдёт.
– Белла... – начинает она.
Я всё ещё стою у двери, полная дурных предчувствий, и начинаю заламывать руки.
– Я сожалею о том, что случилось с этой коробкой. Рене правильно сделала, что не открыла её, но я думала, что мы сделаем это с тобой вместе. Ты ожидала, что это случится?
Да. Нет. Возможно. Да.
– Мы не можем изменить то, что произошло этой ночью. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это.
Не сдержавшись, я пожимаю плечами. Я уже успокоилась и просто надеюсь, что они не будут ругать меня. Сообщение было довольно ясным. Всё это моя вина.
Эсме какое-то время молчит, и мне в голову приходит мысль, что обед остывает.
– Я не знала, что всё так плохо, – наконец, глядя в пустоту, тихо говорит Эсме. Затем смотрит на меня. – Я не знала. Прости.
Широко раскрыв глаза, я качаю головой. Она не должна извиняться. Только я во всём виновата.
Возможно, я должна сказать ей об этом. Подойдя к кровати, я беру ручку и бумагу, лежащую там, и пишу.
Это не важно.
– А я думаю, что важно, – отвечает мне Эсме. – Я думаю, очень важно то, что Стефан сделал с этой коробкой.
С беспокойством прикусив нижнюю губу, я качаю головой. Нужно ли мне это записать? Должна ли я сказать ей, что во всём виновата только я одна?
Я решаю, что не стоит этого делать. Не стоит ворошить то, что может вызвать неприятные воспоминания. Чтобы подтвердить свою точку зрения, я просто снова показываю Эсме написанное.
– А я так не думаю, – повторяет она. – И мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться с чем-то подобным. Мы поговорим об этом позже. Я принесла тебе обед. Поешь, а затем, если хочешь, можешь спуститься вниз и посидеть с нами, хорошо?
Чёрт.
Я отодвигаю мысли о разговоре в сторону и ем, стараясь ни о чём не думать.
Вообще ни о чём.
Но у меня не получается.
После обеда я понимаю, что слишком устала сидеть в своей комнате и решаю попробовать выйти на свежий воздух. Я уже делала это и Эсме не возражала. Если я останусь у крыльца, она ведь не будет против? Или она всё ещё ждёт, чтобы я посидела с ними, как она просила?
Набравшись некоторого мужества, я выхожу в тихий коридор за пределы своей комнаты и спускаюсь по лестнице. Мне не по себе. Помимо беспокойства из-за задержки, мне всё ещё нужно дать понять Элис и Эсме, что я очень ценю их усилия, но просто им не стоит так сильно стараться. Просто оставьте меня в покое и не беспокойтесь обо мне, и я буду счастлива.
Именно этого я хочу от них, если вспомнить тот вопрос, который Эсме задала мне несколько дней назад.
Ладно, если у меня хватит смелости, возможно, я смогу им это объяснить.
Кто-то из Калленов сидит в гостиной, но надеясь, что смогу проскользнуть незамеченной, я иду на кухню, чтобы вымыть за собой посуду. Посудомоечная машина уже работает, так что мне приходится вымыть всё это вручную. Недолго думая, я включаю горячую воду и открываю шкафчики, пытаясь найти моющее средство и возможно, щётку, чтобы вымыть свою тарелку и стакан.
– Ты не должна этого делать, – слышу я за спиной голос Карлайла. – Просто оставь в раковине, до твоей тарелки дойдёт очередь и она тоже окажется в посудомоечной машине.
Застигнутая врасплох, я вздрагиваю и, глядя на него, закрываю кран. Глупая девочка. Не. Смей. Расслабляться. Мать твою.
– Прости, я напугал тебя?
Да. Разве это не очевидно?
– Я пришёл, чтобы сделать себе чай. Будешь? Можешь присоединиться к нам, если хочешь. Как ты?
Очень сильно хочу уйти отсюда.
Тепло улыбнувшись, он входит на кухню, и когда берётся за чайник, я освобождаю для него место.
У этих людей свои причуды. Насколько я поняла, они безумно богаты. И всё же читают газеты по утрам, а воду подогревают в обычном чайнике.
Карлайл наливает в чайник воду и ставит его на плиту. Он, вероятно, будет ждать здесь, пока вода не закипит.
Могу ли я просто уйти? Мне не нравится так оставлять людей, особенно когда я не знаю, чего ожидать. С другой стороны, если мне нужно спросить разрешения, чтобы сделать что-то в этом доме, обратиться нужно именно к Карлайлу.
Но я слишком труслива. Вместо этого я медленно выхожу из кухни, давая Карлайлу время остановить меня. Когда он этого не делает, я надеюсь, что злясь, он не последует за мной, подхожу к шкафу в прихожей и достаю оттуда пальто, которое уже одевала раньше.
На этот раз, когда я прохожу мимо гостиной, меня замечает Эсме. Увидев, что я в пальто, она улыбается.
– Хочешь подышать свежим воздухом?
Я киваю, слыша только доброту в её голосе.
– Не уходи далеко, хорошо? Подожди, дай я включу для тебя свет на крыльце.
Она провожает меня до двери и щёлкает выключателем.
– Теперь иди. Эммет и Розали вскоре должны вернуться домой.
Сначала я не понимаю, зачем она выдала мне эту информацию, но когда, наконец, выхожу на улицу, подставляя лицо прохладному ветерку, осознаю, что увижу их на подъездной дорожке. Я задаюсь вопросом, возможно ли, что она предупредила меня, пытаясь предотвратить мой страх, но я отодвигаю от себя эту мысль.
Конечно, это не так.
Я остаюсь на улице, пока не слышу звук подъезжающего автомобиля и, сделав глубокий вдох, стараюсь не думать слишком много об объятиях, прикосновениях, задержке и подарках. Моя рука постоянно тянется к исчезнувшей резинке, предназначенной сжимать моё запястье. Думаю, она затерялась, когда я болела. Возможно, просто порвалась. Даже не знаю.
Мне придётся найти новую. Может, я смогу использовать одну из тех, что купила мне Элис.
Зайдя в дом, как только Эммет и Роуз заехали в гараж, я снимаю пальто. Мне кое-что нужно сделать, и я должна сделать это прямо сейчас, пока не растеряла всё своё мужество.
Засунув руки в карман, я нащупываю написанную мною записку. Совсем небольшая. Фактически, там всего одно слово. Я пыталась написать больше, но поняла, что просто не могу. Оказывается, облечь свои мысли в слова и записать их – просто непосильная задача для меня, и я успокоила себя тем, что почти никогда этого не делала. Тетрадке, которую дала мне Рене, попросив начать вести дневник, придётся подождать.
Сначала я хочу увидеть, чего мне стоит ожидать здесь. Возможно, это затишье перед бурей? Или, возможно, буря, наконец, утихла и больше не вернётся и не сможет преследовать меня снова, снова и снова?
Первая мысль ужасно пугает, а вторая кажется настолько обнадёживающей, что, только представив это, я перестаю дышать.
Но, сначала, записка. Нужно попытаться. Всего одно слово. Может, это слишком. Но они должны знать. Я не настолько тупа. И я хочу им сказать.
Когда я вхожу в комнату, Эсме смотрит на меня и спрашивает, хочу ли я присоединиться к ним. Джаспер с Карлайлом смотрят телевизор. Остальных нигде не видно. Я слышу, как в гараже, Эммет и Роуз, хлопнув дверцами, выходят из машины.
Сделай это сейчас.
Надеясь, что Эсме не будет настаивать, я отказываюсь от её предложения.
– Всё хорошо, – улыбается она. – Делай то, что считаешь нужным. Хочешь пойти в свою комнату, да?
И хоть совсем недавно это казалось мне ужасным, я понимаю, что жду этого почти с нетерпением. Комната, где я живу, стала моей комнатой – тихим местом, где я смогу попытаться привести в порядок свои мысли.
Отдай ей записку.
С трудом сглотнув, я решаю покончить с этим. Я смогу это сделать. Мне придётся.
Осторожно протянув руку, я передаю ей сложенный листок бумаги, который она берёт у меня, ни о чём не спрашивая.
Сразу же после этого я делаю шаг назад и бегу в свою комнату, где закрываю за собой дверь, запираю её и, прислонившись к ней спиной, опускаюсь на пол.
Я сделала это. Я на самом деле сделала это. У меня не хватило мужества дождаться её реакции, но я всё же сделала это.
Спустя несколько минут я слышу, как кто-то идёт по коридору. Затаив дыхание я прислушиваюсь к шагам, которые останавливаются у моей двери.
– Белла? – спрашивает приглушённый голос Эсме. – Я просто хочу сказать, что мы тебе рады. И тебе тоже спасибо.
~О~
После того как Эсме поблагодарила меня, я остаюсь в своей комнате. Её слова сбивают меня с толку и сидя в постели, я думаю обо всём этом. В доме Калленов готовятся ко сну. Впервые, как я приехала сюда, я почти не боюсь заснуть. И хоть прошло только две недели, я на самом деле начинаю думать, что ночных посещений в этом доме просто не существует. Неужели это действительно происходит? Неужели, правда, насилию пришёл конец?
Очень нелегко в это поверить. Моё злобное подсознание приподнимает брови и сердито смотрит на меня. Прошло только две недели.
Вздохнув, мне приходится с ним согласиться. Но возвращаясь ко всему, что произошло здесь со мной, я также понимаю, что если бы они хотели причинить мне боль, то сделали бы это уже давно. Однако никто не сказал мне даже грубого слова.
Эсме поблагодарила меня, но за что именно, я так и не поняла. Она приняла моё «спасибо», и за это я очень признательна ей.
Эдвард сказал, что считает меня очень сильной. Я слышала, как он говорил своим родителям, что во мне много чего хорошего. А ведь мне показалось, что он очень наблюдателен. Я уверена, что начиная с этого дня, он будет избегать меня и возможно, это даже к лучшему. Мне не нравится быть среди людей и, конечно же, мне не нравиться когда рядом со мной оказываются мужчины.
Элис почти каждый день заходит, чтобы поболтать, и она купила мне вещи, которые, как она думает, могут мне понадобиться. Она спросила, хочу ли я ещё какую-нибудь мебель в свою комнату, чтобы эта комната по-настоящему стала моей.
Даже не знаю, почему я осознаю это только сейчас, но я на самом деле здесь остаюсь. Это не временно – как было с Рене. Я здесь, пока мне, по крайней мере, не исполнится восемнадцать, а скорее всего, пока я куда-нибудь не поступлю. Если они будут терпеть меня здесь так долго. Куда идти после этого, я не знаю. У меня нет денег, нет никаких сбережений. Я понимаю, что вряд ли я смогу найти себе работу. Даже не представляю, как я смогу пройти собеседование.
Раньше я никогда не задумывалась о будущем, а представив, что меня ждёт, приходила в ужас. Пока мне нет восемнадцати, я в каком-то смысле защищена, а что потом? А что, если Каллены вышвырнут меня на следующий день после моего дня рождения? Куда мне идти тогда?
Нет, не надо сейчас об этом. Я разберусь, когда придёт время. Ведь должно быть что-то, что я смогу сделать, чтобы заработать деньги.
После того как Каллены засыпают, я лежу с открытыми глазами, думая и гадая, как же так получилось, что эта семья, кажется, видит во мне то, что я никогда в себе не замечала. Они или бессовестно лгут, или просто безнадёжно глупы.
И то, и другое, кажется мне одинаково нелепым.
Я закрываю глаза и наконец, погружаюсь в сон без сновидений.
Утром я просыпаюсь, когда семья готовится к школе и работе. Я сижу на кровати, ожидая, когда всё стихнет, после чего запираюсь в ванной. Я выключаю свет и принимаю душ, используя шампунь с ароматом клубники, который купила мне Элис.
Когда я спускаюсь вниз, Эсме на кухне нет, но на столе, призывая к себе, лежит газета, а на ней – записка.
Приготовь себе завтрак и кофе. Эсме.
Да, мэм. Чувствуя себя намного лучше, я варю немного овсянки, делаю кофе и сев за кухонный стол, получаю свою ежедневную дозу новостей.
О Боже, я становлюсь здесь всё более непринуждённой. Это так странно.
Словно она специально ждала этого момента, Эсме входит на кухню, когда я делаю последний глоток своего кофе.
– Ты сварила себе кашу? Хороший выбор, – сияет она, и я слегка улыбаюсь ей в ответ.
Боже, эта женщина. Я краснею, вспоминая, как она обнимала меня, и как я обнимала её. Она сказала, что я могу попросить её об этом в любое время. Но не знаю, осмелюсь ли я когда-нибудь, и на самом ли деле именно это ли она имела в виду. Но она здесь и улыбается мне так, словно на самом деле рада меня видеть.
– Ты хорошо спала? Выглядишь намного лучше, – улыбается Эсме.
Я киваю, а затем указываю в её сторону. А ты?
– Я хорошо спала, спасибо, – улыбаясь, отвечает она. – И ещё раз спасибо за вчерашнюю записку. Это для всех нас очень много значит.
Испытывая неловкость от её слов, я очень сильно краснею. Можем мы просто забыть об этом и двигаться дальше?
Эсме тихо, мягко посмеивается.
– Чем бы ты хотела заняться сегодня? Ты чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтобы что-то сделать?
О, я даже не думала об этом. Всё-таки странно, что я не должна заниматься работой по дому. Прежде чем я заболела, у меня было так много свободного времени, которое мне нечем было занять.
Но мне нужно чем-то отвлечься. Мои месячные до сих пор не начались.
Блядь. Хмурясь, я опускаю взгляд и стараюсь избавиться от этих мыслей. Чем больше буду зацикливаться на этом, тем больше времени на это может уйти. Ты принимала тогда таблетки. Это невозможно.
– Хорошо, тогда вот что, – начинает Эсме.
Отвлёкшись от своего горя и сразу же насторожившись, я снова смотрю на неё.
– Тебе нужно набраться сил, ведь ты недоедала и приехала сюда ослабленной, да и болезнь не помогла. Тебе нужно есть четыре раза в день. Теперь это будет легче, ведь ты уже можешь принимать твёрдую пищу.
Звучит довольно разумно. Пока я смогу есть в одиночестве, у меня не будет с этим особых проблем.
– Кроме того, я знаю, что начало было у тебя здесь не самым лучшим, но возможно, сейчас ты сможешь войти в свой ритм. Ты скажешь нам, что тебе нужно и чем бы ты хотела заниматься. Я не хочу указывать тебе, ты можешь делать то, что тебе нравится.
Ненадолго задумавшись, она делает паузу.
– Кроме домашних дел. Когда я захочу, чтобы ты помогла мне, то попрошу тебя об этом.
Я нахожу, что это трудно принять, но деловой тон её голоса не оставляет места для возражений.
– Кроме того, я надеюсь, ты найдёшь себе занятие по душе. Я слышала, что ты любишь читать, и Элис сказала мне, что ты, возможно, захочешь иметь у себя в комнате кресло-качалку? Это можно легко устроить.
Я медленно киваю. Я на самом деле очень хочу кресло-качалку, хоть и боюсь признаться в этом. Оно несёт в себе такое обещание комфорта. Возможно, это странно, но мне кажется, что сидя в таком кресле, я буду каким-то образом защищена.
– Хорошо. Я рада, что ты выражаешь свои желания, – улыбается Эсме. – И последнее, я хотела бы, чтобы ты попробовала начать подготавливаться к школе. Естественно, когда почувствуешь в себе силы для этого. Я знаю, ты ещё не полностью выздоровела, но как только будешь готова, возможно, постараешься ? Что приводит нас к вопросу, хочешь ли ты ходить в школу и когда, по твоему мнению, ты будешь готова?
Уф, я не знаю. Как можно скорее, хоть боюсь даже думать, что меня может ожидать в новой школе. Но возможность каждый день на несколько часов выходить из дома кажется на самом деле замечательной.
Неправильно поняв мою реакцию, Эсме спешит заверить:
– Нет, если хочешь, можешь заниматься на домашнем обучении. Я могу это устроить, или мы можем нанять тебе учителя. Как тебе будет удобно, Белла.
Теперь моя очередь качать головой. Я на самом деле хочу ходить в школу и очень важно, чтобы Эсме об этом знала. Не думаю, что она будет использовать это против меня.
Я не нахожу в своём кармане листка бумаги, но Эсме сразу распознаёт моё намерение и подойдя к кухонному шкафчику, достаёт оттуда ручку и блокнот.
Сглотнув, я записываю своё пожелание.
Я хочу ходить в школу.
Вот.
– Ты уверена в этом? – осторожно спрашивает Эсме. – Хочу сказать, там будет много новых лиц, незнакомая обстановка… И если честно, даже не знаю, как все отреагируют на то, что ты не говоришь.
Они привыкнут. Как привыкали до этого остальные. Но, возможно, Эсме права. Это очень маленькая школа. Одна из тех, где возможно, все знают друг друга по именам.
Я буду новенькой. Чёрт.
Но когда всё это утихнет, я смогу спокойно ходить на уроки и впитывать знания. Школа всегда была моим единственным отвлечением и моей единственной радостью. И мне не хочется, чтоб моя неспособность вести себя как обычный человек, помешала этому.
Я хочу попробовать.
Эсме читает мою записку и улыбается.
– И я не буду тебя отговаривать. Просто дашь мне знать, когда будешь готова, хорошо?
Да, возможно я смогу это сделать.
– Отлично. Так чем бы ты хотела заняться сегодня?
Опешив, я смотрю на неё.
Заметив мои колебания, Эсме сразу же предлагает мне засесть за уроки, и практически всё утро я провожу в своей комнате сидя за учебниками, которые принесла мне Элис. Я не знаю, что сейчас изучают в школе Форкса, но начинаю с того места, где я закончила, когда сбежала от Стефана.
В Форксе немного иная система обучения, но должна сказать, что учебники мне очень нравятся. Да, было бы хорошо, снова войти в школьный ритм.
Позже Эсме зовёт меня вниз на обед и просит меня накрыть стол для нас двоих. Счастье, которое я испытываю, когда мне наконец, разрешают помочь, слишком заметно, потому что Эсме, наблюдая за моей работой, тихо посмеивается.
Но когда мы садимся, я опускаю взгляд на свою пустую тарелку. Эсме берёт из корзинки ломтик хлеба и начинает намазывать на него масло.
– Эдвард сказал мне, что в субботу ты ела вместе с ним, – говорит она, сосредоточившись на своём хлебе. – Может, попробуешь ещё раз, со мной?
Мне бы не хотелось. Но Эсме не сдаётся. Она отделяет от газеты пару листов и передаёт их мне, а остальное забирает себе. Затем начинает есть и читать. Она больше ни о чём меня не спрашивает. Предоставив мне возможность действовать.
Знаю, что я могу отказаться, но я голодна. Слова Эдварда возвращаются ко мне.
«Если взять половину энергии, которую ты тратишь, беспокоясь о том, что пойдёт не так, и использовать её на то, чтобы представить, что всё получится как надо, как думаешь, это бы помогло?»
Может, это сработает? Словно по сигналу, мой желудок громко урчит.
– Всего лишь попробуй, – не поднимая глаз, говорит Эсме. – Если не получится, я уйду. Но пожалуйста, попробуй.
Я вздыхаю и пробую. Я делаю себе бутерброд и, откусив от него, жую целую вечность. Когда мне всё же удаётся это проглотить, я понимаю, что больше не смогу. Это слишком для меня. Я не смогу это сделать, и кроме того, просто не хочу. Пожалуйста, не заставляйте меня.
Эсме доедает свой обед и, встав, улыбается мне.
– Спасибо за попытку. Тебе не нужно убирать после того как ты поешь.
Но это просто смешно! В тишине я заканчиваю с едой, и когда Эсме возвращается на кухню, уже убираю посуду.
– Что я тебе сказала? – отчитывает она, и это тревожит меня. Неужели она говорила всерьёз, заявив, что мне не нужно за собой убирать? О, нет, простите!
Широко раскрыв глаза, я смотрю на неё и жду, что произойдёт.
– Нет, Белла, не бойся. Я просто хочу, чтобы ты оставила работу по дому мне, и делала её только, когда я попрошу тебя помочь. Я знаю, что для тебя является нормой делать всё это, но в этом доме, вполне нормально оставлять всё мне. Понимаешь, что я имею в виду?
Я немного хмурюсь. Почему она не позволяет мне помогать? Что не так с этим?
– Может, посмотришь нашу библиотеку? – спрашивает она. – Уверена, у нас есть книги, которые тебе понравятся. Если хочешь, можешь взять их в свою комнату. Эй, что скажешь, если мы попытаемся отнести к тебе кресло-качалку? Вместе?
Эта мысль заставляет меня нервничать, но я не хочу отказываться от неё. Кивнув, я следую за Эсме в библиотеку. Она на первом этаже, в угловой части дома, с видом на сад и лес, уходящий вглубь. Большое двойное эркерное окно с широким подоконником, на котором разложены подушки, кажется святилищем. Интересно, позволят ли они мне приходить сюда каждый раз, когда я этого захочу?
Два кресла-качалки стоят друг напротив друга возле камина. Эсме выбирает одно и по ворсистому ковру начинает тянуть его к двери. Я спешу ей на помощь и вместе мы быстро переносим кресло-качалку в мою комнату, суетясь и неуклюже двигаясь, когда пытаемся поднять его по лестнице.
В комнате я ставлю кресло возле большого окна, чтобы сидя в нём, смотреть на лес Олимпийского полуострова, по крайней мере, так об этом месте рассказал мне Google.
Улыбаясь, Эсме стоит в дверях, и я понимаю, что улыбаюсь ей в ответ. Ну, я счастлива, что у меня появилось это кресло. Ведь я могу ей сказать об этом, правда? Лёгким поклоном головы я благодарю Эсме и её улыбка становится шире.
– Всё, что угодно, лишь бы заставить тебя так улыбаться, Белла, – говорит Эсме. – Всё, что угодно.
Когда она уходит, я испытываю кресло. В момент, когда я сажусь в него, оно отклоняется назад и на миг мне кажется, что я теряю равновесие. Придя в себя, я откидываюсь назад и начинаю слегка покачиваться.
О мой Бог. Ожидания обрести в этом кресле комфорт полностью оправдались. Я осторожно приподнимаю ноги и подворачиваю их под себя. Прислонившись головой к высокой спинке кресла, я сожалею о том, что сейчас со мной нет одеяла Рене. Но оно на кровати, а мне совсем не хочется вставать.
Покачивания кресла немного убаюкивают, и я позволяю себе на миг закрыть глаза, однако всё ещё прислушиваясь к окружающим звукам.
Я могу привыкнуть к этому. Я на самом деле могу.
Я вздрагиваю, услышав голос Эсме, когда она называет моё имя и в то же время стучит. Я не спала. Я просто не слышала, как она подошла, вот и всё.
Я просто не могла спать. Блядь, я же оставила дверь в комнату открытой.
– Тебе нравится кресло? – улыбается Эсме.
Напуганная, раздражённая и встревоженная, я всё же киваю.
– Прости, если потревожила тебя. Я часто дремала в этом кресле в библиотеке. Особенно сразу после того как родила Элис и Эдварда. Оно так убаюкивает, правда?
На мгновение я представляю Эсме – крошечную женщину, носящую под сердцем двойню. Это кажется невероятным.
Но я не спала.
– Давай, вставай. Мы едем в супермаркет.
О, правда?
– Давай, давай, вставай. Тебе нужно немного свежего воздуха, и я хочу, чтобы ты показала, что тебе нравится и не нравится из еды. Кроме того, пока мы будем там, ты сможешь купить себе необходимые вещи.
Эсме тянет ко мне руку и, не успев подумать или засомневаться, я встаю и следую за ней. Должна сказать, мне нравится ясность. Она была очень конкретной этим утром, когда говорила, чего ожидает от меня. И хоть я не согласна с ней, мне нравится, что она так предельно ясна. Это устанавливает правила и границы, которых я могу придерживаться.
Вот поэтому мы едем сейчас в супермаркет. Я надеваю пальто, и Эсме везёт нас в магазин. На стоянке машин почти нет, что совсем не удивительно в тоскливый полдень понедельника.
Я ещё немного погуглила об этом месте. Судя по всему, солнце в этой точке мира светит примерно сто шестьдесят дней в году. До сих пор я не видела ни одного, так что боюсь, Google не всегда говорит правду.
Чёрт.
Я следую за Эсме. Она берёт тележку, а я тем временем осматриваюсь по сторонам. Это не очень большой магазин. В супермаркете Финикса я с закрытыми глазами могла найти то, что мне нужно, хоть он был раза в два больше. Здесь же мне придётся заново со всем ознакомиться, но это не должно занять очень много времени.
Время от времени Эсме даёт мне чёткие указания, чтобы я помогла выбрать то, что нужно. Затем она просит, чтобы я указала на то, что мне хотелось бы съесть или что бы я хотела приготовить. Не зная как ответить на это, я только пожимаю плечами. Почти не существует того, что я не стала бы есть или готовить.
– Очень хорошо. А есть что-то такое, что ты действительно не любишь?
Чтобы вы потом накормили меня этим? Спасибо, но нет.
Заметив мои колебания, Эсме слегка хмурится.
– Ты можешь сказать мне, что хотела бы приготовить? Выбери продукты, которые тебе понадобятся. Я знаю, ты хочешь это сделать, – сделав паузу, она добавляет. – Я не буду использовать это против тебя, Белла. Как я уже говорила, всё, что угодно, чтобы сделать тебя счастливой и увидеть улыбку на твоём лице.
Да. Конечно. Мы можем двигаться дальше?
– Давай, выбирай. Не беспокойся о цене.
Я смотрю на неё долгим взглядом, и когда она ободряюще кивает, я, наконец, уступаю ей и, прогуливаясь по проходам, наслаждаюсь этим моментом.
В магазине очень тихо, но даже если бы было многолюдно, я бы оставалась спокойной. За пределами дома я обычно ничего не боюсь. Меня жутко пугает то, что происходит за закрытыми шторами.
Я нахожу продукты для одного из моих фирменных блюд – лазаньи. И хоть чувствую себя довольно неловко, не хочу бросать вызов Эсме и идти против её воли. Я ещё не видела, чтоб она злилась на меня и хочу продолжать в том же духе.
Кроме того я очень устала, пытаясь всё предугадать. Пусть, если будет нужно, это произойдёт. Сейчас уже исчезли почти все мои синяки, от них остался лишь уродливый желтый цвет. Даже пятна на моей шее почти не видны.
Я не помню, когда в последний раз была без единого синяка. Осознание этого чуть не сбивает меня с ног, и с трудом сглотнув, я замираю.
Мне хочется спросить кого-нибудь, происходит ли это на самом деле. Я хочу, чтобы кто-то поклялся мне, что это действительно то – на что похожа моя новая жизнь.
Да, я знаю, что это существует. Просто никогда не думала, что это может произойти со мной. Неужели всё это на самом деле? Разве такое возможно?
– Белла?
Отвлечённая от своего прозрения, я смотрю на Эсме, которая, выглядит обеспокоенной и стоит в нескольких шагах от меня.
– Ты всё ещё здесь. Это хорошо. Мне показалось, что тебя что-то напугало.
Ну да, но не то, что произошло.
Нечто другое.
Встряхнув головой, чтобы прояснить её немного, я поворачиваюсь к Эсме, держа в руках целую кучу продуктов.
– Лазанья? – догадывается она и, смущаясь, я киваю. Пожалуйста, не ругайте меня за то, что я люблю лазанью.
– Эммет будет боготворить тебя за это, – улыбается Эсме. – Хочешь приготовить её сегодня вечером или в ближайшие дни?
Я пожимаю плечами, давая понять, что только ей решать, когда мне готовить. Шагнув вперёд, и складывая продукты в тележку, я смотрю на неё, пытаясь найти хоть малейший признак неодобрения.
– Возможно, тогда завтра, – решает она. – У меня кое-что есть в холодильнике, то, что сегодня нужно будет использовать. Конечно, я предполагаю, что ты хотела бы приготовить для нас?
Наконец признав, что я хотела бы что-то сделать, я киваю. И не только возможность приготовить для этой семьи, тем самым наконец-то сделав себя полезной, но также просто возможность что-то приготовить, вызывает улыбку на моём лице.
В ответ лицо Эсме освещается широкой улыбкой.
– Всё, что угодно, чтобы сделать тебя счастливой, – повторяет она. – Такое удовольствие видеть твою улыбку.
Я осознаю её слова и понимаю, что выражение моего лица выдаёт то смущение, которое я испытываю.
– Я действительно это имею в виду, – всё ещё улыбаясь, говорит она.
– Ну, здравствуйте, миссис Каллен! – за моей спиной восклицает женский голос, и быстро повернувшись, я смотрю, кто это говорит.
Это красивая блондинка, примерно того же возраста, что и Эсме.
– Миссис Ньютон, – отвечает Эсме.
Я делаю шаг назад, медленно обходя Эсме и моля Бога, чтобы он помог мне остаться незамеченной.
– Как поживаешь? – спрашивает женщина, которую Эсме назвала миссис Ньютон.
– Всё хорошо. Просто была занята. Как ты? – отвечает Эсме. Почему-то я чувствую раздражение в её голосе.
Я делаю ещё один шаг назад и, рассматривая продукты на полках, краем глаза наблюдаю за происходящим.
– Я в порядке. Бизнес идёт хорошо, но много работы, и конечно, это тяжело, – говорит миссис Ньютон. – Чем ты была занята?
И теперь я понимаю Эсме. Всё дело в голосе миссис Ньютон. Когда она спросила, чем была занята Эсме, в нём безошибочно почувствовалась зависть. Почему она завидует? Неудивительно, что Эсме нетерпелива с ней. Меня так она вообще бесит, хоть я её совсем не знаю.
– Ах, ну, в общем... – начинает Эсме – или колеблется, я всё равно об этом никогда не узнаю, так как миссис Ньютон перебивает её.
– О, разве к вам не должна была приехать приёмная девочка? Когда она приехала, на прошлой неделе, да?
– Две недели назад, – говорит Эсме.
Я напрягаюсь. Мне совсем не хочется стоять у них на виду.
– Это она?
Блядь.
– Да, это Белла. Белла? – спрашивает Эсме и мне приходится посмотреть на неё. Её глаза смотрят на меня с мольбой... извиняясь? – Этот миссис Ньютон. Миссис Ньютон, это Белла.
– Привет, Белла, – говорит миссис Ньютон, подходит ко мне и протягивает руку.
Вздрогнув, я неловко отступаю назад.
– Прости? – удивлённо спрашивает миссис Ньютон.
– Белла очень застенчива, – говорит Эсме и подмигивает мне, после чего снова смотрит на мисси Ньютон. – Ей не очень комфортно с незнакомыми людьми.
Застенчива, да? Интересно...
– О, конечно, я всё понимаю, дорогая, – говорит мне миссис Ньютон, тон её голоса меняется, и она говорит со мной словно с маленьким ребёнком. Феее...
– Я Карен. Понимаешь? Теперь мы больше не чужие. Ведь ты же будешь ходить в школу, правда? У меня сын твоего возраста, его зовут Майк. Ты встретишься с ним в ближайшее время. Он очень хороший парень, думаю, он тебе понравится.
Я безучастно смотрю на неё и, не дождавшись от меня ответа, Карен поворачивается к Эсме.
– Она ведь понимает меня, верно?
– Конечно, – говорит Эсме, и я слышу улыбку в её голосе? – Она прекрасно тебя понимает.
Карен поворачивается ко мне.
– Во всяком случае, у нас есть магазин спортивных товаров. Приходи к нам. Если придёшь в субботу, сможешь встретиться с Майком. Уже знаешь, когда начнёшь ходить в школу?
Я качаю головой. Имя Майк мне знакомо. Неужели это тот самый Майк, который тусуется с Калленами?
– Как только она будет готова, – с добротой отвечает за меня Эсме, и у меня возникает чувство, что она говорит это скорее мне.
– Ей нужно немного привыкнуть к новой обстановке. Прошло только две недели.
– Откуда она?
Вот же... Эта женщина и её неуемное любопытство. Я смотрю вниз, на свои ноги, а затем перевожу взгляд на полки с продуктами рядом со мной. Я не хочу, чтобы Эсме начинала этот разговор, но в то же время мне очень интересно услышать, что она скажет.
– Финикс, штат Аризона.
– О, это довольно далеко, не так ли? Разве она не могла найти семью ближе к дому?
– Нет, она не могла, – категорически заявляет Эсме.
Миссис Ньютон не отступает.
– Какая у неё история? Почему она уехала из своего дома? – спрашивая об этом, она смотрит на меня.
О, так она ничего не знает.
– Если ты не против, мы бы не хотели раскрывать её историю, – мягко отвечает Эсме.
– О-о, – следует, должно быть, сочувственный ответ. – Так плохо, да?
Эсме не отвечает, а я сыта по горло этим разговором. Конечно, Эсме не хочет рассказывать другим, насколько я ужасный человек.
Какая эта миссис Ньютон любопытная. Джессика был точно такой же. Неужели в Форксе все такие? Потому что, в таком случае, мне стоит хорошо подумать, стоит ли мне идти в школу. Они никогда не отстанут от меня.
К тому же, после того, как они узнают о моём прошлом, моя жизнь станет ужасно несчастной. Это гарантировано.
– Ну, дорогая, теперь у тебя будет всё хорошо. Я в этом уверена, – говорит мне миссис Ньютон. – Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, или просто захочешь с кем-то поговорить, обращайся в любое время, – заключает она, после чего поворачивается и уходит.
В шоке, я смотрю на её удаляющуюся фигуру. В шоке, потому что она сказала, что теперь у меня всё будет хорошо. И в ужасе от её предложения поговорить с ней – в любое время. Неужели она на самом деле назвала меня «дорогая»? Серьёзно?
– О, Боже, – говорит Эсме, когда миссис Ньютон оказывается вне поля нашего зрения и слышимости, а затем, не сдержавшись, начинает смеяться. Она прикрывает рот рукой, но всё же не может остановиться.
– Эта женщина не знает границ. Мне жаль, что мы столкнулись с ней, – говорит Эсме. – Ты в порядке?
Я медленно киваю, всё ещё потрясённая этой встречей.
– Не все в этом городе похожи на неё, – успокаивает меня Эсме. – Карен – главная сплетница здесь, в Форксе. Уверена, другие проявят больше... понимания.
О, это хорошо. Не всем нужно знать, какой я ужасный человек. Эсме права, что не хочет никому рассказывать об этом.
– Боже, она хочет, чтобы ты доверилась ей, – бормочет Эсме, продолжая идти по проходу. – Тогда она сможет «довериться» остальной части города.
Услышав её слова, я молчаливо смеюсь, и Эсме виновато поглядывает на меня.
– Никогда не делай того, чего не хочешь, Белла, – говорит она. – Думаю, многие люди будут предлагать тебе свою дружбу, так, как только что это сделала миссис Ньютон. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной делать то, что тебе не нравится. Хорошо?
Не поворачиваясь к ней, я киваю, но знаю, что Эсме увидела это. Её слова противоречат тому, что она говорила ранее. Почему она думает, что люди захотят подружиться со мной, если знает, насколько я плохая? Ведь она понимает, что никто не захочет со мной сблизиться ?
Я решаю, что подумаю об этом позже, когда у меня появится время всё осознать.
Мы заканчиваем с покупками, и когда я с лёгкостью ставлю тяжелые пакеты в багажник, Эсме замирает и смотрит на меня.
– А ты сильная, – отмечает она.
Да, но, в общем, не достаточно.
Я не встречаюсь с ней взглядом и к счастью, она не настаивает. Пока она отвозит тележку, я жду в машине, а после мы в тишине едем домой.
Ну и денёк!
Когда мы заезжаем в гараж, Эсме первой открывает дверцу машины и, выйдя, резко замирает. Вздрогнув, я жду, что она собирается делать.
Она наклоняется, чтобы посмотреть на меня и поднесся палец к своим губам, просит меня оставаться тихой.
Теперь по-настоящему встревожившись, я открываю дверцу машины так осторожно, как только могу и выхожу в гараж. Эсме смотрит на меня поверх крыши автомобиля и, приложив руку к своему уху, показывает, что я должна слушать.
И наконец, я слышу.
Мягкие, нежные звуки игры на рояле спускаются вниз, в гараж.
Эсме очень тихо закрывает дверцу автомобиля, и я следую её примеру.
– Продукты могут подождать, – говорит она вполголоса, а затем ведёт меня к лестнице, по которой можно подняться в дом. Звуки рояля становятся более сильными, когда мы подходим к двери, и когда Эсме открывает её, нас окутывает нежная мелодия.
– Иди, посмотри, – шёпотом говорит она.
Делая, что мне велят, но на самом деле очень переживая, я иду к холлу, где стоит рояль.
Это очень красивая музыка. Светлая, успокаивающая, она обнимает как солнечный день.
Играет Эдвард. Я вижу его профиль, и даже оттуда, где стою, замечаю, насколько он сосредоточен. Ноги, двигаясь в так музыке, нажимают на педали с нежной легкостью.
– Красиво, не правда ли?
Я поворачиваюсь на шёпот рядом со мной и вижу Элис, и она улыбается мне.
– Он не играл с тех пор, как ты приехала. Видимо, смущался. Я очень скучала по его игре.
Чёрт, то, как он играет... я бы тоже скучала! Но, подождите, он смущался? Но почему?
Элис уходит, оставив меня стоять и увлечённо слушать игру Эдварда. Мелодия потрясающе красива, а ведь я не очень-то люблю музыку.
Я замираю, потерявшись в нежных тонах рояля. Руки Эдварда танцуют над клавишами, а голова движется в такт музыке. Он играет без нот. Мелодию, которую играет, он знает наизусть.
Слишком поздно я понимаю, что Эдвард поднял голову и увидел меня. Его пальцы не останавливаются, и теперь он играет, не глядя на клавиши. Он ловит мой взгляд и держит его, и я не нахожу в себе сил отвернуться от него.
Он не сердится. Я не могу понять выражение его глаз, но я знаю, что он не рассержен и не расстроен.
Он играет и смотрит на меня, пока мелодия не подходит к концу. Когда последняя нота растворяется в тишине, он прочищает горло и опускает взгляд на свои руки.
Чары рассеиваются.
Я сглатываю и спешу обратно в гараж, чтобы помочь Эсме с продуктами.
~О~
Форум...
Источник: http://robsten.ru/forum/49-1397-63
0
