Я удивительно спокойна после случившегося. Видимо не совсем отошла от того онемения, которое я чувствовала, когда закрылась, и оно не даёт мне слишком много думать о том, что произошло.

Однако в голове продолжают вертеться слова, сказанные другими Калленами. Мрачный голос Эммета вопрошает Майка, должен ли он заставить его запаниковать. Эдвард спрашивает Майка, что он сделал. Розали отгоняет других учеников, оберегает меня от большего унижения. Элис плачет, лёжа на холодном грязном полу передо мной. Даже Джаспер был там и ждал Эсме. Правда я совсем не помню, как она появилась.

Я не могу вспомнить, что произошло после того как директор Грин вошёл в класс и это ужасно расстраивает меня.

Что теперь будет? Карлайл сказал Эсме, что хочет, чтобы Майк за это заплатил, но что они будут делать? Что они сделают со мной, когда узнают, что на самом деле произошло?

Что будут делать другие Каллены, когда поймут, что защищали меня о того, что я затеяла сама?

Потому что я всё это начала. Я оттолкнула Майка, не так ли?

Когда я выхожу из кухни, чтобы подняться в свою комнату, Розали ловит мой взгляд. Она ничего не говорит, но, кажется, словно ищет что-то. Я на самом деле надеюсь, что выражение моего лица ясно даёт понять, насколько я благодарна ей за то, что она не позволила другим ученикам увидеть меня. Именно она поняла, что я не хочу быть увиденной.

Не впервые мне очень хочется поблагодарить её.

Я замечаю, что в основном меня оставляют в покое. Бросают на меня тревожные взгляды, видимо боясь, что я снова сломаюсь.

Эдвард единственный, кто осмеливается подойти ближе, когда в пятницу вечером, сходя с ума от жажды, я выхожу из своей комнаты.

Прислонившись к барной стойке, он наблюдает за тем, как я наливаю себе сок. Бросив на него быстрый взгляд, я беру второй стакан и наполняю его. Он принимает его с улыбкой.

– Ты в порядке? – спрашивает он после долгого молчания.

Прячась за свой стакан, я медленно киваю.

Эдвард переступает с ноги на ногу и пьёт сок, когда он глотает, дёргается его кадык.

– Я даже не знаю что сказать. Я до сих пор в шоке от того что произошло.

Он нет, он расстроен из-за того, что оказал мне помощь? Я умоляю его глазами и, увидев мой взгляд, он спешит добавить.

– Ты тут не при чём, глупая! Это всё Майк.

Я могу лишь мигнуть, и Эдвард медлит. Затем он хмурится.

– Почему я должен быть в шоке из-за тебя?

Краснея, я отвожу взгляд. Когда он понимает, что не получит ответа, снова хмурится.

– Это не так, правда. Да и как я могу?

Джаспер зовёт его из гостиной, и он оглядывается через плечо.

– Долг зовёт, – говорит он извиняющимся тоном и улыбается мне. – Ты в порядке?

Эх, да.

Когда он уходит, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Я всё больше и больше боюсь, что они узнают, что произошло на самом деле.

И этот страх не даёт мне расслабиться ни на минуту, особенно когда в субботу утром, после того как Эммет, Джаспер и Эдвард вернулись домой после поездки в магазин, меня усаживают перед собой Карлайл и Эсме.

Они говорят мне, что Майка на три дня отстранили от школы. Страх, что он захочет возмездия переполняет меня, и широко раскрыв глаза, я трясу головой.

В том, что произошло, виновата только я. Его не нужно наказывать.

– Нет, послушай меня, – тихо, но строго говорит Карлайл. – То, что он сделал, было нападением, Белла. Другие ученики видели, как ты пыталась уйти от него, но он не позволил тебе. Он последовал за тобой в пустой класс и следующее, что мы знаем – это то, что он прижимал тебя к полу. Это неприемлемое поведение, и он должен быть наказан за это. Даже если ты не думаешь, что это необходимо, дирекция школы считает именно так, – пауза. – Лично я хочу, чтобы его выгнали, но поскольку нет никаких физических травм, и это был его первый раз, он будет отстранён всего на несколько дней. Нет никаких сомнений, что он проявил по отношению к тебе ужасное неуважение.

– Не говоря уже о том, что ты, как и другие дети, предупреждала его, просила оставить тебя в покое, – добавляет Эсме. – Белла, то, что он сделал, на самом деле неприемлемо. Он не имел никакого права так поступать.

Её голос срывается, и я чувствую необходимость утешить её. Но вместо этого наклоняю голову в их сторону. Они действительно очень переживают из-за того, что произошло.

Но именно моё поведение вывело Майка из себя, не так ли? Если бы я не запаниковала, то ничего бы не случилось. Я пишу это.



– Но почему ты запаниковала? – стараясь не показывать никаких эмоций, спрашивает Карлайл. – Можешь сказать нам?

Вот чёрт.

– Это связано с чем-то, что сделал Майк?

Я насторожено киваю. Но это я оттолкнула его и совсем не странно, что он пошёл за мной, чтобы поквитаться. Начала всё именно я.

– Белла, для нас очень важно знать, что именно произошло, – тихо говорит Эсме. – Мы не будем сердиться на тебя, даже если тебе кажется, что ты неправа.

– Всё хорошо, – добавляет Карлайл. – Ты можешь показать нам, что он сделал?

Я предпочла бы умереть, но они не собираются так просто сдаваться. Кроме того, я на самом деле думаю, что именно я виновата в том, что он повёл себя так и не хочу, чтобы его отстраняли от школы. Так что, возможно, им лучше обо всём узнать. Поэтому, чуть не плача, я всё же заставляю себя двигаться. Надеясь, что они поймут, я кладу ладонь на свою щёку.

– Он прикоснулся к твоему лицу? – догадавшись, спрашивает Эсме.

Я киваю и пишу.



В глазах Эсме что-то вспыхивает, но она быстро скрывает это.

– Ладно, и что было дальше? Ты делаешь всё замечательно, Белла. Ты помогаешь себе и нам.



– И ты правильно сделала, – говорит Эсме. – Очень смело. И что произошло дальше? Он последовал за тобой?

Я сглатываю и киваю.



– Он последовал за тобой, когда ты ясно дала понять, что хочешь уйти от него?

Я киваю и пишу дальше. Всего несколько минут назад я ужасно переживала по этому поводу, но теперь, кажется, просто не могу остановиться.



Я не могу больше писать, так как слишком взволнована, чтобы сформировать слова.

– Он удерживал тебя? – спрашивает Карлайл.

Я киваю, слёзы текут по моему лицу и капают с подбородка на колени.

Карлайл смотрит в сторону и тихо шепчет проклятия.

– Он не имел никакого права так поступать. Ты дала ему понять, что не хочешь, чтобы он был рядом, и даже если б ты не сделала этого, всё равно его действия недопустимы. Спасибо, что всё объяснила нам. Ты не виновата в этом, Белла. Вовсе нет. И ты не виновата в том, что испугалась. Ты в порядке?

Я не могу ответить на его вопрос. Я не в порядке. И мне обязательно нужно донести это до него.



– Тебе кажется, что это произошло только потому, что ты оттолкнула его? – уточняет Карлайл.

Я киваю и сглатываю слёзы, которые изо всех сил пытаюсь сдержать. Смешно, но я плачу из-за того, в чём сама виновата.

– Но скажи мне, почему ты его оттолкнула? – голос Карлайла добрый, терпеливый. И пусть мне ужасно этого не хочется, я прислушиваюсь к его словам и задумываюсь.

Я толкнула его, потому что он коснулся меня.

А мне это совсем не нравится.

– Он сделал то, что тебе не нравится и когда ты ушла, всё равно пошёл за тобой. Вполне оправданно, что ты оттолкнула его. Это самооборона. Ты можешь это понять?

Воцаряется тишина, пока я пытаюсь осознать его слова. Тем не менее, они не имеют смысла. Меня учили не бороться. Толкнув его, я стала инициатором. Я подчёркиваю последние написанные слова в блокноте и снова показываю им.

– Из прошлого опыта ты поняла, что лучше не бороться? – после долгой паузы спрашивает Эсме.

Я не могу ответить на это, но думаю, они видят ответ в моих глазах.

– Белла, я не знаю, как ещё мне попытаться объяснить тебе, что ты всё же была права, – по-прежнему терпеливо и с добротой говорит Карлайл. – Ты не хотела, чтобы он прикасался к тебе, и он не имел никакого права делать это против твоей воли. Ты оттолкнула его от себя. Это была самооборона, – повторяет он.

Я непонимающе смотрю на него. С самого раннего возраста я поняла, что если кто-то хочет, я должна это дать. Нравится мне это или нет.

Затем начинает говорить Эсме, и я перевожу свой взгляд на неё.

– Ты хозяйка своего собственного тела. Я знаю, что в твоём прошлом, очевидно, к этому относились непочтительно, но здесь только ты решаешь – кто тебя коснётся и как. Мы гордимся тем, что ты пыталась бороться с Майком. Это была нормальная реакция. И мы, конечно, не виним тебя за это.

Слово «нормальная» задерживается в моей голове. В последнее время я так много думала об этом понятии, и теперь Эсме говорит мне, что то, что я боролась, часть того чтобы быть нормальной? Мне нужно время, чтобы это осознать.

– Понимаешь? – спрашивает Карлайл. – В том, что произошло, не было твоей вины.

О нет, это не так. Поскольку если бы я не оттолкнула Майка, он, возможно, не стал бы так удерживать меня. Я пишу всё это.

– Что бы произошло, если б ты не оттолкнула его? – спрашивает Эсме. – Он оставил бы тебя в покое?

Непрошенные образы того, что могло бы случиться, приходят мне на ум. Возможно, он был бы более нежен, но он бы не остановился. Положил бы руки мне на плечи и, скорее всего, принудительно бы обнял. Может, даже больше – мой разум отказывается вызывать в воображении этот образ. Как бы там ни было, но мысль о том, что он прикасается ко мне так, по сравнению с убедительным результатом моего желания, чтобы он оставил меня в покое, намного хуже.

Я вздрагиваю и опускаю взгляд на свои колени.

– То, что произошло, было ужасно. Но разве ты не думаешь, что с этим легче примириться, потому что ты пыталась предотвратить случившееся?

Мне нужно подумать об этом. То, что я боролась, не кажется мне правильным, но в тот момент все, что я хотела – это, чтобы Майк оказался как можно дальше от меня. Если бы я позволила ему касаться меня более нежным способом, определённо, не стала бы чувствовать себя лучше.

Но всё это так противоречит всему, что я знаю. Почему я должна была бороться с таким парнем как Майк? Разве я не твержу всё время, что сама напросилась и виновата?

– Понадобится время, чтобы изменить твои взгляды на жизнь, – тихо говорит Карлайл. – Я могу только надеяться, что сейчас ты поверишь, что в том, что ты сделала, не было твоей вины. Да, Майк отреагировал на твоё поведение, но это не значит, что ты сама напросилась. Ты оттолкнула его. То есть другим языком сказала «нет». Майк должен был уважать твоё решение, но он этого не сделал. И теперь столкнётся с последствиями.

Его слова имеют смысл. Однако меня это ужасно смущает. Оттолкнув его, я не думала, что он применит силу. Конечно, нет. Но это я всё начала, ведь так? Разве Майк не имел права быть агрессивным, потому что я была жестока с ним? Желая быть абсолютно честной, я снова пишу.



Карлайл выпрямляется.

– Жестокость? Скажи мне, когда ты толкнула Майка, ты сделала это, потому что хотела причинить ему боль?

Я отрицательно качаю головой. Конечно, нет. Я бы никогда никому не сделала больно.

– А ты когда-нибудь обдумывала возможность поступить с кем-нибудь так, как он поступил с тобой?

Когда я слышу его слова, мои глаза широко раскрываются.

– Так что ты не была жестока. Ты лишь приняла соответствующие меры, чтобы защитить себя. Майк же использовал по отношению к тебе слишком много силы. Ему нужно было уйти. Ты не толкнула его без причины, не так ли? – кажется, он непреклонен в этом вопросе.

Нет, я этого не делала.

– Очень хорошо. Подумай о том, что мы сказали тебе. И знай, что мы полностью понимаем и поддерживаем тебя в том, что ты сделала, чтобы защитить себя.

Я сглатываю, а затем всё это с полной силой обрушивается на меня.

Это не моя вина. Ну, технически это не так, но они, кажется, думают, что моего поведения было недостаточно, чтобы оправдать поведение Майка. Они на моей стороне и поддерживают меня, даже после того, как я рассказала им всю правду.

Осознание этого заставляет меня сглотнуть, и я так потрясена, что крупные капли снова катятся по моим щекам. Я даже не пытаюсь их скрыть.

Они на моей стороне.

– Белла? Что с тобой? Ты расстроена? – с беспокойством спрашивает Эсме.

Проходит какое-то время, после чего я качаю головой, и внимательно посмотрев на меня, Эсме нежно улыбается.

– Ты чувствуешь облегчение?

Я киваю, и новая волна слез одолевает меня. Я потрясена этим разговором и откровением, которое за ним последовало.

Мы говорим ещё немного и я понимаю, что никогда не чувствовала себя так расслаблено в присутствии Карлайла и Эсме. Они не злятся. Эсме даёт мне салфетку и стакан с водой, а Карлайл снова благодарит за то, что я была честна с ними. И снова они хвалят меня, что я пыталась бороться с Майком.

Медленно, но уверенно я начинаю осознавать, что они на самом деле думают, что я не сделала ничего плохого.

Почувствовав, что напряжение спало, в комнату входит Элис и, сев между своими родителями, смотрит на меня, видя усталость на моём лице, покрасневшие глаза и следы от слёз на щеках.

– Думаю, сегодня не получится поехать по магазинам, – говорит она, но совсем не обвиняя.

Понимая, что совсем забыла об этом, я в шоке открываю рот.

– Не переживай, я понимаю – тебе сейчас не до этого, – нежно улыбается она. – Может, поедем завтра?

– Думаю, ей понадобится несколько дней, чтобы успокоиться после всего что произошло, – начинает Эсме, но к своему удивлению, я качаю головой.

Поехать завтра за покупками было бы отлично. В конце концов, я смогу отвлечься. И свежий воздух пойдёт только на пользу.

Элис радостно хлопает в ладоши и визжит.

– Ура! Нам будет так весело!

– Ты уверена в этом, Белла? – осторожно спрашивает Эсме.

Я смотрю ей прямо в глаза и киваю.

Она улыбается и кивает в ответ.

– Очень хорошо. Ты знаешь, что можешь использовать свою кредитную карту, верно? Не чувствуй себя виноватой за это. Мы дали её тебе для того, чтобы ты ею пользовалась.

– О, не волнуйся, – усмехается Элис. – Я научу Беллу, как правильно её использовать.

Карлайл театрально закатывает глаза и, улыбаясь, стонет.

– Только не переусердствуй, ладно?

Элис фыркает.

– Даже если я сделаю это – все деньги будут потрачены на подарки для всех вас, так что не вижу причин для жалоб.

– Элис, – вскинув бровь, предупреждает он, но выглядит всё ещё дружелюбным.

– Конечно, конечно, – отвечает она, нисколько не впечатлённая его тоном. – Но если мы увидим то, что нужно Белле, мы же можем это купить, верно?

– Конечно, – глядя на меня, отвечает Эсме. – Всё, что тебе нужно. У тебя до сих пор очень мало одежды. Зимы здесь очень холодные, Белла. Если ты сможешь купить приличную обувь и что-то из одежды – будет замечательно.

После её слов меня охватывает беспокойство, но впервые я понимаю, что она искренна, когда говорит, что я могу покупать себе вещи.

Элис снова визжит.

– Ладно, я проверю списки остальных, чтобы мы знали, что нужно купить. Ох, а после этого, думаю, мы с Джаспером пойдём погулять. Не думаю, что мы вернёмся к обеду, – на одном дыхании говорит она Эсме.

Дождавшись кивка своей матери, она уходит с порывом воздуха, вновь оставив меня наедине с Карлайлом и Эсме. Лёгкость, с которой дети общаются здесь со своими родителями, никогда не перестанет меня удивлять.

– Не стесняйся велеть ей успокоиться, если она будет слишком давить на тебя, – говорит мне Карлайл. – У тебя были какие-то планы на сегодня?

Я качаю головой.

– Может, сейчас хорошее время пойти со мной и проверить мою библиотеку, для твоего задания по физкультуре?

Он встаёт и жестом приглашает меня следовать за ним, и я делаю это, хоть и ужасно нервничаю. Я по-прежнему остерегаюсь находиться наедине с Карлайлом, но считаю, что его поведение легко предугадать, и хоть продолжаю искать признаки того, что его настроение меняется, заканчиваю тем, что провожу в его кабинете несколько часов.

Он поощряет меня написать темы, на которые мне бы хотелось сделать небольшие исследования и, доставая книгу за книгой, открывает их на определённых страницах и объясняет мне человеческую анатомию. В течение нескольких часов он рассказывает мне о психологии, о реабилитации и как это сказывается на состоянии больных. Он упоминает о фантомных болях и, когда я смотрю на него, правильно истолковывает мой интерес и находит статью в журнале, где говорится исключительно об этом.

Ему нравится преподавать, а я люблю учиться. Кто бы знал, что это окажется так просто?

К концу дня у меня целая куча книг и учебных материалов, которые будут держать меня занятой в течение недели. Карлайл помогает мне отнести их в мою комнату и оставляет всё на моём столе.

– Держи их у себя, пока будешь в них нуждаться. У меня они просто для видимости, – подмигивает он.

Я киваю, и когда он ухолит, остаюсь в своей комнате, чтобы просмотреть книги. Я очарована красочными изображениями и горой знаний, которые превосходят то, что мне нужно знать, чтобы написать реферат по физкультуре, но с которыми я в любом случае собираюсь ознакомиться, независимо от того, понадобятся они мне в будущей жизни или нет. Прилагая все силы, я стараюсь не думать обо всём том, что произошло. Я качаю головой, когда вспоминаю ощущение давящего на меня тела. Откровение, что мои приёмные родители на моей стороне, даже после того как я рассказала им всю правду вызывает у меня головокружение и странное чувство тревоги, от которого я не могу избавиться, всего лишь покачав головой.

Когда на улице полностью темнеет, я спускаюсь вниз, чтобы помочь Эсме приготовить ужин, но она говорит, что сегодня мы будем есть пиццу.

Я иду в гостиную, где играют Эдвард и Эммет.

– О, хорошо, что ты пришла, – глядя на меня, говорит Эммет. – Мне уже надоело. Хочешь поиграть вместо меня?

Нет, не очень.

– Эй, я просто хотел, чтобы ты знала, не думаю, что Майк когда-нибудь снова приблизиться к тебе. Но если он снова начнёт тебя доставать, просто дай мне знать, – говорит Эммет. Его глаза искренни, а на лице решимость. – Никто не может прикасаться к тебе без твоего согласия, понимаешь?

Я сглатываю, кивая, и в комнате воцаряется тишина. Я не знаю, что он будет делать, когда узнает всю правду, будет ли таким же понимающим как Карлайл и Эсме.

– Мы всегда поддержим тебя, – оглянувшись на меня через плечо, говорит Эдвард.

– Точно, – кивает Эммет.

Не зная, что делать, я смотрю на них обоих.

– О, у нас есть новая игра, – неожиданно, словно невзначай, видимо желая нарушить тишину, говорит Эдвард. – Где нужно помогать друг другу. Хочешь попробовать?

Эммет встаёт с дивана и, остановившись передо мной, смотрит вниз, пытаясь поймать мой взгляд.

– Ты в порядке? Должно быть, ты всё ещё в шоке после вчерашнего.

Я киваю, не в силах отвести взгляд. Он так высок.

– Майк – придурок, – говорит он. – И именно он был не прав вчера, не ты. Что бы ни случилось, перед тем как он набросился на тебя, он не имел никакого права так поступать, и он это знает. Никогда не позволяй ему думать иначе, – он выходит из комнаты, оставив меня одну, и мне нужно какое-то время, чтобы собраться с мыслями и посмотреть, что делает Эдвард.

Он возится с игровой приставкой и вставляет нужный диск, прежде чем я сказала ему, хочу ли вообще играть. Когда я нерешительно сажусь рядом с ним, он толкает к моей руке джойстик.

Мы сидим перед телевизором, на одном диване. Эдвард включает игру и во время вступительной анимации, говорит:

– Возможно, тебе это больше понравится. Мы будем играть не друг против друга, а в одной команде, – он замолкает и невесело усмехается. – Иногда мне кажется, что ты боишься, как выиграть, так и проиграть.

Моё молчание лучше всяких слов отвечает на его заявление и, вздохнув, он ставит игру на паузу.

– Ты в порядке? После вчерашнего?

Я медленно киваю.

– Мне жаль, что пришлось вчера нести тебя. Надеюсь, это не слишком тебя встревожило.

Я не могу ответить на это.

– А ты хоть это заметила? – спрашивает он, и я слышу любопытство в его голосе.

Я еле заметно киваю.

– Мне просто интересно, – тихо говорит он. – А ты помнишь, как схватила меня за свитер?

Я отчаянно краснею, и мне даже не нужно кивать, чтобы ответить на его вопрос. Он, должно быть, недоволен, что я сделала это.

Он смеётся, но затем неожиданно выглядит смущённым.

– Знаешь, я был совсем не против. Просто хотел, чтоб ты знала это.

Кончики его ушей краснеют, и на миг я забываю как дышать, после чего прихожу в себя и снова перевожу взгляд на экран. Откуда он знает, что я боялась его раздражения? И почему он покраснел?

Я в полнейшем замешательстве.

– В любом случае, как только что сказал Эммет, Майк больше не побеспокоит тебя.

Я смотрю на него краем глаза. Они что-то сделали, именно поэтому так в этом уверены? И хочу ли я вообще об этом знать?

Он начинает игру и, несмотря на то, что несколько минут у меня уходит на то, чтобы привыкнуть к управлению, он был прав, в эту игру мне намного легче играть, потому что мы работаем вместе.

Поначалу мой персонаж умирает чаще, чем его, но спустя какое-то время я приобретаю навык и начинаю помогать Эдварду. Погрузившись в игру, я радуюсь отвлечению и вскоре мы всё больше втягиваемся в происходящее на экране. Когда, в конце концов, после трёх бесплодных попыток, мы побеждаем какого-то босса, Эдвард торжественно улыбается.

Повернувшись ко мне и широко усмехаясь, он медленно поднимает свой кулак.

– Стукнемся? – спрашивает он и снова слово «обезоруживающий» эхом отдаётся у меня в голове. Я тоже очень нерешительно и медленно поднимаю кулак, и Эдвард подносит свой к моему.

Мы прикасаемся друг к другу лишь на секунду, а затем Эдвард убирает свою руку.

– Мы отличная команда, – улыбаясь, говорит он.

Я смотрю в его глаза, в которых тоже светится улыбка. Я чувствую облегчение, понимая, что вчерашнее происшествие не изменило его отношение ко мне. Кажется, что всё по-прежнему. По крайней мере, мне хочется на это надеяться.

Когда Эдвард предлагает сыграть ещё один раунд, Эсме объявляет, что ужин уже готов.

– Мы можем поесть у телевизора? – спустившись вниз, спрашивает Эммет. Вслед за ним идёт Розали, а вскоре появляется Карлайл. Элис и Джаспера до сих пор нет.

Эсме пожимает плечами.

– Хорошо, но только сегодня. И тогда помогите мне накрыть на стол.

Эммет сразу же спешит на помощь, а я стою между кухней и гостиной, если честно, совсем не зная, что мне делать.

– Эй, – неожиданно говорит Эдвард. – Почему бы тебе не присоединиться к нам?

Позади него Эсме поднимает взгляд и выжидающе смотрит на меня.

Впервые меня в открытую пригласили присоединиться к ним – и я хочу этого, я действительно хочу. Не знаю, смогу ли я поесть, но я хочу остаться с ними. Я смотрю на Эсме, молча спрашивая её разрешения. Когда она кивает, я киваю Эдварду и, улыбнувшись и кивнув в ответ, он идёт в гостиную.

И вот я снова за одним столом со всей семьёй, потихоньку ем свою пиццу, пока остальные жуют, болтают и смотрят телевизор.

Конечно, я съедаю недостаточно, но когда помогаю убрать со стола, Эсме шепчет, что после, если захочу, смогу нормально поужинать. Когда я смотрю на неё, она улыбается.

– Спасибо, что присоединилась к нам. Тебе понравилось?

Я киваю. Да, мне понравилось.



Субботний вечер я провожу в своей комнате. После того что случилось мне нужно какое-то время побыть одной, и я сижу за своим столом, ничего не видя и ничего не желая. Наконец, я включаю телевизор и, пролистав каналы, останавливаюсь на каком-то рождественском фильме. Я оставляю телевизор включённым и достаю из ящика стола набор цветной бумаги.

Рисуя и вырезая, я делаю крошечных бумажных ангелов, которые, когда была совсем маленькой, делала со своей матерью. У нас никогда не было денег на рождественские украшения, но она научила меня делать их своими руками. Сделав несколько, я размещаю их на своём столе, чередуя размеры и цветовые комбинации. У каждого ангела своё лицо, своя причёска.

Это глупо и по-детски, и я даже не знаю, зачем сделала их. Вздохнув, я решаю пораньше лечь спать, уставшая и абсолютно опустошённая после прошедших двух дней. Только сейчас я понимаю, что пропустила встречу с Шивон. Но думаю, Эсме сообщила ей обо всём и никто не обвинит меня в этом.

Я имею в виду, иначе, она упомянула бы сегодня об этом, ведь так?

И снова я понимаю, что моя жизнь выходит из-под контроля. И мне это совсем не нравится.



Думаю, у Элис просто дар хорошего настроения. Когда мы в машине Эсме едем в Порт-Анджелес она, не переставая, радостно болтает. Элис кажется такой крошечной за рулём, но она хороший водитель, и мне довольно комфортно сидеть рядом с ней на пассажирском сиденье.

Она рассказывает мне о школе, о Рождестве, о том, что хочет себе сшить. Она спрашивает меня, кем я хочу стать, когда вырасту, но я не могу ответить на этот вопрос, потому что никогда не думала об этом. Всё это время моя жизнь была лишь сплошной борьбой за выживание, и я на самом деле всерьёз никогда не задумывалась о будущем.

– Конечно, это должно быть тяжело, – говорит она, когда паркует машину в том же самом подземном гараже, который Эдвард использовал неделю назад. – Учитывая то, что ты не говоришь и прочее. Ты когда-нибудь думала, что будет, если ты снова начнёшь говорить?

Мне нужно время, чтобы обдумать её вопрос. Я так долго жила одним днём и никогда по-настоящему не задумывалась, что это будет значить для моего будущего. В конце концов, я пожимаю плечами, давая ей понять, что не знаю.

– А у тебя когда-нибудь возникало желание снова заговорить? – спрашивает она. Ей на самом деле интересно, но её вопросы заставляют меня нервничать, заставляют думать о том, что я старательно игнорировала на протяжении многих лет.

Отвечая ей, я качаю головой.

– А в своих снах ты разговариваешь? Это последний вопрос, – улыбается она, показывая ямочки на своих щеках.

Я снова качаю головой. Нет, понимаю я. Даже в своих снах я стала молчать. Это интересное открытие.

Не прекращая болтать, Элис ведёт меня к магазинам, говоря обо всём, что её интересует.

Затем резко, как она умеет это делать, меняет тему.

– Ты говорила, что уже знаешь, что хочешь купить?

Да, для некоторых.

– Скажи мне, – улыбается она, в её глазах загорается огонёк. Воспользовавшись своим телефоном, я перечисляю то, что хотела бы купить и Элис даёт мне полезные советы насчёт подарков, с которыми я ещё не определилась.

Мы ходим из магазина в магазин, и Элис приходится потрудиться, чтобы убедить меня в том, что я могу использовать свою кредитную карту. Также, время от времени, в определённых магазинах она спрашивает, вижу ли я что-то такое, что хотела бы себе, но я колеблюсь и ни на что не показываю.

Торговый центр переполнен, но я с лёгкость лавирую среди людей. Повсюду рождественские украшения, мерцающие огни, и со всевозможных направлений доносится новогодняя музыка. Все покупатели в хорошем настроении, думаю, как обычно перед Рождеством.

Я также нахожу странное удовлетворение в том, чтобы нести в руках пакеты с подарками. Я могу только надеяться, что они понравятся Калленам. Надеюсь, что они примут их.

Когда мы заходим в магазинчик, где продаются различные вещички для дома, Элис смотрит на милое настенное украшение, в форме фиолетовых бабочек.

– Как красиво, – с тоской говорит она. – Я хотела бы себе такое.

Поскольку она не покупает его, я делаю себе мысленную заметку приобрести для неё это украшение, когда вернусь сюда. По крайне мере, я знаю наверняка, что оно ей точно понравится.

Элис уговаривает меня посидеть в маленьком кафе и выпить с ней горячий шоколад. Судя по всему, она рада, что слушая её болтовню, я потягиваю свой напиток. Не впервые я понимаю, что она, кажется, полностью расслаблена в моём присутствии. Моё молчание не беспокоит её, и она редко задаёт вопросы, на которые я не могу ответить. Она запросто может поддерживать лёгкую атмосферу и могу сказать, внимательно следит за мной, чтобы успеть заметить мой приближающийся дискомфорт.

Мне неприятно думать, что ей приходится наблюдать за мной, но понимаю, что это не то, что я смогла бы изменить.

Когда мы продолжаем свой путь, Элис останавливает меня возле обувного магазина.

– Пойдём.

После долгих серьёзных убеждений с её стороны, я примеряю пару очень хороших, добротных и очень тёплых зимних ботинок, но не смею купить их даже после того, как Элис снова и снова повторяет, что я могу. В конце концов, она звонит Эсме и передаёт телефон в мои дрожащие руки, и только услышав от своей приёмной матери, что я могу купить обувь, воспользовавшись своей кредитной картой, я приобретаю её.

Я также покупаю жилет с капюшоном, несколько пар носков и нижнее бельё. Последнее приобретается быстро, когда Элис на минуту отвлекается на более изысканные модели.

Мне очень нравится этот наш поход по магазинам. Нравится находиться рядом с Элис, зная, что после произошедшего, она не изменила своего отношения ко мне. Этот день на самом деле можно назвать выходным, в котором я так сильно нуждалась и к счастью, Элис даже не упоминает о Майке. Она хвалит меня за подарки, которые я покупаю другим, конечно же, заставляя меня смущаться.

Мы также покупаем немного красивой обёрточной бумаги и лент, чтобы вернувшись домой, упаковать подарки. Когда мы подходим к магазину, где продаются ткани, Элис резко замирает и, войдя вместе с ней, я наслаждаюсь её удовольствием от осмотра магазина. В конечном счёте, она покупает несколько ярдов (п.п. – один ярд – 0,9144метра) синей тафты и шёлка, а также нитки и застёжку-молнию в цвет. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу цену, но Элис не колеблется и, улыбаясь, всё оплачивает и принимает от продавщицы очередной пакет.

Я же замедляюсь, когда мы проходим мимо магазина с деликатесами и, заметив это, Элис тянет меня внутрь. В течение нескольких минут я рассматриваю выставленные там лакомства, представляя, сколько вкусного я смогла бы приготовить, используя их. В конце концов, снова, поощрённая Элис, я покупаю себе пакетик с орехами макадамии, которые не ела уже много-много лет.

– Держи их подальше от Эммета, – заговорщицки шепчет Элис. – Он определённо зависим от таких вещей.

Когда сгущаются сумерки, мы возвращаемся домой, порозовевшие от холода и усталости. Я чувствую странную смесь неловкости и непонятного удовлетворения после того, как провела этот день так, как хотела и даже смогла немного побаловать себя и купила обувь и одежду.

Эсме встречает нас с горячими напитками и интересуется, что мы купили. Элис говорит Эсме, что подарки, конечно, замечательны, но показывает ей только ткань и несколько других вещей.

Я неохотно демонстрирую Эсме свои новые ботинки, и она хвалит меня за выбор. Также, за исключением нижнего белья, я показываю ей свои остальные покупки, не потому, что хочу знать её мнение, а потому что хочу убедиться, что нет ничего страшного в том, что я потратила на это деньги. Эсме улыбается и выглядит счастливой, и я с облегчением понимаю, что она на самом деле рада.

Всё это кажется мне странным, и Эсме смеётся, когда видит, что мне непросто понять, что вполне нормально тратить деньги на вещи, в которых я нуждаюсь.

– Привыкай к этому, – повторяет она те же самые слова, которые говорила, когда я только приехала сюда.

Элис поднимается со мной в мою комнату, помогая отнести купленные вещи, и когда заходит внутрь, видит бумажных ангелов, которых я оставила на своём столе. Прежде чем я успеваю остановить её, она обходит кровать и, взяв их в руки, начинает рассматривать.

– Такие милые, – говорит она. – Это ты сделала?

Я киваю, смущаясь из-за того, что меня поймали за таким детским занятием.

– Как ты их делаешь? – интересуется она.

Неохотно я разворачиваю одного из ангелов, чтобы показать ей, как они сделаны.

– Это удивительно, – улыбаясь, говорит она. – Я даже не думала, что ты настолько творческая личность. Нужно будет украсить несколькими гостиную.

Придя в ужас от её слов, я отрицательно качаю головой.

– Почему нет? Они хорошенькие, – уговаривает она. – Возможно, я тоже сделаю несколько. У нас может получиться небольшая семья, – хихикает она, глядя на меня искрящимися глазами. Она нисколько не насмехается над моей такой по-детски несерьёзной работой.

В итоге, к своему огромному удивлению, я позволяю ей выбрать нескольких ангелов, и она забирает их с собой, сказав, что положит под ёлку.

Я остаюсь наверху, нуждаясь во времени, чтобы отойти от проведённого в толпе дня. Я беру немного упаковочной бумаги и начинаю подготавливать купленные мной подарки. Я купила почти всё, что хотела. Возможно, я смогу попросить Эдварда, чтобы он помог мне с последними несколькими вещами, когда мы поедем в библиотеку, чтобы вернуть книги.

О, чёрт, это напомнило мне, что мне нужно что-то делать с новым адресом. Закончив упаковывать и подписывать подарки, я беру их с собой и спускаюсь вниз, чтобы положить их под ёлку. Мне нужно спросить Эсме о новом удостоверении личности.

Когда я спускаюсь, Эммет не сводит с меня взгляда и сразу же спрашивает, есть ли среди подарков что-то для него. Я киваю, и он тут же вскакивает с дивана, желая увидеть, какой из них предназначен ему.

Его любопытство кажется смешным, и я даже не напрягаюсь, когда он опускается рядом со мной на колени, чтобы лучше рассмотреть, что я оставляю под ёлкой. Он тянет руку, чтобы достать подарок с его именем, но в это время, пытаясь помешать достигнуть своей цели, к нему на спину прыгает Элис.

– Ну, уж нет!

Эммет, почти не чувствуя на себе небольшое тело Элис, просто встаёт, и продолжая висеть на его спине, она визжит и смеётся, крепче обнимая его за шею – пытаясь держаться за него, чтобы не упасть на пол.

Он ходит по комнате, от широкой улыбки на его щеках появляются ямочки.

– Мне это кажется, или что-то висит на мне? – размышляет он, а Элис смеётся и просит, чтобы он опустил её вниз.

Её ноги болтаются почти на фут над полом, и я могу понять, почему она боится просто отпустить Эммета. Джаспер просто смотрит на них и забавляется.

– Джаспер, помоги мне, – задыхаясь от долгого смеха, просит Элис.

Он встаёт, тоже улыбаясь, и снимает Элис со спины Эммета. Когда он берёт её на руки, она обвивает ногами его талию, и они обмениваются поцелуем.

Не переставая улыбаться, Эммет оборачивается.

– Она как коршун набросилась на меня, – говорит он мне.

– Если бы у тебя была такая возможность – ты бы тайно открывал свои подарки и снова упаковывал бы их, – выскользнув из объятий Джаспера, говорит Элис.

Джаспер смеётся, увидев, как дуется Эммет.

– Это не правда, – говорит он.

– Правда, ещё какая, – смеясь, отвечает Джаспер. – Не отрицай.

Уступая, Эммет пожимает плечами и озорно улыбается.

– Ужин! – вслед за этим кричит из кухни Эсме.

– Ты присоединишься к нам? – спрашивает меня Джаспер, и его приглашение застаёт меня врасплох.

Но Элис не колеблется и в приглашении протягивает руку.

– Пойдём. Это твой выбор, – говорит она с нежной улыбкой.

И я снова решаю поужинать вместе с Калленами.

Мне даже удаётся немного поесть.

Я уже говорила, что мне кажется, будто всё выходит из-под контроля?



Воскресный вечер, сидя в своей комнате, я посвящаю домашнему заданию. Завтра у меня тест по правительству, а во вторник ещё один по испанскому. В середине вечера я понимаю, что забыла спросить Эсме о новом удостоверении. Снова. Не желая тревожить её и отвлекать от времени проведённого с Карлайлом, я остаюсь наверху, напоминая себе, не забыть спросить об этом в ближайшее время.

Не в силах уснуть после суматошного дня, с наступлением полуночи, я беру свой пакетик с орехами макадамии и спускаюсь по лестнице. Чтобы очистить затуманенный разум, мне нужно немного свежего воздуха. Я надеваю своё пальто и выхожу на крыльцо. К счастью, сухо. Пронизывающий ледяной ветер, кажется, проникает прямо под одежду, но мне это нравится, и я поворачиваюсь лицом к ветру, пытаясь ощутить его полную силу.

Моя холодная рука скользит в карман, и, взяв несколько орешков, я кладу их в рот и наслаждаюсь насыщенным, слегка солоноватым вкусом.

Тихий звук позади меня говорит о том, что открылась дверь и, оглянувшись через плечо, я вижу Эдварда, освещённого со спины тусклым светом, исходящим от дома.

Я сдерживаю улыбку и немного закатываю глаза, а затем снова отворачиваюсь. Кто ещё, кроме него мог бы выйти сюда в это время?

Он усмехается и присоединяется ко мне, опираясь на перила, немного наклоняется вперёд и смотрит в темноту.

– Подумал, что тебе будет приятна компания.

Я пожимаю плечами и на этот раз, чувствуя себя очень, очень смелой, достаю из кармана телефон и пишу.



Он читает, и его улыбка становится всё шире.

– Позволю себе не согласиться, – утверждает он. – Хотя, это вовсе не значит, что мне не хочется услышать твой голос.

Даже мои мысли приходят в ступор от его признания. Он хочет услышать мой голос? Что? Но почему?

Он посмеивается над моим растерянным видом.

– Разве ты никогда не спрашивала себя? Как будет звучать твой голос?



– Может и нет, – размышляет он. – Но мне всё равно интересно. Но даже если ты молчишь, с тобой всё равно прикольно общаться, – уверяет он меня, и я снова, простите за каламбур, теряю дар речи.

На мгновение потерявшись, я засовываю руки в карманы пальто, отчего хрустит пакетик с орехами макадамии.

Как всегда, схватывающий всё на лету, Эдвард наклоняет голову в сторону звука.

– Что там у тебя?

Вот, чёрт. А я надеялась поесть ещё немного, прежде чем лишусь их. Я достаю орехи, чтобы показать ему, готовясь отдать их и его глаза расширяются.

– Можно мне?

Я отдаю ему весь пакетик и когда он принимает его, то пальцы Эдварда касаются моих. Его рука всё ещё тёплая, особенно по сравнению с моей холодной кожей. Но эти прикосновения по-прежнему кажутся мне странными, и когда он отдает мне крошечный пакетик обратно, я стараюсь обойтись без них. Но я удивлена. Я вовсе не ожидала, что он вернёт мне орешки. Я скрываю замешательство, и мы вместе едим лакомство до тех пор, пока от него почти ничего не остаётся.

Когда я предлагаю ему последние, он качает головой.

– Это ты купила их. Но спасибо что поделилась. Они очень вкусные.

Я киваю и засовываю пакетик обратно в карман.

Очень холодно, мы смотрим в темноту, и наше дыхание вырывается белым паром. Должно быть заморозки, но хоть я всегда и ненавидела холод, понимаю, что сейчас мне это даже нравится. Это освежает и очищает мою голову.

– Ты уже успокоилась после того что случилось? – по-прежнему глядя вперёд, спрашивает Эдвард.

Я киваю, понимая, что он может видеть меня краем глаза.

– Сильно переживаешь по поводу завтрашнего дня?

Пожав плечами, я даю ему знать, что на самом деле не знаю. Глупо переживать о том, что произойдёт.

– Ну, Майка там не будет, так что он не побеспокоит тебя. И мы всегда рядом, если понадобимся тебе – как и на прошлой неделе. Мне только жаль, что мы не оказались там раньше.

Я не знаю, что ответить на это и мы снова молчим. Что случилось, то случилось, и я не могу понять желание Эдварда оказаться там раньше. Разве не то же самое он говорил своей матери, когда привёз меня домой в прошлую пятницу?

Спустя несколько долгих минут, Эдвард выпрямляется и смотрит на часы.

– Пора ложиться спать, – говорит он. – У тебя ведь завтра тест?

Я киваю, в шоке от того, что он вообще об этом помнит.

– Пойдём, – говорит он, приглашая меня зайти в дом первой.

Я отхожу от перил и направляюсь к двери, когда вдруг поскальзываюсь на подмерзшем полу.

На секунду меня охватывает ужасное ощущение падения, когда мои ноги теряют опору, но в следующий момент чувствую вкруг себя две сильных руки и падаю на грудь Эдварда.

Он держит меня до тех пор, пока я вновь не начинаю твёрдо стоять на ногах, а затем ставит меня прямо. Его руки задерживаются на моих плечах, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке.

Я с трудом сглатываю, в груди бешено бьётся сердце.

– Ты в порядке? – спрашивает Эдвард и, опустив голову, пытается встретить мой взгляд.

Мои глаза расширены и я понимаю, что на лице явно виден мой шок. Но я киваю. Я ужасно напугана, но думаю, я в порядке.

Мы смотрим друг на друга в течение долгого времени, и я ни о чём не могу думать, ничего не могу сделать, пока он не отводит взгляд и не открывает для меня дверь.

Я осторожно захожу в дом, а Эдвард, следуя за мной, запирает дверь и выключает на кухне свет. Он поднимается по лестнице и желает мне спокойной ночи. Даже в темноте я вижу в его глазах что-то такое, что не могу определить. Какую-то нежность, которая мне непонятна. Он должен думать, что я на самом деле неловкая, если поскользнулась так, но он поймал меня.

Он мог бы с лёгкостью позволить мне упасть, но он не сделал этого.

Я засыпаю, всё ещё чувствуя холод в своих волосах и не в силах избавиться от ощущения, прижимающейся к моей спине груди Эдварда, от ощущения его рук, обвивших моё тело, и как сильно это отличалось от того, что делал Майка всего два дня назад.



Вот такая первая часть. Надеюсь, вам понравилось)))
Эта глава очень большая. Но мы постараемся выложить вторую часть на выходных.
Форум здесь... Мы всех ждём;)))