Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Истерзанная/TORN. Глава 55.




Эдвард

В доме тихо. Все куда-то ушли. Осталась только Белла. Думаю, она в своей комнате, но, как всегда, очень тиха, поэтому впечатление такое, что я совсем один. Такое бывает очень редко, и я дорожу моментами истинного спокойствия.

В семье, где было семеро, а теперь восемь человек редко появляется возможность побыть наедине.

Я в своей комнате – наслаждаюсь тишиной. Слушаю классическую музыку. Мои друзья по школе всё ещё смеются из-за того, что я слушаю подобные «вещи», как они это называют, но я люблю классику и не собираюсь из-за них менять свои музыкальные предпочтения. Мне также много чего нравится из современного. Но сейчас, в тишине дома, мне хочется закрыть глаза и погрузиться в нежные звуки фортепиано в сопровождении единственной скрипки. Тихая мелодия посылает мурашки по моей коже.

Я рад, что могу слушать любимые мелодии, зная, что никто не побеспокоит меня. Эту музыку нужно слушать с приглушённым звуком. Для того чтобы услышать её не нужна громкость. Вытянув ноги и расслабившись, я жду небольшого крещендо, которое, как знаю, вот-вот наступит.

Удар где-то внизу отвлекает меня. Я хмурюсь, но затем вновь расслабляюсь, решив, что мне лишь показалось. Ах, вот и скрипка начинает свою более драматичную игру.

Ещё один звук – на этот раз более резкий. Похоже на то, словно что-то ударилось об стену. Нет, это едва ли возможно, ведь так?

Когда слышится ещё один подобный звук, я выпрямляюсь. Что она делает? Более громкий шум доносится до моих ушей. Словно передвигают мебель. Может, она пытается сделать перестановку в своей комнате? Маловероятно. Теперь я отчётливо слышу, что в стену бросают вещи.

А затем до меня доносится её крик.

Моё сердце пропускает удар, и на мгновение я полностью замираю, не в силах пошевелиться или что-либо сделать. Но через секунду так быстро вскакиваю, что стул, на котором я сидел, падает. Меня это не волнует. В три шага я оказываюсь возле своей двери и резко открываю её.

Я перепрыгиваю через две ступеньки, чуть не сломав себе шею. Что-то не так с Беллой. Она только что кричала.

Кричала.

Моё сердце колотится и, задыхаясь, я стучу в её дверь.

– Белла? – затаив дыхание, спрашиваю я. – Белла, что случилось? С тобой всё в порядке?

Никакой реакции, но то, что я слышу, разрывает мне грудь. Всхлипы, громкие душераздирающие всхлипы доносятся из её комнаты. Произошло что-то ужасное.

Я отчаянно стучу снова, но нет никакого знака, что она откроет. Я берусь за ручку, но понимаю, что дверь, конечно, заперта.

Недолго думая я разворачиваюсь и бегу в кабинет отца. Там должен быть запасной ключ. Я знаю это, потому что однажды они открывали её дверь, когда Белла сильно болела и тоже кричала. Мне нужно найти ключ или придётся выломать дверь. А я не хочу этого делать, потому что это не поможет Белле. Но я должен быть рядом с ней. Просто должен.

Я вслепую открываю ящики стола и роюсь в папиных вещах. Мне плевать, что я устраиваю беспорядок. Позже я смогу всё объяснить. Сейчас мне нужно к Белле. Всё во мне болит от необходимости быть рядом с ней.

Я знаю, что она не впустит меня. Может, она не слышала, как я стучал, а может, даже не в состоянии встать. Если она захочет, чтобы я ушёл, уверен, она даст мне знать. Но мне нужно попасть к ней в комнату. Я должен знать в порядке ли она.

Чёрт, я никак не могу найти этот грёбаный ключ. Где он? Я с силой тяну ещё один ящик, и он полностью выпадает из стола. Документы рассыпаются по полу, но я даже не вижу, что на них. Ключ, мне нужен ключ.

В ящике его нет.

Чёрт. А что, если он в грёбаном сейфе? Мне не известен код! Звонить в больницу и ждать, пока меня соединят с папой, просто нет смысла.

Отчаявшись, я иду к одному из книжных шкафов. Я нахожусь в этой комнате не больше минуты, но кажется, что прошла уже целая жизнь. Я двигаю какую-то древнюю статуэтку, чтобы заглянуть за книги, стоящие за ней, и обращаю внимание, что статуэтка внутри полая. Верхняя половина немного смещается и, заглянув внутрь, я радостно восклицаю.

Ключ.

Остаётся только надеяться, что он от её комнаты.

Я бегу по коридору и вновь останавливаюсь у дверей Беллы. Я снова стучу.

– Белла? Пожалуйста?

Никакой реакции, но по-прежнему слышатся её рыдания.

Слыша их, моё сердце разбивается на тысячи осколков. Я так долго мечтал услышать её голос, но ни разу в моих фантазиях это не был плач.

Что произошло? Что так расстроило её?

– Я вхожу, – объявляю я, надеясь, по крайней мере, дать ей хоть какое-то предупреждение, контроль над происходящим.

Мои руки так сильно дрожат, что вставить ключ в замок у меня получается далеко не с первого грёбаного раза. Но наконец, я поворачиваю ключ, чуть не сломав его в процессе, и открываю её дверь.

И замираю, когда вижу её и её комнату.

Всё, и я имею в виду абсолютно всё, лежит не на своих местах. Даже матрас сдвинут на кровати.

Забившись в дальнем углу на своём одеяле и куче других вещей, схватив себя за волосы, рыдая и всхлипывая, сидит Белла. Она плачет так душераздирающе.

Стараясь избавиться от собственных эмоций, я осторожно подхожу к ней.

– Белла?

Реакции, конечно, никакой нет. Она раскачивается взад и вперёд и тянет себя за волосы с такой силой, что я боюсь, она сможет вырвать их.

Я двигаюсь до тех пор, пока не опускаюсь рядом с ней на колени. Каждая клеточка моего тела умоляет прикоснуться к ней, но крошечная искра здравого смысла говорит, что это не самое лучшее, что я могу сейчас сделать. Как мне помочь ей?

– Всё хорошо, – тихо говорю я, понимая, что это не так. Далеко не так.

Она всё плачет и плачет, отказываясь признавать меня, но я очень хочу верить, что она знает о моём присутствии. Это не похоже на приступ паники. Это некая форма отчаяния, которую прежде я никогда у неё не видел.

Когда из неё вырывается ещё одно всхлипывание, мой здравый смысл летит ко всем чертям и под свой контроль всё берёт моё разбитое сердце. Приблизившись к ней, я протягиваю руку и как можно осторожней касаюсь Беллы. Она на секунду замирает, а затем продолжает раскачиваться взад и вперёд.

С особой нежностью и с огромным комком в горле, я всё больше приближаюсь к ней и, в конце концов, обнимаю.

– Шшш, это всего лишь я, – шепчу я, прижимая её к себе.

Знаю, я не должен был этого делать. Но не смог остановить себя. Я должен был успокоить её, успокоить тем единственным способом, о котором просто кричит мне мой инстинкт.

Она немного сопротивляется и её плач ненадолго стихает – видимо из-за страха перед тем, что должно произойти.

– Шшш, – снова успокаиваю её я, абсолютно не находя никаких слов.

С глубоким вздохом она, наконец, сдаётся и расслабляется в моих объятиях. Беспомощное всхлипывание вырывается из её лёгких.

– Просто освободись от этого, – шепчу я, даже не зная, что ещё можно сказать. – Позволь этому уйти.

Её стоны становятся громче, и всё тело сотрясается от рыданий. Прижимая к себе, я позволяю ей плакать, стараясь обеспечить хоть какой-то комфорт, но в то же время, чувствуя ужасную вину из-за того, что мне так приятно её обнимать. Спустя какое-то время я осторожно тяну её за запястье, чтобы заставить отпустить волосы.

Сдавленный страдальческий стон прерывает её плач, и я отпускаю руку – почти не сомневаясь, что по какой-то причине ей это не нравится. Ее другая рука отпускает волосы по собственной воле, и я крепче прижимаю Беллу к себе, надеясь, что благодаря этому она хоть немного почувствует себя в безопасности.

Она плачет и плачет. Кажется, этому не будет конца. Должно быть что-то случилось, что так сильно расстроило её, разрушило ту железную хватку, которой она всегда сдерживала свои эмоции. И хоть очень тяжело видеть её настолько сломленной, хочу надеяться, что вместе со слезами она избавляется от частички своей боли.

И она плачет со звуком, что кажется безумно странным. Её голос, который казался таким недостижимым, словно прорвался через... что? Через её контроль?

Ее голос хриплый и ниже, чем я ожидал. Мой вышедший из-под контроля разум, кажется, ещё может сравнить её настоящий голос с моими ожиданиями.

Спустя какое-то время реальность даёт о себе знать, и я больше не могу игнорировать горящую боль в своих ногах. Я всё ещё на коленях, и меня беспокоит заблокированный поток крови.

– Мне нужно встать, – тихо говорю я, не желая прерывать её очистительные слёзы, но так же чувствуя необходимость дать знать о своих планах.

Сжав немного сильнее, я полностью поднимаю Беллу с пола. Если честно, она совсем ничего не весит, и это очень беспокоит меня. Чтобы держать её на руках, пока я разминаю после сидения в неудобном положении покалывающие ноги, мне не нужно прилагать практически никаких усилий. После этого я сажусь, прислонившись к стене, и устраиваю Беллу у себя на коленях.

Она настолько маленькая, что это кажется просто невероятным.

Как только я усаживаюсь поудобнее, она сразу прислоняется ко мне и прячет лицо в сгибе моей шеи. Тепло вспыхивает в моей груди, когда она прижимается ко мне. Мои пальцы выводят успокаивающие круги на её руке и ноге, где я держу её и, не задумываясь, я целую её в макушку. Я нежно покачиваю её, проклиная свои конфликтующие эмоции. В конце концов я решаю быть просто благодарным за то, что рядом со мной она чувствует себя в безопасности, а не искать компромисс между своим отчаянием из-за её расстроенного состояния и внутреннего ликования по поводу того, что держу её в своих объятиях.

Я не знаю, как долго она плачет. В течение долгого времени кажется, что страданиям её не будет конца. После того как проходит наверно час, если не больше, рыдания начинают постепенно стихать и из её груди вырывается тяжёлый вздох.

Но она не двигается, и я не собираюсь что-то менять, пока она не даст мне знать, что ей неудобно. Её дыхание выравнивается, а тело прижимается к моему, хоть я и чувствую, что некая напряжённость в ней ещё осталась.

Как и я не могу полностью расслабиться. Я часто мечтал о том, как Белла окажется в моих объятиях, положив голову на моё плечо. Но я никогда не думал, что это произойдёт вот так или даже, что так скоро. То, что происходит здесь – монументально, несмотря на то, что события, которые привели всё это в движение, отнюдь не прекрасны.

Однако я не могу отрицать, как мне нравится вот так держать её и прижимать к себе. Наконец-то. Интересно, значит ли это, что...

– Я так устала.

...Ч-что?

Она только что...

Она сделала это, ведь так?

Неужели правда?

Она говорила.

О, мой Бог.

О, мой Бог!

Внешне я стараюсь оставаться спокойным, но в моей голове творится что-то невообразимое, а сердце, кажется, вот-вот взорвётся в груди. Она должна заметить это. Я знаю, что не могу раздувать из этого проблему, однако очень хочу смеяться и обнимать её из-за того, что она только что сделала. Но она снова закроется, если я обращу слишком большое внимание на тот факт, что она заговорила.

Белла заговорила!

Вместо этого я принимаю более мудрое решение и сосредотачиваюсь на том, что она сказала. Она устала. Конечно, в этом нет сомнений, после того как она столько плакала. Но я чувствую и знаю, что она имеет в виду не только это. Она ссылается также и на всё остальное.

Надеясь дать ей утешение, мои руки крепче обнимают её маленькое тело, после чего я говорю:

– Я знаю. – И это правда.

Она снова вздыхает, её тело возле моего расслабляется немного больше. Её плач полностью прекратился, но из груди всё ещё вырываются дрожащие вздохи, которые, похоже, она не может взять под контроль.

Я не уверен, что мне сейчас нужно делать. Я хочу оставаться здесь с ней как можно дольше, но не знаю – чего хочет она. И не знаю, понимает ли она, что при желании может встать. Последнее, что мне нужно – это превышение границ. Она кажется такой хрупкой прямо сейчас, хоть все эти открытые эмоции выявляют только её силу. По крайней мере, для меня.

Я продолжаю молчать, нежно покачивая её в своих объятиях. Она не сопротивляется, и какую-то долю секунды я смею надеяться, что смогу ещё не раз вот так прижимать её к себе. Не могу описать, как замечательно держать её в своих руках. Она такая маленькая, идеально мне подходит. Идеально!

Время идёт, но мне кажется, что оно замерло и стоит на месте. Пока мы в доме одни и кроме нашего дыхания в комнате не слышно никаких звуков. Я не хочу разрывать этот пузырь, который мы возвели вокруг нас. Я знаю, что если встану, связь между нами прервётся и уйдёт немало времени, прежде чем я снова смогу обнять её. Уйдёт немало времени, прежде чем она придёт ко мне по собственной воле.

Прямо сейчас я абсолютно счастлив, потому что даю ей то утешение, в котором она так отчаянно нуждается. Я не могу даже представить, с чем ей приходится бороться каждый день. Бояться прикосновений, и в то же время отчаянно их желать. Это самое странное противоречие, и ей приходится бороться с ним каждую свободную минуту.

Момент нарушается, когда Белла поднимет левую руку, чтобы скрыть свой зевок. И хоть я не хочу отпускать её, и даже думая об этом, чувствую боль, понимаю, что ей нужно отдохнуть.

– Тебе нужно поспать, – тихо говорю я ей, не в силах воспротивиться желанию прижаться щекой к её макушке.

Она слегка качает головой, сильнее прижимаясь ко мне, давая понять, что не хочет от меня отстраняться.

Мою грудь переполняется гордостью и счастьем, когда я чувствую безошибочное доказательство того, что она хочет быть в моих объятиях.

Я хочу сказать ей, что она может спать на моих руках, но понимаю, что Белла никогда не сделает это, как бы сильно не устала. Её способность бодрствовать всегда меня поражала. Тот контроль, который она имеет над своими основными потребностями – просто ошеломляющий. Я предполагаю, что всё это механизмы выживания, адаптированные для жизни, и весь этот ужас невозможно описать словами.

Моя рука движется, и ладонью обхватив её затылок, я кончиками пальцев начинаю осторожно массировать её голову. Я так долго мечтал показать ей свою любовь, мечтал о том, чтобы подарить ей нежность, которую она заслуживает. И вот сейчас, кажется, этот момент настал, и мои руки дрожат от эмоций, нервов и новизны ощущений.

Белла снова вздыхает и могу сказать, что вместе с тяжелым вздохом её покидает часть напряжённости.

– Приятно? – тихо спрашиваю я. Мне не видно её лица, и я хочу быть уверен, что не переступаю своих границ.

После недолгого колебания она кивает мне в грудь.

– Хорошо, – шепчу я, также немного больше расслабившись.

Когда на подъездной дорожке я отчётливо слышу звук маминого автомобиля, понимаю, что уже около трёх часов дня.

– Скоро мама будет дома, – говорю я, на тот случай, если Белла ничего не слышала. Если она хочет, я оставлю её одну.

Но она не двигается. Словно кукла она лежит на моих руках, и лишь её дыхание – единственный признак того, что она жива.

Я знаю, что мама будет звать кого-то из нас, и по некоторым причинам не хочу, чтобы она нашла нас здесь. Просто я не готов к вопросам, ответы на которые не знаю сам. Кроме того до возвращения папы мне нужно успеть убраться в его кабинете.

Поэтому с усилием, которое причиняет мне физическую боль, я решаю разрушить наш пузырь. Я встаю с Беллой на руках, с легкостью удерживая её незначительный вес, и подхожу к кровати, где коленом пытаюсь подтолкнуть на место матрас. Я не добиваюсь особого успеха, но понимаю, что сделать это необходимо.

Очень осторожно я опускаю Беллу на кровать. Как только мои руки покидают её, она сворачивается калачиком и, когда я возвращаюсь в угол комнаты, чтобы взять одеяло и подушку, следит за каждым моим движением.

Она не реагирует на подушку, которую я кладу ей под голову, но что-то вспыхивает в её глазах, когда я накрываю её тёплым одеялом.

– Попытайся уснуть, – говорю я, не в силах найти более лучших слов. – Я сделаю всё, чтобы тебе никто не помешал. И если хочешь, никому не буду говорить, что произошло, – добавляю я.

Её кивок едва заметен, но он есть.

– Хорошо. Я снова запру дверь. И когда придёт время ужина, постучу к тебе.

Белла снова кивает. Я в последний раз осматриваю её комнату и поражаюсь, как такая девушка как Белла – спокойная и послушная – могла устроить такой беспорядок. Должно быть, она была ужасно расстроена.

Я должен спросить об этом? Наверно, нет. По крайней мере, не сейчас. Она, должно быть слишком устала, чтобы обо всём вспоминать.

Между различными предметами, разбросанными по комнате, я замечаю её телефон. Я поднимаю его с пола и взглядом ищу недостающий аккумулятор и заднюю часть корпуса. Найдя детали, я собираю телефон и проверяю, работает ли он.

Он исправен, и я кладу мобильный на прикроватную тумбочку Беллы.

– Напишешь мне, если тебе будет что-нибудь нужно, хорошо?

На этот раз она не отвечает, просто наблюдает за мной. Мне жаль, что я не могу помочь ей чем-то ещё. Мысль, что я оставлю её одну разрывает меня на части и кажется самым худшим, что я могу сейчас сделать. Тем не менее, я понимаю, что вероятно ей сейчас лучше побыть в одиночестве.

Но всё же когда я закрываю дверь и поворачиваю ключ в замке, оставляя её в собственном пустынном мире, не могу помешать тому, чтобы мои глаза наполнились слезами.

Но грусть быстро сменяется на гнев. Именно из-за мужчин в своей прошлой жизни, которые ужасно с ней обращались, она стала такой. Как бы мне не хотелось это отрицать, она сломлена, и я даже не уверен, что когда-нибудь она сможет полностью исцелиться. Я не могу понять, как люди могут так относиться к детям. Мне хочется, чтобы они поплатились за это.

Я закрываю глаза и считаю до десяти, отчаянно пытаясь сдержаться и не ударить кулаком в стену. Нужно что-то делать, пока папа не вернулся домой.

– Эдвард, ты наверху? – зовёт мама.

Я на секунду замираю, интересуясь, могу ли я просто промолчать в надежде, что она не слышала меня. Но риск что она поднимется слишком большой.

– Да, – отвечаю я, молясь, что она не придёт.

– Я кое-что забыла в супермаркете. Я вернусь, хорошо?

– Конечно. – Мне приходится постараться, чтобы голосом не выдать своё волнение. Я слышу, как удаляются её шаги и, когда до меня доносится звук её машины, наконец, с облегчением выдыхаю.

~О~


Отец находит меня в своём кабинете, когда я заканчиваю наводить у него порядок.

– Эдвард? – войдя в комнату, с огромным удивлением спрашивает он. – Что ты делаешь?

Решив, что честность лучше всего, я не колеблясь, отвечаю:

– Мне нужен был ключ от комнаты Беллы.

Папа смотрит на меня, затем закрывает дверь и, когда я складываю в аккуратную стопку его документы, садится на диван.

– Поговори со мной.

Я вздыхаю, нуждаясь во времени, чтобы собраться с мыслями. Я не уверен, сколько могу рассказать ему. По каким-то причинам я хочу скрыть, что Белла говорила со мной. Если другие узнают, они начнут ожидать этого от неё, а на данный момент я понятия не имею, собирается ли она снова говорить.

Наконец, я решаю рассказать ему половину истории.

– Она кричала. Я должен был знать – в порядке ли она.

Его глаза слегка расширяются.

– Кричала?

Я ввожу папу в курс дела. Как я услышал, что она бросала вещи, а после этого её крик. Как я должен был найти ключ, после чего зайдя в комнату, увидел Беллу, сидящую на полу. После этого я резко замолкаю, не желая рассказывать о том, что в течение нескольких часов держал Беллу в своих объятиях.

Мой отец, кажется, чувствует это, потому что его следующий вопрос не просит меня предоставить ему больше деталей.

– И ты смог успокоить её?

– Да, – встретив его взгляд, отвечаю я, молча благодаря за то, что он позволяет мне оставить остальное в тайне. – Думаю, сейчас она спит.

– И как ты себя чувствуешь?

Его вопрос застигает меня врасплох, и я сажусь в его кресло. Похоже на то, словно мы поменялись ролями и оба сидим не на своей стороне стола.

– Я не знаю, – отвечаю я на его вопрос. – Думаю, я очень устал.

Папа слегка наклоняется вперёд и, сцепив пальцы, говорит:

– Знаешь, Эдвард, просто замечательно, что между тобой и Беллой возникла такая тесная связь. Все мы заметили это и все мы счастливы за неё и за тебя. Но она сильно травмирована.

Я открываю рот, чтобы возразить, чтобы не позволить ему закончить, потому что предполагаю, что он собирается предупредить меня, попросив как можно меньше проводить время с Беллой.

– Позволь мне закончить, – говорит он, останавливая меня. – Я имел в виду, что и тебе, и ей придётся нелегко. Каким бы сильным ты ни был – её прошлое будет давить на тебя. Я лишь хочу, чтобы ты знал, что я всегда рядом, если тебе когда-нибудь захочется поговорить. Ты можешь быть уверен, что всё сказанное останется между нами, и я никогда не скажу другим, о чём мы с тобой рассуждали. Просто знай, что тебе не придётся делать это в одиночку.

Я сбит с толку и, если честно, даже не знаю, что сказать.

– Если когда-нибудь Белла решит рассказать о своём прошлом, ты поймёшь, что тебе тоже необходимо с кем-то поговорить. Если захочешь, то я смогу организовать для тебя встречу с психотерапевтом. Может, так тебе будет легче. Но, на данный момент, знай, что я всегда рядом.

Мне приходится сглотнуть, после чего я снова могу доверять своему голосу.

– Спасибо, папа.

– Не за что, сынок. – Он встаёт, чтобы помочь мне убрать беспорядок, который я сделал в его кабинете и когда мы оба сосредотачиваемся на работе, слова из меня льются потоком.

– Я чувствую, словно меня разрывает на части. Я хочу помочь ей, но не знаю, как.

Папа просто слушает и лишь время от времени кивает.

– А что, если я всё испорчу? Я не хочу ошибиться и случайно причинить ей боль. Она уже достаточно настрадалась, и я просто хочу видеть её счастливой, понимаешь?

– Понимаю.

– Тогда что же мне делать?

Папа прекращает свою работу и, слегка наклонившись, опирается ладонями о колени и задумывается.

– Продолжай делать то, что ты делаешь. Знаешь, до сих пор у тебя отлично получалось.

– Я так не думаю, – бормочу я, ставя книги обратно на полку.

– Эдвард, – говорит папа, заставляя меня взглянуть на него. – Не будь так строг к себе. Ты справляешься замечательно и не только потому, что очень заботлив по своей природе, но также потому, что вместо травмированной оболочки видишь Беллу такой, какая она есть. Белла чувствует это. И именно поэтому она так сблизилась с тобой.

– Просто я очень боюсь ошибиться, – тихо говорю я, страх неудачи сжимает моё сердце. – А что, если она перестанет верить в меня, и я причиню ей боль, даже не осознавая?

– Эдвард, – повторяет папа и, выпрямившись, кладёт руку мне на плечо. – Всё будет хорошо. Имей немного веры в себя, сынок.

Его слова приносят огромное облегчение – и во внезапном порыве я протягиваю руки и обнимаю его – обнимаю впервые за два года. Возвращая объятие, он гладит меня по спине и я наслаждаюсь, не чувствуя никакой неловкости.

Как я мог забыть, что всегда могу получить поддержку от своего отца?

Стук в дверь прерывает нас. Мы отступаем друг от друга, и папа приглашает стучавшего войти.

Это Джаспер.

– Привет, братан, – говорит он, глядя на меня. – Видимо, я еду к парикмахеру. Хочешь со мной? Мама сказала, что тебе тоже не мешало бы подстричься. – Его взгляд мечется по комнате, замечая последние остатки устроенного мной беспорядка. Но он не задаёт вопросов, вместо этого снова встречает мой взгляд и ждёт ответа.

– Конечно, почему бы и нет, – говорю я, пожав плечами. Мне пойдёт на пользу выйти ненадолго. Мне необходимо подышать свежим воздухом и мне нужно время, чтобы подумать.

Прежде чем уйти, я останавливаюсь у дверей Беллы и прислушиваюсь. Ни один звук не доносится до моих ушей, и я решаю, что она должно быть, спит. Я подсовываю под дверь записку, где написано, что я ненадолго уезжаю, но к ужину обязательно вернусь.

Даже не знаю, почему чувствую необходимость сообщить ей об этом. Думаю, отчасти потому, что обещал наблюдать за ней, пока она будет спать. Но я быстро переговорил с мамой, и она согласилась, что Белле необходимо отдохнуть, и я уверен, что её никто не потревожит.

По дороге в Порт-Анджелес Джаспер молчалив. Он возится с радио, но я настолько отвлечён, что даже не замечаю. Просто я очень хочу вернуться домой, вернуться к тому моменту, когда Белла сидела на моих коленях. Но не хочу, чтобы она была в таком отчаянии, в каком я её видел.

Вот такое противоречие.

– Братан, что с тобой происходит? – спрашивает Джаспер, когда мы находимся на полпути к Порт-Анджелесу.

– Что? – отстранённо спрашиваю я.

– Мыслями ты за километры от меня.

– И что? – с раздражением спрашиваю я.

– Иисусе, расслабься. Я просто сказал.

Я фокусирую внимание на дороге, отказываясь смотреть на своего брата.

– Что произошло в папином кабинете? – спрашивает он после минутного молчания.

– Я не хочу об этом говорить.

– Это ты навёл там бардак?

О, ради всего святого.

– Нет, гномы.

– Ах. Противные маленькие существа, – серьёзно говорит он.

Я не отвечаю. Воспоминания о голосе Беллы всё больше и больше выходят на первый план моих мыслей. Прежде чем я паркую машину перед парикмахерской, одно знаю точно – я хочу снова услышать её голос.

Мы всегда подстригаемся только в этой парикмахерской. Здесь редко нужно записываться на приём, хоть мы всегда звоним заранее и выясняем, найдут ли они для нас время. Джаспера садят в кресло сразу же, а мне необходимо подождать несколько минут, пока помощник будет готов помыть мне голову.

В кармане гудит мой телефон, сигнализируя о том, что пришло сообщение. Когда я вижу, что оно от Беллы, моё сердце пропускает удар.

Спасибо.


Я не собираюсь строить из себя идиота и спрашивать её, за что. Я прекрасно понимаю, за что она благодарит меня и моё сердце переполняет теплота и сочувствие. Я успеваю написать ей «Пожалуйста» и меня зовут стричься.

Как только мы выходим из парикмахерской, Джаспер спрашивает меня, не хочу ли я, перед тем как мы отправимся домой, остановиться в каком-нибудь кафе.

– Мы сказали маме, что вернёмся домой к ужину, – напоминаю я ему. Он знает не хуже меня, что это дерьмовое оправдание, но ничего не говорит и вслед за мной идёт к машине.

– Ты уже знаешь, по каким предметам будешь заниматься в следующем году? – спрашивает он по дороге домой.

– Да, а ты?

Краем глаза я вижу, что он качает головой.

– Я понятия не имею, на кого пойду учиться после школы, поэтому в полной растерянности и не знаю, какие предметы мне выбрать.

– Я думал, ты хочешь стать лётчиком? – спрашиваю я, искренне недоумевая. Я даже не сомневался в этом. Эту мечту он лелеял с детских лет.

– Не думаю, что смогу так долго находиться вдали от Элис, – тихо говорит он.

Его слова заставляют меня снова подумать о Белле, задаваясь вопросом, что она сейчас делает. Даже не осознавая, я сильнее нажимаю на педаль газа.

– Братан, помедленней, – с беспокойством говорит Джаспер. – Что с тобой происходит?

– Я просто хочу поскорее оказаться дома, – бормочу я. То, что я уехал, кажется мне сейчас самым дурацким решением.

Джаспер долгое время молчит, после чего спрашивает.

– Так что сегодня произошло?

Я не могу рассказать ему. Я не хочу, но что наиболее важно, я не могу предать доверие Беллы. Однако я могу дать ему понять, что не готов это обсуждать.

– Я обещал Белле не говорить об этом.

– Ладно, – понимающе говорит Джаспер. – Это нормально. Ты в порядке?

– Буду, как только окажусь дома.

– Если тебе когда-нибудь нужно будет поговорить, я рядом, – тихо говорит он.

– Я знаю, спасибо.

Когда мы проезжаем залитые дождём улицы Форкса, я снова и снова слышу в своей голове голос Беллы. Мне интересно, заговорит ли она снова или вернётся к своему обычному молчанию. Я даже не буду пытаться отрицать, что очень надеюсь услышать её снова.

Интересно, как прозвучит произнесённое ею моё имя.

Я даже не делаю усилий, чтобы припарковать машину в гараже, а вместо этого просто оставляю её у дома. Я вижу, что мама работает в зимнем саду. Эммет и Розали возятся под капотом джипа Эммета.

– Пойду, найду свою девочку, – объявляет Джаспер, перед тем как открыть дверцу и выйти из машины. – Удачи тебе в том, что ты планируешь.

– Спасибо, – рассеяно бормочу я в ответ, пытаясь подавить зависть, которую почувствовал, услышав от Джаспера слова «моя девочка». Мне нужно найти повод зайти в комнату Беллы.

В кухне что-то готовится в духовке. В моём животе урчит, когда я чувствую божественный аромат. Игнорируя свой голод, я подогреваю в микроволновке немного молока и, увидев, что мама подходит к дому, спешу подняться по лестнице.

Посчитав до трёх, я стучу в дверь Беллы, пытаясь унять своё вдруг взбунтовавшееся сердце. То время, которое она провела у меня на коленях, кажется было несколько дней назад. Я нервничаю.

Мне не нужно было уезжать. Не нужно было уезжать.

Мой стук настолько тихий, что я сомневаюсь, услышала ли его она. Когда я собираюсь постучать во второй раз, дверь открывается.

И вот Белла – стоит передо мной. Как всегда маленькая, смотрит на меня большими усталыми глазами. Она выглядит бледной, её глаза всё ещё покрасневшие от слёз. Она молча отходит, предлагая мне войти. Её комната снова убрана, все признаки раннего срыва исчезли.

Я сажусь в её кресло-качалку, а она заползает обратно на кровать, подтягивает к себе колени и обнимает их. Чуть не забыв о причине своего прихода, я протягиваю ей молоко.

Левой рукой она принимает стакан и кивает. Неужели она теперь снова будет молчать? Возможно сказав те несколько слов, она в таком же шоке, что и я, когда услышал их. Я даже не знаю, стоит ли мне поднимать с ней эту тему.

Однако, очевидно, что-то изменилось в наших взаимоотношениях. По каким-то причинам она кажется ужасно расстроенной. Страх, который словно аура всегда обволакивает её, стал немного меньше, но опустошённость чувствуется в каждом её движении, видна в линиях её фигуры, в чертах лица.

Мне хочется обнять её.

Какое-то время мы просто сидим в тишине и смотрим друг на друга, пока она медленно попивает своё молоко.

– Ты в порядке? – наконец тихо спрашиваю её я.

Она медленно и задумчиво кивает, но мы оба знаем, что это не так. Но данный момент придётся с этим согласиться.

Наконец, даёт о себе знать моя собственная неуверенность.

– Надеюсь, ты не злишься, что я тогда ворвался к тебе. Просто я должен был убедиться, что с тобой всё в порядке.

Она снова медленно кивает, и к своему огромному разочарованию я понимаю, что она, вероятно, продолжит молчать.

Может, это и к лучшему. Я не сомневаюсь, что как только она начнёт говорить, появится немало вопросов, на которые ей придётся ответить, и она привлечет к себе огромное внимание, когда остальные узнают, что она вновь обрела свой голос.

Если бы я был на её месте, то точно бы этого не хотел.

Нас прерывает мама, которая созывает всех на ужин. Оставшуюся часть вечера Белла проводит внизу, смотря вместе с нами телевизор. Она держится как можно ближе к маме, явно испытав облегчение, что Эсме не сердится из-за того, что произошло, хоть я и знаю, что мама точно не знает, что же именно случилось.

В какой-то момент Белла бросает на меня многозначительный взгляд, и я понимаю, что ей нужно время.

Я могу дать ей его.

Я могу подождать. Я буду её ждать. Так долго, сколько будет нужно.

~О~


Ночь с субботы на воскресенье кажется мне бесконечной. Я пытаюсь разобраться в своих противоречивых чувствах. Больше не секрет, что я испытываю к Белле сильное влечение. И в тоже время чувствую себя ужасно виноватым, желая того, к чему, как я знаю, принуждали её в прошлом. Что же мне делать? Когда на поляне я признался Белле, что она мне нравится, её вырвало. Это не та реакция, которую мне бы хотелось увидеть, но, в конце концов, она не убежала. Она предприняла все усилия, чтобы постараться впустить меня, и за последние несколько недель, смею надеяться, мы достигли определённого прогресса.

Чёрт, сегодня несколько часов она провела у меня на коленях, прижимаясь к моей груди. Я вполне уверен, что когда обнимал её, она не чувствовала никакого страха, хоть ей и потребовалось какое-то время, чтобы расслабиться. Пусть и не полностью.

Я бы попросил её снова, в любое время посидеть у меня. Но знаю, что это не тот путь. Не с Беллой. С ней ничто и никогда не будет стандартным и, несмотря на то, что я безумно боюсь всё испортить, не хотел бы ничего менять.

Это меня она впустила. Со мной говорила. Не знаю, может она говорила и с другими и также попросила, чтобы это осталось в тайне. Но я слышал её слова, её признание, что она устала. В чём нет никаких сомнений. Она должно быть просто опустошена.

Интересно, почему она так разозлилась. Может, просто зла на весь мир. Вполне вероятно, она злится на людей, которые так ужасно обращались с ней в прошлом. Всё это так несправедливо. И эта несправедливость, которую она, должно быть, чувствует – изнурительна.

Мне так больно думать обо всех страданиях, которые ей пришлось вынести в прежней жизни. Шрам на её ладони, судя по всему от ожога, и я содрогаюсь, представив, какую, должно быть, это причинило боль. Раньше я никогда не обращал внимания, что она не может полностью распрямить ладонь. Я даже не уверен, что она это замечает.

Иногда, когда я смотрю на Беллу, та боль, через которую, как я знаю, она прошла, переполняет меня так, что я не могу дышать. И вот я снова возвращаюсь к мыслям, сможет ли она когда-нибудь иметь нормальные отношения. Я постоянно говорю себе, что это не имеет значения, но даже я знаю, что это ложь. Конечно, мне хочется держать её, обнимать... и не только это. И я готов ждать. И я буду ждать. В глубине души, однако, я задаю себе вопрос, смогу ли я оставаться терпеливым, если мы так и будем всего лишь друзьями.

Перевернувшись на другой бок, я стараюсь избавиться от этой мысли. Сейчас дела идут прекрасно. Белла не только приняла моё утешение, сегодня также она приняла мою любовь, нежность. Просто придётся двигаться постепенно, делать шаг за шагом.

Удовлетворённый, я закрываю глаза и засыпаю, и тихий голос Беллы отзывается у меня в ушах.

~О~


Последний день весенних каникул, к сожалению, полностью уходит на выполнение домашнего задания. Вместе с Джаспером мы идём к Эммету, чтобы закончить то, что откладывать больше нельзя.

Белла не выходит из своей комнаты целый день, и я начинаю беспокоиться о ней.

Не став в качестве повода использовать питьё, я просто снова стучу в её дверь.

Когда она открывает её, чтобы впустить меня, я вижу, что правую руку она держит в кармане своего свитера. Я замечаю это лишь потому, что, как правило, её руки всегда на виду.

– Привет, – говорю я, не находя других слов.

Белла кивает мне в ответ и, когда я снова сажусь в её кресло-качалку, устраивается на своей кровати. По каким-то причинам тишина кажется напряжённой, несмотря на то, что я уже понял, что в ближайшее время она не собирается снова говорить.

– Я просто хотел узнать, как твои дела, – тихо говорю я. – После вчерашнего.

Она кивает и пожимает плечами. Как бы мне хотелось узнать, что происходит сейчас у неё в голове. Я почти вижу весь этот мыслительный процесс за её глазами. За её покрасневшими, припухшими глазами.

Подождите...

– Белла? Ты что, плакала?

Она хмурится и, судя по всему, раздражённо смотрит в сторону.

– Всё нормально, – невпопад говорю я. – Ты не должна скрывать свои слёзы. Я понимаю, что ты расстроена.

Её взгляд тут же встречается с моим, и на мгновение в её глазах вспыхивает ярость и гнев, прежде чем она снова надевает свою маску и усталое безразличие возвращается.

Так не пойдёт.

Даже не задумываясь, я встаю с кресла и, подойдя к кровати, сажусь у её ног. Она резко замирает и хмурится, когда я нежно обхватываю её лодыжку, но я давно уже понял, что её раздражают не мои действия, а собственная реакция.

– Привет, – говорю я шёпотом, надеясь, что она, по крайней мере, посмотрит на меня. – Ты права. Я не знаю, что ты чувствуешь. Но если тебе нужно утешение, я рядом.

Боже, мог бы придумать что-то получше. Когда дело доходит до Беллы, я всегда теряюсь в словах. В моей голове это звучит прекрасно, но стоит словам сорваться с моих губ, то выходит нечто ужасное. Возможно, держа рот на замке, Белла поступает очень умно.

– Ты не должна снова говорить, – продолжаю я свою речь. – Не буду врать, мне очень понравилось слышать твой голос. Но если ты не готова, не надо. Я никому не скажу, обещаю.

Её глаза долгое время всматриваются в мои, словно выискивая что-то. Белла слегка хмурится, и её дыхание становится более частым, после чего, явно расстроенная, она снова расслабляется.

Она открывает рот, снова его закрывает, качает головой и отводит от меня взгляд.

– Это трудно.

Её голос. О, её голос. Я снова услышал её голос. Она говорила со мной, вслух сказала слова. Её голос всё ещё груб, и слова почти непонятны, словно ей сложно свободно формировать слоги. Пытаясь сдержать широкую улыбку, я с силой прикусываю щеку изнутри. Она снова говорила со мной.

– Могу себе представить, – говорю я, надеясь, что моё лицо приняло то выражение, которое нужно. Теперь я знаю, что лучше сказать это, чем «я понимаю». Я быстро учусь, и наигранное сочувствие никак не успокоит Беллу.

Её дыхание становится более частым – очевидный признак того, что она пытается сдержать слёзы. Но грусть побеждает, и слёзы льются по её щеке.

Осторожно потянувшись к ней, своим большим пальцем я вытираю одну из её слезинок. Белла вздрагивает – на этот раз совсем немного, позволяя мне коснуться её лица. Но всё равно я чувствую, что всё её тело напряжено.

Я не говорю, что ей не нужно бояться. Она знает, иначе не позволила бы мне остаться в её комнате и, конечно, не позволила бы мне дотронуться до неё. Её щека настолько нежная под подушечкой моего пальца, что я даже не пытаюсь остановить себя, когда моя рука движется, чтобы обхватить ладонью её лицо.

Её глаза смотрят в мои, когда Белла прижимается к моей ладони. При этом такой вихрь эмоций проносится в её взгляде, что я не смогу даже выразить их. Она тихо вздыхает, а её лицо выражает грусть.

– Мне очень хочется как-то помочь тебе, – говорю я так тихо, что даже не уверен, слышит ли она меня. – Но всё что я могу – быть рядом, если буду тебе нужен. И я буду рядом. Обещаю.

Её кивок почти незаметен, совсем небольшое движение, которое я больше чувствую своей рукой, чем вижу глазами. Но Белла впускает меня, не только говоря со мной, но и более того –принимая моё прикосновение. Она не знает, как много значит для меня – наконец, вот так, касаться её.

За неимением лучших слов, можно сказать, что сейчас я – самый счастливый человек в мире.

~О~


В первый школьный день после каникул нагрузки особой нет. Учителя собирают домашнее задание и дают новое, которое нужно сделать до конца недели. И у меня появляется много времени, чтобы помечтать о последних двух днях.

Тайлер делает пошлое замечание, интересуясь, чем же я занимался во время праздников, из-за чего у меня так горят глаза, но я ставлю его на место, сказав, что он просто завидует.

Но сплетни распространяются быстро, и на биологии грёбаный Майк Ньютон имеет наглость при всём классе спросить меня, потерял ли я, наконец, во время каникул свою ВИП-карту. Краем глаза я вижу, как сжимается челюсть Беллы, когда она смотрит на стол.

Я не удостаиваю Майка ответом, и когда он понимает, что больше ни у кого не возникает желания поддразнивать меня, к счастью, быстро теряет ко мне интерес. Но это не значит, что я не хочу пнуть задницу Тайлера.

Во время урока учитель не просит нас много писать, и поначалу я даже не замечаю, что Белла не делает никаких записей. Но это становится подозрительным, когда она не записывает домашнее задание. Когда я спрашиваю её об этом, она лишь пожимает плечами, перебрасывает через плечо рюкзак и покидает класс.

Что-то здесь не так, но я пока не могу понять, что.

На уроке физкультуры я высказываю Тайлеру всё, что думаю о «распространении сплетен», которые даже не верны. Он возражает, говоря, что никогда не сделал бы ничего подобного. Бросив взгляд через его плечо, я вижу, что на нас вызывающе небрежно смотрит Эрик и понимаю, что он, должно быть, ранее слышал нас.

– Спасибо, парень, ты реальный приколист, – говорю я достаточно громко, чтобы он мог услышать. Эрик просто пожимает плечами. Интересно, с какой стати он решил распространить такую сплетню обо мне? Зачем ему это?

На обратном пути домой Белла слишком тиха. Во время ужина я внезапно замечаю, что она ест левой рукой. Её правая рука находится где-то под столом. Когда я встречаю её взгляд, молча интересуясь, она медленно качает головой, умоляя меня ни о чём не спрашивать.

Я хочу поддержать её каждым возможным способом, но почему она не использует правую руку?

На следующее утро папа более наблюдателен, чем любой из нас. Когда Белла встаёт из-за стола, взяв свою тарелку левой рукой, папа наклоняется вперёд и внимательно смотрит на неё.

Как только он называет её имя, она полностью замирает и сразу же напрягается.

– Повернись, пожалуйста, – говорит папа.

Затаив дыхание, я жду, что произойдёт дальше. Я никогда не слышал, чтобы мой папа говорил таким тоном. Его голос нежен, но в нём отчётливо слышна властность.

Белла делает так, как ей велят, и смотрит на папу, который сидит во главе стола расширившимися, полными страха глазами.

– Что случилось с твоей рукой? – спрашивает он.

Краем глаза я вижу, что Джаспер и Розали покидают кухню, вероятно, чтобы предоставить нам хоть какое-то уединение. Элис и Эммет наверху – готовятся к школе.

Белла быстро качает головой, словно отрицая, что что-то не так. Она так сильно напугана. Давно я не видел её такой.

– Белла, – говорит папа голосом, который даёт понять, что он не собирается оставлять эту тему. – Пожалуйста.

Тихо вздохнув, Белла поворачивается сначала к раковине, чтобы поставить туда свою тарелку, а затем возвращается к моему отцу, но близко не подходит.

– Что случилось с твоей рукой? – спрашивает он снова. – Почему ты держишь её в кармане?

Белла, в знак неповиновения, просто пожимает плечами. Я никогда не видел, чтобы она вот так бросала кому-то вызов, и особенно папе. Сидя за столом и полностью замерев за всем наблюдает мама.

– Всё хорошо, – говорит она. – Карлайл просто переживает за тебя.

Глаза Беллы мечутся в ту сторону, где сидит мама, а затем она снова переводит взгляд на папу. Её правая рука всё ещё в кармане.

– Покажи мне свою руку, – тихо говорит папа и пытается дотянуться до её руки.

Встревоженная, Белла делает шаг назад, а затем ещё один, словно собирается бежать.

– Белла, – повторяет папа, теперь его голос более суров. – Ты дашь мне знать, что не так.

Кажется, это срабатывает. Сжав губы, она подходит к моему отцу и осторожно вынимает руку из кармана.

Папа был прав. Что-то не так. Слава Богу, что он так внимателен, хоть я не сомневаюсь, что Белла сейчас с удовольствием убила бы его.

Папа тянется к ней и, тихо предупредив, когда она отшатывается от его прикосновения, очень нежно обхватывает её запястье. Он рассматривает его с нежной заботой; даже со своего места я могу сказать, что он очень осторожен с ней.

Но всё равно её колени буквально подкашиваются, когда папа, очевидно, касается больного места.

Это жутко. Она не издаёт не единого звука, но несомненно, что боль должна быть мучительной. И после этого Белла больше никак не показывает, что своими действиями папа причиняет ей боль. Внезапная мысль шокирует меня – сколько же боли ей пришлось вынести, если она может вот так справиться с ней.

О, Боже.

Я сглатываю и на мгновение сосредотачиваюсь на столе, не в силах поднять взгляд, боясь, что она увидит боль в моих глазах.

– Возьми пальто Беллы, – говорит папа маме. – Мы едем в больницу.

Белла не может скрыть свою панику. Она качает головой и умоляюще смотрит на папу, а в её глазах отчётливо виден страх.

В то время как мама встаёт, чтобы принести пальто, папа вновь обращает всё своё внимание на Беллу.

– Твоё запястье сломано, – спокойно говорит он. – Нужно позаботиться о нём, чтобы кость срослась должным образом.

Сломано? Она сломала запястье?

О, Боже. Неудивительно, что она захныкала, когда в прошлую субботу я взял её за запястье, чтобы она отпустила свои волосы. Меня начинает тошнить и становится физически плохо от мысли, что я причинил ей боль.

– Прости, – не сдержавшись, говорю я. Папа бросает на меня вопросительный взгляд, но ничего не говорит. Белла настолько потеряна в своём беспокойстве, что вероятно, даже не слышит меня.

Когда мама возвращается, неся в руках пальто, папа тоже встает.

– Ты едешь в школу, – говорит он, повернувшись ко мне. Затем вновь сосредотачивается на Белле. – Я знаю, что ты не хочешь этого, но я не могу позволить тебе остаться без надлежащего ухода. Пойдём.

Следуя за ним в гараж, Белла выглядит абсолютно опустошённой. Мама завершает их небольшой кортеж, не дав Белле шанса убежать.

Мне жаль, что я не смог спросить её, нужно ли мне ехать с нею. Я бы поехал, если она этого хочет.

Тем не менее, я знаю, что она скорей сломает своё запястье, чем признает, чего действительно хочет.

В конце концов, она доказала, что может.

Ох, Белла. Когда же ты сможешь вырваться из клетки, которым является твоё прошлое?

~О~


Я не знаю, может вы решите, что я решила вас "добить"...
Я нашла клип на первую композицию. Хотелось бы, чтобы вы тоже посмотрели
Вот ЗДЕСЬ
Вот перевод теста


И... мы ждём вас на ФОРУМЕ


Источник: http://robsten.ru/forum/49-1397-146#937343
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: IHoneyBee (23.04.2014)
Просмотров: 2648 | Комментарии: 51 | Рейтинг: 5.0/58
Всего комментариев: 511 2 3 4 5 6 »
0
51   [Материал]
  Белла говорит - это прорыв

0
50   [Материал]
 
Цитата
Однако я не могу отрицать, как мне нравится вот так держать её и прижимать к себе. Наконец-то. Интересно, значит ли это, что.........................
_________________________________________ 
Мою грудь переполняется гордостью и счастьем, когда я чувствую безошибочное доказательство того, что она хочет быть в моих объятиях. 
________________________________________
Моя рука движется, и ладонью обхватив её затылок, я кончиками пальцев начинаю осторожно массировать её голову. Я так долго мечтал показать ей свою любовь, мечтал о том, чтобы подарить ей нежность, которую она заслуживает. И вот сейчас, кажется, этот момент настал, и мои руки дрожат от эмоций, нервов и новизны ощущений. 
_________________________________________
.................................их ЛЮБОВЬ столь трепетная, сокровенная и возвышающая 

0
49   [Материал]
  Настолько трогательно/нежно ведь Эдвард, немедля оказался рядом с нею и позаботившись, да любя Беллу оу, всего себя посвящая ей одной..............................................................
Хм ОН, отойдя после ее успокоения да у отца беспорядок устранил и еще дал ему, высказаться оу принял от него, лишь соучастие/поддержку.................................................................
Джаспер истинный брат, ох с собою позвал его дабы, ОН привел себя в порядок и да удовлетворился его заверением, однако сам Эдвард, весь изнурен о ней переживая/тревожась о ее состоянии........................................................................
Ну а Белла, вновь ото всех отдалилась да сама, преобразилась в неприкасаемую и ОН понимая оу, дал ей время отойти по истечении, которого сам придя воочию убедился в ее благополучии..................................................................... .
Ох эти Тайлер с Майком /Эр, отъявленные придурки и совсем презренные существа и воистину раскрылась ею сокрытая травма руки да, с участием Карл оу ей, надо оказать помощь                          

48   [Материал]
  Ура, она заговорила. Это ж надо столько эмоций от двух слов.
Алёночка, спасибо lovi06015 lovi06015 lovi06015

47   [Материал]
  я так рада что она заговорила

46   [Материал]
  Как хорошо, что именно Эдвард был дома в этот момент. Потрясающая по своей пронзительности и обнаженности чувств глава...
От первого до последнего слова даже дышала через раз...
Спасибо огромное за перевод! lovi06032

45   [Материал]
  Что ни глава, то потрясение!
Спасибо! lovi06015 lovi06015 lovi06015

44   [Материал]
  Огромное спасибо за перевод! Он пришел…

43   [Материал]
  Спасибо за главу)

42   [Материал]
  Огромное спасибочки за главу!!
Мне кажется то что Белла заговорила Огромный шаг!!!!!!!!

1-10 11-20 21-30 31-40 41-50 51-51
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]