В школе в понедельник всё как обычно, хоть некоторые люди явно рады меня видеть. На одном из уроков меня тепло приветствует Анджела и спрашивает, как я себя чувствую и не нуждаюсь ли в помощи. Мистер Бэннер кивает, глядя на меня с озорным блеском в глазах, отметив, что очень рад снова видеть меня «среди живущих». Благодаря записям в тетрадке, которую на прошлой неделе дал мне Эдвард, по крайней мере, по этому предмету, я не отстаю.

Учитель по тригонометрии, воспользовавшись моим внезапным появлением, спрашивает меня, поговорила ли я с приёмными родителями о более продвинутой программе. Должна признать, что я совсем забыла об этом и, чтобы успокоить его, киваю, когда он предлагает обсудить это с ними сам.

Когда день, наконец, подходит к концу, я с нетерпением жду, когда смогу глотнуть немного свежего воздуха. Однако к тому времени, когда мы возвращаемся домой, начинается дождь, помешав мне выйти и прогуляться в саду. Розали видит, как я задумчиво стою у окна, и с пониманием улыбается.

Где-то во второй половине дня, Элис, с блеском в глазах, припрыгивая, спускается по лестнице. Она смотрит на Розали, которая читает в гостиной, а затем они обе смотрят на меня.

Ой-ей.

– Белла, я хочу тебе кое-что показать, – говорит Элис и в приглашающем жесте протягивает руку. Её глаза умоляют и в тоже время светятся весельем – сочетание, на которое способна только Элис.

Розали таинственно улыбается и, закрыв книгу, вместе с нами поднимается в комнату Элис.

Оказавшись внутри, Элис надёжно запирает за нами дверь и, широко улыбаясь, поворачивается лицом ко мне.

– Значит, Эдвард пригласил тебя на выпускной бал, – начинает она.

Розали, включая музыку, оглядывается через плечо, чтобы увидеть мою реакцию.

Я киваю, понятия не имея, чего мне ожидать.

– И ты сказала «да», – продолжает Элис – волнение просто пузырится в ней.

– Да, – отвечаю я практически шёпотом.

– Значит тебе нужно вечернее платье, – подойдя к нам, говорит Розали. Она жестом велит мне сесть на кровать Элис, и я это делаю.

Думаю, мне не нравится, к чему это ведёт.

– Поэтому, – говорит Элис, игнорируя моё явное отсутствие энтузиазма, – я с гордостью хочу показать тебе, – она подходит к комнатной перегородке, которая стояла в углу с тех самых пор, как я приехала сюда и отодвигает её в сторону, – вот ЭТО!

От увиденного мой рот широко открывается. Элис хлопает в ладоши, а затем подносит руки ко рту, с тревогой ожидая моей реакции.

Я… просто поражена. Я вижу надетое на манекен длинное зелёное платье. Лиф украшен лентами, а от талии, опускаясь до пола, волнами ниспадает красивая зелёная ткань. На плечах полупрозрачная накидка цвета зелёного мха, который стал сейчас моим самым любимым цветом в мире.

– Элис, – сдавленно шепчу я. Это именно то платье, о котором я мечтала, будучи ребёнком. Я листала журналы, которые валялись вокруг трейлера или в доме, представляла себя в таких нарядах и гадала, смогу ли я когда-нибудь их носить.

Но когда моя жизнь стала ужасной, я прекратила думать, что буду достаточно хороша и симпатична, чтобы надеть подобное платье. И даже теперь, я всё ещё не уверена, что смогу носить вообще какие-либо платья. Существует так много аргументов «против». Во-первых, я слишком уродлива. Во-вторых, мне не будет комфортно. Переодевание – на самом деле не моё. Я не хочу привлекать к себе внимание. А с платьем, настолько красивым, этого не избежать. И мне это не нравится.

И всё же это платье…

Мои глаза останавливаются на Элис, и она ярко улыбается.

– Тебе нравится? – неуверенно спрашивает она меня.

– Я… да, – говорю я, неожиданно смутившись. – Где ты его взяла? – Оно напоминает чем-то платье, которое я примеряла в бутике – то, которое у меня забрала Лорен.

Но это не оно. Я уверена, потому что на сгибах ткани вижу замысловатые узоры, по которым мне хочется провести своими пальцами.

– Она сама его сшила, – тихо говорит Розали, и в её голосе явно слышится гордость.

Мои глаза расширяются. Она сама его сшила? Святое дерьмо! Оно настолько красиво, но теперь кажется мне просто потрясающе прекрасным, потому что я знаю – Элис сделала его своими руками.

– Хочешь примерить? – спрашивает Элис, её глаза светятся от разнообразных эмоций.

Я перевожу взгляд с платья на неё.

– Зачем? Это ведь твоё платье?

– Она сшила его для тебя, – объясняет Розали, и этого достаточно, чтобы заставить меня судорожно вздохнуть.

Ища подтверждения, я смотрю на Элис.

– Это – правда, – говорит она. – После того как ты приехала к нам, я купила эту ткань. Мне казалось, что ты заслужила что-то хорошее.

Что-то хорошее… но это слишком! Я ненавижу, что в глубине души хочу этого. Я хочу это платье, не смотря ни на что, я хочу примерить его и посмотреть на себя в зеркало.

– Ну же, примерь его, – говорит Элис. – Пожалуйста? Просто, если понадобится что-то подправить, у меня ещё есть время до пятницы.

– Боже, Элис, – это всё, что я могу сказать. – У меня нет слов.

Она коротко смеётся, и я понимаю, с каким волнением она ждала моей реакции.

– Это впервые, – с озорством говорит она, и только тогда я понимаю, как именно выразилась. Я улыбаюсь и пожимаю плечами.

Элис подходит к манекену и разворачивает его. Ткань платья при движении издаёт великолепный шуршащий звук, как я себе всегда представляла.

– Оно завязывается лентами на спине, видишь? Так можно добиться того, что платье будет отлично сидеть на твоей фигуре. Я сделала спинку немного выше, чем обычно, потому что подумала, что ты не захочешь открывать слишком много кожи. – Говоря это, она отводит взгляд. – Накидка прикроет остальную часть спины. Я хотела сделать её с V-образным вырезом, но у меня нет в этом опыта, – виновато добавляет она.

– Это платье так красиво, – шепчу я, не желая, чтобы она хоть на минуту засомневалась, что оно понравилось мне.

– Я надеюсь, что размер правильный. Я просила маму мне помочь. И то зелёное платье, которое ты примеряла в магазине? Это был отличный способ узнать, на правильном ли я пути, – с улыбкой говорит она, и я улыбаюсь ей в ответ.

– Давай примерим его. Мы с Элис подождём тебя в коридоре, – бодро говорит Розали. – Не могу дождаться, когда увижу тебя в нём.

Они выходят из комнаты, и через закрытую дверь я могу слышать, как они болтают с Джаспером. Я встаю с кровати и, подойдя к платью, почтительно касаюсь его кончиками своих пальцев. Надеть это платье? Как, на самом деле? И я смогу?

А затем мной овладевает ещё одна эмоция. Элис сшила это платье для меня. Оно даже не её размера, потому что я выше неё. Стоя возле манекена, я вижу, что длинной до пола платье предназначено мне. Оно не подойдёт ни Элис или Розали, или даже Эсме. Моё. Это платье сшито для меня. И невинная девочка внутри меня тянет за рукав, умоляя примерить его, хотя бы один раз, чтобы понять, каково это – чувствовать себя девушкой с обложки журнала.

Глубоко вздохнув, я берусь за край своего свитера и стягиваю его через голову. За ним следует остальная часть моей одежды, пока я не остаюсь в одном лишь лифчике и джинсах. Я понимаю, что для этого платья мне понадобится совсем другой бюстгальтер – без лямок. Но сейчас это совсем не важно.

Дрожащими пальцами я снимаю платье с манекена и позволяю ему скользить по моему телу. Прохладная ткань посылает мурашки по моей коже.

Далее предстоит самое трудное – снять джинсы. Ощущение струящейся юбки вокруг голых ног кажется чуждым, и я чувствую себя более уязвимой, чем обычно. Тем не менее, когда я зашнуровываю платье и вижу, что оно прекрасно сидит на мне, ощущаю себя в безопасном коконе.

Я набрасываю на плечи накидку, которая скрывает кожу верхней части моей спины, и неуверенно подхожу к огромному зеркалу, встроенному в платяной шкаф Элис.

– Белла? – слышу я по ту сторону двери. – Белла, ты готова? Мы можем войти?

Непрекращающийся стук проникает в образовавшийся вокруг меня туман, и затем дверь открывается.

– Белла, ты в порядке? – подойдя ко мне, спрашивает Розали.

Она встаёт позади меня, и я вижу её в зеркале. Я стою, полностью замерев, мои руки прикрывают рот, а глаза, не мигая, смотрят на отражение.

– Белла? – встав по другую сторону от меня, спрашивает Элис. – Что случилось?

Две слезы катятся по моим щекам и падают на пальцы. Я слишком эмоциональна, чтобы двигаться, не говоря уже о том, чтобы говорить или как-то общаться. Это платье слишком красиво и подходит мне как перчатка. Мне некомфортно в нём, как и в любой другой облегающей одежде, но в основном я не могу перестать думать, насколько прекрасно это платье и как идеально подходит мне.

Для кого-то, кто всю свою жизнь был убеждён, что уродлив – это довольно странная мысль. Моя более тёмная сторона – та часть, которая несёт вину и стыдится того что произошло, отказывается позволять мне чувствовать себя привлекательной в этом платье. Мои эмоции противоречат друг другу, когда я смотрю в зеркало, отмечая, что зелёный цвет мне очень идёт.

– Нравится? – робко спрашивает Элис, встречая в зеркале мой взгляд.

Мне приходится постараться, чтобы просто кивнуть. Она улыбается мне, а затем, нежно касаясь, осматривает меня, желая убедиться, что платье подходит по размеру.

– Ты уже видела себя со спины? – спрашивает Розали; понимающая улыбка приподнимает уголки её губ.

Я отрицательно качаю головой. Она слегка тянет меня за плечо, и я поворачиваюсь. И хоть я не очень ровно завязала ленты – это просто удивительное зрелище. Элис пытается снять с меня накидку, чтобы всё как следует проверить, но я двигаюсь быстрее, чем молния, ухватившись за тонкую ткань и плотно укутав ею свои плечи.

– Мне нужно посмотреть, как смотрится вырез, – объясняя, говорит она и её руки снова тянутся к накидке. Она тянет, но я не отпускаю.

– Нет, Элис, – шепчу я, боясь сказать ей «нет», но ещё больше боясь, что они увидят уродливые шрамы, которыми как я знаю, усыпана моя спина.

– Да ладно, я не буду смотреть, – говорит она.

– Платье подходит, – говорю я, качая головой. Они не должны видеть. Они видели мои ноги, и хоть я знаю, что это не оттолкнуло их, всё же не хочу, чтобы они видели мою спину.

Она хмурится, но Розали кладёт ладонь поверх её руки.

– Не надо, Элис. Если она говорит, что платье подходит, значит так и есть.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко, – говорит Элис. – Ты ведь знаешь, что с нами можешь ничего не стыдиться, ведь так?

– Платье очень красиво смотрится на тебе, – говорит Розали, спасая меня от того, чтобы ответить Элис. – Сестра моя, ты сделала прекрасную работу.

Я снова поворачиваюсь к зеркалу и вновь потрясена тем образом, который вижу.

– Спасибо тебе большое. – Когда я говорю, мой голос срывается, а губы дрожат.

Элис бросается ко мне и обнимает так крепко, что шокирует меня. Спустя мгновение я обнимаю её в ответ, не смотря на то, что мне не совсем комфортно. Но она заслуживает намного больше за то, что сделала. И не думаю, что я когда-нибудь смогу ей отплатить.

Но я очень постараюсь.



В среду Розали везёт меня в Порт-Анджелес и, к моему удивлению, это, кажется, разочаровывает Эдварда.

– После того как мы вернёмся, ты сможешь полностью монополизировать её, – улыбаясь, говорит она ему. По дороге в город Розали болтает о школе, о выпускном и, конечно, о её будущем с Эмметом.

К тому времени, когда припарковавшись, мы идём в торговый центр, она меняет тему.

– Где вы сейчас с Эдвардом?

Её вопрос настолько неожиданный, что я спотыкаюсь и с удивлением смотрю на неё.

Розали хихикает.

– Мне просто интересно. Пойми, я не хочу вмешиваться не в своё дело, но Эдвард был так расстроен после того что произошло. Он поделился с Эмметом, а Эммет рассказал всё мне. Вот так.

Конечно. Вот только мне совсем не хочется разговаривать в переполненном торговом центре, поэтому я отвожу взгляд и пожимаю плечами.

– Вы поговорили об этом? – спрашивает Розали.

Я киваю, радуясь тому, что она задаёт мне простые вопросы, на которые я могу ответить «да» или «нет».

– Вот и хорошо. Я знаю, ты, должно быть, была в шоке, но на самом деле он пока ничего такого не сделал… Думаю, тут дело в доверии.

Я кусаю губу, задумавшись над словами Розали, пока мы идём через торговый центр. Понятия не имею, почему она привезла меня сюда, но по какой-то причине, когда она попросила меня поехать с ней, я сразу же согласилась. Я уже давно не выезжала за пределы Форкса.

– Тебе причинили боль, – наконец, говорю я. Слова кажутся неестественными, словно им нужно просочиться через давно воздвигнутую стену.

Розали останавливается и смотрит на меня.

– Это правда. И чтобы вернуться к себе прежней, мне понадобилось какое-то время. Но я чувствовала, что могу доверять Эммету, несмотря на то, что те идиоты сделали со мной.

– Что произошло?

Внезапно она выглядит сильно постаревшей. Розали осматривается вокруг и, увидев пустую скамейку, подходит к ней и приглашает меня сесть рядом. Затем какое-то время она молчит, видимо, набираясь мужества.

– Ты никому не расскажешь? – очень тихо спрашивает она.

Я качаю головой, надеясь, что в моих глазах она сможет увидеть искренность.

Глядя на свои безупречные ногти, Розали глубоко вздыхает. А затем начинает говорить – её голос настолько тихий и сломленный, что я хочу протянуть руки и поддержать её. Она одна отправилась на вечеринку в Порт-Анджелесе, потому что Эммет сильно болел. Она надела платье, которое, по словам Карлайла, выглядело слишком вызывающе. По дороге домой на неё напали несколько парней. Она лапали её, прикасались под платьем. Когда она пыталась вырваться, они ударили её головой о стену.

Даже не осознавая этого, я обнимаю её, а она держится за меня и обнимает так крепко, что в другой ситуации я бы запаниковала. Я даю ей столько комфорта, сколько могу, но не уверена, что чем-то помогаю.

– Как ты думаешь, я сама во всём виновата? – спрашивает Розали спустя какое-то время.

– Нет, – сразу же, со всей искренностью отвечаю я. – Ты надела то платье не для того, чтобы тебя домогались. Они не имели никакого права.

– Мама и папа не знают, – шепчет она. – Я так боюсь, что они разозлятся.

Я ничего не говорю. Что я могу сказать? Они не мои родители и я не могу обещать, что они не будут сердиться на неё из-за того что случилось, потому что я не уверена в этом.

– Думаю, они хотели бы об этом знать, – пытаясь подобрать подходящие слова, наконец, говорю я.

– Возможно, – немного грубым голосом отвечает она. Затем потирает лицо, проведя под глазами и поправляя макияж. Когда Розали снова смотрит на меня, взгляд в её глазах стал светлее. – Давай пройдёмся по магазинам. Тебе нужны туфли под твоё платье.

Она помогает мне найти обувь, которую я готова надеть – туфли с небольшим каблучком. Также ищет бижутерию, которая подошла бы под цвет платья.

– Очень плохо, что всё, что у тебя есть – синего цвета, – говорит она, когда мы просматриваем витрины ювелирного магазина. Вернее, она просматривает, а я плетусь за ней. На самом деле я не озабочена покупкой украшений, но очень ценю, что Розали хочет мне помочь.

Неожиданно она обнаруживает, что мои уши не проколоты. Вместо того чтобы убедить меня сделать это, она находит для меня изящные клипсы.

– Но решать только тебе, – говорит она, когда мы возвращаемся домой. – Хочу сказать, я очень хочу дать тебе всё что необходимо, но если ты решишь пойти в джинсах и толстовке, мы не будем тебе мешать.

– Элис будет, – бормочу я, шокированная тем, что сказала это.

Розали громко смеётся и звук, который я никогда от неё не слышала, заполняет салон автомобиля.

– Если она будет тебя мучить, отправь её ко мне. Платье, которое она сшила для тебя на самом деле удивительно, но если что, ты сможешь надеть его и на следующий год.

Её слова о следующем выпускном бале говорят мне о том, что она надеется, что я ещё буду с Калленами после того как закончу школу. Они согревают моё сердце больше, чем многое другое, что она и Элис в последнее время сделали для меня.

Я мысленно качаю головой, задаваясь вопросом, чем же я заслужила то, что оказалась в этой семье.

– Ты хорошая девушка, – с улыбкой в голосе говорит Розали. – И мы пойдём на что угодно, лишь бы увидеть твою улыбку.



В день выпускного я так сильно нервничаю, что во время обеда ни один кусок не лезет мне в горло. Эдвард спрашивает меня почти каждый час, хочу ли я пройти через всё это и всё, что я могу сделать – это заставить себя кивнуть. К тому времени, когда пора начать одеваться, в моём желудке совсем пусто.

Я сижу на кровати Розали и наблюдаю за ней и за тем, как Элис носится по комнате. Очевидно, что они абсолютно не стесняются, так как ходят в одних майках и в нижнем белье, а я стараюсь, насколько возможно, не смотреть на их открытые участки кожи.

Они обе безупречны и неожиданная зависть оставляет горький привкус во рту. На их коже нет никаких шрамов, и я испытываю большее отвращение к своему телу, чем когда-либо прежде.

Но затем, когда мыслями я уношусь далеко, а девушки уже подготовились, они обращают внимание на меня, и я понимаю, что пришла моя очередь прихорашиваться. Розали просто заявляет, что отвечает за мой макияж, игнорируя недовольный вид Элис. Она немного подкрашивает мои ресницы и помогает нанести лёгкие румяна и блеск для губ. На этом всё, и я благодарна, что она не стала настаивать на более сложном макияже.

Элис отмечает, что я выглядела бы лучше с тенями для век и тональным кремом, но я поворачиваюсь к ней и, пытаясь переубедить её, улыбаюсь.

– Мне хочется выглядеть собой. Много косметики – не мой вариант.

Её взгляд смягчается, когда она понимает мои слова, и она касается моей руки.

– Ты права. Мне жаль, что я увлеклась.

– Это нормально, – говорит Розали, открывая дверцы шкафа. – Если бы ты этого не делала, мы не пробовали бы что-то новое так часто, как это делаем.

Успокоенная Элис улыбается и, подойдя к Розали, достаёт платье. Беспокойство сжимает мою грудь, когда платье, которое Элис сшила для меня, лежит на кровати. На меня обрушивается реальность ситуации, и сердце начинает бешено биться. Неужели я собираюсь сделать это? Я надену это платье, и все остальные увидят меня, сначала в доме, а затем в школе? Смогу ли я стерпеть косые взгляды и перешёптывания, которые непременно возникнут?

А вдруг все они начнут смеяться надо мной, из-за того что будучи уродливой, я надела такое красивое платье? А вдруг Эдвард подумает, что я выгляжу нелепо, и ему станет стыдно рядом со мной? А вдруг он откажется идти? А сама я этого хочу?

– Белла, расслабься и сделай глубокий вдох, – говорит Элис, встав передо мной на колени, когда я опускаюсь на стул. – Ты выглядишь потрясающе в этом платье. Ты действительно думаешь, что мы с Роуз отпустили бы тебя в нём, если б это было не так?

В её словах есть смысл, но это никак не успокаивает мои нервы. Элис берёт меня за руку и нежно сжимает её.

– Мы всегда можем подобрать тебе другую одежду, если в ней ты будешь чувствовать себя более комфортно.

Сглотнув, я заставляю себя говорить.

– Я буду выделяться. И все будут на меня смотреть.

– А ты ненавидишь внимание, – бормочет Элис. – Но посмотри на это с другой стороны. Ты будешь единственной, в сшитом лично для тебя платье. Ты будешь единственной, на кого сегодня будет смотреть Эдвард. И ты единственная, кто имеет значение.

– Думай также об этом как о возможности плюнуть в лицо Лорен, – подойдя к нам ближе, добавляет Розали. – На самом деле, всем им. Покажи им, что ты также хороша, нет намного лучше их всех.

– Но это не так, – шепчу я.

Розали становится на колени рядом с Элис и, встретившись с моим взглядом, смотрит мне в глаза.

– Это так. Подумай, через что ты прошла и где сейчас находишься. Подумай о том, насколько ты сильна, поскольку прошла через ад и вышла из него, не сойдя с ума. Это всё, что сегодня вечером имеет значение. Я знаю, ты можешь наплевать на то, что думают другие. Так зачем беспокоиться об этом сейчас? Неужели их мнение важно? Я так не думаю.

Я слегка улыбаюсь и, наклонившись, Розали крепко обнимает меня.

– Сегодня вечером ты будешь блистать. Даже если только для нас, – шепчет она мне на ухо.

Я киваю ей в волосы, а затем моё сердце пропускает удар, а мозг замирает, когда мы одеваемся – сначала Розали и Элис, а после них я. На Розали потрясающее длиной до пола серебристое платье, украшенное сверкающими камнями на декольте. Элис щеголяет в розовом коротком платьице с широкой юбкой. По левой стороне платья вышиты чёрные цветы, которые поднимаясь к плечу, образуют одну единственную лямку.

Очень красиво.

И я – в зелёном платье, в бюстгальтере без бретелек, который купила для меня Розали, и в новых туфлях. На мне ожерелье с зелёными камнями и клипсы. Элис расчесала мои волосы, использовав средство, которое заставило их заблестеть, и слегка завила мои локоны, которые теперь мягкими волнами ложатся на плечи.

Моё сердце бьётся с такой силой, что теперь я задыхаюсь.

– Ну что, девочки, готовы спуститься вниз? – по ту сторону двери спрашивает Эсме. – Мы ждём, и мальчики немного нервничают.

Прикусив губу, Элис смотрит на меня сияющими глазами.

– Готова?

Нет, ни капли. Но я сказала, что пойду и не собираюсь нарушать своё слово.

– Эдвард упадёт в обморок, когда увидит тебя, – говорит Розали. – Он даже не представляет, что его ждёт.

Её слова помогают мне решиться довести это до конца. Я знаю, что этого хочет Эдвард и может это тщеславно, но я хочу, чтобы он увидел меня такой.

Розали берёт мою руку и сжимает её.

– Пойдём.

Я глубоко вздыхаю и вместе с ними выхожу в коридор. Я чувствуя себя до смешного уязвимой, лишившись безопасности спальни. На площадке второго этажа они обе снова обнимают меня, даря мне улыбки, которые обнадёживают и показывают, что они по-настоящему счастливы.

– Ты такая красивая, – говорит Элис, и по её глазам я вижу, что она самом деле так считает. – Чёрт, я сейчас расплачусь.

Розали обнимает нас обеих.

– Пока не стоит. Иначе всё будет только хуже, когда нас увидит мама.

Элис улыбается сквозь слёзы и осторожно вытирает свои глаза.

– Ну что, готова? – спрашивает она меня.

Я слышу внизу тихие шаги ожидающих нас людей. Среди них Эдвард. Я глубоко вдыхаю и киваю.

Элис идёт первой, спустя какое-то время, сказав мне несколько ободряющих слов, за ней следует Розали. Пытаясь унять своё беспокойство, я впиваюсь ногтями в ладонь и, приподняв юбку, начинаю спускаться по лестнице.