Глава 16. Адажио

Лондон, Великобритания
20 декабря 2006 года

- Останься, - шепчу я, зная, что мне снится мой обычный сон, и она исчезнет, когда я проснусь. - Останься со мной. Останься.

Но затем кое-что происходит по-другому.

– Я здесь. Я не оставлю тебя, - говорит она, поглаживая меня по голове.

Я обнимаю ее, притягиваю ближе к себе и впервые за четыре месяца, наконец погружаюсь в спокойный сон.

Когда я просыпаюсь, комната залита серым утренним светом.

Белла сидит по-турецки на своей половине кровати, пристально наблюдая за мной. Она выглядит уставшей.

- Привет, - тихо говорит она.

- Привет. - Я сажусь напротив, копируя ее позу, затем осторожно протягиваю руку и нежно пробегаюсь указательным пальцем по тыльной стороне ее ладони. – Это не сон. Ты здесь. Невероятно.

Она опускает взгляд на мою руку, лежащую на ее руке, но не убирает ее.

Мы сидим в тишине, и мне так много нужно ей сказать, но в то же время кажется, что нам это не нужно. Мы понимаем друг друга без слов. И все же об одном мне действительно необходимо спросить.

Я прокашливаюсь.

– Я признался тебе вчера, - тихо говорю я. - Есть хотя бы слабая вероятность того, что ты может испытывать ко мне то же самое, невзирая на то, что я тебе сделал?

Белла поднимает глаза, и они задерживаются на моих глазах, как мне кажется, на вечность.

- Эдвард, я здесь. В твоей постели. - Она замолкает и делает глубокий вдох. - Конечно, я люблю тебя. - Внезапно она всхлипывает и начинает быстро моргать.

- Спасибо. - Я обвиваю ее руками, и все ее тело начинает беззвучно сотрясаться от рыданий. – Ш-ш-ш-ш …прости меня. Мне очень, очень жаль, - шепчу я, осторожно похлопывая ее по спине до тех пор, пока ее плач, в конце концов, не утихает, и тогда она отстраняется от меня, садясь на пятки.

- Так ты действительно хочешь быть со мной? – Неверие в ее голосе очевидно.

Я прошу ее руку и целую костяшки пальцев.

– Я чувствую себя самым большим идиотом и лицемером на свете.

- Что? Почему?

- В старину джентльмен мог отказать девушке, если узнавал, что она спала с кем-то еще до него. Я отказал тебе, когда узнал, что ты чиста и невинна. Что со мной?

Она посмеивается, глядя на свои колени.

Я двигаюсь вперед и встаю на колени.

- Я эгоистичный ублюдок, Белла. Я люблю тебя и на этот раз не отпущу, - страстно говорю я, воодушевленный надеждой. – Я хочу тебя. Я хочу твоего удовольствия и твоей боли. Я хочу, чтобы все это было моим, если ты мне позволишь. Это сделает меня счастливейшим из живущих людей.

Она ничего не говорит, лишь кусает губу.

- Посмотри на меня, пожалуйста, - умоляю я ее.

Белла поднимает глаза и мое сердце сжимается в груди, когда я вижу, как она испугана. Внезапно мне приходит на ум, что, может быть, уже слишком поздно для моих заявлений. Прошло четыре месяца – многое могло произойти за это время. Она могла жить дальше, как я и ожидал.

- Ты встретила кого-то еще? – спрашиваю я. - Потому что если встретила, я, конечно, этого заслуживаю и отзову все свои требования. Скажи мне. Я должен знать.

- Нет. - Она тяжело дышит. - Но у меня вроде как есть парень. Я начала встречаться со своим другом Джейком, но мы добрались только до первой базы.

О, черт, я знал это. Я всегда знал, что этот мудак хотел большего, чем просто быть другом моей девочки. У меня было предчувствие.

- Ты чувствуешь к нему то, что чувствуешь ко мне? – с трепетом спрашиваю я.

Она делает глубокий вдох.

– Конечно, нет. Я лишь отчаянно хотела забыть тебя, Эдвард. Боже, теперь он меня возненавидит. Я ужасный человек.

- Не могу сказать, что в данных обстоятельствах сожалею о том, что ты ужасный человек, - говорю я, чувствуя явное облегчение. - Он взрослый; он знал, во что ввязывается. Но я должен задать тебе последний вопрос. Ты… - Я делаю паузу, осторожно подбирая слова. - Ты все еще хочешь меня?

Она слегка кивает, краснея, и снова опускает глаза.

- Что не так? – Я нежно обхватываю рукой ее подбородок.

- Эдвард, я хочу, чтобы это был ты. Пожалуйста, поверь мне, - признается она, избегая моего взгляда. - Но я просто боюсь этого. Не проси меня объяснить; это совершенно иррациональное чувство. Я очень долго пыталась это анализировать, но… я просто не знаю, почему.

- Боишься… Я тоже боюсь. Я никогда никого раньше не любил. Это пугает меня до чертиков. И делает нас равными. - Я кладу руки ей на плечи, осторожно заставляя снова приблизиться ко мне. - И поверь мне – я знаю все об иррациональных страхах. Ты можешь поговорить со мной об этом, да?

- Угу. - Она двигается и зарывается лицом мне в плечо, пряча его от меня. - Только не прямо сейчас, ладно? Я пока еще не готова обсуждать это с тобой.

- Хорошо. - Я осторожно тру сзади ее напряженную шею. – Но ты казалась такой уверенной в себе… в тот раз, - размышляю я вслух.

- Я уже решилась сделать это… избавиться от своей девственности… Черт, я ненавижу это слово, - бормочет она мне в шею. - Я думала, что просто сорву ее, знаешь, как пластырь… но мне показалось это таким неправильным, и ты… ты был так груб, что я испугалась, что ты потеряешь контроль и будет действительно больно. На самом деле, я все еще девственница. Мне… мне не нравится грубость.

- Боже, прости меня. - Я прижимаю ее крепче к своей груди. - Мне так жаль. Я не понимал… Я просто сошел с ума от того, что ты уезжаешь, - начинаю я сбивчиво бормотать. - Я не понимал, что делаю. Этого не повторится… мне тоже не нравится грубость. Я обещаю, что буду очень осторожен и нежен с тобой. Я обещаю. Пожалуйста, поверь мне. - Я делаю паузу. - Но тебе нужно было сказать мне. Почему ты не сказала?

- Я боялась, что ты не захочешь меня, если узнаешь, что у меня нет опыта, чтобы удовлетворить твои нужды, - бормочет она.

- Глупышка. Мы бы избежали всей этой драмы, если бы ты сказала мне правду. Это моя вина – я знал, что ты что-то скрываешь… мне следовало сложить два и два. - Я вздыхаю.

- Я понимала, что делаю, так что это и моя вина тоже, - говорит она.

Какое-то время мы сидим в тишине, и я слушаю звук ее дыхания. Кажется нереальным, что я обнимаю свою девочку, зная, что это не сон и что она не исчезнет, когда я проснусь.

- Я подожду столько, сколько тебе будет нужно, - наконец, говорю я. - Но пожалуйста – не думай слишком долго. Я люблю тебя и обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы это был для тебя приятный опыт.

Она вздыхает.

– Я знаю. Просто я еще не готова. Думаю, мне нужно какое-то время, чтобы оправиться и снова научиться доверять тебе.

Я целую ее затылок.

– Все нормально. Мы будем двигаться медленно. Детскими шажочками.

- Детскими шажочками – звучит хорошо. - Она посмеивается. - Но я не хочу осложнять тебе жизнь, Эдвард. Ужасный неумышленный каламбур.

- Поверь мне, это последнее, что меня сейчас беспокоит. - Я беру ее руку и прикладываю ее к своей груди. - Слышишь это? Мое сердце снова бьется. Оно остановилось, когда ты ушла. Не может быть ничего хуже, чем это.

- Ты даже не попросил меня остаться, - шепчет она. - Ты просто смотрел на меня так, словно тебе совсем нет дела.

- Я знаю. Мне нет оправдания. Как я могу заслужить твое прощение?

- Просто будь терпелив со мной, это все, о чем я прошу.

Я крепко обнимаю ее, думая о том, что я еще не вернул себе утраченное и прокручиваю в голове новые… мм… возможности. Мне необходимо предложить некий план действий, если я действительно собираюсь… А я собираюсь – это не вопрос. Единственный вопрос – это как сделать это лучше для нее. Может быть, мне следует попросить совета у отца. Брр, это не кажется такой уж хорошей идеей. Может быть, тогда лучше спросить у Джаспера – он точно имеет опыт, и, невзирая на его множественные недостатки, он умеет быть довольно деликатным.

- Эдвард, - шепчет Белла мне на ухо.

- Да?

- Теперь, когда мы установили, что ты собираешься согрешить со мной в какой-то момент в будущем, могу я пойти приготовить завтрак?

Я фыркаю от смеха.

– Ты не обязана. Я могу приготовить его.

- Нет, мне хочется. - Она пробегается рукой по моим волосам и отстраняется. - Мне хочется заботиться о тебе.

Я выпускаю ее из своих рук, и она встает с кровати.

- Как обычно? – спрашивает она.

Я улыбаюсь, откидываясь на подушку.

- Некоторые вещи не меняются.

Белла кивает и идет, но останавливается у двери и оборачивается ко мне с лукавой усмешкой.

- Кстати, тебе нужно в душ. - Ее лицо вытягивается от отвращения. - Ты всю ночь потел.

- Да? – Я начинаю смеяться. – Привыкай. - Я хватаю подушку и швыряю в нее, но она, хихикая, закрывает за собой дверь.

***

Когда я вхожу на кухню, чистый и свежий, Белла стоит у холодильника, выискивая что-то внутри. На стойке стоят две чашки кофе, сахарница и тарелка с двумя ломтиками тоста с джемом.

- А что ты ешь на завтрак? – спрашиваю я, вытягивая барный табурет.

Она достает пакет молока, смотрит на срок годности и выливает содержимое в раковину.

- Я не голодна. - Она бросает на меня быстрый взгляд, а затем снова переключает внимание на содержимое моего холодильника.

Я вздыхаю.

– Подойди сюда, пожалуйста. Сядь.

Она выглядит так, словно ей неудобно, когда сидит рядом со мной и пьет кофе маленькими глотками.

- Когда ты последний раз ела? – тихо спрашиваю я.

- Позавчера, - бормочет она. - Я не могу. Просто не могу. Сейчас я не смогу ничего переварить.

Иисус Христос.

- Просто попытайся, - говорю я. - Твоему организму необходимо питание.

- Меня стошнит.

- Тогда ты знаешь, где раковина.

- Боже, Эдвард…

- Пожалуйста. - Я беру ломтик тоста и подношу к ее губам. - Сделай это ради меня.

Она морщится.

– Я не могу.

- Ты можешь сделать один укус. Ты меня убиваешь.

Она тяжело вздыхает, а затем откусывает маленький кусочек, начинает медленно прожевывать и, наконец, запивает его большим глотком кофе.

- Порядок? – спрашиваю я.

Она кивает. Удовлетворенный, я тоже откусываю от тоста.

– Мм. - Я издаю стон. - Ты делаешь лучшие тосты. Хочешь еще?

- Может, позже.

- Хорошо.

- Мм, Эдвард. - Внезапно Белла смотрит на меня с загадочным выражением лица. - Элис купила мне билет. Я должна завтра лететь домой.

Я застываю на середине жевка.

- Я не знаю, что делать, - растерянно говорит она. - Моя мама ждет меня в Джексонвилле на Рождество.

Я кладу свой тост обратно на тарелку, поскольку мой аппетит немедленно пропадает. Она не может думать о том, чтобы бросить меня сейчас, когда пообещала мне совсем иное. Бог не может быть так жесток.

Ее глаза ищут мои, ждут, когда я предложу какое-нибудь решение. Мне бы хотелось. Я думаю о том, чтобы купить билет и полететь с ней, но кого я обманываю? Мои нервы так расшатаны, что я сломаюсь, как только самолет начнет выруливать на взлетно-посадочную полосу. Кроме того, что-то мне подсказывает, что я не буду желанным гостем в доме ее матери. Отпускать ее одну – тоже не вариант. Не сейчас, особенно зная, что там ее ждет этот парень. И, наконец, я не могу заставить ее остаться.

Тревога скручивается в узел у меня в животе, но я ухитряюсь оставаться спокойным внешне.

- Это должно быть твое решение, - твердо говорю я.

- Ты не поедешь со мной?

Я качаю головой.

– Прости, я бы с радостью, но…

- Верно, прости. - Она кивает. - Дай мне минутку.

Я наблюдаю за тем, как она, размышляя, жует свою губу.

- Мама очень расстроится, - говорит, наконец, Белла. – Деньги за мои билеты не вернут.

Я выдыхаю тот воздух, что держал в себе.

- Так ты остаешься со мной. - Я тянусь за ее рукой. - Спасибо.

- У меня зимние каникулы до двадцать второго января… А потом мы придумаем что-нибудь еще, верно?

- Верно. - Я улыбаюсь. - Звучит как план. И если билет, который купила тебе Элли, первого класса, ты можешь просто поменять дату возвращения.

- Да. Если бы я знала, как все обернется, я бы взяла с собой что-нибудь еще, помимо зубной щетки. - Она посмеивается.

- О, нет, не беспокойся об этом, - говорю я. - Я куплю тебе все, что нужно.

- Спасибо, я и сама могу. Я в любом случае собиралась в Джексонвилле пройтись по магазинам, так что я просто сделаю это в Лондоне. Невелика проблема. - Внезапно она хмурится.

Я нежно сжимаю ее пальцы.

- Мне жаль по поводу твоей мамы.

Белла вздыхает.

– Кстати, Эдвард, как ты мог быть так бессердечен со своими родителями? Ты нужен им. Они любят тебя.

- Я просто не мог им позволить видеть меня в таком виде - такой развалиной. И я больше не мог ссориться с мамой.

- Она хотела помочь тебе.

- Я не хотел, чтобы мне помогали. Я хотел остаться один и сгнить. - Я делаю паузу. - Я был так потерян без тебя.

Белла подчеркнуто смотрит на меня.

- Тебе следует позвонить Эсме и извиниться.

Я морщусь и тру лоб.

– Я позвоню. Но не сейчас.

- Они знают, что я здесь. Они ждут, - упорствует она.

- Я же сказал – не сейчас.

- Отлично. - Она выдергивает руку. - Тогда дай мне телефон, и я позвоню им сама.

- Упрямая, да? – Посмеиваясь, я бреду в гостиную за своим мобильным. Нажимаю кнопку быстрого вызова и передаю ей телефон.

- Нет, Эсме, это Белла, - начинает она. - У нас все отлично. Мм. Да. - Она бросает на меня настороженный взгляд. - Я просто хотела сказать Вам, что мы приедем на Рождество.

- Так ты уже все решила, - говорю я, пряча улыбку, когда она заканчивает разговор.

Она грызет ноготь на большом пальце.

– Ты злишься?

- Иди сюда. - Я обнимаю ее, чувствуя, как она расслабляется в моих руках. - Я счастлив.

- У тебя нет елки, - внезапно говорит Белла.

- Я не покупаю ее, потому что езжу к родителям.

- Но она создает рождественское настроение, - возражает она.

- Если ты хочешь чертову елку, мы купим ее завтра, - бормочу я, отстраняясь от нее и направляясь обратно к стойке, намереваясь, наконец, доесть свой остывший завтрак.

- Здесь есть поблизости какой-нибудь парк? – спрашивает Белла, усаживаясь рядом со мной.

- Есть сад в нескольких кварталах отсюда, а что?

- Тебе нужен свежий воздух. Пойдем, прогуляемся, - говорит она.

- Холодно, - возражаю я.

- О, брось. - Она закатывает глаза. - С каких пор ты стал таким неженкой?

Я смеюсь.

– С каких пор ты стала такой настойчивой?

Белла фыркает от смеха и игриво толкает меня в плечо.

- Я пошла одеваться.

Я сижу на кровати, завязывая шнурки на ботинках, когда слышу робкий стук в дверь.

- Заходи, - говорю я с улыбкой.

Дверь открывается, являя передо мной робкое выражение лица моей девочки.

– Мм, Эдвард, у меня вообще нет ничего теплого. Могу я снова что-нибудь позаимствовать у тебя?

- Конечно. - Я спрыгиваю с кровати и распахиваю перед ней дверцу шкафа. - Пожалуйста. Я храню здесь чистую одежду, так что выбирай все, что понравится.

- Спасибо.

Мне, как всегда, везет - она хватает не что иное, как уродливый серый джемпер со снеговиком спереди, который Элис подарила мне два года назад просто шутки ради.

- Боже. - Белла фыркает. - Привет, красавчик.

- Уфф, - говорю я. - Это была шутка.

- Мне нравится. - Она быстро надевает его и подворачивает рукава. - Я готова.

Я беру ее за руку, пока мы идем по улице к саду. На улице действительно хорошо, но свежий воздух вызывает у меня легкое головокружение после того, как я так долго губил свое здоровье.

- Как долго ты пил? – внезапно спрашивает Белла.

У дураков мысли сходятся…

- Я пил не каждый день. Только последнее время… - Я замолкаю.

- Прости. - Она вздыхает.

- Теперь это в прошлом. Я обещаю. Мне больше это не нужно. - Я крепко сжимаю ее руку.

Мы входим в небольшой пустой сад и идем по тропинке, пока не добираемся до уединенной скамейки.

- Давай присядем, а? – прошу я. - Я устал.

Белла кладет голову мне на плечо, ее пальцы рассеянно играют с моими пальцами, лежащими на моем колене.

- Тебе не противно, что я целовалась с другим человеком? – тихим голосом спрашивает она.

- Нет. Я противен сам себе, потому что своими руками оттолкнул тебя. - Я вздыхаю. - Мне так жаль.

- Я прощаю тебя, - говорит она, поворачиваясь ко мне лицом. Она легонько касается пальцами моей щеки, так нежно, что эмоции переполняют меня. Я хочу поцеловать ее. Я хочу этого больше всего на свете.

Но я не осмеливаюсь. Я уже перешел все возможные границы, когда практически силой затащил ее к себе в постель. Мне нужно, чтобы следующий шаг сделала она, чтобы восстановить равновесие. Так что я просто продолжаю смотреть ей в глаза, утопая в них. Ожидая.

Она выглядит немного смущенной. И такой напряженной. Я заправляю волосы ей за ухо и тянусь к изгибу ее шеи, нежно пробегаясь по нему вверх-вниз большим пальцем. Она с глубоким вздохом закрывает глаза и затем снова их открывает, с явным вопросом, читающимся в ее взгляде: Могу я?

Сделай это, говорю я ей глазами.

Она снова осторожно касается моего лица, и я готов воспламениться. Не зная, зачем я это делаю, я сжимаю пальцы вокруг ее запястья, пока она медленно наклоняет свое лицо к моему лицу.

Ближе.

Ближе.

И затем ее нерешительные губы нежно тянут мою нижнюю губу. Я охаю и немедленно отвечаю, осторожно ловя ее верхнюю губу своими губами. Мы целуемся медленно, распознавая чувства друг у друга на губах. Я боялся, что ее поцелуи будут другими, что он мог чему-то научить ее, но ничего не изменилось – она как всегда нежно целует меня. И как всегда слегка торопится.

Я чувствую, как каждая клеточка моего тела возвращается к жизни после столь долгого оцепенения. Мои руки движутся к задней части ее шеи, когда растущая потребность заставляет меня простонать. Она понимает. Она делает глубокий выдох, приоткрывает рот и затем ее язык крайне осторожно, лаская, исследует мою верхнюю губу. И я теряюсь, чувствуя ее, пробуя снова и снова на вкус сладость воссоединения до тех пор, пока в моих легких не заканчивается воздух.

- Я люблю тебя, - шепчу я, лаская ее волосы.

Она вздыхает и чмокает меня в кончик носа.

– Я скучала по твоим веснушкам.

Я улыбаюсь, глядя на нее вблизи.

– Ты выглядишь уставшей. Ты не спала прошлой ночью.

- Угу.

- И позапрошлой.

- Знаешь, теперь я немного голодна. - Она пытается отвлечь меня. - Я бы съела что-нибудь легкое.

- Мм. - Я размышляю. - Я знаю поблизости вегетарианское заведение.

- Звучит хорошо.

Так что мы едим на обед суп из аспарагуса. Я знаю, что через час снова проголодаюсь, но держу рот на замке. Теперь Белла безостановочно зевает, поэтому, когда она доедает, я предлагаю пойти домой и вздремнуть.

Она несколько раз спотыкается, пока мы поднимаемся по лестнице в квартиру. Если честно, я тоже начинаю дремать. Эти эмоциональные «американские горки» чрезвычайно утомительны.

- Мне нужно переодеться в домашнюю одежду, - бормочет она, пока я веду ее к постели.

- К черту. - Я стягиваю одеяло. - Я потом сменю простыни. Забирайся.

Она садится на край кровати и начинает расшнуровывать обувь, руки ее не слушаются. Я сажусь на корточки и помогаю ей снять их, и она практически падает на бок. Я сбрасываю свои ботинки и носки и забираюсь в постель позади нее, прижимаясь к ней в позе ложки.

- Ты такой теплый, - бормочет она.

Я осторожно кладу руку ей на талию; она слегка вздрагивает, накрывая своей рукой мою руку. Я зарываюсь лицом ей в шею и уплываю в сон, окруженный соблазнительным ароматом моей девочки.

Когда я открываю глаза, почти стемнело. Прошло всего несколько часов, но я чувствую себя отдохнувшим, как после хорошего ночного сна. Я делаю глубокий выдох и целую шею Беллы.

- Ммм. - Она стонет и потягивается, ее голые ступни касаются моих ступней. Я застываю. Когда она сняла носки? Я не могу сдержаться; почти инстинктивно я нежно трусь ступней об ее ступню. Она слегка корчится, и я всасываю воздух, но вместо того, чтобы отстраниться, она пробегается своим холодным большим пальцем ноги по моей лодыжке.

О Боже.

- Ты заигрываешь со мной? – Я нервно посмеиваюсь.

- Мм мммм.

Пока мы продолжаем касаться друг друга и тереться ногами, я покусываю ее шею и позволяю своей руке заползти ей под джемпер, рисуя круги вокруг ее пупка. Она трепещет, однако явно не от страха, а от другого рода напряжения. Это так приятно – просто чистое, спокойное удовольствие.

Спокойное, да?

Моя кровь холодеет. Обычно, находясь в таком положении, я съеживаюсь от неизбежной эрекции. Сейчас же ничего нет. О, черт. Я пытаюсь припомнить, когда она была у меня последний раз, но не могу. Я был либо слишком погружен в депрессию, чтобы обращать на это внимание, либо слишком пьян, чтобы ее испытывать.

Милосердный Господь, почему ты так сильно ненавидишь меня?

- Ты в порядке? – озабоченно спрашивает Белла.

- Мм, да. - Я отстраняюсь от нее и ложусь на подушку, потирая глаза. Иисусе, этого не может случиться со мной.

Пожалуйста, пусть это будет побочным эффектом от шока, депрессии, алкоголя, нехватки свежего воздуха и здорового питания. Пожалуйста, пусть это пройдет. Пожалуйста!

Белла двигается и ложится мне на грудь, глядя на меня снизу вверх. – Итак, чем будем заниматься вечером?

Я через силу улыбаюсь.

– Есть идеи?

- Я думаю, что эта квартира действительно нуждается в уборке.

Я целую ее в лоб.

– Прости за беспорядок. У меня есть экономка, но недавно я ее уволил.

- Я могу делать это, без проблем.

Я закатываю на нее глаза.

– Нет, спасибо. Я позвоню ей. А сейчас я могу пропылесосить.

Она кивает.

– Ладно. Я тем временем уберусь на кухне.

Я начинаю со спальни; прохожусь по полу с пылесосом и меняю простыни. Затем перехожу в холл и, наконец, в гостиную.

Когда я выключаю пылесос, я слышу характерный звон стекла и спешу на кухню. Белла открыла мини-бар, достает оттуда мои бутылки и ставит их на стойку.

- Какого черта, по-твоему, ты делаешь? – бросаю я.

- Я просто… - Она смущенно смотрит на меня.

- Нет, не надо. - Я приближаюсь к ней и начинаю ставить бутылки обратно. - Во-первых, ты не выбросишь двенадцатилетний виски. - Я делаю паузу, пристально глядя на нее. - И во-вторых - что меня действительно злит – делая это, ты демонстрируешь нулевое доверие ко мне. – Я не знаю, почему я так завелся.

Она вздрагивает, выглядя омертвевшей.

- Не кричи на меня, - бормочет она. - Я просто пытаюсь помочь.

Я тяжело вздыхаю. Сутки, и мы уже ссоримся.

- Прости, малышка. - Я кладу руки ей на плечи. - Просто доверяй мне немного, хорошо? Рюмка скотча или бокал вина время от времени не повредят мне.

- Ладно, - бормочет она.

- Хорошо. - Я киваю. - Наши отношения должны основываться на доверии. И давай больше ничего не скрывать. Посмотри, что это сделало с нами.

- Угу.

Я беру рукой ее подбородок.

– Пообещай, что будешь рассказывать мне все.

- Все? – Она поднимает бровь. – Что, например?

- Все, - подчеркиваю я. - Мне не хочется сходить с ума в следующий раз, когда у тебя будут месячные. Кстати, когда они?

- О Господи. - Она ежится и отступает. – Как мы дошли до этого? – Она издает стон. - Подожди, ты что-то замышляешь?

Я вздыхаю.

– Мне тоже неловко. Но как твой парень, я должен знать такие вещи.

Белла смотрит в сторону, сильно краснея.

- Они только закончились, перед тем, как я уехала из дома, следующие начнутся примерно пятнадцатого января.

Я притягиваю ее к себе.

– Не сердись на меня. Я люблю тебя и пытаюсь делать это правильно.

Она нерешительно кладет руки мне на талию.

– Я тоже тебя люблю. Просто это крайне неловко.

- Я думал, мы оставили позади всю неловкость. - Я посмеиваюсь.

- Так я твоя девушка, да? – шепчет она.

- Именно. - Я провожу пальцами вдоль ее боков, от талии до подмышек, осторожно обходя холмики грудей, но все равно вынуждая ее уклоняться. - А говорят, что люди, боящиеся щекотки – лучшие любовники.

- Эдвард, нет. - Она хихикает, когда я начинаю безжалостно щекотать ее, не давая ей вывернуться, пока все не заканчивается тем, что мы целуемся на полу.

Мы проводим остаток дня на диване, поедая чипсы и смотря рождественские передачи. Я никогда не смотрю это дерьмо, но Белле нравится британское телевидение, и если честно, пока она прижимается ко мне, это последнее, что меня волнует. Она засыпает у меня на плече, поэтому я несу ее в постель и ложусь с ней рядом в позе ложки, счастливый и озабоченный одновременно.

***

Я просыпаюсь с сильным утренним стояком.

Невзирая на дискомфорт, меня накрывает облегчение. Осторожно, стараясь не разбудить Беллу, я выскальзываю из-под одеяла и тихо бреду в ванную.

Я включаю душ и намыливаюсь, все мое тело вздрагивает, когда я дотрагиваюсь до себя.

Иисусе, если мне так приятно от своей собственной руки, что же я почувствую, когда это будет моя девочка?

Я не в силах сдержаться – эта мысль вынуждает меня громко, неконтролируемо простонать. Я прислоняюсь к мокрой кафельной стене для поддержки, и кончаю быстрее, чем когда-либо до этого.

Проклятье, я искренне надеюсь, что это не означает, что я стал бегуном на короткие дистанции.

Выполнив задачу, я продолжаю ежеутренние процедуры. Затем оборачиваю полотенце вокруг талии, выхожу из ванной и вижу, что шторы раздвинуты и кровать пуста.

Я иду на кухню. Белла сидит за стойкой, выглядя сонно.

- Доброе утро. - Я целую ее в щеку и иду к холодильнику. Я открываю дверцу, размышляя – чего бы отличного от обычного съесть сегодня на завтрак, когда она откашливается.

- Ты всегда такой шумный, когда мастурбируешь? – спрашивает она недрогнувшим голосом.

Я замираю на месте, невидящими глазами глядя вперед.

Милосердный Господь, пожалуйста, не мог бы ты превратить меня в пингвина, чтобы я мог спрятаться в холодильнике?

- Проклятье. - Я издаю стон.

- Ты покраснел. - Она посмеивается. - Я никогда не видела, чтобы ты краснел – это так мило.

- Прекрати это, - молю я, не в состоянии отвести глаз от упаковки яиц, лежащей передо мной.

- О, брось, - резко говорит Белла. - Разве тебе не нравится вкус твоего собственного лекарства? Я думала, что вся неловкость между нами позади, - передразнивает она меня. - Или что – правило прозрачности применимо только ко мне?

Ну, это честно. Я делаю вдох и поворачиваюсь к ней лицом. – Что ты хочешь, чтобы я сказал?

- Ничего. Я лишь хотела, чтобы ты почувствовал то, что почувствовала я, когда ты спросил, когда у меня должны начаться месячные. - Она встает. - Я иду в душ. Приятного времяпрепровождения.

Я вздыхаю.

– Что ты хочешь на завтрак?

- Все равно.

А я думал, что это я по утрам не человек.

Я толкаю дверцу холодильника и иду обратно в спальню, чтобы одеться, чувствуя заметное облегчение, когда обнаруживаю, что дверь в ванную закрыта – по крайней мере, она не нашла мои действия настолько отвратительными, чтобы не пользоваться после этого душем.

Наконец, я решаю, что хочу гренок, но молока нет, так что я просто останавливаю свой выбор на яичнице. Я ставлю тарелку на стойку, когда Белла входит на кухню. Не говоря ни слова, она обнимает меня и зарывается лицом мне в грудь.

- Прости, - шепчет она. - Я люблю тебя. Не знаю, что на меня нашло.

Я нежно глажу ее мокрые волосы.

– Все нормально… Чем хочешь заняться сегодня?

- Мм. Мне нечего надеть, поэтому мне действительно необходимо пройтись по магазинам.

И мы идем по магазинам. Я оставляю Беллу на Оксфорд-стрит и направляюсь прямиком в «Хэрродс»*; мне нужно купить ей рождественский подарок и я собираюсь купить кое-что определенное. Когда через час мы встречаемся, она уже несет несколько пакетов.

- Не увлекайся, - говорю я ей. - Лучше подождать, когда начнутся рождественские распродажи.

- Да, я так и подумала. - Она смеется. - Я купила только теплую одежду. Смотри, я купила перчатки!

Затем мы покупаем подарки для моей семьи, тонну продуктов и, наконец, елку. Пока я тащу ее по лестнице, проклинаю того дурака, которому пришла на ум блестящая идея ставить чертову елку в квартире. Но оно того стоит, когда я вижу с каким восторгом моя девочка ее наряжает. Мы ставим ее в гостиной, у окна, и я должен признать, что она действительно привносит что-то в атмосферу – особое рождественское ожидание того, что произойдет что-то чудесное.

***

- Белла, любимая, поторопись, ладно? Ужасные пробки. - Я стучусь в дверь ванной. Сегодня сочельник и мы уже двадцать минут назад собирались ехать к моим родителям, но моя девочка прихорашивается.

Наконец, дверь открывается. Моя челюсть падает. На ней черное облегающее вязаное платье и черные замшевые туфли на высоком каблуке, волосы уложены в пучок и ее глаза с поволокой.

- Я хорошо выгляжу? – робко спрашивает она.

- Ты выглядишь великолепно. - Мне хочется ее поцеловать, но она нанесла помаду.

Она меня дразнит.

- Нам нужно купить тебе красивое пальто, - говорю я, помогая ей надеть куртку. - Я знаю хороший магазин.

- Угу.

Само собой, мы попадаем в ужасную пробку, но я даже рад этому, зная, что грядет.

Входная дверь открывается через секунду после того, как я нажимаю пальцем на звонок, и мама выбегает на крыльцо.

- Иисусе, Эдвард, не смей больше никогда поступать так со мной! – выкрикивает она и, рыдая, обнимает меня.

- Прости, мам. - Я вздыхаю, крепко обнимая ее. - Пойдем в дом, ты замерзнешь здесь.

Все еще плача, она выпускает меня и обнимает Беллу.

– Спасибо, дорогая. Огромное тебе спасибо.

- Это все Элис, - тихо говорит Белла.

Папа ждет в холле. Я собираюсь с духом, ожидая, что он начнет ругать меня, но он лишь улыбается и сжимает мое плечо.

- Я рад, что ты дома, сын.

Элис спускается с лестницы и с визгом прыгает мне на руки, отчего я чуть не теряю равновесие.

- Тише, Элис. – Я фыркаю. - Я твой должник, - шепчу я ей на ухо. - Я обязан тебе жизнью.

Я ищу Беллу и вижу, что она стоит в центре гостиной, явно смущенная.

– Пойдем. - Я тяну ее за руку. - Я покажу тебе свою комнату.

Белла с любопытством осматривает мою комнату.

– Вау, это все твои? – Она указывает на полку, на которой стоят мои многочисленные призы и дипломы.

- Я же говорил, что был вундеркиндом. - Я улыбаюсь.

- Похоже на твой музей. - Она хихикает.

У нас традиционный ужин в канун Рождества, с единственным исключением – в доме нет ни капли алкоголя. Нелепо. Они бы поместили меня в реабилитационный центр, если бы я не сменил замки, это точно.

Я не свожу глаз с Беллы и испытываю почти физическую боль, когда мы все желаем друг другу веселого Рождества и мама ведет ее в гостевую спальню. Довольно забавно, что мы вынуждены скрывать прогресс в наших отношениях от моих родителей. Мама всегда знает меня лучше, чем я сам; я подозреваю, что она просто ведет себя деликатно.

Я лежу в кровати, пытаясь уснуть, но чувствую себя очень странно без своей девочки. Я даже хватаю подушку и обвиваю ее руками в жалкой попытке сделать вид, что это она, но это бесполезно. Внезапно я вздрагиваю от звука входящего сообщения. Я включаю прикроватную лампу и тянусь к телефону, ожидая увидеть там рождественские пожелания от Джаспера или от кого-нибудь еще, но к моему удивлению, сообщение от Беллы.

Спишь?

Я широко улыбаюсь и быстро набираю:

Нет.

Можно я приду?

Мое сердце пропускает удар.

Конечно.

В тишине я слышу, как босые ноги шлепают по деревянному полу в холле. Дверь открывается, и моя девочка бежит в мои объятья и прижимается к моей груди, все ее тело сотрясается от разрывающих сердце рыданий.

______________________________
*Лондонский аналог московского ГУМа

Дорогие читатели, не забывайте благодарить замечательную Елену за перевод. Ждем вас на Форуме!