Глава 19. Вздорожание

Лондон, Великобритания
January 1, 2007
1 января 2007 года

Я просыпаюсь от нежных звуков пианино. Я моментально узнаю произведение, даже, несмотря на то, что давно не слышала его – «Путеводный свет». Счастье переполняет меня. Я открываю глаза и лениво потягиваюсь. Шторы раздвинуты, и комната залита ярким солнечным светом. Я бросаю взгляд на цифровые часы – половина двенадцатого. Ух ты, я долго спала… и поздно уснула.

Когда я начинаю вспоминать события прошлой ночи, мышцы глубоко внутри меня сжимаются, вызывая желание ощутить это снова, отчаянно нуждаясь в нем. Пытаясь успокоиться, я делаю глубокие вдохи до тех пор, пока не остается ничего, кроме странного неуловимого напряжения, узлом завязанного у меня в животе, ноющего от желания распутаться.

Я тщательно осматриваю себя. Слава Богу, у меня нет крови и даже, несмотря на то, что вначале было больно, боль быстро сменилась другим, превосходящим ее ощущением. Оно было таким сильным, что жар распространяется по всему моему телу от одного только воспоминания о нем.

Я помню огонь и ощущение пустоты и холода, когда это закончилось. Эдвард, исчезающий в ванной, который быстро возвращается в своих пижамных штанах, стакан воды у моих губ и влажное полотенце, от которого я вежливо отказываюсь. Его руки дрожат очень сильно, когда он помогает мне надеть одну из его футболок и, наконец, он шепчет, убаюкивая меня: я люблю тебя, прости меня.

Я двигаюсь и выползаю из-под одеяла, очень заботливо подоткнутого вокруг моего тела. Я медленно сажусь на край кровати, морщась от острой боли при движении ногами. Я была так ошеломлена, что не чувствовала ее раньше, но теперь мне действительно больно. Проклятье.

По пути в ванную я улыбаюсь при виде своих пижамных штанов и майки, аккуратно сложенных на стуле. Я не могу перестать улыбаться, пока чищу зубы и сбрызгиваю лицо холодной водой.

Я тихо иду на цыпочках в гостиную и подхожу к Эдварду сзади, закрывая ему глаза руками. Он вздрагивает, но продолжает играть, не нуждаясь в том, чтобы видеть то, что делают его руки, до тех пор, пока не звучит последний аккорд произведения, и затем он ловит мои руки, осторожно притягивая меня к себе на колени.

- Доброе утро. - Он прижимается губами к моему горлу, напряжение во мне становится ощутимым. - Прости, что разбудил. Хорошо спала?

- Очень хорошо. - Я обнимаю его руками и нюхаю его волосы. Они влажные и пахнут так свежо, так вкусно.

- Как ты себя чувствуешь? – В его голосе слышится тревога.

- Я в порядке. Меня переполняют чувства. Хочу тебя, - шепчу я.

Он поднимает голову, выглядя веселым.

- О, правда?

- Для меня это ново – эта… потребность. Это когда-нибудь пройдет?

Он посмеивается.

– Кажется, я создал монстра. - Он кладет руку мне на талию, прижимая ближе к себе, а другой рисует круги на моем колене. - Больно? – внезапно спрашивает он, глядя мне в глаза.

Я чувствую, как мои щеки краснеют.

Эдвард и его прямолинейность.

- Нет, - говорю я.

Он неодобрительно качает головой.

– Ты плохая лгунья, любимая. Что же мне с тобой делать? – Он зарывается лицом мне в шею и делает глубокий вдох.

- Прикоснись ко мне, - шепчу я. Его близость сейчас действует на меня как афродизиак; его голос, его запах, все в нем невероятно заводит меня, посылая через мое тело сумасшедшие флюиды. Я задаюсь вопросом – то ли это, что испытывала первая женщина, отведавшая плод с древа знания.

- Если я прикоснусь к тебе, мне захочется попробовать тебя на вкус. - Его голос низкий и бархатисто-мягкий. - А если я попробую тебя на вкус, мне захочется оказаться внутри тебя. - Он вздыхает, и его губы задевают мою яремную вену, создавая небольшой электрошок. - А у тебя все болит.

- Мне все равно, - бормочу я, пробегаясь пальцем у него за ухом.

- Мне не все равно. - Он снова поднимает глаза, и его рука на моем колене замирает. - Мне невыносима мысль о том, чтобы снова причинить тебе хоть какую-нибудь боль.

- Но… - начинаю я, но он заставляет меня замолчать, прижимая указательный палец к моим губам.

- Нет. Конец дискуссии.

Мне хочется топать ногами от разочарования.

– Ты чересчур заботлив со всем, что тебе принадлежит? – спрашиваю я.

Намек на улыбку заставляет его губы изогнуться.

– А ты принадлежишь мне?

- Думаю, я совершенно ясно дала тебе это понять прошлой ночью. - Я чувствую толчок, когда вспоминаю тот самый момент, когда отдалась ему, телом и душой.

И Эдвард счастливо улыбается и целует меня, нежно заявляя свои права на меня.

***

Эдвард выглядит потерявшимся в своих мыслях, когда мы едем в дом его родителей. Он похож на мальчика из колледжа в черном пуловере с v-образным вырезом, одетом поверх белой рубашки, с черным галстуком и в черных брюках. Элегантный образ, если бы не ботинки «Doc Martens». По крайней мере, сегодня наши наряды подходят друг к другу – на мне новое черное платье, которое он выбрал для меня. Если честно, я ожидала от него более бурной реакции при виде моих ног в этом ультракоротком платье, но он лишь улыбнулся, когда увидел меня. Я не понимаю, почему он опять взволнован, что очевидно, даже несмотря на то, что он пытается скрыть это под маской спокойствия.

Я что-то сделала не так? Я разочаровала его?

Мое сердце сжимается от тревоги при этой мысли. И его дурацкое решение подождать не помогает укрепить мою уверенность.

Посмотрим, что он скажет на то, что я собираюсь надеть сегодня в постель вместо пижамы.

Мы приезжаем на вечеринку последними. После обмена приветствиями с семьей, Карлайл знакомит меня со своими коллегами и хорошими друзьями Питером, Шарлоттой и Гарреттом, а также с ирландскими друзьями семьи Лайамом и Шивон. Я ожидаю, что будет что-то типа фуршета, но Эсме приглашает всех в столовую, где на большом столе стоит китайский фарфор, хрустальные бокалы, столовое серебро и подсвечники. О Боже, я должна начать учиться у нее. Если Рождество в этом доме проходит в домашней и уютной обстановке, то сегодняшний прием действительно изысканный, даже рафинированный.

Эсме настойчиво отвергает все мои предложения помощи, так что я просто занимаю место между Эдвардом и Питером. Карлайл разливает всем шампанское; я задаюсь вопросом – кто из них – он или Эсме – решил выдать Эдварду кредит доверия и снять запрет на алкоголь. Когда поздравления с Новым годом заканчиваются, Эдвард накладывает мне в тарелку очень вкусные на вид закуски. Он ухмыляется, когда я с жадностью начинаю их уничтожать – я действительно сильно голодна.

- Что? – спрашиваю я, прикрывая набитый рот белой льняной салфеткой.

Он наклоняется к моему уху.

– Мне нравится тот эффект, который определенные физические нагрузки оказывают на твой аппетит, - шепчет он, заставляя меня покраснеть, и вилкой ворует ломтик карпаччо с моей тарелки.

- Ты неандерталец. - Я нервно хихикаю.

Несмотря на прихотливую обстановку, атмосфера за столом действительно ненапряженная. Когда подают главное блюдо, Питер спрашивает меня о занятиях в университете, и я сажусь в пол-оборота, чтобы побеседовать с ним. Мы только начинаем дискуссию о различиях в образовательных системах наших стран, когда внезапно я чувствую знакомое прикосновение теплых пальцев к колену и охаю. Я оборачиваюсь и вижу Эдварда с широкой лукавой улыбкой. Он продолжает чувственно дразнить меня между ног, наконец, в полной мере оценив преимущества моего платья.

Ревнивый придурок.

Я ловлю его за руку, позволяя ему сплести наши пальцы вместе, и скрещиваю ноги. Он посмеивается. Затем я снова поворачиваюсь к Питеру, надеясь, что он не станет интересоваться, что именно в разговоре про медицинский центр Колумбийского университета заставляет меня так нервничать.

Когда ужин заканчивается, Карлайл приглашает всех в гостиную.

– Белла, ты когда-нибудь пробовала глинтвейн? – спрашивает он меня.

- Мм, не думаю.

- Ты определенно должна его попробовать. - Он осторожно берет меня за локоть, разъединяя нас с Эдвардом, и ведет к сервировочному столику в углу.

Это теплое красное вино восхитительно – пряное, сладкое и крепкое. Я надеюсь, что оно поможет мне набраться храбрости для того, что я планирую сделать позднее. Эдвард стоит у камина, тихо беседуя с Лайамом и Гарреттом, и бросает на меня и на мой большой бокал озабоченные взгляды. У него в руке бокал скотча, но он не пьет его, лишь рассеянно проводит по краю бокала указательным пальцем. Этот простой жест внезапно напоминает мне об ощущениях от его пальцев на моей коже, и я чуть не вздрагиваю.

Боже, Белла, возьми себя в руки!

Я надеюсь, что никто не заметил, как я пожираю взглядом собственного парня… Но, конечно же, он заметил – он, сузив глаза, смотрит на меня, вынуждая опустить взгляд.

Я решаю, что это знак помочь Эсме с уборкой.

- Белла, дорогая! – восклицает Эсме, когда я вхожу на кухню. - Я искала тебя. Мне очень жаль, но Лайам и Шивон занимают гостевую спальню. Ничего, если ты останешься с Элли?

- Мм, конечно, - робко говорю я.

Черт, а как же мой план соблазнения?

Нет никакой возможности сбежать из комнаты Элис незамеченной.

Черт.

- Она останется со мной, мам.

Я не видела, как Эдвард подошел ко мне сзади; я оборачиваюсь, он подмигивает мне и кладет руки мне на бедра.

О, это будет легче, чем я думала…

- Я думаю, нам всем нужно прекратить притворяться, - тихо, но твердо говорит он.

Эсме широко улыбается, и я краснею.

Она знает? Она все видит по моему лицу?

Утром я провела добрых десять минут перед зеркалом в ванной в поисках каких-либо изменений. Я не заметила ничего – разве что глаза блестят ярче, чем обычно.

Когда другие гости желают спокойной ночи, я извиняюсь, оставив Эдварда и Эсме в гостиной. Я считаю, что им нужно побыть вдвоем – в последнее время они нечасто видятся. Поднимаясь по лестнице, я размышляю о том, как близки они на самом деле. Доверяет ли Эдвард все своей маме? Может быть, спрашивает у нее совета? Обо мне? Я не уверена в том, что мне это нравится, …но в то же время я чувствую легкий укол зависти – у меня нет никого, кому я поверяла бы свои тайны, за исключением самого Эдварда.

Это не вариант.

Мне нужна моя Роуз, но я не думаю, что мы можем поговорить; вероятно, сейчас она презирает меня. И даже если бы я могла поговорить со своей мамой, я бы не стала спрашивать ее ни о чем относительно моих отношений с Эдвардом.

Особенно о сексе.

Я хмурюсь, входя в спальню Эдварда.

Он оставил включенной боковую лампу, и я решаю не включать верхний свет. Я снимаю свои сапоги, колготки и платье, хватаю свою сумочку и прямиком направляюсь в смежную ванную. Я быстро принимаю душ, хмурясь оттого, что мне все еще больно, когда я прикасаюсь к себе.

Брр.

Решив не смывать косметику, я надеваю новый комплект нижнего белья – открытый бюстгальтер пуш-ап с верхним слоем из черного французского кружева и подходящие шортики. Почти удовлетворенная своим отражением в зеркале – мои груди стали немного меньше, когда прошлой осенью я сбросила вес – я возвращаюсь в спальню и ложусь на кровать в ожидании Эдварда.

Вскоре дверь открывается, и он появляется на пороге. Когда его глаза замечают меня, он застывает на месте и прислоняется спиной к двери, закрывая ее своим весом. Ни слова не говоря, он подходит к кровати, и я встаю на колени и двигаюсь к краю, пытаясь выглядеть грациозной.

- Привет. - Его глаза сверкают.

О Боже.

Я протягиваю руки и вытаскиваю галстук из-под пуловера, притягивая его к себе для поцелуя. Неожиданно уступая мне, он тихо стонет, и его руки забираются мне в волосы, вытаскивают шпильки и массируют кожу головы. Так приятно. Когда я пробегаюсь своей свободной рукой сквозь его мягкие волосы, пытаясь копировать его действия, он ставит колено на кровать и его руки движутся к моей талии, опуская меня. Его язык продолжает жадно исследовать мой рот, а его пальцы, не такие осторожные, как обычно, в танце движутся вверх от моих боков к грудям. Я хватаюсь за край его свитера, разрывая поцелуй, чтобы снять его через голову…

- Нам нужно остановиться. - Он задыхается, отстраняясь так резко, что в первые несколько секунд мой мозг не в состоянии понять, что происходит. Я изумленно глазею на него.
- У меня нет презерватива. - Его дыхание тяжелое, глаза темные.

Я не могу поверить в то, что только что услышала.

– Потому что?.. – Мой голос ломается.

- Я не собирался… потому что у тебя еще явно все болит. - Его дрожащие руки легко ласкают мои волосы.

Я снова сажусь на пятки, чувствуя свое поражение. Мне хочется сказать ему, что он смешон, но в моем горле стоит такой огромный ком, что он не дает мне говорить.

- Это не отказ, Белла. - Он наклоняется ближе, и его пальцы нежно очерчивают контур моего уха. - Это – как вы, американцы, называете это – «давай перенесем на завтра»*. Я ужасно хочу тебя, поверь мне. Я схожу с ума здесь.

Я тяжело вздыхаю, глядя на свои руки, лежащие на коленях. Я понимаю его логику, но от этого больно не меньше.

- Я люблю тебя. Что я должен сделать, чтобы заставить тебя поверить мне? – Эдвард наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб, затем отходит от меня и пересекает комнату по направлению к комоду. Он достает свои серые пижамные штаны, две сложенные футболки и возвращается к кровати.

- Надень это, пожалуйста. - Он вручает мне светло-голубую футболку. - Мне трудно сохранять самоконтроль, пока на тебе это. Ты действительно могла бы мне немного помочь. Это для твоего же блага.

- Прости, - бормочу я, быстро натягивая футболку.

Он кивает и исчезает в ванной, а я заползаю под одеяло, лицом к противоположной стене. Мне действительно плохо от того, что я набросилась на него. От меня не укрывается ирония того, как мы поменялись ролями. Он так долго, терпеливо ждал меня и вместо того, чтобы быть благодарной, я мучаю его еще больше.

Вскоре раздается скрип двери ванной, и я чувствую, как под его весом прогибается кровать. Он заползает позади меня, прижимаясь ко мне в позе ложки, как обычно. Когда он обнимает меня рукой за талию, легкое напряжение в центре живота, которое я ощущаю с утра, становится таким сильным, что я корчусь.

- Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Эдвард.

- Как ты справляешься с этим? – спрашиваю я, вспоминая наши изнурительные летние поцелуи, ночи, что мы провели вместе. И ради всего святого – он парень; должно быть, ему было тяжелее. - Я не знала, что это может быть так мучительно.

Он посмеивается, уткнувшись носом мне в шею.

- Ты научишься сдерживать свои гормоны. Со временем. А теперь давай попытаемся немного поспать, ладно?

- Угу. Спокойной ночи. - Я закрываю глаза, но не могу расслабиться. Не только потому, что его рука на моей талии заставляет меня испытывать неуместное возбуждение – внезапно я вспоминаю, каким озабоченным он был утром и это начинает терзать меня. Мне хочется перевернуться, но не хочется беспокоить его.

Я снова вспоминаю все вчерашние события. Для меня это было идеально; он был нежен, заботлив, страстен и очень-очень терпелив… я знала, что он сдерживается, боясь сделать мне больно, и я могу лишь представить, сколько самоконтроля ему потребовалось. Когда он нашел свое освобождение, я ощутила себя в некоторой степени победительницей оттого, что наконец смогла дать ему это, даже, несмотря на то, что не испытала ничего подобного сама… я чуть не прыгаю при этой мысли. Это его гложет? То, что я не кончила? Черт.

- Белла? – внезапно произносит Эдвард сонным голосом.

- Да?

- Твое сердце колотится так громко, что я не могу спать. Что такое? Ты замерзла?

О. Я понимаю, что мое сердце действительно в сумасшедшем ритме бьется у меня в груди.

- Мм, прости, - бормочу я. - Полагаю, я выпила слишком много вина. Просто дай мне пять минут и это пройдет.

Он вздыхает и передвигает руку с моего живота на руку, нежно сжимая ее.

Я пытаюсь успокоиться, но я настолько возбуждена, что это невозможно.

Я ранила его эго? Он думает, что я – ошибка природы или что-нибудь в этом духе?

Эдвард стонет и тянется, чтобы включить свет.

– Я больше не могу это выносить. Пойдем, - говорит он, садясь на кровати. - Я заварю тебе чаю.

Он закрывает за нами дверь кухни и включает свет у стойки.

- Садись, пожалуйста.

Я послушно забираюсь на барный табурет, и Эдвард наполняет электрочайник. Он закрывает глаза и трет сзади шею в ожидании, пока вода закипит. Когда чайник щелкает, он открывает шкафчик.

– «Леди Грей»?

Я киваю. Он заваривает чашку чая и ставит ее передо мной на стойку, выжидающе гладя на меня.

- Слишком горячий, - бормочу я.

- Угу. - Эдвард кладет руки мне на плечи и прижимается губами к моему затылку. - Мне хочется знать, что происходит в твоей милой головке. - Он вздыхает.

О, черт. Любимое развлечение Эдварда: допрос. Я хмурюсь. Давно же я не видела…

- Тебя что-то беспокоит, Белла… - Он делает шаг в сторону лишь для того, чтобы наклониться к стойке лицом ко мне, бросая на меня острый взгляд. - И у меня есть предчувствие, что это должно касаться меня. Мы не уйдем с этой кухни, пока ты не выговоришься, - спокойно говорит он. - В моем мире это то, что делают пары. Они делятся друг с другом.

Я качаю головой, теребя подол футболки, лежащий на моих коленях.

- Пожалуйста, - шепчет он. - Не скрывай от меня.

Я тяжело вздыхаю и мысленно считаю до десяти.

- Я не знаю, о чем говорю, - начинаю я скрипучим голосом. - Но когда мы… ах… я не… - Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох. - Кончила.

- Эй. - На удивление холодные пальцы движутся по моему лицу. - Посмотри на меня. Пожалуйста.

Я невольно открываю глаза. Выражение лица Эдварда одно из спокойных, но я не настолько глупа – даже в полутьме явно видно, что он позеленел.

Я была права?

- Ты думаешь, что со мной что-то не так? – шепчу я.

- Ш-ш-ш. - Он прижимает большой палец к выемке над моей верхней губой. – Конечно же, я так не думаю. Большинство женщин не достигают оргазма в первый раз. Можешь погуглить.

Мои внутренности сжимаются, когда я слышу, как слово «оргазм» выходит из его рта.

- Это моя вина… - Эдвард испускает глубокий вздох. - Я кончил так быстро… я мог бы… я должен был… есть способы… но я был так озабочен тем, что тебе больно, что не смог… мне так жаль. - Его пальцы нежно ласкают мое лицо, вызывая желание наклониться к его руке. Я ненавижу себя за то, что заставляю его чувствовать себя виноватым.

- Это новый, серьезный опыт для тебя, - продолжает он, прежде чем я успеваю произнести хоть слово. - Ты не смогла полностью расслабиться, а также тебе было больно… - Его голос становится очень тихим, почти шепотом, посылая мурашки по всему моему телу. – Вот почему я хочу, чтобы у тебя все зажило, прежде чем мы попробуем снова. Не сомневайся в себе – ты такая чувствительная, такая отзывчивая… и у меня есть некоторый опыт, который может пригодиться. – Эдварду удается натянуто улыбнуться. – Мы попробуем различные вещи… Различные…мм… позиции. Мы с тобой научимся быть единым целым.

Его чувственное обещание вызывает у меня трепет.

– Я не хочу, чтобы ты плохо себя чувствовал по поводу вчерашнего, - тихо говорю я. - Ты был таким заботливым. Мне очень понравилось, как ты любил меня. Я понятия не имела, что это будет так хорошо… на самом деле, было хорошо, потому что это был ты. Спасибо.

- Будет только лучше. Клянусь. - Эдвард наклоняется, и его губы слегка касаются моих губ. - Пожалуйста, прости меня за настойчивость. Мне необходимо, чтобы ты доверяла мне своим телом, а это невозможно, если ты не доверяешь мне головой.

Я выдыхаю и кладу руки ему на талию, зарываясь лицом у него на плече.

- Ты дрожишь, - нежно говорит он. - Пожалуйста, пей свой чай и пошли обратно в постель. Здесь холодно.

Когда я допиваю чай, он берет меня за руку, сплетая наши пальцы, и ведет меня вверх по лестнице.

- Подожди. - Эдвард открывает дверь своей спальни, затем внезапно поднимает меня на руки и заносит внутрь. – Однажды я перенесу тебя через порог нашего собственного дома, - шепчет он, укладывая меня в постель.

Это потрясающее заявление…

***

После такого эмоционального дня и ночи я крепко засыпаю. Я просыпаюсь от того, что что-то нежно дует мне в ухо. Я оборачиваюсь и вижу Эдварда, лежащего рядом со мной поверх одеяла, подперев голову локтем. Он уже одет во вчерашнюю одежду, за минусом рубашки и галстука, его волосы влажные после душа.

- Доброе утро, - говорит он с улыбкой. - Мама готовит на завтрак бельгийские вафли.

- Ммм. - Я потягиваюсь.

- Она не дает мне ни одной без тебя. - Он надувает губы.

Я фыркаю, чмокаю его в щеку и встаю, направляясь в ванную. Черт, оставить косметику было действительно плохой идеей. Я выгляжу как Элис Купер; странно, что Эдвард не воспользовался возможностью пошутить по этому поводу.

Брр, никогда больше.

После невероятно вкусного завтрака он предлагает показать мне город.

- Мм, думаю, тебе нужно позаимствовать одно из пальто Элис, - неодобрительно говорит он, когда я снимаю с вешалки свою куртку. Думаю, он ее терпеть не может.

Я не знаю, каково это – носить чью-либо, за исключением его, одежду, но Элис с радостью дает мне надеть свое черное кашемировое пальто. Оно теплое и достаточно длинное, чтобы прикрыть мои практически голые ноги, так что не занимает много времени уговорить меня.

Гилфорд – милый городок. Эдвард говорит, что летом он даже красивее, когда цветут сады и в реке Уэй плавают белые лебеди, но он нравится мне именно таким, какой он есть. Он очень уютный и тихий, но в то же время он не похож на пригород. Я думаю, что хотела бы жить здесь.

В машине по дороге домой я вспоминаю, что ни разу не спрашивала у Эдварда о его школьных годах. Когда я интересуюсь этим, он отвечает, что у него мало что есть рассказать, потому что когда он был ребенком, музыка занимала почти все его время, но когда у него выдавалось несколько лишних минут, он всегда любил читать. Затем внезапно он спрашивает меня, на что было похоже жить с отцом в Форксе, и я рассказываю ему о том, как мы совершали пешие прогулки по Олимпийским горам и как после прилива собирали морские раковины на Первом пляже.

Эсме упаковала нам многое из того, что осталось после приема, чтобы, когда мы вернемся домой, съесть это на ужин. Затем мы уютно устраиваемся на диване, глядя по телевизору «Четыре свадьбы и одни похороны», и все так хорошо, так… обычно. Это облегчение – знать, что, невзирая на прогресс, которого мы достигли в наших отношениях, мы по-прежнему можем быть собой.

Когда кино заканчивается, Эдвард переключает на новостной канал. Мне тут же становится скучно, и я решаю, что хочу принять ванну с пеной. Я не спешу, позволяя себе расслабиться и насладиться преимуществами джакузи, улыбаясь при воспоминании о том, какой страх я испытывала, увидев ее впервые. Я аккуратно брею ноги, смываю косметику и чищу зубы. Мы не обсуждали наши мм… планы на вечер, и я ощущаю внезапную волну паники. После вчерашнего фиаско с соблазнением моя уверенность равна нулю, но я все равно решаю надеть шелковую сорочку, которую Элис подарила мне на Рождество.

Когда я открываю дверь ванной, вижу, что Эдвард сидит на постели, отбросив к ногам одеяло, и читает. Он переоделся в пижамные штаны и не надел футболку. Когда он поднимает глаза, его взгляд становится пристальным, посылая мурашки вниз по моему позвоночнику. Я медленно подхожу к нему, мои мышцы сжимаются в предвкушении.

Эдвард роняет книгу на тумбочку, тянется за моей рукой и тащит ближе к себе. Когда я сижу на краю постели, его рука обвивается вокруг моей шеи и он глубоко, страстно целует меня. Я чувствую его неприкрытое, бесконтрольное желание – безмолвное обещание чего-то гораздо большего.

- Мне хочется сделать тебе приятно, - шепчет он хриплым голосом, заставляя меня ощутить всем телом жар и волнение. Он тянет меня к тебе на колени, моя спина прижимается к его голой груди, и я ощущаю позади себя его возбуждение. Его руки рисуют круги на моей талии, а ноги прижимают мои ноги к матрасу, обездвиживая меня. Его левая рука лежит на моем бедре, пока он целует мою шею, посасывая кожу за ухом. Я хнычу, но он крепко держит меня, и его рука начинает забираться под сорочку.

О Боже. Он собирается дотронуться до меня там, где я больше всего хочу.

Моя плоть начинает пульсировать, как только его умелые пальцы дотрагиваются до нее. Он не так осторожен, каким был в первый раз, но все равно так же нежен. Его рука неторопливо движется, замедляясь, в то время как мне хочется, чтобы он двигался быстрее. Когда его палец соскальзывает внутрь меня, я вскрикиваю. В то время как сила ощущений растет, мое тело неконтролируемо пытается освободиться, но он крепко держит меня так, что только пальцы ног сворачиваются и бедра поднимаются, чтобы встретить его прикосновения, нуждаясь в большем, большем, большем…

- Ш-ш-ш, - шепчет Эдвард мне на ухо, и я понимаю, что громко стонала. Его зубы задевают мочку моего уха, посылая флюиды прямо туда, где сейчас находится его рука, и это почти невыносимо.

Почти.

- Тебе нравится то, что я делаю своими пальцами? – внезапно спрашивает он.

- Оо, да, Боже, - со стоном говорю я.

- О, я знаю, что тебе нравится. - Он надавливает сильнее большим пальцем, тяжело дыша мне в ухо. – Мне хочется, чтобы это был мой язык, - шепчет он.

Что? Он хочет…

О. Ах.

Мой мозг едва понимает его слова, но мое тело немедленно инстинктивно дергается.

- Пожалуйста. - Его голос хриплый от напряжения. - Позволь мне.

Одних его слов достаточно, чтобы заставить меня гореть.

– Да, - тяжело выдыхаю я.

Я издаю стон, когда его рука оставляет меня жаждущей, пульсирующей, и напряжение глубоко внутри меня сейчас находится на грани. Он выползает из-под меня и укладывает меня на подушки, затем опускается вниз и смотрит на меня потемневшими полуприкрытыми глазами.

– Нечего смущаться, любимая, - говорит он и снова медленно разводит мои колени врозь, ободряюще лаская мою кожу.

Я прикусываю губу, наблюдая за тем, как он двигается ближе. Он по-прежнему смотрит мне в глаза, до тех пор, пока не оставляет соблазнительный поцелуй у меня между ног, и затем его губы и горячий, влажный язык оказываются там, где только что были его пальцы, и я издаю стон, выгибая спину и хватаясь за простыни. Удовольствие невероятное, и с каждой секундой оно растет во мне, открывая ощущения, о существовании которых я даже не подозревала и которые, наконец, становится невозможно выносить.

- О, пожалуйста, - громко кричу я, не зная, о чем именно прошу.

Но, конечно же, Эдвард знает, что мне нужно. Он еще раз соблазнительно проводит языком и посасывает мое сверхчувствительное местечко, и затем я… я… о Господи, это…

Все мое тело содрогается в конвульсиях и распадается на части, словно оно больше не принадлежит мне. Все мои мышцы одновременно обмякают и напряжение, длившееся вечность, растворяется в этот мимолетный, но все же, как мне кажется, бесконечный момент.

Сильные руки ласкают мою спину, и я понимаю, что лежу у Эдварда на груди. Он крепко обнимает меня, пока мое тело все еще качается на волнах ошеломительного нового ощущения.

- Привет, - говорит он, слегка касаясь костяшками пальцев моей щеки.

Я поднимаю глаза и вижу, что он неуверенно, но все же самодовольно улыбается.

– Привет. И – вот это да!

- Вот это да? Это самые подходящие для этого слова. - Он посмеивается. - Я просто… задолжал тебе эту часть, ну, знаешь, мне не удалось…

Я прекращаю его болтовню, быстро целуя в губы, и внезапно замечаю, двигаясь, что его эрекция упирается мне в живот.

- Я… ах… знаешь… пока не готова отплатить тебе тем же. - Я чувствую, что мое лицо краснеет, невзирая на то, что я уже пылаю.

- О, нет. Я не хочу, чтобы ты это делала, - быстро говорит он, потирая мою руку.

Угу. Черта с два ты не хочешь.

- Но… - Его глаза вспыхивают. - Я действительно надеялся, что мы можем попытаться сделать сегодня что-нибудь еще. Если ты хочешь, конечно.

Хочу ли я еще? И я понимаю, что, несмотря на высоту, с которой только что спустилось мое тело, я все еще хочу.

Я просто… хочу его.

Вместо ответа я поднимаюсь и сажусь на него верхом, снимаю свою сорочку и отшвыриваю ее. Когда я опускаю взгляд, Эдвард очарованно смотрит на меня. Я больше не стесняюсь своей наготы – я чувствую, что меня ценят. Любят. Даже, боготворят. Наклонившись, я провожу пальцами вдоль его ключицы к груди, ощущая его горячую кожу, редкие волоски и капли пота… Когда я добираюсь до его живота, я замедляюсь, останавливаясь у резинки пижамных штанов. Я колеблюсь не дольше секунды, затем отодвигаюсь и медленно стягиваю с него штаны, освобождая его. Он выгибает бедра, чтобы помочь мне избавиться от одежды. Когда я выполняю это задание, я возвращаюсь в предыдущее положение и ищу взглядом его глаза, не зная, что делать дальше.

- Второй ящик с моей стороны, - тихо говорит он.

Что?

Я двигаюсь в сторону и тянусь к указанному ящику.

Точно. Презервативы.

Он протягивает руку, чтобы взять у меня пакетик, но я крепко держу его.

– Не могли бы мы… мм… просто начать с… я хочу почувствовать тебя.

- Нет. - Его глаза темнеют. - Это небезопасно. Я имею в виду, я чист, но все остальное… Мой друг …о, не важно. Нет.

Я разжимаю руку и вздыхаю.

- Не искушай меня. - Он разрывает пакетик. - Лучше помоги мне, ладно?

Оо, он хочет, чтобы я…

Проклятье, это сложно. Когда мы справляемся с этим, моя рука задерживается у его основания.

– Можно? – шепчу я.

Он сглатывает.

– Пожалуйста. Не спеши, - говорит он скрипучим голосом.

Я осторожно, неуверенно беру его в свою руку, боясь причинить ему боль, если сделаю неверное движение. Затем я встаю на колени и мучительно медленно опускаюсь на него, морщась, когда эхо жгучей боли примешивается к восхитительному удовольствию, пока мое тело приспосабливается к его телу.

- Твоюбогадушумать. - Эдвард стонет, его глаза закрыты, его бедра поднимаются до тех пор, пока мы не соединяемся полностью. – Просто двигайся.

И я двигаюсь в своем собственном ритме, чувствуя, как он извивается подо мной, наслаждаясь каждым его стоном и криком. Знание того, что я могу подарить ему это, вдохновляет; оно усиливает мое собственное удовольствие в тысячу раз – там, где я отдаю – я получаю. В конце концов, он начинает поднимать бедра мне навстречу, и тогда я тоже кричу, вцепляясь в его руки, потому что это глубоко, долго и сильно. Его скорость увеличивается с каждой секундой, его дыхание ускоряется, и я уже знаю, что это означает, что он близко.

Глаза Эдварда распахиваются – темные и жаждущие.

– Я сейчас… - Он тяжело дышит, явно пытаясь оттянуть этот момент. - Мне нужно, чтобы ты… черт…

Мне тоже это нужно, но я пока не чувствую этого и понятия не имею, как заставить это случиться.

- Я не могу, - тяжело выдыхаю я.

Его дрожащие руки хватают меня за талию; он резко садится, все еще находясь глубоко внутри меня, и в следующее мгновение я чувствую, как его губы берут в плен мой сосок. Его язык кружит на нем, посылая электрические разряды сквозь каждую клеточку моего тела, насколько чувственные, что мне кажется, будто я таю как свеча от языков пламени. Что-то взрывается и начинается раскручиваться во мне и когда с его губ срывается мое имя, я насильно отпускаю это, забирая его с собой в королевство блаженства.

- Не уходи, - шепчу я, когда он осторожно выходит из меня. Я так устала, что даже не могу держать глаза открытыми.

Эдвард двигается, выключает свет и ложится на бок, лицом ко мне. Когда он обнимает меня и его губы находят впадинку у основания моего горла, я кладу руки ему на плечи, баюкая его. Я засыпаю так мирно, наслаждаясь запахом, теплом и любовью своего мужчины.

Еще темно, когда он будит меня, оставляя дорожку из поцелуев от моей шеи до груди, и мы снова занимаемся любовью. Мы неспешно познаем друг друга, даем и берем, учим и учимся, разлетаясь на тысячу частей и становясь единым целым.

Я принадлежу тебе.
_________________________________________________
От автора: Расстояние в отношениях не играет большой роли. Важно общение. Но самую большую роль играет долг.

*В оригинале используется идиома «rain check» - американизм, первоначальное значение которого «билет, дающий право прийти на игру, перенесенную из-за дождя», также употребляющееся в переносном смысле, как в нашем случае

Дорогие читатели, не забывайте благодарить замечательную Елену за перевод. Ждем вас на Форуме!