Мы с Эдвардом провели вместе уже целый час, и, хотя всё это было не так неловко как я представляла, всё же, я пока не могла расслабиться. Он смущал меня: и не только тем, что был безумно красив, – наблюдение за ним стало моим последним непреодолимым увлечением.

Когда я рядом с ним, то чувствую такое, что не могу объяснить; знаю только что они очень волнующие, разные, и мне слишком хорошо, чтобы считать это неправильным. Какая-то часть меня хочет бороться с этими чувствами, но я не собираюсь этого делать. Мне нравится наблюдать, как его глаза меняют цвет на всевозможные оттенки зелёного в зависимости от того, что на нём надето; меня привлекает его волевой подбородок и то, как его волосы практически воспламеняются на солнце. Одно то, что я рядом с ним, вызывает бабочек у меня в животе, и я не могу сосредоточиться на чём-то другом – даже на обыкновенных, повседневных вещах, таких, как ходьба, например.

Волнующий идеальный пузырь лопается, как только я падаю вниз лицом на асфальт возле подъезда его дома.

– Чёрт, – бормочу я, встряхивая руку, на которую упала.

Эдвард помогает мне подняться на ноги, прежде тщательно осмотрев мою ладонь на предмет повреждений. Это – первый раз, когда он касается меня, и я понимаю, что мне трудно дышать. Он спрашивает меня о чём-то, но я не в состоянии разобрать слова: всё, что меня заботит ‒ это ощущения от прикосновения его рук. Кожа у него не грубая, но и не нежная. От него исходит тепло и такая уверенность, которой, я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу обладать. Я поднимаю глаза к его лицу, и мне кажется, что он ждёт от меня каких-то слов, и я говорю первое, что приходит мне в голову.
Пропуская внутренний фильтр.

– У тебя длинные пальцы.

Он слегка прищуривается, уголки его губ чуть поднимаются вверх. И я понимаю, что он борется с желанием улыбнуться.

– У меня не только пальцы длинные.

Прежде, чем я успеваю подумать, я уже смотрю на его промежность. Понимание этого не останавливает мой взгляд, скользящий ниже по его бёдрам в поисках доказательств, что ему нужна дополнительная штанина для члена. Когда я останавливаю взгляд на его ширинке, он начинает смеяться. И, хотя я точно знаю, что он не осмелиться продемонстрировать мне своё белье, чтобы я поверила в его чушь, но, всё же, я почти также сильно смущена, как когда в девятом классе на уроке физкультуры из моего бюстгальтера выпал поролон. Не в силах больше смотреть ему в лицо, я закрываю глаза, пытаясь игнорировать тот факт, что моё лицо пылает.

– Прости. Я не должен был так шутить с тобой.

– Если ты извиняешься, то почему ты смеёшься? – спрашиваю я.

– Потому что я солгал.

– Что сожалеешь или ..? – я не могу себя заставить произнести это, глаза у меня всё ещё закрыты, и я наклоняю голову в сторону его обмундирования.

– Я не извиняюсь. Давай уже зайдём.

Поднимаясь за ним по лестнице, я мечтаю хотя бы об одной или двух минутах, чтобы прийти в себя. Но вскоре Эдвард открывает дверь, и я понимаю, что моим мечтам не суждено сбыться. Заходя внутрь, он кладёт ключи на столик в кухне и ставит сумку на кровать. И эта кровать ‒ единственное место в его квартире, где можно спать.

– Давай я покажу тебе, где тут всё.

Немного странное заявление, учитывая, что его квартира немного больше моей комнаты в общежитии, и всё здесь на виду. Но я всё равно иду за ним, потому что это Эдвард.

– Это было бы великолепно.

– Ванная комната находится вон там, – говорит он, указывая на дверь с другой стороны от кухни. – Полотенца под умывальником.

Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Ешь, пей, делай что хочешь; телефон, компьютер ‒ всё в твоём распоряжении.
Мы застываем в дверях, и я киваю словно собачка в машине. Он вздыхает и открывает рот, но вместо того, чтобы что-то сказать, он выдыхает и пожимает плечами.

– Ты не ушиблась при падении, всё хорошо?

– Эмм… нет – я качаю головой.

– Что-то болит?

Я не знаю, как сказать ему, что я не испытываю никаких неудобств, даже совсем наоборот. Поэтому молчу. Ни за что в жизни я не скажу ему, как рада остаться с ним наедине в этой крошечной квартире, пусть даже я здесь исключительно из-за того, что он выполняет просьбу Элис. Ни при каких условиях я не признаюсь, что сама идея спать с ним в одной кровати пугает меня, но далеко не так, как возможность того, что он не захочет меня в ней.

Я уже не говорю о том, что я так сильно боюсь его отказа, если вдруг решусь признаться ему в любви. Сейчас я ужасно сожалею, что не взяла с собой миленькую привлекательную ночнушку. И в этот момент я понимаю, что у меня и нет никакой мало-мальски достойной пижамы, и мне так резко захотелось купить что-нибудь сексуальное, что заставит чувствовать себя красавицей, если я надену его.

Я не говорю ему это – потому что сама не понимаю, чего я хочу. Мне нужно некоторое время в одиночестве, без него, для того чтобы разобраться, что я чувствую, когда он рядом, но учитывая габариты его квартиры, я понимаю, что это невозможно. Хотя…

– Мне нужно в туалет!

Второй раз за несколько минут он указывает на ванную.

– Вон там.

Я киваю, но остаюсь на месте.

– Тебе нужна помощь?

Мои глаза в ужасе расширяются, и я бегу в ванную. С криком.

– Нет, – я захлопываю за собой дверь.

Прижавшись к двери, я наконец-то могу выдохнуть. Как только я щелкаю выключатель, сразу начинает работать вентилятор, и хоть я не слышу ничего, кроме шума, раздающегося от стационарного прибора, я уверена, что Эдвард смеётся надо мной.

Когда я выхожу из ванной, он лежит на кровати и читает потрепанный экземпляр «Profilesin Courage» (Profilesincourage (Биографии мужественных людей).— NY-Evanston: Harper&Raw, 1957. В книге даются краткие биографии людей, которых Кеннеди считал образцами мужества в политике. В 1957 году Кеннеди получил за эту книгу премию Пулитцера — высшую премию в области журналистики. В 1964 году книга была переиздана.)

– Ты не против, если я… – жестом я указываю на пустое место рядом с ним. – Я хочу сказать, я знаю, можно подумать…

– Не тогда, когда нет другого места, чтобы сесть, – говорит он.

– Верно.

Я сажусь на край постели, и расшнуровываю свои ботинки. Я стесняюсь и всячески отталкиваю от себя фразы, которые подразумевают под собой значение разделения с ним кровати. Не придумав ничего лучше, я произношу первое, что приходит мне в голову.

– Ты на первом курсе юридического факультета? – это глупый вопрос, ведь, я не только знаю, что это так, но и он знает, что я знаю это; но раньше я никогда не лежала в одной постели с парнем, и пускай, мы полностью одеты, и я прекрасно понимаю, что точно ничего не будет, я всё равно не знаю, как себя вести.

– Да.

– Ты всегда хотел быть юристом? – я ложусь на постель рядом с ним, и пускай между нами расстояние примерно около фунта, моё тело все равно реагирует на его близость.

Я чувствую себя так, словно делаю что-то запрещенное. Бабочки порхают в моем животе, подобное я не чувствовала с двенадцати лет, когда мне было двенадцать и один из моих давнишних убедил меня прокатиться на аттракционе "Gravitron" и центробежные силы прижимали моё тело к спинке. В тот момент я не была уверена, нравится мне это чувство или нет, сейчас же я не сомневаюсь.

Я, чёрт побери, люблю это.

– Не совсем. Я всегда хотел стать президентом, – убирая книгу, он кладёт её обложкой вверх на кровать. – Юридическая школа – это логическая стартовая площадка.

– Ты серьёзно?

– Да.

– Эм, – я не знаю, что сказать.

– Ты удивлена.

– Ну, да, – признаюсь я. – я никогда ещё не встречала взрослого человека, который хотел бы стать президентом.

Он улыбается.

– Ну, это значит, что у меня меньше конкурентов. Я понимаю, что это – бредовая мечта, и я готов принять неудачу, но только если осознаю, что сделал всё, что мог и не мог.

– Элис была права ‒ у тебя огромные амбиции.

– Теперь твоя очередь, Изабелла, – он поворачивается на бок и кладёт голову на руку. – Расскажи, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Ты намекаешь, что я ещё не повзрослела? – меня особо не волновало, как Эдвард видит меня, лишь бы не считал меня малолеткой.

– Ну, так…

– Мои родители не захотели, чтобы я приезжала домой на День Благодарения. И я думаю, что с уверенностью могу сказать, что я хотела бы самостоятельности. Относительно моих карьерных планов, ‒ я не знаю. Я в состоянии оплачивать все свои счета, полагаю.

– Печально. Я не о том, что ты не можешь поехать домой к родителям, – это происходит со многими людьми, но, в конце концов, всё сводится к тому, что тебе необходим их совет, прежде чем сделать выбор. Есть и другие варианты. Иногда нужно находить компромиссы, но ты не должна переставать мечтать.

– Поверь мне, я мечтаю до сих пор.

– О чём?

Все мои мечты – о нём, но я в жизни не признаюсь ему в этом.

– Ничего такого, чтобы могло на самом деле произойти.

– Забудь о реальности. Забудь о чувстве ответственности. Что ты хочешь?

Слова слетают с моих губ, прежде чем я успеваю подумать.

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

– Серьёзно?

– Да, я говорила серьезно; а теперь я на самом деле хочу умереть. Забудь, давай сделаем вид, что я ничего не говорила.

Вот только он не делает этого. Он кладёт ладони на моё лицо, будто это самая естественная вещь в мире, и сокращает расстояние между нами. Даже чувствуя, как его губы прижимаются к моим, я всё равно не могу поверить, что это происходит. Это стало неожиданностью для меня, и с одной стороны это хорошо, так как мой шок перевешивает моё беспокойство. Я слишком занята, пытаясь убедить себя, что Эдвард действительно целует меня, чтобы волноваться о том, делаю ли я всё правильно. И к тому моменту, когда я наконец-то осознаю, что сейчас переживаю свой первый поцелуй, всё уже закончилось.
И я хочу, чтобы он поцеловал меня снова.

– Мне казалось, что мы планировали лёгкий ужин.

– Так и есть,– отвечаю я, улыбаясь Элис, и раскладывая Кростины на тарелке. – Только немного сыра, хлеба, ну и, конечно, вина.

– Но почему ты тогда готовишь начинку для яблочного пирога?

– Это для «Brie en croute». Я поставила в холодильник несколько бутылок "Рислинг". Это белое сухое немецкое вино Шпетлезе. Я думаю, тебе понравиться.

– Что касается вина, то я полностью доверяю вашему выбору, эксперт. – Элис замолкает, как только мы слышим шум открывающейся входной двери. – Это, должно быть, Джаз, я сейчас вернусь.

Улыбаясь, я возвращаюсь к своему занятию. Когда я готовлю, то чувствую связь с природой и человечеством; я люблю готовить для кого-либо, это заставляет меня чувствовать связь с ними. У меня не так часто получается этим заняться, но когда я это делаю, то попадаю в какое то безумное место, где больше ничего не делаю, и просто наслаждаюсь. Я режу хлеб, когда его голос вырывает меня из моего пузыря.

– Здравствуй, Изабелла.

Нож выскальзывает из моих рук, и я режу себе палец.

– Ой, – вскрикиваю я.

Я бросаю нож, пару раз встряхиваю рукой, прежде чем набраться смелости и посмотреть на рану. Хотя порез не сильный, кровь течёт ручьём. Поднимая руку вверх, я аккуратненько касаюсь пальца кухонным полотенцем.

– Я знаю, где Элис хранит аптечку, – говорит он. – Позволь мне промыть рану и перевязать её.

Прежде, чем я успеваю возразить, он уже направляется в подсобку. Вернувшись, он держит в руках небольшую белую коробку.

– Я ценю этот жест, Сенатор Каллен, но думаю, что мне необходим доктор, а не политик.

– Здравоохранение ‒ один из самых важных пунктов в моей программе.

Я закатываю глаза, но он игнорирует меня. Вместо этого, он берёт мою руку в свою, и начинает медленно очищать порез.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Моя сестра здесь живет, помнишь?

Он не сводит глаз с моей раны, а я смотрю на его лицо. Вздохнув, я прижимаю здоровую руку к груди, и жду когда он закончит обматывать палец бинтом, так мне немного легче переносить его присутствие.

– Ох, почему я здесь, несмотря на то, что моя сестра попросила меня сделать себе несколько выходных на этой неделе? Ты должна знать меня лучше, Изабелла, прежде чем задавать такой вопрос. – Он завязывает бинт, и его глаза встречаются с моими. – Я готов принять неудачу, но только если осознаю, что сделал всё, что мог и не мог.

– Ты уже сделал это, – напоминаю я ему. – Ты очень много чего рассказал мне в тот день, когда я уходила.

– Я солгал. – Улыбаясь, он исчезает из кухни также быстро, как и появился.
___________________________________________________________
от Лисбет: Всем привет, очень рада видеть вас. Ну как?! Как вам начало первого и нынешнего дня «Благодарения»? Поздравляю всех, кто ждал Эдварда. Надеюсь, вам есть что сказать, жду вас на форуме. Не забываем благодарить моих Наташ (BAST и Tanger) плюсами в репутацию. Всех люблю, ваша Таня.