Ауттейк 2. Большой латте, обезжиренный, тройной

27 декабря 1999 года

Оказавшись внутри «Starbucks» я сканирую взглядом столики. Когда мы ранее говорили по телефону, Изабелла описала себя как «невзрачная брюнетка». У окна сидит девушка в каштановыми волосами, но она слишком красива, чтобы относиться к себе, как к «невзрачной». Затем я замечаю, как сильно дергается ее нога под столом. Учитывая, как нервничала Изабелла, когда звонила мне, это должна была быть она. 

Я подхожу к столику девушки. 
— Изабелла? Привет, я Карлайл. 

Она падет с табурета. На секунду она, кажется, удивлена тем, про приземлилась на ноги. 

— Прости, — говорю я, — не хотел тебя напугать. 
— Ты и не напугал, — улыбаясь, она протягивает мне руку. 

Я пожимаю ее, притворяясь что не замечаю, как она дрожит. 

— Что ты будешь? — спрашивает она, кивая головой на прилавок. — Я угощаю. 
— Тебе не обязательно это делать. 
— Тогда не нужно было назначать встречу в публичном месте. 
— Большой латте, обезжиренный, тройной. 
— Вернусь через минуту. 

Я наблюдаю за тем, как она спешит сделать заказ. Оказывается, задок у нее не хуже, чем ее улыбка. 

Через несколько минут Изабелла возвращается с нашими напитками. Она ставит из на стол, а затем взбирается на свой табурет. 

— Рада, чтобы согласился выпить со мной кофе, прежде чем пойдем смотреть твою квартиру. В смысле, я понимаю, что если перееду, то много времени буду проводить наедине с тобой. Просто я никогда такого не делала и… 
— Всё нормально, — говорю я ей. 
— Нет, это похоже на занозу в задние, и поэтому я так ценю, что ты согласился. — Она делает глоток кофе. — В любом случае, дело не в том, что я параноик или типа того. Но мой отец полицейский, и, сколько себя помню, мне говорили никуда не ходить с незнакомцами. Не подумай, что я считаю тебя странным. Я имею в виду, что знаю тебя всего десять минут, и на ум уже пришло несколько прилагательных, но «странный» не одно из них. «Аппетитный» и «очаровательный», но кто-то может сказать то же самое и про серийного убийцу. 

Все мои силы уходят на то, чтобы не засмеяться. 

— Я не уверен, как отнестись к этим словам. 
— Бля…. — бормочет девушка себе под нос. — Не могу поверить, что только что сделала это. 
— Что? Прировняла меня к серийному убийце? 
— Она, — качает она головой. — Сказала, что ты аппетитный. Не то чтобы ты не был, но… черт. Мне бы заткнуться прямо сейчас. 
— Ты нервничаешь. Всё нормально. Я понимаю. 

Изабелла зажмуривается, вздыхая. 
— Неужели это так очевидно? 
— Всё нормально. 
— Чувствую себя такой неудачницей. 

Я улыбаюсь, пытаясь успокоить ее. 

— Ты сказала, что никогда не была не была сама по себе. И переезд в город, где ты никого не знаешь, — значительные перемены. 
— Это лишь часть всего. Так как я надеюсь, что мы нашли общий язык, и ты позволишь мне переехать, перспектива жить с кем-то… даже не знаю… пугает. В смысле, у меня была соседка, когда я уехала в колледж, но это другое, потому что… ну, у тебя есть… ты понимаешь. Ты же понимаешь, о чем я, верно? 
— Это сейчас на каком языке было? 
— Ха-ха. А ты забавный. 
— Нет. Я серьезно, — говорю я ей. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. 
— Уверена, что имеешь. Ну, знаешь… та штука, которая у тебя есть, у меня нет. 
— Квартира? 
— Не эта. 
— Работа? 
— Ой-ой, — она качает головой. — Прошу, не заставляй меня говорить это. 

Есть только одна вещь, о которой она могла говорить, и это мой член. Не думаю, что смог бы сдержать свой смех, даже если бы от этого зависела моя жизнь. 

— Не смейся надо мной, — она скрещивает руки на груди. 
— Прости. Знаешь, ты могла бы просто сказать, что это потому, что я парень. 
— На случай, если ты не заметил, то я здесь слегка на взводе! 

Итак, я хочу, чтобы она переехала ко мне, хотя и не потому, что она — идеальный кандидат. Я беспокоюсь, что с ней что-то случиться, если она этого не сделает. То, что я нахожу ее довольно привлекательной, тоже не фактор. По крайней мере, это то, что я говорю себе. Когда я отрываю взгляд от своей чашки, то вижу, что она уставилась на меня. 

— Ты так похож на… не важно. — Она ставит чашку обратно на стол. — Я готова, если ты готов. 

Я тоже. На что угодно.

 

Ауттейк 3. Циркуляция горячей жидкости

(Это сцена, вырезанная из концовки первой части Главы 9. Божоле нуво)

— Ты не повредишь его, — говорит он, словно читая мои мысли. 
— Возможно, нет, только если ты покажешь мне. 

Он пытается положить мою руку себе на член, но я вырываюсь. 
— Это не то, что я имела в виду. 
— Что, ты просишь меня продемонстрировать? 
— Если ты не против. 

Он оборачивает свою руку вокруг члена и начинает двигать ею верх-вниз по всей длине, поворачивая запястье при каждом движении вниз. Это так захватывающе, я всё ещё смотрю на его лицо, и, как бы мне ни было интересно, что он там делает своими руками, я не могу оторвать от него взгляд. При каждом движении мышцы его рук напрягаются, и при каждом выдохе с губ срывается стон. Он улыбается, когда замечает мой взгляд, и я не уверена, отчего он получает больше удовольствия: от своей руки или от того, что я смотрю на всё это. Ну, какая разница, его лицо прекрасно в любом случае. 

— Я близко, — говорит он, свободной рукой сжимая простыни. 
— Давай на меня, — говорю я, освобождая простынь из его руки. 
— Что? 
— Я хочу этого, — настаиваю я. — На меня. Прошу, пожалуйста. 

Почти тут же он закрывает глаза, и с его губ срывается протяжный стон. Белая теплая густая жидкость на моих бедрах. Какое-то время я не могу отвести от него взгляд, но не потому что он кончил, а потому, как он это сделал. Всё, что делает его Эдвардом, сейчас на моей коже. По крайней мере, таким образом он отдал мне всего себя. Я хочу удержать всё это, чтобы полностью узнать его. Поддавшись импульсу, я окунаю в жидкость кончики пальцев и облизываю их, удивляясь, что на вкус она горче, чем я предполагала. Однажды Элис сравнила вкус спермы с «пивом Killian's Red, которое на несколько дней оставили на солнце, а потом еще и подали теплым». Я думала, что вкус Эдварда будет приятней. Реальность же такова, что это не менее противно, чем утверждала подруга, но для меня это не важно, потому что она — его. 

Потом я замечаю, как он смотрит на меня, и под этим взглядом я чувствую себя фриком. 

— Прости, — говорю я, уставившись на покрывало. — Полагаю, ты считаешь, что я какая-то странная… 
— Нет. Посмотри на меня, Изабелла. — Его глаза сверкают сильнее, чем обычно, зрачки расширены, от чего оттенок его зеленых глаз еще ярче. — Ты говоришь мне, что хочешь, чтобы я кончил на тебя, — это самая возбуждающая вещь, что я когда-либо видел… ну, до тех пор, пока ты не попробовала ее. 
— Возбуждающая? 
— Да. 
— Я? 
— Да. 

Я смеюсь и не могу остановиться. 

— Что смешного? 
— Никогда не думала, что встречу парня, которому нравились бы неловкие ситуации… 

Я замолкаю. Приходится, потому что Эдвард целует меня. Вскоре я уже лежу на спине, а он накрывает мое тело своим. Жар от его кожи согревает меня через тонкую хлопчатобумажную ткань моей позаимствованной футболки, и хотя его так много, но всё же не достаточно. Я крепче обнимаю его руками, поднимая бедра навстречу его движениям. Мое инь от его ян [прим. пер.: женское и мужское начало, соответственно] отделают только мои трусики, пока он толкается в меня, не прекращая целовать. Голова кружится и тело начинает покалывать, когда я смещаю свои бедра в сторону. 

— Вот оно, — стонет Эдвард. 

Каждый дюйм его лица так же прекрасен в этот миг, как и прежде.