Весь следующий день прошёл для меня в недоверчивой дымке. Мой мозг кричал, чтобы я перестала быть такой идиоткой и отказалась от мысли, что тёмный незнакомец, который безо всякой на то причины доставлял мне огромное удовольствие, на самом деле реален, но раздражающий узел уверенности, скручивающий внутри меня, думал совсем иначе.

Он был настоящим.

Он не был мечтой, тенью или плодом моего воображения. Он был реальным, из плоти и крови человеком и в течение месяца он прокрадывался в мою комнату и приносил мне ни с чем несравнимое удовольствие.

Мысль о совершенно незнакомом мужчине, без приглашения находящемся в моём доме, незваном и неизвестном, должна была напугать меня. А тот факт, что он касался меня, пока я сплю - интимно… сексуально – должен был отрезвить. Дело в том, что он, очевидно, безумно одержим мной, вплоть до того, что готов был проникнуть в дом с взломом, и мне следовало бы рассказать всё своему отцу и позволить Чарли надрать его извращённую пристающую к Белле задницу.

Но всё, что я чувствовала - это страстное желание. Страстное желание узнать о нём как можно больше. Страстное желание прикоснуться к нему и доставить такое же удовольствие, какое он доставлял мне.

— Белла?

Голос Джейка заставил меня вздрогнуть.

Я посмотрела на него, пытаясь скрыть своё необоснованное раздражение.

— Что? – спросила я слишком резко.

Он засмеялся надо мной.

— Чёрт, Беллс, что с тобой происходит? Такое впечатление, словно ты находишься в милях отсюда.

Я тяжело вздохнула и покачала головой.

— Чёрт, Джейк. Прости. Я понятия не имею, где в последнее время витаю мыслями, и я не должна срываться на тебе.

Он притянул меня к своей груди и, приподняв мой подбородок, поцеловал нежно, почти почтительно. Его тёплый рот и мягкие губы накрыли мои, и я пыталась ответить с таким же энтузиазмом, но могла лишь думать о прохладном шёпоте и гладком камне.

Он отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ладно, – взволнованно сказал он, – у меня для тебя сюрприз.

Я сразу же напряглась.

— Ты помнишь, я говорил о том, чтобы сделать что-то прикольное на Хэллоуин? Ну, в Порт-Анджелесе есть клуб, который в эти выходные устраивает большой костюмированный бал и я достал для нас билеты. Я также купил нам отпадные костюмы - я буду страшным серым волком, а ты – Красной шапочкой. Круто?

Я впилась в него взглядом.

— Джейк, ты хочешь, чтобы я нарядилась как сказочный персонаж и отправилась в клуб, где музыка, вероятно, будет такой громкой, что взорвёт мои уши? Нет уж, спасибо.

Я вырвалась из его рук и начала убирать тарелки со стола.

— О, да ладно тебе, Беллс, – умолял он, – пойдут все ребята из резервации, и я ЗНАЮ, что там будет большинство твоих друзей. Я даже достал для нас фальшивые удостоверения личности, чтобы мы смогли на славу повеселиться.

Большинство друзей Джейка были его возраста и хоть мне они нравились, оказываясь в их окружении, я чувствовала себя нянькой. А мои друзья? После того как в прошлом году я закончила среднюю школу Форкса, я едва ли проводила время с Майком, Джессикой и Анджелой и часть меня была вполне этому рада.

Моя беспокойная тоска – вот что выводило меня из себя и, как обычно, Джейк собирался нести на себе всю тяжесть моей неудовлетворённости.

Я бросила тарелки в раковину и повернулась к нему.

— Джейкоб Блэк, ты знаешь, что я ненавижу толпу, ты знаешь, что я ненавижу громкую музыку, и ты ЗНАЕШЬ, что я ненавижу грёбаные сказки – теперь объясни мне, почему, чёрт возьми, ты решил, что пойти туда – будет хорошая идея?

Лицо Джейка неожиданно стало суровым и, сверкая от гнева глазами, он подошёл ко мне.

— Потому что, Белла, – сказал он грубым голосом, который я никогда раньше не слышала, – я хотел взять свою девушку и сделать что-то весёлое и интересное. Я хотел хоть раз вытащить нас из этого грёбаного дома и поехать туда, где мы никогда не были прежде. Я знаю, что ты не любишь толпу, наряды и громкую музыку, но, знаешь что? Я - люблю. Два грёбаных года я делал только то, что хочешь ты. Может, хоть на пять секунд оставишь свой грёбаный эгоизм и сделаешь то, чего хочу я?

Я покраснела, чувствуя, что его слова больно задели.

Джейк никогда так со мной не разговаривал. Он всегда потворствовал моим желаниям, подавляя свои.

Он был прав. Я – эгоистка. Я относилась к нему как к дерьму и прекрасно это знала.

Он смотрел на меня, и я чувствовала исходящие от него волны гнева.

Вау. Думаю, я недооценила, как сильно он хотел пойти на этот дурацкий костюмированный бал. Он действительно разозлился.

— Прости, Джейк, – сказала я и, протянув руку, погладила его лицо, пытаясь устранить его разочарование. – Ты прав. Я эгоистка.

Так же внезапно как появился его гнев, он и рассеялся. Джейк закрыл глаза и слегка покачал головой, словно желая избавиться от наваждения. Когда он снова открыл их, они были ясными и яркими.

Он притянул меня к себе и глубоко вздохнул.

— Иисусе, Беллс, прости. Я… чёрт… я перешёл черту.

— Нет, вовсе нет, – сказала я, чувствуя себя виноватой из-за того, что расстроила его. – Ты прав. Ты заслуживаешь сделать что-то такое, чего сам хочешь.

— Но всё же, – сказал он, – я не хотел, чтобы тебе было плохо.

Джейк, я постоянно заставляю тебя почувствовать себя плохо. Безусловно, теперь пришла моя очередь.

— Я знаю, – сказала я и, погладив его мускулистые руки, попыталась вымучить из себя хоть каплю энтузиазма, решив вернуться к празднику. – Но мы должны пойти на вечеринку. Это будет весело. Уверена, мне безумно понравится.

Бля, я ужасная лгунья. Почему он терпит меня? Просто брось меня, Джейк. Серьёзно. Так было был проще нам обоим.

— Я люблю тебя, Беллс, – сказал он, обхватив ладонями моё лицо. – Ты удивительна.

Нет, не правда. Я – сука.

Я обняла его, чтобы он не видел разочарование на моём лице.

Думаю, он воспринял это как знак того, что я не прочь пошалить, потому что прижал меня к кухонной стойке и набросился на мой рот, с дикой энергией погружая в него свой язык. Притворно застонав, я схватила его за широкие плечи и притянула ближе, желая, чтобы моё дурацкое тело отреагировало так, как надо.

Он приподнял меня и, развернув, посадил на стол. Я обернула ноги вокруг его талии, почувствовав, как он трётся об меня своей эрекцией. Я пыталась доставить ему, по крайней мере, хоть немного удовольствия, и он застонал и углубил свой поцелуй.

Я стремилась не уступать ему, но могла лишь притворяться. Притворяться, что хочу его так же, как он хочет меня. Притворяться девушкой, за которую он меня принимал.

Я мысленно отчитала себя за то, что продолжаю этот нелепый фарс, когда он начал своими гигантскими руками массировать мою грудь и горячими губами двигаться по горлу.

— О Боже, Джейк, – пробормотала я без энтузиазма. – Как же ты заводишь меня.

Пошла ты, Свон, ты грёбаный кусок дерьма. Знаешь это?

Вздохнув, я начала рассеяно смотреть в окно кухни, едва обращая внимания на стоны удовольствия и похрюкивание Джейка, когда его нетерпеливые руки тискали моё равнодушное тело.

Неожиданно весь воздух вышел из моих лёгких, поскольку за окном я увидела пару светящихся янтарных глаз.

— Охренеть! – Громко воскликнула я.

— Да, детка, – застонал Джейк, – сегодня вечером я доставлю тебе неземное удовольствие.

Я оттолкнула его от себя и, рывком открыв дверь кухни, вылетела в ночь и стала вглядываться во тьму. Я резко обернулась, когда танцующие тени, перемещаясь, стали покачиваться на ветру.

— Эй! – напрасно выкрикнула я.

Окружающий ночной воздух заставлял дрожать моё тело, и я вдыхала его прохладу.

Идиотка, ты лишь впустую тратишь своё время. Ты прекрасно знаешь, что даже если он там, отвечать тебе не собирается.

— Эй!

Мой голос звучал отчаянно и сдавленно, эхом отражаясь от призрачных покачивающихся деревьев.

— Беллс?

Подойдя ко мне сзади, Джейк положил руку мне на плечо.

— Что случилось? Ты что-то увидела?

Всё ещё всматриваясь в темноту, я с отчаянием вздохнула и повернулась обратно к дому.

— Думаю, нет.

Мне не показалось. Это был он.

— Должно быть, это было лишь моё отражение в окне.

…или закрадывающийся в мою спальню таинственный бог секса.

Моё тело воспламенилось при одной только мысли о нём, а джинсы сразу стали неприятно влажными.

Джейк закрыл за нами дверь и набросился на меня.

— Ну, – сказал он, проводя рукой по моей груди, – и на чём мы остановились?

Он потёр пальцами по моей промежности и ахнул.

— Святой ад, Беллс. Ты такая мокрая!!!

Да, гений. Вот как бывает, когда женщина возбуждена. Как жаль, что рядом с тобой мои трусики обычно заметно сухие.

Он начал потирать меня своими пальцами, облизывая ухо и вдавливаясь мне в живот своей эрекцией.

— Беллс, – затаив дыхание, сказал он, пытаясь направить меня к лестнице. – Давай поднимемся наверх.

Я закатила глаза и оттолкнула его от себя. Моя обычная раздражительность была усилена тем фактом, что единственный мужчина, с которым я хотела быть – мужчина, который мог удовлетворить меня способами, о которых я раньше даже не подозревала – стоял возле моего дома и наблюдал за нами.

— Джейк, может не надо? Я себя не очень хорошо чувствую, – сказала я, пытаясь выглядеть больной. Это было на удивление легко.

Нахмурившись, он с беспокойством посмотрел на меня.

— Детка, ты в порядке?

Я вздохнула и потёрла виски.

— Нет, думаю, у меня начинается мигрень.

Никогда в жизни меня не мучила мигрень, но если вы спросите Джейка, он скажет вам, что я страдаю головными болями каждую грёбаную неделю. Это стало моей маленькой, но удобной отмазкой от секса, и когда у меня была сильнейшая фальшивая мигрень, я могла уйти и не видеть Джейка в течение нескольких дней.

Эгоистичная корова.

– Ох. Ладно, – сказал он, успокаивающе потирая мою спину. – Ну, наверное, тебе нужно принять тёплую ванну и лечь в постель. Ты знаешь, какой ужасной для тебя может стать эта мигрень.

Джейк, ты самый милый мужчина на планете. И почему я не могу любить тебя?

Он поцеловал меня в лоб и пошёл к двери, по пути поправляя выпуклость в своих штанах.

— Джейк, мне жаль, – сказала я, как обычно больше извиняясь за себя, чем за саму ситуацию.

Его лицо озарилось ослепительной улыбкой.

— Не беспокойся об этом, – с лёгкостью сказал он. – У меня есть твои фотографии, которые в прошлом году мы засняли на пляже. Уверен, что могу с пользой использовать их.

Я крепко обняла его, неожиданно почувствовав сильное раскаяние из-за того, что не могу быть тем человеком, которого он заслуживает.

– Я позвоню тебе завтра? – спросила я, целуя его в щёку.

– Конечно, – ответил он, махнув рукой, и я закрыла за ним дверь.

Я прислонилась к твердой древесине и, закрыв глаза прислушивалась к звуку его отъезжающего автомобиля.

Я не могла продолжать так относиться к нему. Он заслуживал лучшего.

Хэллоуин.

Я дождусь Хэллоуина а потом закончу всё это – разобью сердце Джейка и исчезну из его жизни, чтобы он смог меня забыть.

Я не нужна Джейку. Ему нужен кто-то удивительный, кто сможет оценить его и любить такого, какой он есть, а потом, может быть через несколько лет, мы сможем снова стать друзьями. Мне не стоило соглашаться на что-то большее. Это было глупо и несправедливо.

Я вздохнула, звук его машины затих вдали.

Я чувствовала себя грязной.

Погрузиться в ванную, заполненную тёплой водой – казалось хорошей идеей, но для начала я должна была сделать кое-что ещё.

Я открыла дверь и вышла на улицу, вдыхая воздух в тщетной надежде почувствовать намёк на запах корицы, плавающий на ветру. Но пахло лишь мхом, грязью и зеленью.

Это не имело значения. Он был там. Я была в этом уверена.

Я могла чувствовать его.

Я начала идти вперёд, ведомая невидимыми нитями энергии, которые буквально тянули меня.

Я вошла в лес, держа перед собой руки и натыкаясь на густую тьму, преследуя мужчину, который вполне мог оказаться опасным и непредсказуемым, и всё же не могла остановиться и перестать искать его.

Я удалялась от своего дома, окружённая приглушённой музыкой леса, в такт которой эхом раздавался хруст моих шагов. Покалывание моей кожи и скручивающийся узел волнения в животе подсказали мне, что я двигаюсь в правильном направлении, и со слепой уверенностью я рванулась вперёд.

Я споткнулась и упала, острый сучок вспорол мою ладонь и я вскрикнула. Густая кровь начала сочиться из моей руки и пытаясь успокоить боль, я осторожно лизнула рану.

Неожиданно ночной шум исчез, и меня окутала плотная тишина.

Волосы на затылке встали дыбом, и я услышала эхо низкого звериного рыка.

Он был рядом.

Я остановилась и глубоко вздохнула.

Я могла чувствовать его запах. Лёгкий намёк на сладость в воздухе.

Кожа покрылась мурашками, вызванными страхом и предвкушением.

— Я знаю, что ты здесь, – крикнула я дрожащим голосом.

Мне ответила жуткая тишина. Никакого пения птиц. Никакого шума насекомых. Ничего.

— Я знаю, что ты реален. Я видела тебя.

Моё рваное дыхание ревело в ушах, когда разворачиваясь по кругу, я всматривалась во тьму.

Мой страх уступал место разочарованию.

Какого чёрта он не отвечает мне?

— А ты бесстрашен, если осмеливаешься пробираться в мою спальню, – сказала я в темноту. – Если ты не знал, мой отец – грёбаный шеф полиции.

Низкий смешок донёсся из темноты.

— Как будто он смог бы остановить меня.

Пытаясь выяснить его местоположение, я резко обернулась.

— Кто ты?

Мне казалось, что я разговаривала с туманом, поскольку его голос послышался с абсолютно другой стороны.

— Ты не хочешь знать, – ответил он, с ноткой грусти в голосе.

— Я хочу знать, – тихо сказала я. – Ничего в своей жизни я не хотела знать так сильно.

Лёгкий ветерок развевал мои волосы. Я услышала, как он громко вздохнул.

– Если бы ты знала кто я, Изабелла, то с криком побежала обратно к своему отцу и стала бы молиться Богу, чтобы я больше никогда не подошёл к тебе.

Я вызывающе выдвинула челюсть.

— Ты, видимо, не очень хорошо меня знаешь. Меня не так легко испугать.

— О, я знаю тебя, Изабелла, – уверенно сказал он. – Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь саму себя.

Сильная дрожь прошла по моему позвоночнику.

— Чёрт, и что это должно означать?

Он вздохнул.

— Знаешь ли ты, как долго я ждал тебя? – спросил он, его голос, сталкивался с моим телом и распалял его. – Сколько лет тебя жаждал?

Я закрыла глаза, упиваясь лаской его слов.

— Скажи мне, – прошептала я, отчаянно желая услышать его рассказ. Отчаянно желая узнать хоть что-то о нём.

— Я мечтал о тебе в течение многих десятилетий, Изабелла, мечтал о тебе, уверенный, что такое невозможно. Так было до того, как я переехал жить сюда со своим отцом, до того, как я впервые увидел тебя... почувствовал твой запах.

Я с трудом сглотнула. Его слова гипнотизировали и смущали меня. Было что-то очень неправильное в том, что он говорил, но всё что я хотела - это узнать больше.

— Где ты видел меня?

— В горах. Ты гуляла там со своим тупым парнем. – Его низкий голос подкрадывался ко мне вместе с запахом хвои. – Вы вышли на поляну и остановились там передохнуть. На мою поляну. Есть одно место, которое успокаивает меня.

Я вспомнила, как однажды мы с Джейком нашли этот луг. В момент, когда мы ступили на него, я ощутила странное чувство узнавания, словно прожила там несколько жизней. Пока мы ели ланч, я чувствовала непонятную энергию, бурлящую в моём теле. Я понятия не имела, что это было, но это захватило настолько, что когда Джейк начал целовать меня, я его не оттолкнула. У нас был безумный секс посреди поляны, страстный, потный и быстрый. Как обычно с Джейком я не испытала оргазма, но поскольку странное электричество потрескивало на моей коже, я подошла к этому ближе, чем когда-либо прежде.

— Ты был там? – недоверчиво спросила я.

— Да.

— Наблюдал?

— Да?

— Смотрел, как я и Джейк...

— Да, Изабелла.

Я попыталась успокоить своё дыхание. Я была ужасно смущена.

— Я видел, как ты с дикой энергией объезжала своего парня... твои развевающиеся на ветру волосы... блестящее на солнце тело.

Взрыв желания накрыл меня, вызывая головокружение от страсти. Его страсти.

— Ты была великолепна. Ты загипнотизировала меня.

Затаив дыхание я слушала, как он говорит обо мне - голосом, в котором сквозило желание и благоговение.

— Изабелла, я никогда не был так возбуждён, за всё моё существование... а затем твой запах... Боже, твой запах донёсся до меня и потребовалась вся сила воли, чтобы не сорвать тебя с того ничего не стоящего мужчины-ребёнка и сделать своей. Я стоял там, дрожа от подавляющей необходимости, взбешённый от того, что контроль над моими плотскими желаниями, который я годами развивал у себя, в один миг был бесповоротно разрушен одной человеческой девушкой.

Слово "человеческой" тревожным эхом прозвучало в темноте.

— В конце концов, я не мог больше это выносить. Я пробежал много миль, пока вызванное тобою неконтролируемое сумасшедшее желание не утихло.

Пока он говорил, ужасные образы бомбардировали мой мозг, рот наполнился слюной, а руки зудели, жаждая внимания, ощущений, освобождения. Я дышала через поток эмоций, пропуская через себя его чувства.

— Что ты там делал?

— Охотился.

— Но это не был сезон охоты.

Он саркастически рассмеялся.

— Изабелла, для меня каждый сезон - охотничий.

Его слова взволновали и смутили меня. Я напрягла ноги, стараясь оставаться в вертикальном положении, моё сердце тревожно билось в груди.

— Боже... этот звук, – прохрипел он. – Изабелла, этот звук заставляет меня хотеть сделать с тобой отвратительные вещи. Ты понимаешь это?

Я пыталась вникнуть в смысл его слов.

— Какой звук?

Он помолчал, а когда снова заговорил, его голос был пропитан желанием.

— Твоё сердцебиение.

Логически я понимала, что он не может слышать моё сердце, но мои инстинкты говорили обратное.

— Сейчас оно звучит точно так, когда мои руки на твоём теле – сильно и гулко.

Его голос помрачнел, а моё сердце стало биться ещё сильнее. Я смутно осознавала покалывающую боль в повреждённой руке. Коснувшись раны пальцами, я надавила на застывшую кровь.

— Тебе больно, – сказал он, его голос послышался ближе.

— Я в порядке.

— У тебя кровь.

Ещё ближе.

— Не страшно.

Он с иронией засмеялся.

— Изабелла, только тот, кто воспринимает свою замечательную кровь как само собой разумеющееся, считает, что её небольшая потеря ничего не значит. Так же как и глупый мальчик, который растрачивал свою жизнь на миллион разных мест, однажды проснувшись, понял, что то, к чему он относился с такой пренебрежительностью, жестоко посчиталось с ним.

Я посмотрела в сторону его голоса, но ничего не увидела.

— Я не понимаю, – сказала я колеблющимся теням.

— Хорошо, – решительно сказал он. – Ты и не должна.

Сглотнув, я собралась задать вопрос, ответ на который, возможно, совсем не хотела слышать.

— Как долго ты пробираешься в мою спальню?

Тишина.

Я резко обернулась, пытаясь найти хоть какой-то его признак. Но не было ни одного.

Шелестящее дуновение ветерка омыло моё горло, и я вздрогнула, услышав его голос рядом со своим ухом.

— Не оборачивайся, – приказал он.

Сжав челюсти, я сопротивлялась непреодолимому желанию слегка повернуть голову и посмотреть в лицо, где были замечательные янтарные глаза, которые я видела сегодня ранним утром, но я не сомневалась – если сделаю это, он исчезнет.

— Впервые я пришёл к тебе в тот день, когда увидел на поляне, – сказал он тихо, его прохладное дыхание захватило все мои чувства. – Меня привёл туда твой запах – резкий и непохожий на любой другой – притянул к себе, словно я твой раб, и я чувствовал благодарность за каждый сладкий вздох, вырвавшийся из твоих лёгких, пока ты спала… за каждый крошечный стон, пока ты видела сновидения.

Я резко втянула в себя воздух.

— Но это было почти четыре месяца назад.

Глянцевый палец медленно поднялся вверх по моей руке. Порыв воздуха, громко и неожиданно, ворвался в мои лёгкие.

— Три месяца, двадцать семь дней и восемь часов, на самом деле.

Его палец продолжал свой извилистый путь, наполняя каждую клеточку, которой он касался тоской и желанием.

— Поначалу я довольствовался только тем, что наблюдал за тобой – сидел за твоим окном и слушал, как ты спишь, но спустя какое-то время этого стало недостаточно. Я почувствовал необходимость оказаться ближе, чтобы быть пронизанным и окружённым твоим пьянящим ароматом. В первую ночь, когда я влез в твоё окно, я был опустошён твоим запахом. Каждая ворсинка ткани, каждый предмет мебели – всё было пропитано им. Никогда ничего более мощного я не испытывал. Это набросилось на меня словно таран, приводя в восхищение и в то же время уничтожая. Опровергая всё то, что я думал о себе – единым ударом снося стену, которую я выстраивал всё своё бессмысленное существование.

Ещё один палец присоединился к его мучительной ласке, прикосновение гладкого кремния его кожи разжигало меня, языки огня, казалось, облизывали моё жаждущее тело.

— Тогда я понял, что ты погубила меня. Даже не подозревая об этом, ты разрушила железную волю, которую я укреплял на протяжении многих лет. Одиночество было моей бронёй, но ты разрушила её одним махом.

Его пальцы поднялись к моему горлу и остановились на сильном биении моего пульса.

— Я ненавидел тебя в тот момент, – закипал он. – Я ненавидел тебя за то, что ты как цепью сковала меня желаниями и потребностями, о которых, я думал, давно избавился. Я ненавидел тебя за то, что ты пробудила во мне то, что очень долго было мертво, и больше всего я ненавидел тебя за то, что ты совершенно не обращала внимания на тот ад, в который меня повергла, а вместо этого прожигала смертную жизнь со своим приземлённым бой-френдом.

Его пальцы откинули волосы с моей шеи, и я порывисто втянула в себя воздух, почувствовав его ледяные губы на своём плече. Его губы задержались на несколько секунд, после чего, он резко вздохнул и отстранился.

— Те ночи, когда ты считала своего дикаря достойным вторжения в твоё тело, были самыми трудными. Мне приходилось сидеть и часами наблюдать, как он неумело обращался с твоей невероятной анатомией, в полном неведении о том, как тебе угодить. Я чувствовал, что ты разочарована. Это исходило от тебя волнами. Это вызывало у меня отвращение и заставляло желать вырвать его сердце и насладиться им. Но вместо этого я наблюдал - причиняя себе боль твоим негодованием, позволял ему пополнить мою коллекцию фантазий о тебе.

Его рука обвилась вокруг моей талии и легла на живот, и он резко притянул меня к себе.

О, Боже, я почувствовала его эрекцию. Твёрдую. Аномально твёрдую. Твёрдую и большую.

Моё тело взорвалось от голода, жаждая восхитительного возбуждения, давящего на мою задницу.

Не в силах остановить себя, вращая бёдрами, я подалась к нему навстречу, вынуждая его сдавленно застонать.

— Остановись, – приказал он, сжимая меня и прекращая моё движение. – Изабелла, твой запах настолько сильный... такой соблазнительный и в тоже время мучительный для меня... Поверь, тебе лучше не делать что-то такое, что бросает вызов моему самоконтролю.

Он глубоко втянул в себя воздух и медленно выдохнул, в процессе, немного ослабив свои руки.

— Изабелла, ты понятия не имеешь, какую опасную игру ты здесь затеяла. Если бы знала, то не стала бы так опрометчиво рисковать своей жизнью. Ты вообще думала о последствиях, прежде чем в полном одиночестве поздним вечером зайти в глубь этого леса? Ты хоть на секунду задумывалась, что человек, который преследует тебя, пока ты спишь, может быть не тем, с кем тебе нужно общаться... или с кем оставаться наедине... или об кого тереться?

Его нос уткнулся в мою яремную впадину, заставляя мою кожу покрыться мурашками от его прохладного дыхания. Он застонал в мою шею.

— Ты хоть рассматривала возможность того, что я очень плохой человек, Изабелла? Что я делал в своей жизни много порочных, отвратительных вещей? Что я уничтожил больше человеческих жизней, чем могу вспомнить? Хотя бы одна из этих мыслей пришла к тебе в голову, прежде чем, погружаясь во тьму, ты оправилась искать меня?

— Ты не причинишь мне боли, – сказала я, затаив дыхание, стараясь не обращать внимания на яростное пламя, которое пылало там, где его тело соприкасалось с моим.

— Ты не можешь быть в этом уверена, – прошептал он. – Ты не можешь понять, что каждый раз, когда ты со мной, твоя жизнь висит на волоске. Если бы ты это знала, то не оставалась бы здесь.

Его холодная и твёрдая рука лежала на моём животе и, накрыв её своею, я нежно погладила тыльную сторону его ладони. Как только я вступила в контакт с его кожей, он напрягся и возле моего уха раздался резкий шипящий звук втягиваемого воздуха.

— Я доверяю тебе, – осторожно сказала я, чувствуя, что он опасен, но уверенность, что мне не навредят - не покидала меня. – Ты прокрадывался в мою комнату в течение нескольких месяцев. Если бы ты хотел причинить мне боль, то мог бы сделать это – много раз.

Его другая рука прошлась по моему бедру и остановилась на влажной теплоте между моих ног.

— Это не значит, что ты в безопасности со мной, Изабелла, или что я должен продолжать вести себя так глупо, позволяя себе роскошь видеть тебя. Каждая секунда, когда ты со мной – это борьба… каждое прикосновение - испытание. Если я хоть на секунду ослаблю свой самоконтроль, вся эта ситуация между нами может закончиться очень плохо.

Я протянула руку и коснулась его бедра, своим неожиданным движением заставив его вздрогнуть. Я провела пальцами вверх, слегка поглаживая напряжённую твёрдость его эрекции через натянутую ткань брюк. Он громко зашипел.

— Я не верю, что это когда-нибудь случится, – прошептала я.

Вдруг дикое рычание разорвало тишину, и весь воздух вышел из моих лёгких, когда я поняла, что прижата к грубой коре большого дерева, тело моего незнакомца вдавливается в спину, а его лицо возле моей разгорячённой щеки.

— Что я должен сделать, чтобы убедить тебя, что ты не должна доверять мне, Изабелла? – прорычал он, трясь об меня сзади. – Я должен рассказать тебе, скольких людей я убил, разрывая им глотки и насыщаясь ими до тех пор, пока последние капли жизни не попадали мне в рот? Или я должен рассказать тебе о том, что каждый раз, когда я нахожусь с тобой рядом, извращённый кровожадный монстр внутри меня хочет выпить тебя досуха, а потом оттрахать твоё безжизненное тело? Нравится как звучит, Изабелла? Этого достаточно, чтобы убедить тебя не доверять мне?

Я ахнула от боли, когда его эрекция вдавилась в мою спину.

— Изабелла, ты не представляешь, на что я способен. НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ. Я не какой-то хороший парень, который собирается задаривать тебя цветами и конфетами. Я не собираюсь рассказывать тебе стихи или увозить куда-то на своём белом коне. Я – убийца, Изабелла… монстр… я отвратителен, и я не имею права быть эгоистичным и подвергать тебя опасности. Потому что когда я рядом, мой мозг перегружен образами того, что я хочу сделать с тобой, а также тем, что я ОТЧАЯННО ХОЧУ получить от тебя, и поверь, не всё это выглядит мило. Мне нужно совсем немного, чтобы поддаться моменту слабости, и в конечном итоге ты окажешься мёртвой. Бля, хватит быть такой наивной, начни думать лучше о том, как закрыть от меня окно своей спальни, потому что, боюсь, однажды ночью, меня не удовлетворит лишь вкус твоей кожи, и той ночью мы с тобой потеряем всё.

С тяжёлым вздохом вес его исчез, прохладная твёрдость сменилась на сырость вечернего воздуха. Я обернулась, отчаянно жаждая вернуть его своему телу, которое просто умоляло меня об этом, но он растворился словно дым в тени, и я не могла его найти.

Моя кожа болела, а внутренности ныли. Яркое пламя было потушено.

Он ушёл.