1. По проселочной дороге

Терпеть не могу возвращаться домой по проселочной дороге. Это всегда означало, что по пути придется миновать жуткое поместье Калленов. От высоких каменных стен меня всегда бросало в дрожь, а еще они напоминали истории о привидениях.

Недавние штормы в этом районе оставили большие лужи мутной воды на главных дорогах, ведущих в город. Передвигаться пешком или на экипажах было довольно опасно. Утром отец посоветовал выбрать более длинный маршрут, так как он уже высыхал и представлял меньшую угрозу получить травму.

Утром было хорошо, некоторые одноклассники шли вместе со мной, а вот днем приходилось задерживаться, чтобы закончить математические уравнения. Приходилось возвращаться одной.

Земля и примятая трава подсохли с утра. Небо снова становилось ясным и голубым, птицы возвращались к пению. Я нашла некоторое утешение в их голосах и, обогнув тропинку, покинула безопасное здание школы.

Приблизившись к первому заросшему виноградом углу, начала насвистывать мелодию вместе с птицами, надеясь таким образом отпугнуть страшные мысли. Истории из детства упрямо просачивались в голову, но большинство тонули в голосе Майка Ньютона. Он пытался напугать нас во время обеда рассказами о жителях поместья.

Я возразила словами отца о том, что семья Калленов — замкнутые люди. Папа встречался с ними несколько раз на рынке и помогал с большими поставками в само поместье. Почувствовав облегчение, я снова начала насвистывать, быстро шагая по дороге, обсаженной деревья с одной стороны и высокой стеной с другой. Страх уменьшился, когда впереди замаячил последний угол, и дорога, извиваясь, удалялась от неестественно тихой местности.

Вздохнув с облегчением, я практически вприпрыжку добежала до угла, но остановилась, когда услышала громкий шум. Застыла на месте, не уверенная в том, что слышу. Это не было похоже на птичий крик.

Из виноградной лозы послышался странный треск, и я, недолго думая, подошла ближе к стене. Прижавшись ухом, пыталась разобрать звуки.

Шум внезапно прекратился, и все снова погрузилось в тишину. Над головой неожиданно раздался мужской голос.

— Привет.

Вздрогнув, я отступила назад и подняла глаза. Молодой человек сидел на верхней части стены и с любопытством наблюдал за мной.

Я шагнула в сторону дороги и медленно попятилась, почувствовав себя одинокой из-за внезапного появления этого человека.

Мужчина спрыгнул на мою сторону, но ближе не подходил, лишь умоляюще протянул ко мне руку.

— Все хорошо. Не хотел вас пугать, мисс.

Теперь я смогла получше рассмотреть мужчину. Страх и благоговение боролись во мне. Он был очень красив, больше, чем любой другой знакомый мне мужчина, включая мужа моей кузины Розы, Эммета. В его волосах были золотые вкрапления с оттенками каштана и меда, а глаза были цвета зелени окружающего нас леса, худощавая, но мускулистая фигура говорила о силе.

— Пожалуйста, позвольте представиться. Меня зовут Эдвард Каллен. Могу ли я иметь удовольствие узнать ваше имя? — формально спросил он, поклонившись. Улыбка заиграла на его губах.

Ошеломленная, я стояла как вкопанная, не в силах решиться на какие-либо действия.

Бежать? Отец был непреклонен, он строго-настрого запретил мне разговаривать с незнакомцами… но это Каллен. Мне всегда хотелось познакомиться с одним из них. Отец никогда не отзывался об их семье плохо.

— Язык проглотила? — поддразнил Эдвард с чарующей улыбкой.

— Я… я… — меня окликнули по имени, и я, прервавшись, обернулась. Майк Ньютон бежал к нам по дороге из города, словно бык.

— Белла! Твой отец попросил меня найти тебя и проводить домой, — пропыхтел Майк, остановившись рядом со мной.

— Белла… — благоговейно произнес Эдвард, привлекая наше с Майком внимание.

— Кто ты? Что случилось? — резко спросил Ньютон, толкая меня за спину и выпячивая грудь в попытке запугать Эдварда. Майк был ниже ростом, но гораздо коренастее, крепче. Я видела его дерущимся, когда мы были младше. Вспыльчивый, не говоря уж о том, как охотно он использовал кулаки вместо разума.

Холодок пробежал по моей спине, я испугалась за нового знакомого.

— Майк, ничего страшного. Давай вернемся в город, — уговаривала я самым успокаивающим голосом, на какой только была способна. Старалась не поддаваться охватившему меня страху.

— Я спросил, кто ты? — повторил Майк, придвигаясь ближе к Каллену.

— Меня зовут Эдвард, — ответил он без тени страха, глядя на моего невысокого друга.

— Эдвард? Ну, Эдвард, о чем ты говорил с моей девочкой? — требовательно спросил Майк, стоя всего в двух шагав от Каллена. Уперев руки в бока, он сжал кулаки.

Эдвард взглянул на меня, словно спрашивая, правда ли это, но я была слишком напугана, чтобы говорить. Однако делать ему больно тоже не хотелось.

— Не смотри на нее! — крикнул Майк, наклонившись вперед. Теперь его лицо было всего в нескольких дюймах от лица Эдварда.

— Нет, Майк. Пожалуйста, не надо… — взмолилась я.

— Заткнись, я сам об этом позабочусь! — ярость Майка на мгновение обрушилась на меня, прежде чем он снова сосредоточился на Каллене.

Я посмотрела на Эдварда, удивленная поведением Майка.

— Ты что, совсем тупой? Разве я не говорил не смотреть на нее? — крикнул Майк, потянувшись к Эдварду, чтобы схватить его за плечи и швырнуть о каменную стену.

— НЕТ! — закричала я и бросилась вперед, пытаясь как-нибудь помешать. Но то, что я увидела, остановило меня.

Эдвард положил руки на лицо Майка и оттолкнул его. Ньютон в агонии закричал и упал на дорогу, закрыв лицо руками.

Я посмотрела на Эдварда и увидела ошеломление на его лице. Он не отрывал глаз от корчащегося от боли Майка на грязной дороге. Зеленые глаза медленно встретились с моими, почувствовав мой взгляд. В них горели сожаление и тоска. Прошептав мое имя, Эдвард перелез через стену.

Был ли это сон?

Словно очутившись от глубокого сна, я покачала головой и посмотрела на Майка, который все еще лежал на дороге, закрыв лицо руками. Его крики перешли в стоны боли. Опустившись на колени рядом, я не обращала внимания на испачкавшиеся юбки. Мать будет в гневе, увидев это, но мне хотелось помочь Ньютону.

— Майк, дай посмотреть, — мягко попросила я, взяв его за запястья и пытаясь оторвать их от лица. На это ушло несколько попыток, но к увиденному я была явно не готова.

Багровые ожоги с большими волдырями покрывали лицо Майка и доходили до линии волос, где оканчивались двумя отпечатками ладоней.

2. В сомнениях

Сердце затрепетало, когда я услышала о решении отца обратиться за помощью к доктору Каллену. Как говорили слухи, он был врачом и ученым. Значит, состояние у Майка тяжелое... потому что никто никогда не искал Калленов.

Я ждала в гостиной, чтобы узнать новости. Доктор Блэк встретил нас по дороге и отвел Майка в свой кабинет. Я пыталась пойти с ним, но меня не пустили, лишь велели найти отца, местного шерифа.

Что бы не случилось, отец очень беспокоился. Он выглядел по-настоящему взволнованным, проводя рукой по усталому лицу. Я не винила его, потому что чувствовала то же самое.

— Отец? — спросила я, сидя на диване.

— Белла? Почему ты все еще не спишь? — спросил он, удивившись.

— Как Майк? — нетерпеливо спросила я.

Казалось, он собирался отказать мне в ответе, но затем, оглянувшись, передумал.

— Он наверху.

Отец сел рядом со мной на диван, пронзив меня испытывающим взглядом. Он напугал меня.

— Белла? Не хочешь рассказать, что случилось днем?

И я рассказала. О том, как выбрала проселочную дорогу и встретила Эдварда Каллена, а затем и о реакции Майка на него, приведшей к странной травме. Отец молчал, обдумывая мой рассказ, лишь время от времени качал головой.

Несмотря на то, что была свидетелем столкновения, я не понимала, откуда взялись ожоги. Эдвард голыми руками толкнул Майка. Откуда у него могут появиться такие ожоги?

Единственным человеком, способным ответить на этот вопрос, был Эдвард. Но безопасно ли возвращаться к поместью после случившегося?

Так или иначе, я нуждалась в объяснении.

Но сначала...

— Ты арестуешь Эдварда Каллена? — осторожно спросила я. Мне не нравилась мысль о зеленоглазом мужчине, сидящем в тюремной камере. Это была самозащита.

Отец неопределенно покачал головой и отправил меня спать, предупредив, чтобы следующие несколько дней я не гуляла одна. Главная дорога все еще была небезопасна. Я согласно кивнула на его просьбу, надеясь, что он не заметит лжи и скрещенных за спиной пальцев.

***

На следующий день меня сопровождали в школу другие ученики. Все разговоры сосредоточились на Майке. Слухи о его ранении быстро распространились по нашему маленькому городу. Вариантов было предостаточно.

— Слышал, его избили четверо здоровяков, живущих в поместье Калленов!

— Нет, нет, нет... их было двенадцать! Они прижали Майка к земле и тыкали в лицо раскаленной кочергой...

Ребята пытались вовлечь в разговор и меня, зная, что я в этом замешана. В своих небылицах они рисовали меня хрупкой девицей, нуждающейся в защите Майка.

Их реакция разозлила меня. Ученики перестали приставать с вопросами, когда им надоело то, что я не проявляю желания участвовать в их фантастических романах. Кроме того, они все равно придумают свой вариант, с моим участием или без.

Такие дети.

Я была благодарна судьбе за то, что всего через несколько месяцев я закончу местную школу. Отец пообещал отправить меня на Восток к тете. Там я смогу продолжить учебу в надежде стать учительницей.

От раздражения начала болеть голова, и я замедлила шаг, отстав от остальных. Ребята были так поглощены своими рассказами, что не заметили моего отсутствия.

Расстояние увеличивалось по мере того, как мы приближались к поместью Калленов. Ученики ринулись веред, словно бежали от тех двенадцати, которые якобы избили Майка накануне. Я почувствовала облегчение, когда они скрылись за поворотом. Вокруг меня снова стало тихо.

Остановившись, я посмотрела на высокую, увитую виноградом стену. Часть меня наделась увидеть Эдварда, сидящего наверху и улыбающегося. Но там были лишь птицы, клевавшие мертвые стебли в поиске гнезд.

Я почувствовала странное разочарование и поспешила к школе.

***

Сказки не закончились даже после начала занятий; они лишь усилились. Шепот повис в воздухе, когда учительница отвернулась, а обеденный перерыв состоял из все более громких версий.

Школьный день закончился тем, что ученики побежали обратно в город, заявив, что хотят навестить Майка и справиться о его здоровье. Домой я шла медленнее, радуясь, что обо мне все забыли.

Чувство вины за то, что ослушалась отца, разъедало. Я никогда не шла против его воли, и теперь чувствовала себя плохо из-за того, что собиралась сделать. Однако любопытство было сильнее.

Приблизившись к углу стены поместья Калленов, я замедлила шаг и подняла глаза. На меня накатило то же разочарование, что и раньше. Эдварда там не было.

Я придвинулась ближе и прижала ладонь к холодной поверхности, почти мгновенно услышав шепот своего имени. Он окружил меня, когда ветерок начал трепать виноградные лозы, создавая скребущий звук, имитирующий голос. Тот же самый, что и вчера, как раз перед появлением Эдварда.

Кто-то позвал меня по имени, и я испугалась. Страх наполнил сердце, пока я обдумывала дальнейшие действия.

Что происходит? Что я здесь делаю? Совсем одна.

Кто зовет меня по имени?

— Белла? — на этот раз голос стал громче. Вскинув голову, я увидела Эдварда. Он сидел на стене и улыбался мне той самой чарующей улыбкой. Не подумав, я улыбнулась в ответ. Сердце застучало между ребер, как птичка в клетке.

Эдвард спрыгнув вниз и подошел ко мне, улыбка не сходила с его лица. Щеки обдало жаром, когда зеленые глаза изучающе заплясали по моему лицу. Улыбка Каллена стала шире, и он поднял руку, будто хотел коснуться румянца на моих щеках.

Вспомнив ожоги Майка, я ахнула и попятилась.

— Эдвард? — неуверенно позвала. Я боялась его прикосновения. — Что случилось?

Его улыбка погасла, теперь Каллен выглядел очень печальным. Уронив руку, он уставился в землю и начал шаркать ботинком по грязи и камням. Я надеялась, что он расскажет мне, но тишина затягивалась.

— Пожалуйста... — умоляла я почти шепотом.

Печальный взгляд зеленых глаз медленно встретился с моим.

— Не думаю, что мне следует тебе говорить.

— Почему?

— Ты уйдешь, — ответил он грустным, потерянным голосом.

Сердце болело за него. Мне вдруг захотелось утешить Эдварда, чтобы снова увидеть ту чарующую улыбку.

— Я вернулась, потому что хочу узнать правду... хочу узнать больше о тебе, — застенчиво сказала я.

Напряжение на лице Эдварда уменьшилось, и я смогла увидеть намек на улыбку. Он с надеждой посмотрел на меня.

— Рад, что ты вернулась, — тихо сказал Каллен.

Я снова покраснела, довольная тем, что Эдвард захотел меня видеть. Часть сознания говорила, что это неправильно, ведь я его не знаю. Я могу оказаться в опасности, мне может быть так же больно, как и Майку, но тихий голос внутри меня просил остаться.

— Ты расскажешь, как ты обжег Майка? — спросила я, разрушая чары.

Эдвард вздохнул и неловко уставился в землю.

— Я не такой, как все. У меня есть особенность, — выпалил он, внимательно наблюдая за моей реакцией сквозь ресницы.

— Особенность? Ты болен? — беспокойство вернуло меня в чувства.

— Не совсем, но это держит меня вдали от людей, — ответил Эдвард, поеживаясь. Вынув руки их карманов брюк, он сцепил их спиной.

— Это из-за того, что ты сделал с Майком?

На лице Каллена отразился стыд.

— Да, — вздохнул он.

— Как? — тихо спросила я, чувствуя слабость в ногах. Я ничего не выдумала, все было реально.

— Мои прикосновения...

— Кто же ты?

Эдвард невесело рассмеялся, а затем с горькой искренностью ответил, — Яд.

***

Я бежала домой, думая об откровении Эдварда. В этом нет никакого смысла. Эдвард ходил и говорил, как обычный человек. Что это за особенность? Как он обжег Майка своим прикосновением? Эдвард назвал себя ядом. Это и есть причина ожогов? Был ли он тем, за кого себя выдает? Яд? Как дикий плющ, растущий в лесу?

Эдвард перелез через стену, не попрощавшись. Почему-то мне показалось, это была последняя наша встреча. Сердце бешено забилась при мысли, что ему больно. Но я старалась не думать об опасном и странном, испуганном и одиноком человеке, который так отчаянно нуждается в друге.

— Мисс Белла! Ваша мать искала вас! — пошипела служанка, увидев, как я приближаюсь к задней части дома.

— Иду! Просто была занята школьной работой, — ответила я, почти задыхаясь, и бросилась на кухню, где пахло свежим хлебом, ожидающим, когда его подадут.

— Все это обучение, — она покачала седеющей головой.

Служанка походила на мать во всем, что касалось места женщины в этом мире. Мы должны быть опорой для мужа и знать только женские вещи, такие как шитье, чаепития и званые обеды, и, прежде всего, мы должны выглядеть безупречно. Она обожала мою мать еще до моего рождения и верила каждому ее слову, как золоту.

Я молча вымыла руки в тазике с водой, который она оставила рядом с раковиной. Меня больше беспокоило, что мой обман раскроется, нежели очередной спор о равном образовании для женщин.

— Мисс Белла, у вас жар? — спросила служанка, бросив на меня странный взгляд.

— Я в порядке. Просто очень торопилась домой, — ответила я, отводя взгляд от ее любопытных глаз.

— Хм, — подозрительно хмыкнула женщина, а затем раздраженно выдохнула. — Ну, если это все, то ваша мама ждет вас в гостиной для дневных уроков.

Служанка взяла поднос с чаем, хлебом и мармеладом для моего полдника, а затем направилась в гостиную. Я следовала за ней, собираясь с духом и делая маленькие, как подобает леди, шаги. Так меня учила мама.

Я заняла свое место напротив матери, пока та тихо разговаривала со служанкой о вечерней трапезе. Приготовив себе чашку чая, подождала, пока мама будет готова. Когда она наконец закончила и повернулась ко мне, в парадную дверь настойчиво постучали. Служанка поспешила открыть дверь и чуть не упала, когда в прихожую ворвался один из помощников доктора Блэка.

— Простите, миссис Свон, мы ищем шерифа Свона, — сказал растрепанный мужчина, останавливаясь перед ней и снимая шляпу.

— Я думаю, он с доктором Блэком или в офисе.

— Нет, мэм, ни там, ни там его нет.

— Он еще что-то говорил о Калленах. Поищите у них.

Человек застыл в страхе, услышав эту фамилию, и, поблагодарив, ушел. Я посмотрела на служанку, все еще стоявшую у входной двери с раскрытыми, как блюдца, глазами. Мама спокойно взяла свое шитье и жестом попросила меня сделать то же самое. Служанка расслабилась и вернулась к своим обязанностям, взяв пример с матери.

Мои же мысли вернулись к Эдварду. Беспокойство сжало внутренности. Если отец отправился в поместье Калленов просить о помощи, стал бы он арестовывать Эдвард за Майка? Город будет только рад. Но что, если отец прикоснется к Эдварду и тоже пострадает?

Я не могла дышать.

— Мама, а не поискать ли нам отца? Это может быть важно, — тихо спросила я. Вряд ли смогу долго сидеть спокойно.

— Он, скорее всего, у Калленов... хватит прыгать, — ответила мама, делая еще один аккуратный стежок в своей вышивке.

— Может, я схожу в его офис и проверю? — настаивала я ровным голосом.

— Нет. А теперь, пожалуйста, обрати внимание на свои французские узлы, — ее голос стал на две октавы выше от раздражения, которое положило конец любым дальнейшим расспросам.

Придется сделать все возможное, чтобы дождаться возвращения отца домой.

***

Отец вернулся поздно вечером, я уже спала. Он выглядел уставшим, сидя за обеденным столом во время завтрака. Мать суетилась вокруг него, следя, чтобы на столе было все необходимое, от чашки горячего кофе до тарелки с яичницей и тостами, а так же ежедневная газета.

Я не могла расспросить отца о деталях встречи с Калленами, так как он был глубоко погружен в разговор с матерью. Прервать их — значит разозлить маму. Покончив с едой и извинившись, я встала из-за стола, чтобы собрать учебники. Родители пожелали мне удачи и еще раз предупредили, чтобы по пути в школу и обратно я держалась рядом с остальными.

Прогулка с другими ученики оказалась такой же утомительной, как и накануне. Все обмусоливали те же слухи: Майк и его эпическая битва с монстрами из поместья Калленов. Я около минуты жадно слушала, как Бенджамин рассказывал о вчерашнем посещении дома Ньютонов, надеясь услышать о состоянии Майка. Но меня ждало разочарование. Миссис Ньютон никого не пустила.

При мысли о том, что вскоре Майк начнет принимать посетителей, меня охватил новый страх. Ребята будут задавать вопросы о произошедшем, вопросы, которые будут требовать подробностей драки, деталей. Это может привести к вовлечению в это Эдварда. Он будет в опасности. Майк не был известен своей честностью, а слухи, которые распространяли мои одноклассники, могли дать словам Майка рычаг давления.

Нет, сначала нужно поговорить с самим Ньютоном.

***

В тот же день я уговорила маму нанести визит в дом Ньютонов с корзинкой для ухода. Пришлось сказать, что это мой долг, поскольку Майк пытался меня защитить. Мама на удивление согласилась, даже довольная тем, что я проявила больше, как она считала, женской ответственности в этом вопросе. Переодевшись в юбку и блузку, я решила сохранить иллюзию "правильной молодой женщины" нетронутой. Этот наряд делал меня более зрелой и менее похожей на шестнадцатилетнюю школьницу.

Миссис Ньютон приятно удивилась, увидев нас. В нашем городе миссис Свон считалась одной из лучших дам общества. Визит от нее мог придать статус. Честно говоря, я считала это чепухой. Для меня было важно лишь помочь Эдварду оставаться в безопасности.

Нас с мамой провели в маленькую парадную гостиную Ньютонов, и я продолжила свою шараду, расхваливая убранства дома миссис Ньютон и предлагая помощь с подачей чая. Устроившись на потертом зеленом диванчике, позволила матери вести диалог. Она сможет деликатнее расспросить о состоянии Майка.

Лицо миссис Ньютон вытянулось, на ее глазах выступили слезы. Я чувствовала себя ужасно. Моей целью визита была больше защита Эдварда, нежели помощь Майку. Тем не менее, я здесь и должна довести дело до конца.

— Миссис Ньютон, сожалею о травме Майка. Я хотела справиться о его здоровье и предложить помощь, ведь он пострадал, пытаясь защитить меня.

Скрестив пальцы.

Миссис Ньютон выглядела довольной... очень, очень, довольной моим замечанием. Я могла практически видеть, как шестеренки крутятся в ее мозгу, выискивая выгоду.

Она немного выпрямилась в кресле, разглаживая ткань юбки, прежде чем начать действовать под влиянием состояния сына.

— Мой мальчик ранен, но он сильный молодой человек. Зная Майка, оно скоро поправится.

Смесь лживой уязвимости и того, как она выдвигала своего сына, ясно давала понять, о чем думает миссис Ньютон.

Мне стало противно.

— Могу ли я навестить Майка, чтобы лично поблагодарить? — сладко спросила я.

— Конечно, можешь, дорогая. Дай-ка я посмотрю, проснулся ли мой мальчик, — сказала миссис Ньютон с необузданным энтузиазмом, и, извинившись, пошла наверх, в спальню Майка.

Я повернулась к маме, она с любопытством наблюдала за мной.

— Изабелла, ты не хочешь мне что-нибудь рассказать? — спросила она ровным голосом.

Я затаила дыхания, не зная, что она имеет в виду. Боялась, что мама может разгадать мою уловку. Миссис Ньютон вернулась прежде, чем мы успели продолжить разговор. Она практически вприпрыжку сбежала по лестнице.

— Можешь зайти на несколько минут. Мы с твоей мамой будем здесь, если вам что-нибудь понадобится, — объявила миссис Ньютон, заняв свое место в кресле напротив нас.

Я взглянул на маму, чтобы посмотреть на ее реакцию на то, что я останусь наедине с Майком в его спальне. Мама слегка нахмурилась, но это увидела только я. Потом будет множество вопросов, мне придется лгать. Я просто надеялась, что мои ответы ее удовлетворят.

Мама коротко кивнула, и миссис Ньютон показала дорогу в спальню Майка. Я старалась держаться прямо всю дорогу до двери, но увидев Ньютона, лежащего на спине и укрытого по грудь белым одеялом, сжалась. Казалось, словно он мирно отдыхает. Я не могла сказать точно, потому что его лицо было покрыто влажной марлей.

Я легонько постучала по деревянной раме, чтобы сообщить о своем присутствии, и Майк медленно повернул голову в мою сторону.

— Белла? — хрипло позвал он, будто давно не пользовался голосом.

— Привет, Майк. Мы с мамой пришли справиться о твоем здоровье, — осторожно ответила я. Не хотелось, чтобы у него сложилось то же впечатление, что и у его матери.

Я вошла в спальню и села на стул рядом с кроватью Майка. Вблизи смогла разглядеть несколько волдырей под марлей, и это было ужасно.

— Снотворное... Доктор Блэк дал мне немного настойки опия от боли... Доктор Каллен сказал, что со мной все будет в порядке и дал мне кое-что... — произнес он немного невнятно.

— Хорошо, мне бы не хотелось думать, что тебе больно, — сказала я, почувствовав облегчение. Несмотря на то, что я не рассматривала Майка как потенциального поклонника и даже не придавала большого значения его вспыльчивости, все равно не было лишена обычных дружеских чувств.

— Майк? Ты помнишь что-нибудь из того дня, когда получил ожог?

Майк был словно в полудреме, его глаза фокусировались на различных предметах в комнате. Когда я уж подумала, что он уснул, его глаза резко встретились с моими.

— Драка? — растеряно спросил он.

— Д-да, ты дрался. Помнишь, что случилось? — настаивала я, желая услышать версию Ньютона.

— Парень... он причинял тебе боль... ты должна была остановить его...

— Нет, он не делал мне больно.

Лицо Майка сморщилось от усилий, которые он прилагал к попытке вспомнить.

— Нет? — спросил он тоном потерявшегося мальчишки, жаждущего одобрения.

— Нет. Твои травмы — несчастный случай. Скоро ты поправишься, окрепнешь и вернешься к учебе, — подбодрила я, подбрасывая крошечную белую ложь, молясь, чтобы он принял ее за правду, когда поправится.

Уголки губ Майка дрогнули в улыбке, и через несколько мгновений он мирно захрапел. Выскользнув из комнаты, я спустилась вниз. Терпение мамы было на исходе. Миссис Ньютон болтала о важном визите мистера Каллена, который оказался идеальным джентльменом, но мать выглядела скучающей.

— Миссис Ньютон, Майк уснул, ему нужен отдых. Спасибо за чай, — сказала я с порога.

— О да... Да, ему действительно нужен отдых. Как мило, что ты беспокоишься о моем Майке. Я очень надеюсь, что вы еще навестите его. Знаю, вы ему очень помогли, — сказала миссис Ньютон, продолжая льстить. Мне вдруг захотелось убежать отсюда.

Мама встала и, рассыпаясь в комплиментах, вытащила нас дома.

Когда мы сели в экипаж и оказались за пределами слышимости дома Ньютонов, мама коротко спросила, — Изабелла, не хочешь ли ты рассказать мне, что происходит между тобой и Майком Ньютоном?

3. В надежде

— Изабелла, надеюсь, это не романтическая идея с твоей стороны. Когда придет время, мы с твоим отцом выберем для тебя мужа. Майкл Ньютон не подходит.

Мама была недовольна.

Однажды мне придется стать женой, но Майк никогда не задумывался о возможности моего замужества. А я и не думала о холостяках нашего города в романтической манере. На самом деле, мой интерес пал совсем в другое место.

После первого дня в школе я влюбилась в профессию учителя. Мне, шестилетней девочке, нравилась идея проводить целые дни, познавая что-то новое, и делиться этим с другими. Нашим учителем была женщина, и я тоже стала мечтать о таком будущем. Прибежав домой в тот день, я объявила родителям о своем плане.

Мать, естественно, была в ужасе, но отец оказался на моей стороне.

На протяжении многих лет я говорил об учебе именно с ним. Папа переписывался со своей богатой овдовевшей сестрой, прося принять меня, чтобы я продолжила учебу там. Сначала мама была против, но потом увидела в этом возможность найти для меня хорошего мужчину, который сможет поддержать статус нашей семьи. Мои родители происходили из семей высшего среднего класса.

Что же касается цели моего визита в дом Ньютонов… я не знала, как много отец рассказал о нашей с Эдвардом встрече. Пришлось тщательно подбирать слова, стараясь подражать маминым взглядам на наши обязанности перед обществом.

— Мама, я согласна, что Майк — неподходящий выбор. Я сочла благоразумным посетить его лишь в знак благодарности за помощь.

Темные глаза матери смотрели насторожено. Она знала, что я не до конца честна, но не была уверена, что из сказанного являлось ложью.

Когда карета остановилась, мама впустила нас в дом, чтобы приготовить ужин к приезду отца. Позвав служанку, она полностью игнорировала меня. Я медленно поднялась по лестнице в свою комнату и тихо закрыла дверь. На меня вдруг навалилась сильная усталость, и я практически упала в кресло рядом с письменным столом.

Прилив адреналина, который я чувствовала днем, оставил меня. Голова болела от мыслей об Эдварде и Майке, но мне не хотелось об этом думать. Вместо этого я сосредоточилась на планах с тетей.

Невидящим взглядом посмотрела на ее письма. Последние несколько месяцев я вела постоянную переписку с тетей. Оказывается, она была в таком же восторге, что и я, даже предоставила мне описание школы, в которой буду учиться, а также музеев и библиотек, которые мы посетим… за исключением волнения, которое обычно испытывала при прочтении ее писем, грудь грызло чувство вино. Мне придется уехать от Эдварда прежде, чем смогу убедиться в его безопасности.

Не знаю, поможет ли ему мой визит к Ньютон. Лишь когда Майк поправится, я буду знать наверняка, чем же все закончится.

***

Отец снова вернулся поздним вечером, пройдя через черный ход. Служанка как раз убирала последние фарфоровые стаканы в кладовую. Мать рано ушла спать, раздраженная тем, что отец не прислал весточки о том, что пропустит вечернюю трапезу.

— Она сердится? — вместо приветствия спросил отец. Мы оба знали, что мать не любит сюрпризов.

— Да, — вздохнула я, положив голову на ладонь.

Папа подошел к столу, за которым я читала, ожидая его возвращения. Сев в кресло напротив меня, он положил локти на деревянную поверхность.

Увидев отца, служанка фыркнула.

— Вот ваш ужин, — она поставила перед ним тарелку и ушла спать, давая нам возможность побыть наедине.

Я подождала, пока он заглушит первый голод, прежде чем подойти к разговору.

— Сегодня мы навещали Майка Ньютона, — начала я, едва потревожив своим дыханием пламя свечи.

— Он скоро поправится. Хотя доктор Блэк и доктор Каллен считают, что у него останутся шрамы.

— Итак, мистер… доктор Каллен смог помочь?

— Да, он наложил припарку, чтобы ускорить заживление, — ответил отец, откусывая кусочек мяча.

— А как насчет Эдвард Каллена?

Отец изучал мое лицо так же, как мама, ища ключ к разгадке моих настойчивых расспросов.

— В чем дело, Белла?

Я решила поделиться с отцом некоторыми своими тревогами. Теми, которые, как я наделась, не выдадут всех моих чувств к прекрасному мужчине, о котором я постоянно думала.

— Не думаю, что Эдвард Каллен должен быть наказан. Майк сам спровоцировал его.

— Все будет хорошо, пока Майку не станет лучше. Но и после я бы не беспокоился… Эдвард Каллен защищался, — заявил он глядя в свою тарелку. — Иди немного отдохни.

***

На следующий день я могла спокойно идти в школу обычной дорогой. Хотя мне было немного грустно, теперь нет шанса увидеть Эдварда.

Школа не доставляла мне особого удовольствия в тот день. Я постоянно думала о том, как посетить поместье Калленов.

Возможно, я могла бы взобраться на стену…

Нет, это неприлично. К тому же мама не обрадуется, если я испачкаю одежду.

Нужно поискать дверь. Она точно должна где-нибудь быть. Каллены же получают посылки, да и отец их навещал.

Я подумала, как открою дверь и начну убеждать его в том, что позаботилась о его безопасности, отец знает, что их драка с Майком была несчастным случаем. Ему не нужно бояться…

Нет.

Все будет совсем не так.

В основном я хотела увидеть его по очень эгоистичным причинам.

Эдвард был очарователен. Мне хотелось просто сидеть и говорить с ним обо всем. Спросить, чем он занимается целыми днями, что любит читать, какие у него хобби, любимый цвет, еда. Нравится ли ему регтайм или что-то более спокойное? Есть ли любимое укрытие?

И может быть, только может быть, он тоже подумает, что я очаровательна.

— Изабелла, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила учительница, отрывая меня от мечтаний.

— Да, мисс, все в порядке, — ответила я, чувствуя себя неловко. Кто-то в классе начал смеяться.

Она посмотрела на меня тем же взглядом, что и родители. Так, будто хотела узнать, что происходит в моей голове. Я не могла ее винить, ведь раньше всегда была самой усердной ученицей, а теперь вела себя как глупая мечтательница.

— Пора обедать. Может, поедим сейчас, а встретимся через полчаса? — объявила мисс, превращая смешки в звуки благодарности.

Скрип стульев эхом разнесся по классу, пока ученики спешили покинуть маленькое пространство и выбежать на свежий воздух. Я осталась сидеть на своем месте, зная, что мисс хочет поговорить.

Учительница подошла к моему столу и нежно улыбнулась.

— Изабелла, я знаю о городских сплетнях, так что, если хочешь поговорить, я готова выслушать.

Она не имела в виду ничего плохого, но мне было неудобно говорить об Эдварде и Майке. Я сама едва понимала свои чувства.

— Спасибо, мисс. Кажется, я просто устала.

— Ты усердно работала над своими исследованиями. Я мало чему могу тебя научить, — с беспокойством и гордостью сказала учительница. — Возможно, тебе нужен отдых. Может, проведешь остаток дня на улице? Почитаешь книгу для удовольствия.

Я начала было спорить, но мисс подняла руку, призывая к молчанию.

— Иди и наслаждайся солнечным днем, — сказала она, отпуская меня.

Не зная, что ответить, я просто взяла свои книги и вышла под лучи послеполуденного солнца.

***

Я не думала, куда иду, просто пыталась найти тихое место. Ноги вели меня по тропинке, петляющей между большими зелеными кустами. Она вела в противоположном от города направлении.

Когда звуки человеческих голосов стихли, а передо мной замаячил гул природы, напряжение отпустило. Я не соврала учителю, сказав, что устала. Так оно и было. Только немного в другом смысле.

Шаг за шагом спускаясь по проселочной дороге, я отмахивалась от мыслей о чужих ожиданиях и просто наслаждалась прекрасным днем.

Увидев угол стены, ведущий к поместью Калленов, между ребер пробежала дрожь. Ноги ускорили шаг, пока я не сорвалась на бег. Подбежав к каменному барьеру, приложила ладони к шероховатой холодной поверхности.

В безопасности!

Я хихикнула от этой глупой мысли, но ничего не могла поделать. Все мои грезы, наяву или во сне, были об этом месте и человеке, который в нем обитал. Вытянув руки вдоль стены, переплела пальцы с зелеными лозами. Я прислушивалась к любым признакам движения с другой стороны, ожидая странного шума. Во мне горело желание увидеть Эдварда, чтобы он прыгнул на стену и улыбнулся мне в знак приветствия.

Шелест ветра стал единственным ответом на мою безмолвную просьбу. Я пошла вдоль стены, скользя пальцами по выветренному камню. Все глядела вверх, не теряя надежды, что Эдвард появится. Но к концу стены и началу перекрестка, ведущего обратно в город, меня охватило разочарование.

Эдвард не придет.

Я двинулась домой, но что-то остановило меня посреди грязной тропинки. Странное ощущение в животе велело мне повернуть назад.

Оглянувшись на стену, уходившую на запад, я увидела виноградные лозы. Они стали плотнее, показывая лишь некоторые кирпичики.

Если я не смогу перелезть через стену, должен быть какой-то вход.

Может, если немного пройдусь, найду дверь…

Я медленно побрела по той части дороги, где никогда раньше не была. Меня подгоняла эгоистичная потребность увидеть кого-нибудь из Калленов…

Эдварда.

Стена с этой стороны оказалась гораздо длиннее. Она будто тянулась до бесконечности, как Великая Китайская стена. Деревья со стороны леса закрывали тропинку от солнца, создавая на ней танцующие тени.

В одной из больших расщелин показалась более темная тень, выделявшаяся среди остальных.

Дверь?

Споткнувшись о камень, я упала на стену рядом с темной областью, скрытой виноградными лозами. Сметая зелень, нашла ржавую металлическую ручку и толкнула ее вперед. Гнилые лозы и расшатанные камни упали на землю, но дверь поддалась и распахнулась внутрь, открыв передо мной еще одну стену лиан. Раздвинув их руками, зажмурилась от яркого солнечного света, на мгновение ослепившего меня. Когда глаза привыкли, я с удивлением подняла голову.

Ухоженный сад с колоннами в греческом стиле, цветущие кусты, маленькое стеклянное здание на дальней стороне, в центре журчал фонтан, а дорожки из сочной зелени вились через всю территорию.

Это было так захватывающе. О таком можно только мечтать или читать в сказках. Наверное, так должен выглядеть Рай; настоящий Эдем.

Справа я увидела двухэтажный большой дом, спрятанный за массивными кустами. Он служил стеной для этой части сада. Закрыв за собой дверь, я пошла по травянистой дорожке к дому. В кустах нашла идеально вырезанную арочную дверь. Пройдя через нее, наткнулась на другой сад, поменьше, но не менее впечатляющий. Он окружал многоэтажный дом в викторианском стиле.

Словно в сказку попала… и кто бы мог подумать, что за стеной будет нечто такое?

Голоса слева предупредили, что я не одна. Один выше, похож на женский, а другой — Эдварда.

Волна предвкушения вернулась, и я проскочила мимо последнего большого кустарника навстречу голосам. Остановилась как раз в тот момент, когда чуть не столкнулась с высокой фигурой, стоящей ко мне спиной.

— Ой! — ахнула я и подняла глаза. Передо мной стоял Эдвард.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он.

Прежде чем я успела ответить, женщина, столь же прекрасная, как и Эдвард, грациозно вышла вперед и ласково улыбнулась.

— Ты, должно быть, Белла.

— Я… я, — щеки запылил от стыда.

Что они обо мне подумают?

— Я миссис Каллен, мать Эдварда. Почему бы тебе не присоединиться к нам за лимонадом? — женщина протянула мне руку в белой перчатке.

Заглянув в ее глаза, я увидела блеск понимания. Румянец стал ярче. Эта женщина, кажется, понимает больше, чем я сама.

Эдвард наблюдал за мной с застенчивой улыбкой на лице, засунув руки в карманы.

— Да, пожалуйста, — согласилась я и наконец увидела, как улыбка Эдварда превратилась в широкую ухмылку.

4. В чувствах

Эдвард сидел напротив меня в белом плетеном шезлонге, уперев локти в колени. Он проследил за капелькой конденсата на своем стакане с лимонадом, а затем застенчиво посмотрел на меня сквозь опущенные ресницы.

Миссис Каллен покинула нас, наполнив стаканы. Что-то в их огромном доме требовало ее внимания. Конечно, это лишь вежливый способ оставить нас с Эдвардом наедине. Но наедине мы, конечно, не остались. Чей-то внимательный взгляд наблюдал за нами из высоких окон дома. Скорее всего миссис Каллен. В конце концов, я ведь незамужняя.

Эдвард провел пальцем по краю стакана, прежде чем поднять его и сделать глоток. Мои глаза следили за каждым его движением. То, как высокий стакан коснулся его рта, а подслащенная мутная жидкость прошла между его губ… все это так завораживало. Теперь, когда я оказалась рядом с ним, не знала, с чего начать. Все те вещи, о которых я думала, казались мне такими несерьезными.

Я подняла глаза, решив начать с извинений, но обнаружила, что меня так же пристально изучают. Это поразило меня.

Какой-то восхитительный трепет пробежал по всему телу. Я не знала, что он значит. Это чувство, словно тебя тошнит и при этом ты паришь в облаках, как птица в кобальтовом небе над нами.

Медленная улыбка расплылась по лицу Эдварда, пока он продолжал пристально смотреть мне в глаза. Связь, которую я чувствовала во время наших встреч, росла внутри маленьким коконом. Тепло, которое я чувствовала было неизведанным. Я еще так мало о нем знала…

Нужно было что-нибудь сказать. Что угодно. Поэтому я выпалила первое, что пришло в голову.

— Ты читал что-нибудь из творчества Марка Твена?

Эдвард опустил стакан, изобразив довольную улыбку.

— Да… Да, сейчас читаю. «Принц и нищий».

Порадовавшись, что смогла задать правильный вопрос, я продолжила расспрашивать о книге. Беседа расслабила нас и утекла в безопасное русло. Эдвард, в свою очередь, тоже расспрашивал меня о жизни. Я начала с кратких ответов, но он задавал все больше вопросов, желая знать подробности. Например, какой вид открывается из окна моей спальни, или цвет чернил, которыми я пишу письма. Что мне нравится больше для утренних тостов: абрикосовое варенье или масло? Какой я пью чай?

Все мелочи, возможно, глупые для большинства, но по его выражению лица я видела, что для него это многое значит. Я смогла заинтересовать его. Ободренная, продолжала рассказывать о своей жизни, пока разговор не перешел на мои планы с тетей. Пелена меланхолии опустилась на лицо Эдварда, и я замолчала.

Каллен молча откинулся на спину с удрученным видом. Я чувствовала себя ответственной, ведь именно мои слова сделали его несчастным.

Обдумывая эту ситуацию, мне пришла в голову неожиданная мысль. Следующий вопрос заставил меня нервничать, сейчас он был наиболее жгучим.

— Эдвард… ты когда-нибудь покидал это место?

— Иногда… но не далеко, — ответил он тихим голосом, с отвращением глядя на опустевший стакан.

— Я никогда не видела тебя в городе… — прокомментировала я, но замолчала. Эдвард еще больше ушел в себя.

Депрессивное напряжение его тела доходило даже на меня. Я протянула руку, чтобы коснуться его, но Каллен отпрянул назад.

— Пожалуйста, не трогай меня!

Вспомнив о его особенности, я тоже откинулась на спинку кресла и сложила руки на коленях.

— Прости. Я не хотела показаться грубой. Мне жаль, — извинилась я, обеспокоенная тем, что расстроила Эдварда. Теперь меня прогонят и никогда не пригласят.

— Нет… нет, не надо, — попросил он, качая головой. В зеленых глазах было столько грусти. — Мы не можем касаться. Я не могу прикоснуться к тебе. Причиню боль… а я этого вынести не смогу.

— Как? — спросила я, желая знать правду.

Эдвард глубоко вздохнул и снова посмотрел на меня. Мне хотелось показать искренность своих намерений. Он пожал плечами и аккуратно поднялся с шезлонга, приглашая меня следовать за ним. Я встала и с покорным видом пошла за высокой фигурой в большую часть сада. Мы направлялись к маленькому стеклянному зданию.

Эдвард молчал, и его широкие шаги заставляли меня практически бежать, что было вызовом для моих юбок. Добравшись до строения, которое выглядело так, словно изнутри набито листьями, Каллен отпер дверь.

Хотелось ободряюще прикоснуться к нему, утешить. Мне было больно видеть, как его переполняет ненависть к самому себе.

— Эдвард?

— Иди внутрь, — приказал он тихим голосом, махнув в сторону открытой двери.

Я не стала давить, сделала так, как он просил, и шагнула через деревянную раму в теплую комнату.

Вдоль каждой стеклянной стены стояли длинные столы, уставленные растениями, цветами и фруктами, которые я никогда раньше не видела. Медленно прошла по дорожке между столиками, чтобы получше все рассмотреть. У одного из растений были уникальные лепестки, расходившиеся в стороны. Они были похожи на детский рисунок коричневой звезды. Подойдя ближе, я услышала, как захлопнулась дверь и испуганно подпрыгнула.

— Не трогай!

Я обернулась. Эдвард стоял в нескольких футах от меня, прислонившись к двери, и наблюдал за мной.

— Зачем ты привел меня сюда? Какое отношение ты имеешь к этому место? — спросила я. Влажный жар давил на меня.

— Вот кто я, — просто ответил Эдвард.

— Не понимаю.

— Родители долго пытались завести детей, но не смогли. Мой отец — блестящий врач. Он пытался найти способ довести здорового ребенка до положенного срока, но после пятого выкидыша мать сильно заболела. Отец лечил ее всеми способами, которые могла предложить современная медицина, но ничего не помогало. В конце концов он обратился к другу-ботанику, который предложил заваривать чай с использованием различных цветов и корней. И один из тех чаев помогли ей.

Я слушала голос Эдварда, он начал с шепота, а теперь его переполняли эмоции. В особенности гнев и беспокойство. Все, что он сказал, было важно, но не завершало ответ. Я открыла рот, чтобы задать вопрос, но Эдвард уже продолжил.

— Отец ушел из больницы и пошел учиться к ботанику, помогающему матери. Они проработали вместе несколько лет, отец помогал ему с растениями, открывая для себя их многочисленные свойства — от целебных до смертоносных. Они создали метод исцеления физических ран и болезней, которые годами ставили врачей в тупик. Они пытались поделиться своими открытиями, но им отказали. Медицинский совет в больнице сказал, что все их исследования — бред сумасшедшего.

Я — яд.

В памяти всплыло лицо Эдварда с нашей последней встречи. Его ответ был таким загадочным. Я пыталась понять, но не смогла, хотя он ответил единственным известным ему способом, чтобы не поддаваться печали.

— Прости, — это все, что я смогла сказать, видя глубокую боль на его лице.

Эдвард покачал головой, отрицая мои извинения.

— Нет… Это не твоя вина. Люди боятся того, чего не понимают. Работа моего отца была не для людей без чувств, а для тех, кто верит, что существует большое множество путей исцеления. И все же… Уверен, что есть те, кто думает, что он поступил безбожно, и за это уже наказан тем, что получил. Своим сыном.

— Что? Но как ты можешь так думать? — воскликнула я, видя, что он верит в эту теорию.

Эдвард поднял руку, призывая меня к молчанию.

— Мои родители и ботаник уехали с Востока и переехали в этот район. Они хотели спрятаться от осуждения на Западе, чтобы начать все заново. Поселившись здесь, они построили стену вокруг сада около двадцати одного года назад. Ботаник прожил с моими родителями несколько месяцев, а затем решил вернуться на Восток. Отец хотел уйти с ним, но обнаружил, что мама беременна. Она была полна решимости родить здорового ребенка, и отец помогал ей всем, чем мог. Мать смогла выносить мальчика до положенного срока, и когда он родился, они были счастливы. Отец считал, что превзошел традиционный метод медицины и получил окончательное доказательство, что ботаника имеет в ней большое место… но вскоре родители заметили, что со мной что-то не так.

— Твое прикосновение? — осторожно спросила я.

Эдвард кивнул и отвел глаза.

— Да. Когда мне было около года, служанка купала меня, и я обжег ее. Не так сильно, как Майка Ньютона, но тем не менее она получила ожоги. Отец работал над лекарством для меня, чтобы я мог контролировать яд с помощью специальных тоников, но с возрастом эта особенность прогрессировала. Вскоре никто не мог прикоснуться ко мне, не пострадав. Каждый будет гореть… — Эдвард замолчал, казалось, закончив свой рассказ.

Я ждала продолжения, но он молчал. Интересно, проснусь ли я после этой истории? Она больше принадлежала книге сказок, нежели реальности. Когда тишина затянулась, я шагнула к Эдварду, который отказывался на меня смотреть. Я медленно подходила ближе, будто приближалась к дикому животному. Он открыл дверь и прижался к деревянному столу, стараясь быть как можно дальше от меня. Я остановилась в открытом дверном проеме и наблюдала за его измученным лицом. Он стоял в тени больших растений.

— Эдвард…

Каллен вздрогнул, когда я произнесла его имя, и посмотрел на меня так, словно хотел, чтобы я убралась отсюда куда подальше. Сердце подпрыгнуло в ужасе от его возможного отказа. Я сделала еще один шаг из маленькой оранжереи, намереваясь дать ему то, что он хотел.

Но все же остановилась.

Сердце считало мое нахождение в этом волшебном месте привальным. Мне не хотелось оставлять Эдварда.

— Я вижу, ты не хочешь моего присутствия, но, пожалуйста, позволь мне кое-что сказать, и я уйду, — попросила я, не в силах смотреть на него. Зеленые глаза были холодны. — Не думаю, что ты в чем-то виноват. Не думаю, что твоя мать сожалеет о том, что ты есть в ее жизни… не жалей и ты, что есть в моей. Моя жизнь похожа на карту, которой нужно следовать. Ее мне выложили родители и остальная часть этого города. Единственная надежда на изменения — продолжить образование, но даже это имеет свои ограничение. Здесь, с тобой, за то короткое время, что мы провели вместе, я почувствовала себя личностью, а не продуктом чужих ожиданий.

Эдвард тихо ахнул, но я проигнорировала его, желая закончить.

— Даже когда увидела, что случилось с Майком, я знала, что ты сделал это не из злого умысла. Знала, что не это определяет тебя как личность. Видела в тебе нечто большее. Меня не волнует эта твоя особенность. Я не считаю тебя ядом или наказанием за работы твоего отца. Я думаю о тебе как о друге, единственном настоящем друге.

Я не могла продолжать из-за неистовых рыданий, рвавшихся наружу. Сердце словно освободилось от тяжести и при этом разбилось на тысячи осколков. Прислонившись к дверному косяку, я пыталась отдышаться. Корсет сжимал мое тело и заставлял чувствовать слабость.

— Много лет назад отец ожидал посылку, которую доставили на городскую почту. Я умолял его взять меня с собой. Конечно, я остался в карете, но и это было прекрасно. Тогда я увидел красивую девушку, вприпрыжку бегущую по обочине дороги, ведущей в город. Она была вся в оборках и бантах. И она была такая счастливая… Девушка пела, но я не могу сказать, о чем была та песня, потому что мое внимание привлекла именно она. Я всегда думал, что моя мать — самая красивая женщина, но это девушка разбила мои ожидания. Она была невероятной.

Повернувшись к нему спиной, я стояла, завороженная рассказом и голосом, которым он говорил о той девушке. Волна ревности пробежала по моим венам. Мне не нравилось, как он говорил о ней… но во мне также зародилась надежда. Были моменты, когда я погружалась в свои мечты, скакала по дороге и пела… Могла ли я быть той девушкой, которую описывал Эдвард?

О, пожалуйста, позволь мне быть ей.

— Она перестала прыгать и петь, как только приблизилась первому зданию на Главной улице. Радость исчезла с ее лица, движения стали жесткими. Помню, как почувствовал между нами связь. Она была так похожа на меня. Девушка скрылась в офисе шерифа, но я сильно задумался об увиденном. Она скрывала то, кем является, чтобы принадлежать миру. Старалась следовать чужим ожиданиям.

Я обернулась и увидела Эдварда, стоящего в нескольких шагах от меня. Он держался за деревянный стол, словно пытался сдержать себя от необдуманных поступков.

— Понимаю.

— Понимаю, — прошептал он в ответ. — Каждый раз, когда видел тебя, я понимал твои чувства. Понимал, каково это прятать себя настоящего.

Эдвард осторожно поднял на меня глаза, не скрывая ни мыслей, ни эмоцией. Я могла видеть его душу и сердце.

— Я видел тебя и мечтал о нас. О том, как бы могли бы быть счастливыми вместе.

Слезы неуклонно текли по щекам, обжигая и без того чувствительную кожу. Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, так сильно оно билось от счастья. Эдвард стоял передо мной, словно раздетый догола, без каких-либо скрытых намерений. Никто никогда не давал мне столько честности.

— Не хочу, чтобы ты уходила… но если это слишком, — Эдвард указал на себя, а затем на растения вокруг. Мокрые дорожки текли по его щекам. — Я все пойму. Эта жизнь нелегка… но если скажешь «да», я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Спасибо… спасибо, Эдвард, — ответила я с улыбкой. Его слова подарили мне столько радости, что я не смогла не рассмеяться от легкости, которую ощущала в каждом дюйме своего тела.

На лице Каллена появилась надежда, когда он увидел мою реакцию Я шагнула почти вплотную, больше всего желая к нему прикоснуться.

Его брови поднялись в замешательство. Он стоял неподвижно, глядя на меня сверху вниз, и даже не осмеливался сделать вдох.

— Почему? — спросил Эдвард.

— Потому что… ты понимаешь меня, — прошептала я, положив руку на мягкую полосатую ткань на плече.
 

Читать продолжение >>>