Эдвард

Можно по пальцам одной руки пересчитать женщин — помимо родственников, — которые провели в моей квартире существенное количество времени. Еще три недели назад я мог бы поклясться, что в ближайшее время положение дел не изменится. Мне нравится иметь личное пространство. Не люблю, когда меня тревожат, ограничивают или беспокоят. А любая женщина, желающая прожить в моем окружении дольше одной ночи, наверняка вызвала бы именно такие чувства.

Но сейчас все по-другому. Не совсем понимаю, как это происходит и почему, но я определенно не испытываю неудобств от присутствия женщины в моей квартире. По крайней мере, одной конкретной женщины.

Наблюдая за тем, как Белла мечется по кухне, нарезает помидоры, бросает ингредиенты в кастрюлю и в основном устраивает беспорядок на моих нетронутых гранитных столешницах, я все жду, когда нахлынет раздражение, сожмутся от досады челюсти, а мозг пробежится по списку испытанных и проверенных оправданий, чтобы избавиться от гостьи. Но этого не происходит. Я не чувствую ничего, кроме спокойствия и счастья.

Эдвард трехнедельной давности сейчас даже не узнал бы меня в зеркале, но мне все равно.

— Ты на что, черт возьми, уставился, Эдвард Каллен?

Она с улыбкой поворачивается, и уголки моего рта автоматически приподнимаются. Словно простого свидетельства счастья Беллы достаточно, чтобы я стал счастливым.

— На тебя, — тихо говорю я. Обнимаю обвязанную фартуком талию и притягиваю Беллу к себе. Она смотрит мне в глаза. Медленно целую каждый уголок ее губ, затем центр, потом нежно тяну нижнюю губу зубами. Почему-то поцелуи с другими женщинами всегда быстро теряли новизну, а с Беллой по-прежнему кажутся новыми, свежими. На вкус она как помидор.

— Ням, — шепчу я. Целую подбородок и провожу рукой по спине Беллы, крепче прижимая ее к себе. Она утыкается носом в мое горло. Мое вечно искреннее сердце колотится сильнее. Теперь, по крайней мере, мы с сердцебиением пребываем в полном согласии.

— Эдвард... — ноет Белла, игриво вырываясь из моих рук. — Хочешь стать виноватым в уничтожении еще одной лазаньи? — карие глаза блестят и дразнят. Мне лишь сильнее хочется поцеловать Беллу. Но лазанью я тоже хочу. Трудный выбор.

Обычно в пятничные вечера я выходил в свет и напивался. Теперь я желаю до краев наполнить их Беллой.

— Чем-нибудь помочь? — спрашиваю я, когда она возвращается к плите.

— Даже не знаю. Можешь гарантировать, что ничего не сожжешь?

Ухмыляюсь.

— Спорный вопрос.

Гудит домофон. Я хмурюсь: мы никого не ждем, но, возможно, пришел Джаспер. Он спал на моем диване, пока искал квартиру. Если честно, это немного напрягало нас с Беллой. Впрочем, парень очень много работает, храни его господь.

— Алло?

— Привет, бро! — звучит бодрый ответ.

Нахмурившись, впускаю Элис. Через несколько мгновений она появляется у входной двери, вибрирующая от нервной энергии и одетая гораздо ярче обычного.

— Привет, — здороваюсь я. — У нас были планы, о которых я забыл?

Потому что ты определенно прерываешь мое свидание с горячей пташкой, которая сейчас украшает мою кухню.

— Нет, — ухмыляется она. — Я здесь не для того, чтобы увидеться с тобой.

А, понятно. Она наконец-то хочет признаться, верно? Вопрос в том, облегчить ей задачу или усложнить..?

Я не идиот. Однако моя сестра и лучший друг, вероятно, считают меня таковым, раз пытаются скрыть самый очевидный роман в истории.

Подсказка номер один. Через двадцать четыре часа после того, как Джаспер внезапно ворвался в мою квартиру с сумкой в руке, я заметил, как он кому-то пишет с полуулыбкой на лице. А когда я начал расспрашивать, друг запаниковал и сказал, что это меня не касается.

Подсказка номер два. В прошлое воскресенье я возвращался от Беллы и заметил идущую к метро Элис. Она знала, что меня нет дома, и в Камдене она не живет. Когда я спросил, она сказала, что забыла о моих планах. Я пригласил ее зайти, но сестра сочла, что время позднее, и ей пора идти.

Подсказка номер три. Элис целую неделю избегала моих звонков. Час назад Джас направился в ванную, стараясь не смотреть мне в глаза. Что парню целый час делать в ванной? Если только он не собирается на свидание.

Итак, я почти уверен, что инспектор Каллен раскрыл дело.

— Привет, Белла! — говорит Элис, стараясь отвлечь меня.

— Привет Элис, — застенчиво улыбается Белла. — Потрясающе выглядишь.

Она переводит взгляд с яркого наряда моей сестры на меня и застенчиво улыбается. Белла была моим партнером в расследовании.

— Да, какое распутное… прошу прощения, милое платье, Элис. Тебе не кажется, что это немного чересчур? Ведь вы с Джаспером, очевидно, просто друзья.

Смотрю на сестру, с трудом сдерживая ухмылку, и изображаю неодобрение.

Элис откашливается.

— Ну, дело в том...

— А вот и он! И тоже довольно нарядный, — громко говорю я, когда по лестнице спускается Джаспер.

— Что? — Джас замечает мою сестру, и во взгляде вспыхивает паника. Боже, это слишком весело. — Привет, Элис. Ты здесь. Уже здесь. Я думал…

— Я решила, что лучше сделать это сейчас, а не позже. Не хочу, чтобы секреты испортили вечер, понимаешь? — Элис нервно смотрит на Джаса, и я подавляю смешок.

— Что за хуйня здесь творится? — спрашиваю я, стараясь сделать голос как можно более суровым. Краем глаза вижу, как Белла скрывает ухмылку, притворяясь, что проверяет таймер духовки.

Джаспер встает рядом с Элис. Вероятно, хотят выступить единым фронтом.

— Приятель, дело в том, что мы с Элис теперь не просто… друзья. — Искренний страх на лице друга придает мне сил. В то же время я чувствую, что в любой момент могу разразиться смехом.

Добавляю немного фальшивого неведения.

— Что?

Элис переступает с ноги на ногу и вытягивается на свои четыре фута десять дюймов (ПП: 147 см) и возмущенно задирает подбородок.

— Мы вместе, ясно? И незачем надо мной трястись. Это не твое дело.

Подхожу на шаг ближе к Джасу.

— Хочешь сказать, ты трахаешь мою сестру, оставаясь в браке?

— Ну, полагаю, да. Но у нас с Марией все кончено. Ты ведь это знаешь, правда? Так что все в порядке. Нет причин выходить из себя, верно, Эд? — Он нервно улыбается. Белла за их спинами закатывает глаза, беззвучно смеясь.

Увидев это, я сдаюсь. Не могу больше сдерживаться. Элис и Джаспер смотрят, как я истерически смеюсь, а потом Элис взрывается.

— Ради всего святого, Эд! Ты знал. Все это время знал, просто подначивал нас.

— Конечно, черт возьми, знал! Блин, не нужно быть ебаным Пуаро, чтобы понять, что вы двое развлекаетесь!

— Ты хоть в курсе, какой ты придурок? — Элис пытается изобразить грозный взгляд, но я замечаю, что она сдерживает улыбку. Заключаю сестру в медвежьи объятия и взъерошиваю ее идеально уложенные волосы, пока она борется с моей хваткой.

— Тебе это нравится, сестренка. А теперь свали из моей квартиры и хорошо проведи время.

Джас с облегчением улыбается, а Элис выводит его за дверь.

— Это было подло, — хихикает Белла.

— Нахальные засранцы это заслужили. — Быстро целую ее в губы. — Впрочем, я очень рад, что они ушли.

Пищит таймер духовки.

— Голоден? — спрашивает Белла.

Оглядываю ее тело и чувствую себя более голодным и счастливым, чем за все былые годы.

— Всегда, — шепчу я, притягивая ее к себе.

***

— Мне очень жаль.

Она шепчет в темноту три слова. Чувствую знакомую боль, которая накатывает каждый раз, когда Белла их произносит. Что бывает довольно часто. Слишком, блядь, часто.

Делаю единственное, что в моих силах: притягиваю Беллу к своей груди, прижимаю крепче, и стараюсь успокоить.

— Что я сказал про извинения? — мягко спрашиваю я.

Она делает паузу, а когда заговаривает, голос срывается.

— Ничего не могу поделать. Меня гложет вина.

Едва разбираю слова — настолько тихо говорит Белла. Ее лицо скрыто от меня. Но я чувствую влагу безмолвных слез: они текут по щекам Беллы и падают на мою руку.

— Белла, — мой собственный голос звучит немного сдавленно. — Тс-с-с. Детка, все в порядке.

Никогда в жизни я не чувствовал себя настолько бесполезным. Совершил много ошибок, сделал много глупых и нелепых вещей, но никогда не испытывал такой беспомощности, как сейчас.

На самом деле, последние три недели были невероятными... за одним исключением: у нас не было секса.

Меня это устраивает.

Нет, это ложь. Я хочу Беллу. Отчаянно хочу прикоснуться, погрузиться в нее, соединиться с ней. Но еще сильнее хочу, чтобы она была счастлива.

Белла определенно не в порядке. Полагаю, она думала, что все у нас будет по-другому. В некоторой степени это так. По словам Беллы, я доставляю ей такое удовольствие, о котором Джейк мог только мечтать. Я заставляю ее чувствовать себя в безопасности, желанной и счастливой, говорит она. Джейку это никогда не удавалось. Белла признается, что хочет меня так, как никогда не хотела его.

Но физически для нее ничего не изменилось. Все по-прежнему напряженно и болезненно. Даже погрузить внутрь два пальца, как мы попробовали сегодня вечером, трудно.

Я знаю правду, и Белла в глубине души тоже ее знает. Мы не можем волшебным образом решить проблему с помощью огромной дозы похоти и физического притяжения. Не помогут и расслабляющие пенные ванны, алкоголь и часы прелюдии.

Белле нужна помощь от кого-то другого. Я чувствую себя бесполезным, слабым и жалким.

Она делает глубокий прерывистый вдох.

— Вот почему я этого не хотела, Эдвард.

Мое тело напрягается, а сердце подпрыгивает в груди.

— Что? — в страхе шепчу я.

— Вот почему я оттолкнула тебя. Ты этого не заслуживаешь... Настолько хуевую девушку, которую даже трахнуть невозможно! — горько смеется Белла.

— Вот почему мы не должны быть вместе.

«Нет.

Бля, нет».

— Белла, повернись.

Чувствую, как она качает головой. Отчаянно хочу увидеть ее глаза.

— Милая, пожалуйста, посмотри на меня.

Она неохотно переворачивается. Красное, заплаканное лицо вот-вот разобьет мне сердце.

— Пожалуйста, не говори так, детка, — практически умоляю я.

— Ты заслуживаешь лучшего, Эдвард.

— Нет! Господи, да это ты заслуживаешь лучшего человека, чем я! Если бы ты знала о некоторых моих поступках, то сочла бы меня недостойным внимания любой женщины. Тем более такой удивительной, как ты.

Белла опускает глаза. Ни одно из моих слов не может до нее достучаться.

— Ты хочешь быть со мной, Белла?

Боюсь услышать ответ, но мне нужно его знать. Я слишком глубоко увяз, чтобы позволить себе сомневаться.

— Это несправедливо по отношению к тебе, — шепчет она.

Обхватываю ее лицо ладонями, прижимаюсь лбом ко лбу и заставляю Беллу смотреть мне в глаза.

— Забудь об этой ерунде. Забудь о сексе и о том, что считаешь справедливым или несправедливым по отношению ко мне. Ты хочешь быть со мной?

Белла пристально смотрит на меня. Задерживаю дыхание.

— Конечно, хочу.

Выдыхаю с облегчением и несколько раз целую ее.

— Тогда это все, что имеет значение.

Белла отстраняется.

— Как ты можешь так говорить? Как можешь не беспокоиться об этом?

Тщательно обдумываю ответ.

— Детка, я не стану лгать и говорить, что не хочу быть с тобой во всех смыслах. Конечно, хочу. Но мы справимся, мы сможем туда добраться. Я в этом уверен. Но я пытаюсь сказать, что это не самое главное.

Нежно провожу кончиками пальцев по ее скулам, губам, подбородку, затем спускаюсь по шее. Белла дрожит, и я замечаю, как подрагивает моя рука.

— Важнее всего то, что мы чувствуем, верно?

Белла медленно кивает.

Три слова пробираются из глубины моей души и застревают в горле. Три слова, которые уже несколько дней витают в голове, словно призраки. Но я не решаюсь их выпустить: не знаю, задушат они меня или спасут.

Конечно, Белла — не Таня. Противоположнее просто некуда. У нас все по-другому, все правильно. Эти отношения никак не могут закончиться так же, как с Таней. Но если прозвучат три слова, то я подам Белле свое сердце, дрожащее и окровавленное, на серебряном блюде. И это меня ужасает.

Обнимаю ее и прячу лицо в изгибе шеи.

— Ты ведь знаешь, насколько ты мне дорога? Знаешь, как я схожу по тебе с ума?

Возможно, я смогу показать ей. Смогу заставить ее понять, не произнося слов, которые свяжут меня по рукам и ногам, сделав уязвимым.

— Ты нужна мне в моей жизни, — шепчу я. Это не идет ни в какое сравнение с правдой.

Снова чувствую слезы Беллы, теперь на моей шее.

— Ты тоже мне нужен, Эдвард. Я хочу разобраться с этим. Хочу быть с тобой.

Поддаюсь чувству облегчения, но не могу не ругать себя. Наверное, мое имя должно быть Дезертирвард Каллен. Или Трусвард — тоже ничего.

Выпускаю Беллу из крепких объятий и целую.

— Я все же думаю, что, наверное, пришло время подумать о других вариантах.

Она кивает и сглатывает.

— Ты готова с кем-нибудь поговорить? С профессионалом?

— Кажется, да. Но в прошлый раз это совсем не помогло, и…

Перебиваю:

— Это совсем другое. Я — не Джейкоб. Ты не в Форксе. Все иначе. Тебе нечего бояться, понимаешь?

— Да, — отвечает Белла. Хотя ей явно не по себе. Да и как иначе, учитывая ее прошлое? Кто захотел бы снова пережить такое? Но я уверен, что Белле это нужно.

— Обещай, что подумаешь?

Она кивает, целует меня и прижимается к груди. Несколько секунд смотрю на Беллу, затем она закрывает глаза.

Проходит еще час, прежде чем я наконец проваливаюсь в сон. Три слова продолжают порхать в мыслях, вслепую ища выход в темноте. Но все найденные двери, которые ведут наружу, надежно закрыты и заперты.

***

На следующее утро мы встаем поздно. Белла отправляется на встречу с Анжелой за ланчем. Они подружились, и я этому очень рад. Знаю, Белла отчаянно хочет рассказать Анжеле о нас, но пока не уверена, что может ей доверять, ведь новая подруга работает на «Вольтури». Мне потихоньку начинает надоедать постоянная скрытность. Впрочем, на работе мы все равно стараемся вести себя скромно — с того дня, когда Белла нечаянно на час отключила интернет. До сих пор смеюсь, когда вспоминаю. Постепенно обдумываю, с какой речью лучше пойти к Аро. Искренность — лучший вариант; Белла однажды это поймет и разрешит сказать боссу правду.

Пользуясь отсутствием Беллы, я решаю провести исследование. Открываю ноутбук и набираю в Google всего одно слово — «вагинизм». До признания Беллы я ничего о нем не слышал, поэтому меня удивляет, насколько много информации можно отыскать в сети. Приступаю к чтению.

«Страдающая вагинизмом женщина не может сознательно контролировать спазм. Реакцию можно сравнить с рефлекторным морганием, когда к глазу приближается посторонний предмет. Тяжесть вагинизма и степень боли при проникновении у разных женщин выражаются по-разному».

Полагаю, не только у разных женщин. Тяжесть варьируется от раза к разу с одной и той же женщиной. Я пришел к выводу, что в некоторые моменты Белла намного более расслаблена и открыта, чем в другие. Однако не смог найти никакой связи между этими моментами и тем, что именно мы делали заранее. Реакция кажется случайной и неконтролируемой, и это невъебенно расстраивает. Впрочем, метафора с морганием меня утешает. Дело не в том, что в глубине души Белла не хочет быть со мной — теперь я своими глазами вижу подтверждение. Она не может контролировать мышцы. Контроль. Снова это слово. Может, задача состоит в том, чтобы забрать у подсознания контроль над этой частью тела?

Список возможных причин длинный и разнообразный, начиная от очевидных — сексуальное насилие, принуждение или растление, до менее понятных — стресс, тревожное расстройство. Даже просто страх, что первый половой акт будет болезненным: это приводит к порочному кругу напряженных мышц, боли, страха и снова напряженных мышц. Видимо, у некоторых женщин заболевание возникает по понятной причине, а в других случаях причины неизвестны. Не знаю, относится ли это к Белле. Стала бы она бояться или испытывать трудности с сексом, если бы первый раз с Джейком прошел по-другому? Если бы первый раз вообще был не с Джейком? Или именно тот первый инцидент стал катализатором для возникновения такого состояния? В конечном счете причины не имеют никакого значения. Важно лишь то, как это исправить. Все, чего я хочу — помочь Белле выздороветь, преодолеть страхи и стать счастливой.

Существует, по-видимому, два основных метода лечения: терапия психологических причин и «расширители» различных размеров, которые помогают физически облегчить проблему. Читая о последнем, я невольно представляю, как Белла использует эти штуки. А затем чувствую легкую тошноту: воображаемое зрелище меня заводит! Учитывая тяготы, выпавшие на долю Беллы, мне совершенно ясно, что сначала ей нужно поговорить с психотерапевтом. Надеюсь, она согласится.

Когда я остаюсь один, как сейчас, в глубине души оживает мелочный страх. Что, если ни один из методов не сработает? Если ситуацию вообще невозможно исправить? Что с нами будет? Я навсегда останусь без секса с проникновением? Концепция «навсегда» пугает сама по себе, но я зашел так далеко, что не могу представить себя без Беллы, поэтому связываю с ней собственные страхи. Но если вернуться к основам, то я твердо уверен в главном. Сейчас мне нужна только Белла, поэтому нужно верить в лучшее. Конечно, она еще многого не знает обо мне и моем прошлом. Если честно, я не хотел этим делиться, боясь, что оттолкну Беллу. Но другая часть меня хочет, чтобы она знала все. Чтобы знала меня.

Начиная с места, откуда я родом.

Мне нужно позвонить.

К телефону долго не подходят, но я не сдаюсь. Она, вероятно, в саду.

— Алло? — этот голос олицетворяет для меня дом.

— Привет, мам.

— Эдди! — Я чувствую себя виноватым, услышав, сколько в ее тоне счастья и изумления. Не желая встречаться с ним, я избегаю и ее, хотя и понимаю, насколько это несправедливо.

— Как поживаешь?

Несколько минут слушаю мамину болтовню обо всех местных сплетнях: о розах ее подруги, о новом Primark, который открывается на главной улице. Наконец я говорю:

— Мам, хочу попросить об одолжении. Ну, то есть, у меня есть просьба.

— В чем дело, милый?

— Хочу приехать повидаться. Может, в следующие выходные…

— Это вовсе не одолжение! О боже, нам бы очень хотелось тебя увидеть. Ты так давно не был дома!

Я улыбаюсь. Скучаю по ней. Скучаю по дому.

— Ну, это не совсем одолжение. Ничего, если со мной кое-кто приедет?

— Джаспер? — предполагает мама. Летом я иногда приезжаю в Эссекс с Джасом.

— Нет, эм-м, девушка.

Наступает самое долгое на моей памяти мамино молчание.

— Ты... ты хочешь привести домой девушку? Сюда?

Неверие в голосе мамы звучало бы почти комично, не будь ситуация чертовски жалкой. По правде говоря, я еще ни разу не приводил домой девушку, кроме Тани.

— Да. Ты не против?

— Нет! Конечно, не против! Просто удивлена, Эдди, вот и все.

— Да, я тоже немного нервничаю, — хихикаю я.

— Так она... В смысле, вы... Она останется… с тобой? Или мне стоит разложить диван-кровать?

Теперь я смеюсь во весь голос.

— Да, она останется со мной, — отвечаю, все еще посмеиваясь.

— Не смейтесь надо мной, молодой человек. Мне-то откуда знать? У вас, детки, сейчас столько чертовых правил. Элис каждый раз упоминает разных мужчин, но не позволяет мне называть их ее парнями. Эта женщина может вполне оказаться для тебя просто другом!

— Ладно, ладно, извини. Она, вообще-то, была моим другом.

— А сейчас? — мама спрашивает с таким нетерпением, словно я вот-вот продиктую ей выигрышные номера в лотерее.

— А теперь она...

Великолепная.

Замечательная.

Женщина, в которую я, кажется, влюбляюсь.

— …нечто большее.

— Я так счастлива, милый. Честно. С нетерпением жду встречи с ней. Значит, в следующие выходные, верно?

— Ну, я еще уточню, но, скорее всего, да. Я сообщу.

— Хорошо. — Ее тон становится более серьезным. — Слушай, Эдди, папа тоже будет очень рад тебя видеть.

Вздрагиваю.

— Очень мило с твоей стороны, однако, думаю, мы оба знаем, что это неправда.

— Я бы хотела... ну, хотела бы, чтобы вы лучше понимали друг друга.

— Мы очень разные, мам.

— Вы не так сильно различаетесь, как ты думаешь.

Очень надеюсь, что мама ошибается. Не хочу на него походить ни в малейшей степени.

— Ладно, как скажешь. Значит, увидимся с вами обоими.

Замолкаю, сглатывая внезапный комок в горле.

— Я по тебе соскучился.

— Я тоже по тебе скучаю, — шепчет мама. Решаю закончить разговор до того, как она начнет плакать. Или того хуже — я начну.

Прямо перед тем, как я собираюсь повесить трубку, мама меня останавливает.

— О, Эд, подожди. Ты не сказал, как зовут твою девушку.

Ухмыляюсь.

— Белла.

— Белла, — повторяет мама. Слово звучит так знакомо, будто она знала его все это время. Чувствую прилив тепла

***

Через два часа звонит домофон. Я практически бегу к двери: хочется поскорее спросить Беллу о следующих выходных. Но она встречает меня суровым и расстроенным видом.

Провожаю Беллу внутрь и наполовину заключаю в объятия.

— Детка, что случилось?

Она отстраняется и пристально смотрит на меня.

— Ты должен сказать мне правду, прямо сейчас.

Страх сдавливает грудь.

— Правду о чем?

— О тебе и Розали Хейл.

Следующая глава

Предыдущая глава