Эдвард

Апрель 2003 года

— Ты уверен, Эд? — спрашивает сестра с серьезным видом. Впрочем, из-за нового пирсинга в носу ее довольно сложно нормально воспринимать — слишком отвлекает. Папа взбесится. Жду с нетерпением.

— А почему ты спрашиваешь? — хмурюсь я.

Элис поджимает губы и осторожно произносит:

— Я просто не понимаю, к чему такая спешка. Тебе ведь всего двадцать, верно? Большинство людей не думают о браке еще лет десять!

Снова перевожу взгляд на выставленные в витрине кольца с бриллиантами. Ужасно раздражает, когда Элис прикидывается вселенской мудростью, хотя на самом деле она на год младше меня.

— Почему я должен поступать, как большинство людей? Все очень просто, сестренка: я люблю Таню. Любил ее последние три года, и теперь хочу на ней жениться.

Элис вздыхает, а я пытаюсь сдержаться. Знаю, она просто волнуется за меня, но ради всего святого!

— Просто хочу убедиться, что причина именно в этом.

Фыркаю.

— Ну, очевидно, это не единственная причина, по которой я прямо сейчас делаю предложение.

Элис быстро хватает меня за руку.

— Вот об этом я и говорю! Ты не обязан жениться на ней из-за беременности. В каком веке мы живем, по-твоему?

Смутившись, оттаскиваю Элис от витрины с драгоценностями и торопливо шепчу:

— Знаю, тупица. Какую часть фразы «мы любим друг друга» ты не поняла?

Провожу рукой по волосам. В последнее время они стали безумно длинными, и на голове, если честно, полный беспорядок. Мысленно делаю пометку: постричься до вечера субботы. Тане нравится покороче.

Делаю глубокий вдох.

— Элис, пожалуйста, просто порадуйся за меня, ладно? За нас.

Моя сестра прохладно относится к Тане. Впрочем, уверен, все дело в том, что они мало времени проводят вместе. Да и общего у них не так уж много. Надеюсь, теперь все изменится. Ведь я стану объединяющим звеном, не так ли? Рождение ребенка точно приведет Элис в восторг.

— Эд, я очень рада за тебя, честное слово. Просто... хочу удостовериться.

Обнимаю ее.

— Ну, в проверках нет необходимости. Я в порядке и очень взволнован всем этим.

Ухмыляюсь, и Элис неохотно улыбается в ответ.

— Честно говоря, я ожидал большего энтузиазма. Ты ведь станешь тетей! — Взлохмачиваю ее колючие пурпурные волосы, и Элис со смехом отталкивает меня.

— Я в восторге. Серьезно. Уже планирую для нее маленькие наряды!

Закатываю глаза.

— Или для него.

Если честно, я немного испугался, когда Таня сказала, что беременна. Мне ведь едва исполнилось двадцать. Мы вскоре собираемся стать выпускниками. Это событие не входило в планы. Но положение у нас не такое уж и плохое, верно? Мы не в старшей школе. Когда закончатся экзамены, я найду подработку на все свободное время, а затем начну искать что-нибудь постоянное. Конечно, было бы проще, если бы я знал, чем хочу заниматься, но меня это не слишком беспокоит. Все сложится. Как только получу результаты, смогу начать рассылать резюме.

Найдем маленькую квартирку. Съеду из дыры, которую делю с Тайлером; будет здорово. Мы все равно собирались это сделать — обсуждали буквально пару лет назад.

Самая приятная часть в том, что ребенок навсегда соединит нас с Таней. Это так здорово. Порой я недоумеваю, как мне удалось заполучить такую красивую, замечательную девушку, но, пожалуй, стоит просто вознести хвалу небесам и заткнуться. Воображение будоражит внешность будущего ребенка. Какие черты он возьмет от меня, какие — от нее? Это ужасно пугает, но за пару недель я свыкся с ситуацией, и теперь не могу дождаться. Таня тоже взволнована. Думаю, она по-прежнему немного нервничает и боится, но это логично. Наверное, беспокоится о нашем будущем. Как только мы обручимся, ей станет намного лучше.

Поворачиваюсь к Элис.

— Итак, мы можем вернуться? Поможешь мне выбрать самое греховно роскошное кольцо, которое впишется в самый скудный бюджет?

Ее улыбка по-прежнему не достигает глаз.

— Конечно, давай.

Двадцать минут спустя у нас есть кольцо, которое я могу себе позволить, но которое при этом достойноТани.

— Ладно, я лучше пойду, — говорит Элис, целуя меня в щеку. — Надо помочь с подготовкой к вечеринке. Зайдешь попозже?

— Постараюсь, — отвечаю я. — Зависит от Таниных планов.

— Разумеется, — бормочет Элис, закатывая глаза, затем разворачивается и направляется по своим делам. — Увидимся позже, бро.

— Пока.

Отойдя на несколько шагов, я слышу, как сестра снова бежит ко мне. Оборачиваюсь, а она внезапно крепко меня обнимает.

— Будь осторожен, — шепчет Элис мне в грудь.

Признаюсь, это слегка нервирует. Моя сестра — самый позитивный и восторженный человек на планете, но порой что-то в ее мозгу переклинивает, и Элис начинает вести себя довольно странно.

— Эли, — осторожно отстранив, я смотрю на нее. — Что происходит? С чем мне быть осторожным?

— Просто одно из моих странных предчувствий, понимаешь?

Сердце бьется немного быстрее. Иногда вибрации, которые улавливает Элис, оказываются поразительно точными. В грудь проскальзывает холодок страха.

— Дело в ребенке? — спрашиваю я, широко раскрыв глаза.

Она быстро качает головой.

— Нет. Думаю, дело в тебе. И, эм, Тане.

Закатываю глаза.

— Об этом можешь не беспокоиться; я в ней уверен. Боже, Эли, ты совсем как Тайлер! Он вечно относится к ней чертовски подозрительно. Постоянно советует мне быть осторожным и все такое. Хотя с ним она всегда вела себя очень мило.

Впрочем, говорят, курение травы делает из человека параноика. Возможно, именно это стоит за подозрениями моего несчастного соседа по квартире и лучшего друга.

Элис пристально смотрит на меня, словно хочет сказать что-то еще, но передумывает.

— Хорошо. Тогда увидимся позже?

Смущенно улыбаюсь.

— Да, наверное.

Элис удаляется, а я смотрю вслед. Моя сестра немного сумасшедшая, но я все равно ее люблю.

***

Когда я вставляю ключ в замочную скважину, меня настигает мистер Хан — наш арендодатель и владелец индийской забегаловки, расположенной под нашей с Тайлером потрепанной берлогой.

— Эй, Эдди!

Какого хера на этот раз?

Поворачиваюсь к нему лицом.

— Да?

— Где ваша арендная плата? Обещали заплатить на прошлой неделе, но до сих пор этого не сделали! — Он вскидывает руки. — У вас задолженность за последний месяц.

— Стоп, я же отдавал вам арендную плату. То есть, я отдал деньги Тайлеру, чтобы он передал вам… черт возьми!

Тайлер. Господи, я люблю этого чувака, но он такой безответственный говнюк. Я отдал ему свою половину еще в понедельник, а теперь беспокоюсь, куда, блядь, подевались деньги. Поначалу жить с Тайлером было весело. Сплошная выпивка и смех. Сосед постоянно закидывался какой-то чрезвычайно впечатляющей травкой, которую умудрялся добыть у зятя. Теперь, по прошествии года, наркотики прекратились, но Тайлер не может справиться даже с такой простой вещью, как оплата чека за аренду.

Раздраженный, я заверяю мистера Хана, что это просто недоразумение, которое я сейчас же улажу, и сердито топаю наверх. Обхожу бочком пивные банки и коробки из-под пиццы, разыскивая своего бесполезного соседа.

— Тайлер!

Как странно. На спинке дивана висит Танин жакет. Наверное, просто вчера забыла. Бросаю вещь в свою комнату, подальше от запаха дыма и потенциально пролитого пива. Хотя я мог бы поклясться, что помню, как она его надевала...

— Тайлер, открывай. — Стучу в дверь его спальни. Там играет музыка, но он, скорее всего, отрубился.

...Разве она не совала руку в карман? И не предлагала мне потом найденную там жвачку?..

Затем из его комнаты доносятся очень отчетливые звуки. Ну, значит, не вырубился. Мне, если честно, похер, привел ли он пташку; дело нужно уладить.

— Тайлер, спрячь свой гребаный член и скажи, куда, блядь, подевалась моя половина арендной платы! — На этот раз я кричу громче, чтобы он услышал меня сквозь музыку.

Звуки стихают, и я слышу панический женский шепот. Ухмыляюсь. Расслабься, девочка, я не собираюсь врываться и пялиться на твои сиськи.

Но в ее голосе звучит что-то отчетливо знакомое. Затем я слышу, как суетится Тайлер...

…Вчера Таня определенно забрала жакет домой.

Толкаю дверь. Первое, что я вижу — лицо Тани.

Ее лицо.

Его голос.

Ее джинсы на полу.

Его скомканные грязные простыни.

Запах. Запах секса.

Ковыляю прочь от двери и нахожу диван. Кажется, мозг перестал работать.

Потому что это не может быть правдой. Это не по-настоящему.

Она рядом со мной, и я чувствую ее запах: духи, пот и… секс.

Не со мной. Не со мной. Не со мной.

Кажется, она что-то говорит, но я не слушаю. Таня касается меня, а я инстинктивно отшатываюсь. Ее руки. Ее руки были...

Затем я слышу его голос и начинаю понимать.

Поднимаю голову. Тайлер смотрит на меня; по всей роже размазаны страх, мольба и ебучее раскаяние.

— Эд, пожалуйста, дружище, это не то, что ты думаешь.

Клише возвращает меня к реальности.

Встаю и хватаю Тайлера. Моего лучшего друга.

— Не то, что я думаю? Не то, что я думаю!

Тащу его, толкаю, бью головой о стену.

— Эд! — Таня. О боже, Таня, Таня, Таня.

— Хочешь сказать, я не застукал, как ты трахал мою девушку. Мою беременную девушку!

Глаза у него огромные, как блюдца. Очевидно, для Тайлера это новость. Боже, для меня тоже новость: Таня беременна, но ребенок... они трахались, и...

— Уебывай отсюда, — кажется, говорю я, едва узнавая собственный голос. Чувствую свою руку на горле Тайлера. — Уебывай, пока я, блядь, тебя не убил.

Смотрю, как он выбирается через дверной проем, и замечаю, как широко раскрытые глаза Тайлера устремляются к Тане. Взгляд говорит обо всем. Она беременна, она беременна, она беременна.

Наступает тишина. Таня приближается ко мне, но на этот раз не прикасается.

— Эд, посмотри на меня, — шепчет она. Этот голос. Мне всегда нравился ее голос. — Пожалуйста, позволь мне объяснить, малыш.

Малыш, малыш, малыш.

Едва успеваю добраться до ванной, как меня тошнит.

***

— Как давно, Таня? — Я уже несколько раз задавал этот вопрос. Она его избегает.

Она плачет, а я нет. Я просто онемел.

— Пожалуйста, Эд, — всхлипывает она. — Все совсем не так, как у нас с тобой. Это ничего не значит. Пожалуйста, выслушай меня.

Поворачиваюсь к Тане. Смотрю на нее, и сердце разрывается на части; я снова отворачиваюсь.

— Выслушаю, когда ты ответишь на один вопрос: как давно?

— Эд, я люблю тебя. Пожалуйста! Ты должен простить меня.

— Любишь? — не могу скрыть дрожь в голосе. — Ты, блядь, любишь меня? Если любишь, то какого хуя ты так поступаешь?

Онемение проходит, но следом накатывает горячая пелена боли, поэтому я пытаюсь вернуть его. Гонюсь за ним. Хочу оцепенеть — хотя бы на несколько минут.

Таня рыдает, и меня это еще больше бесит. Какое право она имеет рыдать? Она уничтожила наши отношения.

— Не знаю, — шепчет она.

— В последний раз спрашиваю, Тан, как, мать твою, давно?

Мне наконец-то удается посмотреть ей прямо в глаза. Я любил ее глаза — такие красивые, — но теперь ненавижу их; они говорят все, что мне нужно знать.

Довольно давно.

— Думаю, несколько месяцев, — шепчет она, прежде чем начинается новый приступ рыданий.

Все, чего я хотел, все мое будущее, три гребаных года сведены к нулю. Всего тремя словами.

Мои мысли заполоняют презервативы. Множество пачек. Я был таким идиотом.

— Ребенок не мой, — шепчу я. Не понимаю, с облегчением или нет. Я очень сильно хотел этого ребенка и уже любил его. Но я мечтал создать семью с Таней, а теперь не могу даже смотреть на нее.

— Возможно, твой, Эд. Вполне возможно. — Она хватает мою руку, затем прикасается к лицу. Глаза наполнены отчаянием. — Мы можем все исправить, малыш. Если ты простишь меня, мы станем семьей. Как ты и хотел.

Как я и хотел. А Таня когда-нибудь этого хотела?

— Это не мой ребенок, Таня. — Чем больше я это повторяю, тем реальнее становится утверждение.

— Возможно, твой!

— Нет! — рычу я, удивляя нас обоих. — Мы использовали презервативы, тупая ты сука! — Она вздрагивает, услышав оскорбление. Не думаю, что когда-либо так называл женщину. — Каждый. Ебаный. Раз!

Я был идиотом, дураком. Ненавижу себя больше, чем ее. Я люблю ее. Боже.

— Они не всегда срабатывают, — шепчет Таня. По-моему, даже она понимает, что хватается за соломинку.

Стараюсь смотреть твердо, сдерживая свою боль.

— Вы с ним каждый раз предохранялись?

Тишина.

— Вы предохранялись, Тан?

Она качает головой. Думаю, мне пора уходить.

У двери Таня хватает меня за рукав, пытается оттащить, но я отмахиваюсь. Мне отчаянно хочется обнять ее, ощутить прикосновение знакомых рук и вдохнуть знакомый запах. Но я не могу. Она нас уничтожила.

— Эд, мы можем с этим справиться, — голос у Тани решительный, даже немного пугающий.

— Зачем тебе это? Очевидно, я тебе не нужен. Господи, что ты вообще собиралась ему сказать? Тебе не кажется, что Тайлер был бы немного обеспокоен, узнав о беременности?

Сам не знаю, почему спрашиваю об этом или почему меня это волнует. Вопрос просто вылетает.

— Как ты могла так поступить, Таня? Позволить мне растить чужого ребенка?

Внезапно я нахожу ответ. Все ясно, как божий день, и меня снова тошнит.

— А, я понял. Я — более безопасный вариант, верно? Старый добрый Эдди, держись за него. Я залетела, но он меня поддержит. У него есть перспективы, будущее. А что есть у другого парня? Грязные простыни да пристрастие к травке. Ты оценила шансы, да, Тан? И мои оказались выше.

По выражению ее лица я понимаю, что прав. И она это знает.

— Я люблю тебя, Эд, — шепчет Таня.

— Нет. — Мои собственные слова бьют меня в живот. — Если бы ты любила меня, то никогда бы так не поступила.

Затем я оказываюсь на улице. Мистер Хан открывает забегаловку на ужин. Интересно, как, блядь, моя жизнь успела так сильно измениться за последний час? Нащупываю в кармане маленькую коробочку и останавливаюсь, пошатываясь и гадая, не стошнит ли меня снова.

Мне кое-кто нужен. Мне нужна Элис.

Когда я приезжаю, вечеринка в самом разгаре. Ковыляю к двери комнаты Элис, и мне открывают незнакомые девушки.

Они хихикают и пытаются втащить меня внутрь. Я не могу. Не хочу.

— Элис Каллен, — говорю я срывающимся голосом. — Пожалуйста, приведите ее ко мне.

Не знаю, сколько еще смогу продержаться. Завеса оцепенения отодвинулась, и меня тянет в пропасть.

Появляется лицо сестры, до физической боли знакомое. Элис бросает на меня всего один взгляд, закрывает за собой дверь и вытаскивает меня на улицу.

— Что случилось? — шепчет Элис.

Мне удается произнести только одно слово. Таня. Затем я чувствую позади кирпич стены, а потом — землю, когда сползаю к ней. Эли оказывается рядом со мной. Она такая маленькая, что практически забирается ко мне на колени. Обхватывает меня своими крошечными руками и притягивает мою голову к своей груди, поглаживая волосы. Элис пахнет морем, уютом и домом.

Лишь ощутив холод и влажность ее майки на своей щеке, я понимаю, что эти прерывистые рыдания исходят от меня.

***

Закончив говорить, я некоторое время не могу вспомнить, где нахожусь. Прошло немало времени с тех пор, как я позволял себе задуматься о Тане, да еще и во всех подробностях. Несколько секунд я по-прежнему сижу на земле возле общежития Эли.

Единственное, что притягивает меня обратно в настоящее — настойчивый взгляд карих глаз.

Белла.

Ее вид — словно теплое одеяло, которое укрывает каждый дюйм моего тела и ограждает от событий той ночи. Теперь, когда история рассказана, тишина в квартире кажется густой и тяжелой. Жду реакции Беллы.

В конце концов она спрашивает:

— Что стало с ребенком?

Проглатываю осколок боли, и он рассыпается по пересохшему горлу, словно битое стекло.

— Она сделала аборт, — выдавливаю я сквозь зубы. — Тайлер не был готов к таким обязательствам, а я, конечно, не мог простить ее.

Белла кивает, и я замечаю слезы на ее глазах. Она открывает рот, собираясь заговорить, но, кажется, колеблется. Впрочем, я уже знаю, что она собирается сказать.

— И он определенно был... не от тебя?

Шансы мне известны. Это было почти невозможно. Да, в то время мы спали вместе, но всегда пользовались защитой. С Тайлером Таня полагалась на удачу, поэтому от него и забеременела. Но с тех пор во мне поселился крошечный червячок сомнения. Возможно, презерватив почему-то не сработал, и этот ребенок, от которого я открестился, был моим. Размышлять об этом слишком больно.

Решительно качаю головой.

— Он не мог быть от меня.

Шлюзы раскрылись, и теперь, кажется, я не могу остановить поток секретов.

— Я пошел с ней в клинику.

Белла выглядит удивленной.

— Правда?

Киваю.

— Даже Элис не знает. Таня была в ужасном состоянии. Все время звонила мне, умоляла простить. Я даже какое-то время обдумывал такой вариант. Она была всем, что я когда-либо знал. Единственными отношениями в моей жизни. Я скучал по ней. Но мне не хватало того, как все было раньше; когда я снова взглянул на нее, стало ясно, что эти чувства никогда не вернутся.

Делаю паузу, вспоминая.

— Таня попросила меня пойти с ней, когда приняла решение. Сказала, что у нее больше никого нет, а я понял, что обязан это сделать в память о трех годах отношений. И пошел. Это было... — у меня перехватывает дыхание, и я делаю глубокий вдох. — Это было ужасно, и тогда я видел ее в последний раз.

— Мне очень жаль, Эдвард, — шепчет Белла. Меня переполняет желание стать ближе к ней, обнять, но она, судя по языку тела, не готова к этому. Она задала вопрос, на который я еще не ответил.

Делаю глубокий вдох.

— Знаю, ты спрашивала меня о Розали, а не о Тане, но сначала необходимо рассказать о Тане; именно из-за нее я стал таким, каким был последние восемь лет.

Белла настороженно наблюдает за мной.

— Полагаю, тебе известна моя репутация, — горько усмехаюсь я.

— Да, — говорит Белла. — Но я не знаю, сколько из этого правда, а сколько — офисные слухи.

Стискиваю зубы.

— О, полагаю, основная часть — правда.

Отношения с Беллой, кроме огромного счастья, принесли много ясности. Словно прежде дрейфовал в тумане отрицания. Теперь приходится смотреть на свое поведение новым взглядом — такова цена, которую я плачу за Беллу. Нужно ей рассказать; хочу, чтобы она все обо мне знала. Но ужасно боюсь, что Белла в конечном итоге отвергнет меня.

— После расставания с Таней я почувствовал себя другим человеком. Я был так зол — до смешного зол. Господи, я же не первый человек на свете, которому изменили, верно? И не все реагируют так, как я.

Пристыженно изучаю свои руки.

— Женщины стали для меня одноразовыми. Я их использовал. Ходил на свидания только ради секса, получал желаемое и никогда больше им не звонил. Подруга из универа испытывала ко мне чувства, а я закрутил с ней, зная, что никогда не отвечу взаимностью. Свои действия я оправдывал тем, что все женщины походили на Таню, а значит, заслужили это. Я был, за неимением более красноречивого выражения, полным ублюдком.

Смотрю на Беллу, и она встречает мой взгляд. Ее глаза нежны, но выражение лица практически нечитаемо.

— Таня допустила ошибку, а я несколько лет наказывал за это других женщин.

Белла накрывает мою руку своей.

— Эдвард, я уверена, ты был не таким уж плохим...

— Ужасным, — перебиваю я. — Поверь. Знаешь, порой подруги предупреждают не связываться с парнем, потому что он мудак? Ну, это был я.

Я упрямо продолжаю.

— Несколько лет назад Аро нанял Розали. Как я уже говорил, он объединил нас в пару, надеясь, что мы сработаемся. Мы вроде как справились, хотя порой и ссорились, словно дети. Роуз почти на все смотрела по-другому.

— Полагаю, она напомнила мне Таню. Была сильной, дерзкой и любила командовать мной. Белла, в пабе я был не совсем честен, когда сказал, что мы дружили с Роуз. Не думаю, что кто-нибудь мог бы назвать наши отношения дружбой, но все же мы были не просто коллегами. Некоторое время мы… спали вместе.

На лице Беллы — ни капли удивления. Полагаю, для нее это не новость.

— Как долго? — спрашивает она. К моему облегчению, тон скорее любопытный, чем обвиняющий. Конечно, мое прошлое Беллу не заботит, однако она может расстроиться из-за того, что я скрыл эту информацию, и меня это беспокоит.

Пожимаю плечами — если честно, я точно не знаю.

— Около шести месяцев. Мы были одиноки, и мне было скучно. Мы оба знали, что к чему. Она понимала, что я не создан для отношений, и ее это устраивало.

Белла печально качает головой.

— Не уверена, что Роуз это устраивало.

Наконец, любопытство пересиливает, и я спрашиваю:

— Почему ты сейчас об этом спрашиваешь? Что сказали Энж и Джесс?

— Они — ничего. Розали сказала.

— Там была Розали? — Я слегка застигнут врасплох; не лучший сценарий для парня.

— Да, — говорит Белла. — И разговор зашел о тебе. Я молчала, но суть поняла.

— Ты рассказала им о нас? — интересуюсь я.

— Нет, но Розали, наверное, подозревает. Она спрашивала о той вечеринке, когда ты оттащил меня от нее. Я старалась говорить как можно меньше. Роуз... ну, она меня предупредила.

Сглатываю.

— Предупредила насчет меня?

Белла кивает.

— Что случилось перед самым ее увольнением из «Вольтури», Эдвард? — тихо спрашивает она.

— Если честно, я думал, что между нами все было хорошо. Роуз всегда держит язык за зубами. Но однажды ночью, накануне дня Святого Валентина, она вела себя немного странно.

Я очень хорошо помню этот разговор. Мы только что позанимались сексом. Все было нормально; настолько нормально, насколько вообще возможно в такой неблагополучной ситуации, как наша. Роуз спросила, какие у меня планы на следующий день, и не хочу ли я потусоваться вместе после работы.

Вспомнив свой ответ, я немного съеживаюсь:

— В смысле, потрахаться?

Впервые на моей памяти в выражении Роуз мелькнула боль.

— Или мы могли бы поужинать, например?

Кажется, я ухмыльнулся и сказал, что это не про нас, а день Святого Валентина — все равно полная херня.

— Сердечки и цветочки не для нас, не так ли? Скорее уж презервативы и папки с документами!

Я рассмеялся, и Роуз мгновенно закрылась. Небольшая часть меня задавалась вопросом: возможно, Розали не считала нашу связь случайной. Хуже всего то, что меня это не волновало. Я проявил полное безразличие.

Начинаю осознавать, какие чувства вызвал у этой девушки, и меня охватывает стыд. Разум возвращается к Белле.

— Думаю, она была неравнодушна ко мне. В тот вечер мы, как обычно, попрощались, а на следующее утро я пришел в офис и понял, что Роуз там нет. Я психанул: мы собирались вместе делать презентацию. Аро вызвал меня и сообщил, что Розали уволилась без предварительного уведомления.

Белла хмурится.

— Значит, когда ты говорил о том, как она отбивала клиентов, это была ложь?

— Нет, это чистая правда. Я до сих пор злюсь. Но, думаю, только сейчас начинаю понимать причины такого поведения.

Провожу рукой по волосам. Меня атакуют воспоминания о каждом холодном и легкомысленном замечании, которое я бросил Розали. Наверное, я заставлял ее чувствовать себя дешевкой. Роуз — замечательная девушка, а я относился к ней так, как хотел относиться к Тане.

— Думаю, она была влюблена в тебя, — шепчет Белла.

Печально пожимаю плечами, признавая:

— Не знаю. Возможно.

Встречаю взгляд Беллы, отчаянно пытаясь понять, о чем она думает.

— Я тебе противен?

Она кусает губы и качает головой.

— Нет. Нет, я просто в растерянности.

Белла пристально смотрит на меня.

— Кто я для тебя, Эдвард? Еще одна сотрудница с привилегиями? Вы с Розали тоже тайком пробирались в серверную?

Хватаю ее за руки, притягивая ближе.

— Детка, нет. Клянусь, все не так. Неужели ты еще не поняла?

Замечаю слезы на ее глазах. Я поклялся защищать Беллу, но ее неуверенность проявилась именно из-за моего прошлого. Полный отстой.

— Послушай меня. У нас с Роуз все было очень непринужденно. Мои чувства по поводу отношений не изменились, но я не хотел больше никого ранить.

Обхватываю лицо Беллы и смахиваю большим пальцем одинокую слезу, скатившуюся по щеке.

— Я просто плыл по течению. Пока не встретил тебя, Белла. Ты для меня… Боже, ты все для меня. Я никогда в жизни не испытывал таких чувств! Пожалуйста, милая, поверь мне. Ты ведь мне веришь?

Мы долго смотрим друг другу в глаза, а затем Белла наконец выдыхает:

— Да.

Я целую ее. Поначалу нежно, но в нас быстро разгорается знакомое пламя. Я хочу ее все сильнее и сильнее; такого желания я не чувствовал даже к Тане. В этот момент я понимаю, что никогда не смогу быть ни с кем другим.

Белла отстраняется, и выражение ее лица по-прежнему грустное.

— Черт, Эдвард, просто вокруг так много женщин, которые дали тебе больше, чем могу дать я.

— Нет, — практически рычу я, прижимаясь к ее лбу и обнимая крепче. — Когда же ты поймешь, Белла? Ты дала мне больше, чем любая из тех девушек могла бы мечтать. Вернула мне самого себя. Мне никогда не стать тем человеком, который встречался с Таней, и я не хочу им быть. Тот парень был слабым, наивным и жалким. Но я не хочу быть и тем ублюдком, который причинил боль Розали Хейл. Ты открыла во мне лучшие черты, детка. Тебе следует это знать.

Белла медленно кивает и целует меня.

«Скажи это, Каллен.

Произнеси слова, которые прожигают дыру в твоем сердце».

Но я все еще не могу. Вместо этого я обнимаю ее крепче — девушку, которая возвращает меня к жизни.

— Ты — мой второй шанс, Белла.

Она прижимается теснее.

— А ты — мой, — шепчет она. — Ты — мой.

Следующая глава

Предыдущая глава