Эдвард

Белла Свон разрушает мою жизнь.

В четверг вечером (что в Лондоне равносильно пятнице) я сижу в Agenda. Передо мной — симпатичная, довольно веселая брюнетка с восхитительной парой сисек. Последние полчаса она постоянно касалась моей руки и прижималась ко мне бедром; жесты практически обещают секс. Определенно мой тип.

К сожалению, каждое прикосновение напоминает о том, как рука Беллы обвивала мою во время возвращения из Equius. Губы девушки двигаются, а я вспоминаю, как Белла, смущаясь, прикусывает зубами нижнюю губу. Каждое слово, которое собеседница произносит в протяжной аристократичной манере, звучит для меня с нежным американским акцентом Беллы.

— Итак, Эд — я могу так к тебе обращаться? — спрашивают восхитительные сиськи.

— Конечно. — Никогда не возражал против этого имени, но Белла зовет меня только Эдвардом, и мне начинает нравиться.

— Итак, Эд, я все время говорю только о себе. Чем ты занимаешься?

— Работаю в рекрутинговом агентстве.

Она смотрит на меня недоумевающе, как и большинство людей, не вовлеченных в индустрию.

— Я охотник за головами, — уточняю я.

Девушка улыбается и в сотый раз проводит ладонью по моему предплечью.

— Чего же ты сейчас ищешь, Эд? — практически мурлычет она.

Вот и он — момент принятия решения. Отвести ее домой и оттрахать, пока не позабуду напрочь все красивые акценты и прикушенные губы. Или пойти домой в одиночестве и дрочить на свою ассистентку третью ночь подряд.

Чертовски нелепо.

Меня спасает вибрирующий в кармане телефон. На экране — имя Элис. Обычно я игнорирую сестру в пользу погони за юбкой, но в данном случае ее звонок — желанное отвлечение.

— Прошу прощения, милая, — бормочу я собеседнице и отхожу на несколько шагов. Она, кажется, слегка озадачена.

— Привет, сестренка.

— Приветики! Чем занимаешься?

— Блядь, если бы я знал, — ворчу себе под нос.

— А? Где ты? Там слишком громко, — интересуется Элис.

— В Agenda.

— С женщиной, полагаю? — Я буквально слышу, как она закатывает глаза.

— Хм-м-м… вроде того. Так что случилось?

— Просто заскучала и оказалась недалеко от Камдена. Мне стало любопытно, не хочет ли старший брат моей компании, но я вижу, что он уже сам справляется…

На другом конце комнаты потенциальная партнерша по сексу ждет на барном стуле, стараясь не смотреть в мою сторону. Практически вижу, как в ее голове вертятся винтики: стоит ли остаться и узнать, вернется ли Эд, или с достоинством уйти? Пока что она остается. Но вот как насчет меня?

Я вздыхаю.

— Вообще-то, Элис, давай встретимся.

— Эм, что? — сестра, кажется, шокирована.

— Возвращаюсь домой… один. Приходи, я захвачу пиццу.

— Оу. Хорошо. Черт возьми, я польщена! — смеется Элис.

Я отворачиваюсь от почти гарантированного секса и крадучись покидаю бар через боковой выход.

«Каллен, ты невероятно жалок».

***

На следующее утро я просыпаюсь с чувством огромной благодарности за то, что родители подарили мне сестру. Элис, как обычно, проспала ночь на диван-кровати, а теперь танцует под радио и жарит на моей обделенной вниманием кухне какой-то восхитительно пахнущий бекон.

— Доброе утро, — здороваюсь я, хватая с тарелки бутерброд и откусывая огромный кусок.

— Эй! Это мое, свинья! — Элис бьет меня по руке. Я пожимаю плечами и ухмыляюсь с набитым ртом. Она пинает меня в голень и возвращается к сковороде.

— У тебя тонкие стены, — размышляет Элис. — Напомни мне никогда не приезжать, если у тебя… гости. Всю ночь слушала твой храп.

— Чушь собачья. — Я не храплю.

— Ну, как скажешь, — отвечает она. — Ты еще и разговаривал.

Это немного пугает.

— Правда?

— Ага! — тянет Элис, пытаясь скрыть улыбку.

Через секунду она спрашивает, ухмыляясь:

— Так кто такая Белла?

Дерьмо. Новые сны — новые разговоры во сне. Вот я и стал неудачником эпических масштабов.

Я делаю вид, что ничего не понимаю, и пожимаю плечами.

— Не знаю. Во сне я вечно несу чушь.

Элис поворачивается ко мне.

— Правда? Так ты не знаешь ни одной Беллы? Ты выкрикивал ее имя. Не в вульгарной манере — хвала, блядь, небесам, — а как будто ее сейчас переедет автобус или что-то в этом роде.

Я ломаю голову, пытаясь вспомнить что-то конкретное из своих снов, но ничего не получается.

— Ну, не знаю, что тебе сказать, сестренка. Никогда о ней не слышал. Может, тебе это приснилось.

Элис разражается смехом.

— Хорошая попытка, Эд, но я уже знаю, что Белла — твоя новая помощница, и ты вроде как одержим ею. Просто хотела проверить, расскажешь ли сам.

— Что? Откуда, блядь, ты это знаешь? И я вовсе не одержим ею. — Я подозрительно смотрю на Элис. — Серьезно, откуда ты знаешь ее имя?

Ей хватает такта изобразить застенчивость.

— Я звонила в офис, но тебя не застала.

Во мне просыпается паучье чутье. Элис ни черта не умеет врать.

— Неправда, — я прищуриваюсь и смотрю на нее. — Где ты его услышала? — Уже подозреваю, каков ответ, но хочу, чтобы она сама призналась.

— Ладно! Я столкнулась с Джаспером! — раздраженно признается она.

— И где же?

— В Starbucks.

— Хватит вешать ебаную лапшу, Элис. Твоя версия трещит по швам. Где ты случайно наткнулась на моего лучшего друга, в которого практически влюблена?

Она сосредотачивает все внимание на приготовлении бутерброда, но в конце концов тихо признается.

— У меня дома.

— Ну просто заебись, Элис! — восклицаю я.

— Убери этот осуждающий взгляд, Эд! Ты же кобель.

— Я, черт подери, не женат.

Элис фыркает.

— Да, и такими темпами никогда не женишься!

Проигнорировав насмешку, я отчитываю сестру:

— Ради всего святого, Эли, ты рехнулась? Он не расстался с женой. Да, она психованная, но ему нужно разобраться с дерьмом, прежде чем вы сблизитесь. И на случай, если ты забыла — она чокнутая. Если Мария узнает, что ты трахаешься с ее мужем — отправит тебя в больницу!

— Да не трахаюсь я с ним, — возмущенно говорит Элис. — Мы… друзья.

Я начинаю понимать, что это слово может замаскировать любые виды грехов. Если бы я не настаивал на «дружбе» с Беллой, то, возможно, смог бы перестать думать о ней. Привел бы домой женщину, а не свою охуенно тупую сестрицу.

— Вам двоим опасно дружить, Эли, — более мягко говорю я. — Ты знаешь, что я прав.

— Я ему помогаю, — шепчет она, играя с бутербродом.

Фыркаю.

— В этом я не сомневаюсь!

Элис пожимает плечами.

— Он должен уйти от нее.

Она выглядит такой несчастной, что я обнимаю ее.

— Никаких возражений в этом вопросе.

Я крепко сжимаю Элис в объятиях, целую милую глупышку в макушку и смотрю ей в глаза.

— Но послушай меня, пожалуйста. От добра. Добра. Не ищут. Чертов идиот должен сперва разобраться в себе. Только тогда он станет достаточно хорош для моей младшей сестры. Понятно?

Она грустно улыбается.

— Хорошо, я буду осторожна.

Мы возвращаемся к бутербродам.

— Итак, — начинает Элис, — ты уклонился от темы. С каких это пор ты по кому-то сохнешь? Да еще по коллеге?

— Я не «сохну» по Белле.

Если честно, сестра вроде как права.

— Джас, как обычно, треплет без умолку.

Хитрый, проницательный, болтливый, чпокающий мою сестру ублюдок.

— Тогда что между вами происходит? — Элис поднимает бровь.

Я слабо улыбаюсь.

— Думаю, мы тоже дружим.

Элис смеется и меняет тему разговора.

— Так во сколько мы завтра встречаемся? — спрашивает она.

— О чем это ты?

— О поездке в Саутенд. Нас пригласила мама. Можем вместе сесть на поезд.

Я мысленно ворчу.

— Даже не собираюсь, Элис.

Судя по виду, она готова снова мне врезать.

— Почему?

— Ты знаешь, почему.

— Да приди уже в себя! Ты не был дома с самого Рождества!

— И пока он не извинится, я там не появлюсь.

— Ты идиот. Как и он, впрочем, — вздыхает сестра. — Как скажешь, но я больше не буду оправдываться перед мамой. Звони ей сам.

Я морщусь.

— Ладно. Это справедливо. А теперь хватит об этом. Мне пора одеться и пойти заработать немного денег.

Элис саркастически усмехается.

— Он бы так тобой гордился!

***

Попрощавшись с Элис, я отправляю сообщение Джасу: ясно даю понять, что сделаю с ним, если он обидит мою сестру.

Когда я прохожу через офис, звонит телефон Беллы, но ее нет на месте. Я перевожу звонок на голосовую почту и иду в свой кабинет, чтобы включить компьютер. Через две минуты звонок раздается снова. Полагаю, что-то срочное (хотя до девяти утра еще далеко), поэтому я быстро нажимаю добавочный и отвечаю со своего стола.

— Доброе утро, «Вольтури». Телефон Беллы Свон.

Тишина.

— Алло? — слышу чье-то тяжелое дыхание.

Кто-то прокашливается и произносит:

— Привет, мужик

Он говорит с американским акцентом, а язык слегка заплетается. В Сиэтле, должно быть, едва миновала полночь.

— Привет. Могу я вам помочь?

— Белла там? — Парень ни черта не знает о манерах.

— Нет, боюсь, она еще не пришла. Но скоро должна появиться. Хотите оставить сообщение для нее?

— Тогда где же она? — собеседник вдруг кажется немного более бодрым и слегка раздраженным.

— Даже не знаю. Это рабочий телефон. Сейчас четверть девятого утра. Уверен, она уже в пути. Как мне сказать ей, кто звонил? — теряю терпение, но изо всех сил стараюсь быть вежливым.

— Убедись, что она немедленно перезвонит мне. Я серьезно, чувак. — Угроза звучит довольно жалко — слишком невнятная, а источник, предположительно, далеко за океаном.

— Хорошо, — раздражаюсь я. — Назовите свое имя…

— Скажи, что это ее муж.

Звонок обрывается, но я забываю повесить трубку. Ее муж? Муж Беллы? Белла замужем? Как я могу этого не знать?

Постепенно все становится на свои места. Неудивительно, что она не хотела иметь со мной ничего общего — я, блядь, пытался поцеловать замужнюю женщину! Это новый уровень низости даже для меня. Но картинка все еще не складывается. Где ее муж? Почему он не приехал вместе с ней? И почему, черт возьми, она никогда не упоминала об этом? В последнее время мы довольно часто общаемся (как друзья, разумеется), но ни в одном из разговоров не прозвучала фраза: «Ах да, кстати, мой муженек остался в Америке».

Может, они разошлись? Он казался пьяным, а в Сиэтле сейчас середина ночи. Что, если она сбежала от него? Пиздец.

— Доброе утро, Эдвард, — радостно здоровается Белла. Она ставит передо мной чай, отвлекая от беспокойно скачущих мыслей. Интересно, сколько я пробыл в прострации?

— Твой разум блуждал где-то далеко, — она смотрит на меня и ухмыляется. Белла, как обычно, великолепно выглядит: серая юбка, черные колготки, фиолетовая рубашка, симпатичная черная безрукавка. Волосы по-прежнему заколоты, а я, кажется, не могу перестать думать о них. Да, меня заводят красивые волосы. Подайте на меня в суд.

— Привет, Белла. Извини, я просто задумался, наверное.

Нужно передать ей сообщение, и это немного странно — она даже не упоминала об этом человеке.

— Все в порядке? — спрашивает Белла. Полагаю, вид у меня все еще потрясенный.

— Да, все отлично.

«Давай же, Каллен: легко и непринужденно».

— Пока не забыл — твой муж только что звонил.

Ее лицо мгновенно бледнеет, а губы сжимаются.

— Мой кто? — неуверенно переспрашивает Белла.

— Твой муж. Так он представился. Я и не знал, что ты замужем. Ты никогда не говорила…

Замечаю, что она вцепилась в мой стол и выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок. Вскакиваю и мягко поддерживаю Беллу, помогая сесть на стул напротив. Не похоже на нормальную реакцию. Должно быть, они разошлись или что-то вроде того. Стараюсь не обращать внимания на то, какое облегчение вызывает эта мысль.

— Он мне не муж, — тихо говорит Белла. — Мы в разводе. Или, по крайней мере, будем.

Я киваю, но молчу, надеясь, что она продолжит; к тому же, сказать мне нечего.

— И в каком он был… настроении? — осторожно спрашивает она, глядя на меня снизу вверх.

Ненадолго задумываюсь.

— Ну, я бы сказал, что он немного не в себе. Но в США ведь сейчас очень поздно! — пытаюсь пояснить с натянутым смешком.

— Он неразборчиво бормотал, — констатирует она, не уточняя. Я все равно киваю.

— Он пьет, — тихо признается Белла.

Боже милостивый. Да что между ними произошло? И почему мои кулаки сжаты?

— Понятно, — отвечаю я. На самом деле ничего не понятно, и я хотел бы узнать побольше. Хочу узнать все. Я понимаю — если начну задавать вопросы, она закроется. Но все равно не могу удержаться и спрашиваю:

— Так вы поэтому расстались?

Я тут же жалею об этом: лицо Беллы превращается в маску.

— Частично. Не люблю об этом говорить. Извини, — быстро говорит она.

— Конечно, конечно. Никаких проблем, — отвечаю я.

— Мне очень жаль, что он позвонил сюда, Эдвард. Должно быть, спросил номер в головном офисе или вроде того. В любом случае, я сожалею, что тебе пришлось иметь с ним дело.

— Не беспокойся, ничего страшного. Ты в порядке? — Она все еще выглядит очень бледной.

Белла наконец-то одаривает меня легкой улыбкой.

— Да, все нормально. Просто удивилась. Но все равно спасибо.

— Тебе нужно перезвонить ему? — удается выдавить мне. «Пожалуйста, скажи «нет».

— Нет, нет. Я разберусь с этим позже. — Она вдруг немного оживляется. — Мы с тобой все равно собирались встретиться, чтобы обсудить вечеринку по случаю тридцатилетия компании.

По правде говоря, я напрочь забыл об этом, но охотно приму участие во всем, что включает Беллу.

— Конечно, — мягко улыбаюсь я. Если она хочет сосредоточиться на работе и притвориться, что не было никакого звонка из-за океана от сумасшедшего мужа, меня это полностью устраивает.

— Итак, — начинаю я. — Главным приоритетом является общение с приглашенными участниками, которые еще не ответили.

Белла скрещивает ноги, чтобы поудобнее устроить на коленях блокнот, и я мельком вижу полоску обнаженной кожи. Выходит, на ней чулки, а не колготки.

Боже милосердный.

Женщина даже не представляет, насколько она на самом деле сексуальна, но незнание лишь добавляет ей очарования. Я прочищаю горло и пытаюсь устроиться в кресле более комфортно. Мысленный образ Беллы в чулках сделал брюки немного тесными. Я возношу молчаливую благодарственную молитву за то, что нас разделяет стол, скрывая от нее неуместную реакцию.

Я продолжаю, старательно сохраняя бесстрастное выражение лица.

— Кейт должна была оставить таблицу со списком приглашенных, а также их ответами на данный момент. Напротив каждого имени есть заметка, где указано, какой консультант отправил приглашение. Все ассистенты знают, где хранится таблица, и обновляют ответы, как только они приходят.

Белла очень старательно делает заметки, и я не могу удержаться от улыбки.

— Нам нужно разослать электронные письма всем, кто еще не ответил. Составь, пожалуйста, несколько формулировок, а я их оценю.

— Хорошо, без проблем, — говорит она.

— Затем нужно отправить варианты меню тем, кто принял приглашения. Кейт должна была оставить имя и контактные данные нашего представителя в месте проведения мероприятия. Потом необходимо закончить обсуждение с аниматорами.

Я виновато улыбаюсь.

— Боюсь, тебе предстоит проделать немало работы для этого события, но ведь ты занималась таким в Сиэтле, не так ли?

— Конечно, — она поднимает глаза и улыбается. — Не волнуйся, мне это нравится.

— Отлично, — усмехаюсь я. — Потому что я наслаждаюсь в основном участием. Подобные вечеринки — это интересно, полезно и весело. — Следует признать, это немного по-детски. — Но организация — определенно не моя сильная сторона.

Белла улыбается шире.

— Вот почему у тебя есть я.

Если бы она только знала, как сильно я хочу, чтобы это было правдой.

Мои грязные мысли прерывает стук в дверь, и в кабинет заглядывает Анжела.

— Прибыл твой кандидат, Эд.

— Спасибо, — говорю я и поворачиваюсь к Белле. — Найди файл и начинай работать. Если нужно, попроси других помочь. Встретимся позже.

— Конечно, — повторяет она и выходит. Я мысленно встряхиваюсь и готовлюсь к следующему собеседованию. Отчаянно пытаюсь не пялиться на юбку, представляя, где заканчиваются чулки и начинаются голые ноги Беллы.

***

— Сообщения кто-нибудь оставлял? — спрашиваю я Беллу, когда возвращаюсь к своему столу.

— Только твоя мама, — отвечает она, а я морщусь.

Черт, совсем забыл про выходные. Придется позвонить маме и объяснить, почему я не приеду. На краткий миг мне хочется домой — там и восхитительно безвкусная набережная, и настоящая рыба с жареной картошкой, и наш обветшалый коттедж (ПП: fish and chips — национальное британское блюдо). Элис права: я слишком давно не был в Саутенде. Безумно не хватает запаха моря. Лондон, конечно, великолепен, но я — дитя побережья, поэтому столица порой кажется удушливой. Однако возвращение подразумевает встречу с ним, а у меня просто нет сил, чтобы терпеть его неодобрение.

Завтра вечером мне нужно чем-нибудь заняться. Не хочу сидеть в одиночестве и мечтать о сахарной вате, пирсе и мамином пастушьем пироге, словно тоскующий по дому ребенок. Можно спросить парней, не хотят ли они пойти выпить, но я вспоминаю о странном душевном смятении, которое настигло меня прошлой ночью, и понимаю, что не хочу пережить это снова. Может, Джас зарулит посмотреть Match of the Day или… (ПП: Match of the Day — футбольное шоу BBC).

Нет, это глупо. У нее найдутся дела и получше. Кроме того, при мысли о том, что Белла окажется в моей квартире, в животе все неприятно скручивается. А еще, полагаю, это совершенно неприемлемо. Очень плохая идея.

— Что ты делаешь завтра вечером, Белла? — Слова исходят из моего рта, их произносит мой голос, но все же я определенно не помню, чтобы мозг давал губам разрешение.

Она выглядит несколько ошарашенной, но быстро приходит в себя. Последние несколько недель мы регулярно обедали и выпивали после работы, но не встречались по выходным со дня выставки Дали.

— Ну, вообще-то, ничего. Боже, это просто позор, не так ли? Насыщенный субботний вечер. — Белла немного нервно смеется.

Я ухмыляюсь, решив присоединиться.

— Мои планы — тоже настоящее позорище, так что, думаю, все в порядке. Может, приедешь ко мне? Посмотрим фильм, например. Я что-нибудь приготовлю.

«Что, правда, Каллен? С каких это чертовых пор?»

Какую-то долю секунды Белла колеблется. Тем временем мой разум и рот уже готовы действовать сообща, но вместо того, чтобы сожалеть о приглашении, я хочу, чтобы она его приняла. Ладони потеют, а предательское сердце колотится.

— Ладно, — усмехается она. — Звучит неплохо. В котором часу?

— В половине седьмого — нормально?

Белла кивает.

— Я в деле.

— Супер. — «Перестань болтать, Каллен. Уходи, пока уровень неловкости не поднялся еще выше».

Снова сажусь за свой стол и гадаю, какого же хрена собираюсь готовить. Не могу не задаться вопросом, почему каждый момент рядом с Беллой будоражит, словно свидание.

***

Буквально час назад я испытывал самодовольство, гордость, и считал себя неожиданно талантливым. Час назад я хотел соревноваться с Джейми Оливером (ПП: известный британский повар, пропагандирующий здоровое питание). Час назад состояние моей кухни не напоминало последствия ядерной катастрофы, а дымовая сигнализация еще не начала бесконтрольно реветь.

— Блядь! — в отчаянии кричу я, с несчастным видом тыкая вилкой в испорченную лазанью. Не могу понять, что произошло. Хлопаю по детектору дыма кухонным полотенцем, чтобы отключить его.

И тут звонит домофон.

— Привет, — говорю я в трубку, стараясь, чтобы в голосе не звучала паника. Оглядываю гостиную и радуюсь, что квартира, по крайней мере, хорошо выглядит — пусть и не слишком приятно пахнет. Ну и для ужина понадобятся металлические зубы.

Нажимаю кнопку, впуская Беллу, быстро мою руки и пытаюсь уложить волосы, — кажется, настолько дикими они не были еще никогда. Раздается тихий стук в дверь, и сердце в груди замирает. Я заставляю себя сделать глубокий вдох. Да что сегодня со мной не так?

— Привет! — говорю я, открыв дверь и нацепив на лицо улыбку. Белла надела джинсы, черный топ с V-образным вырезом и очень мягкий на вид кремовый кардиган. Никогда не встречал девушку, которая выглядела бы так великолепно в настолько обычной одежде.

Белла ухмыляется, что совсем на нее не похоже. Я вопросительно поднимаю бровь.

— Хороший фартук, Эдвард, — хихикает она.

Вот черт. Опускаю глаза и понимаю, что забыл снять шуточный фартук, подаренный мне в прошлом году тайным Сантой. Нелепая вещица с фальшивыми сиськами, которую я надел лишь потому, что другого фартука попросту не было.

Смеюсь и быстро стаскиваю его через голову. Мы стоим, глядя друг на друга, пока пауза не становится слишком долгой. Я прихожу в себя и приглашаю Беллу пройти.

— Итак, это мой дом, — говорю я, показывая Белле лофт с открытой планировкой. Просторная гостиная отделена от кухонной зоны только барной стойкой, так что кулинарную резню не скрыть.

— На кухне произошли кое-какие неприятности, — я застенчиво улыбаюсь, но внутри испытываю унижение. Пытаюсь побороть подступающий к лицу румянец.

Белла изучает лазанью и отвечает ободряющей улыбкой.

— Не беспокойся об этом, Эдвард.

— Ни черта не понимаю, — продолжаю я, уже немного сбивчиво. — Верхушка сгорела, но паста внутри все еще твердая! Это вообще не имеет смысла!

Я чувствую, что начинаю говорить несколько истерично, но ничего не могу с собой поделать. Никто не предупреждает о том, сколько стресса вызывает кулинария!

Рука Беллы кратко касается моей руки, и весь мир замирает. Эта женщина может привлечь внимание всего моего существа одним легким прикосновением.

Она мягко улыбается.

— Все в порядке, Эдвард. Я же сказала, не беспокойся об этом.

— Спасибо, — вздыхаю я и пожимаю плечами. — По правде говоря, я не спец в приготовлении еды.

— Ничего страшного, — подмигивает Белла. — Возможно, ты спец в заказе еды с доставкой?

Я широко улыбаюсь.

— Да, в этом у меня определенно есть опыт!

Мы выбираем китайскую кухню. Узнав, что нам с Беллой нравятся похожие блюда, я становлюсь до нелепости счастливым; мы заказываем большую порцию на двоих. Наливаю в бокалы Пино Гриджо, сажусь за стол, и напряжение наконец-то отпускает.

— Я хотела бы еще раз извиниться за вчерашний звонок Джейкоба, — говорит Белла. Я удивлен, но рад, что ей достаточно комфортно обсуждать со мной этот вопрос.

— Все в полном порядке, — отвечаю я. — Но мне жаль, что он тебя так расстроил. Полагаю, нелегко было это пережить, — осторожно добавляю, надеясь, что Белла на этот раз не замкнется.

— Да, непросто. — Белла опускает взгляд на стол и играет с приборами. Я молча жду, когда она продолжит.

— Мы с Джейкобом дружили почти всю жизнь. Полагаю, нас многое объединяло — мы оба росли без матерей. Наши отцы, вероятно, всегда считали, что дети однажды поженятся, и, если честно, мы вроде как заразились этой идеей. Форкс — очень маленький город; ты, наверное, назвал бы его деревушкой. Там не так уж много возможностей. И Джейк, вероятно, стал… самым простым и очевидным выбором.

Молча обдумываю ее слова. За исключением одного-единственного раза, я мало думал о супружестве: оно совершенно не вписывается в мой образ жизни! Жизнь в браке, который основан на чем угодно, кроме всепоглощающей, страстной любви, кажется невероятно печальной. Такая особенная женщина, как Белла Свон, заслуживает самого лучшего.

Вероятно, она принимает мое молчание за осуждение, потому что начинает оправдываться:

— Не пойми меня неправильно — я любила его! Очень сильно. Думаю, в некотором смысле все еще люблю…

Я стараюсь игнорировать напряжение, которое стягивает мою грудь после этих слов.

— Но, как оказалось, недостаточно, — продолжает она, снова теребя вилку. — Или, возможно, я любила его не в правильном смысле... И все между нами… просто пошло не так. По моей вине.

Наклоняю голову, стараясь получше рассмотреть ее лицо, и понимаю, что Белла вот-вот расплачется. Я с удивлением осознаю, что не чувствую паники, которая обычно возникает в присутствии эмоциональной женщины. Мне хочется обнять ее. Но я сдерживаюсь, вспомнив прошлый раз, когда Беллы касались мои руки.

Вместо этого решаю заговорить:

— Уверен, это не так, Белла. Это просто не может быть правдой. Он ведь выпивал, не так ли? Похоже, что проблема могла быть…

— Он пил из-за меня! — восклицает она, встречая мой взгляд — в первый раз с начала разговора.

Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд, которые кажутся часами. Несмотря на слезы в глазах Беллы и гримасу отвращения к себе, она, вероятно, самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Она больше ничего не говорит, и я решаю рискнуть и произнести одно слово — задать единственный вопрос, способный приоткрыть завесу тайны.

— Почему? — шепчу я.

Белла еще пару мгновений смотрит мне в глаза, а я наблюдаю за ее яростной внутренней борьбой. Наконец, битва стихает.

— Мне очень жаль, Эдвард. Я никому не могу об этом рассказать.

Сердце отзывается ноющей болью: Белла не настолько мне доверяет, чтобы рассказать правду. Хотя, по правде говоря, у нас обоих в прошлом есть секреты.

Я медленно киваю.

— И ты решила приехать сюда?

Кажется, Белла рада, что я не собираюсь развивать тему.

— Да, увидела объявление и решила, что это мой шанс. Полагаю, довольно импульсивно, но я очень хотела уехать оттуда.

— А что сказал отец? Должно быть, его очень расстроил твой отъезд?

Белла с трудом сглатывает.

— Чарли умер в начале этого года.

Господи Иисусе.

— Боже, Белла, мне так жаль. Сколько же горя ты пережила…

Мое сердце болит еще сильнее; руки практически дрожат от желания обнять Беллу. Развод и потеря единственного родителя — все за один год. Неудивительно, что ей так трудно с кем-то сблизиться. Я даже польщен тем, насколько она мне доверилась.

Белла лишь пожимает плечами.

— Еще один повод приехать сюда. У меня никого не осталось, кроме лучшего друга в Сиэтле.

— Логично, — соглашаюсь я.

Она улыбается, немного задумчиво. Не припомню ни одного человека, который мог бы так влиять на мои эмоции простой улыбкой. Ну, разве что всего одного человека.

— Я случайно выбрала Англию — поскольку здесь была вакансия, — говорит Белла. — Но даже не думала, что она так сильно мне понравится. Лондон завоевал мое сердце.

— Старый добрый Туманный Альбион уже пробрался тебе под кожу, да? — я горжусь тем, что ей так нравится моя страна (ПП: Эдвард употребляет жаргонное наименование Британии — Blighty).

Белла усмехается, услышав сленг.

— Определенно. Здесь все настолько… красиво. Даже в городе.

— Раз тебе так нравится Лондон, то я просто обязан показать тебе остальную часть моей страны, — слова вылетают раньше, чем я успеваю их остановить, а Белла ничего не упускает.

Карие глаза сверкают.

— Ты обязан мне показать? — поддразнивает она, и я краснею.

— Э-э-э, ну, знаешь, если ты сможешь мириться с моим присутствием! — смущенно посмеиваюсь я.

Белла пристально смотрит на меня.

— Думаю, мне бы это очень понравилось, Эдвард.

Мое сердце бешено колотится под ее взглядом. Уже не в первый раз поражаюсь тому, что Белла, по-видимому, не замечает между нами искры, которую я не способен проигнорировать. В голове тут же возникают картины всех мест, куда я могу ее отвезти — домик в Озерном краю, удивительный прибой в Ньюквее, отмораживающее задницу Шотландское нагорье. И, разумеется, дом, милый дом: я уже могу представить Беллу на ветреной набережной, смеющуюся над великолепной пошлостью окружающего городка, розовощекую и красивую. Этот образ возникает невероятно легко, но сразу же становится труднее дышать. «Попридержи ебаных лошадок, Каллен».

К счастью, в этот момент звонит домофон, и меня спасают вкусные жирные китайские блюда. Я подливаю вина в бокалы, мы накрываем на стол и садимся есть. Болтаем о более легких вещах, в том числе о работе и предстоящей вечеринке. Я на мгновение позволяю себе пофантазировать, какое платье может надеть Белла.

После ужина я предлагаю посмотреть фильм, и она начинает изучать коллекцию DVD- и Blu Ray-дисков в гостиной. Тем временем я загружаю тарелки в посудомоечную машину.

Внезапно мое внимание привлекает очаровательный смешок Беллы.

— Что такое? — спрашиваю я.

Она поворачивается ко мне и показывает диск.

— «Реальная любовь», Эдвард? Это реально твое?

Смеюсь вместе с ней. Я ничуть не стесняюсь своей склонности к кое-каким мелодрамам.

— Да. Мне нравится и забавный Билл Найи, и Хью Грант. Это прежде всего комедия.

— Да, — соглашается она. Карие глаза дразнят, и я борюсь с желанием прыгнуть через комнату и схватить Беллу. — Романтическая комедия.

Определившись с фильмом, она приносит диск.

— Ты определенно полон сюрпризов, Эдвард Каллен.

«Милая, ты даже не представляешь, насколько».

Снова наполняю наши бокалы и включаю фильм. Я сажусь на один конец дивана, а Белла долю секунды колеблется между другим концом и креслом. Когда она выбирает диван, мое сердце немного поет.

— Я его никогда не смотрела, — признается Белла, когда начинаются титры.

— Ну тогда тебя ждет удовольствие от просмотра комедии, — отвечаю я, подмигивая.

Смотрим молча, хотя я не могу удержаться и украдкой искоса поглядываю на Беллу. Она, кажется, наслаждается поистине британским зрелищем. Во время сцены рождественского концерта я замечаю, что глаза Беллы закрылись. Задумываюсь, как бы поаккуратнее ее разбудить, — она будет очень смущена, когда поймет, что заснула. Но зрелище такое красивое, что я не решаюсь прервать ее сон. Лицо очень умиротворенное, рот слегка приоткрыт. Сегодня она собрала волосы в низкий боковой хвостик; самая близкая к распущенным волосам прическа из тех, что я видел до сих пор. Прядь волос вырвалась на свободу и легла на раскрасневшуюся щеку. Не в силах сдержаться, я протягиваю руку и нежно убираю локон, стараясь не замечать, как дрожат пальцы.

Белла издает тихий звук под моим прикосновением, и я виновато замираю. Затем она медленно приближается ко мне, не открывая глаз. Не успеваю я опомниться, как ее голова уже лежит у меня на груди. Смотрю прямо перед собой, боясь сдвинуться хотя бы на дюйм. Интересно, чувствует ли она, как колотится мое сердце. Белла прижимается чуть ближе и вздыхает, нежно обнимая меня за талию.

Блядь-блядь-блядь-блядь. Мы не оказывались так близко со времен прогулки после Equius. Тело начинает реагировать против моей воли. «Нет, нет, нет, Каллен, возьми себя в руки! Обрети контроль над всеми частями тела». Ее волосы пахнут невероятно — клубника, кокосовый орех и уникальный аромат Беллы. Я могу думать лишь о том, как хочу поцеловать ее.

Внезапно громко раздается мелодия финальных титров. Мы оба подпрыгиваем, глаза Беллы распахиваются. Осознав, в какой позе спала, она становится ярко-красной, а потребность обнять ее только усиливается.

Белла отскакивает от меня.

— Черт, мне очень жаль, Эдвард! Господи, как неловко… — бормочет она, отводя взгляд. — Ты мог бы просто меня отодвинуть — как незнакомца, уснувшего на плече в метро.

«Ни за что, моя радость».

— Не говори глупостей, Белла, — пытаюсь успокоить ее. — Думаю, я и сам начал засыпать, вот и не заметил, — вру я, сомневаясь, что она мне поверит.

Белла встает, и я понимаю, что наше время вышло: она вот-вот побежит к двери. Молюсь, чтобы машина времени вернула меня на пять минут назад, когда я мог притвориться, что девушка в моих объятиях действительно хотела быть рядом.

— Мне пора. Спасибо за прекрасный вечер, Эдвард. — Пальто уже на ней.

Я торопливо вскакиваю.

— И тебе. То есть, спасибо, что пришла. Как-нибудь повторим? — добавляю с надеждой — или с отчаянием; я пока не уверен.

— Конечно, — говорит она, едва встречаясь со мной взглядом. — Спокойной ночи! — Дверь захлопывается, и Белла исчезает.

— Черт! — восклицаю я, прислонившись к закрытой двери.

Делаю глубокий вдох и иду на кухню, чтобы налить себе еще. Сажусь на диван и невидящим взглядом смотрю на титульную страницу DVD, пока сердцебиение постепенно успокаивается. Что, блядь, происходит? Что такого особенного в этой девушке? Я не испытывал подобного… уже очень давно, и мне страшно. Почувствовать что-то к Белле Свон — все равно что дать ей власть надо мной, контроль, владение и способность уничтожить. Эд Каллен этого не допускает. Стискиваю зубы и крепко сжимаю бокал.

Затем наступает момент ясности. Я думаю обо всем, что Белла сегодня рассказала: о произошедших с ней ужасных вещах, о пьяном ублюдке, который явно причинил ей боль. Страх отступает. Его сменяют страсть и похоть, желание защитить и обладать. Меня поглощает потребность действовать, приблизить перемены; я хочу заставить ее узнать настоящего меня — а не героя пустых сплетен. Белла Свон захватывает мой разум, и впервые за долгое время я чувствую все.

Следующая глава

Предыдущая глава