Глава 26. Богослужение

Джаспер ждал в церкви. Орган уже был привезен и установлен в специально отведенной для этого нише, но выглядело это настолько отвратительно, будто он уже долгие годы пылился тут.

Джаспер стоял на коленях на церковной скамье, стараясь изо всех сил отбросить свое благочестие, как подол пальто. Но он то и дело скользил вдоль подола, не в силах найти нужную часть для захвата. И каждый раз не находил ее.

Она все еще была тут. Тут, в этом неприкосновенном месте, в месте его преданности. Элис была повсюду, куда бы он ни посмотрел.

Он практически рассмеялся в голос, когда вспомнил, что совсем недавно не поверил чувствам и преданности Беллы к Эдварду спустя всего неделю знакомства.

Но он не издал ни звука. Одна неделя с Элис показалась бы ему вечностью.

Джаспер кинул взгляд на те две скамьи, возле которых они стояли в тот момент, когда он впервые увидел ее.

Когда они встретились взглядом, у него возникло ощущение, будто он врезался лоб в лоб в другой автомобиль. Все происходило слишком быстро, резко, это шокировало, особенно осознание, что он никак не мог остановить случившееся.

А когда они коснулись друг друга, у него возникло ощущение, будто их души покинули свои тела и прямо там занялись любовью. Элис и Джаспер оказались беспомощны перед реакцией их тел, вынужденные стоять на месте - они могли лишь чувствовать незримые цепи, связывающие их души.

В какой-то момент Джаспер осознал, что полностью понял Беллу.

Удержи ее.

Это все, что он знал. Джаспер должен был удержать Элис до тех пор, пока его душа не закончит соблазнять ее душу.

Он не был уверен, как долго они так простояли, но в итоге они сели рядом друг с другом на скамью.

Души Джаспера и Элис никогда не перестанут освещать церковь. Им пришлось заговорить друг с другом, делая вид, будто с ними совершенно ничего не произошло.

Джаспер опустил взгляд на свои сплетенные в замок руки. Нет, он не мог больше найти утешения у алтаря, который она также запятнала собой.

Они сидели, обнявшись и едва касаясь друг друга ногами, как давно расставшиеся лучшие друзья. Время от времени их случайно брошенные слова нарушали тишину.

Он рассказал ей о своих страхах и  причинах, почему он так одинок в этом мире. Она приняла это как ангел, спустившийся с небес, понимающий и утешающий, заверяя Джаспера в том, что потерянная им часть себя однажды непременно найдет.

Она рассказала ему о своей матери. О том, что Элис чувствовала, будто отпугнула своим рождением ту единственную женщину, в которой нуждалась больше всего в мире.

И Джаспер принял ее в свои объятия, посадив на свои колени, как ребенка, целуя ее мягкие взъерошенные волосы.

Обняв ее, он помог их навечно переплетенным душам остановиться и заглянуть под благословленным взором Господа в изнанку друг друга. У обоих из груди вырвался удовлетворительный вздох.

- Да, - в унисон произнесли очарованные друг другом души. – Она принадлежит ему. А он – ей.

- Теперь держи ее крепче и не отпускай.

- Соответствуйте нам, - проговорили души.

Возможно, они  никогда так и не двинулись бы с места, если бы Элис и Джаспер не поддались  сладостному контакту самых чувствительных мест друг к другу.

Сначала обещанию душ уступила Элис. Джаспер же оставался неподвижен, когда она начала старый, как мир, танец тела.

Женщина для мужчины.

Элис была исключительной. Она, должно быть, практиковала подобные способы соблазнения на самой себе и других уже не первый раз.

Нетерпеливо потеребив край своей одежды, она с игривым задором начала его поддразнивать. Ее глаза, казалось, заволокла дымка страсти, в которую она целиком и полностью погрузилась.

Она больше не чувствовала себя именно с Джаспером. Теперь она чувствовала себя, как и с любым другим мужчиной, касавшимся ее. И с любым другим, который мог бы ее коснуться, если бы Джаспер не остановил ее.

Их души отпрянули друг от друга, свернувшись в два обособленных эмбриональных шара. Для Джаспера их разделение было столь же болезненно, как ожог.

Но милая Элис больше не играла с ним на одном поле.

Казалось, будто бы у нее была своего рода мышечная память, чтобы ублажить. Ублажить мужчину перед собой.

Вскоре она уже была раздета и всячески выгибалась перед ним. Она гарцевала вокруг Джаспера, и он бросил всяческие попытки найти в ее безжизненных глазах настоящую Элис.

Она напомнила Джасперу  запертую в очень маленькой клетке на долгие годы тигрицу, которая знала, что за  пределами для нее открыта гораздо большая площадка. Но она не могла просто напросто открыть дверь этой клетки.

Отвернувшись от нее, Джаспер встал, и Элис сползла с его колен вниз на алтарь. Взяв в руки горящую свечу, она легла на спину.

Элис наклонила свечу таким образом, чтобы растаявший воск с нее капал на ее правую грудь.

Она зафиксировала свой взгляд на нем, ища его ожидаемое внимания, какое получала и от остальных.

Подняв дрожащую руку, Джаспер коснулся своей нижней губы и потер ее.

Быстро подойдя к алтарю, он успел оказаться рядом с Элис до того, как она смогла сделать нечто подобное снова.

Вблизи он увидел, что на ее бледной и чувствительной коже места, где уже застыл воск, покраснели и воспалились.

Очевидно, ей было больно, но, тем не менее, она продолжала стараться для него.

А все потому, что  ожидала этого.

- Остановись. Пожалуйста, остановись, - Джаспер выхватил из ее маленькой ручки горящую свечу.

Взгляд Элис просветлел, вернулся к прежнему состоянию и стал абсолютно рассеянным.

Едва Джаспер выстоял еще одну секунду на месте, полное смущение затронуло каждую клеточку ее маленького прекрасного тела.

Он практически мог прочесть ее мысли: «Я отвратительна ему». Да и выражение ее лица было не менее красноречивым.

Задув свечу у алтаря, Джаспер поставил ее на пол.

Подобрав белую ткань вокруг алтаря, на которой лежала Элис, он закутал в нее девушку.

Стыд, в ней столько стыда.

Когда же он накинул ткань ей на плечи, Элис снова попробовала еще раз доставить ему удовольствие, высунув язычок и лизнув его в шею.

- Элис, пожалуйста. Остановись. Это не ты. Ты даже как - будто больше не присутствуешь тут, - мягко проговорил Джаспер.

Элис моргнула и тряхнула головой.

Стыд. Снова.

Тогда она вырвалась из захвата Джаспера и попыталась уйти.

- Ты не обязан делать это ради меня. Я не хочу устраивать тут шоу.

Джаспер настоятельно взял в руки ее лицо и мягко поцеловал  в губы.

Их первый поцелуй.

И разлученные души, радуясь, снова кинулись в объятия друг друга, посылая дрожь по всему помещению церкви от воссоединения Джаспера и Элис.

Подняв Элис с алтаря, Джаспер поставил ее на ноги.

- Рядом со мной будь собой, Элис. Будь той Элис, которой ты боишься быть. Я буду охранять ее, - прошептал Джаспер одними губами у ее щеки.

Внимательно заглянув в его глаза, Элис торжественно кивнула.

И в этот момент это было больше, чем просто соединение для них двоих. Это было важно и для их душ. Это было важно для всего мира.

- Элис Свон, могу я одеть тебя? – спросил ее Джаспер.

Одинокая слеза скатилась по щеке Элис.

- Да.

Отойдя от девушки, он слегка задел обернутую вокруг нее ткань.

Она больше не была эдакой распутной соблазнительницей. Теперь Элис пыталась доверять ему, хотя ей и было очень страшно.

Кружась по кругу, Джаспер собирал ее небрежно раскиданную, словно осенняя листва, одежду.

Первыми он нашел ее трусики и принес их ей.

Элис выглядела озадаченной, но поскольку он решительно был настроен надеть их на нее, она подчинилась. В отличие от всех других мужчин, он одевал ее, а не раздевал.

Она помогла ему, продев руки в правильные лямки протянутого им ее лифчика, а затем и со сложным замком спереди, с которым тот долго возился.

Когда она двинулась, чтобы поднять свои джинсы, он остановил ее и, обхватив руками ее затылок, снова поцеловал в губы.

- Я сделаю это, - голос Джаспера стал очень хриплым.

Тогда они вместе занялись ее джинсами. Они были слишком узкими, заставляя  молодых людей смеяться до слез, когда Джаспер пытался заставить ее прыгать вверх-вниз, чтобы правильно натянуть штанины на ее ноги.

Застегивая ее рубашку на пуговицы, он боялся даже коснуться ее груди.

К тому времени, как он добрался до последнего атрибута одежды - обуви, пальцы на ее ногах уже замерзли.

Слегка растерев их, Джаспер надел ей носки. Но вместо того, чтобы сразу же подать ей кеды, он поднял Элис на руки и донес до ближайшей церковной скамьи.

Усадив  на скамью, он поднял ее ноги и положил к себе на колени. Продолжая потирать их, он подождал, пока ноги Элис не стали теплыми.

Эта церковная скамья стала местом их исповеди.

Со своего места Джаспер прекрасно видел ту самую, ничем ни отличающуюся церковную скамью. Но, как бы то ни было, эта скамья виделась ему исключительно с Элис на ней, которая была полностью одета, полностью вовлечена в их разговор о том, что он решил отказаться от своих разлетевшихся в пух и прах планов относительно духовенства.

Эта женщина – эта сломленная, храбрая, прекрасная женщина - была всем, в чем он когда-либо нуждался.

Они снова разговорились о смешных прихожанах и историях из детства - обо всем, о чем думали, они и говорили.

В кармане своих брюк Джаспер почувствовал вибросигнал своего мобильного, напомнившего ему о принесенной им клятве.

Джаспер начал целовать Элис , не переставая проверять, чтобы ее глаза оставались чистыми, светлыми и принадлежавшими Элис. И они такими и были.

Вместо святого и грешницы они стали просто мужчиной и женщиной, позволяя чувствовать друг друга.

Когда Джаспер, наконец, попробовал ее кожу на вкус, она оказалась похожа на запах цветущей жимолости. Не обязательно даже было умирать, чтобы попасть в рай, потому что Элис была здесь и сейчас рядом с ним. Элис была тут.

Именно после этой мысли у него снова зазвонил телефон. Это был звуковой сигнал, который он поставил на вызов Эмметта.

Эмметт. Эмметт.

И когда восходящее солнце начало освещать витражи, чтобы в воздухе закружились пылинки, окрашенные небольшими призмами разных цветов, Джаспер снова вспомнил о своей клятве.

Все еще держа Элис в своих объятиях, Джаспер вспомнил тот день, когда он последовал за Эмметтом в лес.

Некоторое время Джаспер жил в стенах адского логова Эмметта, стараясь приспособиться к только что приобретенному статусу вышедшего из возраста парня. Он практически сразу возненавидел эту сторону жизни Эмметта, полную наркотиков и тупых обозленных людей.

Давным-давно, когда Эмметт выехал из своего здания субботним вечером, Джаспер решил последовать за ним, стараясь держаться на расстоянии. Я просто скажу ему, что с меня довольно. Я больше не хочу тут жить. Уверен, он поймет меня.

Но когда Джаспер припарковал одолженный у наркомана автомобиль на некотором расстоянии позади гигантского джипа Эмметта, у него возникло дурное предчувствие.

Это был дом Рика. Джаспер знал, кем являлся Эмметт, и прекрасно понимал, что он собирается сделать.

Он должен был бы позвонить копам. Он должен был бы защитить брата от зла, поглотившего его, но он ничего не предпринял. Он просто последовал туда, куда, как он догадывался, Эмметт поведет Рика.

Из глубины леса Джаспер наблюдал за тем, как Эмметт подходит к злополучному дубу. Его ноги будто парализовало, он не мог двигаться, так что оставалось только молиться. Хотя, даже если бы он смог подойти, он знал, что ничто не остановит Эмметта от задуманного. И это произойдет. Так что он просто решил помолиться за него:

Отче наш, иже еси на небесех!

Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое,

Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

- Рик, ты больной, совсем охуевший хрен, и я хочу, чтобы ты знал, что я тут не потому, что ты избивал меня. Я тут не потому, что ты продолжаешь избивать детей. Ты умрешь как жалкая хныкающая сучка потому что… - Рик с закрытыми глазами стоял на коленях перед Эмметтом.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

И остави нам долги наша…

- Ты.

яко же и мы оставляем должникам нашим,

- Тронул.

И не введи нас во искушение,

- Моих.

Но избави нас от лукавого.

- Братьев.

Аминь.

В тот день по пути домой к Эмметту, Джаспер поклялся сам себе, что примет сан духовенства. В машине, пахнущей ладаном и едой из Тако Белл, он попросил у Господа дать ему шанс искупить грехи свои и Эмметта и расплатиться за смерть Рика.

Когда он остановился на красный сигнал светофора у дома престарелых, взгляд Джаспера упал на Церковь Старой Реки. Солнечный свет, пробивающийся сквозь облака, нашел единственную брешь, через которую освещал именно место церкви.

Так Джаспер и получил ответ на свою просьбу. В тот же день он завернул на стоянку церкви и нашел Отца Каллэхена. В предоставленной им исповеди он признался во всех грехах и попросил его о возможности пройти обучение, дабы вступить в сан отца настоятеля церкви.

Джаспер принял эту клятву, чтобы спасти Эмметта от ада. Он должен нести ее, как крест, на протяжении всей своей жизни, независимо от того, как сильно его душа кричала о том, чтобы бросить все и найти свою Элис.

Двери церкви, скрипнув, открылись. Джаспер повернул голову и увидел Эдварда, стоящего в массивном дверном проеме. Он выглядел ужасно. Он был очень грязным. Один из рукавов его рубашки был насквозь пропитан кровью, которая за долгое время успела уже запечься.

Кажется, мне снова понадобится аптечка.

Мимолетно кивнув Джасперу, Эдвард тут же взглядом отыскал орган.

- Джаспер, я знаю, что не заслужил это, но ты бы не возражал, если я опробую орган? – голос Эдварда приглушенно разнесся под сводами пустой церкви.

Джаспер печально улыбнулся ему.

- Не возражаю, братишка. Это честь для меня - снова услышать твою игру.

Не в силах избавиться от этого чувства, Джаспер вдруг осознал, что его истерзанная душа теперь нашла себе в компанию еще более сломленную душу, которой явно приходится гораздо хуже, чем ему.