Глава 21                Проводить время с семьей Калленов опасно для жизни 

Белла

В течение следующих двух дней Эдвард знакомил меня с Торонто, а еще мы много занимались сексом. «Кустик» к концу второго дня болел, во многом благодаря агрессивному и безумно горячему сексу в раздевалке. Я нуждалась в отдыхе от «чудовищного петуха», поэтому мы мало времени проводили в номере и много гуляли.

Эдвард привел меня в классный магазин очень дорогой винтажной одежды. Я хотела сама купить несколько понравившихся вещей, но он настоял и оплатил мои покупки. Это раздражало и умиляло одновременно. Я вынуждена была принять эти неожиданные дары, поскольку не могла сопротивляться его адски сексуальной харизме, которая всякий раз оглушала, погружая в молчаливое согласие. Эдвард знал это, и умело пользовался.

Куда бы мы ни пошли, женщины постоянно заигрывали с ним. Было практически невозможно не реагировать и не чувствовать себя чуточку неловко, поскольку Эдвард был так горяч, что я поражалась, как его пальцы не прожигали дыры в том, к чему прикасались. Эдвард был хорошо осведомлен о внимании, которое привлекал, и, кажется, был достаточно проницателен, чтобы знать, как я себя при этом чувствовала.

Он постоянно давал понять «шлюхам», что теперь не один. Когда они начинали «трахать» его глазами или совать грудь в лицо, Эдвард дотрагивался до моих волос и ласкал пальцами подбородок, или целовал тыльную сторону ладони, как будто был истинным джентльменом из любовного романа, хотя секс в раздевалке ясно показал, что это не так. Иногда он слегка касался моих «синиц» рукой или тянул в укромный темный уголок, чтобы поцеловать и пощупать грудь. Он уделял ей много внимания, что неудивительно, поскольку она являлась его любимой частью моего тела.

Нам просто повезло, что папарацци не поймали нас за этим занятием, поскольку мы пользовались любой предоставленной ими возможностью. Безусловно, мы были очень сексуально озабоченными людьми.

Эдвард, казалось, не обращал внимания на фотографов, которые повсюду следовали за нами, словно стая бешеных грызунов, но меня их присутствие огорчало. Я проверяла свое отражение в каждой витрине, и в большинстве случаев это было не напрасно. Меньше всего я хотела появиться на обложках журналов или страницах желтых газет в разделе, где пишется о таких глупых вещах, как «с кем проводит время Эдвард Каллен», выглядя при этом дешевой потаскушкой.

Каждый раз при появлении фотографов я старалась спрятать лицо, уткнувшись в грудь Эдварда, и использовала волосы в качестве щита. Вероятно, люди думали, что он встречается с Кузеном Отто (п.п: персонаж сериала «Семейка Адамс»). Я была уверена, что скоро появятся слухи о том, что у меня есть какой-то лицевой дефект, поскольку я всегда скрывала его.

В понедельник утром, после интенсивных занятий сексом в душе, мы собрали вещи и покинули гостиницу. Для путешествия Эдвард арендовал Лексус с тонированными стеклами. Я чуть не сошла с ума после десятиминутной поездки к дому его матери, почувствовав, что задница горит. Оказалось, в Лексусе были сиденья с подогревом, и мое было включено на полную мощность. Эдвард смеялся надо мной минут пять, пока я дулась, чувствуя себя идиоткой. Глупый богатенький мальчик, который может позволить себе автомобиль, заводящийся без ключа и напичканный опциями, не входящими в кусок дерьма, являющийся моей машиной.

Я вела себя, как сука, потому что нервничала по поводу визита к его семье. Одно дело встретиться с ними в баре, где слишком громко для того, чтобы вести нормальную беседу, и совсем другое − остаться в их доме на обед, где придется поддерживать вежливый разговор и рассказывать о себе, стараясь не ляпнуть что-то глупое. Я, возможно, образованна, но у меня нулевые навыки в социальном общении.

Некоторое время мы ехали в тишине. Я не обращала внимания на окружающий пейзаж, пока Эдвард не свернул на грунтовую дорогу. По крайней мере, я предполагала, что это она, поскольку земля была покрыта снегом.

– Где мы? – спросила я, когда Эдвард остановил машину на середине дороги, которую с трудом можно было считать таковой, поскольку ряд деревьев создавал полное ощущение того, что мы находились в лесу.

– Это проселочная дорога, – объяснил он.

– Мы поедем по грунтовке на арендованном Лексусе?

Такой умный парень, как Эдвард, должен был знать, что этот автомобиль не предназначен для подобных поездок. Кроме того, я не понимала, почему мы свернули с нормального дорожного покрытия, не добравшись до дома его родителей. Я надеялась, что не описаюсь и не сделаю еще что-то столь же ужасное во время нашего незапланированного заезда по бездорожью.

– Нет, – улыбнулся Эдвард, расстегивая свой ремень безопасности, и наклонился поцеловать меня.

– Я хочу, чтобы ты рассказала, что происходит, – тихо сказал он.

– Все нормально, – неубедительно соврала я.

– Лгунья, – пробормотал он, целуя меня в подбородок.

– Я нервничаю, – призналась я, надеясь, что если буду честна, то он продолжит соблазнять меня в лесу в середине зимы.

– Почему ты нервничаешь? – спросил Эдвард, отстраняясь и серьезно посмотрев на меня. Он выглядел чертовски горячо. Конечно, я была предвзята, поскольку любой вид Эдварда возбуждал. За исключением, возможно, того, как он смотрелся во время запора.

– Я не знаю. Что если твоя мама возненавидит меня или я скажу глупость, которая смутит тебя? Мы недолго встречаемся, и ты не знаешь, как нелепо я могу вести себя в таких ситуациях. Я выставляю себя на посмешище довольно часто. Это воспринимается нормально среди сверстников, но совсем другое дело, если это произойдет при общении с родителями моего успешного, умного, чертовски горячего и хорошо обеспеченного друга, – сказала я, делая глубокий вдох, поскольку всю фразу произнесла на одном дыхании. Думаю, я вполне могла бы выжить при чрезвычайной ситуации на воде, учитывая то, как долго смогла обходиться без кислорода.

– Белла, мои родители полюбят тебя. Они довольно спокойные люди. Разве ты не заметила? Отец и сестра увлечены защитой окружающей среды, а мама… Ну, она, возможно, немного ненормальная, но безобидная, за исключением прически, – Эдвард усмехнулся, когда заметил выражение моего лица при упоминании прически его матери. Она (прическа) действительно выглядела ужасно.

– Что будет, если я случайно ляпну что-нибудь о «чудовищном петухе» за бранчем (п.п.: в США и Европе − приём пищи, объединяющий завтрак и ланч. Подаётся между 11 часами утра и 16 часами дня. Бранч составляют горячие, но лёгкие блюда, часто в меню входит вино)? Возможно, они будут подавать колбаски, а я сравню их с неадекватным размером твоего «жезла любви».

Эдвард на мгновение уставился на меня, пытаясь решить, насколько серьезными были мои слова.

Обхватив мою щеку шершавой ладонью (может быть, ему стоило сходить в салон на маникюр или сделать парафиновую ванночку для рук), он провел большим пальцем по нижней губе, вызвав почти порнографические ощущения. Мне захотелось лизнуть, всосать или укусить его, но я сдержалась, понимая, что могла натолкнуть Эдварда на мысль о занятии сексом. Конечно, я хотела его, но не считала это целесообразным в тот момент. Мы могли опоздать на бранч, трахаясь в арендованной машине посреди леса из-за того, что я лизнула его палец. Это действительно прозвучало очень странно.

– Ты только что назвала мой член «жезлом любви»? – спросил Эдвард.

Кривая ухмылка появилась на его лице. Мне захотелось одновременно поцеловать его и сделать Влажного Вилли (п.п.: детская шутка, при которой увлажненный слюной палец вставляют в ухо не подозревающего человека, часто с небольшим движением скручивания)за то, что он смеялся надо мной.

– Кажется, ты сделал акцент не на тех словах, – жалобно проскулила я.

– Малыш, все будет хорошо. Тебе не о чем волноваться, поверь, – успокаивающе сказал он.

Я не хотела верить его обещаниям, но он как будто гипнотизировал меня своим голосом и очень красивыми глазами. Наклонившись ближе, Эдвард мягко поцеловал мои губы. Нежность переросла в страсть секунд через тридцать, и мы лихорадочно целовались в течение пятнадцати минут. Этого времени хватило на то, чтобы сделать нас возбужденными и желающими, а так же почти опаздывающими. Сексуальное напряжение, курсирующее по салону, было похоже на густой луково-картофельный суп. Конечно, я могла бы сделать минет Эдварду в дороге, но, на мой взгляд, было не совсем справедливо, что он снимет напряжение, а я буду страдать от неудовлетворенности на протяжении всего бранча.

Последние пятнадцать минут поездки я старалась удержать руки при себе. Наша эротическая сессия временно отвлекла от проблемы встречи с его родителями, но как только возбуждение спало, я снова начала нервничать.

Мы приехали в центр или то, что приблизительно я посчитала таковым. Город был маленький и тихий, не имеющий ничего общего с Чикаго. Я думала, что смогла бы провести здесь пару дней с Эдвардом, даже не смотря на совместное проживание с его семьей. Так же мне было интересно познакомиться ближе с Розали и узнать, как далеко зашли их взаимодействия с Эмметом. Иногда я могла быть любопытной маленькой проституткой.

Эдвард свернул на подъездную дорогу, ведущую к старому огромному кирпичному зданию. Оно было очень красиво снаружи, и мне захотелось увидеть его интерьер. Эдвард сжал мою руку и поправил штаны, прежде чем выйти из машины. Я отчетливо видела выпуклость в его джинсах и надеялась, что холодный воздух поможет Эдварду справиться с эрекцией до того, как мы попадем в дом. Было бы ужасно предстать перед семьей со стояком в штанах.

Эдвард закрыл дверь Лексуса, лишив тем самым возможности обозревать его потрясающий «пакет», и мне пришлось выйти из машины. Он взял наши чемоданы и отнес к входной двери. Я могла предложить свою помощь, но наблюдать за тем, как Эдвард поднимал тяжелые вещи, было чертовски горячо. Признаюсь, я девушка со стереотипным мышлением.

Эдвард открыл дверь и объявил о нашем приезде. Его мать вышла из кухни, и я снова была ошарашена ее прической. Показалось, что она еще больше и объемнее, чем в первый раз, когда я ее увидела. Было просто невозможно не смотреть на нее. К счастью, наряд Эсми смог отвлечь. Я знала, что мода на восьмидесятые вернулась, но это не значило, что она должна была вытащить старые вещи с чердака. Я не понимала, как ей удалось избежать фактического линчевания «полицией моды» в журналах и газетах. Возможно, я могла спросить об этом у Эдварда, но не хотела расстраивать, упомянув отвратительное чувство стиля его матери. Он мог быть очень чувствительным к таким комментариям. И судя по тому, что я знала, защищал бы ее.

– Эдвард!

Эсми взмахнула руками, тем самым указав Эдварду поставить чемоданы, а потом обхватила его лицо ладонями и смачно поцеловала в губы.

Вероятно, в Канаде все чрезмерно ласковы.

Эдвард съежился, когда Эсми обняла его, и закатил глаза. Видимо, ему не особо нравилось приветствие матери. К счастью, я могла не беспокоиться о наличии у него Эдипова комплекса. Отпустив Эдварда, Эсми повернулась и искренне улыбнулась мне. По крайней мере, это так выглядело.

– Белла, очень приятно увидеть тебя снова, – сказала она и обняла меня.

Меня тут же затошнило от дурманящего запаха лака для волос Aussia, который был настолько концентрированным и острым, что мог окончательно уничтожить мое и без того отвратительное обоняние. Факт, что я могла почувствовать его, говорил о количестве флаконов, которое использовала Эсми. Волосы были настолько жесткими, что у меня заболело лицо, когда я уткнулась в прическу. Я боялась, что могла застрять в них, как муха в паутине. Маленькие зверьки, попав в подобную ловушку, никогда не находили путь обратно. Я представила маленькую мышку, делающую норку в прическе, и подавила хихиканье.

Я попыталась заговорить в тесных объятьях Эсми и поняла, что совершила большую ошибку.

– Мне тоже очень приятно вновь встретиться с вами, – проговорила я.

Несколько волосков попало в мой рот, и я должна была сдержаться, чтобы не отстраниться и не сплюнуть. На вкус они были просто отвратительны. Я разрабатывала план борьбы с ее прической, когда Эсми раскрыла объятья. Мне срочно нужно было выпить, чтобы избавиться от привкуса лака.

Эсми проводила нас в кухню, и я предложила свою помощь, поскольку не хотела просто сидеть и отвечать на вопросы. Я чувствовала себя намного спокойнее, когда была сосредоточена на деле. Кроме того, я неплохо готовила, то есть могла не только разогреть в микроволновке готовый обед.

К счастью, Эсми была хорошей хозяйкой и предложила выпить для начала. Моя благодарность возросла в несколько раз, когда она протянула бокал Мимозы. Шампанское смыло волнение и ужасный вкус лака. Эсми попросила порезать фрукты, и я с энтузиазмом взялась за дело.

 Отец Эдварда появился в дверях кухни, одетый в клетчатые пижамные брюки и футболку Grateful Dead

– Карлайл, ты «на высоте» (п.п.: сленг: находиться под влиянием наркотиков или алкоголя)? – спросила Эсми, положив руку на бедро.

– Белла, здесь! – воскликнула она и сделала жест рукой в мою сторону.

Я обвела присутствующих взглядом, а потом внимательно посмотрела на Карлайла. Он на самом деле «парил высоко», как проклятый воздушный змей.

– Я тестирую новую партию медицинской марихуаны на этой неделе. Это для исследований, дорогая.

Он пожал плечами, засунул руку под футболку и лениво почесал свой хорошо накаченный пресс. Я быстро отвела взгляд, поскольку не хотела глазеть на отца Эдварда. Это было отвратительно и неправильно. Тем не менее, я была рада, что Эдвард, скорее всего, будет выглядеть так же горячо, когда станет старше.

– Как ты, Белла? – Карлай усмехнулся мне. – Очень приятно видеть тебя снова.

Казалось, он искренне был рад видеть меня. Больше, чем Эсми, так или иначе. Карлайл попытался незаметно подмигнуть Эдварду, но учитывая его состояние, это не удалось. Похоже, медицинская Мери Джейн (п.п.: марихуана) действовала быстро и эффективно.

Улыбнувшись, я ответила, что тоже рада его видеть, а потом добавила, что у меня все в порядке. Я немного приврала потому, что все еще волновалась из-за предстоящего бранча. До этого момента я проходила процедуру «знакомство с родителями» только один раз. Надо признаться, это был странный опыт, но он помог многое понять о парне, с которым я в то время встречалась.

Я была так сосредоточена на окружавших меня людях и собственной тревоге, что абсолютно не обратила внимания на внутренний декор дома. Он напоминал схватку между богемным цыганом и южной красавицей, которая просто разгромила это место. Все было либо слишком вычурно, либо напоминало шоу «Эти семидесятые». Я удивлялась, как Карлайл мог оставаться таким спокойным и непринужденным, живя здесь, поскольку меня этот интерьер будоражил. Возможно, он много путешествовал.

Я не успела обдумать свою теорию потому, что в комнату вошла сестра Эдварда, а за ней по пятам следовал Эмметт. Дерьмо! Я не знала радоваться мне или бояться предстоящей сцены.

Эдвад стоял спиной к двери, поэтому я сделала самую логичную, с моей точки зрения, вещь – взяла за руку и притянула ближе к себе. Я хотела бы пококетничать с ним и тем самым отвлечь внимание, но понимала, что находилась в одном помещении с его родителями и не могла сделать это, если не хотела, чтобы они приняли меня за шлюху. Так что я просто стояла рядом с растерянным, как мне казалось, выражением лица и гладила пальцами его ладонь.

Потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что я практически дрочила его большой палец. Эдвард с усмешкой посмотрел на меня, но услышав голос Розали, обернулся. Я больше не могла видеть его лицо и это, безусловно, было к лучшему, поскольку Эдвард в ярости всегда возбуждал меня, заставляя увлажнять трусики. Он так сильно сжал мою ладонь, что я начала беспокоиться за ее сохранность. Мне была необходима работающая рука, чтобы писать эссе и получать разрядку в случае необходимости.

– Что за херня? – заорал Эдвард, перепугав свою мать до полусмерти. Вернее, он напугал меня, а Эсми просто посмотрела на него и попросила понизить голос.

– Эдвард, – сказала я тихо, стараясь аккуратно привлечь его внимание, когда он еще сильнее сжал мою руку.

К сожалению, он был сосредоточен не на руке, которую практически дробил, а на широко улыбающемся Эмметте, стоящим позади Розали в другом конце комнаты.

– Эй, мужик! Как дела? – весело спросил он, создавая впечатление, что бывать в доме родителей Эдварда было для него обычным делом.

– Эдвард, – сказала я чуть громче.

– Что, твою мать, ты здесь делаешь? – поинтересовался Эдвард, используя вместо крика ультро-спокойный голос.

Это был плохой признак, поскольку ледяная невозмутимость его тона означала тотальную ярость, а Эмметт был слишком глуп, чтобы понять это. Но, честно говоря, меня больше беспокоило благополучие собственной руки, поэтому я сделала единственное, что могла придумать: наклонилась и укусила Эдварда за ладонь.

– Ой! – вскрикнул он и резко повернул голову в мою сторону.

Отвлечение сработало. Я почти отшатнулась в страхе, увидев его взгляд, но это был Эдвард. И хотя он мог быть задирой на льду и доминирующим в постели, ничто из этого не могло испугать меня. Возможно, я преувеличивала, но думаю, в присутствии его семьи и Эмметта мне нечего было опасаться.

– Зачем, черт возьми, ты меня укусила? – спросил он, наконец, отпуская мою ладонь.

– Потому что ты чуть не сломал мне руку, а на слова не обращал внимания.

Положив неповрежденную руку на бедро, я отвернулась, и украдкой смотрела на него. Я старалась придать лицу обиженное выражение, но это было сложно сделать, поскольку Эдвард выглядел слегка растерянным.

– Дерьмо! Малыш, прости! – прошептал он, а потом взял мою руку между ладонями и обследовал повреждения с помощью губ.

– Эдвард, следи, пожалуйста, за своим языком, – встряла Эсми, отвлекая Эдварда от осмотра.

Он взглянул на нее, а потом на Эмметта. Черт возьми! Это могло стать катастрофой. Полностью проигнорировав свою мать, Эдвард уставился на Розали.

– Какого хрена, Розали? – спросил он, делая жест рукой в сторону Эмметта.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась она, перебрасывая волосы через плечо и поправляя разноцветную футболку, которая обтягивала ее грудь так, что я могла видеть контуры бюстгальтера.

Розали носила легкую струящуюся юбку до середины икры и выглядела абсолютно не тем типом девушки, которые обычно нравились Эмметту. Но все же, она чем-то заинтересовала его.

– Что ты делаешь здесь? − Эдвард вновь обратился к Эмметту, видимо, отказавшись от допроса своей сестры.

– Я пригласила его, – ответила вместо него Розали.

– Почему? – резко спросил Эдвард.

Я видела, как напряглась его спина, и сжались кулаки. Он был чертовски зол. Я мечтала утащить его наверх и раздеть, но, к сожалению, должна была сдержаться, поскольку рядом была семья, и секс не входил в меню бранча. Мы могли бы воплотить мысли в реальность позже. Я была уверена, что Эдвард еще не скоро успокоится.

– Ну, наверное, потому, что он мне нравится, – небрежно ответила Розали, закатывая глаза, но язык тела выдал ее с головой. Она нервно наматывала волосы на палец и смотрела на свои ноги, скрывая покрасневшее от смущения лицо. Я чувствовала себя так же, думая о «чудовищном петухе» Эдварда. Видимо, магия Йети сработала. Это было отвратительно и забавно одновременно.

Эсми и Карлайл с интересом наблюдали за этим обменом репликами. Они были огорчены и удивлены, но не делали попыток остановить разговор. Видимо, я была единственной, кто знал, к чему это могло привести.

– Он нравится тебе? – недоверчиво спросил Эдвард. – Он шлюха!

Одна часть меня хотела защитить Эмметта, поскольку он действительно был неплохим парнем, если не учитывать его блядское поведение, но с другой стороны… Если бы Розали была моей сестрой, я бы хотела кастрировать его, прежде чем он успеет засунуть член в нее.

К сожалению, видимо, это уже произошло, и Эдвард опоздал со спасательной миссией. Возможно, мне стоило предложить сходить вместе с ней в клинику после бранча или в другой день.

– Он шлюха? − Розали выглядела шокированной и раздраженной. Очевидно, это было семейной чертой.

– Посмотрите, кто это говорит?

Кажется, я переоценила умственные способности Розали.

Эдвард смутился, когда Эсми с ужасом посмотрела на него. Определенно, она поняла, на что намекала Розали.

– Мой ребенок не бабник, – сказала она, защищая несуществующую добродетель Эдварда.

Если бы она только знала правду. Эдвард не был шлюхой, но он явно был очень плохим мальчишкой.

– Ох, дерьмо, – прошептал Эдвард от смущения, закрывая лицо ладонями.

Я огляделась вокруг. Ситуация была довольно дурацкой и каждый реагировал на нее по-своему. Розали выглядела так, будто жаждала крови, Эсми, казалось, готова была с криком выбежать из комнаты, Эмметт пялился на грудь Розали (я была чертовски уверена, что он практически ничего не слышал из сказанного), а Карлайл весело улыбался. Думаю, он действительно нравился мне.

– Вытащи голову из песка, мама. Эдвард абсолютная шлюха в мужском обличии. Уверена, он ждал не больше десяти минут, прежде чем затащить Беллу в постель. Я читала статьи в тех глупых журналах о модных шмотках, – сказала она, махнув рукой на Эдварда.

– Подожди! Что? − обратил свое внимание на разговор Эмметт.

– Ну, ты знаешь, журналы, которые лежат на стойках у касс в магазинах. Я читала их, но никогда не покупала потому, что это плохо для окружающей среды, – объяснила Розали.

Мне определенно нравилась ее логика.

– Нет, я хочу знать о статьях, которые ты читала! – с паникой в голосе спросил Эмметт.

– Что? – непонимающе спросила Розали.

Примерно пять минут они выясняли, что именно хотел узнать Эмметт. Я не стала предлагать свою помощь потому, что знала, куда он клонил. Эмметт боялся, что Розали прочтет о его обширной сексуальной истории. Его вопросы были так запутанны, что они были вынуждены прекратить обсуждение этой темы, поскольку так и не смогли понять друг друга. Эмметт, казалось, забыл, что у него были нерешенные вопросы именно с Эдвардом.

Во время их беседы Эсми успела накрыть стол, полностью игнорируя содержание разговора. Карлайл выглядел заскучавшим и разочарованным, а Эдвард злым, хотя я и старалась отвлечь его, прикасаясь грудью к его руке. Я не знала, что происходило между Эмметтом и Розали, но должна признать, несмотря на то, что они оба были так же глубоки, как лужа, ладили на удивление хорошо. Эмметт действительно старался быть любезным насколько возможно.

Бранч был странным, мягко говоря. Карлайл пытался разрядить обстановку за столом, расспрашивая меня об учебе и, в свою очередь, рассказывая о том, как посещал занятия по литературе в университете, чтобы знакомиться с девушками. Эсми не очень обрадовала тема нашего разговора, но, по крайней мере, мы не обсуждали, кто большая шлюха − Эдвард или Эмметт. К тому же я не сказала ничего глупого, это был плюс. Эдвард бросал на Розали и Эмметта колкие взгляды, которые они не замечали. Либо потому, что были слишком глупы, либо они были слишком увлечены, щупая друг друга под столом.

Как только бранч закончился, и я помогла убрать посуду, Эдвард схватил сумки и повел меня наверх, где, как я предполагала, находилась его комната. Я почти ожидала, что кто-нибудь из родителей попросит нас оставить дверь открытой. Сложилось впечатление, что Эсми вполне была способна на это.

– Я жил на чердаке в юности, – сказал Эдвард, пока мы поднимались по узкой лестнице.

Это было замечательное место для спальни. Я могла только представить, как здорово было иметь такую комнату в детстве. Здесь были высокие потолки и много пространства. Стены были украшены хоккейной атрибутикой и парочкой плакатов с полуголыми цыпочками.

Эдвард по-прежнему был напряжен и, безусловно, зол. Опустив наши сумки на пол, он засунул руки в карманы.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Моя сестра связалась с твоим сводным братом-шлюхой. Нет, я не в порядке.

Эдвард раздраженно вздохнул и плюхнулся на стул.

Я бы хотела заверить его, что Эмметт по сути не являлся таким уж бабником, каким изображал себя, но реальность говорила об обратном, и Эдвард знал это.

– Я знаю, что это отстой, но, возможно, на этот раз все по-другому. Эмметт обычно не знакомится с родителями, – предположила я.

Эдвард зло посмотрел на меня и промолчал. Я понимала его чувства, поэтому решила сменить тему.

– Давай прогуляемся? Ты можешь показать мне свой университет или что-нибудь другое, – предложила я.

Эдвард согласился. Мы спустились вниз и сели в машину. По дороге он отвечал на телефонные звонки от людей, которые, вероятно, знали его еще до того, как он стал знаменитым. Эдвард спросил, не хотела бы я встретиться с некоторыми из его друзей после ужина. Я ответила согласием, поскольку умирала от желания узнать грязные подробности его жизни до «хоккейной славы».

Он показал мне свой старый кампус, который был удивительно красив, но в тоже время там было так ветрено, что создавалось ощущение, будто мы находились в аэродинамической трубе. Я замерзла до чертиков, когда мы вернулись к машине. К счастью, Эдвард решил согреть губы поцелуем, а грудь руками. Закончив, мы поехали в центр города и прогулялись по холодным извилистым улочкам мимо магазина бонгов (п.п.: магазины, торгующие товарами для курения марихуаны) и тайского ресторана.

Эдвард выглядел спокойным и безмятежным, пока стая папарацци не налетела на нас. Я могла ожидать этого после игры или в Торонто, но не в его родном городе. Случившееся застало меня врасплох. Я постаралась спрятаться за Эдвардом, закричав, как маленькая девочка, когда они начали щелкать фотоаппаратами. По моей реакции можно было предположить, что они наставили на нас пистолеты.

– Малыш, успокойся, это всего лишь фотографы. Они безвредны, – тихо сказал Эдвард мне на ухо, обнимая и целуя в макушку.

Я очень хотела расслабиться в его сладких защитных объятьях, но меня волновал внешний вид. Вероятно, я была похожа на Рудольфо, пробыв так долго на морозе. Это значило, что каждая женщина, желающая получить классную задницу и «чудовищный петух» Эдварда, увидев мой красный нос, смеялась бы.

Не знаю, почему я стала таким параноиком относительно того, как выглядела в СМИ. Раньше это не было проблемой. Фотографируясь рядом с мамой, Эмметтом или Филом, я всегда ощущала уверенность, зная, что выглядела прилично рядом с ними. Но Эдвард был так нереально горяч, что трудно было не чувствовать себя неполноценной рядом с его сексуальностью.

– Они похожи на медведей гризли, – пробормотала я в рубашку Эдварда.

Эдвард засмеялся и завел меня в находившийся рядом магазин. Мы оказались в мясной лавке, где было ужасно много сладостей из черной лакрицы и тонны мяса. Странное сочетание.

– Чем они похожи на медведей гризли? – спросил он, когда мы оказались в безопасности.

– Не знаю, – честно призналась я, поскольку эти слова покинули рот без ведома мозга. – Медведи милые и пушистые, но когда ты оказываешься рядом, они съедают тебя живьем, наслаждаясь криками боли, как и папарацци.

Это было лучшее объяснение, которое я могла придумать в тот момент. Эдвард весело посмотрел на меня, заполняя пакет конфетами, а затем расплатился и попросил женщину за прилавком воспользоваться запасным выходом. Видимо, она давно знала его, поэтому охотно согласилась. Мы ускользнули через заднюю дверь, но я готова была спрятаться, если появятся камеры.

Добравшись до машины, мы решили вернуться в дом его родителей, поскольку приближалось время ужина. Эдвард отказался рассказать, куда мы пойдем позднее, чтобы встретиться с его друзьями. Я не стала настаивать потому, что он казался довольным, храня свой секрет. Хотя мне не нравилось быть не в курсе происходящего.

Ужин прошел намного лучше бранча, так как Розали и Эмметт отсутствовали. Я была очень рада, что Эдвард не стал интересоваться, где они. Не уверена, что смогла бы иметь дело с его зацикленностью на этом вопросе и злостью. После ужина с Эсми-Королевой красоты и Доктором-Хиппи-Карлайлом мы поднялись наверх, и я попыталась выяснить у Эдварда, куда мы идем, но он не поддался. В раздражении я отправилась в ванную, чтобы почистить зубы и поправить прическу и макияж. Возможно, мне следовало применить сексуальные пытки или полуголые методы убеждения, чтобы добиться своего. Поэтому я разделась до нижнего белья, прежде чем открыть дверь ванной, ведущую в его спальню. Мне нужно было знать, что мы будем делать, дабы подготовиться. Вдруг он захочет пойти в ночной клуб? Я не любила тусоваться там потому, что меня нервировало большое количество людей и то, что я была вынуждена тереться о них во время танцев.

Эдвард сидел спиной ко мне за компьютерным столом в крутящемся кресле и разговаривал по телефону с помощью гарнитуры. Я всегда считала, что люди, шагая по улице и разговаривая сами с собой, выглядели по-идиотски. Но увидев Эдварда, я осознала, какие перспективы это открывало для нас в будущем. Возможно, я могла бы подразнить его позже.

В голосе Эдварда слышалось раздражение, и я уловила несколько нецензурных слов. Услышав, что дверь ванной открылась, он развернулся в мою сторону вместе с креслом.

– Мне пора. Я перезвоню тебе позже на этой неделе, – сказал он и отключил телефон. – Думаю, теперь это мои самые любимые трусики.

Эдвард посмотрел на меня, внимательно разглядывая картинку Халка над моим «бобром». Казалось, герой комиксов старался проложить себе путь к свободе из моих трусиков. Это было действительно классное нижнее белье. Хотя вряд ли их можно было классифицировать, как трусики, поскольку они не были предназначены для ношения взрослыми женщинами. Тем не менее, я любила их.

– Мне кажется, они называются трусами, а не трусиками, – сказала я, погладив Халка. Определенно, я чувствовала себя на высоте.

– Труси или трусики, какая разница! Они выглядят извращенно фантастически на тебе! Для тебя просто незаконно носить их, – сказал Эдвард, поправляя штаны.

Он покрутил пальцем в воздухе, давая понять, что желал посмотреть заднюю часть моего удивительного нижнего белья. Я молча выполнила его просьбу и была вознаграждена тяжелым вздохом и тихими проклятьями.

Как только я повернулась к нему лицом, Эдвард поманил меня пальцем, и я медленной, соблазняющей походкой направилась к нему. Вернее, я попыталась это сделать. Не знаю, получилось или нет, но Эдвард, похоже, был сосредоточен на трусиках, поэтому я не стала зацикливаться на том, как выглядела.

Эдвард обхватил мои бедра, не отрывая взгляд от трусов. Такое пристальное внимание заставило меня заговорить, чтобы облегчить дискомфорт.

– Мне очень нравится этот лоскуток, – сказала я, отодвигая ткань пальцем. – Очень удобно.

Видимо, отсутствие словесного фильтра действительно нравилось Эдварду. Он на мгновение посмотрел на лоскуток, прежде чем убрать мои пальцы и скользнуть своими в маленький кармашек, поглаживая кожу чуть выше моего «кустика». Я застонала в предвкушении.

Наверное, мне стоило послать благодарственное письмо производителю моего нижнего белья.

Глаза Эдварда загорелись вожделением и желанием, когда он коснулся пальцем горячего и мокрого местечка между моих бедер. Мои трусики напоминали влажные тропические леса, когда я находилась рядом с ним. Другой рукой Эдвард забрался под эластичную ткань и массировал мою задницу. Как только его пальцы нашли путь внутрь и согнулись, затрагивая то самое место, заставляющее чувствовать миллион оттенков удовольствия, дверь в спальню открылась.

Стон замер на моих губах.

В проеме, держа в руках фотографию Эдварда в розовом костюме для фигурного катания, стояла Эсми.

Очевидно, Эдвард должен научиться запирать дверь своей комнаты, а его матери необходимо научиться стучать.

Дорогие читатели, не забывайте благодарить мою замечательную бету Анечку. Ждем вас на Форуме.