Глава 27         Публика любит признания, а общение и примирение могут быть дьявольски                                                                                        забавными. 

Белла

Я поняла, Эдвард – человек крайностей. Он либо ничего не предпринимал, либо делал все и сразу. Наверное, это было самое несуразное признание в любви из всех, о которых я когда-либо слышала или читала. Но в то же время оно абсолютно подходило, поскольку мы оба являлись до смешного неуклюжими «ботаниками».

Я замерла на месте, раскрыв рот от удивления и не в силах сделать шаг в направлении Эдварда. Хотя понимала, что должна двигаться. Протянув микрофон растерянной журналистке, Эдвард начал проталкиваться сквозь толпу. Было ощущение, что я попала в плохо написанную романтическую комедию. Осталось дождаться появления Адама Сендлера (п.п.: популярный американский комик, актёр, музыкант, сценарист и кинопродюсер), чтобы окончательно поверить в это.

– Я люблю тебя, – сказал Эдвард, наконец, добравшись до меня.

Я почти не слышала его из-за шума. Вся романтика и сладость момента были разрушены непрерывным щелканьем фотокамер и громкими выкриками. Безусловно, совсем не так я представляла первое признание в любви, но, в любом случае, собиралась его принять. Возможно, в дальнейшем из этого могла получиться неплохая история, которую мы будем рассказывать на нашей свадьбе… Не то, чтобы я загадывала так далеко вперед…

Обняв лицо своими влажными и немного пахнущими перчатками ладонями, Эдвард коснулся моих губ. Я хихикнула, почувствовав, как борода щекочет нос и рот. Не обращая внимания на запах и сырость ладоней, я запустила пальцы в его влажные, потные волосы. Это могло показаться противным, но казалось, Эдвард не возражал. Убрав руки от лица, он крепко обнял меня за талию и скользнул языком по нижней губе. Не смотря на то, что мы находились в публичном месте и были окружены журналистами, я разжала губы и приветствовала его язык, который в ту же секунду начал трахать мой рот, потому что соскучилась по Эдварду больше, чем могла признать.

Это было чертовски горячо, учитывая то, как давно мы целовались в последний раз. Но тем не менее, я думала, что нам нужно остановиться, пока дело не зашло слишком далеко.

– Эдвард, – прошептала я в его рот.

– Как же я скучал по тебе, – пробормотал он и схватил за меня за задницу.

– Да, я тоже, но, может быть, нам стоит продолжить в менее людном месте? – спросила я, поскольку не хотела выглядеть легкодоступной девушкой, если могла этого избежать.

– Что? – Эдвард вернулся в реальность и осознал наше публичное проявление привязанности. – Ох, да, конечно.

Он с готовностью кивнул и, обняв за талию, потянул к входу в раздевалку. Попав внутрь, я увидела с десяток практически голых парней. Теперь, зная парней по именам, я не считала приемлемым разглядывать их обнаженные формы и пенисы. Особенно стоя рядом с мужчиной, который, как я надеялась, скоро опять станет моим бой-френдом.

– Дерьмо! – воскликнула я и закрыла лицо руками. – Слушай, Эдвард, я встречусь с тобой в баре, хорошо?

Я двигала локтями, пытаясь покинуть раздевалку с закрытыми глазами (вероятно, со стороны это выглядело странной версией «танца маленьких цыплят»), и в результате врезалась в стену. Развернув в нужном направлении, Эдвард встал передо мной.

– Ты можешь опустить руки и открыть глаза, Белла, – тихо сказал он.

Я посмотрела на него сквозь раздвинутые пальцы.

– Пообещай, что ты будешь в баре, – попросил Эдвард, нахмурив брови.

В его взгляде читалась надежда, и я снова почувствовала себя сукой. Хотя в этот раз у меня было оправдание. В конце концов, он действительно сказал перед всеми, что мы просто друзья.

– Обещаю, – я кивнула и, позволив Эдварду поцеловать себя на прощание, вышла из раздевалки.

К счастью, родители и Элис ждали меня. В противном случае, я уверена, папарацци порвали бы мою бедную задницу на части. Я жутко нервничала по поводу предстоящей встречи в баре. Услышав, как Эдвард публично заявил о своих чувствах, я одновременно ощутила восторг и неловкость, но по-прежнему была убеждена – нам необходимо поговорить. Вся эта ситуация прекрасно показала, насколько плохо я умела находиться в отношениях и как мало знала о том, как их поддержать. Печально, но, казалось, мы с Эдвардом были «двумя горошинами в одном стручке»: он признался в любви сразу после того, как его команда выиграла Кубок Стэнли, тем самым украв у самого себя триумф.

По дороге в бар Элис возбужденно болтала обо всем произошедшем, а я начала задумываться. Возможно ли, что слова Эдварда стали следствием победной эйфории? Знаю, это звучит глупо. Отсутствие уверенности в себе было моей проблемой. Иначе я бы не игнорировала Эдварда в течение месяца, а просто появилась перед ним и ударила по яйцам.

Бар был переполнен. Присутствующие находились в приподнятом настроении по случаю первой победы Ястребов в Кубке за последние пятьдесят лет. Поддавшись атмосфере, я выпила больше, чем планировала. К тому времени, когда Эдвард появился в баре вместе с командой, я была, в лучшем случае, немного пьяна. Честно говоря, я не знала, что делать. С одной стороны мы должны обсудить наши отношения, с другой – Эдвард сыграл решающую роль в завоевании Кубка Стэнли. Обдумав ситуацию, я решила отложить разговор, надеясь, что к тому моменту успею протрезветь. Видимо, Эдвард был того же мнения, поскольку даже не пытался затронуть эту тему. Вместо этого он пил пиво и принял четыре «выстрела» (п.п.: порция крепкого спиртного напитка) подряд, удерживая меня рядом и время от времени небрежно целуя в шею. Это чертовски заводило. Видимо из-за того, что я давно не взаимодействовала с «чудовищным петухом» или любыми другими частями тела Эдварда. К тому же он выглядел безумно сексуальным в своем темном костюме.

Я переживала, что не смогу противостоять соблазну и займусь с ним сексом прежде, чем мы успеем поговорить. Определенно, это не являлось хорошим планом в сложившейся ситуации.

Никто из команды не удивился, увидев нас вместе. Даже Эмметт. Возможно, молчание брата объяснялось присутствием в баре родителей Эдварда и Розали, прижимающейся к его груди. Но самое интересное − казалось, Эдварда это совсем не напрягало. Он спокойно общался с ребятами, но в какой-то момент отказался от спиртного. Я последовала его примеру, хотя чертовски нервничала и была не против иметь алкоголь в качестве буфера перед предстоящим этим вечером или же утром разговором.

Беседа между Эдвардом и Эмметтом дрейфовал в сторону темы аэрохоккея, и я почувствовала, что покраснела.

– Белла просто рок-звезда в аэрохоккее, – с ленивой усмешкой произнес Эдвард, сжимая ладонью мою задницу.

– Чёрт! Я знаю! – Эмметт яростно кивнул. В его голосе звучало раздражение.

– Это когда в хоккей играют на столе? – спросила Розали.

– Верно, милая. Помнишь, я показывал тебе стол для аэрохоккея у меня дома? – Эмметт моментально перевел все свое внимание на сестру Эдварда, нежно гладил ее плечико.

Что, чёрт возьми, с ним случилось?

– Ой, мне нравится эта игра! – взволнованно воскликнула Розали.

– Мне тоже, – невнятно пробормотала я. Алкоголь постепенно выветривался из организма, и я решила принять участие в разговоре. К тому же, мне действительно нравилось играть в аэрохоккей.

– Мы должны сыграть все вместе в следующий раз, – с энтузиазмом предложила Розали.

Я собиралась согласиться, но Эдвард опередил меня:

– Ну уж нет! Белла слишком хороша в этой игре. Она надрала мне задницу в прошлый раз.

Эдвард потерся твердым членом о мое бедро, поцеловал в плечо и одновременно еще раз сжал попку.

«Чёрт возьми! Если он не прекратит свои откровенно-сексуальные заигрывания, мне придется рискнуть и затащить его в ближайшую уборную».

– Тебе тоже? – смущенно спросил Эмметт, разглядывая свои ноги.

На время я потеряла нить беседы, сосредоточившись на ощущениях, которые дарила эрекция Эдварда, прижимавшаяся к ноге. Я чертовски соскучилась по «чудовищному петуху» во всей его магической славе.

– Мужик, это был один из самых кастрирующих моментов в моей жизни! Учитывая, что я занимался фигурным катанием одиннадцать лет, это о многом говорит, – Эдвард засмеялся, сильнее прижимая меня к себе.

– Расскажи мне об этом! – пожаловался Эмметт. – Никто не ожидает, что неуклюжая сестра-заучка победит в аэрохоккее.

– Я не неуклюжая заучка… – начала я.

– Конечно нет, малыш, – промурлыкал Эдвард мне на ухо.

– Да ладно, Белла! Ты даже не можешь спуститься по лестнице без происшествий.

Эмметт преувеличивал. Конечно, иногда я путалась в ногах, но большую часть времени с моей координацией было все нормально. Он просто пытался разозлить меня и поспорить. Защищая от нападок брата, Эдвард продолжая делать все эти сексуальные штучки. Очевидно, мы оба были чертовски возбуждены.

В конце концов бар закрылся, и Эдвард вызвал такси, чтобы отвезти нас к себе домой. Он не был пьян, но, тем не менее, не сел за руль. Разместившись на заднем сидении, я оставила несколько сантиметров безопасного пространства между нами, опасаясь, что если мы коснемся друг друга, то устроим горячее представление перед таксистом.

Как только мы вошли в дом, Эдвард обнял мое лицо ладонями и поцеловал.

– Как же я скучал по тебе, Белла! Ты понятия не имеешь какими для меня были эти последние пять недель.

Я искренне верила, что Эдвард не ждал ответа, по крайней мере, не в словесной форме. В его голосе звучало отчаяние, которое я сама испытала за время разлуки. Я начинала верить, что наше расставание было таким же трудным и для него.

– Эдвард… – пробормотала я, толкая его в грудь.

Тело взбунтовалось против решения, принятого разумом. «Бобер» страдал, ожидая прикосновений пальцев и, возможно, языка Эдварда. И определенно он жаждал быть пронзенным «чудовищным петухом». Я боялась, что если позволю Эдварду дальше целовать себя, то потеряю способность не только ясно мыслить, но и говорить.

– Знаю, нам нужно многое обсудить, малыш, но можем мы сегодня просто быть вместе? Я хочу отпраздновать…

Обняв, Эдвард страстно поцеловал меня. Его язык атаковал рот, повторяя движение бедер. Борода терлась о чувствительную кожу, вызывая порочно-первобытные ощущения.

Я не хотела отказывать Эдварду, но… Мозг кричал «нет», а «бобер» начал обдумывать план моего убийства.

– Я мечтаю, чтобы ты оттрахал меня до потери памяти, но нам действительно нужно поговорить, – тихо произнесла я хриплым голосом.

Не думаю, что шепот мог убедить Эдварда или его член, если даже я не поверила собственным словам. Не смотря на это, он смягчил поцелуй, готовясь отступить. А поняв, что я не собиралась отталкивать его, начал трахать рот с удвоенной силой, прижимая «чудовищного петуха» к моему животу.

Ох, чёрт! Как же скучала по этим ощущениям!

Мы оба застонали, когда Эдвард приподнял меня, заставляя обвиться вокруг него, как коала. Шагнув к лестнице, но споткнулся о первую ступеньку. Возможно, Эдвард ожидал, что я потребую отпустить меня и по этой причине потерял координацию, или хотел как можно быстрее доставить в спальню, пока ко мне не вернулось самообладание.

Мы приземлились на ступеньку, но даже тогда Эдвард не разорвал поцелуй.

– Подожди! – отчаянно закричала я.

Эдвард замер. На его лице ясно читалась паника и что-то еще. Он выглядел так, будто потерпел поражение.

– Я наслаждаюсь тем, что мы делаем, но нам действительно нужно поговорить, – задыхаясь, сказала я.

В этот раз мой голос прозвучал более убедительно. Оттолкнув Эдварда, я вынудила «чудовищного петуха» покинуть ареал обитания моего «бобра».

Сев на ступеньку ниже, Эдвард глубоко вздохнул. Потом пробежал пальцами по волосам и почесал бороду.

– Ты права. Нам нужно поговорить. Извини, – спокойно произнес он, переводя взгляд от своих коленей к моему лицу.

Живот скрутило от волнения потому, что наступил тот самый момент. Обычно разговоры, начинающиеся словами «нам нужно поговорить», заканчивались для меня полным разрывом отношений. Поэтому я нервничала, не зная, чего ожидать в этот раз, хотя и понимала, что это было глупо и иррационально.

Оттолкнув бредовые мысли, я попыталась успокоиться и посмотрела на Эдварда. Он все еще возвышался надо мной, не смотря на то, что сидел ниже.

– За что ты извиняешься? – спросила я, действительно желая услышать, в чем именно он считал себя виноватым.

– За многое, – тихо сказал Эдвард. – Я обидел тебя, сказав, что мы были просто друзьями, и прошу прощения. Вместо того чтобы слушать своего глупого публициста, я должен был признаться тебе в любви. Я виноват в том, что не задавал больше вопросов о твоих прошлых отношениях и не рассказал о своих чувствах раньше.

Это был исчерпывающий список, за который я почти простила его.

Подняв руку, Эдвард нежно коснулся моего лица. Я не поняла, что плачу, пока не увидела его грустные глаза и не почувствовала влагу на щеках.

– Это действительно причинило мне боль, – честно призналась я, а потом уточнила, – то, как ты публично… отрекся от нас.

Я отвела глаза, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Мне так жаль, малыш. Я пожалел о своих словах, как только они покинули рот, но было уже поздно. Я не мог их вернуть и не знал, как все исправить, – сказал Эдвард, вставая передо мной на колени. Из-за твердого пола, это должно было быть чертовски неудобно.

– Ты только один раз позвонил и совсем не присылал цветы, – прошептала я, теребя пальцами шов на джинсах.

Я действительно хотела знать, почему Эдвард приложил так мало усилий, чтобы объясниться. Конечно, в первые дни после той игры я получила от него кучу писем, и не читая удаляла. Но, как правило, Эдвард был очень настойчив, если хотел добиться своего. В этот раз он даже не посылал ничего «странного».

– Мне сказали, что цветы не помогут решить проблему, и ты их в любом случае выбросишь. Но я приходил к тебе домой. Правда, Фил не позволил поговорить с тобой. К тому же ты изменила номер. Белла, ты довольно ясно дала понять, что не желаешь меня видеть. Я звонил тебе домой несколько раз, но Рене и Фил постоянно подходили к телефону. Они не в двусмысленных выражениях объяснили, что ты не хочешь со мной разговаривать. Я просто не знал, что еще сделать, – защищался он. – Да, и я принес тебе торт и чай Латте, тот, который напоминает водоросли, – мягко добавил Эдвард, с надеждой посмотрев на меня.

Фил скрыл от меня визит Эдварда. Я знала только об одном его звонке. Думаю, мне стоило побеседовать об этом с родителями. Я хорошо помнила тот вечер, когда Фил, самодовольно улыбаясь, появился в моей комнате со стаканчиком из Starback’s. Подлый ублюдок! Я думала, он пытался быть милым! Интересно, что он сделал с моим тортом?!

– Я не знала, что ты приезжал, – призналась я, осторожно посмотрев на Эдварда.

Как же он горяч!

Было чертовски трудно продолжать этот разговор. Хотелось забыть обо всех вопросах, что мы должны обсудить, и перейти непосредственно к победно-примирительному сексу. К тому же Эдвард по-прежнему носил костюм, который жутко отвлекал меня.

Вздохнув, он поднял руку и убрал волосы с моего лица.

– Я приезжал, пытался звонить и посылал письма бесчисленное количество раз. Я бы звонил тебе лично, если бы ты не сменила номер, – многозначительно сказал он. – Я знаю, что напортачил. Пожалуйста, дай шанс все исправить. Ты приехала сюда, значит, хочешь попробовать еще раз. Конечно, если ты здесь не только для того, чтобы… – Эдвард замолчал и перевел взгляд на свою промежность.

Он выглядел таким уязвимым. Первый раз я видела Эдварда таким неуверенным в себе. Это было мило и душераздирающе одновременно.

– Я здесь не только из-за… – произнесла я, указывая рукой ниже его талии.

Теперь на лице Эдварда читалось облегчение. Я не понимала, почему он думал, что я хотела от него только секса. Может быть, это мужская логика? А потом вспомнила, Эдвард − известный хоккеист и, вероятно, женщины все время используют его для секса.

– Тебе нужно попытаться открыться мне, – тихо сказал он.

– Я знаю.

Кивнув, я посмотрела вниз, пряча взгляд. Откровенность делала меня уязвимой. К тому же я имела негативный опыт в прошлых отношениях и практически не умела нормально общаться с партнером. Думаю, теперь это было очевидно. Эдвард ожидал, что я поделюсь с ним личной информацией, поскольку в данный момент мы, так сказать, обнажали друг перед другом душу. Это было неизбежно, после того, как он публично признался мне в любви. Я понимала, что если питаю к Эдварду сильные чувства, то должна найти в себе мужество и рассказать дрянную историю прошлых отношений, чтобы он понял, почему я так неуверенна в себе.

Почувствовав нервозность, Эдвард взял меня за руку.

– Знаешь, Белла, я будто брожу в темноте. У меня мало опыта в отношениях. Но если мы хотим быть вместе – а я очень этого хочу – то тебе необходимо объяснить, что я должен, а чего не должен делать. Я понимаю, что совершал болезненные и бездумные поступки, которые ранили тебя. Но каждый раз, когда что-то шло не так, ты блокировала меня.

– Расстроили? – я подарила ему лучший сучий взгляд. – Ты отрицал наши отношения перед миллионами людей! Думаю, «расстроена» не в полной мере описывает мои чувства в тот момент. Ты был полным мудаком!

Несколько раз моргнув, Эдвард внимательно посмотрел на меня и опустил голову. Думаю, оборонительная поза и тон моего голоса не ускользнули от его взгляда.

– Я заслужил это, – пробормотал он.

В ответ я тяжело вздохнула, понимая, что мы оба были правы: я – обвиняя его в глупом поведении, а он – говоря о том, что я пряталась от него. Осознав, как часто за последние месяцы я игнорировала Эдварда, мне пришлось подавить отвращение к себе. Если бы на месте Эдварда был другой парень, он давно бы сбежал. Мне просто повезло – из-за отсутствия кучи подружек, он не знал, что такое нормальные отношения.

– Верно, – я кивнула головой, – но я понимаю, почему ты так поступил. Правда, мне бы хотелось узнать о происходящем лично от тебя, а не из статьи. Я думала… Не знаю, о чем я думала. Я боялась, что Эмметт окажется прав, и поэтому не говорила с тобой.

– Что? – глаза Эдварда потемнели.

– Эмметт сказал, что «леопард не может сменить окраску». На самом деле, он не использовал эту аналогию, но суть была именно такой. Я начала волноваться из-за того, что ты странно вел себя, когда мы вместе появлялись в общественных местах: не пытался потискать мою грудь или затащить в укромный уголок. Именно тогда Эмметт сделал это замечание, а ты… Ну, ты знаешь…

Мое колено подпрыгивало со скоростью одна миля в минуту. Я жутко нервничала и не могла остановить глупые слезы.

– Мне очень жаль, что я заставил тебя пройти через это. Я должен был довериться интуиции и не принимать предложение Аро. Следовало давно уволить его. Я не могу вернуться назад и изменить то, что произошло между нами. Честно говоря, я не хочу менять ничего, кроме той боли, что причинил тебе, – Эдвард наклонился и обнял мое лицо ладонями. Я была немного шокирована тем, что его руки дрожали. – Я сделаю все что угодно, чтобы исправить это.

– В случившимся есть и моя вина, – всхлипнула я.

Подняв голову, я увидела панику на его лице. Эдвард не понимал, о чем я говорю.

– Нужно было спросить о том, что происходит, но я не хотела «раскачивать лодку». Стартовал плей-офф, и эти удаления… Ты находился под таким стрессом, а я… Наверное, я повела себя как истеричка. Хотя почему «наверное»? Мы оба знаем, что я именно такая, – пробормотала я.

Спрятав глаза, я почувствовала, как губы Эдварда слегка коснулись моих.

– Мне нравится твоя истеричность.

Сев рядом, я начала рассказывать о Стефане и о том, насколько ужасными были эти отношения. Эдвард пришел в ярость и предложил найти и хорошенько отделать этого ублюдка. По достоинству оценив его предложение, я отказалась, сказав, что Стефан и его бесполезный пенис не стоят таких усилий. Я выложила всю правду о парнях, с которыми встречалась до Стефана. Не скрывая факта, что все эти отношения кончились катастрофой. Я призналась, что, возможно, имею дерьмовое чувство собственного достоинства и мало здравого смысла, когда дело касается общения с людьми. О том, что была полной заучкой в школе и посещала все продвинутые научные классы, выставляя себя прокаженной в глазах одноклассников.

Чем больше я говорила, тем больше понимала, что у нас с Эдвардом было много общего. Мы оба встречались с теми, кто, в конце концов, сменил ориентацию; оба пережили нелегкие времена в школе потому, что были умными. Правда, в случае Эдварда ситуация усугублялась фигурным катанием.

Рассказав обо всем, я почувствовала себя лучше, потому что знала – Эдвард не сбежит. Нам придется работать над собой и над нашими отношениями. Это будет нелегко, но я хотела попробовать.

– Обещай, что в следующий раз поговоришь со мной прежде, чем будешь сходить с ума по какой-то причине? – попросил Эдвард.

– Возможно, вначале у меня будет истерика, но когда она закончится, я напомню себе поговорить с тобой. Эдвард, я хочу предупредить, что могу быть очень эмоциональной.

– Белла, я могу справиться с твоей эмоциональностью, но не с молчанием, – сказал он и наклонился, чтобы мягко поцеловать.

– Я так скучала по тебе, – прошептала я, когда Эдвард положил руку на мой затылок.

«Думаю, на данный момент мы закончили с разговорами».

Неожиданно между нами все снова было в порядке. Впервые после беседы на данную тему мое сердце не было разбито и растоптано. Это определенно сделало меня эмоциональной.

– Ты понятия не имеешь, как я тосковал, – простонал он, мягко касаясь моих губ языком и одновременно царапая кожу колючей бородой. Контраст был восхитительным.

Притянув ближе, Эдвард раздвинул мои ноги коленом, размещая себя между бедер. Лежать на лестнице было чертовски неудобно, но меня это не волновало. За считанные минуты поцелуй вырос от медленного и благоговейного к лихорадочному и нуждающемуся. Сложилось твердое ощущение, что мы, наконец, займемся серьезным примирительным сексом.

– Я хочу, чтобы ты был голый, – сказала я, расстегивая пуговицу на его пиджаке. Мои действия были сродни подвигу, поскольку наши тела плотно прижимались друг к другу.

Обняв одной рукой за талию, Эдвард потащил меня вверх по лестнице, одновременно целуя и толкаясь бедрами в мою промежность. Трудно представить, какой координацией нужно обладать, чтобы проделать это, в то время как я постоянно задевала головой и локтями ступеньки.

– Я не могу дождаться, когда снова окажусь в тебе, – простонал он в мой рот.

Не в силах ждать, когда мы окажемся в уединении и комфорте его спальни, Эдвард остановился наверху лестницы. Самым замечательным в его доме было то, что он жил один, а это значит, мы могли заниматься сексом в любом месте.

Он стянул через голову мою блузку и выскользнул из пиджака. Дернув галстук, Эдвард отбросил его в сторону и начал проворно расстегивать одну за другой пуговицы на рубашке. Я наблюдала, как невероятно быстро двигались его руки, пока боролась с застежкой бюстгальтера.

Эдвард уставился на мою выпяченную грудь голодными глазами, потом скользнул пальцами за ткань и сильно дернул. Раздался треск. Одна из лямок, пролетев по лестничному маршу, повисла на перилах.

– Что ты делаешь, чёрт возьми? – вскрикнула я потому, что это был новый бюстгальтер.

– Я куплю тебе другой. Мне необходимо было снять его как можно быстрее, – ответил Эдвард.

Мгновеньем спустя его рот нашел мой твердый как алмаз сосок, а ладонь накрыла другой. Эдвард стонал, сжимал, массировал, потом снова стонал, когда терся «чудовищным петухом» между моих ног. Не заостряя внимания на порванном бюстгальтере, я сосредоточилась на том, чтобы голова Эдварда была плотно прижата к моей груди, и его не посетила глупая идея остановиться.

– Ох, чёрт! Как же я скучала по твоему рту, – выдохнула я и заскулила, когда, откинув голову назад, ударилась о стену.

Услышав глухой стук, Эдвард посмотрел вверх, не выпуская сосок изо рта. Его плечи и руки были напряжены. Он выглядел нереально горячо, поэтому я подарила ему лучший «шлюха-стон».

– Это так чертовски сексуально, – пробормотал он вокруг соска. Полагаю, Эдварду было трудно оторваться от него.

– Знаешь, что на самом деле сексуально? – хрипло спросила я, надеясь, что это прозвучало соблазнительно.

– Мммм… – пробормотал он.

Встав на ноги, Эдвард потянул меня за собой. Как ему удавалось не отрывать рот от груди – оставалось для меня загадкой. Теперь я начала понимать, почему Эсми настаивала, чтобы Эдвард продолжал заниматься фигурным катанием. С его координацией и гибкостью, он, вероятно, потрясающе смотрелся на льду.

– Ты полуголый, – простонала я.

– Ты так думаешь? – дерзко ухмыльнувшись, ответил Эдвард и потерся бородкой о сосок.

Он знал наверняка, что был чертовски возбуждающим. Как могло быть иначе? У Эдварда сногшибательное тело.

– А знаешь, что еще сексуальнее? – спросила я, пока он вел меня по коридору.

Выпустив сосок изо рта, Эдвард скользнул вниз, пока «бобер» не вступил в контакт с его «деревом». Как же я соскучилась по этой части его тела!

– Ты голая? – спросил он, сжимая мою задницу.

– Нет, – покачав головой, я пробежалась пальцами по его диким волосам, которые не выпускала из рук последние несколько минут. – Ты голый.

Наконец мы добрались до спальни. Как только Эдвард опустил меня на кровать, я начала судорожно расстегивать ремень на его штанах и дергать вниз. Возбуждение достигло предела. Мне удалось снять их вместе с боксерами. Это было непросто, учитывая, что Эдвард парил надо мной в очень сексуальной позе альфа-самца. Удовлетворенно вздохнув, я погладила пальцами головку «чудовищного петуха».

– Я действительно скучала по тебе, – пробормотала я себе под нос. Видимо, шепот был не настолько тихим.

– Ты говоришь со мной или с моим членом? – спросил Эдвард, выглядя при этом слегка расстроенным. В целом, мои слова развесили его.

– И с тем, и с другим, – ответила я, скользя взглядом вдоль линии пресса, выше к груди, пока не встретилась с ним глазами. – Но, главным образом, с тобой.

Приподняв голову, я поцеловала его.

– Надеюсь на это, – пробормотал Эдвард.

Я не могла определить, какие точно эмоции услышала в его голосе, но мне не понравилось, как это повлияло на атмосферу в спальне.

– Эй, – обняв лицо ладонями, я потянула Эдварда к себе и захватила рот губами. – Без тебя ничего не было бы.

Надо полагать именно эти слова хотел услышать Эдвард, потому что страстно поцеловал меня. Его рот двигался агрессивно, путешествуя по шее, и я проглотила «шлюха-стон», когда он ущипнул чувствительную кожу губами. Повернув голову, я заметила хоккейную форму Эдварда, висевшую на спинке стула. Мне не следовало замечать что-либо вокруг, когда «чудовищный петух» терся о «бобра», но красный цвет бросался в глаза.

– Ты сегодня выиграл Кубок Стэнли, – прошептала я.

– Ммм, да, мы сделали это.

Я заметила, что он не присваивал себе все лавры. Эдвард – определенно командный игрок.

– Но ты забросил победную шайбу, – возразила я, прижимаясь к эрекции, и проводя руками по плечам и спине.

Мне было необходимо избавиться от своих проклятых джинсов.

– Тебя это возбуждает? – спросил Эдвард с дьявольским огоньком в глазах.

Чуть раньше я ранила его чувства и теперь хотела исправить это, погладив Эго Эдварда наряду с другими частями тела.

– Все в тебе возбуждает меня. Твоя скорость и мастерство на льду делают меня настолько мокрой, что пришлось принести запасные трусики на игру, чтобы переодеть их между иннингами (п.п.: иннинг – период бейсбольного матча), – прошептала я сексуальным, как мне казалось, голосом.

– В хоккее это называется периодами, иннинги в бейсболе, – ухмыльнувшись, Эдвард сел на колени и начал расстегивать мои джинсы.

– Ох, – все, что я могла придумать в ответ.

Благодаря его пальцам, поглаживающим «бобра», я перестала мыслить ясно и начала нести чушь.

– Почему парни всегда используют спортивные термины в сексе? – спросила я, пока Эдвард стаскивал плотную ткань по моим бедрам.

– Потому, что им нравится и то и другое, – ответил он, выбрасывая джинсы за пределы кровати.

Эдвард провел грубыми ладонями вверх по ногам, а потом наклонился и поцеловал колени, продолжая двигаться к «бобру».

– Думаю, я собираюсь перейти на третью базу (п.п.: первая база - "французкий" поцелуй и прерывистые ласки груди; вторая база - более агрессивная стимуляция выше талии в сочетании с тактильной стимуляцией половых органов; третья база - оральный секс "Хоум Ран (от англ. home run)"; четвертая база - полноценный половой акт), – ухмыльнулся он, останавливаясь у границ « земли обетованной».

Все колкие комментарии были забыты. Я застонала, наблюдая, как Эдвард опустил голову между моих бедер.

– Ох… ма… – выдохнула я, когда его борода коснулась «бобра». – Это так странно, но хорошо.

Эдвард засмеялся и, оставив поцелуй на лобке, скользнул языком вдоль мокрой «киски». Мы оба застонали. Правда, у Эдварда получился чрезвычайно сексуальный звук – что-то среднее между рыком и стоном. Схватив за бедра, он притянул меня ближе к себе.

Я уловила несколько слов, которые он бормотал. Это было похоже на «… не сравниться ни с чем…», но, в любом случае, я не собиралась останавливать его и выяснять подробности.

Эдвард приподнял бедра так, что я опиралась о кровать плечами и головой. Его рот по-прежнему оказывал знаки внимания клитору, а пальцы (бездействующие до этого момента) желая помочь, наконец-то проникли в «землю обетованную». Использовав руки, я помогала Эдварду держать меня в этой позе, пока он неустанно трудился над моим телом, одновременно думая о том, что пришло время записаться на уроки йоги.

Несмотря на неудобства, я громко стонала. У Эдварда были самые удивительные пальцы и рот, которые, не тратя время, работали в тандеме, даря невероятные ощущения. Кровь прилила к центру тела, который в тот момент располагался в «кнопке бобра», и я почувствовала, что вот-вот сгорю в оргазменно-блаженном пламени.

Эдвард согнул пальцы, одновременно прикусив клитор. Я рухнула на кровать, удивляясь, что он был в состоянии последовать за мной, учитывая, с какой скоростью моя задница стремилась к матрасу. А потом взорвалась в оргазме, чувствуя, как меня засасывал водоворот ощущений. Я не знала, какие звуки издавала, поскольку мой мир погрузился во тьму.

– Это было хорошо? – спросил Эдвард.

Его голова уже не располагалась между бедер, а была всего в нескольких сантиметрах от моего лица. В то время как "чудовищный петух» подергивался напротив живота.

В ответ я невнятно забормотала.

– Это было «да»? – ухмыльнулся он, выглядя при этом чертовски самодовольным.

Конечно, я не могла обвинять его. Если бы я тем, кто только что погрузил его мир во тьму своим ртом и пальцами, то, несомненно, тоже ухмылялась.

Я кивнула и потянулась все еще дрожащей рукой к «чудовищному петуху», желая приласкать его или, если смогу обрести координацию, поцеловать.

– Нет, малыш, – покачав головой, Эдвард перехватил мою руку и поднял над головой, заставляя схватиться за столбик спинки кровати.

– Но… – слабо запротестовала я.

– Я уже достаточно возбужден, – сказал он, потерев член о живот, а мне хотелось сползти ниже, примерно на шесть дюймов (п.п.: 1 дюйм = 2,54 см). – Все что я хочу – это быть в тебе.

Видимо, Эдвард был экстрасенсом, потому что «чудовищный петух», скользнув по животу, прижался к "бобру». Чуть отстранившись, он провел головкой по «кнопке бобра». Наверное, только так Эдвард мог услышать порно-саундтрек, исходящий из моего рта, а затем он осуществил мечту, плавно скользнув «домой».

– Ох, блядь, – простонал он.

– Согласна, – кивнула я, а затем укусила его за плечо. Огненный ад! С нашего последнего раза прошло некоторое время, и Эдвард был огромным.

– Я так скучал по тебе, – прошептал он, нежно касаясь губами моей щеки.

– Я тоже скучала по тебе, малыш, – простонала я, когда Эдвард начал медленно двигаться, заполняя и снова отступая.

Мы замолчали, поскольку разговоры отвлекали, и сосредоточились на телах друг друга. Эдвард страстно прижимался ко мне, и я приветствовала это. Я знала, что он почти полностью поддерживал себя, но в то же время он находился так близко, будто мысль о лишнем сантиметре между нами была для него невыносима. С каждым толчком его грудь задевала мои соски, даря нереальные ощущения. Посмотрев на спину, я видела, как изгибались и напрягались его мышцы, а потом обнаружила маленькую татуировку, которую раньше не замечала. Я не могла сказать, на что она была похожа, но в тот момент меня это мало волновало. Я смогу рассмотреть ее позже.

Мы оба стонали и тяжело дышали. Эдвард уткнулся лицом в мою шею, и я чувствовала его горячее дыхание с каждым выдохом. Поцеловав в плечо, он приподнял голову и встретился со мной взглядом. Мы пристально смотрели друг на друга, не в силах разорвать эту связь. Эдвард чуть сдвинулся и теперь с каждым толчком его таз терся о мой клитор. Протянув руку, я коснулась его волос и судорожно вздохнула, когда прочла эмоции в его глазах.

– Белла, – прошептал он, нежно, но быстро проникая в меня.

Я собиралась кончить, и это будет невероятно.

Почувствовав как огонь зарождался внизу живота, я сказала слова, которых избегала целый вечер, вплоть до этого момента:

– Я люблю тебя!

Я надеялась, что мой стон был внятным, так как не хотела чувствовать себя идиоткой, если Эдвард обратится за разъяснениями. Мои глаза молили закрыться, но я не позволила. Вместо этого я наблюдала, как сладкая улыбка появилась на его лица, а потом последовал неожиданный ответ:

– Ох, чёрт! Я кончаю!

Его челюсть сжалась, глаза потускнели, и все тело напряглось, когда он глубоко и жестко вонзился в меня, попав в то самое место, которое заставило видеть звезды, фейерверки и леприконов.

Забудьте о леприконах. Они уродливые.

Его тело задрожало, когда «бобер» стиснул в объятиях «чудовищного петуха». Издав пронзительный стон, я закрыла глаза, несмотря на желание увидеть, как кончает Эдвард – победитель Кубка Стэнли.

Минут пять мы неподвижно лежали.

– Святые угодники! Это было интенсивно, – пробормотал Эдвард, касаясь моей щеки.

Страдая приступом посторгазменного идиотизма, все, что я могла сказать – это «угу».

– Белла, – Эдвард нежно поцеловал меня.

– Ммм… – пробубнила я, посмотрев на него затуманенным взглядом.

– Я тоже люблю тебя, малыш.

Эдвард перевернулся так, что я оказалась сверху, а член по-прежнему был внутри. Никто из нас не двигался, чтобы изменить положение. Вместо этого Эдвард укрыл нас одеялом, и я блаженно прижалась к нему.

Я знала, что будет непросто заставить наши отношения работать, но Эдвард, безусловно, стоил каждого потраченного усилия.

Эта ночь была хорошим началом.

Дорогие читатели, не забывайте благодарить мою замечательную бету Анечку. Ждем вас на Форуме.