Не доносилось ни единого шороха. Никакого низкого, спокойного голоса, который бы разговаривал по телефону.
Не было слышно даже тихого жужжания монитора. До нее только сейчас дошло, что оно отсутствовало полностью. Когда оно внезапно пропало.
По правде говоря, в офисе стояла мертвая тишина.
Белла нерешительно сняла свое пальто и села за свой письменный стол. И когда она, скорее, случайно подняла взгляд, то остолбенела.
Эдвард сидел за своим рабочим столом. До этого момента все было как обычно.
Но только до этого.
Потому как когда она произнесла свое привычное "Доброе утро, сэр!", сегодня немного приглушеннее, он не посмотрел на нее.
Его голова была опущена, казалось, он окаменел и подверг свои руки, ровно лежащие на столе, внимательному рассматриванию.
Спустя десять минут мертвой тишины Белла медленно начала нервничать. Она еще не приступила, как обычно, к работе.
Потому что ничего не было сегодня как обычно.
Что-то произошло.
Без понятия, почему она внезапно стала в этом уверена. Но эта незнакомая, устрашающая атмосфера в помещении, не типичное поведение Эдварда, всё это говорило о том, что она только что стала свидетелем какой-то катастрофы.
Белла встала и пересекла комнату, прежде чем до нее дошло, что она уже не сидит за своим столом. Но оказавшись в проеме его двери, она нерешительно застыла.
- Сэр..?
Никакой реакции.
- Мистер Каллен?
Но он проигнорировал ее, словно вовсе и не воспринимал ее присутствие. Беллу медленно начало охватывать серьезное беспокойство.
Она не много знала о нем. Странно, что ей стало это ясно именно в такой момент. Но в сущности она не знала о нем НИЧЕГО.
Но она внушила себе, что за это время она могла достаточно хорошо оценить его. Этого мужчину ничто не могло так быстро сломить. Он был склонен к тому, чтобы неадекватно реагировать на мелочи, да. Это было чертой его характера. Но Эдвард не был тем, кто сдавался при малейших трудностях.
Вообще-то, Белла не хотела думать о том, что могло произойти, чтобы настолько парализовать его. Но видеть его в таком состоянии, заставило на мгновение потерять любое значение установленных ею правил поведения.
Она больше не действовала логично и заранее просчитанно.
Другими словами:
Мисс Свон только что откланялась.
- Эдвард!
Он поднял свою голову. Мертвое выражение в его глазах невольно заставило ее сделать шаг ему на встречу. – Что..?
Он устало покачал головой и снова сосредоточился на своих руках. Но затем он, кажется, поменял свое мнение и посмотрел на Беллу. – Закрой дверь! – это прозвучало безжизненно.
Белла ничего не спрашивала и не говорила. Вместо этого она зашла в его кабинет, закрыла за собой дверь и села на стул перед его столом. Прошла вечность, пока Эдвард молча смотрел на нее этим чужим, мертвым взглядом. Было ощущение, как будто он вел внутреннюю борьбу.
Затем он неожиданно сделала глоток воздуха. – Думаю, ты должна это знать. Ты ему нравилась и…
Дальше у него не получилось. Впервые с тех пор, как Белла познакомилась с ним, он, кажется, не мог подобрать слов.
Но этого и не было нужно. Уже когда ее пальцы прикоснулись к ее губам, Белла заметила, что ее рука взлетела к ее от шока распахнувшемуся рту.
У нее странно помутнело перед глазами.
- Нет…
Эдвард медленно кивнул, не спуская с нее глаз. – Сегодня ночью. Никто не может сказать, когда точно… Просто так…
* * *
Она действовала по инерции, не задумываясь – по-человечески.
Встать и кинуться вокруг стола – это было первым.
Лишь когда она очутилась возле него и уже подняла свои руки, она очнулась. Резко опустив их снова вниз, она сделала шаг назад.
- Мне так ужасно жаль, Эдвард…
Он посмотрел на нее, и Беллу до мозга костей пронзил его умоляющий, невозможно печальный взгляд. Он одним махом уничтожил любую, возможно, еще теплящуюся в ней надежду на то, что все это было лишь крайне дурным сном, от которого она скоро проснется.
Она оцепенело покачала головой. – Но… этого не может быть! Он же так хорошо чувствовал себя! Мы танцевали… - Ее паникующий взгляд метался по помещению, будто она искала кого-то, кто смог бы ей объяснить то, чего она никогда не сможет понять.
Но кроме них в кабинете никого не было, поэтому немного погодя, она снова посмотрела на Эдварда. Он все еще смотрел на нее с этой отчаянной мольбой в глазах, которую она не могла выносить. – Он же был здоров! МЫ ТАНЦЕВАЛИ!
Эдвард мучительно сглотнул.
Неожиданно у нее подкосились колени. В поисках опоры она ухватилась за край стола. Потому что только сейчас до нее очень медленно дошла страшная правда.
КАРЛАЙЛ УМЕР!
Это было слишком!
Это стало той самой катастрофой, которую она больше не смогла вынести.
Конец всему!
Белла больше ничего не хотела!
Да, она знала его всего несколько месяцев, но засчет работы в фонде они сблизились. Очень сблизились. Он стал Белле почти вторым отцом. Такой добрый и понимающий.
С ним, и только с ним, у нее было чувство, что он понимает ее без слов.
А теперь он просто так исчез!
Она ведь даже не попрощалась!
Ей даже это было не позволено…
И когда она увидела перед собой разбитое корыто, и ничего больше, что бы у нее осталось, первое рыдание сотрясло ее тело.
Хоть что, но только не это!
Не это!
Это, кажется, вывело Эдварда из его оцепенения. Он начал медленно двигать головой.
Влево и вправо, влево и вправо…
Бесконечное, постоянное повторяющееся отрицание.
Его рука нащупала ее, и он притянул ее к себе.
Белле было все равно.
Нет, не все равно.
Он был нужен ей. Сейчас!
И она опять оказалась в его объятиях, обвив руками его шею. Слезы катились по ее щекам, и она снова и снова повторяла лишь одно. Это было в равной степени подходящим и неуместным, как и все остальное, что она могла бы сказать в данной ситуации.
- О, Господи, мне так жаль!
=====================
Эдвард всегда осознавал, что когда-нибудь ему придется нести своих родителей на кладбище.
По крайней мере, если вещи будут идти своим естественным чередом.
Он думал, что будет готов к этому.
Но он не был.
Никто и ничто не мог подготовить его к этой потере.
Он не спал с трех часов ночи, должен был все это время смотреть, как увезли его мертвого отца, как прибыл их врач - доктор Борн, чтобы дать его матери успокоительное лекарство. Он связался с похоронным бюро, которое обслуживало их семью в случае смерти одного из ее членов уже несколько поколений, успокоил убитую горем миссис Коул, молча поменял с Розали постельное белье на кровати их родителей, чтобы его мать могла прилечь. Она была против того, чтобы воспользоваться одной из гостевых комнат, а миссис Коул была не в состоянии пошевелить хотя бы пальцем.
И все это время он хотел только к Белле.
Он хотел обнять ее, зарыться лицом в ее волосы и не отпускать ее так долго, пока ему не стало бы легче.
Но он должен был ждать до ее появления еще больше трех часов.
Тем временем, его мать наконец-то спала. Розали взяла на себя все дела, которые нужно было сделать, а Эдвард сидел за своим письменным столом и ждал.
Теперь он не только хотел Беллу, нет, тем временем, он уже нуждался в ней. А это – как считал Эдвард – было переменой, которую нельзя было просто так игнорировать!
* * *
Однако когда она наконец – НАКОНЕЦ – пришла, он упорно проигнорировал ее.
Он в раз перестал себе доверять. Внезапно он был уверен в том, что сделает больше, чем просто обнимет ее, если приблизится к ней сейчас.
Он нуждался в ней! Проклятье!
В нем слишком много бушевало того, что хотело быть выпущенным на волю. Если бы он увидел в эту минуту ее лицо, всего лишь ее силуэт, то все накопившееся хлынуло бы из него потоком. Он бы кинулся к ней, рванул бы ее на себя и…
Все тупые правила поведения, два часа в пятницу или тот незначительный факт, что Белла верила в то, что не хочет его, разом стали бы ему абсолютно безразличны.
Он хотел почувствовать ее, забыть с ее помощью обо всем, что в данный момент настолько чертовски тяжелым делало его дыхание.
Забыть, что он уже никогда не увидит своего отца. Забыть, что он почувствовал себя опустошенным за такое короткое время. Опустошенным, как никогда прежде.
И эту бушующую в нем боль он тоже срочно хотел забыть. Эдвард словно бессознательно был отдан ей на растерзание. Он не хотел чувствовать эту боль и был слишком слабым, чтобы успешно справиться с ней самому.
Он подозревал, что теперь будет чувствовать ее каждый день своей оставшейся жизни.
Это заставило его чувствовать невыносимый страх. В данный момент он не мог представить, что проживет хотя бы один единственный час, не сойдя от этого с ума.
Но Эдвард все-таки сохранил свой разум на столько, чтобы понимать, что ему нельзя было сделать то, что он так ужасно хотел.
Так ужасно, как никогда прежде…
Поэтому он сконцентрировался на деревянной текстуре своего стола и попытался отчаянно проигнорировать ее.
Только вот это не особо хорошо получалось у него. Ему даже удалось посмотреть на нее. Дерьмо, у него даже получилось хотя бы в общих чертах рассказать, что произошло…
Пока она не потеряла свое самообладание.
Это стало его личной передозировкой. Которая собиралась заявить о себе на протяжении уже нескольких часов. И с каждой проходящей минутой, ему все тяжелее становилось бороться против этого.
Еще никогда в своей жизни Эдвард не чувствовал себя таким беспомощным. И еще никогда в жизни он не нуждался в ком-либо настолько сильно.
Он притянул ее к себе на колени и ощутил бесконечное облегчение, когда она добровольно прижалась к нему и обняла.
Казалось, что с его души внезапно упали тысячи камней. Он мог снова немного свободнее дышать.
Когда она прижалась своим горячим лбом к его плечу, оно немного успокоилось. Необузданное желание его руки, тут же и во что бы то не стало прокрасться под эту ненавистную юбку, или под блузку, хоть куда-нибудь, где можно было почувствовать Беллу – и больше ничего.
Это желание не исчезло полностью, отойдя не особо далеко на задний план. Но оно уже не было таким неизбежным, таким непреодолимым, таким срочным, что Эдварду казалось, что он задохнется от него, если сию же секунду не найдет ему выход.
Он наслаждался тем, что держал ее в своих руках и гладил ее спину. Впервые со времен своего детства он почувствовал себя так защищенно. Так защищенно, чтобы наконец-то дать его слезам полный ход. Он мог это позволить себе только здесь.
С ней.
Немножко.
Совсем немножко…
* * *
Какое-то время спустя ее всхлипы немного утихли, и она молча лежала в его объятиях, в то время как ее пальцы нежно гладили его затылок.
Когда он услышал, как она сглотнула, он обхватил ее голову своими руками, отодвинул ее немного от себя и посмотрел ей в лицо.
Слезы еще не исчезли из ее глаз, так же как и печаль.
Но в них было еще и что-то другое. То, что он так часто видел, и что каждый раз, когда это появлялось, почти что лишало его здравого мышления.
На этот раз не было никакого почти что.
Эдвард больше не думал. Он почувствовал волну эмоций, которая грозила поглотить его, и он сдался ей без малейшего сопротивления. Это было так легко – сдастся. Намного, намного легче, чем бороться против этого.
Ведь он боролся уже целую вечность. Снова и снова.
- Ох, маленькая моя…
Он стер оставшиеся слезы, которые блестели на ее щеках, своими поцелуями. Затем и те, которые так и остались в ее глазах. И когда крохотные, переливающиеся капельки уже давно исчезли, он все еще целовал ее. Не играло роли, к какой части ее лица он прикасался, потому что это ощущалось так естественно, что могло быть только правильным…
И со временем желание его руки вернулось. Да и у нее был не такой уж далекий путь. Она начала путешествовать по Белле вверх и вниз. Сначала нерешительно, словно пробуя, затем смелее, целенаправленнее.
Он нежно прикоснулся к ее плечу, погладил выпуклость ее скрытой под блузкой груди, которую ему так долго было дозволено лишь видеть, но не дотрагиваться; все еще узкую талию; ее бедра, ее ногу, чаще всего скрытую под этой ужасной юбкой, с которой он сейчас расправится раз и навсегда.
Это ощущалось настолько хорошо…
Вздохнув, он закрыл свои глаза, и его губы сами по себе начали искать, пока не нашли губы Беллы.
Наконец-то…
* * *
Она застыла.
Нежные пальчики на его затылке исчезли. Вместо этого на его плечи легли руки.
Оборонительно-отталкивающие руки.
Мягкое давление ее губ пропало, когда она резко отодвинула голову.
- Эдвард…
Он проигнорировал ее, упорно не открывая своих глаз, лишь только покачал головой, опять в этом немом отрицании. Нет! И он тут же снова притянул ее лицо к своему.
Его голодные губы встретились с горячими, слегка приоткрытыми…
- Эдвард!
Руки на его плечах увеличили давление, она так резко отпрянула от него, что чуть не упала с его коленей. Только его быстрая схватка спасла ее от падения.
Большие умоляющие шокированные – УЖАСНО шокированные – глаза нашли его. – Пожалуйста, не надо! - это было лишь шепотом.
- Белла…
- НЕТ! Я не могу! Пожалуйста!
* * *
На этот раз у него не было шанса. Ни сегодня. Ни сейчас. Его взгляд стал ледяным. Он рывком освободился от ее захвата.
- Уходи!
Когда он увидел ее неуверенный взгляд, то понял, несмотря на свой неконтролируемый гнев, насколько неразумно он выразился.
- …покинь это помещение! – добавил он, с трудом контролируя себя.
Она молча пошла, тепло ее тела пропало, оставляя его в ледяном холоде одного.
Перед дверью она остановилась. – Эдвард, мне так…
Он не посмотрел на нее. – Уходи! – на этот раз это прозвучало громче, уже не так сдержанно, и Белла поспешила закрыть за собой дверь.
* * *
В эту пятницу она напрасно ждала на той самой скамейке в парке, которая раньше принадлежала им…
Во все последующие пятницы тоже.
Пока она окончательно не перестала ждать…
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Тухлые помидоры в адрес Беллы, а может и Эдварда, принемаются ЗДЕСЬ!
Источник: http://robsten.ru/forum/19-775-46
0
да как же 
