– Я совсем не это имею в виду, – возражаю я, стиснув челюсти. Костяшки пальцев белеют на дверной ручке, до того сильно я ее сжимаю, вставив ключ в замок. Распахнув дверь, я топаю по коридору.

Эдвард шагает следом, засунув руки в карманы и нахмурив брови. Его взгляд становится обеспокоенным, когда он оценивает выражение моего лица. Мы препирались всю дорогу домой. Я, конечно, ценю его упорство в том, что мы с Джейкобом являемся для него приоритетом, но мне все равно неспокойно оттого, что он так жаждет просто взять и вычеркнуть любимых людей из своей жизни, когда ситуация становится непростой.

– Нет, это, – возражает он. Его голос звучит тихо и сдержанно, но разочарование в нем слышно отчетливо. Его губы сжаты в тонкую линию, а плечи напряжены. – Ты намекаешь, что я холоден и бессердечен, и могу просто выбросить ее из своей жизни, не заботясь ни о чем.

Я иду на кухню и раздражено бросаю ключи на стол.

– Ладно, – соглашаюсь я с резким вздохом. – Может, я и намекаю на это, но создается именно такое впечатление.

– Я же ясно сказал, я поговорю с ней… – Он проводит руками по волосам и сжимает челюсти. – Когда найду ее.

Я шагаю к нему.

– Я не хочу ругаться из-за этого.

Он долго смотрит на меня, потом размыкает губы и громко выдыхает, чуть расслабляя плечи.

– Было бы непросто никогда больше с ней не видеться, но я бы пошел на это ради тебя.

Я касаюсь его лица и жду, когда он посмотрит мне в глаза.

– Я бы никогда не попросила тебя отвернуться от любимых людей. Я хочу, чтобы мы поговорили об этом и пришли к решению, которое было бы лучшим для всех. – Он обнимает меня, и я прижимаюсь щекой к его груди. – Я знаю, я сказала, что не хочу присутствия Карлайла, но это другое. Он не любит тебя, а ты не любишь его. – Я поднимаю на него взгляд. – С Эсми все не так… и да, если она останется с Карлайлом, может быть, мы не сможем найти выход, но не отвергай ее, будто она тебя недостойна… не исчезай из ее жизни, не сказав ни слова.

Он утыкается в мои волосы и обнимает еще крепче. Я не говорю больше ни слова, он знает, что я сужу по своему опыту, и нет никакого смысла развивать эту тему дальше. Я наслаждаюсь его объятьями, слушая ритмичное биение его сердца.

Через пару мгновений я отстраняюсь и смотрю на него.

– Подожди пару дней. Думаю, нам всем нужно время, чтобы все утихло. Отпразднуем день рождения Джейкоба, а потом попробуем ее найти, а там уже посмотрим, что выйдет.

Он кивает.

– Ты поражаешь меня, – тихо говорит он. – У тебя есть масса причин злиться и не беспокоиться ни о ком из членов моей семьи, но вот ты волнуешься из-за моих отношений с Эсми.

Я отхожу от него, заправив прядь волос за ухо, и скрещиваю руки на груди.

– Я просто хочу, чтобы мы были счастливы и свободны от всего этого. И если я чему-то научилась в жизни, так это тому, что проблемы нужно решать сразу, иначе они вернутся и будут преследовать нас.

Он напряженно смотрит на меня с минуту, а потом его поведение резко меняется. Плечи расправляются, выражение его лица перестает быть хмурым.

– Ты права.

На моих губах играет улыбка облегчения.

– После дня рождения Джейкоба решим, что делать, – предлагаю я. – Я хочу сосредоточиться на том, чтобы сделать этот день для него идеальным.

– Пойдем прогуляемся, – говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб. – Предадимся воспоминаниям. Приятным на этот раз, – добавляет он с ухмылкой.

Я сразу понимаю, куда он меня ведет, когда мы выходим через заднюю дверь во двор и идем к ведущей в лес тропе. Я удивлена, что он так разросся, но потом вспоминаю, что когда я в последний раз шла по ней, была не весна.

Он крепко держит меня за руку, когда мы подходим к просвету среди деревьев, открывающему путь на поляну. Земля под ногами неровная, и тропа нечетко различима, не то что в те времена, когда мы ходили туда каждый день. Я спотыкаюсь пару паз, и Эдвард со смешком помогает мне удержать равновесие. Даже ветки деревьев, кажется, свисают ниже, чем раньше.

– Похоже, сюда никто не ходит, – замечает он, отодвинув одну ветку, и придерживая другую, чтобы я прошла. – С другой стороны, никто никогда и не ходил.

– Потому она нам и нравилась, – напоминаю я с озорной ухмылкой. Поразительно, как мы рисковали, занимаясь любовью прямо здесь, где кто угодно мог на нас наткнуться.

Трава на поляне высокая и густая, самую малость раскрашена сиреневыми и желтыми пятнами цветов. Земля на пути к нашему излюбленному месту мягкая под ногами. Эдвард расстилает покрывало, и мы усаживаемся, опершись спиной о дерево.

Несколько минут мы просто сидим и слушаем шелест ветра в ветвях деревьев и журчание ручья. Солнце периодически выглядывает из-за облаков, летящих по небу. Эдвард обнимает меня за плечи, когда я слегка вздрагиваю.

– Замерзла? – спрашивает он, потирая пальцами кожу, чтобы согреть.

Я мотаю головой.

– Просто ощущения немного… странные…

Он лениво приподнимает прядь моих волос и теребит ее между пальцами.

– Это должно было быть счастливым погружением в воспоминания, – говорит он с тоской. – Это вообще возможно для нас?

Я обдумываю его слова. Я помню, как лежала, опустив голову ему на колени, и читала ему. Тогда он тоже поигрывал с моими волосами, и мне это нравилось. Те крохи времени, что мне удавалось урвать и провести с ним, были счастливыми, хотя всегда присутствовало чувство, что все это неправильно… на поляне будто бы царила другая вселенная, где быть вместе было естественно. Здесь мы были друзьями и любовниками… и только это имело значение.

Я меняю положение и опускаю голову ему на колени, глядя на него с умиротворенной улыбкой. Он улыбается и кивает, будто бы соглашаясь с моим молчаливым ответом.

Мы разговариваем о дне рождения Джейкоба и его школьных постановках, и вскоре уже вовсю обсуждаем будущее. Мы говорим о возможных вариантах школ для Джейкоба в Сиэтле, и Эдвард шикает, когда я говорю, что сама еще не подала ни одной заявки в колледж.

– Может быть, оставлю этот вопрос до следующего года, – говорю я. – С переездом и устройством Джейкоба в новую школу, не хочу взвалить на себя больше, чем смогу осилить. Лучше прослежу, чтобы перевод Джейкоба прошел гладко, тогда буду готова разобраться с колледжем.

– Логично, – соглашается он. – Но ты сделаешь это, да?

Я склоняю голову на бок и смотрю на него снизу вверх с любопытством.

– Почему это так важно для тебя?

Он осторожно смахивает волосы с моего лица, пропуская пальцы сквозь пряди.

– Ты отказалась от мечты стать учителем, чтобы вырастить Джейкоба. Не хочу, чтобы ты снова отказалась от нее и так никогда не осуществила.

Я улыбаюсь, тронутая его заботой.

– Если пойду в этом году, останется всего полгода, чтобы найти дом и устроиться в нем до начала занятий. Еще придется поехать во Флориду, чтобы со всем разобраться, и если я буду занята поиском школ для Джейкоба и себя, следующие полгода будут очень непростыми. Посему, если я отложу вопрос на год, у нас будет полтора года, чтобы устроиться. – Я прижимаю ладонь к его груди, и он сразу накрывает ее своей. – Я долго ждала этого. Полтора года – ничто.

Он переплетает наши пальцы и подносит мою ладонь к губам.

– Ладно, думаю, ты права… но не повредит кинуть пару заявок в это время.

Мы снова погружаемся в тишину, и мысли неизбежно возвращаются в прошлое. Мелькают картинки того, как мы сидели одни у этого дерева день за днем. Воспоминания о том, как отчаянно я ждала его появления среди деревьев, отзываются тяжестью в груди. В итоге отчаяние росло с каждым днем, но, в конечном счете, сменилось опустошением, когда я начала принимать, что он не придет.

День, когда я решила больше сюда не возвращаться, был самым тяжелым. Бессчетное количество раз я бросалась к двери, сердце громко колотилось в груди от страха, что он пришел, а я его не застала. Кое-как я нашла в себе силы преодолеть страх, и больше не покидала дом в тот день. Отказаться от него было труднее всего в жизни.

Движения руки Эдварда, уверенно массирующей мое плечо, возвращает меня в настоящее, и я открываю глаза. Он изучает мое лицо взглядом с потрясенным выражением лица.

– Если бы я был в Форксе, я бы тоже в первую очередь пришел искать тебя именно сюда, – говорит он, и я понимаю, что говорила вслух.

Я поворачиваюсь и целую его пальцы.

– Ты думаешь, мы бы справились? – спрашиваю я. – Может быть, время порознь заставило нас понять, что мы значим друг для друга. Если бы ты остался со мной, и мы бы растили Джейкоба вместе, может, мы бы не понимали, насколько особенна эта любовь.

Он отводит взгляд, хмурит брови. Его пальцы прекращают движение на моей коже.

Я сажусь лицом к нему, понимая, что мои слова прозвучали неправильно.

– Я не говорю, что я рада нашей разлуке… вовсе нет. Я лишь думаю, может, упущенное время заставило нас больше ценить то, что мы имеем.

Он упирается затылком в ствол дерева и крепко зажмуривается. Я вижу, как на его лице отражается боль, но он снова открывает глаза и смотрит на меня удивительно нежно.

– Я лишь знаю, что если бы ты дала мне шанс вернуться в прошлое… я бы вернулся. Я бы не захотел упустить ни одной минуты последних десяти лет с тобой. Я был так одинок без тебя, просто не мог себе в этом признаться, пока ты не вернулась в мою жизнь. – Он обхватывает мое лицо ладонью и пододвигает к себе. – Я понимаю, что ты пытаешься сказать, Белла, и может быть, ты права, но я всегда буду жалеть, что оставил тебя. Всегда.

Его поцелуй проникает в самую мою душу. Он так полон страсти и отчаяния, что кажется, будто он целует меня впервые за несколько лет. Он слегка отстраняется и упирается лбом в мой. Его губы едва касаются моей шеи, пальцы щупают тело, возбуждая меня и возрождая давно вытесненные воспоминания.

Крошечные холодные капли на коже отвлекают меня от удовольствия, и мне требуется пара мгновений, чтобы понять, что начался дождь.

Эдвард отрывается от моих губ и смотрит мне в глаза.

– Пойдем домой. Ты нужна мне, – говорит он, и дождь начинает лить сильнее.

Его рука крепко сжимает мою, пока мы бежим по тропе промокая под дождем. Наконец мы добегаем до дома, и он так крепко прижимается ко мне, пока я вожусь с ключом, что я чувствую его возбуждение, упирающееся мне в поясницу. Я распахиваю дверь и слышу звонок телефона, но Эдвард велит не брать, настаивая, что нам перезвонят, если это важно. Я оборачиваюсь к нему, собираясь возразить, но он хватает меня на руки и относит в дом, ногой захлопнув за нами дверь.

Он перепрыгивает через две ступеньки, постанывая, когда я обвожу линию его челюсти языком и губами. Я открываю дверь, и мы издаем смешок, когда я ударяюсь головой о дверной проем, пока он вносит меня в комнату. Он ставит меня на ноги и потирает мою макушку.

– Все хорошо? – спрашивает он с извиняющейся ухмылкой.

– Будет, если поцелуешь хорошенько, – отвечаю я. Он наклоняется поцеловать меня в макушку, но я поднимаю лицо и захватываю его губы. Он довольно стонет и подталкивает меня к кровати. Задней стороной коленей я упираюсь в край кровати и останавливаюсь, а его пальцы принимаются снимать с меня рубашку через голову.

Он опускает взгляд и резко вдыхает.

– Хорошая девочка, – улыбается он, рассматривая красное кружевное белье, которое он подарил мне вчера. Он целует мою шею, облизывает ключицы, покусывает окружности обеих грудей, пробираясь пальцами за пояс джинс в поисках застежки. Его прикосновения теплые, но я все равно вздрагиваю.

– Я рискнула надеть его сегодня утром, – тихо говорю я. – Потому что подумала, что мы поедем прямиком сюда.

– А этот идиот вместо этого предложил прогулку, – говорит он со смешком.

Он опускается передо мной на колени, не без труда стягивая по моим ногам мокрый деним. Его взгляд не покидает моего тела, пока он снимает штанины с моих ног, оставляя меня стоять в одном нижнем белье. Он медленно проводит пальцами вдоль моих ног. Они порхают по чувствительной коже, как крылышки мотыльков, и по моей спине пробегает дрожь нетерпения, с губ срывается довольный стон.

Он наклоняется и целует внутреннюю сторону моих бедер теплыми, влажными губами, и я прикусываю нижнюю губу, когда он проводит языком, что ощущается, будто вспышка молнии на коже. Я смотрю на него, теребя пальцами волосы на его макушке, пока его губы прикасаются все выше и выше, поднимаясь к красному шелку между моих ног. Его пальцы обхватывают мои ноги, подталкивая сесть.

– У нас куча времени, правда? – спрашивает он, глядя мне в глаза со страстью.

Я киваю, но во рту так пересохло, что я не могу говорить, потому что его пальцы уже пробираются под шелк и настойчиво прикасаются ко мне. Он проводит свободной рукой по кружеву лифчика, задерживает ее между грудей и надавливает, вынуждая меня откинуться на спину. Я приподнимаюсь на локтях и наблюдаю, как его взгляд изучает мое тело. Когда его зеленые глаза встречаются с моими, я вижу, как они горят желанием.

Я с трудом сглатываю, когда он лениво облизывает нижнюю губу. Его пальцы снова скользят ниже, и я чувствую, как шелк сползает по моим ногам. Эдвард снова проводит руками вдоль моих ног, но на этот раз он обхватывает их руками и закидывает себе на плечи, пододвигая меня к своим жаждущим губам.

Его горячий язык – лучшее, что я когда-либо чувствовала в жизни, с силой прикасается ко мне. Мой крик отражается эхом от стен и сливается с его громким стоном. Его рот безжалостно орудует надо мной, а пальцы впиваются в бедра, удерживая мои дрожащие ноги разведенными. Я сжимаю пальцами простыни, содрогаясь и выдыхая его имя снова и снова.

Моя нога соскальзывает с его плеча и опускается на его заточенное в джинсы бедро.

– Постой! – ахаю я, отодвигаясь от его фантастического рта.

Он поднимает голову, озадаченно прищуриваясь.

– Раздевайся, – велю я, задыхаясь.

Его губы изгибаются в сладострастной улыбке. Он снова пододвигает меня и наклоняется между моих ног. Я уже собираюсь возразить, но потом чувствую движение его плеч под моими бедрами и слышу звук расстегиваемой ширинки. Я снова заставляю себя отодвинуться и тянусь к его рубашке, но он резко встает, отчего она выскальзывает из моих рук, и я принимаюсь за его джинсы.

В считанные секунды он полностью раздет и укладывается рядом со мной на кровати, прикасаясь к моей шее влажным теплым языком, отчего ее покалывает в удовольствии. Его пальцы пробираются в чашечку лифчика сбоку, и лениво крадутся к моей груди, стягивая на ходу шелковую ткань. Его губы сразу касаются обнажившейся кожи освобожденной от чашки груди, и он с силой всасывает мой сосок в рот.

Если бы его член не был теплым, мне бы показалось, что к моему бедру прижимается стальная перекладина. Я откидываю голову назад, и Эдвард обхватывает мои груди, поочередно то посасывая, то нежно полизывая их. Моя рука пробирается между нами, и он болезненно прикусывает меня, когда я обхватываю его ладонью.

– Прости, – бормочет он, обводя языком мой сосок, чтобы снять боль, когда я вскрикиваю. Он поднимает взгляд и целует меня в губы, проводя пальцем по болезненному месту на соске.

Я крепко сжимаю его и несколько раз провожу по его члену рукой. С громким стоном удовольствия, он обрушивает на меня свои губы и проталкивает язык в рот. Я глотаю звуки его удовольствия, проводя пальцем по головке, распределяя влагу. Его поцелуй такой жаркий, что мы клацаем зубами, а мои губы кажутся припухшими, когда он отрывается от них и шепчет мне на ухо.

– Отсоси мне, – просит он, тяжело дыша мне в шею.

Все внутри сжимается от яростного возбуждения, и я начинаю сползать вдоль его тела. Но он сжимает пальцами мои бедра, останавливая. Я озадаченно смотрю на него, но мотнув головой, он обхватывает меня за талию и помогает встать на колени, после чего разворачивает мои бедра. Вместе с тем он сам перемещается, и у меня округляются глаза, когда он устраивается между моих коленей.

Мои руки упираются по бокам от его бедер; я смотрю на него и опускаю голову, глядя снизу вверх. Он смотрит на меня между моих ног.

– Я никогда этого не делала, – шепчу я, имея в виду нашу позу.

– Я тоже, – улыбается он и, откинув голову на подушки, притягивает меня к своему рту.

Его пальцы разделяют губы, а язык несколько раз проходится по клитору. Я опираюсь на локти и облизываю его от основания неотрывным протяжным движением. Он дергается, и я пользуюсь возможностью взять его в рот. Его стон создает вибрацию на моей коже, и в месте прикосновения его языка возникает теплая волна удовольствия.

Я поглаживаю его яйца, пока сосу, перекатывая их между пальцами, водя головой вверх и вниз. Комната наполнена громкими стонами и тихими, влажными звуками посасывания, – это возбуждает меня еще больше, и я ощущаю знакомые волны приближающегося оргазма. Колени начинают дрожать, и я удваиваю свои старания.

Меня накрывает острое удовольствие от прикосновений его языка, касания моей груди к его прессу и движений его горячего члена в моем рту. Мои бедра начинают содрогаться, я сосу сильнее, распаленная зарождающимся оргазмом. Его зубы покусывают клитор, пальцы сильно впиваются в бедра, он притягивает меня ближе и поглощает, словно одержимый.

Рот безвольно приоткрывается, когда я вскрикиваю от наслаждения, и мне приходится постараться, чтобы удержать его во рту, но мне не удается дать ему кончить. Он стремительно приподнимает меня и переворачивает на спину, меняясь местами.

– Ты чертовски потрясающая! – восклицает он напряженным, похожим на рык голосом. Через считанные секунды он готов, и, разведя мои ноги, с силой входит в меня.

Мои ноги рефлекторно сгибаются и обхватывают его поясницу. Он погружается глубже и смотрит на меня затуманенным взглядом потемневших глаз.

– Потрясающая, – повторяет он, наклоняясь, пока его губы не оказываются в миллиметре от моих. – Я так тебя люблю.

Я обхватываю его лицо ладонями, наклоняю к себе и проталкиваю язык в его рот. Он дергает бедрами, и я стону в удовольствии оттого, как его член почти полностью выходит, а потом снова врывается в меня. Его губы касаются уха.

– Ты идеальна, детка.

Он приподнимается, сжимает пальцами подушку возле моей головы и двигается сильнее. От его толчков мое тело скользит вверх по матрасу, а голова ударяется о изголовье кровати, которая начинает стучать о стену. Эдвард хватается за него одной рукой для большего равновесия, и от удовольствия у меня закатываются глаза из-за возросшей силы его толчков. Мышцы его руки напрягаются, оттого как он с силой сжимает изголовье и проникает глубже.

Моя голова снова ударяется о изголовье, и он резко останавливается, глядя на меня.

– Перевернись, – велит он, выходя из меня и хватая за бедра, чтобы помочь мне перевернуться. Затем он помогает мне встать на колени и велит взяться руками за спинку кровати, а сам снова входит в меня.

Он наклоняется вперед, прижимаясь грудью к моей спине, и шепчет мне на ухо:

– Я люблю быть в тебе.

– Так хорошо, – еле выговариваю я, когда он начинает мучительно медленно двигаться.

– Ох, я знаю. Невероятно, – он входит глубже, обхватывая ладонями мои груди, слегка сжимая. Его темп снова ускоряется. Одной рукой он хватает мою и опускает между моих ног. – Прикоснись к себе, – выдыхает он. – Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на мне.

Мои мышцы сжимаются вокруг него, пока он водит моими пальцами по клитору. Ощущения от его прикосновений к моей груди и моих пальцев между ног усиливают удовольствие от его проникновения, и вскоре я уже чувствую это.

– Я кончаю, – ахаю я.

Рука, которой я упираюсь в изголовье кровати, непроизвольно сгибается, но сильные руки Эдварда удерживают меня в прежнем положении, пока мои мышцы сжимают его, а ноги слабеют от силы оргазма. Когда я начинаю содрогаться, он убирает пальцы и крепко хватает меня, ускоряя ритм в погоне за собственным освобождением.

Мы падаем на матрас, потные и задыхающиеся Он прижимает меня к себе и крепко обнимает, пока мы приходим в себя.

– Мне всегда будет тебя мало, – говорит он, прижимаясь губами к моим волосам.

Мое сердце поет, а губы неторопливо растягиваются в улыбке.

Наши обнаженные тела тесно переплетены, пока мы приходим в себя. Пальцами он выводит узоры на моей коже над бюстгальтером, и я довольно вздыхаю, позволяя себе закрыть глаза. Он сжимает мою голень пальцами ног, и я хихикаю, когда он начинает поигрывать ими по мышцам.

– Тебе нравится? – спрашивает он, прижавшись к моему виску.

– Мои голени никогда не массировали нетерпеливыми ступнями, – смеюсь я.

Он прижимается губами к моей коже.

– Еще что-то впервые.

Я поворачиваюсь к нему и вижу озорной блеск в его глазах; у меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю, чем мы только что занимались.

– Ты, правда, никогда этого не делал? – не могу не спросить я.

Он приподнимается на локтях и смотрит с нежностью во взгляде.

– Нет, – он наклоняется и целует меня в кончик носа. – Помнишь, как мы впервые занялись любовью? – спрашивает он, и под его глазами появляются морщинки от улыбки. – В комнате Эммета.

– Это одно из моих самых ценных воспоминаний, – признаюсь я, хотя какое-то время это воспоминание также было одним из самых болезненных.

Он кивает, и видно, что он тоже испытывает массу эмоций, вспоминая об этом.

– Эта ночь очень много для меня значила, – тихо говорит он. – Быть с тобой… заниматься с тобой любовью – это лучшее, что я испытывал в жизни. И это было так ново для меня, потому что впервые в жизни это что-то значило. Я никогда раньше не чувствовал себя таким любимым. – Его взгляд становится задумчивым. – И даже сейчас, Белла, каждый раз с тобой кажется чем-то новым, и мне все время мало.

Очерчиваю пальцами линию его челюсти и хмурюсь от того, каким мрачным выглядит его выражение.

– Почему тебя это беспокоит?

Он наклоняется и целует кончики моих пальцев.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что для меня все дело в сексе. Мне нравится быть с тобой, и я признаюсь: мне все время хочется заниматься с тобой любовью… но это. – Он проводит между нами рукой. – Это все, чего я когда-либо желал. Я хочу просыпаться с тобой каждый день, приходить к тебе домой каждый вечер и думать о тебе с улыбкой на лице. Я хочу готовить с тобой ужин, укладывать наших детей в кровать, забрать твои тревоги, и чтобы ты забрала мои… – Он замолкает и улыбается, выглядя смущенным, будто сболтнул лишнего. – Я сбиваюсь с мысли, но я хочу этого, Белла: ссор, примирений… всего этого.

Меня ослепляют слезы, но некоторые из прежних страхов снова возвращаются.

– Ты источаешь сексуальную привлекательность. И не жди, что я поверю, что ты жил все эти годы, как монах, – говорю я.

Выражение его лица остается нейтральным.

– Нет. Я говорил тебе, что встречался с другими женщинами, и занимался сексом с некоторыми из них, но это все равно что чесать комариный укус или следовать естественному порыву. – Он выглядит немного скованным от этого обсуждения. – Не хочу, чтобы мои слова прозвучали неуважительно, потому что порой мне хотелось найти что-то большее, но безрезультатно. Мое сердце было во Флориде, и я даже не знал этого. – Он поглаживает мою щеку. – Я отдал тебе свое сердце, и хотя я отвернулся от тебя, я никогда не забирал его обратно. Десять лет я был мертв внутри… большего я и не заслуживал.

– Не говори так, – прошу я, уткнувшись лицом ему в грудь.

Его сексуальная жизнь описана столь же отсутствующей, что и моя. Бывало, я пыталась уговорить себя обрести эмоциональную связь. Не могу согласиться с «расчесыванием комариного укуса», потому что для меня это таковым не было. Я принимала осознанное решение заняться сексом, потому что думала, что это следующий шаг. По сути, не было настоящего желания… только надежда… надежда, что если я впущу мужчину в свое тело, то во мне загорится искра, которой мне так не хватало. Но этого не случалось.

Он приподнимает мое лицо и смотрит в глаза.

– Мы, в самом деле, так и будем лежать тут и говорить о наших прежних… интрижках?

Я улыбаюсь и мотаю головой.

– Я люблю тебя, – говорит он, и после долгой паузы шумно выдыхает и улыбается мне. – Пойдем приготовим поесть. Умираю с голоду.

***

– Шшш! – шикаю я, прижав палец к его губам.

Мы стоим под дверью спальни, и я закатываю глаза, глядя на торт, который Эдвард держит в руках. Я пыталась сказать ему, что не с этого надо начинать, но он не слушал. На торте горят свечи, и я размышляю, как Джейкоб отреагирует на такое пробуждение.

Я приоткрываю дверь и с облегчением вижу, что Джейкоб уже проснулся и лежит, оперись на подушки. Он комично хлопает глазами, когда видит торт.

Эдвард сразу запевает «С днем рождения», и мне ничего не остается, кроме как подпеть ему. Наше пение ужасно, но на лице Джейкоба расцветает широкая улыбка, а в глазах ярко отражаются огоньки свечей.

Он усердно задувает их и хлопает в ладоши.

– Я всегда хотел торт на завтрак, – заявляет он.

– Я же говорил, – самодовольно замечает Эдвард.

Я не собиралась разрешать ему есть его, но видя восторг обоих, я решают, что Джейкоб вполне может позавтракать тортом один из шести тысяч шестисот с лишним дней, что он прожил, и я не стану оттого плохой матерью.

Он выбирается из кровати и спускается за нами вниз. Эдвард, к счастью, отрезает ему маленький кусочек торта, и мы, взявшись за руки, смотрим, как он его уплетает.

– Надо проверить почту, – говорит Джейкоб с набитым ртом. Я сдерживаюсь от замечания о манерах. – Бабушка Рене сказала, что прислала мне открытку.

Я забираю его пустую тарелку, когда он отправляет в рот последний кусочек.

– Иди умойся, оденься, а я включу почту.

Джейкоб убегает в комнату, и я едва успеваю подойти к раковине, когда Эдвард обхватывает меня со спины.

– Приятно разделить с ним этот момент, – говорит он, уткнувшись в мою шею. – Он так взбудоражен.

Я улыбаюсь.

– Джейкоб светится в такие дни. Он любит дни рождения, – я оглядываюсь на него, не сумев подавить чувство вины.

– Не надо, – настаивает он. – Давай просто насладимся.

Я быстро чмокаю его и вздыхаю с облегчением.

Спустившись вниз, Джейкоб начинает упрашивать нас разрешить ему открыть подарки, но мы соглашаемся только на маленькие, сказав, что остальные он получит на празднике после школы. Он усаживается за ноутбук и открывает письмо от Рене. Я с гордостью наблюдаю, как его улыбка становится все шире, но затем она начинает увядать.

Он щелкает по кнопкам и читает снова. Я заметила, что ему пришли письма от Джоша и Бретта, и у меня екает в груди, когда я вижу, что он все сильнее и сильнее хмурит брови.

Прежде чем я успеваю отреагировать, Эдвард садится на диван рядом с ним.

– Что не так? – спрашивает он.

Джейкоб пожимает плечами.

Эдвард обхватывает его за плечи.

– Это твой день, приятель. Скажи, что надумал.

Джейкоб задерживает на Эдварде взгляд, после чего поворачивается ко мне.

– Я скучаю по бабушке Рене, – тихо признается он. – И хочу, чтобы Джош и Бретт тоже могли быть здесь и поиграть в «Охоту на мусор». (Прим. пер.: американская игра, участники которой (команды или одиночки) должны за определенное время найти и собрать предметы из списка, не покупая их).

У меня холодеет кровь. Как я могла забыть? Мы каждый год играем в «Охоту на мусор», а я совсем забыла. Я нацепляю улыбку на лицо.

– Разве не было бы здорово пригласить твоих новых друзей присоединиться? – говорю я, надеясь, что в голосе не слышится паника.

Он кивает.

– Наверное. – И смотрит на Эдварда. – В прошлом году мы классно провели время. Мама даже спрятала один из предметов на дне бабушкиного бассейна. Тогда я в первый раз нырнул до дна, чтобы достать его, – говорит он с гордостью.

Я содрогаюсь от воспоминаний. До прошлого года Рене всегда накрывала бассейн, но поскольку Джейкоб и большинство его друзей завершили курс по плаванию, она подумала, что стоит устроить вечеринку у бассейна. Я все время крутилась возле него вместе с Филом, боясь, что что-то пойдет не так. Дети играли в мяч, и я была удивлена, когда поутру не проснулась с седой головой.

Эдвард треплет его по волосам.

– Что ж, здесь бассейна нет, но подумай, сколько тут интересных мест, где мы можем прятать предметы. – Он посматривает на меня и снова сосредотачивает внимание на Джейкобе. – Целый лес за домом, ты не думал об этом?

У меня округляются глаза. Не думает же он играть в лесу.

Джейкоб подскакивает на ноги.

– О боже! А там будут стрелки, начерченные на земле с указанием пути? Или нарисованные краской на деревьях? – Он радостно хлопает в ладони. – Было бы так круто!

Эдвард раздражающе подмигивает в ответ на мой предупреждающий взгляд. Я смотрю в потолок, понимая, что нас ждет утро спешных приготовлений.

Когда Джейкоб скрывается за школьными воротами, мы с Эдвардом возвращаемся в машину, и он поворачивается и с улыбкой смотрит на меня.

– Так, значит, ты каждый год играла в «Охоту на мусор», и я полагаю, тебе будет несложно придумать подсказки и все такое прочее?

Я сердито смотрю на него не только потому, что он отмечает мою забывчивость, но и потому, что думает, что это просто.

– Обычно я готовлюсь за несколько недель, – говорю я. – И мы играли всего три или четыре раза, но в этом году со всем…

Он прижимает палец к моим губам.

– Расслабься. Я не осуждаю тебя. Можем поиграть вместе!

Он выглядит полным нетерпения.

– Итак, – говорит он, хлопнув в ладоши. – Все что нам нужно – это купить немного краски, придумать пару загадок для детей, чтобы спрятать предметы в лесу – и готово.

– Не думаю, что дюжина детей, носящихся по лесу – это хорошая идея, – говорю я.

Он опускает руку мне на бедро и легонько его сжимает.

– Все будет хорошо. Мы будем там с ними.

После суматохи утренних покупок я благодарна Сью и Лее за ранний приезд и помощь. Я сижу на кухне, раздумывая над загадками, пока женщины помогают Эдварду готовить.

Когда Джейкоб возвращается из школы, он не без слез звонит Рене, но мне удается успокоить его тем, что мы поедем во Флориду через пару недель. Через час дом уже полон шумных детей. Когда приезжают Майк и Клэр с девочками, Эдвард просит их помочь с игрой, и они уходят в лес с детьми. Я смотрю им вслед, чувствуя себя неловко оттого, что не смогла толком познакомиться с Клэр в этой суете.

– Слава богу! – восклицает Сью, как только за ними закрывается дверь.

В ушах звенит от долгожданной тишины.

– Да, порой становится слишком шумно, – смеюсь я. – Я сделаю кофе. Их не будет не меньше часа.

Минут через пятнадцать приезжают Сэм и Сет, и Лея приветствует Сэма в коридоре. Со своего места на кухне я вижу, как они шепчутся, а Сэм, встретившись со мной взглядом, снова смотрит на Лею и кивает. Та оборачивается с нерешительным видом и просит переговорить с ними в гостиной.

Я поглядываю на Сью, но та ничем не выдает, что знает, о чем речь. Я иду за Сэмом и Леей в гостиную. Они садятся рядом на диван, а я занимаю кресло.

– Надеюсь, ты не против, что мы поднимаем этот вопрос сегодня, – начинает Лея, глянув на меня, а затем на Сэма. – Но мы с Сэмом поговорили и… ну, и раз у тебя выставлена табличка, мы не хотим упустить и…

Сэм кладет руку ей на колено и нежно улыбается. Лея замолкает, и ее щеки заливает румянец. Сэм поворачивается ко мне.

– Мы хотим купить этот дом, – говорит он. – Мы просто хотели попросить тебя о праве первого выбора. Мое жилье маловато для нас, и я уже давно искал место побольше… – он замолкает, поглядывая на Лею с улыбкой. – А когда Лея согласилась съехаться, то предложила это вариант.

Меня будоражит мысль о том, что здесь будет жить новый шериф полиции.

– Думаю, это отличная идея, – говорю я, вставая и подходя к ним. – Можете оставить себе мебель, если хотите, я оставлю для вас всю технику… и будет здорово, если люди не будут приходить сюда, осматривать место… – я резко замолкаю, понимая, что несу вздор.

– Мы уже были в банке, – говорит Лея. – Так что можем завтра связаться с риелтором насчет сделки.

Я радостно киваю.

– И вам не нужно беспокоиться о переносе даты. Джейкобу осталась пара недель учебы, потом мы поедем во Флориду, а после переедем в Сиэтл.

Сэм и Лея широко улыбаются друг другу, пока я бормочу о доме. Я чувствую, будто влезаю в момент их уединения и уже собираюсь выйти из комнаты, когда Лея вдруг встает и обнимает меня. Она в таком восторге, что можно подумать, будто я дарю ей дом, а не продаю его.

Сью стоит в дверях и с любопытством смотрит на нас, и я осознаю, что она еще ничего не знает. Я ухожу на кухню, оставив их одних, не желая мешать, пока Лея делится новостями с матерью.

Выйдя на заднее крыльцо, я слышу детский смех, доносящийся из леса, где продолжаются поиски сокровищ, которые мы с Эдвардом спрятали сегодня. По заросшей тропе, ведущей к дому, идет Клэр, и, заметив меня, она срезает через двор.

– Сэт меня вытеснил, – объясняет она с улыбкой. – Игра становится напряженной, и взрослые дети еще хуже маленьких. – Она останавливается рядом со мной. – Я подумала, тебе не помешает помощь с едой.

– Ничего, Сью и Лея уже почти закончили, – говорю я. – Мне вообще кажется, будто я только и сделала, что придумала пару подсказок и надула шары.

– Спасибо, что пригласила, – говорит она, садясь рядом на ступеньку.

Я поворачиваюсь посмотреть на нее. У нее темные, стриженые в гладкий боб волосы. Кожа бледная и безупречная, и она выглядит гораздо моложе, чем я представляла. Я не понимаю, как такая симпатичная девушка оказалась на сайте знакомств, но помню, что одиночество не выбирает.

– Приятно познакомиться с женщиной, которая вернула улыбку на лицо Майка, – говорю я.

На ее губах играет легкая улыбка.

– Да, взаимно. Я много слышала о тебе от него.

– Он был хорошим другом, – говорю я, оборачиваясь на громкий смех за деревьями.

Шум голосов приближается, извещая, что охота закончена, и мы с Клэр идем в дом. Лея, Сэм и Сью на кухне. Я замечаю, что у Сью чуть влажные глаза, но мне понятно, что не от огорчения. Как только Лея упомянула о покупке дома, я поняла, что Сью будет приятно знать, что в нем не будут жить незнакомцы, но я не была уверена, как она отреагирует на весть о том, что Лея так скоро съедется с Сэмом. Судя по легкой довольной улыбке на ее лице, я думаю, она не возражает.

Через считанные минуты кухня полна детей, суетливо снующих вокруг стола. Они жадно набирают еду себе в тарелки, хватают напитки и мчатся в гостиную, где включена музыка. Взрослым остается смотреть на почти пустой стол, который будто обглодала стая пираний.

Музыка становится все громче, и мне приходится сдержаться, чтобы не пойти и не убавить звук. Джейкоб долго распинался, чтобы я не пыталась устраивать праздничные игры… видимо, слишком взрослый для этого.

Я достаю из холодильника бутылку вина и передаю ее Лее.

– Шампанского нет, но, может, отметим вином?

Эдвард, Майк и Клэр с любопытством смотрят на меня, но хорошие новости им сообщает Сэм. Я открываю две бутылки вина и разливаю по бокалам. В пылу момента произношу тост за Сэма и Лею, но мой голос слегка срывается, когда я желаю им счастья в этом доме. Чарли не всегда был счастлив в нем, и я надеюсь, что Сэм и Лея смогут наполнить его смехом и любовью.

Эдвард обнимает меня за талию и целует в висок. Я краснею от своего эмоционального всплеска, но, кажется, никто не заострил на этом внимания. Час и несколько происшествий, связанных с едой спустя, Эдвард выносит торт со свечками и одним недостающим кусочком. Джейкоб ноет, когда я приглушаю музыку, и мы запеваем «С днем рождения».

– Загадай желание, – велит Эдвард, перекрикивая пение.

Наступает короткая пауза, и хотя все продолжают петь, мне кажется, что Эдвард с Джейкобом ничего не слышат. Я не без усилия сглатываю, наблюдая их молчаливый разговор, и Джейкоб, сделав вдох, задувает все свечи одним махом. Я забираю у Эдварда из рук торт, когда Джейкоб кидается обнять его. У него на лице написано, что его желание уже исполнилось.

Позже, закрыв дверь за последним гостем, я могу выдохнуть с облегчением. Эдвард издает смешок.

– Рада, что у него только один день рождения в году, – говорю я с улыбкой.

– Ты отлично постаралась, – говорит он, потирая мою руку.

– Я? – переспрашиваю я со смехом. – Едва ли я что-то сделала. У меня была армия помощников. Обычно мы с Рене и Филом все делаем сами, – я поглядываю на него. – Но я все равно ужасно устала.

Джейкоб в гостиной, показывает Эми и Луизе подарки. Лея с Сэмом уже ушли, а Сет болтает на кухне с Майком и Клэр. Эдвард присоединяется к ним, а я выхожу на задний двор к Сью.

Она стоит, опершись на перила, и смотрит во двор. Обернувшись, она улыбается мне.

– Я отлично провела день, Белла. Спасибо, что пригласила.

Я подхожу к ней и сжимаю ее плечо.

– Спасибо за помощь, – тихо говорю я. – И не только сегодня.

Она слегка пожимает плечами и тихо всхлипывает.

– Прости, – говорит она, качая головой. – Просто переполнена эмоциями. – Она опускает голову и незаметно вытирает слезы. – Я счастлива, что Лея с Сэмом покупают дом, но это в очередной раз напоминает, что Чарли больше нет.

– Он был бы рад, что они будут здесь жить, – говорю я, чувствуя жжение от слез в глазах. – Может, он и не был счастлив в этом доме, но любил его, и я знаю, что ему было бы приятно, что он не достанется незнакомым людям.

Она кивает, и мы стоит в тишине, слушая, как крупные капли дождя начинают барабанить по деревянной крыше крыльца. Небо затянуто тяжелыми темными тучами под стать моему настроению.

– Я бы не справилась без тебя, Сью, – тихо говорю я, выражая словами глубину своей скорби. – Ты всегда была рядом ради Чарли, но ты дала мне силы, которые мне было бы не найти в себе одной.

Я чувствую прикосновение, прежде чем осознаю, что мы сжимает руки друг друга.

– Я очень любила твоего отца. Он был хорошим другом нам с Гарри, и когда Гарри умер, он стал моей опорой. – Она вздыхает. – Мы годами ходили вокруг да около, но если бы мы знали, что нам отведено так мало времени, я думаю, мы бы сблизились… раньше.

Она крепко обнимает меня, но больше ничего не говорит. Я пытаюсь сказать ей, как буду скучать по ней, но не нахожу слов, поэтому я вкладываю весь смысл в объятья и чувствую, как ее блузка промокает от моих слез. Наконец она отодвигается и грустно улыбается мне, вытирая мне слезы, как ребенку.

Она целует меня в лоб.

– Посмотри-ка на нас, – она издает вымученный смешок. – Мы видимся не в последний раз.

Я киваю, но все равно меня не оставляет чувство, будто это прощание… но, возможно, на самом деле мы не прощаемся друг с другом.

Из-за двери выглядывает Сет и спрашивает, готова ли Сью ехать, и, обнявшись в последний раз, мы прощаемся, и она оставляет меня на крыльце одну. Я пользуюсь моментом, чтобы собраться с силами, прежде чем возвращаться в дом.

Я вхожу на кухню, где Эдвард выбрасывает одноразовые тарелки и кружки в пакет, а Майк и Клэр моют посуду. Я замечаю, что разговор звучит немного неестественно, и вижу облегчение на лице Эдварда, когда он улыбается мне. Но быстро хмурит брови.

– Все хорошо? – спрашивает он, подходя ко мне с тревогой во взгляде.

Я киваю.

– Просто скучаю по Чарли, – признаюсь я.

Он притягивает меня к себе и крепко обнимает. Он тихо покачивает меня, овевая теплым дыханием волосы. Майк прокашливается, и мы отрываемся друг от друга.

– Уже поздно, – говорит он. – Пора отвезти Эми и Луизу домой.

Я высвобождаюсь из объятий Эдварда и подхожу к Майку и Клэр.

– Большое спасибо, что пришли… и вы не обязаны были мыть посуду, – говорю я, забирая у Майка полотенце.

Майк зовет Эми и Луизу, и из гостиной раздается коллективный недовольный стон.

– Вечеринка окончена! – кричит он, закатывая глаза. Мы прощаемся на пороге, и я предлагаю пообедать вместе, пока мы с Джейкобом не уехали из города. Я знаю, что увижусь с Майком, чтобы нормально попрощаться перед отъездом, но мне хотелось бы, чтобы все мы могли провести немного времени вместе, прежде чем я это сделаю.

Наконец дом пустеет, и мы с Эдвардом падаем на диван. Джейкоб все перебирает свои подарки, без конца тараторя о них. Я уже думаю, успокоится ли он когда-нибудь. Я устраиваюсь под мышкой у Эдварда, и мы слушаем. Я чувствую укол вины, испытав облегчение, когда Джейкоб наконец начинает зевать.

– Давай иди в ванную, – велю я, подавляя собственный зевок. – А я отнесу твои подарки наверх.

Он целует нас с Эдвардом.

– Это был лучший день рождения из всех, – говорит он, и глаза его сияют от счастья. Он обнимает меня за шею, крепко сжимая и благодаря.

Это радует меня и не в последнюю очередь потому, что он скучал по Рене и своим друзьям из Флориды, и я волновалась, что этот день рождения пройдет для него хуже, чем предыдущие. Я поглядываю на Эдварда. Стоило знать, что этот праздник получится особенным.

Эдвард наклоняется и целует меня в щеку.

– Я знаю, ты рада, что у него только один день рождения в году, но я бы с радостью проводил так каждый день.

Я подталкиваю его локтем под ребра.

– Врун, – шучу я. – Никто в здравом уме не захотел бы каждый день развлекать кучу ребятни.

Он смеется, обхватывая мой подбородок пальцами, и наклоняет мое лицо к своему.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Я не успеваю ответить, потому что его губы накрывают мои, и я таю.