Белла

Список ошибок:

Мне не следовало заниматься сексом с Эдвардом Калленом.

Я не должна была позволять Эдварду Каллену трахать меня.

Не стоило разрешать этому напыщенному высокомерному мудаку трахать меня.

Видите, как раскрывается тема? Да, я тоже.

Я планировала каждый этап своей жизни с помощью строго контролируемых списков. Хотя, как правило, не записывала то, что уже произошло. Перечни я составляла только для того, чтобы в будущем координировать свои действия и стремления, но никогда не ругала себя за глупые решения, коих было немного. Итак, следуя списку, но не фиксируя события, я приняла глупое, изменяющее жизнь ебаное решение. Не так ли?

*Проверяет* Нет. Даже не близко.

Может, стоит начать с самого начала? Да, лучше нет места, чтобы начать.

Полгода назад

— Твой выход детка, — пронзительный, радостный приказ эхом разнесся по просторам нашего офиса. То есть, ее офиса. И уж точно не моего.

Говорила Элис — мой босс. Маленькая темноволосая фея работала ассистентом той самой Тани Денали из Denali Inc (стилиста высшего класса, обслуживающего голливудскую элиту с тысяча девятьсот девяносто четвертого). Таня и ее муж Елеазар уже более пятнадцати лет играли в переодевание с богатыми и знаменитыми. Втискивали идеальные задницы и пластиковые буфера в последние веяния моды для наградных шоу и фотосессий. Наша работа состояла в том, чтобы готовить их к красной ковровой дорожке, не жалея сил. Их изголодавшиеся, обколотые, очищенные и весьма почитаемые тела драпировались в Cartier, D&G, Chanel и Christian D.

Пристрелите меня.

Голливуд — гребаная шутка.

Это походило на один большой конкурс популярности. Каждый боролся за престижное место или проблеск зеленого света. Шла конкуренция за звание самого сексуального, самого высокооплачиваемого или самого большого ловеласа. Звучало нытье по поводу бульварных газет и вопиющей лжи, которую они изрыгали. Впрочем, не знаю точно, какие из них били мимо цели.

Во лжи бывает немного правды.

На самом деле эти люди были пешками. Все до одного. Продавались моде и брендам, стояли, улыбаясь и позируя для тех, кто на них плевать хотел. Если честно, мою любовь и ненависть к культу знаменитостей разделяла тонкая грань. Большую часть времени я испытывала к ним отвращение, но иногда мне становилось ужасно их жаль.

Если меня настолько бесило это дерьмо, то почему я работала в такой отрасли?

Ах да. У меня был список.

Закончить среднюю школу, сохранив средний балл не ниже четырех и оставаясь президентом драматического клуба — сделано.

Поступить в школу дизайна и закончить ее с лучшими показателями в классе — сделано.

Стать известным и, надеюсь, востребованным художником по костюмам — даже, блядь, не близко.

Когда-то меня увлекал дизайн костюма. Охватывало искреннее желание расти и совершенствоваться. Итак, в свое время я хотела наряжать пафосные и богатые задницы, но только для ролей. Там аккуратность и талант действительно что-то значили, не теряясь в кавалькаде бессмысленных выступлений и вечеринок.

Кого я, черт возьми, обманываю? В ту пору меня поглощала мечта об известности. Я практически слышала, как Леди Гага поет в мою честь:

«Под впечатлением от встречи со звездой....

Малыш, заставь моё сердце бешено колотиться…» (ПП: Lady Gaga — Starstruck).

Святая наивность. Я думала, что четыре года в «Институте моды, дизайна и мерчендайзинга» отправят меня в самое сердце индустрии. Разослала резюме буквально повсюду. От крупных продюсерских компаний до местных театральных коллективов, а также всем, кто находился посередине. Но ни слова не услышала в ответ.

Прошло четыре года. Мне удалось стать личным помощником некоей Элис Хейл. В общей сложности в штате работали три ассистента по стилю, но только у Элис и Тани были помощники. Анжела Вебер и Джессика Стэнли занимали две других позиции стилиста. Анжела, на мой взгляд, была самой приятной: она, по крайней мере, здоровалась и не смотрела на меня свысока, когда проходила мимо, в отличие от мисс «три пластики носа за последние два года» Стэнли.

Теперь я крутилась как белка в колесе, принося кофе, забирая вещи из химчистки, а иногда покупая в Nate and Al гамбургер с индейкой на обед. Элис обращалась со мной очень мило — совсем не так, как Таня обходилась с Лорен, своим личным помощником. Таня могла обскакать Миранду — персонажа Мерил Стрип в «Дьявол носит Prada», с тем лишь исключением, что Мерил играла. А вот Таня — нет. Она относилась к Лорен Мелори как к прокаженной, хотя на самом деле девица была просто тщеславной сукой. Эти двое не слишком отличались друг от друга. Таня, впрочем, обладала могуществом, а Лорен надеялась, что каким-то образом унаследует часть авторитета, находясь в ее тени.

Получение важности путем осмоса. И поцелуев в задницу... множества поцелуев в задницу. Словом, нос этой девушки  щеголял насыщенным коричневым цветом.

Итак, она была самодовольна и оторвана от реальности. Восхитительное комбо. И сплошной «выигрыш» для меня, учитывая, что сидеть приходилось совсем рядом. Внутри небольшой ниши, вокруг офисов с толстыми стеклянными дверями стояли наши столы и ограниченные наборы инструментов, которые нам выдали для создания чудес — то есть, так называемых «образов», которые становились предметом восхищения.

Конечно, заслуги доставались знаменитостям и дизайнерам. Стилисты изредка зарабатывали упоминание — и это максимум. Они обслуживали американскую публику и хорошо с этим справлялись. Знали, что подходит каждому клиенту: платье, смокинг, пиджак, обувь и побрякушки. Каждый элемент имел значение. Стилисты собирали их вместе, чтобы получить ту самую реакцию. «Ух ты».

Мало того, что меркантильность в этой стране достигла невероятных высот, так я еще и работала в подбрюшье индустрии, которая ее пропагандирует.

Кажется, меня слегка стошнило.

Возможно, потому, что наступил день вручения «Золотых глобусов». Через несколько коротких часов, а именно, в семь, большой Голливудский снежный ком покатится по красной дорожке в «Беверли Хилтон».

Последние три ночи Элис не спала, а значит, и я тоже. Я ненавидела гребаные наградные сезоны: на работе все становились в два раза стервознее. Здание превращалось в водоворот шума. Люди бегали так, словно их жизнь стояла на кону. В воздухе витала такая паника и напряжение, будто намечался приезд президента или начиналась война.

«Это ведь всего лишь одежда!» — хотелось заорать мне. А потом фантазия услужливо воспроизводила момент из «Клиники»: я воображала, как моя голова взрывается.

— Ты о чем, Элис? — спросила я, делая глоток Honest Tea (ПП: напиток, в котором 1:1 смешаны чай и лимонад).

Я присутствовала ради всего одной цели — чтобы день Элис прошел как можно более гладко. До окончания выходных я перенаправляла все звонки, если не указано иное (то есть, если фамилии нет в афише). Покупала Элис обед и приносила в офис, а также удовлетворяла все остальные капризы, пока она следила за тем, чтобы все платья, смокинги, клатчи, туфли и украшения были скомпонованы и отправлены по нужному адресу.

— Джессика заболела — пищевое отравление. Таня рвет и мечет: у нас не хватает рабочих рук, — объяснила Элис, уводя меня в кладовую.

Белое помещение было наполнено множеством стеллажей и вешалок с одеждой, завернутой в прозрачные и черные чехлы. Дальнюю стену от пола до потолка занимали полки с бесконечными рядами разноцветной обуви. Туфли на шпильках, балетки, ботинки и сапоги. По правую руку разместились клатчи, сумки и перчатки. Большинство из них еще ни разу не носили. Или, по крайней мере, не носили дольше нескольких часов.

На столах покоились кольца, серьги, браслеты и ожерелья, нетронутые в своих маленьких черных коробках. Стажеры Эрик и Майк методично собирали вещи для Элис и Анжелы. Те развозили одежду по домам знаменитостей и проводили последнюю примерку перед шоу.

Мы обслуживали довольно обширный круг клиентов. Более двенадцати. Число не кажется большим. Но стилисты пытались создать для каждого сногсшибательный образ, не забывая о личных предпочтениях и телосложении, поэтому им приходилось нелегко. Ну, так мне рассказывали; я понятия не имела, как на самом деле обстоят дела. Поскольку я работала помощницей, мне не приходилось об этом беспокоиться.

— Не волнуйся, Элис, я знаю, что у тебя завал. Я все здесь улажу.

— Нет, Белла. Сегодня нам понадобится твоя помощь с развозом. На все про все осталось шесть часов и сорок шесть минут, — сообщила Элис, взглянув на свой телефон.

— Что? — пискнула я. — Ни за что, Элис. Я ничего об этом не знаю.

— Ну ты и врушка. Я же вижу, как ты постоянно составляешь комбинации из вещей.

— Но я едва ли могу развозить одежду этим людям, Элис. Особенно гребаным знаменитостям.

— Боишься? — ухмыльнулась она.

— Нет, черт возьми! Ты ведь меня знаешь. — Элис прекрасно понимала, что я не принадлежу к числу людей, готовых сходить с ума и визжать, когда рядом проходит кто-то известный. Офис постоянно кишел знаменитостями, но я относилась к ним равнодушно.

Экстренное сообщение! Они, блядь, обычные люди!

Пусть я и готова заплатить девять долларов, чтобы посмотреть на их увеличенные лица в Cinemark 16, но это не делает актеров особенными. Богатыми — возможно, но не особенными.

— Значит, справишься без проблем.

— Хорошо, — произнесла я сквозь зубы, побежденная и разозленная.

— Не то чтобы у тебя был выбор, — улыбнулась Элис, поднимая с пола заблудшую пару туфель. Судя по виду, их создал Джимми Чу.

— Придется переодеться. Нельзя встречаться с клиентами в таком виде.

Я осмотрела свою одежду. Темно-серая повседневно-деловая рубашка с коротким рукавом, черные брюки и того же цвета лодочки. Поверх — светло-серый хлопчатобумажный свитер.

— И что с моим видом не так? — огрызнулась я.

— Он не кричит «я на пике моды», — сообщила Элис, теребя край моего свитера.

Я не нанималась на должность твоей личной куклы Барби! Я сюда работать пришла.

— Он и не должен был «кричать»! — возразила я. — Назначение одежды — прикрыть мою задницу и помочь достойно играть роль твоего ретривера, любовь моя, — я поддразнила Элис.

Она терпеть не могла, когда я так себя называла. Элис смерила меня пристальным взглядом. Мы нравились друг другу. Таков был наш личный язвительный способ общения.

— Что же мне с тобой делать?

— Дать мне выходной за то, что я плаксивая негодница?

— Ага, мечтай.

— Ладно, я попыталась, — пожала я плечами.

Элис улыбнулась.

— Давай подберем что-нибудь более подходящее.

Да. Катафалк. Эта гребаная драма меня прикончит.

Я закатила глаза и потопала в ее кабинет. Через десять минут вернулась, одетая в синее платье до колен, черную кожаную куртку и ботильоны.

К счастью, я была горячей штучкой, а ноги в этих ботинках смотрелись восхитительно.

— Черт, коротышка! Где ты это откопала? Малышку, оказывается, можно научить, — прокомментировал Эрик, оглядывая меня, когда я зашла в кладовку сумасшедшего дома.

— Элис настояла, чтобы я переоделась, — сообщила я ему. — Такой облом.

— Да уж, пожалуй, тебе сегодня обломится, — усмехнулся Эрик.

Ах, блядь, если бы. Я так давно не занималась сексом, что начинала забывать, как выглядит член, сделанный не из силикона.

— Как скажешь, детка, — отмахнулась я.

Все прошло не так уж и плохо. Мне удалось быстро добраться до Брентвуда, затем проехать Малибу и вернуться на холмы через Санта-Монику чуть меньше чем за четыре часа. Настоящее чудо. Приходилось фотографировать каждый завершенный образ и немедленно отправлять Элис, дожидаясь комментариев или поправок, но, к счастью, обошлось без них. И слава богу, иначе времени ушло бы куда больше.

Я подошла к стеклянным дверям, всерьез желая уволиться и никогда больше не сталкиваться с этим дерьмом. Всем, что связано с ебаной одеждой, внешностью и будущими обладателями сраных золотых статуэток.

Ты не оказалась на той сцене, получая награду за свою работу, вот и бесишься.

Спасибо за невероятное понимание, внутренний голос, а теперь не стесняйся — завали хлебало.

Я вытащила и открыла контейнер из-под Altoid. (ПП: мятные леденцы). Сами леденцы я терпеть не могла, но коробочки отлично подходили для хранения любимых Jelly Belly (ПП: жевательные конфетки, по форме напоминающие бобы). Я ела только клубничные и обожала их, сколько себя помню. К большому удовольствию моего дантиста.

Я уже собиралась рухнуть за стол и начать работать с голосовой почтой, которой, наверное, накопилось немало, но из кладовой в панике вылетела Элис.

— О, Белла! Слава богу, ты вернулась!

— Да, а что такое? В чем проблема, Элис? Кто-то не получил одежду? — я не волновалась, поскольку точно не была виновата. И старалась не рассмеяться, зная, что кто-то другой получит по полной.

— Эдвард Каллен. Его «Армани» все еще здесь!

Живот подвело. Я ненавидела это имя.

Самонадеянный придурок, вероятно, имел больше общего с моей безудержной неприязнью к знаменитостям, чем кто-либо другой. Приходя на примерку, он всегда вел себя грубо и требовательно. Со всеми, кроме меня. Ко мне он подкатывал, пока никто не видел. Словно парню не хватало кисок, обнюхивающих его, если верить слухам, огромную ложку меда.

Я никогда не принимала его слова всерьез. В конце концов, он был знаменит. Мог заполучить любую женщину, какую захочет. Однако некоторые части моего тела, по-видимому, этого не знали и реагировали иначе.

Мозг не интересовался. Каллен был популярен, потому что выглядел чертовски сексуально: удивительные зеленые глаза и эти охуенные волосы цвета меди, по которым так и тянет провести рукой, пока он будет трахать тебя все выходные.

Да, я совсем не заинтересована. И очень рада, что надела трусики.

— О, какая жалость, — ответила я, щелкнув пальцами. — Симпатичному засранцу просто придется надеть один из трехсот других костюмов на это «благословенное событие».

Блин. Я только что назвала его симпатичным?

Глаза Элис расширились от ужаса.

— Белла, так нельзя! Сегодня вечером Эдвард Каллен должен пройти по дорожке именно в этом костюме. Иначе и Армани, и Эдвард будут в эпической ярости. Мы потеряем и клиента, и дизайнера! — фыркнула она.

А мне-то откуда знать? Короче говоря, несколько важных шишек жутко расстроятся.

— Ну, ты явно на короткой ноге с мистером «я слишком сексуален, чтобы носить рубашку». Вот и отвези ему костюм! Пусть Каллен станет твоей личной куклой-Кеном.

— Не могу! У Дженнифер ЧП. Со швом ее платья возникла проблема, и мне, похоже, придется подобрать ей что-то другое!

Бывшая миссис Питт или новая миссис Энтони? Или та, что из фильма «Лабиринт»? (ПП: Дженнифер Энистон, Дженнифер Лопес, Дженнифер Коннели, фильм «Лабиринт» 1986 года).

Даже я знала, что дела обстоят плохо. Замена одежды в последнюю минуту — худший вариант развития событий в этом бизнесе.

— Ну и что? Отправь Анжелу, — предложила я, надеясь, что в этом и состоял план Элис. Она всегда отлично справлялась с чрезвычайными ситуациями. Поверить не могу, что сейчас она проявила такую рассеянность. С другой стороны, перед «Золотым глобусом» дерьмо обязательно попадало на вентилятор, невзирая на все приготовления.

— Анжела и Таня ушли, а больше никого нет! — почти кричала Элис.

Я глубоко вздохнула, взвешивая свои возможности. Можно уволиться прямо сейчас, без уведомления за две недели, лишаясь льгот и рекомендаций. Или можно остаться и забросить костюм «будущему Хью Хефнеру», чтобы он прошелся в стробоскопическом свете вспышек. (ПП: Хью Хефнер — создатель журнала Playboy).

— Элис, я его терпеть не могу, — взмолилась я, понимая, в какую сторону склоняюсь.

— Да, знаю, но дело не в том, нравится он тебе или нет, Белла! — огрызнулась Элис. — У меня нет времени на такую херню! Я твой босс, так что пиздуй, куда сказано!

У меня так отвисла челюсть, что рот вполне мог служить ловушкой для мух. Элис никогда не ругалась.

— Черт возьми, Элис, — ответила я, пытаясь скрыть потрясение. — Прекрасно! Да и хер с ним! Где, блядь, эта необходимая униформа?

— Выставочный зал. Третья стойка, серый чехол. Обувь прямо под ним.

Я кивнула, все еще пытаясь справиться с шоком от колоссального количества событий за один день.

В этот момент зазвонил телефон Элис.

«Делай это ради славы,

Потому что мы хотим жить жизнью богатых и знаменитых.

Слава,

Делай это ради

Славы,

Потому что мы любители шампанского и несметных богатств».

Оказывается, у клише есть рингтон. (ПП: Lady Gaga — fame).

— Алло? — произнесла Элис. — Кортни? Подожди секунду, дорогая.

— Я напишу тебе адрес и настрою GPS. Проезжай на красный, если понадобится! — отрывисто приказала она мне.

Затем сразу вернулась к звонку, махнув через плечо.

Вооружившись костюмом, ботинками и последними крохами терпения, я направилась по бульвару Санта-Моника.

***

До Брентвуда я добралась за тридцать пять минут. Личный рекорд. Станцевала бы победный танец, если бы не сидела в машине. И если бы эта машина не направлялась к Каллену.

Я оглядела улицу, предположив, что, вероятно, приехала не туда.

Вот блин. Поверить не могу, что Элис дала мне не тот адрес.

Передо мной был простой белый дом. Я говорю «простой» и «дом», потому что сегодня чаще всего объезжала безвкусные тридцатикомнатные особняки с четырьмя акрами газона перед ними.

Коттедж все равно мог считаться огромным — не меньше пяти спален. Навскидку оценивался в пятнадцать миллионов. На удивление скромно для знаменитого придурка, который здесь жил.

Я высунулась из окна и нажала кнопку маленького интеркома на воротах.

— Да? — спросил из динамика незнакомый голос.

— Я Белла Свон из Denali Inc. Привезла вечерний наряд мистеру Каллену.

Профессионально, не так ли?

— Я предполагал, что из Denali приедет Анжела Вебер, — проскрипело из громкоговорителя.

— Ну, я могу попросить ее вернуться, но тогда мистер Каллен точно не получит костюм к сегодняшнему вечеру, — ответила я, слегка поддавшись легкомыслию.

Может, я все-таки смогу отмазаться.

Из динамика донеслись звуки спора. Два приглушенных голоса пререкались, но я никак не могла понять, из-за чего.

Ворота начали открываться. Я въехала внутрь и проехала по подъездной дорожке, пытаясь собрать свои метафорические шары в кучу и выйти из машины.

«Ты для меня ничего не значишь».

Я перебросила костюм через руку, продолжая мысленно напевать Say it Right, и направилась к двустворчатым красным дверям. (ПП: Say it Right — Nelly Furtado). Меня встретил высокий широкоплечий мужчина с короткими темными волосами. Он походил на бывшего полузащитника. Видимо, охранник.

— Мисс Свон, — поприветствовал он. Я узнала голос из динамика.

Здравствуй, милый человек, который почти спас меня от ужасной ситуации. И чтоб тебе пусто было за то, что передумал.

— Привет, — только и ответила я, проходя в большое белое мраморное фойе.

— Прошу прощения, что так вышло, но я всегда с опаской отношусь к изменениям в списке имен.

— Никаких проблем. Замена произошла в последний момент, — объяснила я, оглядываясь по сторонам. Вход походил на пещеру и расширялся в какую-то развлекательную комнату. С мраморного пола на второй этаж полукругом поднималась лестница.

— Мистер Каллен должен скоро спуститься. Можете присесть…

— В этом нет необходимости. — Бархатистый мягкий голос разнесся по залу, наполнив пространство феромонами. Я обернулась. Каллен стоял на верхней ступеньке. У меня перехватило дыхание. Песня Нелли исчезла, оставив легкую дымку. На нем были синие джинсы с фальшивыми потертостями и белая майка. На шее висело полотенце. Видимо, только что вышел из душа.

Упс. Нелли, пожалуйста, вернись.

Вы слышали, как твердят, что актеры никогда не выглядят так хорошо в реальной жизни, как в кино? Это, блядь, ложь.

Каллен казался воплощением секса. Фирменные медные волосы, взъерошенные и влажные, спадали на яркие зеленые глаза. На точеном подбородке виднелась едва заметная щетина. Тело было стройным и подтянутым. Рельефные грудь и руки практически издевались надо мной с верхнего этажа.

Пожалуйста, пусть у меня не текут слюнки.

— Белла! Рад встрече. Как дела, красавица? Мы так давно не виделись, — произнес он, спускаясь, чтобы присоединиться ко мне.

Недостаточно давно.

— Верно, столько времени прошло, — ответила я, стараясь сосредоточиться на его репутации, а не на внешности — живом рекламном щите.

Уверена, мне отвели одну из главных ролей. Надеюсь, у меня хоть рот был закрыт.

— Пойдем?

Я молча кивнула. Совершенно не понимая, с чем соглашаюсь. Большую часть дня я провела, ожидая, когда чрезмерно худые женщины переоденутся и наденут украшения. Затем проверяла, вошли ли в комплект все нужные предметы, и осматривала платья на отсутствие изъянов. Каллену предстояло надеть всего лишь костюм. Уверена, мистер бы и сам разобрался, но придется мне, видимо, побыть здесь, пуская пар из ушей.

— Сюда, — сказал Калелн, жестом приглашая меня подняться наверх. Какой смысл в том, чтобы я поднималась первой? Я же не знала, куда идти...

Засранец хотел увидеть мою задницу с лучшего ракурса.

Ну, наслаждайся, решила я. Начала плавно подниматься, старательно покачивая бедрами.

Позади раздалось два сдавленных звука, один — совсем близко. Мне не удалось сдержать улыбку.

— У тебя просто невероятная задница, — шепотом похвалил Каллен и пронесся мимо меня.

— Очень жаль, что ты просто задница, — пошутила я.

Так мы и поступали. Он флиртовал, как закоренелый придурок-шовинист, я принимала вызов, а моя вероломная киска протестовала единственным способом, который знала.

Она изголодалась по сексу, но я не могла ее в этом винить.

Не то чтобы мне не удавалось подцепить парня. Я просто не справлялась с отношениями. Учитывая работу, друзей и мое отсутствие интереса к нелепому неловкому периоду между первым свиданием и сексом, оно просто того не стоило. Мне нечасто удавалось встретить мужчин, которые хотели потрахаться и разойтись. Что, черт возьми, творилось с человечеством?

Я проследовала за Калленом по широкому тускло освещенному коридору. Совершенно загипнотизированная его задницей.

Он оглянулся, ухмыльнулся и приподнял правую бровь.

— Тебя что-то привлекает?

Я закатила глаза.

— Продолжай мечтать, Каллен.

— Воплощай, Свон. — Он снова усмехнулся и отвернулся.

Мы пришли в его комнату. Темная двуспальная кровать, постельное белье с черными и белыми ромбами. Черная современная мебель с белыми акцентами. Пол из твердых пород древесины.

Твердая древесина. Здесь только девчачьего хихиканья не хватает. (ПП: hard wood в том числе подразумевает стояк).

Большинство женщин, которых я знаю, пожертвовали бы своим первенцем ради пяти минут в комнате Каллена. Остальные выпотрошили бы щенка, надеясь оказаться в этой кровати.

— Может, переоденешься, чтобы мы могли убедиться, что все подходит?

— Это костюм за четыре тысячи долларов, сшитый специально для меня. Уверяю, он подойдет.

— Хорошо, как скажешь. Но, возможно, придется его отпарить, чтобы хорошо сел, — раздраженно сообщила я, пытаясь вести себя профессионально.

Каллен лукаво улыбнулся.

— Так хочется посмотреть товар, Свон? — поинтересовался он, снимая майку и бросая на кровать.

— Не то чтобы я его раньше не видела. У меня есть тот выпуск GQ, — сообщила я, притворяясь незаинтересованной. Правда в том, что я использовала журнал в дополнение к вибрирующему силиконовому другу, чтобы самоудовлетворяться до потери сознания.

— И зачем же? — Каллен ухмыльнулся шире, сверкнув идеально белыми зубами. Его голос звучал хрипло и многозначительно, словно я только что в чем-то призналась.

Я улыбнулась в ответ, вызывающе и уверенно, приблизилась на шаг и прошептала:

— Он невероятно хорошо выравнивает ножки кофейного столика. — Отступив, я оценила реакцию.

Каллен нахмурился.

— Любишь ты подразнить, Белла, — игриво сказал он, хотя выражение лица казалось раздраженным.

— Чтобы это считалось поддразниванием, я должна была сначала что-нибудь предложить, — самодовольно ответила я.

— Очко в твою пользу, — признал он. Я немного сдулась. Сдача Эдварда Каллена меня не устраивала.

Он схватил накрахмаленную белую рубашку, висевшую на плечиках перед шкафом, и достал что-то из ящика комода. Затем неторопливо подошел, взял сумку с одеждой и туфли и удалился в ванную.

Я оглядела комнату. Едва ли мне еще выпадет шанс разнюхать тайны публичного сердцееда. Ожидала увидеть фотографии или картины с обнаженными женщинами в стиле ар-деко, но не обнаружила ничего подобного.

В углу стояла гитара. Кажется, я слышала, что Каллен играл в группе, о которой говорили только из-за него. Комод украшали фотографии семьи. Сестра Каллена Розали тоже была актрисой и за последний год снялась в нескольких фильмах. На одном из фото они, еще маленькие, катались на качелях. Видимо, его фирменная усмешка появилась еще в нежном возрасте.

Я подошла к ночному столику, заметив стоявшую на нем одинокую фотографию. Черно-белое изображение красивой женщины, заключенное в изящную рамку. Тон волос походил на волосы Каллена, и форма глаз, кажется, совпадала. Когда он был подростком, его мать погибла в автомобильной катастрофе. Он редко говорил об этом.

— Это моя мама, — тихо признался Каллен, напугав меня. Я подпрыгнула и поставила фотографию на место.

— Она красивая, — прокомментировала я, не поднимая глаз, смущенная тем, что меня застукали.

— Да, она была красива, — его голос звучал менее грустно. Кажется, Каллена не слишком расстроило мое любопытство. Если он сообщит об этом, я вполне могу потерять работу.

Призадумайся! Тебя уволят и лишат прав на пособие по безработице.

Неужели шпионаж того стоил?

Я подняла голову, собираясь извиниться и, надеюсь, сохранить работу, но забыла, как дышать. Эдвард Каллен был в смокинге. Стоял передо мной, разодетый в пух и прах. И эти волосы, эти глаза...

Клянусь, я слышала, как моя киска хнычет.

— Ух ты, — рассеяно выдала я и тоже чуть слышно захныкала.

— Рад, что ты одобряешь, Белла, — Каллен ухмыльнулся, поправляя запонку на левом рукаве. Я тяжело сглотнула, злясь на себя за такую реакцию.

— Да, неплохо. Стоило выбрать нечто более смелое, но и голливудская классика, думаю, сработает, — сказала я, делая вид, что потворствую его выбору, чтобы скрыть свое восхищение.

Идеальные губы Каллена растянулись в улыбке.

— Слово — не воробей. Публика и папарации ценят именно первое впечатление. Такие события не дают второго шанса. Уверен, ты это прекрасно знаешь.

Я кивнула, не рискуя говорить. Он имел в виду «Глобусы» или что-то еще? Думаю, настал отличный момент для побега.

— Ну что ж, мистер Каллен, похоже, костюм не нужно отпаривать, так что я, пожалуй, убегу... в смысле, пойду. — Я почувствовала, что краснею. Со мной такого давно не случалось. Почему мое тело и гребаный рот вдруг объединились против меня?

— Белла, мы знакомы уже четыре года, пожалуйста, зови меня Эдвард, — искренне попросил Каллен.

— Хорошо, — сказала я, направляясь к выходу. Неужели я сказала «сбегу»? Я повернула ручку, но снова услышала, как Каллен зовет меня по имени.

Боль в животе и киске с каждой секундой становилась все сильнее. Мне нужен выходной и мой припрятанный экземпляр «возбуждающего ежемесячника».

— Перед тем, как уйдешь, — ухмыльнулся Каллен, — поправь мне, пожалуйста, галстук. Я так и не научился хорошо его завязывать.

— Тебе все равно придется расправить его перед награждением, — предупредила я.

— Белла, начало меньше чем через час.

Я посмотрела на часы. Выходит, я была на волосок от гибели.

— Прошу прощения, я не знала, — сказала я, подходя к Каллену. От него хорошо пахло: дымом и дождем. Я изо всех сил старалась не дать глазам закатиться. Этот мужчина практически вызывал у меня кайф. Чем дольше я находилась рядом, тем в большую зависимость впадала.

Помощник стилиста попала в реанимацию из-за кайфа, вызванного прикосновением Эдварда Каллена.

Я встала как можно дальше от него, поправила узел и разгладила ткань. Жаркое дыхание Каллена касалось моего лица. Оно пахло корицей. Пряно и в то же время сладко. Мне хотелось слизнуть весь аромат с его языка.

— Готово, — выдохнула я. Каллен посмотрел мне в глаза. В его взгляде сквозила неуверенность и нечто незнакомое, скрытое за привычной самодовольной дерзкой херней. Я не знала, что именно.

— Спасибо, — сказал парень, по-прежнему глядя на меня. Наши лица разделяли всего несколько дюймов. Напряжение в комнате становилось настолько ощутимым, что мои соски могли бы резать его.

Просто в его комнате было холодно. Я бы поклялась в этом на стопке библий... или, в случае Элис, на стопке «Космо».

Я попыталась отодвинуться, но словно приросла к месту, ожидая, когда он меня отпустит.

Он быстро наклонился. Я слишком поздно поняла, что Каллен собирался поцеловать меня в щеку. В итоге губы коснулись уголка рта, но не отстранились, а начали двигаться.

Черт. Может, Каллен просто считал, что обязан это сделать? Если мне не изменяла память, такое поведение за ним не водилось.

Я начала целовать его в ответ, исследуя жаркий рот со вкусом корицы. Губы Каллена требовали внимания, неторопливо и чувственно завладевая моими. Он быстро углубил поцелуй: язык проскользнул ко мне в рот. Моя рука совершенно естественным жестом схватила Эдварда за волосы. Он поглаживал и разминал мою задницу.

Разум продолжал твердить: «Ты станешь очередной зарубкой», а голодное либидо кивало и говорило: «Да, охуенно счастливой зарубкой».

Рука скользнула под мое платье и обхватила голую ягодицу. Каллен удовлетворенно зарычал.

Очко в мою пользу за то, что отважилась на стринги.

— Ты меня убиваешь, Белла, — хрипло сказал он мне в шею, не прекращая целовать кожу.

Каллен прислонил меня к стене, переходя к более настойчивым поцелуям. Его тело прижималось к моему; член натягивал тонкую ткань сшитого на заказ костюма, надавливая чуть выше того места, где я очень хотела давления. Наши руки бродили повсюду, устраивая безумный беспорядок. Дыхание участилось.

Он начал тереться об меня. Некоторые части тела так радовались, словно увидели дождь после годовой засухи. Я встречала движения, стараясь не обращать внимания на то, что киска вполне могла бы сойти за каток. Каллен зажмурился и замер.

— Почему ты остановился?

— Потому что хочу погрузить в тебя член и оттрахать, пока не перестанешь соображать.

— О, — из-за этого стоило останавливаться? Но он по-прежнему не открывал глаз.

— Ты должна сказать мне, — потребовал он, поднимая ресницы, — что действительно этого хочешь.

Внезапно он показался мне очень уязвимым. В зеленых глазах отражались желание и неуверенность. Почему? Неужели он ожидал услышать «нет»?

— Я хочу тебя, Эдвард, — прошептала я. Моя киска, похоже, практически умоляла об этом.

Каллен снова набросился на мой рот. Платье взлетело над головой и упало на пол, а затем к нему присоединились и мокрые трусики. Не прерывая поцелуя, я скинула туфли и услышала, как звякнул ремень и расстегнулась молния.

Я посмотрела вниз, желая увидеть непобедимого чемпиона среди пенисов. Слухи не отдавали должной справедливости этому огромному кусочку рая.

— Тебя что-то привлекает? — ухмыльнулся Каллен, повторяя свой предыдущий вопрос.

— Да, черт возьми! — выпалила я, покраснев еще сильнее. Сдержать румянец уже попросту не удавалось.

Через несколько секунд я прислонилась спиной к стене, обхватив Эдварда ногами за талию, а он входил в меня.

— Господи, Белла, ты такая чертовски тугая, — простонал он, проталкиваясь до конца. Я не знала, как, блядь, мое нутро смогло вместить этот член. Он был не ложкой меда, а гребаной бейсбольной битой. Луисвильский Вышибала разрывал меня пополам, а мне удавалось только стонать: я не могла вспомнить ни единого слова. (ПП: «Луисвильский слаггер» — официальная бита Главной бейсбольной лиги). Довольно скоро он нашел нужный ритм, а моя бесконечно благодарная киска привыкла к размеру. Каллен снова и снова врезался в меня, вызывая невероятные ощущения. Мое дыхание стало совершенно неровным и прерывистым от всхлипов. Эдвард каким-то образом продолжал задевать самое чувствительное место. Впрочем, этот охуенный член мог задеть все гребаные места.

Эдвард перешел к моим облаченным в кружево сиськам. Посасывал и покусывал соски через ткань, крепче сжимая бедра. Пока груди подпрыгивали перед его лицом, он ткнулся носом в каждую.

— Я знал, что они настоящие, — торжествующе произнес Каллен.

Мне хотелось провести ногтями по его спине, но я ощутила под пальцами ткань. Костюм. Открыв глаза, я осознала всю грандиозность момента. Эдвард Каллен, двадцативосьмилетний голливудский сердцеед, по-прежнему одетый в смокинг от Армани и готовый отправиться на вручение «Глобуса», безудержно трахал меня у стены своей спальни.

Вот уж не думала, что могу одновременно испытывать отвращение, восторг и невероятное возбуждение.

Во мне нарастало знакомое напряжение, и оно становилось всепоглощающим.

— Боже, я сейчас... — ахнула я, не в силах больше ничего произнести.

— Ты такая красивая, — выдохнул Эдвард. Его глаза на мгновение встретились с моими, и то, что я там увидела, напугало до чертиков и завело еще сильнее.

Тело охватил оргазм, и я зажмурилась. В голове осталось только имя, которое я и выкрикнула. Обычно я так не делала, но мне и не выпадал повод покричать. Я кончила сильнее, чем когда-либо. Ни звезд, ни радуг, ни долбаных бабочек. Только ослепительный свет.

Пока я пыталась прийти в себя, теряя хватку на плечах Эдварда, он увеличил темп, а толчки стали неровными.

— Блядь, Белла, — проворчал он, врезаясь в меня в последний раз и кончая.

Для тех, кто задавался вопросом — лицо Каллена во время секса выглядит гораздо лучше, чем вы могли себе представить.

Эдвард уставился на меня, отчаянно целуя и бормоча что-то неразборчивое. У меня начали подкашиваться ноги. Я чуть не упала. Он пару раз поцеловал меня в лоб, затем отнес к кровати и усадил.

Каллен начал приводить себя в порядок. Заправил рубашку и застегнул брюки, улыбаясь мне.

Я начала рассматривать костюм, беспокоясь, что мы повредили или испачкали его.

Один невероятный секс — и ты уже теряешь хватку.

Он вернул мне платье, и я надела его, продолжая осматривать костюм. В основном брюки.

— Что-то случилось? — озабоченно спросил Эдвард.

Я покачала головой.

— Нет, я просто боялась, что мы могли его испортить.

Каллен широко улыбнулся.

— Ты, бесспорно, была великолепна, но не думаю, что «испортить» — подходящее слово.

Я рассмеялась.

— Я говорила о костюме.

— Ага.

— Умник, — ответила я. — Дай хотя бы взглянуть.

Он подошел и с улыбкой выставил бедра вперед.

— Я заслужил твое одобрение?

Я закатила глаза. Каллен по-прежнему походил на олицетворение секса.

— Костюм выглядит нормально, — ответила я, фактически не отвечая на вопрос.

— Я не об этом спросил.

Он хотел заставить меня сказать это.

— Ты выглядишь великолепно, костюм смотрится потрясающе. Таня и Армани будут в восторге.

— Мне наплевать на костюм. Это всего лишь гребаный костюм, — прорычал Эдвард.

Он меня шокировал. Словно услышал мой сегодняшний мысленный комментарий и практически повторил его. Каллен опустился на колени рядом со мной и отвел с моих глаз волосы. В его взгляде снова появилось то удивительное выражение. Я потеряла дар речи под прицелом пронзительного нефрита.

Так вот он каков, сексуальный взгляд.

— Я не об этом спросил. Белла, я…

Из моей сумки донесся рингтон, сигнализирующий о звонке Элис. Тот, который она выбрала. Не я.

«Я говорю правду —

Я говорю вам о том дерьме, что мы делаем:

Мы продаём свою одежду,

Cпим в машинах,

Ходим в чём попало,

Флиртуем с парнями.

Круто!»
(ПП: Kesha — We R Who We R).

— Эдвард, я должна ответить. Запомни эту мысль, — ответила я с улыбкой, направляясь к телефону.

— Да, Элис? — раздраженно произнесла я.

Внезапно руки Эдварда обвили мою талию. Он медленно поцеловал меня в ухо. Я ахнула и попыталась подавить смешок.

Хихиканье было совсем не в моем характере.

— Белла? Где ты, черт возьми? — ее голос звучал сердито.

— А что?

— До красной дорожки пять минут, а Эдварда Каллена еще нет. Все прошло нормально? Таня переложит ответственность на тебя, если не увидит его в ближайшее время.

— Господи, Элис. Ты никогда не слышала, что опаздывать модно?

Он хихикнул мне в волосы.

— Не смешно, Белла. Серьезно, ты успела отдать костюм?

— Да, Элис, я не тупая.

— Хорошо. Каллен был доволен? — продолжала допытываться она.

— Полагаю, да. Мы почти не разговаривали.

Эдвард засмеялся еще громче.

— А это еще кто? Где ты? — она казалась встревоженной.

— Блядь, Элис, остынь, — упрекнула я. — Я остановилась в In-N-Out. Какой-то красавчик за соседним столиком смеется над своим другом, которого понапрасну терзает начальник!

Каллен погладил меня по голове, поцеловал в висок и прошептал:

— Она такая стерва.

Я кивнула.

— Черт возьми, Белла! Часть обязанностей заключается в том, чтобы остаться и убедиться, что клиент доволен.

Он снова поцеловал меня в шею и отошел, посмеиваясь.

— Я почти уверена, что он был доволен и обслуживанием, и костюмом.

Эдвард торжественно кивнул и усмехнулся. В этот момент раздался стук в дверь.

— Мне пора, Элис. Увидимся через час.

Следующая глава