Новый список:

1. Постараться не задушить Элис во время вытаскивания из конференц-зала.

2. Если не удастся, найти место, где можно спрятать тело (моя картотека довольно обширна).

3. Узнать, что именно, по мнению Элис, ей известно.

4. Пригрозить серьезными телесными повреждениями, если ляпнет кому-то хоть слово.

5. Выяснить, может ли «Маноло» сделать цементную пару туфель (размер шесть). (ПП: в России это тридцать пятый размер).

Мне удалось доставить пикси в ее офис. Она осталась жива — по-прежнему пыталась кричать и размахивала руками.

Я сердито посмотрела на нее и поджала губы. Именно таким взглядом мать одаривает детей, когда они конкретно облажались, и им грозит хороший пинок под зад. У моей мамы постоянно возникало такое выражение лица.

Почему? Даже не представляю.

— Элис, если я позволю тебе дышать... обещаешь перестать кричать? — строго спросила я.

Она медленно кивнула.

Я ослабила хватку. Элис попятилась и отступила за свой стол.

В ее глазах все еще плескался шок. Стоило ей оказаться вне досягаемости, как крики возобновились.

— Черт побери, Элис! Мои уши не способны вынести Глас Божий! Голова, блядь, взорвется!

Мне во второй раз за день захотелось, чтобы башка превратилась в груду мозгового вещества. И оба раза произошли рядом с Элис. Какой сюрприз.

— Боже мой! Боже мой! Боже мой! — кричала она.

— Какого хрена ты взываешь к Аланис? Засунула в трусы палочку-выручалочку? (ПП: отсылка к фильму «Догма», где Аланис Морисет исполнила роль бога).

Пришло время выяснить, сколько выяснила Элис.

— Ты издеваешься? Ты, блядь, издеваешься надо мной? — визжала она, словно свинка.

— Что в этом шампанском, Элис? Насколько ты пьяна?

Она фыркнула и раздраженно уставилась на меня.

Ой, умоляю вас… Я изобрела этот взгляд!

— Я не пьяна, Белла! Вопрос в том, насколько ты обкурилась?

— То, что я делаю по выходным, не твое собачье дело.

— Верно. Но вот тот, кого ты трахаешь, очевидно, является моим делом!

Я приоткрыла рот и посмотрела на Элис, изображая крайнюю степень изумления. В моем взгляде так и читалось: «Понятия не имею, о чем ты!».

— Не валяй дурака, Белла Свон! — понизила голос Элис.

— Не валяю. Все жду, когда твоя речь обретет хоть какой-то гребаный смысл!

— Ты трахнула Эдварда Каллена!

Чертова всезнающая пикси.

3б. Отрицай до усрачки все, что она скажет.

Я фыркнула и со смехом закатила глаза.

— Ты серьезно? Что за чертовщина здесь творилась в мое отсутствие? Может, тебя угостили веселящим газом в стоматологии по соседству?

— Не меня, а тебя, Белла. В прошлом году. Помнишь? Ты показала доктору своих девочек во время совместной рождественской вечеринки, и он дал тебе пару глотков закиси азота. И ты вернулась... хихикая. — Элис прищурилась. — Ты не хихикаешь на трезвую голову.

Дерьмо. Вышибала так сильно сбил меня с толку, что я привела ее прямо к верным выводам.

Пора перестать думать о волшебной палочке для кисок.

— Ты совершенно права. Выходит, ты визжала, словно баньши, потому что я перед возвращением перехватила глоток дурацкого газа?

Она изобразила на своих рубиновых губах подобие улыбки Чеширского кота. Какая ирония.

— Белла, доктор Греггс всю неделю был в отпуске. Хочешь продолжать? Боюсь, ботинок такого размера в твоем лживом рту не поместится. (ПП: отсылка к идиоме put your foot in your mouth, что означает попасть впросак, а буквально — засунуть ногу в рот).

Да пошла ты. Я вполне могла бы засунуть его себе в рот. Немного соли и перца — и сойдет за закуску. Я все еще была голодна.

— Чего ты от меня хочешь, Элис? — Я в отчаянии всплеснула руками. Конечно, я уже влипла по уши, но если не признаюсь, она ничего не сможет доказать.

— Хочу, чтобы ты перестала нести чушь и рассказала, что на самом деле произошло, когда ты туда приехала.

— Да почему, блядь, тебя это заботит? Эдвард и его костюм добрались до «Беверли». Ты же сама видела.

Ухмылка Элис стала невероятно широкой.

— И с каких это пор ты называешь его Эдвардом?

С тех пор, как сегодня мы с Вышибалой сделали хоум-ран, и... матерь всех чертовых оплошностей! Вместо оскорбления я назвала Каллена по имени.

Я наебалась, и не только в физическом смысле.

Пришла пора поговорить начистоту. Я предпочла бы вести грязные разговорчики, но не будем отвлекаться.

— Раз уж я сегодня выкрикивала это имя, то решила, что самое время! — шепотом крикнула я.

— Я, блядь, так и знала!

Ага, ты просто живое воплощение Шерлока Холмса. Может, если бы тебе иногда перепадало, ты бы не тратила столько времени на наблюдение.

— А теперь притворись, что не знаешь об этом! — велела я, постукивая пальцем по ее столу.

— Не знаю о чем? — Я даже не подозревала, что Элис может говорить таким сладким голоском.

— Рада, что мы поняли друг друга. Мне бы очень не хотелось портить тебе жизнь, Элис. Но если кто-нибудь узнает, именно так и случится.

— Неужели маленькая мисс «ненавижу знаменитостей, ведь они слишком озабочены собственным дерьмом» смущена, потому что ее только что чпокнул один из них?

Я немного поразмыслила. Считался ли этот опыт постыдным?

— Нет, вовсе нет. Было так охренительно, что смущаться нечего.

— Насколько охренительно? — Элис удивленно подняла брови.

— Элис, да что ты за любопытная извращенка!

— Эй! Это не меня завалил плейбой! — прошептала она. — Мне нужны детали! Выкладывай, сучка!

— Господи, Элис, ты сколько выпила? — Ее сквернословие начинало соперничать с моим, когда мне было двенадцать.

— Некоторые из нас не могут заполучить кинозвезду, так что я немного приняла на грудь. Подай, блядь, на меня в суд! Детали, крошка!

— Я сказала «охренительно». Что еще ты хочешь услышать?

— Правдивы ли слухи? — глаза извращенки заблестели.

Я усмехнулась и покачала головой:

— Нет.

Элис надулась и пожала плечами.

— Что, правда?

— Он гораздо больше! — воскликнула я, хлопнув ладонью по ее столу.

Моя киска победным жестом подняла воротник.

Элис визжала и хихикала, словно маленькая девочка.

— Ну, если устраиваешь секс на одну ночь, лучше играть по-крупному! — сказала она сквозь смех.

Я молча кивнула. Элис было невдомек, что Вышибала хотел повторно врезать по мячу.

— Ага, — согласилась я.

— Стоп. Что я упустила? Ты молчалива и задумчива. А ведь обычно болтаешь без умолку.

— Я устала, черт подери! Саркастичной заразе нужен перерыв. Кроме того, думаю, Каллен не хотел, чтобы это было однократным событием.

Глаза Элис едва не вылезли из орбит.

— Ты о чем?

— Думаю, он хочет еще раз попасть в мою ловушку для красавчиков, — пояснила я.

— Он так сказал?

— Не напрямую. Перед уходом сунул мне в лифчик записку со своим номером.

Лучше рассказывать все одному человеку; если эта фигня всплывет, хотя бы количество тел будет ограничено.

— Срань господня, Белла! Ты собираешься снова с ним увидеться? Не то чтобы я пыталась на тебя давить, но это же Эдвард Каллен.

Даже если бы его звали Роб Паттинсон, плевать я хотела. Несмотря на его фантастическую бейсбольную биту, он оставался кобелем.

— Неужели? Никакого давления? Он только что негласно объявил половине планеты, как ему не терпится снова потеребить мою киску!

— Да о чем ты, черт возьми? Он говорил о новом проекте, сделку по которому завершил сегодня вечером, и что ждет звонка... — Элис умолкла. Ее лицо озарило понимание.

— Добро пожаловать на вечеринку, подруга! — сказала я, демонстрируя свое лучшее подражание Джону Макклейну (ПП: персонаж серии фильмов «Крепкий орешек»).

— Это могло быть совпадением, Белла, — Элис попыталась успокоить меня.

— Видела, как он коснулся переднего кармана, когда говорил?

— Да, — кивнула она.

— В этом кармане — мои гребаные стринги!

Ее челюсть практически упала на пол. Только через несколько секунд Элис удалось прийти в себя и перестать изображать «Крик» Эдварда Мунка. Она откинулась на спинку стула.

— Значит, он оставил решение за тобой?

— Вроде того. Ну и что?

— О! О, Белла! — защебетала она. — Ты можешь неплохо повеселиться!

— Повеселиться? Думаю, мы с ним уже немного повеселились. Он трахнул меня у стены и спер мои стринги. Было увлекательно.

Взгляд Элис стал немного диким.

— Не звони ему.

— Прошу прощения? Разве ты минуту назад не лебезила перед его звездным статусом и не заставляла меня снова встретиться с Калленом?

Чертова пикси совсем потеряла рассудок. Вручение «Глобусов» уничтожило последние шестеренки в ее мозгу.

— Я немного поразмыслила над этим, — оправдывалась она. — Ты хочешь знать мое мнение или нет?

— Элис, мне даже мое собственное мнение не нужно! Но если тебе хочется казаться полезной, то вперед.

Поскольку мой выбор сделал не мозг, а наглая голодная сучка между ног, мне, вероятно, следовало узнать мнение третьей стороны.

— Белла, Эдвард привык всегда получать то, что хочет.

— Если ты собираешься утверждать очевидное, я лучше пойду.

— Захлопни ненадолго свою хлеборезку, ладно?

Зараза.

— Хорошо.

— Он оставил тебе свой номер, а твой не попросил? — решила удостовериться Элис.

Я покачала головой.

— Это борьба за власть, Белла. Каллен хочет, чтобы ты ему позвонила. Хочет снова тебя увидеть, но предпочитает, чтобы ты уступила и потешила его эго.

Я жаждала потешить совсем не его эго. Впрочем, вероятно, потеха Вышибалы повышала эго Каллена по умолчанию.

— Позвонить первой — все равно что признать, что жить не можешь без его жезла.

Моя киска скулила, словно сука в период течки.

— Не думаю, что все так сложно. Это же просто трах.

— Поверь мне, он хочет тебя, Белла. Если откажешь ему в удовольствии и не станешь звонить, предлагая секс, Каллен захочет тебя еще сильнее.

— По-моему, ты смотришь слишком много фильмов, Элис.

— Да, и мне это только на пользу. К тому времени, когда мы закончим, Каллену мало не покажется.

— А до тех пор ты ничего не скажешь?

— Мои губы запечатаны, детка, — пообещала Элис, изобразив, как запирает рот на замок и выбрасывает ключ.

***

Я поступила именно так, как Элис советовала в ночь «Глобусов» — не стала ему звонить.

Однако мой силиконовый друг обрел имя. Хотя и в подметки не годился настоящему Вышибале.

Моя киска хотела отрастить ноги и отпинать меня изнутри. Мы обе превратились в угрюмых невыносимых сучек. Я-то всегда была такой, а вот ей раньше было немного легче угодить.

Прошло три дня. Потом еще неделя. Работа по-прежнему казалась сумасшедшим домом для фанатиков. Через неделю предстояло вручение премии Гильдии киноактеров, и безумие по поводу того, кто и что будет носить, началось снова.

Кто-нибудь, пристрелите меня.

В понедельник после «Глобусов» Таня похлопала меня по спине и поблагодарила за тяжелую работу.

Моя киска напрягла мышцы и поцеловала свой пистолет, а потом заплакала, потому что соскучилась по Вышибале. По крайней мере, я думаю, что она плакала. Возможно, у нее просто слюнки текли. Кто ее знает, эту капризную стерву.

Пока мы говорили с Таней, Лорен смотрела на меня. Так пялилась, словно по-девичьи влюбилась в Таню. Если подумать — вполне могла бы. Они все время ходили как привязанные. Возможно, лизались, когда Таня звала Лорен в свой офис.

Не мое чертово дело.

Я как раз заканчивала оформлять заказ на курьерскую доставку бриллиантовых браслетов и пары висячих сережек от Гарри Уинстона, когда вошел невысокий темноволосый курьер с букетом цветов. Наверное, благодарность Тане за «Глобусы» от одного из клиентов. Подобное происходило постоянно.

Мне каким-то чудом удалось заставить курьера согласиться перевезти серьги в дополнение к браслетам. Два браслета и одна пара сережек общей стоимостью двести двадцать пять тысяч долларов спешили стать частью чьего-то образа для посещения кинопремии.

Я испытывала отвращение к себе. Это ведь просто гребаные блестящие камни. Я бросила трубку и провела рукой по волосам.

— Ну, она там, — Лорен неохотно направила заблудившегося курьера к моему столу.

Она продолжала хмуро смотреть на меня. Я провела по лбу средним пальцем и изобразила улыбку, в которой ясно читалось «отъебись». Сегодня у меня не хватало терпения на ее гребаное высокомерие. Лорен закатила глаза.

— Очень по-взрослому, Белла.

Да, черт возьми. Спасибо, что заметила, тупая подлиза.

— Вы Белла Свон? — спросил нагруженный доставочный придурок.

— К сожалению, да, — ответила я. — Стоп. А зачем вам?

— Потому что это для вас, — пояснил парень, укладывая букет розовых тюльпанов на угол моего стола.

Какого хрена? Я ничего не ждала.

— От кого они, черт возьми?

Парень пролистал страницы на планшете.

— Хм, мне поручено отдать вам эту записку, если спросите.

Он отдал мне желтый стикер.

«Эдвард в Экстазе. Когда?» (ПП: вольная адаптация. В оригинале Ecstasy Awaits Call — «Восторженно Жду Звонка»).

О. Мой. Бог.

Э.Э.К.

Засранец тоже умел играть с инициалами.

— Красивые цветы, Белла. Хороший выбор. Когда отправляешь себе что-то простое, выглядит более правдоподобно, — выпалила Лорен с другого конца зала.

Шлюха-подлиза.

— Лорен, у тебя такие красивые волосы, — сказала я как можно ласковее. Но получилось не очень. — Не заставляй выдирать их и засовывать тебе в глотку.

— Вперед, сучка.

— Не стоит головной боли, Торранс! — крикнула я в ответ. (ПП: отсылка к фильму «Добейся успеха»).

— У тебя все равно яиц не хватит.

— Завали, коза!

— Да похер!

Тут зазвонил ее телефон, и Лорен заткнулась. Боже! С каким удовольствием я бы врезала этой дуре.

Курьер по-прежнему стоял рядом, широко открыв рот. Я дала ему чаевые и выпроводила. Готова поклясться, от нашей кошачьей перепалки с Лорен у него почти случился стояк.

Чертовы мальчишки.

Я достала свою баночку Altoid и взяла несколько маленьких клубничных вкусняшек. Затем повернулась к цветам.

В ярко-зеленые стебли засунули карточку. Она прикреплялась к длинной пластиковой палочке. Я представила, как тыкаю Лорен этим в глаз.

Стерва.

Я разорвала конверт и подула внутрь, чтобы открыть его пошире.

«Надеюсь, они тебе понравились. Так же, как мне понравился твой».

Мою киску повысили от голодной сучки до Тюльпана. Стильно.

Вышибала играл жестко.

Он и сам был жестким. И этим все сказано.

Элис вышла из своего кабинета, спросила о доставке от Уинстона, затем обратила внимание на тюльпаны.

Ее губы растянулись в дерзкой улыбке, и она повернулась к Лорен спиной.

— От того, о ком я думаю? — спросила Элис шепотом, прикрывая рот рукой и указывая на цветы. Я кивнула и протянула ей карточку.

Элис покраснела, читая текст.

— Я же говорила! Он волнуется, Белла! Думает, что это заставит тебя сдаться.

Тюльпан заскулила: «Хочешь сказать, ты не сдаешься?»

— Ты должна продолжать молчать! Это определенно работает, — сказала Элис, возвращая карточку.

Очевидно, Каллен впадал в отчаяние. Это не имело никакого гребаного смысла. Сначала заявление в прямом эфире, а теперь цветы. Парень вел себя так, словно никогда ничего подобного не делал, а еще, кажется, зациклился на мне. Или на Тюльпане.

У меня появилась чертовски озорная идея.

Поднимем ставки. Он хотел, чтобы я ему позвонила? Заставлю засранца умолять у моих ног.

— Элис, кажется, нам стоит сменить направление, — произнесла я, засовывая карточку в карман.

— Что? Нет, Белла, ты должна продолжать в том же духе!

О, его духу мало не покажется.

Я прошептала ей на ухо свой план.

— Это просто блестяще! — воскликнула Элис, обнимая меня.

Лорен зыркнула на нас.

— Почему бы вам двоим не снять комнату?

— Отъебись, болонка, — парировала я.

Элис скрестила руки на груди и с вызовом подняла бровь, глядя на Лорен.

Вот так, сучка! Давай, ляпни что-нибудь.

Она с отвращением фыркнула и прошествовала в кабинет Тани со своим iPad.

Мы с Элис проскользнули в ее кабинет и начали искать мою новую цель. Фотографа.

Это было нетрудно. Через час я вооружилась именем, номером телефона и адресом. Элис оказалась настолько любезна, что задействовала свое влияние и каким-то образом убедила женщину принять меня в этот же день.

После работы я взяла букет тюльпанов и повела Купа в Западный Голливуд.

Я подъехала к небольшому зданию, которое являлось частью более крупного. Наружные стены были окрашены в ярко-оранжевый и красный цвета. Холл образовывали огромные черные комнаты.

Откуда-то сзади вышла невысокая блондинка с ярко-розовыми и фиолетовыми прядями в волосах.

— Привет, я Джейн Вольтури. Итак, мы договаривались с… Беллой, верно?

— Да. Я хочу сделать серию фотографий.

— Серию? То есть, несколько разных?

Это и есть упрощенное определение «серии».

— Ага, — ответила я, стараясь не психовать из-за глупых пояснений.

— Хорошо, сделаем, — ответила она, щелкая жвачкой.

— И я хочу носить только их, — сказала я, поднимая вазу с тюльпанами.

— Сумасшедшая девочка. Ты мне уже нравишься, — усмехнулась блондинка.

Я не хочу тебе нравиться. Просто хочу, чтобы ты сделала хорошие фото. Не то чтобы я не была сексуальна, но какая девушка не нервничает, когда оказывается почти голой?

Джейн велела мне лечь на белый кожаный шезлонг и помогла стратегически разместить тюльпаны на моем теле. Розовые бутоны легли поверх сосков. Стебли начинали образовывать верхнюю часть V, которая вела вниз к киске. Между ног угнездился еще один, прикрывая складочки.

— А для чего эти фото? — спросила Джейн, начиная снимать с разных ракурсов.

Чтобы поставить на колени одного одержимого Тюльпаном кобеля и любителя подразнить.

— Они для друга, — соврала я.

— Приятель для секса? — уточнила она.

— Вроде того.

Незачем ей знать, что мы не были приятелями по сексу.

— И они тебе нужны прямо сейчас?

— Сегодня, если это возможно.

— Нет проблем, дорогая.

К тому моменту, когда я оделась по окончании съемок, Джейн уже загрузила снимки в компьютер.

Фотографии были черно-белыми, а тюльпаны оставались розовыми.

— Срань господня! Неужели это я? — смотрелось просто потрясающе. Следует повнимательнее рассмотреть себя голышом.

Я вполне могла бы сменить команду.

— Собственной персоной, дорогая, — подтвердила Джейн.

Я выбрала четыре фотографии. Первое фото — мое лицо с тюльпаном у губ, глаза закрыты.

Следующее — одна из моих девочек с прикрытым соском. Затем фотография живота с бутонами, лежащими на тазовых костях. И последнее изображение — Тюльпан, закрытый тюльпаном.

— Ты не против, если я добавлю некоторые из них в портфолио? — взволнованно спросила Джейн.

— Не против, только не раскрывай мое имя.

Я направилась домой, размышляя, не сошла ли с ума, раз придумала такой план.

Из окна моей квартиры был виден океан. Маленькая студия находилась в Марина дель Рей. Аренда стоила больше, чем я могла себе позволить, но здесь имелся балкон. Мне нравилось сидеть там по ночам. Удавалось ненадолго забыть, что я была лишь марионеткой отвратительной машины славы.

На следующий день, приехав на работу, я собрала фотографии и разложила их по порядку — от лица до моего едва прикрытого Тюльпана, затем вложила записку. Слово пришло на ум само собой:

«Страдай».

В тот же день я отправила конверт с курьером. Мы с Элис посмеивались. Она бросала на меня взгляды «я знаю, что ты, черт подери, сделала», пока рабочий день не закончился.

Конечно, ты знаешь, что я сделала. Я, блядь, рассказала тебе весь свой план, гений.

Не прошло и двадцати четырех часов, как дерьмо попало на вентилятор.

Я очень опаздывала на работу. На 405-N произошла огромная авария, и я почти целый час простояла в пробке позади нее. К счастью, успела захватить ледяной латте с корицей.

Да, в кофе была гребаная корица, и на вкус напиток напоминал рот Эдварда, покрытый гребаным кофе. Просто охуенный способ проснуться.

Солнце сияло, Sirius благословлял меня песней Kings of Leon, и я была счастливой сукой.

«Иди, прогуляйся под звездами,

И уезжай отсюда.

Познай, кто ты есть

Лицом к лицу».

(ПП: Kings of Leon — Immortals).

В пути мне несколько раз звонила Элис, но я не обратила внимания. Она явно хотела отругать меня за опоздание. К тому моменту, как я прошла сквозь стеклянные двери, у меня накопилось уже три голосовых сообщения.

Я как раз добралась до стола, когда первое сообщение ударило по ушам.

«Белла, где тебя черти носят? Не бери в голову. Просто оставайся там, где тебя носят черти. Сегодня приедет Эдвард. Я позвоню, как он уйдет, и сообщу, в чем дело».

Вот пиздец.

Я начала снова собирать вещи, но услышала следующее сообщение:

«Белла, это Элис. Перезвони мне, чтобы я знала, что ты не придешь. И что ты получила это сообщение».

Я направилась к двери, прижав к себе сумочку. Неужели он приехал, чтобы меня уволили?

Может, разозлился из-за этих фотографий.

Пиздец, пиздец, пиздец.

Дверь кабинета Тани распахнулась, и оттуда выскочила Лорен.

Ее распутно-красные губы изогнулись в улыбке.

— Никогда не угадаешь, кто там, Белла.

— Твой сутенер? — Я прекрасно знала, кто там был.

— Да нет же, ты, «отходы моды»! — оскорбилась Лорен. — Эдвард Каллен, — по-мышиному пропищала она.

— Он со мной флиртовал, — добавила она, ухмыляясь и проводя по волосам.

Я изобразила свое лучшее выражение «мне не насрать».

— Да неужели? Ух ты! Это просто офигенно, детка! Должно быть, он очень сильно на тебя запал! — прощебетала я, подражая голосу гламурной девицы. Судя по всему, я отожгла: на долю секунды Лорен купилась, а затем нахмурилась.

— Боже мой, Белла! Ты просто несчастная завистливая пиз…

Дверь в кабинет Тани снова распахнулась. На этот раз Таня вывела Эдварда.

Он был одет в серые потертые джинсы и черную рубашку Hugo Boss. Две верхние пуговицы оставил расстегнутыми, а рукава закатал до локтей. Волосы выглядели совершенно растрепанными, но не такими сексуальными, как после моих пальцев. Глаза Каллена сразу же сфокусировались на мне и наполнились похотью с намеком на гнев.

Тюльпан толкнула меня локтем и начала задыхаться.

— О, Белла, вот ты где! — воскликнула Таня, обнимая меня за плечи. — Мы начинали думать, что ты сегодня не придешь.

— Я застряла в пробке. На четыреста пятом была авария, — вежливо сообщила я, отводя взгляд от Эдварда.

Я не могла ругаться, когда Таня рядом. Полный отстой.

— О, это ужасно! — отозвалась Таня, глядя на Эдварда. Он кивнул, не сводя с меня глаз.

Судя по его выражению, мы с Тюльпаном выигрывали. Она восторгалась. Или плакала. Не поймешь.

— Пойду положу свои вещи на стол, — сказала я, пытаясь увильнуть.

— Не хочешь поздороваться, Белла? Эдвард с прошлой недели поет тебе дифирамбы.

Бьюсь об заклад, так оно и есть. Вышибала явно страдал от исчезновения Тюльпана.

— Здравствуйте. Рада снова вас видеть, мистер Каллен, — поприветствовала я, ухмыляясь и протягивая руку.

— Я тоже невероятно рад, мисс Свон, — ответил он с вожделением в голосе.

Бьюсь об заклад, так оно и есть.

Он взял мою руку, сжал ее, провел большим пальцем по ладони, затем отпустил.

Мать-перемать! Слава богу за хлопчатобумажные трусики.

— На самом деле, Эдвард пришел лишь для того, чтобы лично поблагодарить тебя за помощь в ночь «Глобусов».

— Вы уже меня поблагодарили, — с нажимом произнесла я.

Щедро.

— Думаю, благодарность лишней не бывает, — ухмыльнулся он.

Тюльпан замурлыкала. Двуличная зараза.

Лорен фыркнула, и мы все обернулись. Она покраснела и отвернулась.

— Может быть, мне стоит поговорить с мисс Свон наедине? — спросил Эдвард Таню, сверкая классической трусикосшибательной улыбкой.

Поговорить. Ага, конечно. Мне знаком этот чертов взгляд.

— Кабинет Элис свободен, — пропищала Таня. — Она уехала на весь день, — добавила начальница, улыбаясь и жестом приглашая Лорен в свой офис.

— После вас. — Каллен протянул мне руку. Я подмигнула ему и бросила свои вещи на стол. Эдвард открыл дверь кабинета Элис, вошел следом за мной и запер ее за нами.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — прошипела я.

— «Страдай»? — спросил он, прищурившись.

— Да. Тебе нужен гребаный словарь? Это значит испытывать или подвергаться чему-то болезненному. Например, недотраху, которым, полагаю, ты страдал без меня.

— Я знаю, что это значит, черт возьми! Вопрос в том, почему ты прислала эту записку и ебаные фотографии?

— Чтобы преподать тебе урок.

— И каков же урок? — заинтригованно поинтересовался Каллен, приближаясь ко мне.

— Показать тебе, что это ты хочешь меня! А не наоборот.

Он криво улыбнулся, подошел поближе и склонился надо мной. Коричное дыхание коснулось моего лица.

— Нет, наоборот, — просто ответил он. — Ты хочешь меня до чертиков. — Эдвард начал целовать мою шею.

Между бедер зарождался мой личный бренд Astroglide. Ебаный K-Y мог бы открыть фабрику в моей киске. (ПП: Astroglide, K-Y — лубриканты).

— Не говори мне, чего я хочу, Хервард, — грубо возразила я, прерывисто дыша. Он усмехнулся.

— Я точно знаю, чего ты хочешь. Того же, что и любая другая женщина в пределах досягаемости, — самодовольно сказал Каллен.

— Гребаный эгоист! Не каждая женщина хочет трахнуть тебя, когда видит! — ответила я, стараясь не хныкать.

Ублюдок вил из меня веревки.

— Ты — хотела. И сейчас хочешь, — заявил он и начал покусывать мою шею.

— Нет, не хочу. Билет в КискоГрад имел лимит на одно посещение.

— Из тебя такая плохая лгунья, — ответил Каллен, кусая местечко за ухом, затем посасывая кожу.

— Я... не... лгу, — ответила я, тяжело дыша. Он расстегнул мою блузку. Грубо отодвинул ткань лифчика и начал ощупывать сиськи. Мое тело непроизвольно выгнулось, толкая грудь в ладони Каллена, и он сжал ее. Его рот накрыл мой сосок. Эдвард обвел соски своим змеиным языком, который непрерывно дразнил их. Словно они были покрыты последними кусочками Ben and Jerry в мире. (ПП: мороженое).

Slip-n-slide убирали на все лето. (ПП: игрушка; длинный лист из пластика, который поливается водой, и люди скользят по нему на тарелках). Тюльпан бросала его ради нового аквапарка, который открылся внизу. Она кричала, призывая Вышибалу присоединиться к ней в скольжении по туннелю.

— Никакие сраные цветы не должны покрывать эти красивые сиськи, — прокомментировал Каллен, покусывая левый сосок. В аквапарке стало еще более скользко, а с моих губ сорвался стон.

«Подвинь сюда язык, — взмолилась Тюльпан. — Эти сучки не должны привлекать к себе столько внимания».

— Значит, тебе не понравились фотографии?

— Ты шутишь? Я их вставлю в рамки, — ответил Эдвард, проводя носом по моим девочкам.

— Тебе не помешает немного порнографии в доме, — ответила я, задыхаясь.

Каллен отстранился и посмотрел на меня.

— Это не порнография. Это искусство.

Он принялся расстегивать пуговицу на моих брюках, и я застыла. Схватила его за руку. И предупреждающе помахала пальцем, подняв брови.

— Какого хрена ты делаешь? — прорычал Эдвард.

Я усмехнулась и оттолкнула его руку от себя. Тюльпан зарычала, угрожая порезать сучку.

— Во-первых, я на работе. Не то чтобы меня это волновало, но я почти уверена, что Таня отправит наши фотографии в TMZ — ты и глазом моргнуть не успеешь. (ПП: сайт и таблоид о звездах).

Он закрыл глаза и закатил их под веками.

— Во-вторых, меня это не интересует, — продолжила я.

Каллен облизнул губы, прищурился и посмотрел на мои сиськи. Твердые, словно камешки, соски выдавали меня с головой, но я могла отмазаться, утверждая, что замерзла. Подобное было возможно даже в Южной Калифорнии.

— В-третьих, хочу услышать, как ты умоляешь, — самодовольно проинструктировала я.

Эдвард невероятно широко улыбнулся, а затем набросился на меня. Его рука одним быстрым движением расстегнула ширинку на моих джинсах. Губы приблизились к уху.

— Давай кое-что проясним. Я, блядь, не умоляю. Никогда. — хрипло сказал он, запуская руку под мои брюки, а затем в трусики.

— А что касается того, что тебя это «не интересует», — он ухмыльнулся и провел пальцем по влажным складкам, по клитору — и быстро убрал руку. — Очисти свою ложь с моих пальцев, — потребовал он.

Я сердито посмотрела на него. Он, должно быть, шутил.

— Отъебись! — выплюнула я с некоторым отвращением.

— Ну же, детка, попробуй, насколько мы с тобой сладкие, — сказал Каллен с дерзким выражением на лице.

Я покачала головой и поджала губы. Правда состояла в том, что я получала удовольствие от этого, но сосание любой части Каллена меня однозначно подведет. Я хотела услышать, как он умоляет, и отказывалась уступать.

— Не стану растрачивать попусту, — сказал Эдвард, нахмурившись. Приложил влажный палец к своему рту, но не сунул внутрь, а внезапно провел им по моим губам.

Ебаный озорной извращенец доводил Тюльпана до безумия.

Он начал грубо целовать меня, придерживая мою голову рукой и привнося в наши рты вкус моего возбуждения. Вокруг наших сражающихся языков кружились клубника, корица и секс. Правая рука Эдварда снова оказалась между моих бедер, и он ввел в меня два пальца. Я застонала у его губ, и он отстранился.

— Твоя киска похожа на героин. Ты превратила меня в гребаного наркомана. Это единственная чертова вещь, о которой я могу думать, — признался Каллен, продолжая погружать пальцы в мои влажные складки.

У Тюльпана в детском бассейне появились новые друзья. Их звали «Блядь» и «Да».

— Я хочу тебя, Белла, и знаю, что ты хочешь меня не меньше. Так что вместо того, чтобы разыгрывать передо мной дразнящую фигню в стиле «Красоты по-американски»... — он резко остановил пальцы и вытащил их, проскользнув мимо набухшего клитора. Я вздрогнула и тихо вскрикнула. — Просто брось эти игры и не заставляй меня проходить через это. — Каллен извлек руку из моих штанов и победно улыбнулся.

— Ебать, — выдохнула я. — Прекрати так делать, мать твою! — прошипела я, застегивая брюки.

Тюльпан зарычала.

— Делать что? — невинно спросил он.

— Дразнить меня. Это бесит.

— Можешь считать это анонсом, — улыбнулся Каллен. Затем он облизнул свои пальцы, закрыв глаза от удовольствия. Выглядело так, словно он вот-вот кончит. Но он, конечно, притворялся. Я начала застегивать блузку.

— М-м-м, так вкусно, — простонал Каллен. — Не могу дождаться, когда попробую прямо из источника.

Я закатила глаза, но он действительно чертовски сильно меня завел, и я устала играть в игры. Возможно, это сработает, если он сумеет держать рот на замке.

— Когда? — спросила я.

— Когда что?

Я бросила на Каллена косой взгляд, который говорил «Ты прекрасно знаешь, что».

На лице Эдварда появилась искренняя улыбка.

— Как только ты позвонишь мне, красавица.

Черт бы тебя побрал!

Он все еще хотел, чтобы я ему позвонила.

— Я думала, ты хочешь покончить с играми?

— Нет. Хочу, чтобы ты прекратила долбаные игры.

Я фыркнула и уставилась на него.

— Я, блядь, не стану тебе звонить.

— Станешь, — заверил он, шлепнув меня по носу недавно вычищенным пальцем.

Каллен поправил штаны, чтобы Вышибала не был так заметен. Впрочем, надо быть слепым, чтобы не заметить, насколько серьезное у парня полено. Он отпер дверь кабинета, и я машинально выглянула первой.

Убедилась, что кабинет Тани все еще закрыт, и нагнулась над своим столом, демонстрируя в отличном ракурсе ахиллесову пяту Каллена. Тот резко остановился позади меня и провел руками по моим бедрам и заднице. Я услышала, как он стонет у меня за спиной.

Йо-хо-хо, ублюдок. Хочешь поиграть? В эту игру я могу играть целый гребаный день. (ПП: Yippie-ki-yay — коронная фраза Джона Макклейна из «Крепкого орешка»).

Мы подпрыгнули, услышав, как открывается дверь другого кабинета.

— Пока, Белла, — весело сказал Каллен. — Надеюсь вскоре получить от тебя весточку.

Я провела языком по губам.

— Не рассчитывай, — ответила я. Эдвард странно посмотрел на меня и направился к двери. И выглядел он так, словно ему... больно?

Тюльпан кричала, умоляя его вернуться.

Следующая глава

Предыдущая глава