Я стоял посреди своей тихой гостиной, уставившись на тёмно красный ковёр под ногами, пытаясь придумать, чем бы заняться.

Хоть чем-нибудь.

Мне скучно.

И это абсолютно сводит меня с ума.

Я, наконец-то, распаковал свои чемоданы, доставая мятую груду одежды, за которую Элис прибьёт меня, и запихивая её в дорогущий, деревянный шкаф для одежды. Тот мизер одежды, что был разбросан по полу, я постирал. Я убрался на кухне, в ванной и гостиной.

Я даже родителям позвонил, прежде чем вспомнить, что они оба были на работе. Я позвонил Элис, прежде чем вспомнить, что она, возможно, погрязла в студии на весь день. Я даже позвонил Эммету в отчаянной попытке быть кем-то занятым, но только пообщался с его голосовой почтой.

Я переделал все дела и позвонил всем, чтобы хоть чем-то заняться.

Когда я приезжал в прошлые разы, мне никогда не было скучно. Я всё время был в стране «ничегонеделания» и мне это нравилось. Я никогда не хотел изменить этого.

Я проводил большую часть своего времени, изучая и пытаясь запомнить всё, что мне потребуется для рабочего дня, поэтому я наслаждался тем, что мне не нужно ничего делать, если я не захочу, пока я был здесь.

А сейчас… мне было до чёртиков скучно.

И всё это было из-за одной-единственной Беллы Свон, которая в настоящее время находится на работе. А не дома со мной, развлекая меня, как она дела в течение последних трёх вечеров.

У меня был кто-то, с кем я мог провести время, мог поговорить, пообщаться так, как не мог раньше, и всё это избаловало меня.

Как-то так получилось, что я был уверен в том, что проведу с ней несколько коротких дней, и сейчас, честно, я не знаю, что делать без неё.

Я выглядел действительно жалко, так сильно надеясь на её компанию. Хуже всего было то, что она даже не нуждалась в общении со мной: у неё была собственная жизнь, друзья, в этом маленьком городке, когда у меня не было ничего.

Я рисковал, приглашая её на обед, не осознавая к какой шумихе это приведёт, пока слова не вылетели из моего рта. И я был практически уничтожен таким положением дел, проведя весь день в кровати и мечтая о Белле.

Да, я мечтал о ней. На самом деле не так-то уж и плохо это было, но в тоже время это не выглядело правильным.
Большую часть дня, после того как около четырёх часов дня, стащил свою ленивую задницу с кровати, я провёл в хождениях между гостиной и кухней. Желудок ворчал на меня, требуя, чтобы я его чем-то заполнил.

Я почти сдался и пошёл к Белле, чтобы снова пригласить её на обед, полагая, что это стоит того, лишь бы мой желудок заткнулся, когда увидел машину Джейка и ещё два транспортных средства, подъезжающих к её подъездной дорожке. Я наблюдал из окна, как двое парней, не старше двадцати лет, таскали через гараж мебель и коробки, и складывали в свои машины.

Между ними реально всё кончено. Он переезжал и они расстались.

Осознав это, я возненавидел себя за своё улыбающееся отражение и быстро отошёл от окна, возвращаясь на кухню и заглядывая во всё ещё пустой холодильник с надеждой, что на моих глазах произойдёт чудо.

Итак, я продолжал ходить взад вперёд из гостиной в кухню, пытаясь смотреть что-то по телевизору, игнорируя то, насколько пустым был мой желудок.

Я также был слишком напуган, чтобы пойти в местный супермаркет, который располагался вниз по дороге. Не только потому, что там были завышены цены, но и потому что всякий раз, когда я ходил туда, чувствовал себя «грязным»(прим.пер.- намек на антисанитарию). И мне действительно не хотелось, в ближайшем будущем, повторения инцидента как в Price Chopper.

Чёрт возьми, в этот момент, мне было страшно даже просто выйти из дома, а уж поход в городскую пиццерию вообще был полностью исключён.

К семи часам вечера, я сдался и начал молиться, о том, что бы мне дождаться завтра и найти что-нибудь поесть. Даже если это означает, что мне придётся проехать половину пути до Мэн, я сделаю это, если это гарантирует мне посещение магазина, где не будет орущих на меня людей.

Таким образом, я пошёл наверх, намереваясь принять душ и включить свой зловещий ноутбук, чтобы проверить, нет ли каких важных сообщений, на которые я должен ответить.

Я был на полпути в ванную, когда услышал громкий грохот снаружи дома. Готовясь к худшему, я медленно пошёл вниз и схватил с базы телефон, прежде чем остановиться в дверях гостиной.

Возможно, кто-то всё же узнал, где я живу и бросал что-то в дом, в несчастной попытке выманить меня из дома, чтобы потом напасть на меня.

Схватив телефон, я начал искать номер полиции, который хранился в памяти телефона с моего первого визита, и, сглотнув, я медленно пошёл к двери.

Я услышал возню, но посмотрев в глазок, на крыльце никого не увидел.

Я не знал, хорошо это или же плохо. На моём участке было много мест, где можно спрятаться, и я бы никогда в жизни не заметил бы их, пока не стало бы слишком поздно.

Глубоко вздохнув, я сделал шаг назад и дёрнул дверь, прислонив телефон к уху, высунул голову.

И там была Белла, пинающая по дороге что-то, что выглядело как куриные крылышки.

Облегчение заполнило меня, и я улыбнулся, легко дыша и положив трубку на столик прямо у двери.

Я окликнул её, и всё мое облегчение сразу же улетучилось, когда с её губ сорвался всхлип.

Из-за этого звука, миллионы разных ситуаций пронеслись у меня в мозгах, и я напрягся, не заботясь о ботинках и пальто, я вышел на крыльцо и увидел как она, покачав головой, поспешила подняться, опираясь на коробку пива из двенадцати штук, лежащую у её ног, которую я не заметил раньше.

Глупо, я спросил в порядке ли она, спускаясь вниз по ступенькам, и приблизившись, схватил пиво, прежде чем это сделала она.

И голос её был похож не более чем на писк. Я никогда не слышал, чтобы кто-то издавал такие звуки и, моментально, небольшая вспышка гнева захлестнула меня, когда я посмотрел на её дом.

Может быть, Джейк как-то обидел её. И если он, хоть пальцем тронул её, я найду его, и ничто не остановит меня от того, чтобы порвать его в клочья.

В мире было не так много людей, ради которых я мог сделать такое, и Белла Свон была одной из них.

Я точно не знал, когда она стала одной из них, но когда я слушал её пищащие ответы между всхлипами и шокированным рыданием, стало болезненно ясно, что я хочу сделать всё, что в моих силах, чтобы быть уверенным, что никто никогда не обидит её.

Даже когда она отвечала мне, она не смотрела на меня. А это был именно тот из моментов, когда мне необходимо было, чтобы она посмотрела на меня: мне нужно было убедиться, что она не пострадала, не смотря на её заверения, что с ней всё хорошо. Если на ней есть хоть один синяк…

Таким образом, я взял её за подбородок, почувствовав несильный электрический удар от лёгкого касания, который прошиб мою руку и эхом отдался в грудь. Сейчас я проигнорировал это, будучи более сосредоточенным на том, чтобы убедиться, что она в порядке и всё так же бледна как никогда.

Оторопев, она начала заикаться, поэтому я поставил пиво на пол и сделал единственное, о чём мог подумать: я схватил её лицо руками и сказал ей, что бы она дышала.

Шок, который я испытал, когда мои руки полностью обхватили её лицо, был ничем иным как чудом, но я, вытерев слёзы, не показал ей то, что она сделала со мной.

И я клянусь, я почувствовал как моё сердце затрепыхало, когда она сказала, что принесла еду, для нас обоих. По правде говоря, я хотел опустить руки вниз, упасть на колени, целовать её ноги или предложить выйти за меня только потому, что у неё было две больших пиццы с сыром, куриные крылышки и пиво, которыми она хотела поделиться со мной.

Вместо этого я пригласил её в дом и выслушал рассказ о её ужасном дне.

И когда мы сидели на диване, пряча свои лица и рассказывая друг другу о том, как ужасен был наш день, я обнаружил, что двигаюсь ближе к ней. Я наклонился ближе к ней, чтобы услышать всё, что она должна была сказать, и очнулся только тогда, когда она выпрямилась и откашлялась.

Я хотел её поцеловать? Нет, приближение к кому-либо не обязательно означает, что я хотел поцеловать его. Я просто очень внимательно слушал всё, о чем она рассказывала.

Даже если она говорит о том, как она наслаждается проведённым со мной временем. Или то, как она шептала, когда говорила об этом. Её слова засели у меня в голове, вследствие чего моё сердце пропустило несколько ударов, и я чуть не прослушал её просьбу пойти с ней в магазин.

Я видел, как её лицо покрывается румянцем и уставился на её щёки, медленно пережёвывая пиццу, которую я засунул в рот, продолжая говорить самому себе, что у меня не было намерения целовать её. Что бы она ни говорила, она медленно пробивалась через мой мозг, и мне захотелось улыбнуться.

Она хотела пойти за покупками со мной, и даже предложила надеть шляпу, чтобы не привлекать к себе внимания.

Почему я не подумал об этом раньше? Я не был из тех людей, кто шифруется, но это поможет особо впечатлительным персонам держаться от меня подальше, пока я буду совершать кое-какие покупки.

Мне потребовалась минута или около того, чтобы осознать, что я до сих пор ничего не ответил ей и, когда она закрыла лицо руками, я, наконец- то, смог занять свою челюсть, перестав жевать.

Итак, я стоял посреди своей гостиной, всё ещё глядя на красный ковёр, и улыбался.

Завтра, когда Белла вернётся с работы, я собираюсь пойти с ней в магазин.

Я увижу её завтра.

На данный момент, это не помогло мне в вопросе избавления от скуки, но это было то, чего я с нетерпением ожидал.

Ворча на ковёр, я, наконец-то, поднял глаза, и мой взгляд непреднамеренно задержался на доме через дорогу.

Не помогает, Эдвард.

Я развернулся на пятках и ушёл в столовую, глядя на сумку от моего ноутбука, которую я так бесцеремонно бросил там несколько дней назад.

Я пытался не проверять свою электронную почту. Я не хочу знать новость о том, что я должен покинуть это место раньше, чем ожидал. Только то, что мой агент сказал, что у меня нет никаких дел до Нового года, ещё не значило, что это останется таковым надолго.

Всегда был маленький шанс, что что-то может всплыть, и сколько бы я не просил и как бы я не умолял Джинни, не было возможности избежать этого. Она была безжалостна, когда мне надо было где-нибудь появиться, и слова «нет», для неё не существовало.

Я действительно надеялся, что в моём почтовом ящике ничего нет, что может лишить меня того кусочка спокойствия, которого у меня не будет приблизительно до марта следующего года.

Нехотя я подошёл к столу и достал из чехла ноутбук, открыл его и нажал на кнопку «Включить».

Я уставился на него пока он загружался, и запустил руку в волосы, прежде чем окончательно усесться, когда эта чёртова штуковина перестала рычать на меня, нажал «Подключение к Интернет».

Он был древним, поэтому никак по-другому нельзя было. Я приобрёл его ещё до отъезда из родительского дома, и не смотря на то, как сильно я его ненавидел последнее время, я не мог расстаться с ним.

Выскочил адрес моей электронной почты, я быстро ввёл свой пароль, и вздохнул, когда увидел, что у меня было огромное количество электронной почты, разобраться в которой у меня просто не было сил.

Я посмотрел отправителей, выделив из них имя Джинни, письмо от которой пришло ранним утром, и быстро нажал на него, крепко зажмурив глаза, в то время как мой ноут начал стонать и трещать от прилагаемых усилий.

Тема письма не была указана. Всякий раз, когда она преднамеренно оставляла графу пустой, а эта женщина никогда ничего не делала случайно, содержимое письма никогда не было хорошим.

Открыв один глаз, всё, что я увидел, это выделенная жирным шрифтом фраза:

Думаю, ты должен это увидеть.

Я сжался, тяжело сглотнув и открыв второй глаз, когда загрузилась остальная часть сообщения: на загрузившейся зернистой фотографии был сгорбившийся я.

Я проклинал того, кто придумал телефоны с камерами, потому что там был я, сгорбившийся над продуктовой корзиной в магазине Price Chopper, с выражением почти что боли на лице, когда я смотрел на кричащую, внушающую страх, леди передо мной.

Это было снято буквально за несколько секунд до того, как я выбежал из магазина.

Великолепно. Замечательно. Абсолютно изумительно.

Я прокрутил картинку вниз, и увидел, что Джинни написала маленькое сообщение под ней.

Мой телефон звонит непереставая, Эдвард. Люди хотят знать, что ты делал в северной части штата Нью-Йорк. Даже спрашивали о том, есть ли кто-то к кому ты мог поехать. Позвони мне. Я серьёзно. О чем я могу им рассказать, когда даже я не знаю правды. Позвони мне.

У меня была плохая привычка игнорировать её, когда она присылала мне такие вещи. И я специально не оставил ей домашнего номера, лишь пообещав, что буду просматривать свою почту или буду выезжать куда-нибудь, где можно поймать сигнал так часто, как смогу, отрезав себя от реальной жизни и от неё, соответственно.

Честно говоря, я был удивлен, что людям понадобилось так много времени, чтобы определить, что я был в штате Нью-Йорк. Когда я пропадал неделями, как например, сейчас, большая часть СМИ предполагала, что я уезжал домой в Вашингтон. Похоже, что большинство людей в Лейк Джордж и не подозревали, что я вторгся в их город, который был огромной частью причины, из-за которой я постоянно возвращался.

Другая часть причины была в том, что не было никаких папарацци, снующих вокруг, скрывающихся в углах с длинными объективами и грубым отношением, пытаясь вывести меня из себя, чтобы получить неплохие деньги за моё разъярённое лицо. Я не смогу свободно перемещаться по городу, не встречая изумлённые лица, но также, мне не придётся беспокоиться о вспышках фотокамер.

Или, по крайней мере, не приходилось беспокоиться до сих пор.

Оглянувшись и посмотрев на окна дома через дорогу, я задался вопросом, а сможет ли она справиться с чем-то вроде этого. Если что-то произойдёт между нами, будет ли она в состоянии справиться с нашим преследованием всякий раз, когда мы решим выйти из дома?

И тогда я реально осознал, о чём я размышляю и яростно покачал головой.

Нет, я не втяну Беллу в эту жизнь. И сейчас слишком многие факторы играют против нас, и я не собираюсь делать всё ещё хуже.

Кроме того, она пока не закончила с Джейкобом. Это стало ясно прошлой ночью. Он был очень большой частью её дрянного дня вчера, и я не собирался подливать масла в огонь.

Вздохнув, я проигнорировал остальные сообщения в моём ящике, вырубил интернет и закрыл свой ноутбук, поднимаясь с кресла и медленно беря трубку с базы.

Что ж, я ж хотел чем-то заняться.

Мне лучше знать.

Набрав мобильный номер Джинни, я скрыл свой собственный, вернулся в гостиную и плюхнулся на диван, слушая гудки на линии, и прикрыв лицо рукой, сосредоточился на успокоении дыхания.

-Алло?

Сдавленный, глубокий, измотанный голос Джинни приветствовал меня на другом конце провода. И я вздрогнул.

Не очень хороший знак.

«Привет, Джинни»,- смиренно сказал я, пытаясь улыбаться.

Я звучал как будто я был спускающимся шариком.

«Эдвард!»,- вскрикнула она.

У меня было очень большое желание повесить трубку. Это не будет одной из лёгких, приятных бесед, какие у нас были при обсуждении нового фильма, в котором я собирался сниматься.

Нет, это будет длинный, растянутый, изматывающий разговор, с которым мне вдруг не захотелось иметь ничего общего. Звонок ей был худшим решением, которое я принимал сегодня. И был всего лишь полдень.

«Ты должен ответить на некоторые вопросы! Я тут зашиваюсь!»

«Какие вопросы?»,- вздохнул я, достаточно долго открывая глаза, проведя рукой по своему лицу и положив её на колени.

«Одни из часто задаваемых, конечно же. У тебя там кто-то есть?»

Я мог слышать, как она скрепила листы бумаги степплером и представил её, сидящую за её огромным письменным столом красного цвета в дорогом, просторном, хорошо меблированном офисе на тринадцатом этаже крупного агентства, в котором она проводила большую часть своего времени.

И, снова, без моего разрешения, мои глаза скользнули на дом через улицу.

«Нет»,- тяжело вздохнул я, быстро закрыв глаза, и снова накрыл их руками.

Я не смогу смотреть туда, если не буду видеть.

«Ты уверен?»

«Абсолютно, чёрт возьми, Джинни»,- вздохнул я, откидываясь назад на спинку дивана, стараясь не открывать глаза.

«Хорошо. Почему ты в Квинсберри?»

«Чтобы скрыться от людей, которые задают вот такие вопросы»

«Я не могу сказать им этого!»,- снова закричала она.

Я снова вздрогнул. Женщина нуждается в очень продолжительном отпуске.

«Я здесь, потому что…»,- я тяжело вздохнул, открывая глаза и заставляя себя смотреть на выключенный телевизор,-« я навещал старого друга семьи».
«Эдвард, они спросят, кто этот друг семьи»

Её голос снова стал нормальным, спокойным, серьёзным голосом Джинни, который просто успокаивал меня, чтобы получить то, чего она действительно хочет от меня.

Её голос частенько так звучал. Вообще-то, каждый раз, когда она разговаривала со мной. Вероятно, я был одной из причин, по которой она трескала антациды*, как конфеты. Не хочу сказать, что со мной трудно, но я любил свою личную жизнь. В отличие от моих поклонников. И она, в каком-то роде, обязана дать им то, чего они хотят, потому что они те, кто делает меня востребованным.

Я не был неблагодарным по отношению к ним. Я просто хотел немного личного времени, после того как я вкалывал для них двадцать четыре часа семь дней в неделю.

«Я не хочу их видеть здесь, Джинни»

«Ты всё испортил, Эдвард»

«Я просто хотел купить еды!»

«Надо было как-то по-другому сделать это»

Я закатил глаза и потёр переносицу, поднимая с себя с дивана, и вяло поплёлся в кухню.

«Это друг друга друга»,- дёргая дверь холодильника, пробормотал я, и схватил коробку пиццы, которую Беллы оставила у меня прошлой ночью. «Он болен, и я помогаю ему немного»

«Ах, да, звучит так, как- будто ты занимаешься благотворительностью»,- пробормотала она.

Я практически мог слышать, как она что-то записывала, когда схватил кусок пиццы из коробки и засунул его в микроволновку.

Когда расплавленный сыр растёкся по подставке внутри, я пожалел, что не использовал тарелку, но, на тот момент, у меня не было сил позаботиться об этом.

Моё прибежище одиночества было обнаружено, и это совсем меня не радовало.

«Хорошо, когда ты вернёшься?»,- продолжила она.

«Двадцать второго декабря я еду в Вашингтон. Я провожу праздники со своей семьёй»

Микроволновка бипнула и я открыл дверь, недовольно сгримасничав на своё предсказание, которое я сделал несколькими секундами ранее. Я прижал телефон плечом, отделяя сыр от стеклянной подставки, прежде чем закрыть дверь.

Я почищу всё, когда закончу разговор.

В конце концов, мне было нечем заняться.

«Хорошо, хм», - пробормотала она, разговаривая сама с собой.

Я закатил глаза, откусив кусочек пиццы, стоя около раковины.

«Кстати, я послала тебе сценарий, чтобы ты ознакомился, когда вернёшься»

«Что-нибудь стоящее?»,- пробормотал я, отводя ото рта кусок пиццы и растягивая сыр, который не хотел откусываться.

«Это полностью зависит от тебя»

Это был её способ, который говорил мне, чтобы я и на километр не приближался к этому. Она стала моим агентом, когда я только начал свою актёрскую карьеру, и она прекрасно знала, на какую роль я соглашусь, а какую даже рассматривать не буду.

« Я почитаю»

«Полагаю, что это, всё о чём они хотели знать»,- вздохнула она. «Если будет что-нибудь ещё, я напишу»

«Спасибо»

«Спасибо, что перезвонил так быстро»

Я снова закатил глаза, беспощадно откусывая ещё кусок пиццы и пробормотав «пожалуйста», повесил трубку.

Я закончил с пиццей, отчистил микроволновку и зашёл в комнату, закрыв шторы, (я буду не в состоянии думать о соседке, которой нет дома, если я не буду видеть её дом, как сейчас), прежде чем плюхнуться обратно на диван и схватить пульт с журнального столика.

Что-то же должно быть по телевизору, ведь так? Это было всё, что составит мне компанию сегодня. Хоть что-то интересное должно же быть на одном из каналов, не так ли?

Я вскочил, когда услышал громкий крик снаружи и выпрямился, потирая глаза и огладывая свою гостиную.

Я заснул. Великолепно. Я не усну сегодня ночью.

К тому же, что важнее всего, мне нечем заняться.

Я взглянул на телевизор и увидел повтор старой серии «Зачарованные». Покачав головой, я быстро схватил пульт и выключил его, яростно проведя руками по лицу. Встав, я потянулся и посмотрел на часы на DVD-плеере, прикусив губу и опустив руки вниз.

Было шесть часов. Я спал шесть часов.

А затем, я снова услышал крик, доносившийся снаружи и, приподняв брови, подошёл к окну и открыл шторы.

С уверенностью могу сказать, что это была не Белла. Я знаю её голос и не важно, кричит она или ещё что. Мне стало комфортнее от понимания, что моя соседка не покалечила себя снова, но я был немного раздражён, не увидев других людей на этой улице.

Было темно, но я смог разглядеть фигуру, стоящую на подъездной дороге дома через улицу, в тусклом свете фонаря у двери на крыльце Беллы. У неё были длинные белокурые волосы, а её руки лежали на узких бёдрах, её правая нога нетерпеливо постукивала каблучком по подъездной дорожке.

«Изабелла Мари Свон!»,- заорала она. «Если ты не выйдешь из этого дома через десять секунд, я войду сама!»

Почему бы ей просто не войти? Это, наверно, было бы намного чертовски проще для всех остальных в округе.

«Роуз! Может тебе просто вернуться в машину? Она выйдет…Роуз!»

Я смотрел, удивлённый, как другая девушка, с каштановыми вьющимися волосами, поспешно вылезла с водительского места и побежала за блондинкой, которая изящно двигалась в направлении крыльца дома Беллы.

Блондинка начала стучать в дверь, продолжая звать Беллу, когда она не ответила, в то время, как брюнетка попыталась оттащить её обратно с лестницы.

Я засмеялся, в недоумении покачав головой, пока не увидел, как открылась дверь и Белла появилась на пороге.

По крайней мере, я думаю, что это была Белла. Её прямые волосы лежали на плечах, светло-голубой топ изящно облегал каждый её изгиб, которые она быстро прикрыла, быстро надев чёрную куртку, и на ней были узкие джинсы, которые должны быть запрещены законом.

У меня потекли слюнки и, одновременно с этим, натянулись джинсы.

Я быстро отступил от окна, позволив занавескам занять своё место, прижимаясь к стене и сделав несколько тысяч глубоких вдохов через рот.

Оу, это не есть хорошо.

Почему кто-то разрешил ей выйти из дома в таком виде? Недавно она стала свободной…и определённо, она не рассчитывала возвращаться домой одна.

Моё сердце сжалось и я, закрыв глаза, начал долбиться головой о стену.

Но это было её право, как привлекательной одинокой женщины. Дома никто не ждёт её возвращения, и она имеет полное право, чтобы найти кого-то и привести его в дом.

Она имела полное право найти разрядку с каким-нибудь парнем, если она так нуждалась в этом

Я никогда не воспринимал Беллу за личность такого плана, но всё возможно. Они отдыхают, несомненно, пропустят пару стаканчиков, и вполне возможно, что какой-нибудь парень залипнет на неё и никогда теперь не отпустит её.

Он мог воспользоваться уходом Джейкоба и моими личными пытками(прим. пер.- имеется ввиду копание в себе Эдварда и поиск им причин, чтобы не быть с Беллой)

Нет. Это меня не касается. Она не была моей. Мне не нужна девушка. Мне не нужны отношения. Это просто всё плохо закончится и никто из нас двоих не выиграет от этого.

Это не заставило меня почувствовать себя лучше, когда я смотрел как сексуальная женщина, которую я едва узнал, на опасных каблуках спускалась вниз по лестнице, но это было правдой.

Я не подхожу ей.

И мы оба знаем об этом .

Она, наверно, никогда и не думала об этом.

Я могу научиться справляться с этим.

Запустив руки в волосы, я снова плюхнулся на диван и снова включил телевизор, наблюдая, как одна из сестер Холливэл на экране сражается с каким-то демоном.

Приближалась полночь, а я всё не двигался. Я, с шести часов вечера, смотрел всё тот же канал, практически ничего не видя.

На ней был короткий топ. В декабре, она вышла из дома в коротком долбаном топе.

Да, хорошо, у неё была куртка. Какая от неё польза? Она, вероятно, даже не греет её.

И эти джинсы: они были абсолютно жалки. Они были шуткой.

Мне было интересно, как она собирается дышать в них всю ночь.

И это привело меня к тому, что мне стало интересно, как много она выпьет сегодня.

Что привело меня, в свою очередь, к тому, что мне стало интересно, как много парней будут пускать слюни над её великолепными плечами и попытаются залезть в эти разрисованные джинсы.

Я становился ещё безумнее, чем я был сегодня утром. Скука была ничем по сравнению с той пыткой, через которую я сейчас проходил. Я бы хотел, чтобы скука взяла верх над моим безумием, над разыгравшимся воображением.

Я услышал, как по дороге едет машина и немедленно вскочил, поморщился и вынужден был схватиться за диван и кофейный столик, так как у меня затекли ноги.

Именно поэтому, мне нужно было, в последние шесть часов, хоть как-то двигаться.

Упав на колени, я подполз к окну и, положил подбородок на подоконник, чтобы посмотреть, как Белла быстро вылезла из машины.

Она была одна. Слава Богу, она была одна, когда выходила из этой машины. Никаких жирных мужиков не шли за ней, и я расслабился, наклонив голову так, что моя щека, также лежала на подоконнике.

Когда её каблуки коснулись участка льда, я вздрогнул. Боже, она могла бы шлёпнуться на задницу за десять секунд, и ей было бы , наверно, ещё больнее чем раньше.

Я продолжал в изумлении смотреть, как она, помахав двум девушкам в машине, пошла к крыльцу, скользя аккуратно и грациозно по заледеневшей земле.

Возможно, ей следует чаще напиваться. Она была более устойчива на ногах, когда была немного пьяна.

«Иди, поговори с ним!», - услышал я, как крикнула блондинка, высунув голову в открытое пассажирское окно. «Это не повредит!»

Я облизал губы, и приподнял брови, наблюдая за тем, как Белла снова поворачивается на каблуках, приложив палец к губам, требуя, чтобы её подруга успокоилась.

«Сделай это или я проведу ночь на твоей подъездной дорожке!»

Я засмеялся над ней и покачал головой. Она была настойчивой. Я не был уверен, на чём она так настаивала, но было совершенно очевидно, что она хотела, чтобы Белла с кем-то поговорила.

«Я пойду и постучусь в его дверь, если ты не сделаешь этого!»

Мои глаза расширились, и я быстро встал, крепко схватив края подоконника, когда покалывание в моих ногах стало невыносимым.

Обо мне. Блондинка говорила обо мне. Бела хотела поговорить со мной? О чём она хотела со мной поговорить?

Почему моё сердце начало стучать быстрее и было готово выпрыгнуть из моей груди?

Я имею в виду, это должен быть я, правильно? С кем ещё с этой улицы Белла действительно разговаривает? Конечно, у нас есть соседи, но они никогда не беспокоили нас и, насколько я знал, Белла никогда не беспокоила их.

Я был единственным на этой улице, с кем Белла свободно общалась, и таким образом, я должен быть тем, с кем она хотела поговорить, верно?

О, Боже, это означает, что они говорили обо мне.

Я не уверен, что я чувствую по этому поводу.

С другой стороны, моему сердцу, кажется, это понравилось.

«Роуз, вернись в машину! Розали!»

Я вернулся из своих мыслей, когда услышал голос Беллы и ухмыльнулся, когда увидел блондинку на середине дороги, её глаза изучали мой дом, что можно было определить по выражению её лица.

Я шагнул в сторону, к двери, и видел, как Белла перебежала дорогу, должен заметить, это было впечатляюще, схватила Розали за талию и потащила её обратно в машину.

«Я поговорю с ним, если вы сейчас же уедете!»

«Обещай мне!»

ПРОДОЛЖЕНИЕ...

Источник: http://robsten.ru/forum/19-184