***

 

 

 

Таксист Шариф не так зачарован моей миссией, как я.

 

- Ваш парень? - спрашивает он, многозначительно глядя на «линкольн», едущий впереди нас.

 

- Не совсем, - отвечаю я. Под «не совсем» я не имею в виду «нет», но он пожимает плечами, и я с легкостью игнорирую его гримасу, когда мы въезжаем на нижний Манхэттен.

 

Спустя несколько минут лимузин останавливается напротив Крайслер-билдинг, и Шариф смотрит на меня, ожидая команды.

 

- Вы выходите здесь? - скептически спрашивает он, смотря на мои поношенные джинсы и бушлат. Не совсем стандартная одежда для женщины, едущей за лимузином в сердце делового района. 

 

Я оплачиваю поездку и остаюсь на тротуаре между Лексингтоном и Третьей Авеню.

 

***

 

Лобби сверкающей башни изобилует туристами и деловыми профессионалами. В каждой группе на расстоянии в несколько футов друг от друга стоит громогласный человек, сообщающий всем, что в лобби этого центра имеются внушительные марокканские стены красного цвета, желтые мраморные полы из охры, экзотическое дерево, вырезанное на дверях лифта, и фреска на потолке, созданная Эдвардом Трамбаллом.

 

Для отчета, фреска - это то же самое здание, в котором мы все стоим. Спасибо, Эдвард Трамбалл.

 

Равнодушная к настенному искусству, вскоре я нахожу то, что ищу. В большой металлической раме посреди других пустячных частиц архитектуры стоит указатель, и я выхожу из лобби, узнав три наиболее важных факта.

 

Во-первых: небоскреб Крайслер - один из последних небоскребов в стиле арт-деко.

 

Во-вторых: горгульи на башне изображены в виде автомобильных колес, а шпиль смоделирован как решетка радиатора. 

 

В-третьих: на шестьдесят четвертом этаже этого величавого здания находится не что иное, как «Cullen Associates».

 

***

 

Через несколько часов я читаю.

 

Эдвард Э. Каллен-младший присоединился к «Cullen Associates» в 2009 году в качестве вице-президента, сосредоточенный на слияниях и поглощениях компаний, субсидировании и стратегических консультациях компаниям, занятых путешествиями, досугом и индустрией туризма и развлечений. Ранее в качестве его партнеров были «Associate and Analyst at Libra Securities» - инвестиционный банк, основанный профессионалами Дрекселем Бэрнэмом Ламбертом, а в 2001 году он занимал должность в «J.P. Morgan». Он закончил бакалавриат в Пенне и магистратуру в университете Колумбии. 

 

Я перечитываю результаты, выданные мне «гуглом», вяло откинувшись на диване, серия из какого-то сериала неприятно орет на заднем плане. Я чувствую усталость и опьянение от приобретенной информации, как пресыщенный слоненок, проглотивший удава.

 

Теперь я знаю больше. Интересно, что я почувствую, когда снова увижу его.

 

***

 

Серый костюм, лавандовый галстук.

 

Я не приближаюсь, но трепещу, наблюдая за ним, упиваясь властью, вызванной осведомленностью, о которой остальные, находящиеся здесь, могут только мечтать. Теперь я знаю, где он работает, что делает, где он был. Я двигаюсь по концентрическому кругу, мелочь которого составляет его целиком, я приобретаю живопись, ментальный портрет, мною же созданный. Я знаю, куда он идет каждый день, когда уезжает отсюда.

 

Осведомленность - это все, что у меня есть.

 

Я не могу дождаться, когда получу больше.

 

***

 

Нейтральное выражение на лице доктора Коуп становится недовольным, но, по крайней мере, мне не приходится видеть ее зубастую улыбку с пятнами от кофе.

 

- Что именно в этом мужчине очаровывает вас, Изабелла?

 

«Он - новенькая блестящая игрушка», - хочу я сказать.

 

«Он - механический двигатель, который я хочу научиться демонтировать», - хочу я сказать.

 

«Он - самая яркая нить, которую я вижу», - хочу я сказать.

 

Вместо этого я говорю ей, что не знаю, и подготавливаюсь к большему количеству вопросов, на которые не дам ответа.

 

***

 

«Ты очень странная», - говаривала при самых разных обстоятельствах моя соседка по комнате в академии Филлипса в Эндовере. Тогда это было забавно.

 

В противоположность тому, что пытается выяснить доктор Коуп, со мной не произошло ничего трагичного. Я не больна и мне не грустно. У меня есть друзья из колледжа - те, кто следили за моей жизнью на Фейсбуке и иногда присылали мне сообщения до того, как я удалила свой аккаунт.

 

Сейчас, где-нибудь в киберпространстве, есть не отмеченные мною фотографии в школе, театре, барах, на волейбольных матчах. Есть фотографии, где я смеюсь, разговариваю, улыбаюсь и танцую. Есть фотографии, на которых я запечатлена с друзьями и соседками по комнате, и даже иногда с моими родителями.

 

Когда-то у меня была жизнь.

 

В конце, иногда легче

 

Просто забыть обо всем.

 

Теперь я вспоминаю слова своей соседки, стоя на балконе в одном нижнем белье, улыбаясь, дрожа, приглашая мир посмотреть и отвести взгляд. Ничто, кроме их взглядов, не трогает меня, и это лучшее место, чтобы помнить.

 

Мои колени дрожат, и я понимаю, что то, что я делаю, ненормально. Я знаю.

 

Я свободна от нормальности.

 

***

 

Черный костюм, белая рубашка, без галстука.

 

Сегодня он разговаривает по телефону. Выглядит измотанным.

 

- Да, конечно, я буду там, - рычит он. - Мы будем. Я уйду сегодня пораньше с работы, чтобы подготовиться.

 

Нрав, нрав, - размышляю я.

 

Помимо этого я слышу, как он произносит: «Клуб Гарвард», «спиртное» и «коктейльный час».

 

Быстрый поиск в «гугле», один платеж по кредитной карте - и я выхожу из кафе, надеясь, что у меня хватит времени, чтобы порыться в винтажном магазине на пятой Вест-Стрит.

 

Впервые за долгое время у меня есть что-то, напоминающее план. 

 

Глава 4. Издалека, но ближе.

 

***

 

 

 

 

***

 

- Отлично выглядите, мисс Свон, - мило замечает Билли, коротко присвистнув.

 

- Спасибо, Билли.

 

- Какова моя цитата?

 

- Никто не открывает новые земли, не соглашаясь потерять из виду берег на долгое время.

 

- Хорошая цитата, действительно хорошая. Кто это сказал?

 

- Андре Жид.

 

- Ага. Вы скажете мне, кто это?

 

- Писатель, получивший Нобелевскую премию.

 

- Писатель? Нет ничего, что я бы знал.

 

- Нет, Билли.

 

- Да уж. Приятного вам вечера, мисс Свон.

 

***

 

Благотворительный бал «Limbs for Life 2011» проходит в клубе «Гарвард» с декоративными цветочными композициями и батальонами бокалов. Программа вечера выполнена в стиле 20-х годов, но я немного озадачена, заходя в главный зал, чтобы найти свое место. Это походит на вызывающий тошноту проектор из мира Ф. Скотта Фицджеральда.

 

Покупка билета в последнюю минуту гарантирует мне место за одним из задних столиков, мой стул зажат между светловолосой глазурной двадцатилетней амазонкой и еврейской парой средних лет из Итаки.

 

Блондинка с тревогой потягивает воду, все время смотря на свои руки и вход. Ее красное платье и ленты выглядят ошеломительно, но немного дешево. Я не собираюсь заводить с ней дружбу, но она ближе всех к спутнику за вечером, с которым я собираюсь познакомиться, а блондинки всегда хороши в сплетнях.

 

- Я - Белла.

 

Она отводит взгляд от двери, на миллисекунду окидывая меня взором. Я знаю, что, когда она открывает рот и говорит: - Я - Розали Хейл, - она уже сформировала обо мне мнение.

 

Имя звонит безликим колокольчиком, хотя я не могу унять чувство, что где-то слышала его.

 

- Вы часто бываете на подобных мероприятиях?

 

Она делает еще один круговорот глазами от своего маникюра до двери, а потом кивает: 

 

- Да.

 

Она явно не заинтересована беседой, что упрямо заставляет меня продолжать.

 

- Еда хороша? - сухо спрашиваю я. Если бы я действительно хотела знать, то спросила бы того, кто, похоже, уже ел.

 

Розали Хейл снова глядит на меня, теперь уже гораздо пристальнее, оценивая мое лицо слишком долго, чтобы это казалось уместным, и я борюсь с желанием скорчить ей рожицу. Наконец она усмехается, и ее красные губы расплываются в улыбке.

 

- Нет, но рыбка неплоха, - прямо отвечает она.

 

Мне требуется всего лишь секунда, чтобы оглянуться в сторону мужчин, одетых в пошитые на заказ костюмы и с обнаженным безымянным пальцем, чтобы в точности понять, что она подразумевает под «рыбкой». Из-за похотливого звука ее голоса и длины ног, которые она продолжает скрещивать и выпрямлять, я поставила бы все имеющиеся у меня деньги на то, что она уже выбрала нужный ей объект.

 

- А вы? - спрашивает она, вопрос противоречит незаинтересованности ее тона.

 

- Здесь мой друг, - говорю я.

 

Меня одаряют деликатно приподнятой бровью.

 

- Друг?..

 

- Да.

 

- Кто?

 

- Эдвард Каллен.

 

- Ага, - почти фыркает она. Это самое человеческое, что она впервые делает.

 

- Вы мне не верите?

 

Она закатывает глаза. 

- Когда я в последний раз проверяла, у Эдварда уже была спутница. И, поверьте мне, его «друзья» не сидят на дешевых стульях.

 

- Вы его знаете?

 

Ее глаза становятся как кобальт - холодные, синие и сердитые.

 

- Мы встречались, - ее ледяной ответ.

 

Я уже близка к тому, чтобы начать задавать кучу вопросов, когда на лице Розали появляется театрализованная улыбка. 

- Дерьмо, - бормочет она сквозь сжатые зубы.

 

- Розали! - слышу я, как кто-то восклицает. Кто-то, кого я вижу, поскольку она подходит к нашему столику, такая же белокурая и жуткая, как Розали Хейл рядом со мной.

 

- Лорен, - здоровается Розали, встав и обмениваясь поцелуями. - Как приятно снова встретиться с тобой.

 

- Ты замечательно выглядишь, - лопочет Лорен, оглядывая красное платье-хлопушку. - Это из последней весенней коллекции Ланвин?

 

- Да.

 

- Обожаю ее. Ты чудо.

 

- Взаимно, - легко отвечает Розали. - Кстати о чуде, Элис здесь? Я хотела бы посмотреть, во что одета она.

 

Прекрасное лицо Лорен становится замороженной маской на долю секунды, а затем превращается в ту же театрализованную улыбку. Как много зубов. 

 

- На ней Живанши. Но я не думаю, что она уже пришла.

 

- Прекрасно. Уверена, я с ней еще встречусь.

 

Я отвлекаюсь от королев красоты на небольшую группу людей, входящую в зал. Не все замирают, чтобы оценить зашедших, но я одна из многих, кто это делает. Расшитые блестками платья и драгоценности заставляют их мерцать в искусственном освещении, хотя, помимо этого, все в компании кажутся очень богато привлекательными.

 

Включая Эдварда Каллена.

 

- Вот и твой приятель, - бормочет Розали, вырывая меня из моих мыслей. Я не заметила, как она снова заняла свое место. - Как вы познакомились?

 

- Мы не познакомились.

 

Она вновь неспешно окидывает меня взглядом и улыбается непонятной мне улыбкой, а затем допивает остатки вина и машет своим знакомым.

 

***

 

Благотворительность кажется хорошей, когда все идет по плану, думаю я. В любой момент я могу закрыть глаза и вновь пережить один из ста таких благотворительных вечеров, которые я посетила за многие годы. Еда восхитительна.

 

Мои перспективы развернутся, только когда начнутся танцы. Я не встаю со стула, пока не начинается сбор денег, но бар на противоположном конце комнаты внезапно привлекает мое внимание. Впервые за то время, как он вошел, я вижу его.

 

Смокинг, черный костюм.

 

Мрачный взгляд.

 

Он прислоняется к бару, стоя спиной к комнате, и у меня появляется шанс.

 

***

 

Почти знаменитый ди-джей включает свинг, и мне приходится перекрикивать гудящие басы.

 

- Русскую водку, пожалуйста.

 

Я делаю заказ уверенно, не обращая внимания на то, что наши с Эдвардом Калленом предплечья разделяет четыре дюйма.

 

Он, кажется, не замечает, продолжая вращать кубики льда в своем стакане, как будто они рассказывают ему в кратком варианте о баре «Бык и медведь».

 

- Неудачный денек? - спрашиваю я, начиная разговор с ним не так, как в бесчисленные моменты планов. «Хищник», - сказала бы доктор Коуп.

 

Он с непониманием и удивлением смотрит на меня, нахмурив лоб.

 

- Что, простите?

 

- Я спросила: у вас не задался день? Вы хмуритесь.

 

Его взгляд становится еще мрачнее.

 

- Извините, мы встречались?

 

- Я Белла.

 

- Белла. - Он как будто прокатывает имя на языке, проверяя, не знакомы ли мы. - С кем вы?

 

- Я приехала одна.

 

Выражение его лица вроде бы должно отражать понимание, но я все же вижу конфуз.

 

- Вы связаны с благотворительностью?

 

- На самом деле нет.

 

Он делает паузу, возможно, пытаясь различить, действительно ли я такой сдержанный или  просто многозначительный собеседник.

 

- Вы из города?

 

Я качаю головой. 

 

- Из Сиэтла.

 

- Как давно у нас?

 

- Около четырех месяцев.

 

Мы на мгновение встречаемся взглядами, и его красивое лицо вежливо удивленное. 

 

- Извините, - в конечном счете говорит он. - Мне тяжело вспомнить вас.

 

- Я понимаю. Прежде мы никогда и не встречались.

 

- О. - Он неловко улыбается, явно колеблясь между самоосуждением и сдержанным затруднением. - Конечно.

 

- А вы одни?

 

- Да. Ну, нет.

 

- И с кем же?

 

Он ненадолго выглядит робким.

 

- Я здесь с подругой.

 

- С подругой?

 

- Таней Дено.

 

- Хм.

 

- Вы знакомы с ней?

 

- Только с ее репутацией. Она очень красива.

 

- Да.

 

- Вы составляете поразительную пару.

 

На мгновение он выглядит смущенным, а затем тихо бормочет «спасибо». Пристальным взглядом он проводит по моему телу, оглядывая темно-синее платье с окантовкой цвета слоновой кости.

 

- Вы тоже красивы, - небрежно добавляет он.

 

- Спасибо.

 

Снова взгляды, снова молчание. Он не болтлив, ну и я тоже.

 

Он первым отводит взгляд, мельком посмотрев на мой уже пустой бокал.

 

- Будете еще?

 

- Пожалуйста.

 

Он жестом велит бармену принести еще, расстояние между нами медленно сокращается.

 

***

 

Чем больше он пьет, тем больше говорит, а чем больше говорит, тем чаще я могу слышать английский акцент, просачивающийся в некоторых словах. Я запоминаю это наравне с миллионом других мелких деталей, которые узнаю о нем с каждой проходящей секундой. Виски, кажется, лучшая сыворотка правды.

 

Мне не пришлось спаивать его; элита, обнаружившая его еще до третьего бокала, продолжают кружить возле нас, и я тихо вовлечена в пьяную компанию двадцати-тридцатилетних лиц с деньгами, изнывающих и слишком опьяневших.

 

Теперь я сижу за заброшенным столиком с окружавшей Эдварда Каллена группой, слушая этих пьянчуг, отчаянно перекрикивающих музыку.

 

Включая Эдварда.

 

- Ты напоминаешь мне девочку, с которой я был знаком дома, - нечленораздельно произносит он, улыбаясь и наклонившись ко мне. Я улыбаюсь в ответ.

 

- Я?

 

- Да, какжееезвали. ДЖАСПЕР! - кричит он белокурому мужчине, сидящему на другом конце стола.

 

- Что? - пьяно ворчит этот Джаспер.

 

- Как… как звали ту маленькую девочку, с которой мы играли?

 

- Что?

 

- Ту маленькую девочку из Лондона!

 

- Я не слышу тебя, - вопит Джаспер.

 

- Пофиг. - Он поворачивается ко мне, пожимая плечами. - Она была симпатичной.

 

- Правда?

 

- Да. Темные волосы, темные глаза, белоснежная кожа. Похожа была на куколку.

 

- Звучит прекрасно.

 

У него расстроенный вид.

 

- Она была нормальной. А ты прекрасна. Прекрасная Белла.

 

- Спасибо.

 

- Белла. Белла, Белла, Белла, - сбивчиво повторяет он.

 

- Ты пьян, - тихонько посмеиваюсь я.

 

- И что? Пойдем куда-нибудь.

 

- Куда?

 

- Куда хочешь. В туалет. В мою машину. - Он наклоняется ближе, и его жаркое дыхание горячим веером распространяется по моему плечу. - Куда угодно, - повторяет он.

 

- Хм. И что мы будем там делать?

 

Он поднимает голову, мутным взглядом прожигая мой. 

- Я бы… мы бы… я бы тебя трахнул, Белла.

 

- Правда?

 

Он прижимает лицо к моей шее. 

- М-м-м, - бормочет он. Я чувствую, как он что-то говорит в мою кожу.

 

- Я тебя не слышу.

 

- Я сказал, - небрежно кричит шепотом мне на ухо, - ты восхитительно выглядишь. Я бы тебя съел.

 

- Ты слишком добр.

 

- Не добр, Белла, - вздыхает он, слишком пьяный и раздраженный. - Смотри. - Мой взгляд следует за его рукой, указывающей на колени. Слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но я совершенно точно знаю, что он пытается сказать. 

 

- Что? - невинно спрашиваю я.

 

- Вот, - рычит он, схватив меня за руку и положив ее на свой стояк.

 

Через миллисекунду колебания я аккуратно сгибаю пальцы, и он что-то стонет, прижимаясь к моей шее.

 

- Еще, - командует он.

 

Я соглашаюсь, сжимая его и чувствуя через его брюки, как он становится еще тверже. Мои губы расползаются в улыбке, когда он начинает задыхаться, и я чувствую власть, имея возможность удержать этого мужчину в своих руках, заставить его возбудиться, узнать столько всего…

 

- Эдвард?

 

Он настолько пьян, что не может сразу же отреагировать, я же выпила всего два бокала и поэтому быстро убираю руку с его коленей, потому что белокурая, красивая и, кажется, взбешенная Таня Дено подходит туда, где он полусидит, полуприслонившись к моему плечу.

 

- Тэн, - со стоном приветствует он ее. - Черт, сколько времени?

 

- Пора идти, - рявкает она. - Машина на месте.

 

- Тогда мы все уходим, - кричит он сквозь музыку, положив руку на мое бедро. - Белла тоже.

 

- Ну уж нет. Пошли, Эдвард.

 

- Белла… - начинает он.

 

- Заткнись и бери свой пиджак, - резко командует она, разворачиваясь ко мне, потому что он с неохотой начинает повиноваться. Она поворачивается ко мне, раздраженная, что видно в чертах ее лица. - Белла? Так тебя зовут?

 

Я киваю.

 

- Отлично. Твое время вышло, Белла. Доброй ночи.

 

***

 

Сон приходит с трудом, несмотря на то, как я укладываю свои подушки или в какой позе лежу.

 

Следуй за нитью, - говорю я себе. Узнай больше. Падай в кроличью нору.

 

Я почти ощущаю формирующуюся зависимость, кислотный вкус на кончике языка. Это произошло - я показалась ему. Я притронулась к нему. И он - ко мне. Он произнес мое имя.

 

Еще, - отчаянно напевает каждое мое сердцебиение. Еще, еще, еще.

 

Пальцы дрожат на покрывале, пока я задаюсь вопросом, как получить то, что требует мой пульс.

---