Июль 1989 — Эдвард немного научил меня играть на пианино. Мы говорили о важных вещах.

Пальцы Эдварда терпеливо руководили моими, когда он учил меня мелодии моей песни. В то время как из под его пальцев выходили музыкальные волны, очень сложные и красивые; из-под моих пальцев выходило что-то странное, странная мелодия — бессловесная мольба о прекращении моих мучений. Я была ужасным пианистом, но Эдвард кажется не возражал. Я съеживалась под каждым неправильным звуком, который я издавала, но я бы рискнула некоторым количеством смущения, чтобы только сидеть зажатой между его телом и его рукой и его теплым дыханием на моей шее.

При этом сложно сконцентрироваться. Мое тело вибрировало, и я была уверена, что это не из-за глубокого баса пианино. Маленькие бисеринки пота выступили у меня на лбу. Я была натянута, как струна, сильно переживала и задыхалась. Это никак не помогало моему искусству игры на пианино.

Мы не говорили о поцелуе и снова не целовались. Но это прикосновение: то как его тело нежно прижималось ко мне, то, как он едва ощутимо обнимал меня, он давал мне больше каждый день.

Он провел носом по моей шее сзади, его бедро терлось о мою голую ногу. Я не могла продолжать. Я закрыла глаза и задержала дыхание.

- Это ты так обращаешься со всеми маленькими девочками, которых целуешь? - мне удалось спросить.

Он не пошевелил ни рукой ни ногой, даже когда я перестала играть. Он также не стал этого отрицать. Его пальцы опустились на мои на клавишах, и это можно описать, как ласку.

- Ты единственная... маленькая девочка... в данный момент. И тебе девятнадцать — не совсем... маленькая. На самом деле ты гораздо больше, чем сама себе кажешься.

Мне было все равно, что он говорил о больших и маленьких. Я также проигнорировала факт того, что я ошибалась на счет некоторых старых песен Мейсенов. Я слышала только одно слово.

Единственная.

- Я единственная? - спросила я не дыша. Я не могла позволить надежде вырваться наружу вместе со словами.

Он оставил свои пальцы лежать поверх моих. Его рот был так близко к моему уху.

- Случайный секс скучен, Белла.

Мои нервы зажглись с такой силой, что я хотела удрать из комнаты, но так поступили бы маленькие девочки. Вместо этого, я пыталась осмыслить то, что сказал Эдвард, надеясь оправдать его впечатление обо мне. Поэтому я начала играть с того места, на котором остановилась, и Эдвард убрал свои пальцы с моих, позволяя мне играть без его помощи.

Я играла ту часть мелодии, которая давалась мне легко, где ноты пели и повторялись в медленном темпе, который постепенно рос по интенсивности и громкости. Я была единственной. Я почти прислонилась к нему. Почти.

- Любая девушка, которую ты захочешь... - спросила я, пока мелодия повторялась. - Столько девушек, сколько ты захочешь... - перефразировала я свои мысли снова и снова, громче и более настойчиво. - Разве это скучно?

Эдвард не ответил как раз во время драматической паузы в мелодии. После нескольких обоюдных вздохов, я продолжила играть мягче и более уверенно.

Мелодия дошла до высокой октавы, и я была вынуждена придвинуться к нему. Я почувствовала мягкий хлопок его футболки рядом со своей обнаженной рукой. Я могла различить неравномерную поросль волос на груди под потертым материалом. Он пах мускатным орехом и кардамоном, хотя тогда я не знала названия этих специй, они заставляли меня думать об Эг-ноге (сладкий алкогольный напиток, сделанный из яйц, сахара, молока (или сливок), алкоголя (ром, виски, бренди), специй (корица, мускатный орех или другие по вкусу) — пп) В наши дни, запах Рождества напоминает мне об Эдварде.

- Разве быть одному лучше или менее скучно, чем... все это? - спросила я. Для меня не было никакой возможности сказать выражение «случайный секс» вслух Эдварду.

- Я не одинок, - пробормотал он. Нога Эдварда снова потерлась о мою. Краем глаза я видела, как его кадык подпрыгнул.

- И с тобой наверняка не скучно, - продолжил он, снова провел носом вниз по моей шее. Мне нравился его нос, а как на счет его губ? Поцелует ли он меня когда-нибудь? Должна ли я его поцеловать снова? В любом случае?

- Когда ты здесь со мной, Белла... начинается новая глава в моей жизни, - продолжил Эдвард, когда уткнулся носом в мои лохматые волосы и сделал глубокий вдох. По какой-то причине это толкнуло меня за грань. Это не было тайной; я использовала Пантин, и мне нужно было, чтобы он прекратил играть со мной. Я повернулась к нему лицом на скамейке.

- Что за новая глава? - нетерпеливо потребовала я. Она включает поцелуи?

Эдвард улыбнулся, и мое сердце стало учащенно биться, от этого мне захотелось ударить его. Как он может выглядеть таким довольным, когда я ловлю каждое его движение, каждое слово.

- Пианист? Ловелас? - ответил он с озадаченным смешком, его пальцы аккуратно опустились на мои колени.

Я не знала что ответить. Я смотрела на него. Может быть он флиртовал, но моя ладонь зудела и хотела коснуться его лица. И зачем? Чтобы не целовать меня? Эдвард откашлялся и посмотрел на свои руки.

- Я пока не знаю, Изабелла. Я знаю только, что эта глава включает маловероятно, но очень заслуженно, женское руководство. Я нашел ее два года назад, мокрую и оборванную в болоте, и с того момента не могу перестать думать о ней.

Дыхание перехватило в моем горле.

Его улыбка была осторожной, когда он смотрел на меня, зеленые глаза светились в тусклом помещении. - Тебе удалось что-то разглядеть во мне, о чем я сам никогда не знал.

- Правда? - спросила я, мой гнев моментально исчез.

- Я благодарен судьбе, что она привела тебя ко мне.

- Сет и Джейк, - пробормотала я. Я честно не хотела говорить. Их имена просто вырвались у меня изо рта.

- Что? - спросил он, сжимая мою руку своими длинными пальцами.

- Я знаю, предположительно это должны были быть три судьбы, - объяснила я, глядя на его пальцы, сжимающие мою руку. Эдвард Каллен почти держал мои руки. - Но в данном случае были только... Сет и Джейк. - Я пожала плечами. На этот раз уже я смотрела на Эдварда.

- Да, давай поблагодарим Сета и Джейка, - вздохнул Эдвард. Конечно, он слышал их имена раньше, но я была впечатлена, что он их запомнил. - Эта глава была бы другой без них.

-

26 апреля 1987 — получается, что Джейк лучше, чем я думала, а Сет более странный.

Я была огорчена и чувствовала себя отвратительно. Из всего, что я когда-либо слышала, парни хотят только одного, но Сет порвал со мной прежде, чем позволил прикоснуться к его члену. Он сказал мне, что я ему нравлюсь, и кажется я ему действительно нравилась, но он все равно порвал со мной.

Застрять дома на три дня без Сета и Джейка было гораздо более удручающим, чем обычно, даже если Мейсены составляли мне компанию. Я не обращала внимания на некоторые вещи, когда тусовалась с ними двумя. Дом был катастрофой с пьющим отцом и практически отсутствующей матерью. В холодильнике не было еды, и я нашла стопку счетов, которые указывали, что у нас отключат электичество и телефон в течение ближайших нескольких недель, если кто-то не заплатит.

После одной длинной ночи, проведенной лицом к такой мрачной действительности, я провела следующие две ночи шатаясь по пляжу с плеером, позволяя Эдварду Каллену рассказывать мне все как есть.

Жизнь отстой.

Он это знал.

Друзья ушли.

Он пел об одиночестве.

У меня в душе кавардак, у него тоже, за исключением того, что Эдвард сделал это кавардак сексуальным, когда мне было совсем не до секса. Я подумала, может быть, просто, может быть, понравилась бы я Эдварду Каллену, если бы он меня знал. Мне казалось, я его так хорошо понимала, на интуитивном уровне; может быть он тоже меня бы понял. Может быть я не покажусь ему отталкивающей. Может быть он позволит мне...

Нет, я была идиоткой. Эдвард Каллен практически в два раза старше меня, и он был рок-звездой, которая жила в Нью-Йорке.

Однако, я представила, что если бы мы разговаривали, он нашел бы меня стоящим человеком. Вот о чем я мечтала, когда волочила ноги в одиночестве в толпе по узкому, переполненному коридору между первым и вторым уроком. Я чуть из кожи не выпрыгнула, когда почувствовала, как кто-то трогает меня за плечо.

Мы были упакованы, как сардины в банке, поэтому двигаться можно было только вперед и обернуться тоже было проблемно. Мне почти удалось развернуть тело и двигаться против человеческого потока, чтобы посмотреть, кто это был, когда ребята справа от меня насильно оттеснили меня с дороги и прижали к шкафчикам.

- Привет, Белла, - сказал Джейк и попытался улыбнуться, когда швырнул трех ботаников по коридору. Я покачала головой и пошла дальше.

- Я думаю, может быть Сет все еще любит тебя, - сказал Джейк, как будто начал старый разговор. Мне удалось приподнять одну бровь. Это был мой новый трюк. Может быть, а может и нет, я позаимствовала его у Кирка Камерона. Я никогда в этом не признаюсь.

- Как друга, - добавил Джейк. - Я думаю, Сет до сих пор любит тебя, как друга.

- Это ерунда, и ты это знаешь, - буркнула я себе под нос. Я попылалась ускорить шаг, чтобы оторваться от него, но у меня не было достаточно силы или склонности к агрессии, которые были у Джейка, поэтому я никуда не пошла.

- Это не ерунда, Белла. Клянусь. Он действительно любит тебя и скучает.

Я фыркнула. - Да, он правда по мне очень скучает, что уже пошел гулять с какой-то девушкой по имени Клер из Вейд Ривер.

Анджела Вебер позаботилась о том, чтобы я была хорошо проинформирована на этот счет.

- Клер не имеет ничего общего с тобой, - спорил Джейк.

Я горько рассмеялась. - Убирайся отсюда, Джейк.

Джейк сделал вид, что оглядывается на людей, толкающих нас. Я просто покачала головой. Он уже продемонстрировал, как легко он может проталкиваться сквозь толпу, если захочет.

- Слушай, Белла, мне жаль, что тебе больно, - сказал Джейк мягким голосом, и легко провел пальцами по моей руке. Я сбросила его руку, но его доброта была неожиданной... и незванные слезы наполнили мои глаза.

- Ты ничего не сделал, - сказала я тихим, дрожащим голосом. Потерять голову в коридоре школы опасно. Я почти могла слышать, как Анджела фальшиво-заинтересованным шепотом распространяет информацию и ухмыляется, когда убедится, что про Какую-То-Там Клер ходит много слухов. Мне необходимо было найти туалет. Быстро.

- Ты злишься на него? - продолжил Джейк. - Он злится, что ты злишься на него.

- Это смешно, Джейк, - шипела я, отчаянно вытирая слезы. Я не буду плакать. Я не стану плакать. Я не могла поверить, что Сет и Джейк заставили меня плакать в школе.

- Он порвал со мной! - взорвалась я. - Я не нравлюсь ему, он не хочет меня, так почему же для него важно, что думаю я? Раз уж его новая подружка не злится на него, раз уж она может сделать его счастливым, тогда я думаю, пусть катится ко всем чертям!

Люди смотрели на нас. Слезы текли по моему лицу. Джейк схватил меня за плечо и потащил за угол, расталкивая людей своим скейтбордом.

- Оставь меня в покое, Джейк! - протестовала я, пытаясь вырваться из его хватки. Он не слушал, только сжал плечо сильнее и толкнул нас сквозь двойные двери внутрь. Я сквозь слезы увидела компьютеры: большие, неуклюжие, кремового цвета штуки, которые громко жужжали, с нечеткими черно-белыми экранами. В комнате было слишком жарко, она была размером чуть больше шкафа со спутанными, тянущимися проводами у одной стены. Трое парней-программистов в расстегнутых рубашках оторвались от экранов и открыли рты от изумления.

- Джейкоб! - икнул один из них.

- Вон, - скомандовал он, махнув скейтбордом, как скипетром. Они без слов и не оглядываясь оторвались от своих мерцающих мониторов и вышли.

- Компьютерный класс, - объяснил Джейкоб, наконец отпустив меня.

Я потерла плечо. Я отвернулась к кирпичной стене и вытерла слезы. - У нас есть компьютерный класс?

- Теперь есть.

- Ха.

Я услышала, как складной стул протащили по линолеуму. - Сет это сделал, - снова не в тему сказал Джейк.

- Сделал что? - спросила я. Я обернулась и увидела, что Джейк развалился на стуле, используя скейт как подставку для ног. Другой стул он поставил перед собой и кивнул на пустующее место. Звонок на урок прозвучал в холле. Видимо я пропущу второй урок и буду тусоваться в компьютерном шкафу с Джейкобом Блеком. Я сделала глубокий вдох и села, пораженная абсурдностью моей ситуации.

Конечно, тогда я не знала, насколько абсурдными и невероятными будут вещи в моей жизни.

- Сет сделал что? - повторила я, не уверенная, что хочу это знать, но совершенно точно знала, Джейкоб не имел ввиду, что Сет «сделал» компьютерный класс.

- Девушки. Много девушек.

Ну, Сет, конечно, «не сделал» меня. Джейк был слабым утешением.

- Мы все еще можем быть друзьями, - попытался Джейк, толкнул скейт в моем направлении. Я ногами поймала его и посмотрела на Джейка. Его черты лица были жесткими, ничего не выражающими.

- А разве мы друзья? - спросила я. - Я бы так не сказала.

Он пожал плечами. - А разве нет?

Я поняла, что была слишком жестока с Джейкобом. В конце концов, не он порвал со мной, а его лучший друг.

- Только из-за того, что вы ребята расстались.., - голос Джейка дрогнул, как будто он не мог понять, что хотел сказать. - Я не знаю. Он беспокоится. Это странно. Я имею ввиду... ты знаешь Сета. Он вообще мало беспокоится.

- Я не знаю, что ты пытаешься тут сделать, Джейк, но я не хочу видеть Сета. Особенно с другой девушкой, - протестовала я.

- Да, я понимаю, - согласился Джейк, и я была поражена внезапной мягкой искренностью в его голосе. Я задавалась вопросом, есть ли какая-то девушка, которую Джейк не хотел бы видеть с другим парнем. Так вероятно и было. Я не могла вспомнить, чтобы он ходил гулять с кем-то за многие годы. И знаете, я наблюдала. Мне нравилось думать, что это было не так жутко, как кажется.

- Что ты делаешь в одиночестве? - спросил Джейк.

- Гуляю ночью по пляжу, слушаю музыку, - я толкнула скейт обратно в его направлении.

- Звучит здорово.

- Нет. Я там только одна, - сказала я, одернув подол клетчатой юбки.

Большие, почти черные глаза Джейка встретились с моими, и он напомнил мне щенка, пусть щенка питбуля, который может повернуться и атаковать в любой момент. - Не могла бы ты, не знаю... позволить мне прийти, - застенчиво предложил он.

- Что? Почему? На пляж? - лопотала я, меня застали врасплох.

- Если Сет хочет тусоваться с Клер, ну, мы ему позволим тусоваться с Клер, - сказал он, скрестив руки на груди.

- Зачем?

- Мне нравится слушать, как ты говоришь о них. - Я не переспрашивая знала, что он имел ввиду Мейсенов. - Ты говоришь такие вещи об их песнях, вещи, которые я всегда знал, но ты выразила их словами. Вот тогда я знал, что Сет сделал что-то правильное, когда ты говорила о Руке, качающей колыбель.

Мне удалось немного улыбнуться. Может быть у Эдварда Каллена никогда и не будет шанса понять меня, но Джейк все равно слушал.

- Ты идешь сегодня вечером? - спросил Джейк.

- Мне некуда больше идти, - сказала я, пожав плечами, но внутри я была рада. Счастлива, почти.

- Мне тоже, - ответил Джейк. - Может быть в восемь?

-

Итак, я и Джейк начали тусоваться. Мы гуляли по бульвару вечером, плотно натянув на голову капюшоны черных толстовок, вооруженные кассетами и плеерами. Джейк приносил ужасный ликер, как малиновый шнапс и Wild Irish Rose, и мы пили большими глотками и запивали Кока-Колой или виноградным соком. Мы лежали на песке, позволяя соленым порывам ветра с океана обдувать нас, а когда играла особенно любимая часть песни, мы лежали рядышком, бок о бок, чтобы каждый из нас мог слушать ее из одних наушников.

- Что ты думаешь? - он спрашивал, я рассказывала, а он внимательно слушал.

Иногда я даже заставляла его улыбаться.

Джейк был совсем другим, чем раньше я о нем думала. Я имею ввиду, да, он был совершенно сердитый… на что-то, чего я до сих пор не понимала, но он тоже был полностью сосредоточен. Он больше всего на свете хотел стать летчиком-истребителем. Особенно он хотел летать на F-14. У него дома на стене в спальне плакаты с самолетами конкурировали с концертными плакатами.

На самом деле Джейк был парнем за гранью существования компьютерной лаборатории. Он сказал что-то школьному методисту, который разговаривал с родительским комитетом, который нашел спонсоров, чтобы финансировать его. Он понимал, что летчикам-истребителям нужно знать компьютеры и электронику. Один из компьютеров даже имел симулятор полета.

Он записался на военную службу как только ему исполнилось восемнадцать. Это было не так уж и необычно, я полагаю. F-14 собирали на Лонг-Айленде, почти на соседней улице от моего дома. Все отцы работали на том заводе, даже мой. Чарли Свон сыграл свою роль в холодной войне, сидя в безопасности автомобиля и напивался, когда был уверен, что русские шпионы не крадутся по периметру огороженной террирории. Я только немного шучу — но не на счет выпивки. Это истинная правда.

Однако, я отвлекаюсь от темы немного; я говорила о Джейке. Эта его военная мечта точно не та вещь, которую я ожидала от скейтбордиста с ирокезом и проколотым носом, который уделяет особое внимание моей деконструкции текстов Мейсенов. Конечно, он носил военные ботинки и обрезанные камуфляжные шорты, но я также была уверена, что он подводил глаза карандашом по крайней мере четыре раза в неделю.

Джейк на самом деле рассмеялся, когда я сказала ему об этом однажды на нашей вечерней прогулке по пляжу.

- Что это за стрижка, только наполовину, - сказал он, проводя рукой по оставшимся на голове волосам.

Я подавила желание громко пропеть Livin' on a Prayer. Скейтбордистам не положено признавать Бон Джови.

Whoa, we're halfway there (Ооо, мы на середине пути — пп)

Whoa, livin' on a prayer (Ооо, живем молитвами — пп)

- Война все таки? - спросила я, тихо напевая навязчивый текс песни.

Take my hand and we'll make it, I swear… (Возьми меня за руку и мы сделаем это — клянусь... - пп)

- Ты Топ Ган видела? - спросил Джейк. - Такая война дерьмо. Получается военная веселуха.

Я пожала плечами, и мы пошли вдвоем молча, автомобили проносились мимо.

Johnny used to work on the docks,

Union's been on strike, he's down on his luck...

It's tough (Вообще-то в песне поется Томми, но здесь у автора указано Джонни, непонято почему. Джонни работал в доках, штаты бастовали... это тяжело — пп)

- Так, ну... как там Сет и Клер? - спросила я, найдя мужество в словах Бон Джови. Я знала, Джейк все еще тусовался с Сетом после школы, когда я была у Ньюмана.

- Они расстались, - сказал он, пожимая плечами.

- Да?

- И теперь он с какой-то испанской девушкой, Кармен, из Байшора, - добавил Джейк.

- О, - я пнула ногой гравий, пока шла, и сунула руки в карманы.

Джейк снова пожал плечами. - Вам, ребята, стоит поговорить, знаешь?

- Он порвал со мной, Джейк.

- Он себя неловко чувствует из-за этого.

- Мне не нужна его жалость.

- Ты ему действительно нравишься, Белла. Достало, что мы не можем тусоваться вместе. Понимаешь?

Я понимала. Мне очень не хватало дней, которые мы проводили в гараже Сета.

- И концерт через шесть дней, - добавил Джейк.

Я об этом много думала. Мне ничего не оставалось, как только пропустить живой концерт Мейсенов, но мысль о том, чтобы сидеть рядом с Сетом, заставляла меня нервничать.

- Он сказал, что откажется от билета... если ты хочешь.

Я остановилась. - Что?

- Он сказал, что...

- Я слышала, что ты сказал. Я имею ввиду, правда? Он серьезно?

Джейкоб пожал плечами. - Да. Он вообще-то хотел, чтобы я тебе это сказал.

Сказать что Сет любит Мейсенов, это сильно преуменьшить. Он слушал их музыку еще со средней школы, и он с нетерпением ждал этого концерта в течение нескольких месяцев, еще до нашей встречи.

- Он правда это сделает? - спросила я совершенно не веря. - Он откажется от билета?

- Я совершенно уверен, - увильнул Джейк.

- Скажи ему, что нам нужно поговорить.

-

Следующим утром Сет ждал меня у моего шкафчика, сидел на полу, сложив руки на коленях и застенчиво опустив голову. Мои Док Мартенсы остановились там, где заканчивались его Вэны.

- Мне жаль, - сказал он, глядя на мои лодыжки.

- Тоже самое сказал Джейкоб.

- Я просто знаю, как сильно ты хочешь увидеть их. Ты не должна пропустить шоу, Белла.

- Не будь такой фифой, - отрезала я.

Голова Сета дернулась вверх и его глаза встретились с моими. Внезапно он рассердился.

- Что? - спросил он.

По моему мнению, он вообще не имел права злиться на меня.

- Я не понимаю тебя, Сет Клирвотер, абсолютно. Но твоя отчаянная потребность переспать со всем миром, кроме меня, не помешает нам всем втроем поехать на шоу.

- Белла, все не так…

- Я не хочу говорить об этом, - быстро сказала я.Я не хотела слушать объяснения Сета, насколько нежеланна была я. - Я поняла. Все равно. Мы можем поехать все вместе. Хорошо?

- Я никогда не хотел, чтобы ты ненавидела меня.

Я хорошо сыграла. - П-подумаешь!

- Я имею ввиду именно то, что сказал, Белла.

- Сомневаюсь, - усмехнулась я.

Сет ударил кулаком по шкафчику. Да, по моему шкафчику. - Прости, - пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги. Я уставилась на углубление в оранжевом металле.

- Увидимся в субботу, Сет, - сказала я, проталкиваясь мимо него.

Сет что-то бросил мне, когда я проходила мимо. Я посмотрела вниз и увидела тринадцать нарисованных ирисов, купающихся в море зелени на сложенном листе пергаментной бумаги. Внутри было три билета на концерт и сообщение.

-

Июль 1989 — Иногда трудно поверить в то, как я здесь оказалась, даже если помню это очень ясно.

- Ну и где эти судьбы сейчас? - спросил Эдвард, все еще держа меня за руку, кусая губу, пытаясь вернуть мой разум с небес на землю.

Вопрос удивил меня. В последнее время он не часто спрашивал обо мне, не как раньше, до поцелуя. Эти важные вопросы он имел обыкновение мне задавать, некоторые способны были разрушить плотину и позволить моим чувствам подростка свободно течь на страницу, они (вопросы) так давно иссякли. Мне пришло в голову, что я хотела их вернуть. Я хотела вопросов, рассуждений... и поцелуев.

- Джейк и Сет? - повторил он снова, делая почти не безразличный вид. Может быть ему действительно было небезразлично?

Я пожала плечами. - Джейкоб где-то на авианосце в Тихом океане, я думаю. А Сет... - Я покачала головой. На тот момент я не разговаривала с Сетом уже около года.

- Джейкоб вступил в военно-воздушные силы? Сбылась его мечта? - спросил Эдвард, действительно заинтересованно.

- Ну, одно из его желаний, - ответила я со вздохом.

- И как много желаний загадано? Может достаточно одного на данном этапе жизни?

- Может быть, - предположила я, хотя не была уверена на счет Джейка.

- Ты скучаешь по ним? - изучал меня Эдвард, сжал мою руку в своей. Я была совершенно уверена, что он просто понял, что мои лучшие друзья ушли из моей жизни с того момента, как я поселилась в его апартаментах. Зеленые глаза Эдварда всматривались в мои. Будь моя воля, я бы потерялась в их глубине, в мысли, что я ему небезразлична.

- Иногда я скучаю по ним. Но у меня есть Роуз.

- Ты не одна.

- И что это должно означать?

Эдвард просто покачал головой. - Ты была с ними в тот вечер. Со своими судьбами.

Конечно, я знала, какой вечер он имеет ввиду.

- Была.

- Ты была такой промокшей, - пробормотал он. Я запомнила это предложение, чтобы проиграть его в памяти позже... в постели.

- Так же как и ты, - выдохнула я.

- Да.

- Сначала я не поняла, что это был ты, - призналась я.

- А я тебя вообще не знал, - ответил он.

- Теперь знаешь... Эдвард.

- Да, думаю, знаю... Белла.

-

13 июня 1987 — величайший день в моей жизни. Я только хотела, чтобы Джейк и Сет вели себя нормально.

13 июня 1987 года был одним из тех душных, пасмурных дней, когда воздух был тяжелым, неподвижным и заряженным. Мы в течение нескольких дней ждали бурю, надеясь на перерыв в жаре.

Напряжение, которое воцарилось в просторном Бьюике Джейка, можно было резать ножом. Горчичного цвета чудовищу было около десяти лет, поэтому у него не было кондиционера или кассетного проигрывателя. Я помню, как мы застряли в пробке на автостраде Лонг-Айленда, нервничали, слушали Huey Lewis and the News - Jacob's Ladder, если быть точной. Эта песня ужасно злила Джейкоба, и она до сих пор заставляет меня нервничать, каждый раз, когда я ее слышу... я не так часто слушаю Huey Lewis and the News.

Сет ехал на заднем сиденьи, уступив пассажирское сиденье мне. Джейкоб следил за дорогой. Его свободно падающие волосы прилипли к потной щеке, и пальцы изо всех сил сжимали руль. Мои ноги утонули в мягком бархате сиденья, как приклеены. Пот стекал у меня по груди. Все молчали.

Я не знала что сказать ни тому, ни другому. Сет и Джейк очевидно злились друг на друга. Я была настолько смущена, насколько Сет обеспокоен. Никто никогда не рисовал мне открытку на день рождение, и я никогда не говорила Сету, что приближается мой день рождения, и я совершенно уверена, что не упоминала, что ирисы — мои любимые цветы.

Сделать для меня открытку было так мило и по-ухажерски, но я все равно знала, что он встречается с Кармен. Они говорят, что женщин сложно понять. Видимо, кем бы «они» ни были, они не встречались с Сетом Клирвотером.

К тому времени как мы подъехали к парковке, было совершенно ясно, что ни погода, ни настроение в машине не удержат меня. Сотни детей толпились вокруг стадиона: бегали, смеялись и скандировали имя Эдварда Каллена. Его лицо было повсюду, на футболке каждого. У каждого волнение плескалось через край; вы бы никогда не подумали, что его лирика была настолько угнетающей. Вы бы также никогда не подумали, что Мейсены воспевали неудачников. Можно подумать, что фиолетовые волосы, пирсинг в носу и военные ботинки были социальной нормой. Можно подумать, что все вокруг носят рваные джинсы, джинсовые куртки со значками Мейсенов... или черные кожаные куртки с текстами песен Мейсенов, нацарапанными белой корректирующей жидкостью. Можно подумать, что серебро было настоящим золотом. Можно подумать, что мужчины и женщины повсюду подводят глаза черной подводкой.

И вот, они здесь.

Вот, Сет и Джейк попали в струю, они как все.

Может быть и я тоже.

Я выпрыгнула из машины и не могла сдержать улыбки. Сет и Джейк тоже улыбались. Наконец, их настроение поднялось, хотя давление в воздухе еще ощущалось.

Я раздала билеты. Удивительно, но Сет задержал свою руку на моих пальцах немного дольше положенного. Я поймала Джейка на том, что он кинул смешной взгляд на него. Я не могла больше беспокоиться об этом. Я была здесь ради Мейсенов. Они могут бросать друг на друга столько забавных взглядов, сколько им захочется. Черт, я держала их обоих за руки, и это сделало их счастливее.

Должна ли я упомянуть, что у нас были прекрасные места?

У нас были прекрасные места.

Мы хоть секунду сидели? Да ни за что в жизни. Мы встали со своих мест, аплодировали и скандировали его имя, когда поднялся ветер и подул с залива и кружил вокруг открытого стадиона.

Мы смотрели на сцену на наличие признаков жизни. Музыка гремела из колонок — микс, который я могла петь и мне нравилось: Love and Rockets, INXS, The Violent Femmes. Огни моргнули на сцене. Толпа восприняла это как знак и зааплодировала. Затем мир вспыхнул зеленым и желтым, затем последовал раскат грома, который потряс концертный амфитеатр.

Люди вскрикнули и засмеялись. Откуда-то с залива прозвучала сирена.

Огни на сцене моргнули снова. Администратор пробежал по сцене, в последний раз проверяя инструмены и провода.

Второй раскат грома был оглушительным, секунды спустя небо разверзлось, потоки воды залили всех и вся.

На этот раз крики людей были такие же оглушительные, как и раскаты грома. Все побежали в укрытие, но в амфитеатре у залива не было особого укрытия.

Джейк, Сет и я оглядывались туда-сюда друг на друга.

- И это все? - спросила я.

Кто-то пригнулся и пробежал мимо меня, чуть не столкнув меня с сиденья. Джейк поймал меня в объятия.

- Я не думаю, что они продолжат играть в таких условиях, - прорычала я.

- Мы должны дождаться, - рационально предложил Сет.

Поэтому мы побежали к машине, сжимая корешки билетов в руках. Мы втроем сели на мокрые бархатные сиденья, отчаянно сканируя дрянные местные радиостанции в поисках прогноза погоды, смотрели сквозь запотевшие стекла в поисках признаков того, что Мейсены могут продолжить. Мы открыли окна и покричали ребятам в соседних машинах. Молнии сверкали над водой. Спустя сорок пять минут того, что называется Лонг-Айлендским цунами, некоторые люди начали расходиться.

- Черт! - прокричал Джейкоб, ударив по рулю.

- Господи, Джейк! Успокойся! - приказал Сет.

- Тебе легко говорить, ты их видел раньше.

Еще больше машин стали заводиться и уезжать.

- Я хочу сказать, что мы можем подождать еще, - предложила я. - Это не так плохо.

Сет и Джейк посмотрели на меня, как на сумасшедшую.

- Что? - спросила я. - Что, черт возьми, такое с вами двумя сегодня?

Джейкоб стиснул зубы. Сет откинулся на заднем сиденьи. Но прежде чем кто-то из них смог ответить, (я не уверена, что кто-то планировал это сделать), жидкие аплодисменты раздались внутри стадиона, и звук электрогитары прорывался сквозь стук дождя о капот машины.

Люди начали выскакивать из автомобилей и бежать ко входу. Сет, Джейк и я задержались только на секунду.

Я заметила его еще на пути из глубины стадиона. Я бы узнала его высокую, худощавую фигуру где угодно. Он прогуливался туда сюда по краю сцены, размахивая перед собой микрофоном. Остальные Мейсены находились под своего рода навесом, но не Эдвард Каллен. Его футболка с Мелвинсами насквозь промокла, прилипла к груди. Джинсы намокли от дождя и опасно висели на бедрах. Он топал по лужам, которые образовывались на сцене. Он позволял людям, которые прорывались к сцене хватать себя за щиколотки.

Я бежала по проходу так быстро, как только могла, игнорируя галлоны воды, которые небеса выливали мне на голову.

- Помни, где встретимся! - было последним, что я слышала от Сета. Мы выбрали осветительный столб у главного входа, если мы разделимся. У меня все это вылетело из головы, потому что:

Я.

Находилась.

Там.

Я была там с Эдвардом Калленом... и несколькими тысячами других, (но они ни в малейшей степени не имели значения). Эдвард и я были в одном здании, вместе, отчасти. Многие люди ушли, и толпа стала гораздо меньше. Стулья были в спешке сметены, чтобы сделать укрытие, и все собрались у сцены в небольшую, промокшую кучку людей.

Эдвард остановился и посмотрел на сморщившуюся аудиторию. Я думаю, мое сердце остановилось на секунду.

- Они сказали, что нам не нужно играть, - сказал он в микрофон.

Толпа засвистела.

- Они сказали, что дождь предположительно будет идти несколько часов.

Он поднял взгляд на темные облака и выгнул спину и позволил дождю брызгать ему в лицо и на грудь.

- Я сказал, а не пошли бы они! - прокричал он в небо.

- Пошли они! - аудитория прокричала в ответ хором. Я потерялась в криках.

- Они соорудили мне крышу, - Эдвард Каллен сказал в микрофон, повернулся вокруг и с сожалением покачал головой на членов своего коллектива, защищенных крышей. Он повернулся к аудитории и хлопнул своим военным ботинком по особенно большой луже, обрызгал ребят в первом ряду. - Я сказал, крыши для трусов! - прокричал он, порвал футболку так, что вырез горловины висел рваный и мокрый на мокрой груди.

Толпа взорвалась. Джаспер выстукивал ритм, и Мейсены разразились стеной звука.

Что я могу сказать о моем первом шоу Мейсенов? Эдвард был гораздо лучше вживую; он кричал и рычал и стонал свою проникновенную лирику. Он держал зрительный контакт с аудиторией. Он взмахнул руками, когда танцевал под дождем. Он кажется праздновал то, что все мы здесь собрались, все разгоряченные, мокрые и неряшливые, вместе.

Группа была резкой и громкой, и музыка казалось держала всех необоснованно вместе. Мое внимание распалось на миллион разных частей: диссонанс, темп, чертову стену дождя, но затем все части собрались вместе снова, чтобы создать что-то, что заставило меня кричать и вопить.

В воздухе пахло оставшимся электричеством после шторма, марихуаной и сигаретным дымом и потом. Вода стекала по моим волосам, по глазам, так что огни сцены выглядели как потекшие цветные мелки, мерцающие в сумерках.

Несмотря на все это, он не останавливался. Эдвард зацепил нас и держал. Он стоял вопреки всему, что заставляло нас злиться, он доказал, что это не имеет значение, что ты можешь найти удовольствие в боли, и в тот вечер, наслаждаться дождем.

И наконец, после последнего выхода на бис, Эдвард стянул свою промокшую футболку через голову и бросил ее в толпу. Люди, конечно, нурнули и боролись и порвали ее на кусочки. Но я все еще стояла как вкопанная, как олень, попавший в свет фар, пораженная электрическим током, который прошел через меня от вида мокрой, обнаженной груди Эдварда. Я никогда раньше такого не испытывала.

Эдвард помахал аудитории. Его медные волосы прилипли ко лбу, и вода заливала худое лицо. Волосы под мышками у него тоже были влажными. Таким было его прощание.

Это может показаться глупым, но было такое чувство, как будто мы двое разделили мгновение там. Ну, по крайней мере, мне хотелось так думать.

После того как группа ушла со сцены, и погасли огни, я ринулась на наше место встречи, улыбка расплылась на моем лице, моя мокрая футболка прилипла к телу на теплом ветру. Когда я увидела Джейка, прыгнула к нему в объятия.

- Разве это не... - начала спрашивать я.

- Потрясающе! - прервал Джейк, обвил меня руками и покружил. - Чертовски потрясающе!

- Я знаю, - пискнула я, освобождаясь из его рук. - А когда он...

- Смотри! У меня кусочек его футболки!

Джейк протянул рваный, квадратный, изношенный и мокрый кусочек черного хлопка. Я выхватила его у Джейка. - Боже мой, Джейк! Боже мой!

Я смотрела то на лицо счастливого друга, то на крошечный кусочек футболки, а затем нерешительно вернула его и не хотела отпускать. Неохотная улыбка появилась на мокром лице Джейка.

- К черту все, - пробормотал он себе по нос, и порвал этот кусочек на две части.

- Вот, Белла, - сказал он и протянул мне.

- Правда? - спросила я. - Правда?

- Правда, - ответил он. - Я хочу, чтобы он был у тебя. Это просто... я не знаю. Но быть там... с тобой...

- Я знаю, - сказала я, потирая хлопок, который прикасался к коже Эдварда Каллена, между пальцами.

- Я думаю, что люблю тебя, Белла.

Я замерла. Моя челюсть отвисла.

- Я думаю, что люблю тебя, - повторил он.

- Ты любишь ее?

Джейк и я подпрыгнули от знакомого голоса. Я обернулась и увидела, что Сет стоит за мной, мокрый и злой.

- Это не твое дело, - проворчал Джейк.

- Это не так, и ты это знаешь! - голос Сета был достаточно громким, чтобы проходящие мимо люди останавливались и смотрели.

Я смотрела на Сета и Джейка, пытаясь придумать что-то, что разрядит ситуацию. - Послушайте, парни, я думаю, нам надо просто...

- Это ты сказал, что я должен пойти с ней! - крикнул Джейкоб, делая шаг навстречу Сету.

- Подождите. Что? - спросила я.

- Я не говорил тебе, что ты должен сказать ей, что любишь ее! - крикнул в ответ Сет.

- Подождите, - снова попыталась я.

- А что если это так? - спросил Джейк. - Какое тебе дело?

- Ты? - засмеялся Сет. - Ты любишь Беллу? Да, правда. - Сет сказал это так, как будто сама идея была абсурдной.

Возмущение хлынуло из меня, быстро и ярко. Я мгновенно разозлилась на Сета за то, что он сплавил меня с рук своему другу, и за мысль о том, что Джейк не может полюбить меня. Я была возмущена тем, что Джейк просто тусовался со мной, потому что Сет сказал ему это сделать.

- Хватит! Я не могу больше этого выносить. Я ухожу, - заявила я, и потопала прочь от них обоих.

- Белла, стой! - скомандовал Джейк.

- Я, блин, так не думаю, - прокричала я.

- Белла! - кричал Сет.

Я развернулась. - Вы двое заслуживаете друг друга, вы знаете? Насмехались надо мной. Играли с моими эмоциями, как будто я принадлежу вам. Я вам не принадлежу! И вы не будете решать с кем мне встречаться. Я не ваша собственность! Я сяду на электричку, или возьму такси или пешком пойду, но ни за что в жизни я не поеду домой с вами обоими!

Я развернулась и побежала.

- Господи, Белла! - услышала я восклицание Сета. Звучало так, как будто он погнался за мной, но я не оборачивалась назад, чтобы проверить. Я явно слышала звук драки.

- Отстань от меня, - хмыкнул Джейк.

- Ты слышал, что она сказала? - проворчал в ответ Сет.

Это все, что я слышала. Вскоре шум толпы поглотил их голоса. Я нырнула в сторону от стоянки и оказалась на разбитой, неровной старой асфальтовой дорожке. Я решила, что должна побыть в стороне немного, так как была уверена, что Сет и Джейк будут искать меня. Сейчас я не могла смотреть на них, и точно не могла представить, что проведу следующий час с ними в машине. Поэтому я убивала время и гуляла от задней части стадиона до залива.

Было темно на этой старой полоске асфальта, и только гудящие огни стадиона бросали на мир оттенки серого. Жужжали цикады и солоноватая вода плескалась в камышах. Комары по очереди садились мне на руки. Ветер поутих и дождь превратился в туман. Облака неслись по вечернему небу.

Наконец, когда мне показалось, что голова стала ясной, полились слезы. Я не знала, что думать. Я совсем не понимала Сета; я ему нравилась, но он хотел, чтобы со мной пошел Джейк, а сам этого не сделал. И вдруг я почувствовала, что не могу доверять и Джейку тоже. Серьезно, если Сет скажет ему прыгнуть с Бруклинского моста...

Я бродила в одиночестве, пока не набрела на остатки старой пристани. Все что осталось, это несколько серых досок, возвышающихся над водой. Я осторожно ступала на доски, выбирая путь, нашла место куда сесть, закрыла глаза и слушала гул жуков вокруг меня. Я сделала глубокий вдох соленого воздуха. Я чувствовала, как под мокрой футболкой опускается и поднимается грудь, легла и позволила себе расслабиться.

Я вздохнула и позволила воспоминаниям вернуться к концерту. Я достала маленький кусочек хлопка из кармана, поднесла к носу и глубоко вдохнула. Я помню, что подумала, что пахло одеколоном Chaps и потом. Я сделала еще один глубокий вдох.

Где-то вдали хлопнула дверь.

Я напевала любимую песню: колыбельную Мейсенов. Я помню боль во взгляде Эдварда сегодня, когда он пел, стоял совершенно спокойно под дождем,умоляя зрителей о любви. Это помогло мне успокоить нервы. Это помогло успокоить сердце. Я не знала насколько важно это будет для меня.

Шаги эхом раздавались на асфальте, приближаясь в моем направлении.

Я продолжила напевать и вдыхала сквозь футболку, пропитанную запахом Эдварда.

Наконец шаги остановились. Кто бы это не был, он стоял прямо за мной. Я вздохнула, расстроенная тем, что одиночество закончилось.

- Что тебе надо? - спросила я, не открывая глаза.

- Надо? Я просто хотел сесть, - последовал веселый ответ. Мои глаза открылись. Он смотрел вниз на меня, подняв брови, зеленые глаза светились в ночи.

Эдвард Каллен.

-

Июль 1989, скамейка у пианино — иногда, когда мы разговаривали, было трудно дышать.

- О чем ты думал, когда сидел рядом со мной? - спросила я.

Эдвард подавил улыбку и отвернулся от меня. - Что ты слишком молода для меня, чтобы полюбоваться, как мой рот накрывает твои влажные соски.

Моя челюсть отвисла. - Что?

- На тебе была футболка с моим лицом, - объяснил он, отвернувшись к дальней стене.

- О.

- А о чем ты думала? - спросил Эдвард.

- Я думала, что упаду в обморок, - рассмеялась я.

- Но не упала. Наоборот, казалась слишком красноречивой и самоуверенной для ребенка из Лонг-Айленда.

- Никаких насмешек на счет Лонг-Айленда, - сказала я, толкая его коленом.

Эдвард пожал плечами. - Такая у него репутация, но ты бросила вызов. - Эдвард медленно моргнул и вновь посмотрел на меня. - Я был очарован.

- Островом? - давила я.

Эдвард прищурился. - Я был очарован. Этим все сказано.

- Я чуть не задохнулась, - призналась я.

- Я так не думаю. Но ты дрожала.

- Ты дал мне куртку Эммета.

- Ты пыталась вернуть ее.

- Ты позволил мне ее оставить. И отвез меня домой.

- Ну, Эммет отвез. Я просто составил компанию в поездке.

- Это как в песне, - сказала я с застенчивой улыбкой.

- В песне? - спросил он, наклоняя голову в сторону, так, как мне нравилось. Внезапно я почувствовала себя смущенной и маленькой.

- There is a Light, - объяснила я. - Driving in your car, I never, never want to go home…(Еду в твоей машине и я никогда не захочу вернуться домой...)

- There is a light that never goes out, (Этот свет никогда не погаснет) - сказал Эдвард, подхватывая слова песни и цитируя себя мне в ответ.

- Ты в это веришь? - спросила я.

- В некоторых случаях.

Я не была уверена, что ответить на это. Мои ноги нервно стучали по мрамору.

- Итак, - начал Эдвард. -У Джейкоба исполнилось его желание. Он летает на истребителях. И мое желание исполнилось... ты здесь со мной. А как на счет тебя? Какое твое желание, Белла?

- Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

И он это сделал.

-

Наши дни — Мое любимое место, моя постель

Спустя много лет я снова и снова возвращаюсь к этому поцелую.

Эдвард был таким искренним и милым, когда взял мое лицо в руки и прижался губами к моим, как будто исполняя наши совместные желания. Я видела, как его грудь вздымалась, когда губы раскрылись, и он прижался ко мне, толкая меня на жесткую скамейку. Он навис надо мной, я оказалась на спине, его тело двигалось над моим, руки запутались в моих волосах... его колено соскользнуло и он всем своим весом оказался на мне.

Скамейка опрокинулась на бок, и мы бесстыдно упали, стукнувшись о мрамор коленями и локтями. Я лежала на холодном полу, запутавшись в руках Эдварда, смеялась до тех пор, пока бока не заболели. Эдвард смеялся так, что я могла видеть морщинки и счастливые слезы в уголках глаз.

Я вцепилась в воспоминания об этом поцелуе, когда боролась с болью, разочарованием и предательством. Такие воспоминания заставляли меня удивляться, обманывала ли я себя, произошло ли все это на самом деле.

Произошло.

Эдвард сидел рядом со мной на волнорезе и смотрел на соленое болото. Двумя годами позже он целовал меня на скамейке у пианино.

Он поцеловал меня, затем мы упали. И я до сих пор уверена, что то, что я увидела в его глазах, когда он смеялся, возможно, эта была любовь.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

ФОРУМ ждет вас!