Жизнь Элис

~ Иезекиль ~

Чтобы дать возможность жене Леви с ним попрощаться, я вышел из комнаты. Медицина оказалась бессильна — его сердце окончательно сдало. В последние дни мой брат стал совсем плох, смерть была вопросом времени.
Я закрыл глаза, чтобы лучше слышать. Шумели аппараты, раздавались голоса людей, которые, снуя туда-сюда, пытались исцелить, продлить жизнь скорбных телом. В этой больнице невозможно было услышать глас Божий.
С тяжелым сердцем я сел на один из стульев и прошептал про себя прощальную молитву для нашего епископа. Для моего брата.
Да найдет он дорогу в Рай после многих лет неустанной службы.
Мне нужно было дать знать другим старейшинам, что новым епископом назначается Сэмюэль Йодер.
Я надеялся, что он готов принять на себя этот сан.
— Иезекиль?
Услышав свое имя, я открыл глаза — удивительно, что кто-то, кроме жены моего брата, знал, что я здесь. Оглянувшись, увидел епископа одного из близлежащих городов. Ко мне подошел епископ Ларсен из Содружества. Шляпа в руках, куртка помята — казалось, он был здесь довольно давно. Я встал и пожал ему руку.
— Йохан Ларсен, какая встреча. Не ожидал увидеть здесь кого-то из знакомых, — не выпуская его руки, сказал я. Он устало опустился на соседний стул.
— Как и я. Одна из моих прихожанок недавно скончалась, — мягко пояснил он, потирая глаза.
Я кивнул.
— Соболезную вашей утрате, — прошептал я.
— Ты пришел навестить кого-то? — вежливо поинтересовался он.
— Моего брата, Леви. Он умер час назад, — тихо ответил я.
— Мне так жаль, Иезекиль. Это большая потеря для вашего сообщества, — он утешительно положил руку мне на плечо. — Он был хорошим и заботливым епископом.
Я кивнул, и мы оба замолчали, мысленно вознеся молитвы за усопших.
— Столько потерь за один день, — пробормотал он, вновь потерев глаза.
— Кого ты потерял сегодня, Йохан? — спросил я, надеясь хоть немного развеять его печаль.
Он опустил голову и вздохнул.
— Честно говоря, она даже не была моей прихожанкой. Она сбежала, но ее родители были из моей паствы. Никто не мог помочь ей. Я узнал об этом только от Его преподобия, — ответил он, глядя в коридор, из которого вышел.
Я тихо ждал продолжения истории.
— Ты знаешь девушек из семьи Платт? — спросил он вдруг.
Я кивнул, не понимая, к чему упоминание об Эсми и Элизабет.
— Да, Эсми замужем за молодым Карлайлом Калленом, а Элизабет — за Эдвардом Мейсеном, — с любопытством посмотрев на собеседника, сказал я.
Йохан кивнул и, взглянув на свою шляпу, нахмурился.
— Много ли ты знаешь об истории этой семьи, Иезекиль?
Я покачал головой. Эсми и Элизабет приехали из Содружества, обручились, а затем вышли замуж и стали редко видеться с семьей. Я слышал, что в их семье родились только девочки, и предположил, что отец был рад избавиться от стольких дочерей. Больше об их истории ничего не знал. Кроме того, что Эсми оказалась бесплодной. Это было печально, и она выплескивала весь свой материнский инстинкт на других людей.
— Их младшая сестра, Мэри, была очень больна, — начал он. Я заметил, что он покачал головой и закрыл глаза.
— В семье Платт живут монстры, Иезекиль. К счастью, Эсми и Элизабет удалось сбежать, — продолжил он сиплым голосом продолжил: трудно было сказать, отчего он охрип — то ли от усталости, то ли от волнения.
— А их сестра? — тихо спросил я.
— Мэри тоже сбежала, но недалеко. Она покинула одного монстра ради другого — англичанина.
Я кивнул и затих, уже зная, чем закончится эта история.
Молодая девушка, убегая от злого отца, часто попадала в руки такого же человека, но не осознавала, пока не становится слишком поздно. Узнав о беременности пассии, мужчина выгонял ее — опороченную, нежеланную, и она вынужденно возвращалась домой.
Я подозревал, что с Эсми и Элизабет жестоко обращались в детстве, так что не удивился, когда Йохан поднял эту тему в разговоре о Мэри.
— Она появилась дома несколько месяцев назад, беременная, слабая. Отец не позволил ей ступить на порог и запугал ее мать, чтобы та не смела помогать, — продолжил он.
— И куда она пошла? — спросил я.
— Мэри ходила от семьи к семье, иногда находила пристанище. К тому времени, когда она постучала в мою дверь, она была очень сильно больна, и до родов оставалось немного. Мы и не подозревали, что у нее рак, пока она не оказалась в больнице. Было поздно что-либо делать. Она отказалась от лечения, боясь, что это может отразиться на ребенке.
Я вздохнул, представив тяжелое положение молодой девушки. Брошенная в одиночестве, запуганная, она должна была принести в жестокий мир еще одну жизнь.
Ей повезло встретить епископа.
— Она умерла сегодня? — спросил я и в ответ получил кивок. — А ее ребенок?
— Девочка, недоношенная, но сильная и энергичная, — сказал Йохан. — Она у медсестер.
— Платты заберут ее?
Как правило, мы принимали сирот.
Епископ открыл глаза, и я увидел в них грусть. Он медленно покачал головой.
— Они даже не признали ее существование. Не хотят воспитывать еще одну дочь, — ответил он.
Я помотал головой и неожиданно энергично поднялся.
— Ребенок нуждается в любящей семье, а не в такой, из которой сбегают. Думаю, что знаю, кто может взять его, если в больнице не будут против, — сказал я, чувствуя, что внезапная надежда прогоняет грусть.
С благодарной улыбкой на обветренном лице епископ встал следом за мной.
— Эсми и Карлайл Каллены как раз ищут ребенка на усыновление. Они уже приняли опеку над одним, — широко улыбнувшись, продолжил я, — к тому же Эсми ее родственница. Что может быть лучше для малышки?
Епископ кивнул и пожал мне руку в знак признательности.
— Можешь привести их завтра с собой? Пока я не найду для ребенка семью, он под моей ответственностью, — сказал он.
— Они точно придут завтра, — сказал я, абсолютно уверенный — Эсми сделает все для своей младшей сестры.
— Неисповедимы пути Господни, Иезекиль. Этот ребенок благословлен, — сказал он.
— Как ее имя? Мэри назвала ее как-нибудь перед своей смертью?
Он кивнул и достал из кармана небольшую книжку с изображением маленькой девочки в голубом платьице на обложке. Я был озадачен.
— Мэри обожала эту книгу и девочку, — улыбнувшись воспоминанию о ней, объяснил он.
Он поднял взгляд на меня и кивнул, будто найдя ответ на давно мучивший его вопрос.
— Ее дочь помогла ей сбежать в другой мир, — сказал он, — назовем ее Элис. Маленькая Элис в стране чудес.
Элис.
Скромное имя. Необычное.
Особенное.
Эсми станет любить ее.

~~oo~~

~ Эсми ~
Тихо открыв дверь в дом, Карлайл позволил мне вместе со свертком пройти первой. Наконец-то дома — после стольких дней споров, обсуждений, бумажной волокиты.
Дома было темно, так что я решила подождать, пока муж войдет и зажжет свет, чтобы я могла безопасно подняться по лестнице и дойти до колыбельки рядом с нашей кроватью. Маленькая Элис тихо агукнула, жалуясь на то, что ее вынули из тепла, но я быстро укутала ее в одеяло и опустила в кроватку.
Она была такой маленькой, что помещалась на ладони Карлайла, но также, несмотря на то, что родилась рано — на удивление сильной и активной. Я сдерживала слезы, вспоминая о потери сестры: дорогая Мэри умерла столь юной. Знай, что она в такой опасности, я пустила бы к нам, сделала бы все, чтобы спасти от зверств отца.
Воспоминания атаковали меня. Тьма, муки. Вещи, которые, чтобы навсегда забыть, я пыталась запрятать, как можно глубже. Боль, страх, невозможность сопротивляться. Попытки сбежать в надежде на лучшую участь. Мы все пытались.
Повезло только мне и Элизабет.
Я должна была вернуться за Мэри.
Я знала, что с ней сделает отец, когда я уйду.
Это моя вина.
— Эсми.
Я закрыла глаза, чувствуя, как любящие руки мужа обвили мою талию, смывая всю боль, что я пыталась забыть. Я вычеркнула отца из жизни. Пора двигаться дальше, как Элизабет. Теперь у нас была маленькая малышка Мэри.
Я сделаю ее счастливой.
Маленькая Мэри Элис.
Я настояла на том, чтобы имя моей сестры было добавлено к имени девочки.
Мы ее не забудем.
Нужно забыть обо всем. Но не о Мэри Платт.
— Она теперь наша семья. Мэри видит это. Она была бы благодарна, — тихо прошептал Карлайл.
Я кивнула, чувствуя, как он вытирает мои слезы.
Он был прав. Мы дадим маленькой Элис жизнь, которую заслуживала ее мать. Я наклонилась и поправила у нашей новой дочери одеяльце. Она слегка сморщилась, нахмурилась и спихнула его ножками так, что ее руки освободились.
Какая сила воли.
Элис станет той еще проблемой.
Улыбаясь, я отошла, чтобы переодеться. Мы были в больнице практически неделю. После ночевок там и попыток ускорить процесс, я чувствовала себя истощенной и грязной. Если бы не старейшина Иезекиль и мой старый епископа из Содружества, все затянулось бы на еще более длительное время.
— Давай спать, милая. Ее скоро нужно будет кормить, а тебе необходим отдых.
Опустившись на постель рядом с мужем, я не сводила глаз с маленького сопящего ангелочка, пока мои глаза не налились тяжестью, и усталость не одержала верх. Час спустя, будто по часам, наша малышка проснулась голодной. Взяв ее на руки, я спустилась по лестнице, приготовила бутылочку и покормила Элис, стараясь делать все как можно тише — чтобы не разбудить мужа. Ему тоже требовался отдых, прежде чем надолго уйти. Мы оба знаем, оно того стоило, пусть даже будет сложно наверстать упущенное время.
Я кормила Элис уже второй раз, когда Карлайл наконец спустился в кухню. Он поцеловал меня в висок и стал варить кофе. Он знал, что мои руки будут заняты несколько дней, так что сделал две порции хлопьев. Я улыбнулась, передав малышку в его руки. Он держал ее во время завтрака, глядя на нее с такой любовью, с какой я надеялась, что он будет смотреть на нашего ребенка.
Мы любили Элис также, как и нашу Розали.
— Ты сегодня пойдешь к Элизабет после заката? — тихо спросил он, наблюдая за тем, как я ем.
— Я уверена, что Розали уже заправляет там всем. Будет лучше забрать ее, чтобы она помогала нам здесь, — ответила ему я.
Карлайл тихо усмехнулся и вытер слюни у рта нашей довольной малышки.
— Наша милая Розали очень требовательная. Нужно что-то с этим делать, — прошептал он.
— Легче поменять времена года, чем ее характер, милый. Я думаю, что теперь, когда она стала старшей сестрой, все изменится, — я ответила, вспоминая наше с Элизабет детство.
У нас все же были хорошие воспоминания.
Я защищала Элизабет. И всегда приказывала ей.
У старших сестер было меньше приятных обязанностей.
— Розали полюбит свою маленькую сестру, — прошептал Карлайл, целуя нашу малышку, которая тут же принялась плакать.
Когда же он научится брить свою бороду?
Я с улыбкой забрала ее и прижала к сердцу, готовясь посетить сестру.
Я была безумно счастлива.
Семья очень важна для нас сейчас.
Еще больше теперь, когда у нас прибавление.

~~oo~~

~ Элизабет Мейсен ~
— Успокойтесь! Дэвид, пожалуйста, убери мелки подальше от Эдварда! Он уже раскрасил губы голубым.
Я, вздохнув, заканчивала готовить. Хорошо, что утром появится Эсми.
Карлайл пришел первым с просьбой помочь ему в поле, подготовил нас к прибавлению.
Маленькая Мэри Элис.
Не могла дождаться с ней встречи.
Я плакала, узнав о смерти сестры Мэри. Ей было шестнадцать. Беременную от неизвестного англичанина, наш отец выгнал ее.
И у нее был рак. Карлайл не знал ничего, только, что перед смертью она родила девочку.
Здорова ли она?
Если Эсми узнает, что дочь больна, это убьет ее.
Я выглянула в окно — сестра легкой походкой, с улыбкой на лице как раз подходила к дому. Усмехнулась, что она, как всегда, была осторожной. После того, как родились близнецы, я училась ходить вместе с обоими, привязав их к спине.
Бросившись к передней двери, я открыла ее в тот момент, когда Эсми поднялась по ступенькам. Ее улыбка стала еще шире даже до того, как я поцеловала ее в щеку.
— Дай посмотреть на племянницу, — прошептала я, отстранилась и опустила взгляд вниз, на темную головку малышки. Она смотрела на меня своими черными глазками.
Она была такой маленькой, но уже с интересом рассматривала все вокруг. Ротик малышки открылся, и она заплакала, а затем пихнула ножкой прямо мне в лицо. Эсми передала мне свою новую дочку, маленький комочек толкался и пинался. Мы зашли внутрь, где уже играли другие дети. Их голоса затихли, и они посмотрели на нас.
— Розали, подойди посмотреть на свою сестричку, — Эсми мягко позвала дочь и обняла ее.
Розали поджала губки и запрыгнула на колени к матери, уставилась на малышку в моих руках и задумалась. Перед тем, как оглянуться на мать, сморщила носик в недоумении.
— Она совсем не такая, как я, мама, — сказала она типичным для себя повелительным тоном, — темненькая, пухленькая и маленькая.
Эсми улыбнулась и кивнула.
— Мэри Элис очень маленькая, потому что родилась раньше времени. Но она не всегда будет пухленькой, милая.
— Меня зовут Мэри! — воскликнула моя дочь и подбежала, чтобы посмотреть на новую малышку.
— Мама, у тебя не может быть другой Мэри! — вскрикнула Руфь, оказавшись рядом со своей двойняшкой.
— Это дочь вашей тети Эсми, МэриРуфь, — сказала я обеим. Их имена всегда смешивались в единое целое, потому что мне приходилось говорить с ними одновременно.
— Но две Мэри сбивают меня с толку, — надула губки Мэри.
— Мы будем называть ее Элис, — мягко ответила Эсми, с нежностью забрав из моих рук малышку; к нам подошел Эдвард, и мне пришлось отвлечься — он успел раскраситься еще и красным мелком.
— Эдвард-младший, это не едят. Дэвид, ты должен был приглядывать за ним, — пожурила я старшего сына. Он поднял на меня свои зеленые глаза и покачал головой.
— Эдвард рисует, мама. Посмотри, он нарисовал тебе картинку, — сказал он и протянул мне творение. Эдвард прыгал вокруг и хихикал, пока я с обожанием смотрела на него.
— Это ты? — широко улыбнулась я.
Эдвард кивнул и указал на синюю коробку, которая занимала большую часть картинки.
— До! До! До! До! — продолжая прыгать вокруг меня, кричал он.
— Дом? Ты нарисовал наш дом? Он такой большой! Достаточно большой для всех нас? — спросила я и потихоньку стала выводить его из комнаты, чтобы умыть.
— До! — хихикнул он, показав на потолок.
— Да, это наш дом, — сказала я так тихо, как только могла.
Я была на полпути в ванную, прежде чем услышала плач в спальне.
Раздраженно вздохнув, я положила картинку на кухонный стол, взяла Эдварда на руки и поднялась наверх, чтобы забрать Рахиль. Здорово, что у Рахиль теперь будет подруга. И было бы здорово, если бы Эсми смогла приглядывать за ней. Иметь сестру рядом — дар Божий.
После стольких попыток зачать ребенка, кажется, что сейчас все хорошо. Нас в доме пятеро. Добавьте еще Розали и Элис, и мы с Эсми будем заняты детьми ближайшие пару лет. Я улыбнулась, взяв свою заснувшую малышку. Умыв ее и Эдварда, я вновь спустилась в кухню к Эсми и ее маленькой девочке. Та выглядела очень счастливой в качелях Рахиль.
— Теперь мы будем очень заняты, не так ли? — спросила Эсми, забирая бутылочку у Элис.
— Не могу дождаться момента, когда Рахиль и Элис смогут играть вместе, — ответила я, повернувшись к сестре и увидев улыбку на ее лице.
— Мы дадим этим девочкам такую жизнь, которой не было у нас, Элизабет, — прошептала она, поднимая взгляд.
Я подошла к ней и крепко обняла, понимая, что она жила в этом кошмаре дольше меня. Со мной отец вел себя спокойнее: боялся, что Эсми, когда сбежала, рассказала бы об этом Старейшинам. Эсми переживала сильнее, когда мы думали о нашей жизни в Уэст-Грув.
— Мэри станет гордиться нами, — прошептала я, — наша племянница будет жить в любви и прощении.
Эсми кивнула и прижала к себе малышку сильнее. Дыхание Элис выровнялось, и к тому времени, когда в комнату с высоко поднятой головой зашла Розали, она уснула
— Мама, — пропищала она, — Элис спит в вашей комнате?
— Да, пока она будет спать в нашей комнате, — улыбаясь, ответила Эсми.
Розали кивнула и посерьезнела.
— Но не в моей комнате? Руфь сказала, что мне придется делить с Элис комнату, как она делит с Мэри. Но мне нравится моя комната!
— У Элис будет своя комната, когда она вырастет, — ответила Эсми, посмотрев на свою старшую дочь и подняв бровь.
— Хорошо. Элис пахнет, как Рахиль иногда. И мне это не нравится, — пожаловалась Розали и вышла.
Мы с Эсми покачали головами и вздохнули.
У Розали на все имелось собственное мнение.
Я надеялась, что малышка Мэри Элис станет счастливым ребенком.

~~oo~~

~ Эдвард Мейсен-младший, семь лет ~
Элис была жадной, очень жадной девочкой.
Мама снова поставила меня в угол.
И моя сестра смеялась надо мной.
Она любит Элис больше, чем меня.
Я хотел бы, чтобы Рахиль снова стала моей подругой, а не Элис.
А еще, чтобы Элис извинилась.
Папа сказал, что мы должны простить ее.
Почему? Она же не извинилась.
Она была вредной маленькой девчонкой, постоянно приносящей неприятности.
Я не хотел бы жениться на ней. Даже если Рахиль хотела этого.
Элис сказала, что я урод, и мои волосы странные.
Я закашлялся и протер глаза.
Она заставила меня плакать. Злая девочка.
И Рахиль смеялась надо мной.
— Эдвард? Ты готов извиниться?
Я покачал головой и снова открыл книгу, продолжив писать. Я достаточно хорошо знал алфавит.
— Эдвард, нельзя быть таким агрессивным к девочкам. Не важно, что они сделали, но настоящий мужчина должен извиняться первым.
— А я думал, что девочки, — ответил я.
Мама рассмеялась, обняла меня и взглянула на меня сверху вниз.
— Девочки всегда идут перед мальчиками. И девочками нужно многое знать, — прошептала она. — Но мальчики великие, они должны справляться со своей гордостью и извиняться первыми.
Я ничего не понял, но мама выглядела уставшей. Мне хотелось сделать ее счастливой.
Я сделал так, как она просила.
Я пошел и извинился перед Элис.
В ответ она показала язык и кинула в меня коровьей лепешкой, а затем смеясь убежала.
Элис Каллен никогда не была мила ко мне.
Я никогда не женюсь на ней или Розали Каллен. Сестры Каллен были вонючими злыми девчонками.
Обе.

~~oo~~

~ Элис, восемь лет ~
— Эдвард! Отпусти ее! Моя очередь играть с Рахиль! — кричала я.
Эдвард Мейсен был таким эгоистом.
Была моя очередь.
— Мы еще не все сделали по дому, Элис, — сказал он и нахмурился. Пытался казаться властным.
— Ты никогда не женишься на Каллен, раз ты такой жадина! — ответила я и показала язык.
Он скривился и издал противный звук.
— С чего бы мне хотеть жениться на Каллен? Ты и Розали пахнете странно, — сказал он и положил сестренку в колыбель.
— Не правда!
— Правда.
— Нет!
— Да! Ты пахнешь, как букет цветов, а твоя сестра, как тушеное мясо, — крикнул он и закрыл передо мной дверь.
— Я все Розали расскажу! Ты такой жадный, Эдвард Мейсен! Неудивительно, что Бог наградил тебя рыжими волосами. Он хотел выделить тебя, чтобы люди обходили стороной, — кричала я в закрытую дверь, а затем пнула ее.
Было больно.
Глупый мальчишка.
Я надеялась, что он наступит в навоз.
Тогда он тоже будет пахнуть.

~~oo~~

~ Элис, двенадцать лет~
— Мне снился сон с твоим участием, Эдвард, — сказала я, довольная его стоном и тем, как он закатил глаза.
За собой он вел новую, купленную на аукционе лошадь.
Они заплатили достаточно высокую цену за это жадное животное.
Большой черный монстр — он гарцевал и ржал, и больше был похож на пони, чем на коня. Эдвард и Дэвид пытались объездить его.
Но лошадь стала гонять Дэвида по всему полю, а Эдварда скинула на пятую точку так, что та болела еще три дня. Это был первый раз, когда я увидела, как Эдварду накладывали жгут. Я также заметила, что у парня был мешок яблок.
Эдвард любил действовать обманом.
— И о чем был сон, Элис? Я занят, а Рахиль не разрешают покидать дом. Мама не оценила всю ту грязь, что вы вдвоем натащили вчера, — фыркнул он.
Так властно.
— Мне снилось, что ты женился на Каллен, — просто ответила я, — а мы с тобой стали лучшими друзьями.
Он снова фыркнул и покачал головой.
— Это пока самый худший сон, Элис. Я не женюсь на тебе.
— А я и не говорила, что ты женишься на мне! — с отвращением ответила я.
Я соглашусь, что Эдвард все-таки вырос из своего уродливого тела. Но он был не для меня. И в эти дни он пах, как лошадь.
— И я так же абсолютно уверен, что не женюсь на Розали, — он фыркнул и отвел свою лошадь в денник.
— Этого я не говорила.
Он сделал глубокий вдох и повернулся, на его лице читалось раздражение.
— Если только ты не заперла еще одну сестру в подвале, думаю, что это самая печальная ошибка твоего сна, Элис. Теперь, прости меня, папа просил меня помочь Магнусу в поле. Мы заготавливаем сено, — сказал он и забрался на лошадь.
Черная лошадь выдохнула и загарцевала перед тем, как осознать, что произошло. Ее голова опустилась, черные глаза уставились на меня, и он, фыркнув, начал медленно обходить меня.
Однако отражение в его глазах заставило меня остановиться, я была в смятении.
Его глаз отразил что-то полыхающее. Как пламя свечи.
Я вышла из раздумий и оказалась перед воротами.
Сделав глубокий вдох, закрыла глаза.
Я должна укрыться в тени, пока не потеряла сознание от жары.
И сейчас я видела то отражение в глазах лошади.
Должно быть, схожу с ума.

~~oo~~

~ Джаспер, семнадцать лет ~
Я должен поздороваться сегодня.
Я должен заставить ее поговорить со мной.
Я должен заставить ее улыбнуться.
Прошло много времени с тех пор, как она достигла нужного возраста. Еще восемь месяцев.
Но я хочу, чтобы она знала, прежде чем к ней начнут липнуть другие парни.
В моей жизни не было ничего более захватывающего, чем Элис.
Я должен поздороваться.
Я улыбнусь и надеюсь, что она улыбнется в ответ.

~~oo~~