В третьем классе я получила почетную грамоту, и моя мама подарила мне щенка. Я была так взволнована, что целый день визжала и скакала по всему дому, прямо как слетевшая с катушек копия Элис, чем до усрачки напугала бедного маленького щенка. В тот же вечер я получила еще и торт с мороженым и отправилась спать в полнейшем восторге, обнимая своего нового щенка и обожая всю свою жизнь. Мне казалось, что это лучшая ночь в моей жизни. До прошлой ночи.

Потому что, когда Эдвард Каллен сказал мне, что я красивая, он, в сущности, сместил ту ночь со щенком на строчку ниже. И как будто ему было мало просто сказать эти слова, чтобы я и без того могла уже считать свой год удачным, он захотел попробовать. Он не сказал прямо, что именно он хочет попробовать, но я поняла. Он захотел попробовать быть со мной таким, какой я всегда хотела быть с ним. А потом он поцеловал меня. Не потому, что он пожалел меня, не потому, что я заставила его, а просто потому, что он хотел.

Он боялся. Еще бы. И я хотела просто сказать ему, что нет и не будет ничего, что заставило бы меня отвернуться от него. Но если быть честной, я тоже немного боялась. Потому что мое возбуждение испугало того бедного щенка, и он пробыл у меня так недолго, что я даже не успела дать ему имя. Поэтому когда я начала напевать Эдварду перед сном, я пообещала себе, что не отпугну его. Как бы ни хотела я назвать его своим парнем, или дать тому, что между нами происходило, еще какое-то подходящее название, и похихикать с Элис над нашими поцелуями, я знала, что должна быть терпеливой. Я буду делать все в точности так, как он попросил, и позволю всему идти своим чередом.

Мы снова проснулись из-за будильника, и снаружи одеяла было очень холодно. Я почувствовала спокойное дыхание Эдварда на своих волосах. Я улыбнулась ему в грудь и сжала его, как всегда говоря этим: я не хочу, чтобы ты отстранялся. Если бы я не знала так хорошо свои сны, я бы подумала, что вся эта ночь была просто одним большим сном. И до того, как издать свой обычный утренний стон, Эдвард глубже зарылся носом в мои волосы и нежно поцеловал меня в макушку. Только после этого он простонал и откатился. Но я справилась с этим. Потому что я была терпелива, и позволяла всему идти своим чередом.

Я медленно и нехотя вылезла из-под одеяла навстречу холоду темной комнаты, и поплелась к дивану. Эдвард провозился с будильником гораздо дольше обычного, прежде чем ему удалось заткнуть его. Я направилась в ванную, пока Эдвард водил рукой по волосам, пытаясь проснуться. Мои волосы выглядели ужасно. Было такое ощущение, что они торчали всеми завитками вверх. Полностью спутанные и все еще теплые от дыхания Эдварда.

Чтобы уже, наконец, начать этот день, я быстро оделась. Я натянула свою толстовку и почистила зубы, улыбаясь своей синей зубной щетке, когда ставила ее на место, рядом со щеткой Эдварда. Когда я вышла, Эдвард продолжал поглаживать свои волосы и все еще наполовину дремал. Было холодно, поэтому я накинула капюшон, стараясь все делать как обычно. Я взяла с дивана свою сумку и поплелась к прикроватной тумбочке, до конца не веря во все произошедшее. Вытащив печенье из сумки, я положила его рядом с будильником. Украдкой я взглянула на все еще валяющегося в постели под теплым одеялом Эдварда. Он лежал на спине, по-прежнему поглаживая свои растрепанные бронзовые волосы, но его глаза были открыты и он смотрел прямо на меня.

Совершенно неожиданно я запаниковала, что он опять может пойти на попятную. Что в ярком свете дня он поймет, что я вовсе не красивая. Но прежде чем я позволила панике полностью завладеть мной, он оторвал руку от волос и поманил меня.

Я недоверчиво приблизилась к кровати, пытаясь понять, насколько близко он хотел, чтобы я подошла. Но он не опустил руку, поэтому я присела рядом с ним на согнутую в колене ногу и уперлась ладонями в постель. Он наконец-то приподнялся и сел на кровати, не отводя глаз от моего нервного взгляда, протянул руку и стянул вниз капюшон, высвобождая мои спутанные волосы. Как только капюшон был спущен, он медленно дотронулся рукой до моей щеки, как и до этого ласково поглаживая ее пальцем. Он пристально посмотрел мне в глаза и стал наклоняться к моему лицу. Я подумала, что он опять хочет меня поцеловать, и у меня перехватило дыхание, когда я заглянула в глубину его зеленых глаз. Я закрыла дрожащие веки и непроизвольно приоткрыла губы. Но вместо этого он наклонился к другой моей щеке, слегка прикоснувшись к ней губами и носом, застыв на мгновение и обдавая мое лицо своим горячим дыханием. Не прекращая свои поглаживания, он нежно поцеловал меня в щеку и провел кончиком носа вдоль нее по линии подбородка, уткнувшись в мои спутанные волосы на уровне уха.

Прижавшись к моему уху через все эти кудри так, что я чувствовала на себе его приоткрытые губы, он прошептал: «Я ненавижу этот гребанный капюшон!», - сквозь волосы выдохнул он прямо в ухо и опять плюхнулся спиной на кровать, запуская руку в волосы. Я резко выдохнула, даже не заметив, что задержала дыхание, и слезла с кровати с пылающим лицом.

Я бросилась через французские двери на холодный утренний декабрьский воздух, позволяя остыть моим пылающим щекам, пока я спускалась вниз по решетке с глупой улыбкой на лице.

Я прокралась через двор к себе домой, осторожно зайдя через кухню, и, как обычно тихонько прикрыв за собой дверь, направилась в ванную, чтобы принять душ. Я одновременно поморщилась и улыбнулась, увидев свои волосы в зеркале. На моем лице все еще был заметен легкий румянец после поцелуя в щеку. И когда я залезла под горячий душ, я наконец-то позволила себе восторженный возглас, который я сдерживала в течение семи последних часов. Я чувствовала себя довольно глупо из-за этого возбуждения, но я ничего не могла с собой поделать.

Я как обычно приготовила для Элис и Эсми завтрак. И мы сидели на кухне, терпеливо обсуждая праздничные украшения, которые Элис намеревалась развесить сегодня. У нее были чертежи расположения фонариков, а также схемы для гирлянд и мишуры, в которых были отмечены самые эффектные места, на которые их можно было прикрепить без ущерба для стен. Все это было довольно нелепо. Я с любовью назвала ее Рождественским Извергом. И в качестве наказания она поручила мне распутать все нити гирлянд с огоньками, что напомнило мне о том, как этим утром я была вынуждена распутывать свои волосы.

В полдень Элис позвонила Эммету, который был нанят для транспортировки чудовищно большой рождественской елки к нашему дому на своем джипе. По этой причине я приготовила шесть пакетов Глазированного Орехового Терпения на сегодняшний вечер. Я не возражала, на самом деле мне нравилась идея готовить и для Эммета еще один пакет печенья каждый день. Я все еще ужасно себя чувствовала после эпизода с пожатием рук. Ну, а Элис пользовалась моим печеньем как своим универсальным секретным оружием. От этого я всегда над ней посмеивалась.

Когда Эммет наконец-то привез елку, я стояла в самом дальнем углу комнаты, улыбаясь и кивая ему в знак приветствия. Он улыбнулся и кивнул мне в ответ. Ему пришлось переставлять елку шесть раз, пока Элис наконец не осталась довольна тем, что она нашла «оптимальное расположение для создания максимально праздничного настроения». Какая нелепость.

В три часа дня наш дом был похож на устрашающую версию Северного полюса, и я готова была поклясться, что если хотя бы еще раз прикоснусь к какому-нибудь рождественскому украшению, то окончательно сойду с ума.

Когда же мне, наконец, удалось успокоиться и подумать, весь остаток дня я провела в размышления об Эдварде и обо всем, что он мне сказал накануне. И мне даже не пришлось просить Элис снова уложить мои волосы, или даже соглашаться на это. Потому что она практически притащила меня к зеркалу в своей комнате, рассказывая о том, как много кудрей предстоит пережить моим волосам во время рождественских праздников. Кажется, она пыталась превратить меня в одно из рождественских украшений. Несомненно, я себя чувствовала себя одним из них.

ЭДВАРД

После того как Белла ушла, я просто лежал в гребаной кровати все утро, думал и... ждал, пока ослабеет мой впервые настолько сильный утренний стояк. Это обещает быть большой проблемой, с которой мне никогда прежде не приходилось сталкиваться. Теперь я откатывался от нее по совершенно другим причинам.

Все было таким чертовски новым и сбивающим с толку, и я понятия не имел, как со всем этим справиться. Я был в ужасе от того, что могу все испортить. На самом деле, я просто хотел на кого-нибудь все это вывалить. А с моей девочкой я не мог так поступить. Поэтому мне пришлось пойти к единственному кретину, который знал обо всем происходящем. И мне предстояло отведать кучу дерьма. Потому что я продолжал убеждать его в том, что все не так, как кажется. Но теперь, черт возьми, все было именно так.

Боясь предстоящего разговора, я вытащил свою задницу из кровати, оделся, набросил кожаную куртку и влез в ботинки. Эммет помогал Брэндон выбирать рождественскую ель или еще какое дерьмо, а Карлайл был в больнице, поэтому я запер дом и отправился домой к Джассу.

Я не позвонил заранее, потому что он никогда не поднимал трубку. Я решил, что если Брэндон сегодня понадобилась елка, то она будет занята декорированием в своем обычном жутком стиле, поэтому он должен быть дома и места себе не находить от чертовой скуки. Когда я завернул к его дому, я пару секунд потомился в «Вольво», пока окончательно не справился со своими нервами.

И как если бы весь этот предстоящий разговор не собирался и без того быть достаточно болезненным, дверь мне открыла Розали. Она стояла там в своих облегающих джинсах и свитере и смотрела на меня так, как будто я был полным ничтожеством.

"Эдвард", - с насмешкой сказала она, прищурив глаза. Я ухмыльнулся ей в ответ, потому что она была гребаной сукой и так легко могла меня вывести из себя. Она развернулась, хлестнув волосами по дверному косяку. "Джаспер. Твой любовничек пришел", - позвала она вглубь холла, снова оборачиваясь и ухмыляясь мне, перед тем как вернуться назад в дом. Мне оставалось только закатить свои долбанные глаза, потому что она всегда меня так называла. Я слышал, как они с Джассом препирались в другой комнате, пока я ждал, прислонившись к дверному косяку. Они ссорились друг с другом как гребаные кошка с собакой. Я услышал, как она завизжала и хлопнула дверью, после чего Джаспер наконец-то появился в дверном проеме, закатывая глаза. Я вопросительно поднял бровь, переступая через порог.

"Она не очень хорошо восприняла меня и Элис", - объяснил он, пока вел меня в конец коридора. Он посмотрел на меня через плечо и снова закатил глаза. "Но я, кажется, единственный, черт возьми, кого она винит во всем ", - сказал он громче, повышая голос почти до крика, когда мы проходили мимо двери в комнату Розали, из-за которой я услышал отчетливое "да пошел ты". Я усмехнулся про себя и покачал головой. Бля, как же я рад, что Папочка К. не удочерил какую-нибудь девчонку.

Джасс впустил меня в свою большую неубранную комнату, переступая через валявшуюся на полу одежду, и закрыл за собой дверь. Я осмотрелся в большой комнате, которая ни капли не изменилась с того момента, когда я видел ее в последний раз, и грузно шлепнулся на стул в противоположном углу. Долбанный свинтус.

"Ты такой долбанный свинтус", - пробормотал я, качая головой на весь этот бардак. Джасс не усек. Он ухмыльнулся, пожал плечами, уселся на край кровати и стал лениво бренчать на гитаре.

"Я думаю, это придает комнате определенный характер", - поджал он свои губы и обвел взглядом свой хлам. Я закатил свои гребаные глаза. Я задумался, а видела ли Брэндон когда-нибудь эту комнату, а потом понял, что не очень-то хотел бы это знать. "Так чем я обязан оказанной мне чести?" - растерянно спросил он, перебирая гитарные струны.

Я глубоко вздохнул, потянувшись к столу за бейсбольным мячом, и стал небрежно подбрасывать его в руках. "Дело в Белле", - ответил я.

Джасс поднял на меня взгляд, нахмурив брови. "Ты выглядишь лучше. Больше спал с тех пор, как она вернулась?" - спросил он, продолжая перебирать струны и ясно акцентируя внимание на том, что в прошлый раз, когда он меня видел, я выглядел более уставшим.

Я медленно кивнул, продолжая подбрасывать мяч и боясь того, что собиралось вырваться из моего рта. "Но теперь все по-другому", - пробормотал я, не глядя на него. Он перестал играть на гитаре, и я немного поморщился, быстро взглянув на него и увидев, как он сбит с толку.

"Как по-другому?" - спросил он, постукивая пальцами по деревянному корпусу.

Я закатил глаза и положил мяч. Мне придется объяснить ему это более обстоятельно. "Между мной и Беллой теперь все по-другому", - поднял я брови. Понимание отразилось на его лице, а потом он, черт побери, ухмыльнулся мне. Я стал нервничать. "Для этого разговора мне, на самом деле, понадобятся все твои извилины", - прищурил я глаза ему в ответ.

Он слегка усмехнулся, перед тем как снова придал своему лицу серьезный вид и кивнул мне. Я откинулся на стул и провел рукой по лицу, на секунду задумавшись, почему я вообще решил поговорить с Джассом и сможет ли он мне хоть чем-то помочь.

"Итак", - начал он, возвращаясь к своей гитаре, но теперь более внимательно глядя в мою сторону, - "Давай точнее. Насколько по-другому?", - спросил он намекающим тоном, вскидывая бровь.

Я понимал, к чему он клонит, и поэтому нужно было остановить это дерьмо прямо сейчас. "Я не трахаюсь с ней», - честно сказал я. Джасс нахмурился и кивнул.

"Ладно", - медленно проговорил он, поджав губы и взглянув на меня. "Так что? Она вроде как твоя девушка или еще какое дерьмо?"

Я поморщился при звуке этого слова, потому что на самом деле не знал, можно ли так ее назвать. "Вообще-то, мы пока это никак не называем", - сказал я, хмуря брови. - "Я думаю, что пока мы только признаем, что между нами все..." - запнулся я, изо всех сил пытаясь найти способ объяснить и возвращаясь к более раннему термину, - "... по-другому", - заключил я и пожал плечами.

Джасс все равно выглядел растерянным. "Итак, ты не трахаешься с ней, и она не твоя девушка?" - медленно спросил он, как будто пытался решить какое-то математическое уравнение и не мог найти ответ. Я кивнул. Оба утверждения были верными. Он тоже кивнул мне в ответ и на мгновение поджал губы. "И в чем тогда состоит это твое "по-другому"?"

Я вздохнул и опять провел руками по лицу. "Ну, мы друг для друга больше чем друзья", - начал я, понимая и принимая тот факт, что мы, вероятно, с самого начала ни хрена не были просто друзьями. "Так что мы просто собираемся принимать все дерьмо по мере того, как оно будет происходить", - пожал я одним плечом, решив, что сказанные мной прошлой ночью слова как раз были очень подходящими.

Он немного притих и нахмурил брови. "И что, бля, все это означает?" - спросил он, ничего не понимая.

Я раздраженно выдохнул и снова стал подбрасывать бейсбольный мяч. "Это значит, что мы просто будем делать то, что нам кажется правильным", - объяснил я, хмуря брови и пытаясь объяснить свою предыдущую мысль. "Если мы будем чувствовать, что поцелуи - это правильно, значит, мы будем целоваться", - сказал я, наконец, кивая ему, - "Если мы будем чувствовать, что пойти на свидание - это правильно, значит, мы тоже это сделаем", - пожал я плечами, не находя другого лучшего объяснения, потому что я и сам чертовски запутался. "И если назвать ее своей девушкой - тоже правильно... значит, я буду называть ее своей девушкой."

Джасс совсем перестал играть и поморщился, покачав головой. "Чувак, почему все так чертовски запутано?"

Я грустно усмехнулся. "Потому что на самом деле все действительно чертовски запутано", - я тряхнул головой, понимая, насколько точными были эти слова. Джасс все еще выглядел сбитым с толку, вопросительно подняв брови в мой адрес. Я раздраженно вздохнул, потому что мне пришлось сказать всю эту чушь: "Мы нужны друг другу, чтобы спать. И когда я испорчу все к чертовой матери, она не захочет больше иметь со мной дела, и мы оба пропадем... мы оба устанем. И, ко всему прочему..." - я выпрямился на стуле и стукнул мячом об пол, - "Если кто-нибудь узнает, что мы делаем, нас разлучат нахрен, Джасс", - серьезно добавил я. Он был немного озадачен моим тоном. Но это была правда. Это самое худшее, что могло бы произойти. "И когда они разлучат нас, мы оба потеряем больше, чем просто сон. Поэтому…" - я снова медленно откинулся назад на спинку стула, - "…мы не можем встречаться как все нормальные долбанные люди. Потому что мы не... нормальные", - закончил я. И после еще одной паузы добавил: «И потому что твоя гребаная подружка кастрирует меня.»

Я надеялся, что последний комментарий немного разрядит дерьмовую обстановку после моих излияний, но Джасс продолжал таращится на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. Я закатил глаза и спасовал ему мяч. По крайней мере, я чувствовал себя лучше, просто поделившись с кем-то всем этим дерьмом. Даже несмотря на то, что он ни слова не мог сказать от шока. Я услышал, как гитара снова заиграла, поэтому я поднял глаза на Джасса.

Он поджал губы и понимающе кивнул мне, а я облегченно выдохнул, даже не заметив, что задержал дыхание. Я был благодарен ему за то, что он не вел себя как придурок во всей этой ситуации.

Я решил использовать это в своих интересах. "Помимо всей этой чуши, я еще чертовски растерян. Я теперь понятия не имею, как вести себя с ней", - вздохнул я. Он промолчал, давая возможность мне высказать даже больше, чем я хотел: "На этой неделе мы идем на свидание", - сказал я ему, имея в виду вроде-как-свидание.

Он удивленно вскинул бровь в мой адрес, как будто спрашивал: "Не слишком ли рискованно?"

"Порт-Анджелес", - объяснил я. Он опустил бровь и кивнул. "Это вроде-как-свидание", - пробормотал я, немного пожав плечами, решив, что это подходящее определение для такого случая. Джасс громко рассмеялся и покачал головой, насмешливо повторяя выражение "вроде-как-свидание".

Он начал играть какую-то песню на гитаре, сосредоточившись и хмуря брови. "Если вы собираетесь сделать это завтра, тогда я займу Элис на весь день", - смущенно пробормотал он, сбившись в аккорде и пытаясь вспомнить ноты.

Я поджал губы и кивнул. Это было вроде как чертовски рано, но я решил рискнуть. Я знал, что Брэндон каждый свой день на каникулах проводит в магазинах в городе. Поэтому лучше не искушать судьбу.

После этого я взял Джасса с собой на ланч, чтобы увезти его подальше от Розали на некоторое время. Бедный ублюдок. Мне пришлось умолять его не рассказывать подробности их с Брэндон сексуальных приключений, чтобы меня не вырвало моим же гамбургером. Он просто усмехнулся и понимающе кивнул. О Белле мы больше не говорили. Я был чертовски решительно настроен попробовать быть нормальным во всей этой ситуации. Ну, или настолько нормальным, насколько было для меня возможно.

Джасс поехал домой вместе со мной, потому что хотел увидеть Брэндон. А я провел оставшийся вечер, болтая с Папочкой К. и пытаясь восполнить таким образом двенадцать дней моего глупого поведения, с которым ему пришлось иметь дело. Странно, но он был заинтересован этими, на первый взгляд, случайными "американскими горками" моего настроения, однако ему больше нравилось мое нынешнее, лучшее состояние. На минуту я задумался, какими чертовски глупыми были наши опекуны. В отличие от меня. Я знал, что Эсми и Карлайл ездили в "деловые" поездки на одни и те же выходные уже четыре раза подряд. С этим дерьмом было что-то не так. Но я никогда не задавал ему вопросов. Это было не мое дело. Хотя, если подумать, то были видны явные параллели. Думаю, что в этих "деловых" поездках им было не до деловых разговоров.

Моя девочка пришла в десять, минута в минуту, и когда я открыл дверь, я увидел, что она по-прежнему старалась выглядеть для меня красивой. Холодный, туманный воздух развеял ее сияющие локоны, когда она медленно проходила мимо, взглянув на меня с улыбкой. Обычно она просто сразу распаковывала еду на кровати. Но сегодня она остановилась передо мной, после того как я закрыл дверь. Она оттягивала и теребила рукава своей толстовки, и было видно, что она нервничает, всматриваясь в мои глаза. Я попытался угадать причину ее странного поведения и подошел к ней ближе, наблюдая за тем, как ее взгляд остановился на моих губах. Я мысленно улыбнулся. Временами она вела себя так чертовски очевидно.

Я подошел ближе, пока почти полностью не прижался к ней, скользнул рукой под ее блестящие гребаные локоны и обхватил за шею. Я видел, как подрагивают ее ресницы на закрытых веках, когда я наклонился и прикоснулся к ее губам. Обхватив одной рукой ее голову и посасывая ее нижнюю губу, я решил, что мне определенно нужно сделать что-то менее целомудренное до того, как мы ляжем в кровать, и вся она будет прижата к каждому дюйму моего тела и стояка. Поэтому я высунул язык и провел им по ее губам, которые она моментально открыла мне навстречу.

И раз выключателя больше не было, я притянул ее лицо ближе и проник языком в ее рот, наслаждаясь всем этим процессом. Моя девочка коснулась меня своим языком и со вздохом запуталась своими маленькими руками в моих волосах. Я хотел чувствовать ее ближе, поэтому второй рукой я обхватил ее за талию и крепко прижал к себе. Она сжала свои руки в кулаки в моих волосах и притянула ближе к себе, наклоняя голову так, чтобы можно было глубже проникнуть языком в мой рот. Бля, как я был благодарен за то, что мы не стали делать этого в кровати. Я почувствовал, как она потерлась о мой почти уже очевидный стояк, и застонал ей прямо в рот. Неохотно я оторвался от ее губ, слегка задыхаясь и напоследок еще раз нежно провел рукой по ее блестящим гребаным завиткам.

Она застыла на месте на какое-то мгновение, пытаясь отдышаться и облизывая губы, и только потом открыла глаза и улыбнулась мне. Я улыбнулся ей в ответ и просто пожал плечами давая понять, что не буду возражать, если мы добавим это к нашему распорядку.

Покраснев, она, наконец, развернулась и стала выкладывать ужин на кровать. Пройдя этот промежуточный этап, после которого новый распорядок переходил в старый, я опустился на кровать и принялся за свое обычное дело, пока она шла к дивану. Я уплетал запеканку, которую она принесла, издавая хмыкающие звуки, и наблюдал за тем, как она слушает iPod. Я решил, что моя девочка получит свой собственный плеер на Рождество.

"Чем ты занимаешься завтра?" - спросил я, пережевывая еду, вспомнив о той возможности, которая у меня появилась благодаря Джассу. Она оторвала взгляд от iPod`а и улыбнулась.

"Ну, если Рождественский Изверг не возьмет меня в плен, то, скорее всего, ничем" - спокойно сказала она, покачав головой в ответ на какие-то свои мысли, из-за чего ее блестящие локоны рассыпались по плечам. Я нахмурил брови, пытаясь понять, о ком она говорит, пока до меня не дошло, что речь, должно быть, о Брэндон. Ей охрененно подходило это прозвище. "А что?" - спросила она, взглянув на меня из-под ресниц. Опять это дерьмо?

Я проглотил кусок. "Я подумал, что мы можем завтра съездить в Порт-Анджелес", - пробормотал я, вонзая вилку в запеканку. Она улыбнулась шире и кивнула, опять возвращаясь взглядом к iPod`у. Я продолжил ужинать, мысленно закатив свой гребаные глаза на то, что она все еще продолжала флиртовать со мной, несмотря на то, что я и так уже принадлежал ей.

"Как мы встретимся?" - пробормотала она. Я оторвался от еды и увидел, что она смотрит на меня, закусив губу. Я уже не был уверен, было ли это частью флирта, или же это была просто... Белла. Как бы там ни было, это работало.

Я нахмурился в ответ на ее вопрос. "Я думаю, что припаркуюсь в конце дороги, и мы встретимся там?" - сказал я, превращая это в вопрос, и немного скривился из-за того, что нам придется прятаться, как будто мы делали что-то постыдное или еще какое дерьмо. А это совершенно было не так. Она кивнула и посмотрела вниз на iPod, продолжая покусывать губы.

В этот момент я почувствовал себя так дерьмово из-за того, что не мог собраться с яйцами и как любой нормальный гребаный парень сводить ее на свидание. Но я не был готов к тому, чтобы все об этом узнали. Мне нужно было дождаться момента, когда я буду чувствовать, что все правильно. Поэтому мне пришлось мириться с чувством, что я полное дерьмо, пока я доедал свой ужин.

Мы еще немного поговорили после этого. Я рисовал блестящие гребаные локоны моей девочки, а она слушала iPod. Она немного рассказала мне про Феникс, но опустила все дерьмо про суд и Фила. Я попытался восполнить ее отсутствие здесь рассказами о той фигне, которая происходила, пока ее не было, но мне особо нечего было ей рассказать. В одиннадцать я почувствовал, что устал. Поэтому я закрыл этюдник, показывая свою готовность ко сну. Она вытащила наушники из ушей и пошла в ванную переодеваться.

Как только мы оба закончили свои приготовления ко сну, мы легли в кровать, и я выключил свет. Почти так же, как и прошлой ночью, я собрал все ее завитки на макушке и уткнулся в них носом с улыбкой на губах. Я легонько поцеловал ее в лоб с чувством полного удовлетворения нашим фантастическим поцелуем, который произошел перед этим в дверном проеме. Похоже, она не возражала. Она лишь сильнее уткнулась носом в мою грудь и начала нежно гладить мои волосы и напевать колыбельную. Я вздохнул в ее локоны и заснул, почему-то взволнованный нашим предстоящим вроде-как-свиданием.

Примечание автора: Я должна была показать Джаспера в этой главе и связать кое-какие концы с Роуз. Мне нравится эта версия Джасса. Даже он мечтательный. Следующая глава будет в Порт-Анджелесе. Возможно немного PDA? хм... Ничего плохого там не случится, так что не волнуйтесь. Я ориентированна на романтику в последнее время.