Глава ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ДВЕ МАМЫ

     Гейб вдруг подхватил меня на руки, усадив на сгиб локтя, как уже делал сегодня утром, а потом запрыгнул на какую-то табуретку, которая жалобно скрипнула, но выдержала. Разговоры стихли, все повернулись в нашу сторону и приблизились, беря в полукольцо.

     – Братья и сёстры! – торжественно начал Гейб. Я прыснула, в толпе раздались смешки. Поняв, как именно прозвучало его обращение, Гейб недовольно зыркнул на меня, потом снова повернулся к толпе. – И все остальные родственники. – Я продолжала трястись от беззвучного смеха. Создавалось такое впечатление, что Гейб впервые обращается к семье вот так, официально, и не особо знает, как это правильно делать.

     – Мы собрались здесь по нескольким радостным поводам, – продолжил он. – Во-первых, разрешите представить вам наших новых сестричек. Та, что слева, с одним хвостиком – Кэтти, справа, с двумя – Кристи. Можете пообщаться с ними, но особо не давите и не пугайте. Подходите по одному и не вздумайте их тискать – раздавите! Все всё поняли?

     В толпе раздался согласный гул, но в сторону малышек никто не двинулся – все продолжали выжидающе смотреть на Гейба.

     – Второе – у нас здесь гости, так что хотя бы просто постарайтесь вести себя… прилично. С Дэном, Коулом и Робом вы уже знакомы, кто они такие, вам объяснять не нужно, уверен, вы нас подслушивали.

     Народ закивал и заулыбался. Я сама хихикнула – такой забавной становилась речь Гейба.

     – Так вот, это – мама Миранды, Элли. Руками не трогать, знакомиться на расстоянии. Она – человек, ещё помнёте ненароком, а что с нами могут за это сделать взбешённые гаргульи, думаю, объяснять не стоит?

     Теперь вся толпа уже откровенно ржала, но Гейб был убийственно серьёзен. Точнее – делал вид, поскольку находясь так близко, я не могла не увидеть хитрые искорки в его глазах.

     – И последнее, но не по значимости. Разрешите официально представить вам мою невесту, Миранду! – Я слегка вздрогнула от неожиданности – так легко Гейб назвал меня невестой. Конечно, я уже дала согласие, хотя официальное предложение, как таковое, мне обещано лишь завтра.

     Толпа взорвалась аплодисментами, радостными воплями и свистом. Для них это объявление действительно стало сюрпризом, хотя все понимали, что к тому всё и идёт. Гейб между тем спокойно дождался, когда снова наступит тишина, и продолжил:

     – Все вы её видели, некоторые из вас с ней знакомы. Кого-то из вас она спасла, кому-то дала свою кровь. За эти несколько дней моя девочка стала полноправным членом нашей семьи, а совсем скоро станет им официально.

     При этих его словах я заметила, как Коул застонал и театрально стукнулся лбом о свой кулак. Роб, тоже подошедший к родителям, утешающе похлопал его по плечу, но сам при этом широко улыбался, ни капельки не сочувствуя отцу.

     – Ну а теперь, – ухмыльнулся-таки Гейб, – торжественную часть объявляю закрытой. Вас всех ждёт куча вкусной еды, налетайте!

     После чего спрыгнул со стула и спустил меня на землю. Народ зашевелился, началось упорядоченное движение, которое со стороны могло бы показаться хаотичным, но нет, это было не так. Кто-то раскладывал по тарелкам жареное мясо, кто-то разливал напитки, откуда-то появились салфетки, кто-то включил негромкую музыку. Гейб ненадолго отошёл, пообещав принести мне поесть. Ко мне стали подходить оборотни – знакомились, перебрасывались парой фраз и отступали, давая возможность другим пообщаться со мной.

     И очень многие меня благодарили – кто-то на словах, кто-то объятиями, Филипп поднял меня подмышки и покружил, а Роджер, как и в прошлый раз, поцеловал мне руку. Каролина, которая уже ходила, опираясь на трость, обняла меня, а Вэнди прижалась ко мне со словами:

     – Спасибо, Рэнди, за то, что моя мама теперь будет с нами намного дольше.

     Я совсем растерялась от постоянных благодарностей и, когда рядом со мной возник Гейб с двумя тарелками, наполненными источающим невероятный аромат мясом, тихонько спросила у него.

     – Почему меня благодарит так много народа. Словно я для них сделала что-то великое. Я ещё могу понять мужей, жёнам которых наша кровь продлит жизнь. Но когда парнишка, ещё даже не обратившийся, благодарит меня едва ли не со слезами на глазах – этого я вообще не понимаю.

     – Ты про Бредли, да? Ничего удивительного я в этом не вижу. Он не так давно потерял мать и очень переживал эту потерю, так же как и его отец. А ведь она прожила очень долго для человека, более девяноста лет. И пусть пока он холост, но когда-нибудь он найдёт свою любовь. И понимает, что благодаря тебе, она пробудет с ним гораздо дольше, чем его мать, а его ребёнок успеет повзрослеть, прежде чем потеряет её. И он очень благодарен тебе, что это стало возможным.

     – Его ребёнок… – пробормотала я задумчиво. – Гейб, а почему именно ребёнок? Дети!

     – Что?

     – Ну, сам подумай! У вас от одной жены был всего один ребёнок, потому что мало какая женщина способна родить второго ребёнка через тридцать лет после первого. Но теперь для неё физически будет проходить только десять лет. Так что двоих-то детей она точно сможет мужу подарить, а то и троих!

     – Господи, мне такое и в голову не приходило, – пробормотал Гейб, а позади себя я вдруг услышала всхлипывание. Повернув голову на звук, я увидела в паре метров за своей спиной Джулию, которая, прижав ладонь ко рту, смотрела на меня сияющим взглядом, а по её щекам текли слёзы.

     – Что случилось? – подалась я, было, к ней, но меня опередил Джеффри, подлетевший к жене с Эриком в одной руке и с тарелкой в другой. Сунув сына стоящей рядом женщине – Оливия, его дочь, вспомнила я, – а тарелку небрежно швырнув на стол, с которого та не свалилась лишь благодаря реакции Эндрю, он нежно обхватил щёки Джулии ладонями и взволнованно заглянул ей в глаза.

     – Всё хорошо! – улыбаясь сквозь слёзы, прошептала она. – Просто я только что поняла, что смогу подарить тебе ещё одного ребёночка! Я успею!

     Джеффри ахнул, нежно прижал её к себе, потом проследил за взглядом Джулии и вопросительно взглянул на нас. Гейб тут же указал на меня пальцем.

     – Рэнди, я уже сбился со счёта, сколько раз я должен поблагодарить тебя. Ты подарила моей Джулии долгие годы жизни рядом со мной, а теперь ты фактически даришь нам второго ребёнка.

     – Ну, ребёнка я подарю только Гейбу, твоего тебе подарит Джулия. И вы сами бы это сообразили, не сегодня, так завтра. Так что… плодитесь и размножайтесь.

     – Так и сделаем! – Джеффри подхватил жену на руки, бросил Оливии: – Присмотри за братом, – и исчез за углом дома. Джулия едва успела послать мне воздушный поцелуй.

     – Надеюсь, она хотя бы поесть успела? – покачала я головой.

     – Не особенно, – улыбнулась Оливия. – Но я приберегу для неё тарелку рёбрышек – она их очень любит. Ну, что, малыш, сегодня ночуешь у меня?

     – Да! – радостно воскликнул тот. – Ты мне почитаешь про Джека и бобовое зерно?

     – Обязательно, – улыбнулась та. – Но сначала мы пойдём и как следует наедимся всех этих вкусностей.

     – Я хочу с Кэтти и Кристи. Можно? – Эрик кивнул в сторону стола, за которым, на коленях у старших близнецов, сидели малышки. Парни тщательно измельчали для них мясо с помощью ножей – даже блендер не понадобился. Кроме того перед ними на тарелках громоздилось невероятные ассорти из разных салатов.

     – Малышки определённо не останутся голодными, – с улыбкой покачала я головой, а потом обратилась к Оливии. – Я хотела сказать тебе спасибо за одежду. Извини, что не смогла её вернуть.

     – Я, в принципе, и не рассчитывала на возврат, – она с намёком взглянула на Гейба, и, честное слово, его скулы слегка порозовели. – И я не ошиблась. И очень этому рада. Ладно, малыш, пойдём к твоим новым подружкам-тётушкам, думаю, им не помешает помощь в расправе над всеми этими салатами.

     Когда она отошла, я задумчиво произнесла:

     – А близняшкам, наверное, скоро нужно будет ложиться спать… Во сколько у малышей обычно бывает дневной сон?

    «Они уже поспали, – послышалось у меня в голове. – Прямо на руках у нас с Гилом, пока вы с мамой готовили салаты. Так что не переживай, сестрёнка, им не придётся пропускать всё веселье».

     – Примерно в это самое время, – ответил мне Гейб. – Плюс-минус час. Я не знаю, к какому режиму они привыкли, но как только начнут клевать носом… Впрочем, выглядят они вполне бодрыми.

     – Они, оказывается, уже поспали на руках у своих нянек. Так что пусть наслаждаются праздником.

     – Получила мысленное послание?

     – Да. Удобная вещь. Гейб, ты мне как-то говорил про своё фамильное древо, помнишь? Что можешь мне его показать.

     – Ты всё же решила на него посмотреть?

     – Да. Мне нужно хоть как-то систематизировать тех, с кем я сегодня перезнакомилась. Я запомнила имена и лица, но мне несколько сложно удержать в голове кто кому и кем доводится. Особенно учитывая, что многих, кого упоминали со словами: «Я сын того-то или внук того-то», здесь просто нет. Мне определённо нужна визуализация.

     – Я обязательно покажу тебе наше древо. Тем более что туда нужно вписать тебя и близняшек.

     – Меня?

     – А ты как думала? Теперь ты – моя невеста, так что да, ты определённо член нашей семьи. Жаль, что кольцо доставят только завтра.

     – Ничего, – я прижалась к моему жениху, мне нравилось, как это звучит – «жених». – Кольцо – это не главное. Главное – это мы с тобой.

     Мы продолжили прерванный обед, наблюдая за происходящим вокруг. После того, как все со мной перезнакомились, меня оставили в покое. Возможно, многие хотели бы со мной пообщаться, но для этого ещё будет время. Я видела, как мои родители беседуют с другими парами, как Джереми присоединился к Вэнди и Бетти, и они что-то оживлённо обсуждают. Роб тоже влился в компанию молодёжи, в которую входили и Кристиан с Томасом, я не знаю, о чём они разговаривали, не прислушивалась, но, видимо, это было что-то очень для них интересное.

     Дэн, сдав свой «пост» у мангала кому-то другому, сидел рядом с Ричардом, и тоже что-то обсуждал. Я так и не узнала, чем закончилась их «кулинарная битва», возможно, её вообще не было, просто каждый старался приготовить мясо повкуснее. Теперь этим занялся кто-то ещё. А бывшие повара просто наслаждались отдыхом, вкусной едой и приятной беседой.

     День постепенно перешёл в вечер. Кое-кто ушёл, другие остались. Кто-то танцевал под медленную мелодию, льющуюся из динамиков. Я сидела на коленях Гейба, и мы неторопливо смаковали очередную порцию жареного мяса из общей тарелки, стоящей у меня на коленях. Я была счастлива.  Это был очень насыщенный день. И он ещё даже не закончился.

     Я, неожиданно для себя, широко зевнула. Собственно, этого следовало ожидать – я очень мало спала прошлой ночью и очень рано встала. Что же, сегодня я уж точно отосплюсь – повторять прошлую ночь, когда в доме находится куча моей «ушастой» родни… Нет уж, дождусь их отъезда. Ой, а как же близнецы? Эти-то с нами навсегда! И слух у них ничуть не хуже, чем у родителей.

     Ладно, будем решать проблемы по мере возникновения. Пока родители в доме – целибат! Увы и ах, но иначе я не смогу. Кстати, недавно Элли и старшие близнецы пошли укладывать малышей спать. Без меня.

     Я чувствовала себя вроде как лишней. Это была не то чтобы ревность, но... Пожалуй, более подходящего слова не подобрать. Малышки стали моими всего сутки назад, а теперь вдруг кто-то другой взял на себя заботу о них. Но Элли сказал:

     – Это твой день. Оставайся тут, повеселись. Мы справимся.

     И я не нашла, что возразить. Ладно, это только сегодня. Кстати, зевота напала на меня основательно.

     – Думаю, пора в постельку, пока ты не уснула прямо здесь, – Гейб чмокнул меня в макушку и, забрав из моих рук опустевшую тарелку, убрал её куда-то себе за спину. – Видишь, народ уже расходится.

     Я поняла, что пока блаженствовала в объятиях Гейба и витала в своих мыслях, толпа гостей заметно поредела. Кристиана и Томаса уже не было – некоторое время назад они вернулись в клинику. Особой необходимости в пребывании там Томаса уже не было, но ребята решили остаться там ещё на пару ночей, уступив гостям свои комнаты. Учитывая, с какими удобствами они обосновались в клинике – это не было для них такой уж большой жертвой.

     Элли вернулась, и сейчас танцевала с Коулом среди нескольких оставшихся на импровизированном танцполе пар, а вот близнецов я что-то не видела – наверное, тоже отправились спать.

     Гейб встал со мною на руках, негромко попрощался со всеми, кто его услышал, и, не привлекая особого внимания, пошёл вокруг дома в направлении входной двери.

     – Мы что, так всё неубранным и оставим? – зашипела я, улыбаясь через его плечо тем, кто махал нам в след.

     – Не переживай, и без нас всё уберут, это не долго и не сложно. Не думаю, что остальные спали прошлой ночью так же мало, как и мы. В крайнем случае – завтра утром припашу Пирса, – и он злорадно захихикал.

     – Ты действительно самодур, – захихикала я в ответ и чмокнула его в щёку. – Но ты мой самодур, и другого мне не надо.

     Так, весело посмеиваясь, мы поднялись на второй этаж, решив проведать малышек перед сном. В детской нас ждал сюрприз  – оказывается, старшие близнецы расположились на ночлег прямо там, на ковре, возле детских кроваток.

     Герб использовал в качестве подушки какую-то мягкую игрушку, Гил – его живот. Они лежали, раскинувшись на половину детской, явно собираясь остаться тут до утра.

     Мы переглянулись, потом Гейб вздохнул и вышел, а я аккуратно перешагнула через длинные ноги близнецов и прошла к детям. Джереми спал на диване, его одеяло практически сползло на пол. Я подняла его и аккуратно укрыла братишку, потом легонько, стараясь не разбудить, поцеловала его в щёчку. Затем подошла к кроваткам близняшек. В отличие от Джереми, девочки были тщательно укутаны, едва ли не завёрнуты в одеяла. Интересно, это дело рук близнецов, или малышки сами так накрываются? Ладно, не важно, главное – они укрыты и им тепло и уютно. Даже учитывая, что дети оборотней не мёрзнут.

     Перевесившись через край кроватки, я дотянулась до мягкой щёчки и коснулась её губами, прошептав:

     – Спокойной ночи, Кэтти.

     – Ночи, Рэнди, – неожиданно раздалось мне в ответ сонное бормотание. Улыбнувшись, я наклонилась над другой кроваткой и коснулась другой мягкой щёчки.

     – Спокойной ночи, Кристи.

     – Ночи, мама, – раздалось в ответ.

     Я так и застыла, перевесившись через перила кроватки. Может, мне послышалось? Малышка говорила в полусне и не очень разборчиво. Но как нужно произнести имя «Рэнди», чтобы послышалось «мама»? Хотя, может, она пыталась произнести «Миранда»? Пока я думала об этом, из соседней кроватки донеслось более чёткое:

     – Ночи, мама.

     Здесь я уж точно не ослышалась. Услышав шорох позади себя, я вынырнула из кроватки и обернулась к вернувшемуся Гейба. Я вопросительно подняла брови, без слов спрашивая, слышал ли он то же самое, что и я? Улыбка и кивок Гейба показали мне, что я не ослышалась.

     Горло сдавило, на глазах выступили слезы. Вот я и стала мамой. Меня признали. Малышки сами сделали для себя выводы. Возможно, толчком послужило то, что Гейб прилюдно объявил меня своей невестой. Девочки уже достаточно большие, чтобы  знать: невеста – это будущая жена. А как называется жена папы? Правильно, мама. Всё логично, по крайней мере – для таких крох. Но для меня эти их слова всё равно стали сюрпризом, очень приятным сюрпризом.

     В этот момент я обратила внимание, что Гейб держит подмышкой пару подушек и одеял, а в другой руке – сложенную надувную кровать. Слегка попинав ногу одного из близнецов и дождавшись приподнятой головы и недоумевающего взгляда, он злорадно улыбнулся и свалил всё принесённое прямо на головы парней, заставив подскочить и второго. После чего, с чувством выполненного долга перешагнул через них, подхватил меня на руки и вынес из детской, аккуратно прикрыв за собой дверь локтём.

     Я в очередной раз за вечер захихикала, уткнувшись ему в плечо. Смех был слегка нервным, тут смешалась реакция и на слова девочек, и на поступок Гейба. С одной стороны – он не просто разрешил близнецам остаться в детской на ночь, но и принёс вещи, чтобы им было удобнее, то есть поступил как гостеприимный хозяин.

     А с другой – не отказал себе в удовольствии разбудить парней не самым нежным способом. И в этих его действиях я чётко видела отца, недовольного выбором дочерей, но, не имея возможности что-то изменить, тешащего себя мелкими пакостями в отношении будущих зятьёв.

     Когда Гейб развернулся в сторону нашей спальне, я тормознула его.

     – Подожди. Давай сначала разберёмся, где будут спать остальные. Где ты взял подушки и одеяла?

     – Во второй спальне для гостей. Близнецы должны были спать там.

     – Значит, она теперь свободна? Думаю, в этом случае туда нужно поместить Роба – там ему будет удобнее, чем на кровати Томаса.

     – Пожалуй, – кивнул Гейб. – Ноги у него точно свисали бы.

     – Значит, селим его в комнату для гостей, а для этого нужно достать для него другую подушку и одеяло. Где они у тебя лежат?

      Что-то бурча себе под нос на тему, что даже с Томасом не приходилось столько нянчиться, и парень уже взрослый, мог бы и сам найти, на чём поспать, Гейб всё же прошёл в нужную комнату, вынул с антресоли подушку и одеяло, а из стенного шкафа – постельное белье, швырнул всё это на кровать и решительно вывел меня из комнаты, продолжая недовольно ворчать:

     – Сам заправит, не маленький. И зачем ему вообще одеяло, вы вроде бы не мёрзнете.

     Игнорируя его ворчание, я зашла в комнату Кристиана, и поменяла постельное белье. Потом сделала то же в своей бывшей спальне – для родителей. И всё это время Гейб торопил меня, при этом старательно помогая. Учитывая, что всё это заняло у нас не более минуты, я недоумевала – к чему такая спешка? Наконец, когда мы выходили из комнаты, полностью готовой для моих родителей, я не выдержала и спросила:

     – Куда ты так торопишься?

     – Уже никуда, – с тяжёлым вздохом ответил Гейб, наблюдая, как по лестнице, мимо которой мы как раз проходили, взлетает Коул с женой на руках. Я подумала, что Элли за все эти годы уже привыкла, что её постоянно таскают на руках – сверхскоростные гаргульи не выдерживали медленных человеческих скоростей. Наверное, это участь всех жён гаргулий и оборотней, но не думаю, что они особо возражают против этого.

     – Куда направляемся? – подчёркнуто вежливо поинтересовался Коул.

     – Спать, куда ж ещё, – не менее вежливо ответил ему Гейб.

     – Вдвоём? – уточнил очевидное Коул.

     Я начала понимать, куда так торопился Гейб. Точнее – от кого.

     – Конечно, – дёрнул плечом Гейб. – Миранда уступила вам свою комнату.

     – Насколько я знаю – близнецы легли спать в детской. Так?

     – Так. Пусть спят там, если им так хочется, лично я не возражаю, как видите.

     – Я не о том. Значит, предназначенная им спальня освободилась?

     – Там будет спать Роб.

     Я заметила, что Элли не вмешивается, хотя и прикусила губу, пытаясь сдержать веселье. Я последовала её примеру, решив понаблюдать, куда приведёт эта беседа. Хотя Коул ввязался в заранее проигранное дело. Пока я позволяю Гейбу говорить одному, но и у меня есть своё мнение, с которым Коулу придётся считаться.

     – А спальня, предназначавшаяся Робу, теперь свободна?

     – Да. Можете перенести туда Джереми, если хотите.

     – Может, лучше там поспит Рэнди?

     – У Томаса кровать подростковая, ей там будет неудобно.

     – А Робу было бы удобно?

     – Он бы не растаял! А Миранда должна спать с удобствами – она очень мало спала прошлой ночью.

     – И кто в этом виноват? – прищурился Коул.

     – Да прилетали тут какие-то в пять утра, пришлось вставать раньше времени.

     – Не в пять, а полшестого!

     – Без разницы. Лучше о своей жене позаботьтесь, она вон едва на ногах стоит.

     Коул, слегка сбитый с толку неожиданным поворотом разговора опустил взгляд на Элли, которую всё это время так и держал на руках. Сердито сверкнув глазами на Гейба, он опустил её на пол.

     – Как видишь, она прекрасно держится на ногах!

     – Зато Миранда устала. Так что всем сладких снов, мы пошли спать.

     С этим словами Гейб взял меня за руку и хотел пойти в сторону спальни, но я остановила его.

     – Дай мне секунду.

     Подойдя к Коулу, которого Элли безуспешно пыталась утянуть в противоположную сторону, я положила ладонь на его колючую щеку – сегодня утром ему явно было не до бритья, – и заглянула ему в глаза.

     – Пожалуйста, послушай меня. Я понимаю, тебе сейчас сложно. Сложно осознать, что твоя дочь уже выросла, и у неё есть своя, взрослая жизнь. Я понимаю, что в последний раз ты видел меня младенцем на экране монитора, во время УЗИ. У тебя не было возможности наблюдать, как этот младенец превратился в девочку, а потом в девушку. Но это произошло. Я выросла. Мне двадцать четыре года. Я давно уже совершеннолетняя. И у меня есть мой мужчина, моя половинка. Конечно, для тебя я все ещё та малышка, но не нужно пытаться завернуть меня в пелёнки. Пожалуйста, осознай это, и тебе станет легче.

     – Ты права, – с тяжёлым вздохом произнёс Коул. – У меня нет никаких моральных прав что-то от вас обоих требовать. Всё давно решено, без меня и до меня. Но ты права – мне сложно. Но я постараюсь смирить свои отцовские инстинкты.

     – И расслабься, – добродушно проворчал Гейб. – Если я говорю, что мы идём спать – это означает, что мы будем спать и больше ничего. И это «ничего» продлится, пока вы у нас гостите. Я, в конце концов, не аудиоэксгибиционист.

     – Это что ещё за зверь? – удивлённо шепнула я.

     – Не хочу, чтобы кто-то нас подслушивал, – пояснил мне Гейб.

     – Мы собираемся гостить у вас долго, – с вызовом предупредил Коул.

     – По-вашему, этим можно заниматься только ночами в спальне? – поднял бровь Гейб. – Месье из провинции?

     – Так, стоп, хватит! – воскликнула я, вставая между мужчинами и упираясь ладонями им в грудь, словно пытаясь оттолкнуть их друг от друга. – Не начинайте снова. Гейб, пожалуйста, иди в спальню, я сейчас приду.

     Проводив взглядом недовольного, но послушного Гейба до двери, я повернулась к Коулу.

     – Вон та дверь – это комната Дэна, вон та – Роба, передай им, пожалуйста. И идите спать. Спокойной ночи.

     Я уже собралась отправиться вслед за Гейбом, когда Элли вдруг обняла меня, прижав к себе изо всех своих крошечных человеческих сил.

     – Спокойной ночи, доченька.

     И тогда я решилась. Аккуратно обняв её, я тихонько шепнула ей на ухо:

     – Спокойной ночи... мама.

     Элли ощутимо вздрогнула, а потом прижала меня к себе ещё крепче. Я погладила её по волосам, а потом подняла глаза на Коула.

     – Спокойной ночи, папа.

     Его глаза стали влажными, он тяжело сглотнул, а потом аккуратно оттянул от меня всхлипывающую Элли и привычно подхватил её на руки.

     – Спокойной ночи, доченька, – хрипло произнёс он.

     Я почувствовала, что больше не выдержу, поэтому рванула туда, где хотела сейчас оказаться больше всего на свете. Сильные, надёжные, любимые руки подхватили и укутали меня в объятия, бархатный голос ворковал надо мной:

     – Всё хорошо, моя девочка, всё хорошо. Ты молодец, что сказала это. Ты сделала первый шаг, дальше будет легче.

     – Это так сло... сложно, – всхлипывала я. – Ну по... почему с нами т-так?  Почему за... забрали именно ме... меня.

     – Я не знаю, Миранда, я не знаю, – Гейб ласково гладил меня по волосам и покачивал в своих объятиях, давая выплакаться.

     – На свете стольк-ко ненужных дет... дет-тей. А забрали м-меня. Поч-чему? Они бы так меня лю... любили.

     – Они и сейчас тебя любят. И у вас впереди вечность, чтобы всё наверстать. Вот увидишь, всё будет хорошо, я тебе обещаю.

    Мы ещё какое-то время постояли обнявшись, пока мои слезы не сошли на нет. Гейб бормотал какую-то милую чепуху, давая мне выплакаться всласть. А это мне действительно было нужно – столько всего на меня навалилось в последние дни, а особенно – сегодня. Ведь даже радостные известия могут измотать морально.

     Когда поток слез окончательно иссяк, Гейб поднял меня на руки и отнёс в ванную, где поставил на коврик и открыл кран. Потом сноровисто раздел меня и поставил в едва начинающую наполняться ванну. Я, совершенно обессилившая от слез, безвольно, как тряпичная кукла, позволяла совершать с собой любые манипуляции.

     Гейб стащил со своих волос резинку и с её помощью ловко соорудил у меня на голове что-то среднее между хвостиком и пучком, убрав таким образом волосы, чтобы не намочить. Потом налил в ладони гель для душа и стал тщательно намыливать моё тело ладонями, игнорируя губку. Сначала я спокойно, даже несколько безразлично принимала его прикосновения, но постепенно почувствовала, что начинаю возбуждаться. Якобы не замечая моего участившегося дыхания, Гейб, развернув меня и продолжил тщательно намыливать уже мою спину, а потом и ягодицы. Моё возбуждение всё росло, и когда я, наконец, почувствовала его пальцы там, где больше всего хотела их ощутить, то не сдержалась и едва слышно застонала.

     В ту же секунду Гейб развернул меня лицом к себе, прижав к своему плечу, в которое я тут же вцепилась зубами, чтобы заглушить стоны, которые вызывали его ловкие и умелые пальцы, творя волшебство с моим телом. Я чувствовала, что была уже на грани. Ещё немного... ещё... Ещё одно движение пальцев – и из моих крепко зажмуренных глаз посыпались искры. По крайней мере – мне так показалось. Я изо всех сил вцепилась зубами в плечо Гейба, чувствуя, как всё моё тело превращается в желе.

     Руки Гейба удержали меня от падения, аккуратно усадив на дно уже практически полной ванны. Теперь он взял-таки в руки губку и стал тщательно смывать с меня мыло.

     Я потихоньку приходила в себя. Наконец, очнулась настолько, чтобы воспринимать окружающую реальность. И первое, что мне бросилось в глаза – это кровавое пятно, расплывшееся по ткани футболки на плече Гейба.

     – Я укусила тебя? До крови? – ахнула я. Расслабленность как рукой сняло.

     – Считаю это комплиментом своему мастерству, – Гейб подмигнул мне и улыбнулся во все тридцать два зуба.

     – Но... но я же сделала тебе больно!

     – Да ерунда совсем, – хмыкнул Гейб и, оттянув ворот футболки, показал мне пострадавшее место. – Видишь, уже всё затянулось. Зато никто ничего не услышал.

     – А как же ты? Ты же всё ещё... – Я опустила глаза на пах Гейба. – Как же ты теперь?

     – Тебе это сейчас действительно было нужно. А я потерплю. К тому же, ты ведь знаешь, меня так просто не заглушить. У твоих родителей не останется сомнений, чем мы занимаемся.

     Тут он был прав – такое рычание не заглушишь. Бедняга. Я снова печально посмотрела на его пах. Правильно поняв мой взгляд, Гейб хмыкнул.

     – Не переживай, завтра наверстаем.

     – Завтра? Но Коул сказал...

     – Завтра! Или ты сомневаешься в моих возможностях? Или в способности выкрутиться из этого положения? В моей-то Долине?

     – Нет, не сомневаюсь. Тогда за мной должок.

     – Договорились, – Гейб ловко вынул меня из ванны и, поставив на пушистый коврик, накинул на меня большую банную простыню и стал аккуратно вытирать.

     – Я, вообще-то, могу и сама! – воскликнула я. В данный момент я уже не была безвольной и бессильной наплакавшейся тряпичной куклой, наоборот, я почувствовала удивительный прилив сил.

     – Но мне этого хочется, – промурлыкал Гейб, тщательно вытирая каждый мой пальчик. – Ты же не лишишь меня этого удовольствия, верно?

     – Ладно, – кивнула я. – Делай со мной всё, что захочешь.

     – Многообещающее предложение. Пожалуй, завтра я именно так и поступлю. – И он смешно задвигал бровями, изображая опереточного злодея.

     После чего взял меня на руки и вынес в спальню. Потом надел на меня свою футболку, которую вытащил из комода, распустил «фигушку» у меня на макушке и, уложив в кровать, укутал лёгким покрывалом.

     Я при этом и пальцем не пошевельнула – раз уж разрешила делать с собой что хочет, то пускай наиграется по полной. Поцеловав меня в лоб, он велел мне засыпать и, вытащив ещё что-то из комода, скрылся в ванной. Но сон ко мне не шёл. Я лежала без единой мысли и прислушивалась к происходящему в ванной. Через пару минул Гейб вышел оттуда уже в чистой футболке и боксерах и, обойдя кровать, скользнул под покрывало у меня за спиной и притянул меня к себе так, что наши тела совпали, словно две ложки в наборе. Какое-то время мы лежали молча, а потом я задумчиво произнесла, чертя пальцем узоры на его руке, обнимавшей меня за талию.

     – Знаешь, я вот сейчас прикинула, мы ведь встретились с тобой даже меньше шести суток назад. А у меня такое чувство, что я с тобой уже всю жизнь, а то, что было раньше – это так, не настоящая жизнь, а всего лишь путь к тебе.

     – У меня такое же чувство, – проговорил Гейб, зарывшись лицом в мои волосы и щекоча дыханием макушку. – Всё, что было до нашей встречи, пронеслось, как одно мгновение.

     – Все три тысячи лет? – недоверчиво переспросила я.

     – Все три тысячи сто восемьдесят четыре года. А впереди у нас столько же. И ещё столько же. И ещё. И много-много раз ещё. У нас впереди вечность для того, чтобы любить друг друга.

     – И мы никогда-никогда не расстанемся. – Это был не вопрос, но Гейб ответил:

     – Никогда!

     Мои глаза стали закрываться – всё же это был очень длинный и очень насыщенный день. Уже на грани сна и яви я услышала:

     – Я люблю тебя.

     И, уже почти провалившись в сон, я прошептала:

     – И я тебя люблю. Навсегда.

Вот и закончилась последняя глава истории о Рэнди и Гейбе. Но это ещё не конец - впереди нас ждёт эпилог, в котором мы узнаем, что же произошло в жизни наших героев спустя много лет.

Жду ваших впечатлений на форуме.