Глава 5. 

Поправив невидимые складки  новенького костюма «делового стиля», а именно таков был дресс-код в её школе, Лида терпеливо ждала, когда ей откроют дверь.

- Лида?

Динар выглядел сонным, было девять утра. Было ясно, что парень максимум – успел умыться.

- Привет, - она смело шагнула в прихожую, кинула школьный рюкзак в угол и посмотрела на промаргивающегося парня.

- Эй, я сказала привееет, - щёлкнула пальцами у лица.

- Привет. Рыжик, что ты здесь делаешь, почему ты не в школе, твоя мама знает, где ты?

- Не знает. Я вчера была в школе, первое сентября, нужно было получить учебники… ну и всякое такое, а сегодня там делать нечего, я пройду?

Он отступил, пропуская вперёд девушку в темно-синем костюме. Юбка гофре, возможно, не слишком соответствовало такому понятию как «деловой стиль», но очень подходила и под возраст девушки, и под её стройные ножки, которые, несмотря на небольшой рост, были длинные, что и подчёркивала юбочка.

- Прости, ты прогуливаешь?

- Да.

- Так поступать нехорошо, сейчас я оденусь и отвезу тебя.

Она резко повернулась, едва не ударившись о стену, рядом с которой и стояла сейчас, смотря на парня напротив. Парадокс заключался в том, что иногда он был просто Дином – простым, знакомым, а иногда, вдруг – взрослым, и это пугало девушку. В её голове никак не могли уложиться некоторые вещи, и она путалась, нуждалась в объяснениях, но никто не спешил их давать.

- Что я не видела в этой школе?

- Лида, прогулы отразятся не только на твоей успеваемости и  репутации, но могут повредить твоим родителям, ты несовершеннолетняя, и по закону…

- По закону? По какому такому закону? – она смотрела во все глаза, в которых стояли слезы. - Какое имеет значение закон… Ты уезжаешь через несколько дней… несколько… а сейчас рассказываешь мне про мою успеваемость. Я хорошо учусь, и сейчас в школе повторение, и я пошла на курсы английского, ты сам видел… и пообещала тебе, что буду заниматься, но сейчас, - горошинки слез капали на светлый шёлк блузки, - сейчас ты уезжаешь, неужели так сложно не думать о моей успеваемости хотя бы эти дни? – Она тяжело вздохнула, явно борясь с тем, чтобы не заплакать в голос. – Я же хорошо сдала английский, а ты… - для чего-то добавила, хотя сказать хотела совсем другое.

Всё лето, пока они совершали «экскурсию по заповеднику», Динар занимался английским с Лидой. Поначалу она воспринимала всё как шутку, он позволял заговаривать себе зубы, не обращал внимания, когда она «забывала», пока однажды, ровно через семь дней, он, со спокойно улыбкой, не «предъявил счёт» за все пропуски, прогулы, отлучки. Прибавив к очередному двухчасовому занятию ещё три часа, посчитав всё, что пропустила Лида.

К концу «урока» у Лиды кружилась и болела голова, её тошнило от английской речи, она требовала есть, потом пить, но, видя многозначительный взгляд Динара на часы, не рискнула уйти. В итоге он перевёл разговорную тему на  несложную так просто, что Лида и сама не заметила, что уже довольно долго и не задумываясь, общается не на родном языке, облокотившись спиной на грудь парня, пока он массировал ей голову.

- Хорошо, - он подошёл совсем близко, так, что она почувствовала запах зубной пасты, просто нависая над девушкой, ей захотелось встать на цыпочки, чтобы дотянуться, но она просто смотрела, как заворожённая, на губы рядом. – Ладно, не ходи в школу, не сегодня.

- И не завтра.

- И не завтра, - в этот момент он поцеловал, не сильно и не легко, просто прижался к её губам, слегка улыбаясь вкусу клубники – гигиеническая помада. Её пальчики сначала блуждали в волосах, но потом нашли своё место на плечах Динара, за которые она крепче взялась, чтобы было удобней…

- Кхм, простите, Динар, у тебя телефон звонит, очевидно, ты не слышишь…

Лида смотрела на отца Динара, постепенно заливаясь краской, в конце концов, найдя вышивку на домашних тапочках своевременно интересной, устремила туда глаза.

- Я сейчас, - услышала на ухо.

- Пройдём на кухню? – отец Дина отодвинул руку в пригласительном жесте, Лида зашла и аккуратно присела на краешек стула. Чувство неловкости смешивалось с какой-то недосказанностью. Она видела несколько раз Амира, они даже разговаривали, он всегда улыбался ей, но Лиду не покидало чувство, что он что-то знает… о ней. Или хочет узнать. Или…

- Кажется, я встречаюсь с вашим сыном, - Лида решила, что именно этот вопрос нуждается в освещении.

- Тебе кажется, или вы встречаетесь? – продолжая спокойно ставить приборы на стол.

- Ну… мы целуемся – значит, встречаемся. – Увидела, как Амир слишком быстро повернулся к кухонному столу, улыбнулся? – Но он уезжает – значит, мы не можем встречаться.

- А что говорит Динар? – он сел напротив и уже смотрел серьёзно.

- Что встречаться можно и на расстоянии.

- В этом есть логика.

- Нет в этом никакой логики… ведь…кхм… эм.

- Что?

- Не скажу.

- Почему же, он мой сын, поэтому, думаю, вполне нормально поделиться некоторыми сомнениями на его счёт, возможно, какие-то я смогу развеять… Уверен, твоя мама хотела бы знать…

- А я уверена, что я не хотела бы знать, что моя мама знает, что нельзя целоваться на расстоянии!

- Оу…

- Ой.

- Ты поздно сегодня будешь? – зашедший Динар отцу.

- Да, я планирую задержаться… и, Лида, а что ты здесь делаешь? Разве школьники не должны быть в школе?

- У меня выходной... индивидуальный.

- Интересно, - он посмотрел на внешний вид девушки, кинул взгляд на школьный рюкзак, и согласно кивнул. – Да, скорее всего, так и есть. Динар закрой за мной.

В дверях они о чём-то быстро поговорили, до Лиды долетали обрывки фраз, которые складывались в определённые предложения, только никакого смысла в этих фразах быть не могло. Динар не стал бы обижать Лиду, и мама не стала бы злиться на неё за то, что она встречается с Дином… она и не злилась.

- Чем займёмся?

- А что ты хочешь?

Динару хотелось сказать, что именно он хотел, когда девушка закинула на него ноги, юбочка задралась, а сквозь шёлк блузки просвечивалось кружево – так необычно, после купальников и обычных комплектов, в которых выхаживала Лида летом, сняв футболку, когда становилось слишком жарко, или она решала, что нуждается в загаре.

- У меня не было планов до обеда, так что на твой выбор.

Она выбрала остаться с ним в квартире, один на один, ведь очень скоро он уедет, возможно – навсегда… Каким-то образом ей удавалось спокойно говорить об этом и даже думать, когда становилось совсем страшно или горько – Лида зажмуривала глаза изо всех сил и представляла, что всё это неправда. Он не уедет. Не уедет. Не уедет никогда.

После обеда она прошмыгнула в квартиру, опасаясь встретиться с мамой, утихомирив в дверях Беню, она тихо шла по длинному коридору, когда услышала разговор на кухне.

Послушав с минуту, нахмурив личико, девушка быстро переоделась и решила вернуться на кухню. Там, постояв с полминуты, тихо вышла из дома. Понимая, но зажмуривая глаза изо всех сил и представляя, что всё это неправда. Неправда. Неправда.

~*~*~*~

Тренерская была тесная, несколько письменных столов, диванчик для отдыха, журнальный столик, заваленный буклетами, в кругах от чашек кофе и с самими чашками с остатками остывшего вчерашнего кофе.

Лида сидела на этом диванчике и не хотела выходить в зал, не хотела видеть дядю Серёжу, Савельева, который записался на занятия, Толика и даже Динара. Особенно Дина…

- Что ты тут делаешь, Звягенцева? – Толик.

- Сижу.

- Это тренерская вообще-то, у вас есть свои места отдыха.

- А я хочу здесь! – громко.

- Что в этот раз?

- Я могу просто захотеть посидеть в тишине? У меня болит голова после школы. И живот…

- ПМС что ли?

- Да иди ты! – и в Толика полетел какой-то увесистый журнал.

- Псс, не психуй…

- Хорошо, не буду, - и как-то быстро сникла, вернувшись к отковыриванию лака на ногтях.

- Лида, скажешь, что случилось? – Толик уже сидел напротив. – Скажи? Тебя Дин обидел?

- Нет...

- В школе?

- Нет…

- Так, не нравится мне твой вид, схожу за градусником, - бросив взгляд на бледную девушку, вышел, вернувшись уже не один.

После измерения температуры, давления, пульса, когда Толик «выключил врача», предварительно заглянув в горло, три пары глаз были устремлены на девушку и, пожалуй, ей впервые стало неудобно от подобного внимания.

Ей вовсе не хотелось говорить на эту тему, да и говорить вообще – тоже не хотелось.

- Ты можешь сказать кому-то одному из нас… - дядя Серёжа. С тех пор, как его несдержанность послужила причиной Лидиной вспышки, он был на редкость спокоен, во всяком случае, внешне.

- Вы похожи на мушкетёров.

- А ты, выходит, Констанция?

- Ага, только она плохо кончила…

- Так, ты меня пугаешь, давай-ка, рассказывай, что случилось, и мы решим, что делать.

- Я прогуляла школу.

- И всё?! – Толик. – Ты в прошлом году столько прогуляла, и что-то я не припомню приступов самобичевания.

- И пришла домой раньше…

Почему-то все замолчали на этих словах, только в этот раз Лида была практически уверена – почему.

- Так вот, там был твой папа, - она посмотрела на Дина. – Я подумала, что он пришёл рассказать, что я вместо школы у тебя, и поэтому пошла на кухню… Но они громко говорили… и не про школу… Он говорил, что нельзя допустить, чтобы ты, ТЫ, обидел меня, вольно или невольно, что всё заходит слишком далеко и… что он не имеет на тебя влияния… Ещё сказал, что рад этому, а мама сказала, что всё равно меня кто-то, когда-то обидит, а ты, ТЫ, - она показала на Динара, - сделаешь это невольно. И чтобы твой папа понял правильно, но никто в её глазах не будет достаточно хорош для её маленькой девочки, для меня, выходит?

- Выходит, да.

- И что мы должны совершать свои ошибки… что надо просто не мешать, а лучше – помочь… Что всё равно, скорее всего, всё закончится очень быстро, ведь… мы молоды…

- Что тебя смутило?

- Ничего, наверное, я не знаю… просто, зачем они ЭТО обсуждают? Я ушла в комнату, а потом решила  зайти, сказать, что я сюда... и они там танцевали.

- Лида, люди иногда танцуют, - дядя Серёжа.

- Мама танцевала только с папой!

- Не всегда, помнишь, она танцевала со мной и даже Толяном.

- Не так, они танцевали не так, а вот… смотри, - резко встала рядом с Толиком, прижалась. – Руку сюда, - положила его руку себя на поясницу, - а эту сюда, - заставила взять себя за запястье, - и так близко-близко, лицами, - она подтянулась ближе, показывая степень близости, в то время как Толик отодвигал девушку, - очень близко… интимно! – В завершении потёрлась своей щекой о щетину Толика, после чего была вырвана Динаром и усажена обратно на диван.

- Мы поняли степень интимности, Рыжик.

- Вы не поняли, вы ничего не поняли… а всё же понятно, просто вы не хотите видеть, и ты не хочешь, Дин.

- У страха глаза велики, вот тебе и мерещится, Лида, пойдём-ка лучше на тренировку, там Савельев уже заждался, заставь фею поволноваться, а? Ревность, ревность моя! – напевая, словно бросая Дину окончание считалочки, которую он должен подхватить и запутать, увести, заговорить его Лиду.

- Достаточно, - сказал ровно, чётко, едва ли не по слогам, никто не стал спорить.

- Лида, что тебя больше смутило? Что наши родители говорили о нас? Что именно они говорили? Или степень их близости во время танца?

- Всё.

- Хорошо. Нормально, что родители беспокоятся о детях… это ты понимаешь?

- Да.

- Если мы с тобой встречаемся, - он просто поднял бровь в прищуренные глаза дяди Серёжи. – Если мы встречаемся, родители будут обсуждать это… учитывая, что  ты несовершеннолетняя – волнение и моего отца, и твоей мамы уместны. Думаю, стоит поговорить с ними по этому поводу, открыто, это избавит от недомолвок и недопонимания.

- А?

- Что касаемо того, что родители танцевали… скажи, тебе разве понравилось, что обсуждали твою личную жизнь за твоей спиной? Летом, когда произошёл инцидент с Савельевым? – он аккуратно взял её личико в свои ладони и удерживал её взгляд.

- Нет.

- А сейчас, когда ты услышала моего отца, по сути – чужого для тебя человека?

- Тоже нет…

- Может быть, не стоит обсуждать твою маму за её спиной, как ты считаешь, Рыжик?

- Но?

- Двое взрослых людей танцевали, когда думали, что они дома одни… значит – это приватно, понимаешь, интимно, не для чужих глаз. Необходимо оставим это им…

- А как я тогда узнаю, ЧТО происходит?

- Спросив.

- Просто спросив?

- Просто.

- Гениально, эврика, японский бог, - Толик, - просто спросить.

- Только перед тем, как спросить, подумай, ко всем ли ответам ты готова, Рыжик?

- Ко всем.

- А если это отношения?

- Нет!

- Но ты сама сказала, что это было близко и интимно, что они были вдвоём… близко и интимно.

- Думаешь, у них роман?

- Я не знаю, Рыжик, думаю, на этот вопрос тебе ответит мама, когда ты будешь готова услышать ответ.

- А пока?

- Пока, думаю, они ждут…

- Ждут, когда я буду готова услышать? А если я не буду готова? Никогда? Если я буду против?

- Рыжик, думаю, тогда мой отец оставит твою маму… он не станет обижать тебя.

- Почему?

- Трудно сказать, - ему пришлось умолчать истинную причину: «Потому что она её дочь». – У него тоже дети, четверо… я говорил тебе.

- Понятно, - она быстро встала, хлопнула дверью и пошла в сторону раздевалки, наткнувшись на Толика, который уже крепко держал её за руку.

- Отпусти меня.

- Э, нет, нет, нет, и нет, тебя…

- Толя, - она посмотрела глазами, от которых балагуру Толику, привыкшему одним глазом следить за рыженькой девчонкой, учившему её прыгать на скакалке, приходившему поддержать на соревнованиях, учившемуся в свою очередь у её отца, бесконечно уважающему её мать, стало не по себе. Взрослыми.

- Толя, я всё понимаю, всё знаю, все эти пестики, тычинки… Что они – взрослые люди, про потребность в сексе тоже знаю, про желание быть рядом с любимым или просто с мужчиной. Я много читаю, смотрю, и я умею думать… я выросла среди вас, взрослых. Я всё понимаю, просто… я не хочу знать, что моя мама делает это, понимаешь? – шепнула. - И они правильно делают, что ждут, потому что потом я уже не смогу делать вид, что я ничего не знаю, и вы не сможете больше обманывать меня… ведь так? - Выдернула руку.

- Лида?

- И я просто иду в раздевалку, переоденусь, всякие девчачьи дела сделаю и приду на тренировку. Я не стану прыгать из окна, пытаться утонуть в душе или убегать. Так сложно в это поверить? Дин поверил, - она посмотрела на спокойного Дина и улыбнулась в ответ. – Просто пока я не хочу об этом думать… но спасибо, я знаю, всегда знала, что могу к тебе прийти в любой момент.

- И даже ночью, - он грустно улыбнулся, вспоминая замершую на пороге своей квартиры девчушку, когда ей произнесли: «развод», и она, вырвавшись, убежала из дома и прожила в малюсенькой однушке Толика, нося его одежду, целых две недели. По знакомству он сделал справку в школу о болезни, каждый день отчитывался сходящим с ума родителям, но Лиде говорил, что держит слово и конечно не скажет.

Сейчас Лида поняла, что он сказал, и была благодарна, потому что страшно было бы представить, что стала бы с её мамой, не знай она, где её ребёнок две недели… и как бы нервничал папа…

~*~*~*~

Последний день в хмуром городе был неимоверно долгим и столь же скоротечным. В темноте небольшой уютной девичьей комнаты, где в полумраке были спрятаны бесконечные рисунки, фотографии и записки на письменном столе и стенах, светилось два экрана телефона.

Лида внимательно слушала, запоминала и, в общем-то, быстро всё усваивала, как и любой человек, выросший в век, когда электронные устройства и программные обеспечения сменяют друг друга в режиме скоростных поездов, современных и комфортных – она интуитивно понимала устройство любого телефона.

Несколько раз покрутив в руках скромный, ещё кнопочный телефон Лиды, услышав: «Я потеряла в том году, меня мама наказала, теперь хожу с этим», Динар купил удобную и, главное, функциональную модель, предназначенную скорей для интернета, нежели для звонков. Немного смутившись, но в итоге приняв версию, что телефон – это не предмет роскоши, а средство коммуникации, а значит, девушка может себе позволить принять подобный подарок, сейчас Лида со старанием старшей школьницы  осваивала программы для общения, которые тут же установил Дин.

- У нас существенная разница во времени, к тому же график моей работы и твой учёбы не позволяет проводить много времени за компьютером дома, думаю, так будет значительно удобней поддерживать связь.

Дин сидел на её кровати, вытянув ноги, она устроилась спиной у него на груди и молчала уже какое-то время.

- Ты ведь навсегда уезжаешь?

- Нет, я говорил, что нет.

- Почему ты не можешь сейчас переехать, ведь папа твой…

- Потому что я должен закончить обучение, только потом, возможно будет что-то решать, но в любом случае я приеду, Рыжик.

- Так же надолго?

- Маловероятно… у меня был перерыв, больше такого не повторится.

- А как тогда ты можешь говорить, что приедешь?! – в голосе слышалась обида наряду с замешательством.

- Я приеду, как только появится такая возможность, даже на один день, на полдня, но я приеду к тебе… не смогу не приехать. – Он проводил пальцами по нежной, невероятно шелковистой коже рук, останавливаясь на сгибе локтя, кружа пальцами, поднимаясь выше, потом опускаясь к запястьям. – Думаю, я приеду на твой день рождения… – Его руки путешествовали уже не только по шёлку кожи рук, но и спустились к бёдрам, проведя по внешней стороне.

Он ощущал грудью её участившиеся дыхание и понимал, что сейчас, в темноте этой ночи, накануне расставания, все чувства девушки обострены, она казалось старше и смелее.

- Мне исполнится семнадцать…

Он ухмыльнулся, поцеловав затылок, от волос исходил аромат цветов. Семнадцать. Не такая и большая разница – четыре года, но целая пропасть между семнадцатью и двадцатью одним, между восприятиями мира и между континентами.

- Семнадцать, - прошептал в волосы, - я приеду, Рыжик, чего бы мне это ни стоило - я приеду.

С обратной стороны коленки кожа особенно тонкая и чувствительная, Лида немного приподняла и расставила ножки упираясь спиной в грудь мужчины. Его губы неспешно целовали запястья рук, медленно поднимаясь, оставляя на сгибе чувствительный поцелуй и возвращались обратно, к ладошкам.

Она, как кошка, подставляла себя под поцелуи и поглаживания, забыв, казалось, про стеснительность. Быстро перевернувшись в его руках, встретившись глазами, она посмотрела на приоткрытые губы мужчины, лизнула кончиком языка, потом ещё раз и ещё…

- Перестань, - в то время, когда руки, казалось, и не собирались прекращать, поглаживая стройную спинку и круглую попку.

- Ты говорил, что хочешь соблазнить меня…

- Сейчас похоже, что это ты меня соблазняешь…

- У меня получается? – уткнувшись лбом в яремную ямку.

- Вполне, - понимая, отдавая себе полный отчёт в своих действиях, он всё же нырнул под тонкую ткань ночной рубашки, позволяя Лиде снять с себя футболку.

Теперь их раздело только тонкое кружево, скорей невинное, чем эротичное, и опыт, которого отчаянно не хватало девушке. Она смущалась, проводя руками по груди, опуская глаза ниже, боясь посмотреть на результат своих манипуляций, который хоть и был спрятан под брюками – всё же очевидно выступал, да и Дин никогда, в подобные моменты, не скрывал своего состояния. Он никогда не прикасался к девушке особо интимным способом, никогда больше не раздевал её и не напоминал об инциденте в палатке, словно и не было его. Словно не было той отчаянной смелости, скорее – глупости, и столь же отчаянного желания, когда Лида испугалась саму себя и реакции своего тела.

Сейчас она чувствовала подобное: быстрое биение сердца, желание прикоснуться, даже втереться в парня рядом, желание поцеловать самой, желание перестать стесняться или бояться. Страх и желание шли рука об руку. Одно не приходило без другого.

- А знаешь, - Лида оказалась на спине, - для того, чтобы женщина получила удовольствие, не всегда нужно её раздевать, - она смотрела во все глаза, не понимая, к чему он ведёт, - и даже не всегда нужно стимулировать основные эрогенные зоны… у тебя есть и другие места…

- Ты хочешь?..

- Хочу что? – он подмигнул, усаживаясь у неё в ногах, перекидывая ножки по обе стороны от себя, проведя по ним рукой, до щиколоток, а потом и маленьких пальчиков.

- Довести меня до оргазма?

- Ты знаешь такие слова… - каждый пальчик целовался отдельно, иногда прикусывался, пока тёплые ладони пробежались по ступне, встретившись с губами у тонкой щиколотки.

- Ой.

- Это просто твои ножки, Рыжик, - отрываясь от поцелуев. – Твои ножки – часть тебя, мне нравится целовать тебя, значит, нравится целовать твои ножки, ложись. – Он мягко уложил девушку на высокую подушку, поднимаясь поглаживаниями и поцелуями выше.

Он задержался на тонкой коже с обратной стороны коленки, слегка прикусив её, добрался поцелуями до невероятной сладости внутренней стороны бедра, под громкий вздох, быстро прошёлся губами по гладкому животу и, опустив подол с кружевом, целовал шею, ушко, за ушком, руки, начиная с пальчиков, останавливаясь у локоточка и подмышкой, чередуя поцелуи и дыхание. До тех пор, пока Лида, закрыв наконец глаза, перестав настороженно следить, почувствовала, как кровать становится мягкой, она словно проваливалась в подушки и одеяло под попой, которое подложил Дин.

Она пыталась сосредоточиться на каких-то конкретных ощущениях, но так и не смогла, их было слишком много и в разных местах, пока они не сошлись в одном-единственном, срытым трикотажем трусиков и стеснительностью, которая так и не отступила до конца, но всё же позволила прижаться к Дину, перекинуть через него ногу и тереться, тереться, тереться, чувствуя, как мужские руки слегка направляют движения, а губы выводят круги на шее – больше никуда не добраться, настолько крепко схватилась за плечи, пока не почувствовала руку поверх влажного трикотажа и несколько движений ровно там, где и было необходимо, чтобы тяжесть прошла. Потолок закружился в голубоватых тонах, а матрац дивана резко выдернули из-под девушки, и только губы Дина на её губах не дали ей задохнуться или вскрикнуть слишком громко.

- Ого, - она смотрела в потолок, который вновь стал сероватым в тусклом свете Питерской ночи.

- Эм, да.

- А почему ты раньше так не делал?

- Боялся… наверное.

- Моей реакции?

- Своей, глупая. – Он притянул её к себе, и сейчас Лида отчётливо не только слышала, но и ощущала стук его сердца, словно кровь по венам не текла, а бежала со скоростью ультразвука, грозя разорвать артерии. Она увидела испарину у ключицы и на лбу, приоткрытый рот, и услышала рваное дыхание.

Лида понимала, что происходит сейчас с её Дином, но смелости ей не хватало так же, как и опыта, она было потянулась, зажмурив глаза, но была остановлена мягкой рукой.

- Не надо, Рыжик.

- Ааа…

- Мы подождём. С ЭТИМ мы точно подождём.

- Но… это же вредно… для здоровья.

- Вред от воздержания для мужского организма сильно преувеличен.

- Думаешь? – она недоверчиво заглянула в глаза, так, словно он только что сказал, что вечный двигатель, вопреки всем законам термодинамики, всё же возможно создать.

- Да я просто боюсь, что мы сегодня всё переделаем, а назавтра ничего не останется, - смеясь, скопировал старый фильм, сняв тем самым напряжение, которое витало в воздухе от его, наверное, необдуманных действий и поощрения собственных желаний.

Трудно постоянно держать себя в руках, смотреть в розовые щеки и отведённые глаза. Трудно ловить заинтересованный, отнюдь не детский взгляд зелёных глаз, а потом вдруг видеть откровенное ребячество в улыбке и понимать, что Лиду ведут инстинкты, неясные для неё желания, гормональный взрыв, который не нужно провоцировать, но хочется. Хочется прижимать к себе хрупкую девушку, забираться под трикотаж трусиков, ловить губами её всхлипы, как сегодня… Хочется провести рукой по груди, спуститься ниже, хочется сцеловывать её желание даря в ответ своё – такое острое.

Динар, наконец, объяснился с родителями Лиды, настояв на присутствии и её отца, он обозначил свои намерения в отношении их дочери ясно и однозначно, так же заверив, что он полностью отдаёт себе отчёт в том, что Лида, если не физиологически, то эмоционально не готова к физической стороне отношений, поэтому он попросту будет ждать. Он говорил спокойно, ровно, глядя в глаза.

- Ну, что ж, нам остаётся только надеяться, что твои слова не разойдутся с делом, - всё, чем Соня прокомментировала эту отнюдь не новость для неё.

- Дожили, - сказал Макс, - желаю удачи, но учти, ей шестнадцать.

- Почти семнадцать.

- Пусть семнадцать, она сама не знает, что она хочет. Сегодня она хочет тебя, а завтра Иванова из параллельного класса, так что без обид, если что… и помни, что обещал.

- Без обид. Я помню.

- Дин, - она говорила куда-то в грудь, но всё равно было слышно, - мне понравилось.

- Я рад, - он был бы рад, если бы не сомнения в своевременности….

- Вот скажи мне… а ты не боишься?

- Чего я должен бояться, Рыжик?

- Нуууууу, мне понравилось, а ты уезжаешь… мне ещё целоваться нравится…

- И чего конкретно из этого я должен опасаться? – Он опасался, как никогда в жизни. Импульсивность Лиды, её скорые решения, нежелание остановиться, подумать, уверенность, что её всегда подхватят, придут на выручку, ощущение страховочного троса – всё это могло сыграть с девушкой дурную шутку.

- Что я… эм… ну… с кем-нибудь… вот.

- Опасаюсь, - он резко приподнялся, так, что оказался лицом к лицу, и у неё не было возможности увернутся от взгляда, - опасаюсь, и поэтому ты никогда, ни с кем. Никогда и ни с кем.

- Но? – серьёзность тона напугала Лиду, Динар всегда говорил мягко, словно подшучивая, даже отчитывая её за прогулы или за пропущенные занятия английского, его голос был мягким, сейчас в нём не было и намёка на обычную мягкость…

- Нет, Лида. Это не тот вопрос, где допускается «но». Никаких поцелуев, ничего, что тебе понравилось.

Лида, как обычно и бывало при строгом запрете, начинала противиться. Динар прекрасно это видел и понимал, но у него не было времени на хитрости или на то, чтобы просто сгладить границы.

- Знаешь, Диндин, ты можешь даже и не узнать, - смотрела зло, но ожидаемо.

- Я узнаю.

- Откуда? У нас говорят: чего муж не знает, то ему не вредит.

- Видишь ли, Рыжик, я – узнаю.

- Кааак? – было похоже, что девушка готова прямо сейчас проверить свою теорию.

- Я узнаю, это всегда видно, а у девушки без опыта – это будет видно вдвойне. Все мы так или иначе перенимаем опыт от своих партнёров, так что просто поверь, я пойму, если ты с кем-то целовалась.

- И что?

- Я оставлю тебя, - сказал, сглотнув, словно острие ножа по горлу до желудка.

- Не простишь? – недоверчиво.

- Нет, Рыжик, ты должна понимать, я не прощу тебя, что бы ни послужило причиной, какие бы обстоятельства этому ни предшествовали – я не прощу. Это единственное, что я не прощу тебе никогда. Ты можешь прогуливать школу, даже бросить её, убегать из дома, жить у Толика, есть земляных червяков, ходить над пропастью… всё, что угодно. Но не ЭТО.

- Ну, ладно…

- Просто ладно?

- Я вообще-то и не собиралась… просто… я не понимаю, как дальше.

- А дальше - ждать.

~*~*~*~

Лида изо всех сил ждала четырёх часов, когда за Дином заедет его отец и отвезёт его в аэропорт, боясь уснуть, но всё равно уснула.

Она не видела, как светловолосый парень перебирал её волосы, а ровно в четыре часа коротко поцеловав расслабленную кисть руки, вышел из комнаты, встречаясь с мамой девушки, такой похожей и невероятно отличающейся. Дело было не в возрасте или в том, как прямо и спокойно держалась Соня, в отличие от нервно подёргивающей края футболки Лиды. А во взгляде зелёных глаз, где у Лиды плескались чертенята, а у Сони словно замерли, заморозились, и Динар впервые задумался, была ли Соня когда-нибудь нетерпелива и открыта, как его Рыжик…

Лида проснулась от звонка в дверь, подумав спросонья, что это Дин, она в одной сорочке выскочила в прихожую, рывком открывая дверь. Реальность наваливалась на неё медленно, оседая в голове неизбежным – уехал. Она смотрела на чужого для себя человека – отца Дина, – и замечала, насколько они похожи. От роста до цвета волос и стальных, как небо Питера, глаз.

- Здравствуйте, - она отошла в сторону, кинув взгляд на большой букет из ярких оранжевых гербер и темно красных роз… странное сочетание. – Я позову маму.

- Здравствуй, это тебе, - он протянул один из оказавшихся двух букетов, - от Динара, он сказал, эти цветы ему напоминают лето и тебя.

- Спасибо, - проведя пальцами по оранжевым лепесткам, - проходите, вы знаете – куда…

- Знаю, спасибо. – Он внимательно смотрел на заспанную девушку, в кружевной батистовой сорочке, с копной рыжих волос, так похожую на мать и настолько разительно отличающуюся.

За завтраком, когда на кухне повисла гробовая тишина, а Лида просто ковыряла свою порцию, откусив в итоге лишь небольшой кусочек сладкой булки, раздался сигнал сообщения нового телефона.

Она быстро прочитала, поменявшись в лице, отложила дорогой аппарат в раздражении.

Лишь реклама, спам… ненужный информационный мусор.

- Он ещё не прилетел, Лида, - услышала, как сквозь воду.

- Это и есть – ждать? – она смотрела на маму, ища ответа, ей хотелось услышать, что это не так, что через пять минут, может быть сорок, этот комок, что стоит в груди, растворится,  напряжённые мышцы расслабятся, слезы уйдут из глаз, а на лице заиграет обычная беззаботная улыбка. И собрав пышные волосы в хвост или косу, Лида, схватив рюкзак, побежит в школу, и главной её заботой станет невыученный английский или прогул тренировки и недовольство дяди Серёжи с Толиком.

- Да, это и есть ждать, - мама.

- А дышать? – девушке уже не хватало дыхания.

- Дышать… дышать при встрече…

На сенсорную поверхность капали слезы. Лида не всхлипывала, как обычно, не дёргала край одежды, не пыталась сгрызть свой ноготь, просто смотрела, как слезинки растекаются по чёрному экрану, превращаясь в кляксы, оставляя следы и разводы.

- Знаете, - прошептала, - вам не надо ждать.

Она посмотрела на пару перед собой, они сидели поодаль, но девушка помнила и наклон головы, и губы у щетины, и сильно прижатое тело, и невероятно синхронное движение тел под музыку.

- Я всё знаю… про вас, - в округлившиеся глаза мужчины, - что вы… встречаетесь. Так бывает, Дин сказал, что так бывает… И вам не нужно ждать, я просто не знала, как это тяжело – ждать. А вы не ждите, - и задумчиво вышла из-за стола, - я в школу.

~*~*~*~

Через час после прилёта Динар получил сообщение, улыбнувшись некоторым грамматическим ошибкам, долго смотрел на экран, проводя пальцем по гладкой поверхности, вспоминая совсем другую поверхность под пальцами, куда более нежную и шелковистую.

Лида пообещала, что она не станет прогуливать школу, убегать из дома, ругаться с мамой, даже если она захочет выйти замуж. И конечно, она никогда ни с кем не будет целоваться, а просто подождёт Дина.

Отчего-то он поверил этому простому сообщению, первому из тысячи, за годы, когда всё, что будет отпущено – несколько встреч и огромная пропасть «ждать».

Форум

Спасибо всем, кто читает.