Глава  10

Змеи в сердце.

Через незначительное время младшая дочь Короля уже чувствовала себя здоровой и полной сил, её не беспокоила тошнота, тело её было молодо, а дух полон новых надежд.

К удивлению Айолы, Царь Дальних Земель продолжил верховые прогулки со своей женой, запретив только быструю езду на Жемчужине. Прогулки были неспешные, Горотеон рассказывал о Дальних Землях и своём отце, Айола же слушала внимательно, удивляясь разнице в воспитании наследников. В Линариуме наследник никогда не знал нужды, голода или тяжёлой работы, в Дальних же Землях юного наследника отрывали от матери едва ли не в младенчестве, и только в определённые часы Царица могла видеть своего сына, чтобы мягкое женское сердце не смягчало характер наследника, потом же он обучался наравне с сыновьями всадников, советников и военачальников, неся все тяготы и лишения военной службы.

- Как же Царь, не знавший голода или не чувствовавший холода и лишений, сможет понять нужды простого люда или воина низшего чина, Царица? – он говорил тихо, привычно пересадив младшую дочь Короля на своего коня.

- Царица Дальних Земель тоже правит, я читала об этом… Её голос на совете значим, но если она не знает голода и лишений, как она может править?

- Уже очень много зим ни одна Царица не правила Дальними Землями, это не вменяется ей в обязанность… К тому же, мало какая дочь Царя остаётся в Дальних Землях, судьбы её, как и любой юной девы – быть преданной женой мужу своему, мы же берём себе в жёны дев из других Земель, и ни один муж не позволит жене своей голодать или терпеть лишения. И нужды воина ты, Царица, не поймёшь, даже если проживёшь их жизнью две зимы… как и воин никогда не поймёт нужды жён. Так устроено мироздание.

- Ирима была из Дальних Земель.

- Верно, она была женой, воспитанной для мужа своего, но не Царицей, и не стала бы править, у неё не было такого права…

- У Цариц разные права?

- Право власти даётся единожды, мужем и Царём Дальних Земель жене своей и Царице.

- Интересно, кого для этого нужно убить?.. - Айола пробурчала про себя, в душе она не могла принять жертвоприношения во славу Главной Богини. Она часто боялась, что духи накажут её или её ребёнка, что растёт в её чреве, ведь младшая дочь Короля умертвила уже две живые души, не пустив мясо их на пропитание, а шкуры на одежду.

- В этом случае – никого, - она скорее почувствовала, что муж её улыбается. – Просто надеть на палец кольцо.

- Кольцо? Как это? – она указала на указательный палец Горотеона, где был перстень не из золота или серебра, а из тёмного металла, с гербом Дальних Земель, муж её сказал, что «железо», которое добывается в провинции за горами, намного дороже золота и камений. Из этого железа делают лучшее оружие для воинов, и много стран и королевств готовы платить за руду, добываемую в Дальних Землях. Их кузнецы – самые лучшие оружейники, и во многом богатство и процветание Дальних Земель строится именно на добыче руды и изготовлении оружия, лучшего оружия. Но самое лучшее, из самого лучшего металла, они оставляют у себя.

- Глупо вооружать соседние государства, сколь бы много золота и почестей тебе не сулили их правители. Хитрость людская и коварство не знает границ, поэтому лучшие воины и лучшее оружие всегда будут в Дальних Землях.

- Ты захватывал чужие Земли?

- Да, Царица.

- И убивал?

- Многих.

- Надеюсь, мне не достанется это кольцо, как и Ириме, я бы не стала захватывать чужие Земли и убивать….

- Никто не ждёт от Царицы, что она будет захватывать и убивать, хотя прабабка моя, последняя  Правящая Царица Дальних Земель, совершала варварские набеги и обогатила казну на многие зимы. - Горотеон так улыбался, что Айола не могла понять, шутит ли её муж или нет. Не пристало женщине вести войны, совершать набеги и грабежи… - Её кольцо до сих пор ждёт свою Царицу.

Айола с облегчением вздохнула, возможно, жена сына её и наденет это кольцо, но не она. Не младшая дочь Короля, что мучается от того, что умертвила козу и бычка.

- Но она была единственной в своём роде, остальные Царицы просто правили Дальними Землями, следили за урожаем, добычей руды, и редко вершили суд, пока их мужья были на войнах или границах Дальних Земель

- Царь может отсутствовать? – грудь Айолы сжалась болью, острыми шипами вонзалась тоска в сердце младшей дочери Короля, которая видела мужа своего  только на прогулках и, очень редко, на пиршествах, с которых уходила почти сразу, ещё до танцев наложниц и рабынь.

- Конечно, у Царя много нужд по всем Дальним Землям, часто границы их неспокойны, или внутренние мятежи разрывают провинции, военные конфликты со своими врагами или врагами соседей… Царь Дальних Земель – воин, и часто его присутствие необходимо среди воинов, это поднимает дух и вселяет уверенность в войско. Войско Царя – его главная сила, и нужды войска – основные нужды Дальних Земель.

Младшая дочь Короля лишь вздохнула в ответ.

- Такова судьба правителя, мой господин.

- Я не господин тебе, Айола.

- Мы же не в покоях, - она говорила очень тихо.

- Нас никто не слышит, а если и услышат – будут молчать, в противном случае их ждёт смерть…

- Смерть.

- Да, таков закон, но все всадники, все, как один, преданы мне, а я им. Мы росли вместе, вместе делили тяготы и лишения, только самые близкие Царю по духу воины  могут стать его всадниками. Всадникам мы доверяем свою жизнь и жизнь своих жён и детей. Они больше, чем охрана, и ближе, чем семья, военачальники не имеют подобных привилегий, зачастую Цари ведут совет с всадниками, а не с советниками, всадник не станет лукавить перед лицом Царя и не предаст его.

- А тот, уже немолодой всадник, ты не мог расти с ним, он старше тебя, мой не господин.

- Это наш командир, много раз я бывал бит им, и доверяю ему больше, чем себе. Заменивший мне отца, он мудр и опытен.

- Тебя били? – глаза Айолы принимали фиолетовый оттенок, и злость поднималась в её беспокойном сердце.

- Уж не хочешь ли ты покарать его, Царица? – он улыбался.

- Хочу, никто не смеет бить Царя, - Айола увидела, как знаком Царь Дальних Земель подозвал к себе уже немолодого всадника с лицом каменным, как изваяние.

- Царица хочет знать, бил ли ты её Царя и господина.

- Да, Царица, - лицо всадника ничего не выражало.

- За что ты бил Царя? – произнесла Айола на наречии Дальних Земель. Её обучение грамоте приносило хорошие плоды, младшая дочь Короля свободно общалась с рабынями и мужем своим на его наречии, а так же со старцем, который приносил ей книги и следил, чтобы она правильно читала и произносила звуки и слова. Она прочитала много сказаний и легенд Дальних Земель и стала, кажется, лучше понимать простых людей, их страхи и чаяния…

- Он был плохим воином, Царица, - спокойно, - и часто нарушал военную дисциплину. Только в возрасте пяти зим он перестал совершать шалости, до этого часто был бит мной.

- Пять зим… это десять цветов? – она обратилась к Горотеону. - Какой же воин из мальчика? Мальчики всегда шалят, это предписано природой и Богами, так они познают окружение и законы…. Ты будешь командиром наследника твоего Царя? – она обратилась к всаднику, который, не шелохнувшись, смотрел прямо на Царицу Дальних Земель.

- Я слишком стар для этого, сердце моё слабо, Царица.

- Это будет кто-то из молодых всадников?

- Да, тот, кого назначит Царь Дальних Земель.

- Если он ударит моего сына, я отрежу ему ухо, - она почувствовала, как Горотеон улыбнулся и прижал к себе ближе Айолу, рука его касалась живота младшей дочери Короля.

- Вы можете отрезать ухо, Царица? – Айола увидела смех в глазах немолодого всадника, его лицо было так же неприступно, но морщинки у глаз собрались в сеточку и сделали взгляд всадника снисходительным, так Зофия смотрела на свою подопечную, спешащую на стену замка в нижнем платье, чтобы увидеть рассвет над полями льна.

- Бычков я тоже не умела умерщвлять.

- У вас не очень аккуратно получилось, Царица.

- Тем хуже для бычка… и для уха, - добавила Айола, смотря на уже улыбающегося всадника. Младшая дочь Короля была уверена, что он засмеётся над своей Царицей, но всадник с низким поклоном направил своего коня к всадникам, стоящим вдали.

- Ты грозная, жена моя, - Горотеон легко поцеловал Айолу в висок и направил своего коня к воротам города, время их прогулки подходило к концу.

Остаток дня младшая дочь Короля проводила в праздности, она читала или перебирала украшения, приказала рабыням, и те сшили ей несколько халатов, украсив узором, которой выбрала сама Царица, как и камения. К халатам были сделаны тяжёлые гребни для волос и обувь, чем Айола осталась довольна и несколько дней ходила в них по покоям. Ей было нескончаемо скучно, настолько, что она стала прислушиваться к разговорам рабынь. Вскоре она знала сплетни дворца, и имена наложниц Царя, и кого из них призывал Царь этой ночью.

Каждую ночь он призывал к себе новую наложницу, и каждое утро он отсылал в половину, где живут наложницы, подарок. Он дарил камения и золото, много шёлка и украшений. Айола вспоминала свои подарки и думала, отчего Царь не дарил ей золото? Иногда главный евнух приносил диковинные камни, и мастера делали из них гребни или кольца на руки Царицы, работы столь тонкой, словно нити шёлка. Украшений в покоях Айолы было столько, что она не смогла бы украсить себя ими всеми, даже если бы в течение зимы надевала каждое лишь по одному разу, как и шелков. Но самый лучший подарок – это был огромный тюк тончайшего льна, из которого Айола тут же приказала сшить себе ночных платьев с тонкой вышивкой и покрывал. С тех пор ей спалось лучше и слаще. 

Она играла с ручным зверем или слушала канарейку, но ничего из этого не радовало юную Царицу. Пришедший старец заметил грусть в глазах Царицы.

- Отчего вы грустны, Царица?

- Праздность и скука снедают меня. Я не хожу на базар, чтобы не смущать торговцев, да и никто из них не станет говорить со мной… В конюшне я бываю, когда мой Царь и господин приезжает за мной, во дворце слишком длинные коридоры и так же скучно, как и в покоях моих. Только ручной зверь радует меня и канарейка, но они не наперсники для бесед и дум.

- Библиотека, Царица, в ваше распоряжение предоставлена библиотека, вы можете ходить туда.

- В библиотеку?

- Да, Царица, книги лучшие собеседники, на любое ваше слово или вопрос они найдут ответ, поведают много историй и сказок, научат столь многому, что даже время можно будет обогнать, по уму своему.

- Где находится библиотека?

- В южном крыле дворца. К тому же, идя туда, вы можете заглянуть в чудесный сад, что распускает свои деревья в сезон цветения, но составлен таким образом, что деревья утопают в цвету всё время, пока не ложится снег… но и зимой там довольно забав. Чаще там играют юные мальчики, мои воспитанники, но они настолько юны, что им можно и смотреть вам в лицо, и разговаривать, как и мне, по старости, даже не будь я приближённым Царя.

- Значит, старцам и детям можно говорить с Царицей? – Айола удивилась, что Царь Дальних Земель не говорил ей этого.

- Да, но часто старцы, подобные мне, не переступают порог дома своего, как и мальчики, пока не входят в пору мужественности.

- А когда наступает пора мужественности?

- У всех в разное время,  но не более четырёх зим, потом даже самый худой мальчик становится воином, иногда продолжая жить в своём доме, иногда в казармах, смотря какой путь для него выберут Верховная Жрица и судьба, предначертанная свыше.

- Значит, мальчикам тем не более семи цветов… - Айола улыбнулась. Рабыни, мальчики и старец – вот и все её собеседники… не считая мужа её, который уделял ей внимание только на прогулке и даже не целовал в губы младшую дочь Короля, не призывал её к себе и не приходил сам.

Дни шли за днями, рассвет сменял закат, Айола перечитала много книг в библиотеке, узнав много о мире вокруг, старец подсказывал, какие лучше всего читать истории, часто она ходила в сад, где собирались мальчики, и читала им сказки. Ещё не мужи и не воины, они по очереди устраивались на коленях младшей дочери Короля, сидя аккуратно, боясь пошевелиться. Старец отругал их за то, что один из мальчиков возился на её коленях, он сказал, что Царица слаба, и не следует прыгать ей в область живота. Мальчики заметили, что живот у Царицы и правда странный, но каждый мечтал посидеть на коленях у неё, ведь матери их приходили не часто, а младшая дочь Короля гладила каждого мальчика и, прежде чем начать читать, расспрашивала о делах малышей, вникая в детали их жизни и происшествий. Скоро она знала всех по именам, и чьими сыновьями они были, знала она и имена их матерей, сестёр и братьев.

Ночами же младшей дочери Короля спалось всё хуже и хуже, она ворочалась, и ей снились змеи в сердце её, они шипели и пускали яд прямо по крови Айолы, сковывая руки и ноги её, подобно цепям. Утром же она кричала на рабынь и запретила им разговаривать в своём присутствии. Айола была уверена, что если уши её услышат хоть одно имя наложницы, которую призывал к себе ночью муж её – змея пустит столь много яда в сердце её, что оно перестанет биться и разносить по венам кровь. Недавно она прочитала книгу, которую написал учёный муж, и в ней говорилось, что человеческие органы мало отличаются  от органов животных. У человека есть сердце, что гонит кровь по венам, есть печень и почки, так же там было нарисовано чрево женщины, и Айола  теперь имела представление о том, как выглядит наследник внутри неё. Младшая дочь Короля спросила старца, откуда учёный муж узнал это, ведь ребёнок скрыт кожей и одеждами матери, старец ей ответил, что многие войны прошёл тот муж, и видел много тел человеческих, как женских, так и мужских.

Её пугали предсказания Верховной Жрицы и предупреждения её, Айола не смела говорить мужу о своих сомнениях, да и возможно ли это? Младшая дочь Короля, Царица Дальних Земель, уже понесла наследника, и это будет мальчик, который вырастет могучим воином и справедливым правителем. Царь Дальних Земель более не обязан призывать её к себе… Такова её жизнь на ближайшие месяцы или годы, пока муж её или Главная Богиня не решит, что Царице следует понести ещё одного ребёнка.

- Ты бледна, Царица, - сказал Горотеон, когда уже вёз свою жену и юную Царицу во дворец в сопровождении своих всадников, - я вижу следы слёз на твоих щеках.

- Мне снится плохое, страшное, муж мой… Я почти не спала этой ночью, и предыдущей тоже, словно злой дух спускает напасти на моё ложе, сердце моё неспокойно.

- Ты можешь сказать рабыням, и они сделают тебе отвар, Айола.

- Они делали, у меня хорошие рабыни, муж мой, но от него только хуже. Разум мой не может проснуться, тогда как сердце терзают злые духи.

- Айола…

- В книге, которую я читала, написано, что жёны, в чьём чреве ребёнок, часто «подвержены панике». Думаю, сердце моё «подвержено панике», но ужасно, что «подвержено панике» приходит в образе шипящих гадов и пускает в кровь мою яд… Мне страшно, вдруг «подвержено панике» на самом деле умертвит меня или нашего ребёнка, или…

- «Подвержены панике» - это значит, что жёны, носящие младенца во чреве, излишне волнуются, вам не из-за чего волноваться, Царица. В сердце вашем нет змей, и они не пускаю яд по вашей крови.

- Пускают. Имена у них разные, муж мой, но яд одинаково болезнен для тела и духа моего…

- Царица?

- Вчера это была Галлия, а до этого Авсилианна, чьи волосы черны, как ночь, и ты прислал ей красные каменья поутру!

- Айола? – младшая дочь Короля почувствовала, как конь Горотеона набирает ход. - Царице не следует ревновать, в сердце твоём живёт ревность, и она пускает яд по крови твоей. Ты не наложница, чтобы хитрить, изворачиваться, лукавить и ревновать. Только рабыни и наложницы поступают так… Твоё  положение и право на мужа и Царя выше наложницы.

- Уж лучше бы я была наложницей и проводила ночи с тобой, муж мой, чем в одиночестве своей опочивальни! Как Ирима, как все ваши Царицы мирились с этим? Я не могу справиться с обидой, Горотеон, пусть Главная Богиня покарает меня, если таков закон, но я не могу больше слышать все этим слухи, разговоры и сплетни! Я не могу… - она всхлипнула.

- Айола, я не могу пресечь слухи, этим живут наложницы и рабыни, сплетни – женский удел, они рождаются, подобно ветру, из ниоткуда, и так же внезапно заканчиваются, но никто не в силах им противостоять или остановить.

- Я знаю.

- Мне перестать призывать к себе наложниц, Айола? – он повернул заплаканное личико Царицы к себе. – Перестать?

- Тогда твоё войско решит, что ты слаб, а воинам нужен сильный Царь, Верховная Жрица говорила, да и ты, муж мой… В этом нет смысла, Горотеон, ты самый сильный муж, каких я встречала, я не видела людей выше тебя или статью сравнимых с тобой… отчего же именно наложницы так важны?

- Слабый духом муж живёт с одной женой, Царица.

- Похотливый простолюдин живёт со многими, и мой брат, когда опивается вином и проводит ночи со служанками, но это хотя бы не восхваляется!!!

- Так учили тебя?

- Так у нас принято, и я не могу по-другому, мой господин! Наверное, сердце моё изгрызено змеями, и яд проник в кровь, я лукавлю и ревную, как рабыня или наложница… меня ждёт наказание?

- Нет, Царица, никто не накажет тебя, и я не в силах гневаться на тебя, прошу лишь умерить свою ревность, от неё вода станет тебе отваром полыни, а сладкие яства – чёрствым хлебом, ты изведёшь сердце своё и моё, но никто не в силах изменить существующий порядок и обычаи Дальних Земель. Так повелось в давние времена и указано Главной Богиней. Никто, ни простолюдин, ни Царь, не может пренебрегать законом, особенно Царь. Ты сама это понимаешь, Айола, но устами твоими говорит обида и ревность… Подумай над этим, подумай. 

Уже немолодой всадник ссадил на шёлк на ступенях дворца младшую дочь Короля, к которой тут же подбежали рабыни и оправили её платья. Айола не обернулась и не поклонилась своему Царю и господину, а, не глядя под ноги, молча ушла по дороге из шёлка, не видя долгий взгляд мужа своего, словно глаза его видели раненное животное, или он сам был добычей. Через мгновения лицо его изменилось, став каменным, подобно лику Главной Богини, и, подав знак всадникам, он двинулся  впереди отряда. Люди, простолюдины и знать, расступались в поклонах и продолжали путь свой по  делам, по которым спешили до этого.

Вечер Айола провела в тишине своих покоев, она запретила рабыням говорить и велела открыть витражи. Неожиданно сознание её погрузилось в сон, и там, во сне, она слышала знакомые имена и видела бескрайние поля цветущего льна.

- Хели, - услышала Айола ясно, так, словно кто-то громко и по слогам произнёс это имя, выдернув из царства сновидений, дарящих покой её разуму и сердцу. Уже очень давно младшая дочь Короля не испытывала такого сладостного сна, тёплого и лёгкого, как ветер на её родине.

- Что ты сказала? – хмурясь, обратилась к рабыне. – Разве я не велела тебе молчать?

- Да, моя госпожа, простите меня.

- Так что ты сказала?

- Хели… всадник из Линариума прибыл сегодня, ещё до заката солнца…

- Хели? Ты видела его?

- Нет, но рабыня в его покоях видела, когда застилала покрывала и готовила воду ему.

- Как он выглядит?

- Он высок, не так, как наш Царь и господин, но высок, его глаза темны, как и волосы, и это знатный всадник. Сам Царь Дальних Земель прошёл с ним в покои его и долго там говорил с ним… Потом всадник Хели обмылся с пути и уснул почти сразу, рабыня успела рассказать нам, что одежда его отличается от нашей, как и наречие, но вы, Царица, поймёте его, он ведь из краёв, где вы родились…

- Ты не знаешь, почему он приехал?

- Нет, Царица, рабыня слышала только про «орды», именно о них говорил Царь Дальних Земель с советником, там же, в покоях всадника Хели… но что это… никто не понял. Мы все поняли, что всадник Хели тут из-за «орд».

- Подай мне халат, чёрный с золотом, и расчеши волосы.

- На ночь?

- Делай, что тебе говорят, и вели мальчикам расстилать мне дорогу к Царю Дальних Земель.

- Но, госпожа, Царь не призывал вас! Там… там…

- Жене не нужно разрешение, чтобы зайти в покои мужа своего, делай, что тебе велено, если не хочешь вызвать гнев своей Царицы, рабыня!

Быстро шла она по дороге из шёлка, мальчики едва поспевали растилась пред её ногами ленту. Стражи у дверей мужа её и Царя Дальних Земель, после замешательства, открыли дверь в покои Горотеона, и Царица, не удостоив их взглядом, вошла, услышав, как легко закрываются за её спиной тяжёлые резные створки.

В покоях было тихо, только свечи горели в лампах из хрусталя и зеркал, она прошла в саму опочивальню, лишь на мгновение испугавшись тревоги в сердце своём. Широкие двери были распахнуты, Айола видела кровать, на которой лежал муж её Горотеон и смотрел в сторону, торс и плечи его были обнажены, на ногах же были широкие шаровары из шёлка, которые он надевал, когда садился за стол для чтения, а младшую дочь Короля в это время застигал сон или леность, тогда она лежала в высоких подушках, смотрела на своего мужа и господина и чувствовала в сердце своём радость.

На ногах у Айолы была мягкая обувь, и шаги её были неслышны, как шаги кошки в темноте ночи. Младшая дочь Короля прошла и встала у изголовья кровати, смотря на наложницу, которая танцевала так, как никогда до этого не видела Айола. Тело её извивалось, подобно змее, бедра мелко подрагивали, а пышная грудь, в странных одеяниях, подобных лошадиной сбруе, вздымалась. Странные клочки плотной ткани, словно свиная кожа, перетягивали белое тело, наложница тряхнула темными волосами в каменьях, таких же, как и на одеждах, и замерла, смотря на Царицу. Горотеон, так же в удивлении, смотрел на Айолу, не произнеся ни слово.

- Покинь нас, наложница, - произнесла младшая дочь Короля, удивляясь своему требовательному тону.

- Но, господин мой, вы призвали меня.

- Ты слышала, что сказала Царица, покинь нас.

- Она не может мне приказывать, Царица не указ наложнице, я не рабыня.

 Айола посмотрела на смотрящую с вызовом наложницу и нагнула голову, словно плохо видела.

- Я могу приказывать тебе и приказываю: «Покинь нас».

- Я не уйду, пока мой господин не прикажет мне, а не ты, Царица.

Быстро окинув взглядом помещение, зная, что она ищет, Айола, как кошка за добычей, метнулась к столику, на котором муж её Горотеон держал оружие, выхватила маленький клинок с обоюдоострым лезвием и подошла к наложнице,

- Ты. Покинешь. Нас. Сейчас. Или. Я. Убью. Тебя.

- Ты не можешь, убийство карается законом, убийство наложницы карается смертью.

- Но не когда убийца – Царица, носящая в чреве своём  наследника для Дальних Земель. А когда я разрешусь от бремени, все забудут про тебя, ты – наложница, сколько вас? И каждую так просто заменить на такую же… Царицу же заменить сложней, мать наследника заменить невозможно, ты плохо знаешь законы Главной Богини, наложница!

- Но, мой господин, - наложница смотрела на мужа и Царя Айолы, ища в нём защиту, но лицо его было недвижимо, подобно каменному изваянию, глаза его выражали пустоту.

- Покинь нас, сейчас.

- Да, мой господин, - Айола видела, как быстро собиралась и выбегала наложница, видела, как стражи с невозмутимыми лицами закрыли за ней двери, и мелькнул мужчина в чёрном – евнух, всегда сопровождающий наложниц до покоев Царя Дальних Земель.

- Почему ты не велел ей уйти сразу, муж мой?

- Мне было интересно, как далеко ты зайдёшь в ревности своей, Царица.

- Ревности? Ты считаешь, что ревность привела меня в покои твои, муж мой?

- Что же привело тебя? – голос Горотеона был бархатным, и обволакивал, подобно меху серо-белой лисы, Айола вздрогнула от тепла этого голоса.

- Хели, мой брат Хели, он здесь! Он приехал ещё до заката солнца, и ты не сказал мне! Рабыни говорили про орды, советник отца тоже говорил мне про орды, которые нападут на земли Линариума… Почему ты скрыл от меня, что брат мой здесь?!

- Я не скрывал.

- Скрыл! Я узнала от рабынь!

- Есть ли в этом дворце хоть что-нибудь, неизвестное рабыням, Царица? Они узнают всё раньше и несут слухи и домыслы из своих уст в чужие. Хели устал с дороги, он уснул сразу, как мы поговорили, к тому же, за разговором и едой он выпил довольно вина. Он спит мертвецким сном, Айола, не было смысла будить тебя, утром тебе бы передали. Ты встретишься с братом завтра, на пиршестве, он будет тут несколько дней, и ты успеешь наговориться с ним, жена моя.

- Откуда ты знаешь, что я спала?

- Рабыни, - Горотеон усмехнулся.

- Почему, почему мне бы «передали»? Почему не ты сам сказал бы мне? Ты не заходишь ко мне… не разговариваешь со мной более во время трапезы, как это бывало раньше, ты даже не целуешь меня… Ночи ты проводишь с наложницами, а я не имею права даже узнать о приезде своего брата из уст мужа своего. Это закон Главной Богини?

- Царица, ты хочешь пить? – это был резкий переход, как и голос Царя Дальних Земель. Айола поняла, что она хочет пить.

- Да, муж мой.

- Что ты хочешь? - он указал рукой на столик, где были кубки с различными напитками.

- Воду, родниковую воду, - Горотеон протянул ей кубок, но в руки не дал, позволив сделать глоток, тут же забрал.

- Ты хочешь ещё, Царица?

- Да, муж мой.

- Ты можешь взять любой из тех кубков, там есть вино, сок из тех же плодов и из других плодов тоже, есть травяной отвар, пробуй.

Айола опробовала из каждого кубка, но вино было слишком терпким, соки слишком сладким, а травяной отвар и вовсе источал неясный, но неприятный запах.

- Что бы ты выпила сейчас, Айола?

- Воду…

- Ты можешь сделать глоток, - Айола сделала глоток, родниковая вода приятно охладила горло, вымывая терпкие и сладкие вкусы других напитков, - но глоток, - он тут же убрал от губ жены своей кубок.

- Пей любой напиток, который ты видишь перед собой, в любом количестве.

- Но я хочу воду.

- Глоток воды ты можешь выпить, но ты уже отпила дважды, теперь черед этих напитков, вина, которое слишком терпкое для вкуса жены, сока, слишком сладкого для жены, носящей в чреве своём младенца, и отвара, который имеет приятный вкус, но зловоние источает кубок с ним… Что ты выберешь?

- Ничего, зачем выбирать то, что тебе не нравится, я хочу воду.

- Если ты не будешь пить из тех кубков – погибнешь, человек не может долго без напитков, смерть его ужасна, эта мука одна из самый страшных…

- Я не погибну, Горотеон, я выпью воды в своих покоях.

- Один глоток, я не разрешаю тебе пить более.

- Что? – она в растерянности смотрела на мужа своего и не понимала, шутит ли он, глаза его не улыбались, хотя лицо не было неподвижным и не выражало злость. – Один глоток? Тогда я вообще не буду пить воду, муж мой. Глоток воды только разжигает жажду и не даёт её утолить! Это мучение.

- Ты мой глоток воды, Айола. Если я приду к тебе, я останусь в твоих покоях, если я поцелуя тебя, я не смогу не продолжить целовать тебя дальше. Твои губы манят меня, аромат твоего тела, белый ирис, который ты добавляешь в благовония, манит меня, как глоток воды путника в жаркий день. Мне легче не целовать тебя, чем потом оторваться от тебя… Понимаешь ли ты, насколько сердце моё слабо рядом с тобой? Знаешь ли ты, как я люблю тебя? Как Царицу ли или как жену свою и мать моего сына, наследника Дальних Земель. Если я прикоснусь к тебе сейчас… если губы мои коснутся губ твоих, знаешь ли ты, сколь много страданий принесёт мне желание моё, что сильнее голода и жажды во сто крат? Нет закона, запрещающего мужу ласкать жену свою, когда в чреве её ребёнок, Царица. Я сам не могу… невыносимо не призывать тебя каждую ночь… невозможно пить из тех кубков, когда уста твои познали родниковую воду, проще не знать и не пить эту воду вовсе.

- А воду? Воду спроси, муж мой. Возможно, воде легче, если её отпивают по глотку. Я сижу в своих покоях  почти одна, рабыни не в счёт, мне разговаривать с ручным зверем или канарейкой? Я перечитала много книг, но не нашла ни одной, где указано, как расстёгивается женский пояс от платья. Я подружилась с сыновьями твоих советников и всадников. Уста мои тоскуют по поцелуям твоим, муж мой, я тоскую по тебе, тоскую каждую ночь… пока ты тут… Ведь ты же сильный муж, и ласк твоих должно хватать на всех, никто не должен быть обижен, так почему обижена жена твоя, словно она самая никудышная наложница? Это заставляет сердце моё болезненно сжиматься. Возможно, будь ты ласков со  мной, как подобает мужу с женой своей, не шипели бы в сердце моём ползучие гады, не пускали бы яд по венам моим…

 Младшая дочь Короля стояла очень близко к мужу своего Горотеону и не смела, впервые за продолжительное время, поднять на него глаза. Не от страха, от стыда. Тело её покрылось стыдом, щёки пылали, кончики ушей горели в пламени, а грудь вздымалась. Она почувствовала аромат тела, благовоние, которым чаще всего пользовался Горотеон, и судорожно втянула его носом, чувствуя одновременно слезы на своих щеках. 

Следующее, что почувствовала младшая дочь Короля – что тело её прижато к телу мужа. Аккуратно, не надавливая, он держал Айолу на весу одной рукой и сцеловывал горячие слезы со щёк её, пока губы их не встретились, и Айола не услышала стоны, свой и мужа, и не почувствовала желание, острое, словно она не ела много дней, и жажду, острей которой не ощущала никогда. Её руки хватались за волосы цвета коры дуба, и рот принимал язык её мужа и Царя. Она стонала и выгибалась навстречу, когда оказалась среди подушек, и просила войти в неё, войти, войти, в нетерпении распахивая полы халата, словно они мешали ей дышать.

- У тебя виден животик, Айола, - она услышала улыбку в словах мужа своего.

- Конечно, наследник теперь больше фасолины… войди в меня, муж мой, - Айола не была уверена, что в тех позах, в которых раньше это делал муж её, теперь  возможно войти мужу в жену свою, куда предусмотрено природой.

Горотеон перевернул Айолу на бок, устроил к груди своей спиной и тут же стал медленно входить, целуя щеки, шею и руки младшей дочери Короля, руки Царя ласкали грудь и живот Айолы, гладили ноги и между ног. Когда палец его коснулся уже знакомой точки на женственности Айолы, она вскрикнула высоко и испытала наслаждение такой силы, что ей показалось, будто кто-то задул все свечи в покоях её Царя и мужа, а потом зажёг их с неимоверной яркостью, прибавив зеркал и пламени.

Уже лёжа на спине, укрытая покрывалом, она чувствовала руку мужа у себя на животе.

- Ты ощущаешь наследника, Айола.

- Иногда, но редко, думаю ты не почувствуешь… Мне нужно уходить?

- Я почувствую, не сегодня, так завтра, Царица. И никуда тебе не нужно уходить, ты Царица моя и жена, ты можешь оставаться в этих покоях столь долго, сколько пожелаешь, и никто не указ тебе, даже муж твой. Останься со мной, Айола, я прошу тебя. Нет сладостней утра, чем просыпаться с тобой… останься.

Сейчас главки немного пасторальные, возможно тягучие. 

Поэтому я начну выкладывать немного чаще, но заранее прошу прощение, если не смогу вовремя ответить на ваши вопросы и комментарии. Реальная жизнь такая реальная... 

Спасибо всем читателям. 
Наташа.

Форум

Моя бета Ксюня555