Из книги "Опыт дурака" М. Норбеков
В свое время мне пришлось работать в одной организации, которая обслуживала бывших шишек на ровном месте -- номенклатуру.
Хотя все они были уже на заслуженном отдыхе, но все же в нашу организацию приходили с гонором. У них была очень высокомерная, степенная походка, как у ребенка, который давным-давно наложил в штаны и об этом забыл.
Одним словом, сошел с коня, а седло между ног забыл вынуть! Каждого из них мы знали, как облупленного.
Однажды мой коллега, указывая на одного пациента, сказал: "Этот человек здоров". Я не поверил, потому что хорошо его знал. Это бывший министр, который вот уже много лет страдал запущенной формой болезни Паркинсона. Это поражение мозга, знаете, да?
Один из симптомов заболевания проявляется у таких больных в полном отсутствии мимики. Лицо становится маской.
Обследовав его по полной программе, пришел к выводу, что он здоров. Я начал спрашивать: "Где и как Вы лечились?"
Он мне рассказал о каком-то Храме, но, если честно, тогда я не придал этому особого значения. И хотя все записал, через некоторое время благополучно об этом забыл.
На следующий год во время профилактического осмотра мы обнаружили, что к нему присоединилось еще четверо уважаемых стариканов. Они много лет страдали неизлечимыми заболеваниями, а теперь были "как огурчики".Оказывается, пенсионер-министр их тоже отправил туда, где сам вылечился.
Теперь я был серьезно озадачен. Все это не укладывалось в рамки моего мировоззрения, сложившегося за годы практики.
На этот раз я все подробно расспросил и тщательно записал.
Оказалось, что в горах есть Храм Огнепоклонников, где каждые сорок дней принимают группы людей, жаждущих излечения, главным образом летом, потому что зимой туда невозможно добраться.
Во мне созрело решение отправиться туда и увидеть собственными глазами, как происходит чудодейственное исцеление. Мы договорились поехать вместе с моими приятелями: режиссером и телеоператором. Они работали на республиканском телевидении и делали программу "Мир вокруг нас".
В назначенный день к ночи добрались до места встречи. Наша машина уехала. Транспорт для дальнейшего передвижения нам пообещали предоставить. И вдруг узнаем, что этот транспорт -- ишаки.
К Храму ведет горная дорога и надо, оказывается, 26 км топать пешком или ехать на ишаках. Но так как мы приехали позже всех, то на троих нам досталось два ишака.
Я начал агитационную атаку. Говорю: "Вы когда-нибудь по горам пешком ходили? Давайте попробуем".
Оператор был очень грузным мужчиной, весом в 130 кг с пятью подбородками и огромным пузом. Но, несмотря на это, романтик в нем оказался еще жив. Поэтому большинством голосов мы первое "препятствие" благополучно преодолели.
Они погрузили на ишаков всю аппаратуру, и мы пошли. Первым начал хныкать я, потому что у меня были городские туфли, которые очень скоро протерлись. Ноги начали болеть. Но я все-таки шел и думал: "Раз такие больные вылечились, то, записав каждый рецепт, я в городе буду великим врачом".
А потом, пройдя десять километров, оператор сел посреди дороги и сказал:
-- Все! Хоть убейте, пойду обратно. Мы его стали уговаривать:
-- Какая разница, куда идти? Назад пойдешь, те же 10 км придется топать, что и вперед. Так уж лучше вперед!
Уговорили.
Пришли мы где-то в полночь. Нас разместили, устроили. На следующий день разбудили в 11 часов. Собрали всех и говорят:
-- Мы просим вас в нашем Храме не грешить, кто не выполнит просьбу, будет помогать нам по хозяйству -- воду носить.
Оказывается, грехом в этом Храме считается ходить хмурым. То-то я обратил внимание на монахов.
Они ходят с такой легкой улыбочкой и стан у них ровный-ровный, как у кипариса, если быть точным, как будто палку проглотили.
Получается, мы должны все время улыбаться. Мы все послушали, чуть-чуть поулыбались, а через две минуты старая привычка ходить с городской физиономией, вечно кислой и недовольной, взяла верх.
И вообще я ожидал увидеть позолоченные купола и тому подобное, а там такие маленькие аккуратненькие домики и все. Правда у них постоянно горит огонь. Они поклоняются огню и Солнцу. Но на Храм совсем не похоже.
Случилось так, что монахи нашли такое место, где из-под земли выходит природный газ, и здесь, на вершине скалы основали свой Храм.
Я начал спрашивать:
-- Когда начнете принимать больных, ставить диагноз? Когда начнете лечить?
Узнаю. Оказывается, здесь вообще никого не принимают и не лечат. Это стало для меня первым ударом.
Второе, наш транспорт, т.е. ишаков, забрали хозяева. С такими баулами, как у нас, далеко не уйдешь. Попались!
Мало того, что оказались в Храме, где никто никогда никого не лечил и лечить не собирается, и уехать оттуда не можем! Да еще нужно ходить с дурацкой улыбкой на лице, когда внутри все клокочет от злости и досады!
Вижу, оператор как-то пристально смотрит на меня, как будто что-то задумал. А режиссер с иронией в мой адрес:
-- Куда ты нас привел, ученый ты несчастный?..
А мне самому-то каково?!!
Потом начались концерты. Человек пятнадцать из тридцати сразу пошли за водой. Мне тоже досталось, потому что... В общем, сами понимаете почему! Пришлось идти "помогать по хозяйству".
Отвесная вертикальная скала шестьсот метров, а по серпантину 4 км туда и 4 км обратно. Это по такой-то дороге мы поднимались сюда прошлой ночью?!
Когда я это увидел, у меня чуть выкидыш не случился! Представляете? Мало того, что эта вертикальная стена выше Останкинской башни, да еще в некоторых местах мы шли по бревнам, забитым в скалу. Эти бревна действовали как разводные мосты, преграждая в свое время неприятелю путь в Храм.
С собой необходимо было нести шестнадцать литров воды, да пять килограммов весил сам кувшин. В общей сложности вверх по такой дороге нам предстояло тащить 21 кг. Удобнее всего в таких условиях нести груз на голове. Вот тогда-то я узнал об истинном назначении позвоночника.
Позвоночник нужен для того, чтобы голова не упала в трусы!
Я отправился первый раз и вернулся в Храм около четырех-пяти часов вечера очень уставший, но с улыбкой на лице на всякий пожарный случай. Вдруг ко мне подходит один из монахов и так приветливо говорит:
-- Сходите, пожалуйста, еще раз.
-- Почему?!! Я же уже сходил!!! -- и чувствую, что от ужаса у меня начинаются родовые схватки, несмотря на то, что я мужчина!
-- Когда Вы поднимались. Вы уже несли с собой грех.
-- Нет, я улыбался! -- от отчаяния начал я спорить. Представьте себе, только что пройти 8 км, накануне -- 26 км, без ужина, без завтрака, без обеда. Ноги разбитые, опухшие, гудят от усталости, а тебе говорят "еще раз"! Подохнуть можно!!!
-- Идемте, мы Вам кое-что покажем.
В одном из окон я увидел наблюдателя с биноклем и понял, что препирательства бессмысленны. Все, кто поднимался с грузом, были у него как на ладони. Пришлось идти обратно.
Я пошел вниз и время от времени, вспоминая свою глупость, яростно вопил: "А-а-а...!!!" Попал в какое-то место, где сидят идиоты и надо мной издеваются!!!
Теперь я улыбался зверской улыбкой и каждому встречному говорил: "Улыбайся, придурок, они сверху в телескоп смотрят! За консультацию плесни пол-литра воды в мой кувшин". Теперь в моей посудине уже что-то плескалось. Я немного посидел, чтобы время прошло, и пошел обратно.
Вот, оказывается, почему, когда я спросил своих пациентов, чем и как их лечили, они с улыбкой ушли от ответа: "Понимаете, это трудно объяснить".
Перед воротами я себя поймал на том, что уже темно, но я улыбаюсь. Ну и хорошо, а то вдруг у них еще есть прибор ночного видения?!
Голодный, изможденный, еле доплелся до своей кельи и только с облегчением вздохнул, убрав идиотскую улыбку с лица (лицо же устало!), как вдруг спиной почувствовал на себе чей-то взгляд. Сердце екнуло.
Снова растянув рот до самых ушей, я резко развернулся и увидел... Кого бы Вы думали?
Себя!
Оказывается, на стене висело зеркало. Лицо было осунувшееся, запыленное, со следами ручейков пота и неестественно широкой улыбкой.
Вот тогда-то со мной случилась истерика. Я безудержно и громко хохотал. Скулы свело, живот болел, а я никак не мог успокоиться. Я хохотал над абсурдностью ситуации, которую сам себе создал.
На шум прибежали мои приятели, оператор с режиссером, и сначала тоже начали гоготать, а потом, насмеявшись вдоволь, как-то странно стали на меня поглядывать...
С каждым днем людей, таскающих воду, становилось все меньше и меньше. И через неделю не осталось никого. Потом нас собрали и говорят:
-- Спасибо, что вы приносите свет в наш Храм. Если вам нужна вода, то можете взять ее там.
Открывают калитку на территорию Храма и указывают на каменный домик. Гостевая половина была отделена от монашеской территории стеной. Оказывается, внутри этого домика есть родник. Они построили его, чтобы зимой родник не замерзал.
А кувшин с водой -- это специально выдуманный способ доведения простой истины до мозгов через ноги.
Оказывается, каждый, кто приходил в этот Храм, считал себя умным, у каждого были свои амбиции. Чтобы выбить из нас все наносное, служители Храма придумали такой способ "лечения" высокомерия.
Я тоже туда пришел со своим уставом, начитанный, напичканный знаниями и кое-какими способностями, которых нет у других. Они придурки, а я такой умный!
Всего за неделю из меня тоже "выколотили" всю дурь. За одну неделю они сделали меня человеком!
Там я встретился с самим собой. Мне опять стали интересны цветочки, букашки, муравьи. На четвереньках ползал, наблюдал, как они ходят, перебирая ножками. Мне казалось, что я один вдруг почувствовал себя ребенком. Смотрю, с другими происходят те же вещи. Мы забыли все свои ранги, а самое интересное, заметили, когда все улыбаются, то городская мимика, некогда привычная для нас, теперь стала восприниматься как отклонение.
Вы видели когда-нибудь, чтобы взрослые люди играли в детские игры? Смешно, да? А мы играли. Это вообще было для нас естественным состоянием.
Потом я начал обращать внимание на то, что говорили люди: "Мне полегчало. Мне стало лучше". Я связывал это с погодой, природой... горы все-таки! Только потом пришел к выводу, что главный секрет связан с мимикой и осанкой.
На сороковой день я пришел к настоятелю Храма и сказал: "Я хочу остаться здесь".
-- Сынок, ты молодой. Не думай, что мы тут от хорошей жизни. Монахи, находящиеся здесь, слабые люди. Они не в состоянии оставаться чистыми среди грязи. Они не приспособлены к жизни, сынок, и вынуждены убегать от трудностей. Мы существуем для того, чтобы вы могли взять и дальше в душе понести свет. Вы люди сильные, у вас есть иммунитет.
Я начал что-то говорить, а потом, в конце концов, сказал: "Но я, наверное, единственный из группы, кто пришел к Вам".
-- Ты один из последних.
Оказывается, почти все из нашей группы уже успели побывать у настоятеля с просьбой остаться. Понимаете?
Спустя сорок дней мы покинули Храм. На обратном пути нам встретилась группа людей, жаждущих исцеления, как и мы сорок дней назад. Елки-палки! Ну и рожи! Это была толпа людоедов, которая набросилась на нас:
-- Помогло? Чем болел? Что дают? А всем помогает? Я ответил:
-- Каждый получит по заслугам!
Смотрю на нас -- на них, на нас -- на них. Мы все улыбаемся...
Вдруг почувствовал, что отодвигаюсь. А они тоже, как-то шарахаются как от прокаженных. Рядом со мной, опираясь на руки своих сыновей, стоял восьмидесятилетний старик. Он сказал: "Неужели мы были такими же?!"
Когда я приехал в город, увидел толпу бездушных, безразличных, абсолютно индифферентных людей, которые вечно куда-то торопятся, сами не знают, куда и зачем. Было очень тяжело опять привыкать к городскому образу жизни.
Во мне что-то изменилось раз и навсегда. Я вдруг почувствовал себя в театре абсурда, и жизнь, протекающая в городе, показалась пустой и никчемной. Невозможно было смотреть на эти лица.
Если бы Вы знали, как дискомфортно я чувствовал себя! А ведь недавно сам был таким же, как и они...

Над головой
созвездия мигают.
И руки сами тянутся
к огню...

Как страшно мне,
что люди привыкают,
открыв глаза,
не удивляться дню.
Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.
Ловить Жар-птицу
для жаркого
с кашей.
А Золотую рыбку -
для ухи.
Роберт Рождественский

А еще к этому "никого не люблю", примешана еще и усталость,и отсутствие желания любить.

О как точно это подмеченно. Просто как с меня списано.
Печально, что мы такие молодые и красивые, уже пришли к этому выводу.