После того как они вместе с Несси съездили на Тахо, где каждый спал в своей особой спальне, что вызывало у Беллы горестные чувства, Эдвард настоял на том, что ей следует выбрать платье, которое она наденет на открытие оперного сезона. Открытие сезона было центральным событием в жизни Сан-Франциско, у них же, помимо прочего, билеты были куплены в ложу. Эдвард знал, что у Беллы нет платьев, приличествующих такому случаю, он хотел, чтобы она выбрала для себя что-то достойное.
— Все-таки магазин — штука хорошая. Не зря же я там вкалываю по семь дней в неделю.
Естественно, Эдвард ничего не мог взять бесплатно, но для него и таких, как он, существовала система скидок. Впервые за все время работы в магазине его порадовало это обстоятельство.
Она пошла в магазин и, примерив с дюжину платьев, остановила свой выбор на платье одного итальянского модельера, который чрезвычайно нравился Эдварду, — оно ниспадало роскошными складками вельвета цвета коньяка, украшенного золотыми бусинками и полудрагоценными камнями. Вначале оно показалось Белле слишком вычурным — вроде тех заморских туфель, к которым Эдвард прикрепил ее обручальное кольцо, но стоило ей надеть его, как она тут же оценила его поразительную красоту. Чувствовалось, что модельер увлечен Ренессансом, об этом говорили и глубокое декольте, и свободные рукава, и длинная широкая юбка с небольшим шлейфом, который она могла легко подобрать. Она прошлась по примерочной модного салона, чувствуя себя едва ли не королевой; захихикала и гордо выпрямила спину. В тот же миг скрипнула дверь, и знакомый голос спросил:
— Нашла что-нибудь?
Эдвард пригляделся получше и остолбенел. Он уже видел это платье, когда оно прибыло из Италии, тогда его появление в салоне произвело настоящий фурор. Конечно, оно было очень дорогим, но с учетом скидок стоимость его становилась вполне приемлемой. Эдварда поразило другое — то, как оно шло Белле.
— Вот это да! Надо бы тебя показать в этом платье модельеру!
Продавщица, работавшая в зале, улыбнулась. Нечасто увидишь такую красавицу, как Белла, да еще и в таком платье…
— Тебе действительно нравится?
Белла прошлась перед Эдвардом. Глаза ее поблескивали подобно самоцветам, украшавшим платье, смех звенел серебряным колокольчиком.
— Не то слово. Оно сшито для тебя, Белла. Может быть, тебе понравилось что-то еще?
Она засмеялась и тут же, мило покраснев, потупила глаза. Она боялась быть ему в тягость.
— Пожалуй, нет. Я до сих пор не знаю, сколько стоит это… Его я тоже не буду брать.
Она прекрасно понимала, что платье стоит немыслимых денег — скидка здесь уже не играла особого значения. Ей нравилось примерять платья — и только. В этом смысле Белла ничем не отличалась от Несси. Конечно, платье понравилось ей, но…
Эдвард смотрел на Беллу с улыбкой.
— Миссис Свон, в данном случае вы покупателем не являетесь. Платье и, возможно, что-то еще — это подарки от вашего будущего супруга.
— Эдвард…Я…
Он не дал ей договорить, запечатлев на ее устах поцелуй, и, направившись к двери, добавил:
— Ты бы действительно подобрала себе туфли… Когда выберешь, поднимись ко мне в офис. Сходим пообедаем.
Эдвард улыбнулся и исчез за дверью. В тот же миг в зале появилась продавщица. Она принесла с, собой целый ворох платьев, которые она хотела предложить вниманию Беллы, однако та отказалась даже смотреть их. Она быстро нашла нужные туфли — у них был примерно такой же цвет, как у платья, и украшены они были похожими камешками — с платьем туфли сочетались прекрасно. Крайне довольная собой, Белла поднялась к Эдварду. Часа в три Эдварду пришлось ее отпустить. Белла должна была забрать Ренесми у своей подруги. До начала учебного года оставалось всего несколько дней, пора было подумать и о работе. Но Белла теперь могла думать только об опере. В пятницу она сделала себе прическу и маникюр и ближе к шести надела на себя волшебное платье, подаренное ей Эдвардом. Осторожно застегнув все застежки, она посмотрела на свое отражение в зеркале. Аккуратно уложенные волосы были схвачены тончайшей золотистой сеточкой, купленной Беллой во время ее второго набега на «Вольф», из-под тяжелых складок вельветового платья выглядывали носы туфелек. Раздался звонок в дверь, и едва ли не тут же на пороге ее спальни появился разодетый в пух и прах Эдвард — белый галстук, фрак, накрахмаленная грудь идеально сидевшей на нем английской рубашки, алмазные запонки, доставшиеся ему в наследство от деда, — все это удивительно шло ему.
— Господи, Белла… — пробормотал Эдвард и аккуратно поцеловал ее в щеку. — Ты выглядишь бесподобно.
Забытая всеми Несси так и осталась стоять в дверях, она исподлобья смотрела на взрослых.
— Ты, надеюсь, готова?
Белла утвердительно кивнула и в тот же миг заметила дочь. Особой радости в ее лице не чувствовалось. Конечно, девочке было приятно, что ее мама стала такой красивой, но то, что Эдвард стоит так близко к ней, Несси явно не понравилось. Проблемы такого рода стали занимать Ренесми со времени их поездки на озеро Тахо. Белла понимала, что рано или поздно ей придется поведать дочери о своих планах, но она страшно боялась этого. Вдруг Несси будет против их женитьбы? Белла не сомневалась в том, что Эдвард нравится девочке, но этого было недостаточно. Более того, Несси считала Эдварда своим другом, а не другом своей мамы.
— Спокойной ночи, моя хорошая. Белла наклонилась, чтобы поцеловать Ренесми, но та, зло сверкнув глазами, отвернулась к стенке. Эдварду на сей раз она не сказала ни слова. Белла было разволновалась, однако тут же решила взять себя в руки, чтобы не портить этот чудесный вечер.
Вначале они отправились обедать в Музей современного искусства — по этому поводу Эдвард нанял лимузин. Они тут же оказались в толпе женщин, блиставших нарядами и украшениями, по которой шныряли фоторепортеры. Белла чувствовала себя здесь в своей тарелке, она гордо шествовала, опираясь на руку Эдварда, стараясь не обращать внимания на блеск вспышек… Она знала, что фотографировать могут и их —Эдвард был хорошо известен в Сан-Франциско как управляющий самого роскошного магазина в городе, его знали и многие дамы в дорогих нарядах. Музей украшался на средства местных авторитетов. Повсюду виднелись серебристые и золотистые воздушные шары и выкрашенные золотой краской деревца. Каждого посетителя ждали изящно упакованные подарки — одеколон для мужчин и флакончик изысканнейших духов для женщин. Глядя на упаковку, можно было смело сказать, что подарки были сделаны магазином «Вольф».
Пробравшись через толпу, они вошли в огромный зал, в котором стояли столики. Белла с улыбкой посмотрела на Эдварда, и он взял ее под руку. В тот же момент их вновь сфотографировали.
— Тебе нравится?
Она кивнула. Никогда в жизни она не видела ни таких дорогих платьев, ни такого количества украшений — ими можно было загрузить не одну тачку. Чувствовалось, что все необычайно возбуждены. Все знали, что они являются участниками чего-то важного.
Фотографов здесь было еще больше — они снимали всех входящих в здание оперы. Собравшуюся на площади толпу сдерживали кордоны полиции. Люди пришли сюда для того, чтобы поглазеть на разодетую театральную публику. Можно было подумать, что ты присутствуешь на церемонии вручения призов Академии, с той лишь разницей, что все смотрят на тебя, а не на Керка Дугласа или Грегори Пека. С этим чувством Эдвард вошел в двери, пропустив перед собой Беллу, и направился к той лестнице, которая вела к нужной, ложе. Свой места они нашли неожиданно легко.Эдвард едва сдержался, чтобы не поцеловатьБеллу, и нежно взял ее за руку. Свет в зале погас. Весь первый акт они так и сидели, держа друг друга за руку. Доминго и Скотто превзошли все его ожидания, Эдвард даже не заметил, когда закончился первый акт. Они отправились в бар, где шампанское текло рекой и неустанно щелкали затворами своих аппаратов фотографы. С начала вечера Беллу сняли раз пятнадцать, но она, казалось, даже не замечала этого. Она держала себя скромно и сдержанно, чувствуя себя рядом с Эдвардом в полной безопасности. Он же был полон решимости защищать ее от чего и от кого угодно.
Эдвард подал ей бокал с шампанским, и они, неспешно попивая его, стали разглядывать присутствующих. Белла захихикала.
— Забавно, правда?
Он заулыбался. Действительно, ситуация была крайне забавной. Все присутствующие вели себя так серьезно, что можно было подумать, будто именно здесь и именно сейчас решается их судьба.
— Приятно, когда вдруг можешь оказаться совсем в другой реальности, не так ли, Белла?
Она улыбнулась и согласно кивнула головой. Завтра утром она отправится на Сэйф-Вэй закупить на неделю продукты для себя и Несси. А в понедельник она будет стоять возле доски и учить детей правилам сложения.
— Все кажется таким нереальным…
— Чудо оперы, должно быть, состоит и в этом. Ему нравилось, что в Сан-Франциско относятся к этому событию с таким вниманием, еще больше ему нравилось быть участником этого замечательного действа, тем более что рядом с ним была Белла. Свет мигнул, и откуда-то издали послышался звонок.
— Нам пора возвращаться.
Они поставили свои бокалы на столик и направились к выходу из бара. Примеру их, однако, не последовал ни один из присутствующих — все как ни в чем не бывало продолжали пить шампанское, болтать и смеяться. Такова уж была здешняя традиция. Бар и всевозможные интриги значили куда больше музыки.
Во время второго акта ложи были наполовину пусты. Начался второй антракт.Эдвард и Белла вернулись в переполненный бар. Белла, подавив зевок, смущенно взглянула на Эдварда.
— Устала, милая?
— Немножко… Такой длинный вечер.
Вечер действительно был необычным. Вскоре в ресторан приехали Доминго, Скотто и их свита. Они сидели за длинным столом, стоявшим в углу, и вели себя крайне шумно. То и дело у знаменитостей просили автографы, и тем это явно нравилось.
— Спасибо тебе за этот прекрасный вечер, любимый, — прошептала Белла.
— Это еще не все.
Он погладил ее по руке и налил в ее бокал шампанского, хотя она и пыталась робко протестовать.
— Смотри, как бы тебе не пришлось выносить меня отсюда.
— На что, на что, а на это у меня сил хватит, — сказал Эдвард, глядя ей в глаза.
«Трейдер Вике» они покинули около часа и тут же поспешили на бал. Здесь все было совсем иначе. Публика, которую они видели в музее, театре, баре, ресторане, пришла сюда для того, чтобы снять напряжение вечера и откровенно расслабиться. Здесь себя вели иначе даже журналисты, к этому времени они успели отснять все, что их интересовало. Тем не менее, когда Эдвард и Белла закружились в вальсе, вновь защелкали фотоаппараты.
Именно эта фотография и появилась на следующее утро в городских газетах: огромная фотография Беллы и Эдварда, танцующих вальс в Сити-Холле. Можно было рассмотреть не только платье — видно было и то, как Белла смотрит на Эдварда.
— Он тебе действительно так нравится — да, мам? — спросила Несси во время завтрака, когда Белла, превозмогая дикую головную боль, пыталась читать свежую газету. Домой она вернулась в половине пятого, однако уснуть так и не смогла. За этот вечер они с Эдвардом выпили четыре или пять бутылок шампанского — от одной мысли о нем Беллу начинало подташнивать. И все же это была самая замечательная ночь в ее жизни.
— Он очень хороший человек. Помимо прочего, он и к тебе очень хорошо относится. — Ничего более умного в голову ей сейчас прийти не могло.
— Я тоже к нему хорошо отношусь.
Несси сказала это без прежнего энтузиазма. За лето в ее отношении к Эдварду многое изменилось. Она чувствовала, что происходит что-то по-настоящему серьезное.
— Почему ты так часто с ним видишься? Белла оторвала глаза от чашки с кофе и в упор посмотрела на дочь.
— Он мне нравится. — И тут же она решила сказать Ренесми все:
— Если сказать честно, то я люблю его.
Несси замерла. Она не до конца понимала значение этих слов, однако что-то в них ей явно не нравилось.
— Я его… люблю, — повторила Белла упавшим голосом.
— Ну и что? Что из этого?
Ренесми хотела было выйти из-за стола, но Белла остановила ее взглядом.
— Скажи, что тебе не нравится?
— Разве я так сказала?
— Это понятно и без слов. А ты знаешь, что он тебя любит?
— Да? Откуда ты это знаешь? — В глазах Несси заблестели слезы.
— Он мне сам об этом сказал.
Белла подошла к дочке. Как много ей нужно было рассказать Несси… И чем раньше она это сделает, тем будет лучше. Белла села на диван и посадила Ренесми себе на колени.
— Он хочет на нас жениться.
Несси прижалась к ней и горько зарыдала. Белла почувствовала, что еще немного — и она тоже заплачет.
— Хорошая моя, я ведь тоже его люблю…
— Но зачем? Зачем нам выходить за него замуж? Разве нам плохо было вдвоем?
— Нет, конечно… Но разве тебе никогда не хотелось, чтобы у нас был папа?
Несси на миг замолкла, но тут же вновь зашлась слезами.
— Иногда хотелось. Но нам и так хорошо. Ренесми все еще не могла забыть о «своем папе», который был актером, но умер еще до того, как она родилась.
— А мне кажется, что с папой будет лучше. Несси презрительно фыркнула:
— Ты будешь спать с ним в одной кровати, и я не смогу приходить к тебе ни в субботу, ни в воскресенье утром.
— Почему это? — Белла прекрасно понимала, что многое в их жизни изменится и Несси придется изменить многие свои привычки. — Ты лучше подумай, сколько появится хорошего… Мы будем ходить на море, кататься на машине, плавать на яхте… Подумай, какой хороший он человек!
Несси кивнула. С этим она не спорила.
— Сказать честно, он мне тоже нравится… — Несси улыбнулась матери сквозь слезы и наконец решилась спросить ее о том, что волновало ее больше всего:
— А если ты будешь с ним, ты меня станешь любить?
— Я буду любить тебя всегда. — По щекам Беллы побежали слезы. — Всегда, всегда, всегда

Источник: http://robsten.ru/forum/35-530-1