- Черт! – Выругалась я, уронив ложку на ногу.

Запустив руки в волосы, я облокотилась на столешницу. Я бесполезна, не в состоянии даже приготовить себе завтрак. Когда я думала, что ужаснее, чем за этот год себя чувствовать не буду, жизнь решила преподать мне еще один урок, и вот, как результат, я опять впадаю в отчаянии.

Он отсутствует несчастные две недели, а я уже на грани. «Господи, я выучила твой урок, только пусть он вернется, я буду ценить то небольшое, что имею, обещаю». Это походило на паранойю, но мне нужно было видеть его. Знать, что с ним все в порядке, что он жив и здоров. А сейчас, я была в неведение. Это просто выбивало из колеи, а нервозность зашкаливала за нормы. Да, это паранойя, но ведь я жила каждый день, в течение года, в страхе за него, за нас. Боялась каждого звонка, стука в дверь. Сходила с ума от неведения, лежа в постели и дожидаясь его в ночи. А теперь у меня нет и этого. Да, отрицать то, что я скучала, не имело смысла. Очень глупо с моей стороны, но неизбежно. Как бы я хотела забыть все то, что нас связывало. Стереть из памяти каждый счастливый день из нашего прошлого. Это облегчило бы мне жизнь, избавило от лишних страданий и от перспективы увидеть его уход к другой. Тогда я бы смогла уйти, наплевать на все и уехать, суметь разорвать все ниточки, просто исчезнуть, вернуться в Форкс, хотя… могла бы я оставить его здесь, зная, что он может в любую минуту попасть под удар? Однозначно нет. А может, может эти оправдания просто слова? Может, они нужны только мне, что бы иметь аргумент быть рядом. Может действительно стоит уехать. Я остерегу его от опасности, от проблем, ведь сама опасность заключается во мне. Я живой свидетель случившегося, я знаю правду. Боже, я слишком много знаю, мне никогда не дадут покинуть ЛА. Закрыв лицо руками, я пыталась мысленно восстановиться, тупик, это тупик! Хотя, если, не взирая ни на что, я уеду, то им не останется ничего, как убить свидетеля.

- Черт! – Второй раз прошептала я. Они просто пригрозят расправиться с мужем и мне придется вернуться, только сомневаюсь, что меня так легко простят.

«Господи, Эдвард, ты мне нужен». Это ненормально, в мыслях просить душевного спокойствия и защиты у человека, который тебя призирает, но из принципов остается рядом. Ведь в тот злополучный день, он пообещал мне, что никогда не даст мне развод, все же, времена меняются: именно это он собирается сделать. Наконец избавиться от меня, как от непригодной техники. От этих мыслей меня разрывало надвое. Одна часть кричало о потери, о боли и расставании, а вторая, более благоразумная, тихо нашептывала на ушко, что это единственный
выход и правильное решение.

«Ты должна отпустить его. Он заведет новую семью и полностью забудет о тебе, этим обезопасив себя. Ты перестанешь мучить его своим присутствием» - шептал мне разум. Но проблема заключалась в том, что это не я держу его, а он меня. Это я завишу от него, от его взглядов, жестов, и просто от него самого. Я как мазохист радуюсь его взглядам, в которых читается чувство злобы и не приязни. Это уже что-то, он что-то чувствует ко мне, пусть и ненависть, но не безразличие. Безразличие страшнее всего. Поняла я это совсем недавно, в полной мере осознав, что недолго нам осталось жить в одном доме, а теперь еще эта разлука. Господи, мой мозг готов был свернуться в трубочку от хаотичных мыслей в моей голове. Меня раздирало, казалось, что мысли приносили физическую боль. Было невозможно просто думать. Как маленькие молоточки в голове бились слова: Таня, развод, разлука, ложь, предательство… Предательство… Меня поражало то, как он мог находиться рядом со мной, пусть даже просто ночью, ведь все было подстроена так, что я стала предателем, которая впустила убийц в дом. Я бы не смогла быть рядом с Эдвардом, если бы думала, что он предал моих родителей и меня. Действительно ли здесь только его принципы, все ли дело только в его обещании?
Вот, опять, опять я пытаюсь увидеть того, чего нет. Больше никаких иллюзий, никакой лжи хотя бы самой себе. Я должна быть честной с собой. Это единственное, что у меня осталось.
Я корила себя за эмоциональность и срыв в последний день нашей встречи. За то, что решила для себя, что не смогу спать с ним в одной кровати после услышанного. Глупая трата времени. Я просто потеряла редкую ночь, которая у меня была в запасе. Ночь… Мысль, пришедшая ко мне, заставила меня замереть на месте и прекратить измерять кухню шагами.. Ночь, ночь… Как я не подумала об этом раньше? В ту ночь, он сам первый проявил инициативу, первый поцеловал меня, склонился ко мне, я приняла это за сон, но он ведь знал, что это реальность. Но почему, зачем ему это было нужно? Ответ напрашивался сам – он хотел попрощаться. Господи, какая же я глупая! Будь я чуточку умнее, я бы поняла это давно. Он не мог просто так уйти, а это ночь, была ничто иной, как память о нашем прошлом. И чтобы понять это мне потребовалось две недели! Две! В голове зародились сомнения: увижу ли я его еще раз, смогу ли в последний раз чувствовать его рядом? Эдвард мог покончить с этим сразу же по приезду, навсегда поставив жирную точку в нашем совместном сосуществовании. И все закончится, так и не успев начаться. «Долго и счастливо» не будет иметь место в жизни, по крайней мере, не со мной.
Мне нельзя оставаться один на один с собой, нужно прекратить мучить себя хаотичными мыслями, иначе у меня взорвется голова. Боже, как же она болит. Пытаясь отогнать от себя навязчивую идею уйти в себя, и никогда не возвращаться в реальность, я решила не сидеть дома одна, а пойти прогуляться на улицу. Меня начали посещать навязчивые, сумасшедшие идеи. Нужно срочно искать работу, не смотря на всю апатию и пессимизм. Ничего не хотелось: ни дышать, ни видеть, ни пить, есть… жить. На данный момент у меня было одно желание: пойти в спальню и уснуть, уснуть прекрасным сном, и никогда не проснуться, живя в мире, где есть только он, я и наша любовь. Черт, черт, черт, опять, опять я начинаю думать об этом. Я схожу с ума, а может, уже сошла? «Никаких глупостей, Белла» - строго проговорила я про себя. Я не позволю себе такой поступок, слишком просто, слишком легко, слишком эгоистично…
Быстро одевшись и накинув на себя пиджак, я покинула дом.

Солнце высоко светило над землею; свежий, прохладный ветер дул в лицо. Природа была так молчалива, как будто понимала меня, мое самочувствие. Я всегда любила природу. В прошлом мне нравилось ощущать связь с ней, понимать ее и чувствовать. Ощущать свободу. Но сейчас я не могла почувствовать этого, ни одного прежнего чувства, никаких эмоций к прекрасному. Я полностью забыла о живописи, о своих картинах, о своей прошлой страсти к искусству, как будто, ее никогда и не было. Сейчас я не ощущала этого в себе, этой тяги взять в руки краски и вложить в картину «жизнь», озарить все вокруг красками и цветами, любить жизнь вокруг себя… Все это умещрло год назад, вместе с моей прошлой жизнью: краски, цвета, любовь, талант, осталась лишь фиктивная частью моей запрограммированной жизни… не моей жизни, уже не моей. Как я могла считать себя хозяйкой своей судьбы, если даже не могу поступить по собственному желанию, мне приходится следовать указам…

Казалось, я уже далеко отошла от особняка, даже не заметив этого, погруженная в свои мысли. Прийти в себя мне помог звон моего телефона. Остановившись, я полезла в карман, что бы вытащить телефон, как вдруг ко мне подъехала черная тонированная машина. В душу закрался неприятный холодок, отклонив звонок, я убрала мобильник обратно в карман, не отрывая взгляда от машины, как вдруг дверь отворилась, и голос из моих кошмаров произнес:

- Садитесь в машину миссис Каллен.
Нет, я не могла поверить в это. Нет! Почему сейчас, почему я должна снова с ним сталкиваться. Зажмурив глаза, и трясся от злобы, я отчаянно отгоняла воспоминания прошлого. Жуткую картину, которая снова и снова преследовала меня. Мне резко стало холодно, в глазах начали появляться черные точки, как в искаженном экране телевизора я наблюдала все, будто из стороны. Удар по голове… крик и выстрелы.

- Нет!
Я не заметила, как сказала это вслух, испуганно открыв глаза, я сделала неуверенный шаг
навстречу.

- Живо! – Приказал мужчина.

Тяжело дыша, я села в машину и закрыла за собой дверь. Не поворачиваясь лицом к рядом сидящему пассажиру, я заговорила.

- Я никому не говорила, ни мой муж, ни его сестра ничего не знают о случившимся.

- Не говори ерунду, если бы они знали о чем-нибудь, то были бы уже мертвы.

- Тогда что вам от меня надо? - Я начинала повышать голос. Эмоции больше не принадлежали мне, а нервы грозились устроить революцию! Как же мне это все осточертело.

- Ты даже не хочешь поздороваться со старым приятелем? – Мужчина зацокал языком, - а я всегда думал, что Изабелла Каллен воспитанная женщина, которая просто неверна мужу.

- Это ложь, вы знаете об этом.

- Это не ложь, - он схватил меня за подбородок и с силой развернул к себе лицом, - ты должна сама в это поверить. Ты лицемерка, продажная лицемерка, которая готова променять все ради денег, которая живет рядом с мужчиной только ради денег. Для которой важен только статус и имя. Вот кто ты, Изабелла Каллен, запомни это.

Я начала плакать, не в силах больше сопротивляться.

- Это не я, - громко всхлипывая, прошептала я, - это не я, нет… не я!

- Что ты сказала? Повтори! – Мужчина больно схватил меня за волосы, заставив громко закричать от боли, и притянул мое лицо к себе. - Повтори, дрянь, что я тебе сказал.

Ублюдок… этот ублюдок пытался сломать мой последний стержень, пытался забрать то последнее чувство собственного достоинства, что у меня осталась. Я не должна забывать кто я, не должна забывать ради кого я это делаю. Мне не дозволено забывать об том дне, в ту самую секунду, как это случится, я потеряю себя. Сама поверю в то, что говорю, поверю в свое двуличие. Ложь станет для меня правдой, и я уже не смогу различать мир, не смогу сказать что плохо и хорошо, я превращусь в ту девушку, которой меня видит Эдвард – в лицемерку.

- Пожалуйста, - задыхаясь от слез, взмолилась я, - пожалуйста, оставьте меня в покое, прошу вас. Я больше не могу, я не могу больше это терпеть. Не заставляйте меня этого говорить, прошу вас не надо. Лучше убейте меня, если вы собираетесь всю жизнь преследовать меня, то убейте сейчас, не мучайте, хватит.
Накрутив мои волосы еще сильнее на руку, он заставил посмотреть меня в свои дикие глаза.

- Повторила, живо, - сквозь зубы прошипел он мне слова в лицо, - я двуличная тварь, которая готова на все ради денег, повтори.
Боль была не выносимой, я умирала от желания прекратить ее.

- Повтори!

- Я не шлюха! – заорала я, - отпустите меня, отпустите! Я ненавижу вас, всех вас, ненавижу! Вы убил их, убил ни за что, у вас одна дорога – в ад.

- Тварь, - навалившись на меня, прошептал он, - сейчас посмотрим, какая ты верная своему муженьку.

Когда он начал расстегивать мои джинсы, я замерла, а потом отчаянно забилась в его руках.

- Успокойся, сука, - орал он, - пытаясь удержать мои руки одной своей.
Нет, я не позволю так унизить себя. Не позволю перейти этот последний барьер, лучше я прокушу себе язык и умру, чем это.

- Нет, не надо, пожалуйста, нет! Отпустите.
Силы покидали меня, от слез ничего не было видно, громиле таки удалось заломить мне руки за спину, и теперь одна его рука неизменно шла вниз.

- Стой, - захлебываясь от слез, проговорила я, - я все скажу, все. Сделаю все, что вы хотите, вы выиграли.

- Мы никогда не проигрывали, девочка, что бы выиграть. Тебе повезло, что у меня не было указаний подобного рода, я бы научил тебя как слушаться старших.

Он слез с меня, позволив мне вдохнуть так ненавистный в этот миг воздух. Как я была наивна… наивна и глупа, пыталась спасти то последнее право мысли, что принадлежало мне, но это было невозможным, потому что спасать было уже нечего…

- Я живу с мужем исключительно ради денег, мои помысли и так понятны всем, а верной я никогда не была. Меня интересует только наследие и власть и ничего больше.
Мой голос ни разу не дрогнул, а из груди не вырвался ни один всхлип. Без всякого страха я повернула к нему голову и посмотрела в глаза.

- Умница и стоило устраивать столько драмы из-за этого. Ты должна смириться и даже не пытаться бороться, ты прекрасно знаешь, к чему это приведет. Мы не будем нянчиться с тобой, и преданный сын наконец-то воссоединиться со своей горячо любимой семьей. В отличие от его жены, ему дороги его родители.

Я ни как не ответила на его комментарий, продолжая, молча глотать слезы.
Повернувшись на заднее сиденье, он что-то взял оттуда и кинул мне на колени.

Опустив глаза вниз, я увидела папку.

- Что это?

- Твое задание.

Дрожащими руками, открыв папку, я достала содержимое.

- Но как… - Слова застряли у меня в горле, а глаза не отрывались от надписи.

- Для нас нет ничего невозможного, Изабелла, тебе осталось только оставить свой автограф и дать расписаться мужу и вуаля, и ты уже свободная женщина, без обязательств и обязанностей. Правда, это прекрасно?

- Но зачем…

- А вот это не твое дело, там две копии, одну оставишь у себя, а вторую отдашь мужу, пардон – бывшему мужу.

Я не смогла ничего ответить. Почему все так произошло? Почему я должна была первой принести документы на развод, а не он. Хотя кого это уже волнует, итог в любом случае один.

- Ты сможешь дома налюбоваться на это увлекательное чтиво, а теперь выйди, ты затопила весь мой салон слезами.

Убрав документы в сумку, я вышла из машины.

- Пока, Изабелла. Больше не забывай старика Феликса.

Раздался взвизг тормозов, а после – тишина.

Упав на колени, я схватилась за голову. Изредка проходящие люди обходили меня. Почему меня должно было занести на почти безлюдную улицу? Почему те немногие, кто проходили мимо не попыталися выяснить, из-за чего из машины доносятся крики? Почему моя жизнь превратилось в дерьмо? «ПОЕМУ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?» Я не могла понять кричу ли я это вслух или эти крики происходят только в моей голове. И именно в этот момент я почувствовала это, платина рухнула. Я не смогла, не выдержала, слишком слабая, немощная, это я…

А дальше все как история быстрой перемотки. Туман в глазах, в голове и мыслях. Ощущение, будто мою голову переезжает грузовик. Помню, как позвонила Элис, крича и плача, умоляя забрать меня отсюда. Помню, как назвала адрес, который прочла на вывеске еще в тот момент, когда машина только подъехала. Помню нежные руки Элис, то, как она помогла мне сесть в машину, а потом слова, бессвязная, почти неразличимая речь – моя речь. Не разбирая слов, не понимая вообще, откуда берутся смысли, я не прекращала изливать душу. А потом, в один момент, я почувствовала будто легкий удар в голову, который подтолкнул меня в пропасть…

***

Приходя в себя, единственное, что я чувствовала – это слабость. Все тело было расслабленным, а глаза отказывались открываться. С усилием я смогла приоткрыть их и зажмурилась от света.
Где я? Вокруг было белое помещение, с пищащими приборами, а из руки торчала трубочка. Я попыталась подняться, но кто-то тут же опустил меня обратно.

- Тише, тише, все в порядке, вы больнице, миссис Каллен. В больнице, после этих слов все стало на свои места: я потеряла сознанию.

- Как долго я не приходила в себя?

В горле было очень сухо, разговаривать было сложно, это заметил и доктор.
В следующую секунду он протягивал мне стакан воды, который я вмиг осушила.

- Спасибо.

- Легче?

- Немного.

- Миссис Каллен, вас привезли вчера, а сейчас поздняя ночь и мое дежурство, я вовремя зашел к вам.

- Я спала два дня?

- Организму нужно было время восстановиться, вы приходили в себя ненадолго, но потом опять отключались.

- Что со мной.

- У вас случился приступ паники, нервы сдали, за счет чего давление подскочило до критической отметки, при таком раскладе, ваше сердце могло не выдержать. Вам повезло, что организм в защитном жесте отключился до того, как стало бы слишком поздно.

- Это все? - Бесстрастно спросила я.

- У вас нездоровый цвет кожи, видны синяки под глазами. Мы сделали полный анализ крови. Ваш организм обезвожен. Вы расходуете слишком много энергии, один ваш срыв был сильной встряской для организма. Нехватка неорганических витаминов, таких как: кальций, калий и В12, а так же белковых молекул и некоторых ферментов. Это не страшно и поправимо, но если вы не будете восполнять свои «запасы», то от нехватки питательных веществ организм даст сбой и пострадает ваша иммунная система, – доктор сделала паузу, а потом, более тихо добавил. - У вас в крови избыток хорионического гонадотропина…

- И что это значит? - Еще не совсем придя в себя, спросила я.

- Хорионический гонадотропин – это гормон, количество которого резко увеличивается во время беременности. Срок слишком ранний, поэтому никаких симптомов нет, на данном этапе и тесты на беременность не дадут результата…
Дольше я его не слышала. Мир начал вертеться вокруг меня с невероятной скорость, слова были не воспринимаемы, просто бессмысленны. Я не должна покупаться на это, но чувства уже вышли из-под контроля: слезы начали наполнять глаза, а ненужная надежда на небессмысленное существование затопило сердце.

- Но как? – Я резко замолчала, вспомнив нашу совместную ночь, - прошло чуть больше двух недель.

- Еще через неделю, вы можете сделать тест, но точнее результата, чем анализ крови, он вам не даст.

- Вы не рады? – обеспокоенно спросил доктор, когда я перестала задавать вопросы и уставилась в одну точку. Ребенок… Ребенок, ребенок от Эдварда. Тот стимул, ради чего стоит биться за свое будущее. Я буду не просто существовать, моя жизнь наполнится смыслом. Весь мой мир будет вертеться вокруг этого ребенка. Ради этого, я переживу развод, ненависть Эдварда, непонимание на лице Элис, неприязнь к самой себе. Я просто исчезну, одолжив денег у Кендонов. Неважно как, куда и когда, но я смогу сделать все это ради ребенка. О нем никто не должен узнать, особенно Эдвард. Если он узнает, то никогда не отпустит и не отдаст ребенка.

- Миссис Каллен? Вы меня слышите?

- Д-да, да, все в порядке. Я рада, просто не могу поверить в это.

- Миссис Каллен, хочу предупредить вас, что могут быть осложнения. Такой срыв не мог пройти бесследно. Вы должны быть осторожны, организм не выдержит, он сейчас и так пережил сильный стресс. Если такое повторится в ближайшем будущем, вы можете потерять своего ребенка, даже не успев почувствовать его в себе. Первые месяцы вероятность выкидыша сильно высока. Сама беременность – стресс для женского организма. Организм может отвергнуть его, как инородное тело, понимаете, а если вы подвергните его еще и дополнительными переживаниями. То…

- Я поняла… Я…

- Вам нужно записаться к врачу и обследоваться, когда придет время. Исключите депрессию, стресс, отдыхайте, правильно питайтесь, ваш гинеколог выпишет вам дополнительные витамины. Главное верьте в то, что все будет хорошо. Ваша вера – это самый значимый рычаг.
Мужчина похлопал меня по руке и, введя через трубочку какую-то жидкость в шприце, направился к выходу.

- Доктор, – окликнула я его, - девушка, что привезла меня, она здесь?

- Да, уснула в холле, отказавшись уехать домой.

- А она… вы ей говорили о…

- Нет, анализы я получил уже после того, как ваша подруга уснула.

- Вы не могли бы ничего не говорить ей о беременности.
Он развернулся и долгим взглядом посмотрел на меня.

- Конечно, это ваше право. Но мой вам совет, перестаньте испытывать свой организм на прочность, в следующий раз может не повезти.

Я кивнула головой.

- Спасибо…

- Пожалуйста. Я ввел вам снотворное, скоро вы опять впадете в глубокий сон. И завтра, если все будет в порядке, мы вас выпишем.

Следующее, что я услышала, был звук закрывающейся двери. Уснула я с маленькой искрой в душе, имя которого ребенок. Мой ребенок…

***

В следующий раз, когда я открыла глаза, я впервые за год почувствовала радость. Проблем не стало меньше, нет - наоборот, но было одно очень важное отличие: теперь во мне присутствовала и радость. Этот ребенок будет всем для меня, этот факт поселили покой в душу. Я больше не буду переживать, впадать в отчаяние, нервничать, это ни к чему. Мужа я уже давно потеряла, он и сам бы ушел от меня, я просто ускорю процесс.
С Элис я решила не разговаривать. Зачем, зачем все осложнять, если я все равно собираюсь оставить ее и уехать. Я оставлю все свое прошлое позади, перечеркну боль и обиду - ради ребенка.

Всю обратную дорогу я молчала. Не было ни слов, ни желания, ни эмоций, просто спокойствие. Сестра Эдварда странно смотрела на меня и неоднократно пыталась заговорить, но поняв, что я нарочно игнорирую ее, оставила свои попытки.

Мы подъехали к дому и, молча, вышли из машины, прихватив свои вещи. Элис выглядела рассеянной и слишком вдумчивой, будто находясь совершенно в другом времени и пространстве.
Открыв дверь, я зашла в холл, а следом за мной и Элис.

- Приехал, - констатировала она, смотря на оставленную около порога обувь и, не говоря не слова, удалилась, прихватив с собой лежащий на столике телефон.

Сглотнув ком в горле, я начала подниматься по лестнице. Зайдя в комнату, я увидела мирно спящего мужа… пока еще мужа. Нет, - печально улыбнулась я, - это не будет так просто, как я пыталась себя убедить. Подойдя к кровати, я тихо легла рядом, повернувшись на бок лицом к нему, молча смотрела на него. Он был расслаблен, иногда хмурился, но в целом выглядел умиротворенно. Давно его таким не видела. Подняв руку, я провела пальцами по его лицу, сердце начало щемиться в груди, а безысходность больно сдавливать грудь. Нет другого выхода, не стоит плакать над тем, над чем ты не властна. Но осознание этого не помогало. Нет, слишком больно. Поднявшись с кровати, я последний раз кинула взгляд на него и ушла, сдерживая порыв кинуться к нему на шею и крепко обнять. В последний раз посмотреть в его глаза, почувствовать, как бьется его сердце, но зачем? Потом, это принесет лишь большую боль. Я ненавидела прощаться, никогда не умела подбирать слова и выносить эмоциональную напряженность, висящую в воздухе. У меня не было сил на это. Приняв витамины, которые мне дал доктор перед моим уходом, я переоделась и легла на кровать. Вторую ночь я провожу в этой комнате, но теперь все иначе. Я все еще не могла поверить в это, мне нужно было убедиться в этом самой, увидеть две полоски на тесте, но рано…

Я боялась, так боялась, что мне это приснилось, что на самом деле нет никакого ребенка и мой поступок не имеет того смысла, который я вложила в него. Казалось, что я сама выдумала это все, что бы видеть свет там, где его уже давно нет. Я боялась потерять так внезапно появившийся смысл моей жизни. Боялась, что не буду нужна кому-то на этой земле. Боялась решиться сияния последней звезды на моем темном небе…

Время шло, ночь полностью окутала землю, а я все продолжала, молча смотреть в окно. Пыталась понять, достигла ли я своей критической точки в жизни? Ведь всегда, когда я думала, что вот, вот тот момент, когда все рухнуло, вот тот момент, пережив который, судьба должна возместить мне все, все опять шло под откос. Мир переворачивался с ног на голову, и мои иллюзии разбивались вдребезги прямо перед моим носом, как горный хрусталь, который бьется на тысячи мелких осколков, которые воедино не соберешь никогда.

- Малышка, бабушка Свон хочет тебя видеть, - погладив дочь по голове, прошептала женщина, - это твой последний шанс поговорить с Мари и сказать, как сильно ты ее любишь. Она хочет с тобой попрощаться…

- Но почему, я не хочу прощаться, пожалуйста, попроси бабушку остаться, я могу отдать ей свою комнату, и она будет жить с нами.
По щеке женщины скатилась слеза и она, печально улыбнувшись маленькой дочери, которая искренне не понимала, почему взрослые не могут решить простую проблему, присела перед ней на корточки.

- Белли, милая, бывают моменты, когда нам, людям, не остается ничего, как принять ту или иную ситуацию. Бабушка очень хотела бы остаться с тобой и поверь, осталась бы, если бы могла. Но она не может. Мари нужно покинуть нас, что бы ей было удобно с неба следить за нами всеми и не давать совершать ошибки.

- Но я не хочу, что бы она следила за мной с небес, я хочу, что бы она просто была рядом.

Женщина была в отчаянии, она не знала, как еще сказать пятилетнему ребенку, что ее бабушка умирает. Мари поддерживали только аппараты, ее органы отказывали, шанса у матери Рене уже не было.
Женщина не могла заставить ребенка прощаться с бабушкой, если малышка того не хочет. Она уже жалела, что вообще ее сюда привезла.

- Детка, если ты не хочешь прощаться с бабушкой Мари, то отец отвезет тебя обратно к дяде Лорану.

Девочка ничего не ответила и, нахмурив брови, вошла в палату, где со множеством исходящих от нее трубочек, лежала ее бабушка.

- Бабушка… мама сказала, что ты хотела меня видеть и что я должна попрощаться с тобой, потому что ты уходишь от нас на небеса, но я не хочу прощаться, я хочу, что бы ты осталась с нами…

Рене ободряюще приобняла малышку, печальными глазами смотря на не двигающуюся мать.

- Я буду очень по тебе скучать…
Договорить девочка не успела, палату оглушил звук приборов, оповещающих об остановке сердца.

Женщину с ребенком вывели из палаты, закрыв дверь, бессмысленно пытаясь спасти пожилую женщину. Выдернув руку из материнской руки, девочка прошептала:

- Прощаться – это не хорошо, - а затем бросилась в объятия, показавшегося из-за угла, отца.

Я лежала, не имея понятия, как отдать документы Эдварду. Как сделать это так, что бы избежать зрительного контакта. Я не могла доверять себе, быть уверенной, что не начну ломаться под его напором. Моя эмоциональная стабильность, как спящий вулкан, никогда не знаешь, когда он решит проснуться. Я подброшу их ему, оставлю на работе, пока его нет. Это был выход.

Чем ближе становилось утро, тем явственнее ощущалось приближение неизбежного, боль сильнее сдавливало грудь. Сегодня, я должна решить все сегодня, медлить нельзя.
Вдруг, послышался звук открывающейся двери. После минутного колебания, он начался приближаться к кровати. Я чувствовала, что это он, но не понимала, что заставило его прийти ко мне.

Все-таки, обойтись без терзаний не получится. Как будто почувствовав то, что я сгораю от желания попрощаться с ним, муж сам пришел ко мне. Сев на кровать, он вздрогнул, увидев мои открытые глаза, а уже в следующую секунду, его одолели сомнения и колебания. Смогу ли я, не отпить последнюю каплю воды в бутылке, не принять последнюю, летальную дозу своего героина? Нет, я была слишком слаба, что бы отказаться. Слишком глупа, что бы понять, что боль потом будет сильнее. Но кого это волнует? Боль будет в любом случае, а лишняя игла в сердце уже ничего не изменит. Я была благодарна ему, за ребенка, за подаренную любовь в прошлом, поддержку, просто за то, что он был в моей жизни и являлся самым светлым ее воспоминанием. Он избавил меня от одиночества, в благодарность, я избавлю его от себя, но вначале приму последний подарок судьбы – ночь. Ночь, когда в последний раз, я смогу чувствовать его своим, всецело принадлежащим мне, зависимым от меня.

Эдвард начал наклоняться ко мне, а я наоборот приподниматься, наши губы встретились и все последствия стали незмначимы и не столь важны. Я была с ним этой ночью, была, как в последний раз. Отчаянно пытаясь стать ближе, безумно желая сделать ЕГО ближе к себе. Эта ночь, стала моим прощаньем. Обняв, он притянул меня к себе. Положив свою голову на его плечо, я не смогла сдержать слезы. Прощание, о котором он ничего не подозревает.
Когда солнце окончательно поднялось над горизонтом, я встала с кровати и, даже не взглянув на мужа, начала одеваться. Взяв папку в руки, я медленно подошла к нему и положила ее на то место, где, меньше чем пять минут назад, была я.

Выйдя из спальни, я услышала шум, который явно доносился с кухни. «Элис» - подумала я, тяжело вздохнув. Ненавижу прощаться…

Источник: http://robsten.ru/forum/29-714-1#435765