Смущенно выдохнув, Белла пробормотала что-то похожее на приветствие. Эдвард застыл. Все слова отчего-то вылетели из головы, и он вдруг понял, как глупо выглядит.

— Привет, Белла, — улыбнулся он. Она заморгала. — Рад наконец встретиться с тобой. Я — Эдвард Каллен.

Эдвард Каллен? Он сказал — Эдвард Каллен? Господи, провалиться ему на этом месте. Еще бы второе и третье имена вспомнил.

Белла выдохнула, на миг отведя взгляд. Эдвард, кажется, сделать этого не мог.

— Ты назвал меня Беллой?

Он замер. Он же помнил, что она просила называть ее именно так…

Пытаясь объяснить, Белла запнулась и опустила голову. Бледные щеки налились румянцем. Прикусив нижнюю губу, она глубоко вздохнула.

«Господи, какая она милая», — пронеслось в голове у Эдварда. Ему оставалось только надеяться, что он случайно не произнес это вслух.
Судя по всему — нет.
Но стоило ему наконец-то сказать что-то умное, как Белла замерла и нахмурилась. Эдвард моргнул, стараясь не показывать волнения.

Белла же неожиданно перекинула волосы на одно плечо, обнажив тонкую бледную шею и изящную линию плеча. Засмотревшись, Эдвард даже не сразу заметил небольшой наушник и опутавшие ушко тонкие черные провода, от которых она принялась активно освобождаться. Да что с ним такое?
Когда тонкие пальчики наконец отцепили наушник, упавший вниз и повисший где-то в районе талии, на губах Беллы на секунду мелькнула торжествующая улыбка. Но, взглянув на Эдварда, она растерянно прикусила губу. Он, если честно, не очень понимал, что происходит.

— Расскажешь о себе? — как ни в чем не бывало, улыбнулась Белла.

После ее манипуляций с наушниками одна прядь темно-каштановых волос выбилась из прически и теперь торчала где-то у лба. Эдвард не мог отказать себе в удовольствии поправить ее… Их руки соприкоснулись. Исходящее от ее пальцев тепло вызывало легкое покалывание в пальцах, а локон был таким мягким и шелковистым, что Эдвард с трудом убрал руку. Отчего-то он даже говорить начал полушепотом — такой уютной казалась атмосфера между ними и так не хотелось ее разрушать.

Но это сделал кое-кто другой.

— Изабелла Мари Свон!

Светловолосая женщина в деловом костюме, очевидно, была кем-то из продюсеров шоу. Белла, скрестив руки на груди, попыталась с ней поспорить, но та была непреклонна: по ее словам, Эдварда уже давно следовало проводить в дом.

Он не мог понять: хорошо ли это, что Белла провела с ним больше времени, или это значит, что он нудный и задерживает съемочный процесс?..

А у дверей он, кажется, совсем потерял какой-то разумный подход и здравый смысл.

— Пока, Белла, — шепнул он и поднес ее ладонь к лицу. Прижавшись губами к нежной коже, он заметил, как порозовели ее щеки.

Дверь закрылась. Эдвард потряс головой. Внутри него творился полнейший беспорядок.

Он точно знал две вещи.
Во-первых, Эми была права. Белла ему понравилась. Он бы даже сказал — слишком понравилась, учитывая, что ему тут двадцать четыре конкурента.
А во-вторых…

— Ну, как прошло? — спросил Джейкоб, парень, ехавший с ним в лимузине, стоило Эдварду зайти в общий зал.
— Полный провал, — заявил он, закрыв лицо руками. — Она решит, что я чудак.

В самом деле, кто в двадцать первом веке представляется полным именем, целует руку на прощание и уходит, не дождавшись даже ответного «пока»?

***

А тем временем парней только прибывало. Вскоре пришел крупный темноволосый парень с широкой улыбкой, с которым Эдвард как-то сразу нашел общий язык — Эмметт. Участников становилось все больше.

— Нервничаешь, чувак? — подмигнул Эмметт.
— Немного, — признался Эдвард.

В дом вошел двадцать четвертый участник, чудаковатый Стефан в черном балахоне. Эдвард напрягся. Остался еще один.
Двадцать пятый, Бенджамин. Теперь все в сборе.

Насколько Эдвард знал, после этого должна была прийти Белла. Но реальность оказалась гораздо более… долгой, чем серия по телевизору. Он уже полчаса сидел и гипнотизировал дверь, чувствуя себя дураком. Парни знакомились, шутили… Эдвард отвлекся от созерцания закрытых дверей, познакомившись с юным Сетом и разговорчивым Гарреттом, но стоило им переключиться на болтовню с Джейкобом — снова уставился в ту сторону.

Да что с ним такое?

Еще через десять минут пришел ведущий Крис и еще парочка операторов — зачем, если вокруг и так стояли камеры?.. Съемочная группа установила посередине зала какой-то причудливый не то столик, не то колонну со стоящим сверху подносом, на который Крис торжественно уложил алую розу. Парнишка-оператор наклонил камеру, будто снимая эту розу крупным планом.

Крис отошел к стене. Дверь открылась, и вошла она — Белла. Эдвард невольно залюбовался ею — ее медленными, слегка скованными движениями, очевидной неловкостью и очаровательной смущенностью, тонкими пальчиками, крутящими стебель розы.

Ну что с ним происходит?..

— Эдвард.

Он не ослышался?
Темно-карие, удивительно глубокие глаза Беллы смотрели прямо в его.
Он не ослышался.

Белла ужасно смущается, ее лицо розовеет, ее слова неразборчивые и тихие, она запинается и то дает, то забирает и дает заново ему розу. Она так нервничает, что Эдвард ловит себя на желании обнять ее и, прижимая к себе крепче, прошептать, что все будет хорошо.

Эдвард встряхнул головой. С ним точно что-то происходит.

А потом, когда девушка у камер по просьбе Беллы отстегнула ей наушник, и они вышли в сад, Белла будто расслабилась и выдохнула.

— Не люблю, когда мне указывают, что говорить и делать, — заявила она на его вопрос о наушнике. — Особенно… в личных вопросах.

Эдвард, посмотрев на ее упрямо, будто с вызовом вздернутый носик и твердое выражение лица, не смог ответить не что иное, кроме как: «Понимаю…» Он и вправду понимал. Будь он Холостяком (брр, представить страшно!) — он бы, наверное, уже через десять минут не выдержал, если б ему в наушник постоянно что-то говорили.
А Белла, оказывается, не такая уж и хрупкая.

— Все окупится, — пообещал Эдвард, когда она призналась, что не знает, как могла вновь на это согласиться. Он был все-таки прав: ей было здесь неловко, ей было неуютно… А учитывая, что такое своеволие и упрямство вряд ли будут встречены радушно организаторами шоу, ей будет еще и ужасно сложно. Но почему-то, глядя на ее лицо сейчас, он знал: она со всем справится. Просто потому, что она на это способна.
А он… он будет стараться помочь и поддержать.

Как сейчас. Когда ему пришлось тактично уйти, давая ей пообщаться и с другими участниками.

***

Уже стемнело, время перевалило за полночь, а съемки все велись. Эдвард замечал Беллу издалека — к ней подходил то один, то другой парень… Ему ужасно хотелось тоже подойти, но он сдерживал себя — в конце концов, наглеть не стоит. Захочет поговорить с ним еще — позовет сама.

Где-то в час ночи камеры выключились, и парням постелили в зале, гостиной и в коридорах. Жилые комнаты еще не были открыты, поэтому большинству пришлось ютиться на полу. Эмметт смог предотвратить драку за места на диване, устроив жребий — он выпал Сету, Линдону и Саймону. Парень по имени Райли стал возмущаться и говорить, что жребий подстроен. Сет хотел было уступить ему, но Эмметт не позволил. Громко ругаясь, Райли взял спальник и лег в дальнем углу.

Эдварду повезло — у него получилось разместиться поближе к камину, рядом с Эмметтом и блондином Майком. Но выспаться у него не получилось — им дали поспать всего часов пять, не больше, Майк храпел как двигатели старых машин, а еще ему долго не давали уснуть чересчур бурные обсуждения нескольких парней о том, что куда-то пропал двадцать пятый участник.

С утра их снова нарядили в свежевыглаженные пиджаки, причесали и побрызгали каким-то противным одеколоном — зачем, если через экран запахи все равно не передаются?.. Роза Эдварда за ночь подвяла, и ему дали новую. Чисто из интереса он подсчитал участников — включая его, ровно двадцать пять, никто не пропал.

Едва они собрались, ведущий Крис объявил о визите «особенного гостя», которым оказался тот самый светловолосый Холостяк с прошлого сезона. И не один — с ним была его избранница, подруга Беллы — Элис.

— Ну, привет, — улыбнулся бывший Холостяк — Джаспер, вспомнил Эдвард.

Они сидели в какой-то отдельной комнате, Элис расположилась на коленях возлюбленного и лениво накручивала его локон на палец, а Эдвард — сейчас была его очередь — присел напротив них в кресле. Перед ним отсюда выходили Гарретт, Майк и еще какой-то парень, чьего имени он не помнил.

— Меня зовут Эдвард, — сообщил он. — Мне двадцать пять, я из Чикаго, учусь в медицинском.
— Я вижу, ты уже в безопасности на этой церемонии, — заметил Джаспер, кивнув на его розу.
— Да, — кивнул Эдвард. — Если честно, я не ожидал. Мне казалось, я выставил себя дураком.

Джаспер и Элис рассмеялись.

— Видимо, со стороны ты выглядел увереннее, чем чувствуешь себя, — хмыкнул Джаспер. — Нервничать — нормально. Я в свой сезон нервничал — ого-го!
— Готова поспорить, Белла тоже думает, что как-то не так себя показала, — покачала головой Элис.
— Она прекрасна, — улыбнулся Эдвард. Элис и Джаспер переглянулись.
— Ты это сейчас заметил или еще у экрана? — поинтересовался Джаспер.

Эдвард задумался.

— Не знаю, — признался он. — Она с самого начала казалась удивительной. Подкупающе искренней. Но видеть человека через экран и вживую — это же совсем разное. Она одновременно и такая же, и другая. Это сложно объяснить…
— Ты пытаешься объяснить это двум людям, которые уже были на твоем месте, — хихикнула Элис. — Поверь, уж мы-то понимаем.

Эдвард улыбнулся.

— Так, выходит, увидев Беллу вживую, ты окончательно попал в ее сети? — деловито поинтересовалась Элис.
— Я… — Эдвард отчего-то смутился. Джаспер рассмеялся.
— Не наседай на него слишком сильно, Эльф, — подмигнул он. — Это только первая вечеринка.
— Я, между прочим, влюбилась в тебя с первого взгляда, — заявила Элис. — Да-да! Не делай такое лицо!

***

После разговоров с Джаспером и Элис парней оставили в зале заниматься своими делами. Но делать было решительно нечего. Часа два Эдвард просто слонялся по комнате, то присаживаясь на диван, то снова вставая.

— Ребят, давайте в Слабо сыграем! — с энтузиазмом предложил Сет. Эдвард готов был согласиться на что угодно.

Половина парней сморщились и назвали Сета ребенком. В итоге играть сели только Эдвард, Эмметт, Гарретт и Эмбри. Сначала Эмметту пришлось кукарекать на весь зал, отчего остальные парни косо посмотрели, но промолчали, потом Гарретт, умирая от смеха, отказался кусать пятерых участников за уши — конечно, это придумал Эмметт. Эдвард с абсолютно серьезным лицом выпрашивал у операторов таблетки для улучшения пищеварения, а бедняга Эмбри отлавливал по углам Пола и Джареда, чтобы продекламировать им парочку сонетов, после чего они стали шарахаться от него как от огня.

В итоге после церемонии роз Эдвард все-таки попробовал пересечься с Беллой… но она убегала. «Сбегала от мисс Хейл», как она сама сказала. Как понял Эдвард, мисс Хейл — это кто-то из продюсеров, кто говорил ей в ненавистный наушник. Что он мог сказать… только пожелать удачи. Бегать на этом шоу от продюсеров — это надо иметь смелость…

Им наконец-то открыли жилые комнаты и дали разместиться вместе с вещами. Эдварду стало даже жаль, что им отрезали связь с внешним миром, хотя, конечно, необходимость этого он понимал. А что бы он сказал, будь у него такая возможность?..

Пожалуй, он сказал бы Эми, что не жалеет, несмотря ни на что.

Уже через полчаса после заселения оказалось, что одному из парней, Райли, не хватило места. Он шумно возмущался, пиная мебель и проклиная неосмотрительность организаторов. Неожиданно ему уступил место тихий Бенджамин, а сам лег на диване. Майк и Тайлер не упустили возможности обсудить Райли, а операторы были просто счастливы — всего первый день, а в доме уже ссоры.

Эдвард успел заселиться с Эмметтом и Сетом. Комната у них была просторной, с огромными окнами, тремя кроватями, отдельной ванной и шкафом, в который можно было бы сложить весь гардероб Эми. Сет восхищенно присвистнул, Эмметт сразу пошел развешивать вещи, а Эдвард плюхнулся на кровать, борясь со сном. Но какой-то шум снизу заставил их спуститься.

Оказывается, на инциденте с Райли сюрпризы не закончились. Путем простейших математических подсчетов — на церемонии Белла давала четырнадцать роз плюс первую розу Эдварду, а в доме было ровно пять комнат по три спальных места — кто-то выяснил, что среди них есть один лишний участник. Парни галдели, пытаясь выяснить, кто же этот «счастливчик» и каким образом он здесь оказался.

— Среди нас какая-то проплаченная шишка! — возмущался Тайлер.
— Засланный участник! — твердил Эрик. — Сейчас посмотрит, как мы себя ведем, и побежит Белле докладывать!
— И из-за него мне не досталось места! — негодовал Райли.

Эмметт остановил балаган громким «харош!», а Гарретт предложил молча попытаться вспомнить, кому давали розы на церемонии. Темнокожий мужчина с дредами, Лоран, сообщил, что розу не давали парню по имени Джеймс, который в это время сидел в своей комнате наверху и полностью игнорировал шумиху.

— Почему ты здесь?! — возмутился Джейкоб. — Я помню тебя, тебя выгнали!
— Произошла ошибка, — спокойно заявил Джеймс, злорадно улыбаясь.

Райли начал требовать, чтобы Джеймс спал внизу на диване, половина парней возмущались самому факту его присутствия, Эмметт, Лоран и Бенджамин пытались всех успокоить, а Эдвард подумал, что что-то в этой истории нечисто. Вскоре пришло письмо — на следующий день к ним должна была прийти Белла на небольшую вечеринку в честь заселения. Парни оживились и немного забыли о Джеймсе. Эдвард же решил, что эта тема обязательно еще всплывет завтра…

И оказался прав.

***

С утра весь дом бурлил как муравейник в ожидании Беллы. И она пришла — хрупкая фигурка в бежевой юбке до колен и огромной куртке-джинсовке, несмело улыбающаяся и очаровательная в своем смущении. Когда она приобняла Эдварда за шею, он ощутил странное тепло.

С ним что-то происходит…

А вот появление Джеймса стало для Беллы не меньшим сюрпризом, чем для парней. Когда тот стал подходить к ней ближе, вид у него был устрашающий. Белла скрестила руки на груди и подняла подбородок, но Эдвард чувствовал, как крепко ее пальчики цеплялись за его рубашку. Видел, как она нервно сглотнула и перевела дыхание. Джеймс пугал ее. А значит, защитить Беллу было его долгом.
Эмметт счел то же самое.

Извинившись, Белла ушла. Поднялся гвалт. Выглянув в окно, Эдвард увидел, как она с разозленным лицом что-то выговаривает камере, а потом, сняв наушник и провода, выходит за ворота. Парни сходили с ума. Даже разругавшиеся вчера вечером Майк с Тайлером единодушно ненавидели Джеймса.

Гарретт заявил, что они просто обязаны помочь Белле и вообще честному течению шоу. Джеймсу был моментально объявлен бойкот. В качестве акции протеста Гарретт предложил запереть Джеймса в кладовке, на что Эмметт согласился с большим энтузиазмом. В процессе Джеймс ухватил от Эмметта фингал под глазом, а Гарретт едва не получил по лбу ногой, но вовремя увернулся… Когда дверь была заперта, парни отправились искать Беллу, надеясь, что она еще не успела уехать.

Лимузин, на котором по идее должны были привезти Беллу, стоял у ворот. Эдвард пошел в обход территории особняка вправо, Гарретт — влево, а Эмметт с Беном разошлись по обочинам дорог.

Белла нашлась за ближайшим поворотом. Прислонившись к бетонной стене и поджав босые ноги, она тихо спала, откинув голову. Веки едва заметно трепетали, из приоткрытых губ вырывались еле слышные вздохи.

Ей, наверное, неудобно…

Эдвард расстегнул толстовку и снял ее, оставаясь в футболке. Аккуратно сложив, он присел рядом с Беллой и попытался подложить кофту ей под голову.

Белла пошевелилась. Пробормотав во сне что-то неразборчивое, она подвинулась и оперлась на растерянного Эдварда. Ее щека легла ему на плечо, и, расслабившись, Белла задышала ровнее.

Эдвард замер. От близости Беллы по его плечу и левому боку разлилось тепло. Она казалась такой маленькой и беззащитной, когда спала, несмотря даже на то, что Эдвард уже знал, каким тихим бойцом она может быть. С чуть приоткрытым ртом, с налипшей на лицо прядью волос, такая расслабленная и безмятежная… У Эдварда перехватило дыхание. Хотелось прикоснуться к ее лицу, провести по волосам…

В тот момент что-то в нем поменялось, он точно это почувствовал. Хоть и не мог объяснить, что именно.

Белла снова пошевелилась и заморгала. Кажется, проснулась…

Как Эдвард и ожидал, она была очень смущена, обнаружив их в таком положении. А он… а он, как и ожидал, потерял всякие речевые фильтры и выложил все свое восхищение как на духу. Белла тихо рассмеялась. Стало почему-то так уютно, что Эдварду было даже жаль, что скоро уже должен был подойти Гарретт, обходивший особняк с другой стороны.

— Ты действительно так думаешь или просто хочешь мне понравиться?.. — спросила Белла.

Нельзя сказать, чтобы он не хотел понравиться Белле… Конечно, хотел. Но все его слова и комплименты получались сами собой — он не думал в тот момент об этом. Просто говорил то, что думал.

В итоге, когда Гарретт привел остальных парней, вместо запланированной вечеринки у них получился пикник с игрой в вопросы. Так было даже лучше… Эдварду хотелось знать о Белле каждую мелочь, но вместо того, чтобы подумать нормально, он задал самый банальный и глупый вопрос — о любимом цвете (коричневый — теплый… Глядя в ее глаза, Эдвард был с этим согласен). Ему захотелось дать себе подзатыльник. Вопросы других были интереснее… но и более личными. Эдвард предпочел бы говорить об этом один на один.

— Я от этого проекта жду в первую очередь чувств, — призналась Белла, отвечая Гарретту. — Я хочу кого-то из вас полюбить.

Заморгав, она сглотнула и опустила взгляд на плед. Эдвард потянулся и накрыл ее ладонь своей. Он ощутил ее напряжение, ее беспокойство, ее неловкость так явно, будто свои собственные. Она будто… боялась. Боялась чувств, а может, и их отсутствия.

Эдварду снова пришла в голову мысль, что она просто не вписывается в это шоу.

И тем удивительнее было то, что она — что они оба! — находились здесь.

Игра продолжалась. Белла рассказывала забавные истории из своего детства и студенчества, парни говорили о своих хобби или семье… Да, идея Сета была хорошей. С каждым вопросом и ответом Эдварду казалось, что он все больше и больше узнает Беллу, да и парней-соседей тоже.

— Белла, а когда закончились твои последние серьезные отношения? — спросил Деметрий.

Она замялась. Тревожно прикусив губу, отвела взгляд. Приоткрыла рот, но вместо слов только глубоко вздохнула, будто собираясь с духом. Прикрыла глаза.
Она явно не хотела об этом говорить.

И Эдвард понимал ее. Понимал, наверное, лучше, чем кто-либо здесь. Понимал, потому что, если бы о прошлых отношениях спросили его, он тоже не захотел бы отвечать. Потому что даже сейчас такая параллель шевельнулась внутри больным воспоминанием — слабее, чем раньше, гораздо слабее, но все еще ощутимо.

Может, наедине с Беллой — да. Но говорить об этом при всех, пусть и без камер…

— Ты не обязана отвечать, — мягко напомнил Эдвард.

Ему вдруг захотелось рассказать Белле свою историю. Конечно, не сейчас. Но он чувствовал: она должна знать.

А потом пришел Джеймс. Черт его знает, как он выбрался из кладовки — очень может быть, что его выпустила съемочная группа. Эдвард не успел даже ударить его, когда он схватил за локоть Беллу, только толкнуть разок… Это сделала сама Белла. Просто без единого колебания взяла и ударила кулаком в челюсть. И, отойдя на шаг назад, сказала: «Я предупреждала…»

Кажется, Эдвард был покорен.