«И… ты же знаешь… я всегда рядом. В любом случае на твоей стороне. Всегда с тобой». Да, знаю, Тей. И прекрасно понимаю, зачем ты мне это говоришь. Не только для того, чтобы поддержать, но ещё и чтобы намекнуть на то, что у меня есть какая-то альтернатива. Глупо, правда. Это же Тейлор Лотнер. Тот парень, который долго стеснялся со мной заговорить на съёмках первых «Сумерек», а когда всё же переборол себя, то сразу же мы подружились. Это же тот Тей, который всегда подкалывал нас с Робом и поддерживал в любой ситуации. Тот, кто не отвернулся тогда, когда мы сильно поругались с Никки, кто остался на нашей с Паттинсоном стороне. И тот, кто полгода назад, когда напился на своём Дне Рождении, признался мне в любви, а уже протрезвевший с утра стал извиняться, потому что знал, что из этого ничего не выйдет. Мы все знали об этом. Но он до сих пор делает слепые попытки.

Но что бы кто ни говорил, мне хорошо с Лотнером. С ним спокойно, легко и… тепло. Я была безумно рада видеть его, поговорить с ним, улыбнуться ему и услышать, что он на моей стороне. Большего мне не надо.

Моя «болезнь» постепенно проходила, и это всё благодаря Кэму, который бдительно следил за тем, чтобы я принимала лекарства. Я не то, чтобы болела… Ну, в принципе, да, все симптомы говорят о том, что я заболела, но это всего лишь последствие моего неудачного суицида. Не скажу же я Тейлору об этом. Пусть думает о меньшем зле. Да и мне самой теперь страшно представить, что бы со мной было, если бы меня тогда не спас брат.

Разум словно отключился, когда я прочитала, что Роберт якобы погиб. Единственное, что вертелось в моих мыслях, было о том, что мне надо последовать за ним. Я не то, чтобы не могла остановить его, я даже не помню, как это всё произошло. Словно какой-то забытый сон, в котором мелькали мутные картинки непонятными отрывками.

Помню боль, потом слёзы, снова боль. Куда-то иду, спотыкаясь о свои ватные ноги, и захожу в ванную. А боль всё усиливается и увеличивается. Нахожу какие-то белые таблетки. Снотворное? Не знаю, сколько приняла его, но я быстро заснула, лёжа на холодном и твёрдом кафеле. А после память словно бьёт меня по голове, и дальше все мои действия ясны. Открываю глаза, моё лицо мокрое, словно меня окунули в ледяную воду, а передо мной унитаз. Я сижу перед ним на коленях, а кто-то придерживает мои волосы и всё повторяет:

- Два пальца в рот, Крис! Давай! Кристен! - в голосе слышны нотки укора, злобы, испуга и сильного беспокойства. Он то рычал, то кричал, то шептал одно и то же: - Два пальца в рот! Давай, Кристен!

Первое, что пришло в голову, было, что это Роб. Он пришел. Он вернулся! Но вспомнив о том, что он погиб, мне снова стало очень больно в груди. А брат всё упёрто продолжал повторять: «Два пальца в рот!..».

Когда всё же я удосужилась повиноваться, меня с шумом несколько раз вырвало, и когда организм очистился, Кэм уложил меня в постель, где моё тело пробил жуткий озноб.

Первые два дня было тяжело. Высокая температура, постоянно что-то мерещится, то жарко, то холодно. Кэмерон ни на шаг не отходил от меня, заставлял много пить и пичкал меня жаропонижающим. Когда мысли более-менее пришли в норму, я выяснила у брата, что Паттинсон жив и здоров. После этой новости я быстро начала приходить в норму, а когда меня навестил Тейлор, всё встало на свои места. Снова…

Кажется, что ещё может со мной случиться? Но это, по ходу, только начало…

Сегодня Кэм как-то быстро слинял на работу, словно от кого-то убегая, чтобы не вляпаться в неприятности. Или чтобы не получить от меня нагоняй за что-то… Но за что? Могу сказать точно, что уж теперь ему точно влетит! Потому что не фиг, не съев мною приготовленный завтрак, куда-то исчезать! Теперь у меня образовалась проблемка: и куда девать целую сковородку оладий? На это пролетающий мимо меня братец сказал только:

- Они тебе ещё пригодятся.

Пригодятся? Но для чего? В конце концов, раз на то пошло, я это всё не осилю! Но ответ не заставил себя долго ждать…

Не прошло и полчаса моего одиночества, как в дом постучали. Первое, что пришло мне на ум, была мысль, которая совершенно не заставляла меня беспокоиться и нервничать. Наоборот, я с довольным видом направилась к двери, искренне веря, что это Кэмерон, который в очередной раз что-то забыл. На автомате посмотрела в глазок и застыла, когда поняла, кто на самом деле пытается попасть внутрь.

- Кристен, я знаю, что ты здесь! Открывай! - послышался грозный голос после минуты моего оцепенения. Снова требовательно забарабанили в дверь. - Кристен Джеймс Стюарт, если ты сейчас же не откроешь своей матери!.. 

С самого детства у меня был страх услышать, что будет после связки слов во главе с «если». Это последующее за ними «то» всегда пугало меня до чёртиков! Лишь поэтому я поспешно открыла дверь и заставила себя взглянуть в глаза женщины, стоявшей на пороге дома.

Сказать, что я её боюсь… язык не повернётся. Она же моя мама. Да, Джулс требовательная, иногда строгая, справедливая и добрая. Как заметили мои братья, к кому-кому, а ко мне она относится более бережно, ведь я её единственная дочь. Часто эта удивительная женщина просто переходит грань своей заботливости и даже иногда кажется, что своей огромной любовью к родным может просто задушить кого-нибудь. Мама такая мама. 

Я не хотела видеться с матерью сейчас, в данной ситуации, когда я в таком ужасном положении. Боялась её удивительно непредсказуемой реакции. Накричит ли на меня, или упрекнёт, может, пожалеет, а возможно всего лишь пожмёт плечами, мол, это не самое главное в жизни (но не для меня). Хотя, последний вариант явно отлетает, наблюдая всё это время за Джулс, когда мы с Робом встречались, как она умилялась, видя нас вместе. На самом деле мама чуть ли не самый главный фанат Паттинсона. Она полюбила его с самого первого знакомства, и даже иногда называла Роберта сыном или ласково Роби (а парень никому не разрешал так себя называть, даже мне, кроме как своим родителям и Джулс). И теперь даже страшно представить, на чью сторону встанет женщина: на мою или на Роба?

В общем, сейчас самое время всё выяснить.

- Привет, мам, - совсем тихо пролепетала я и опустила глаза.

- Здравствуй, - прозвучал с детства знакомый обеспокоенный голос. – Как ты? – Но, не дав мне ответить на вопрос, продолжила, заходя в дом: - Пропала куда-то, не звонишь, сама трубку не берёшь. Что я должна думать, по-твоему?

Я только прикусила губу, послушно плетясь за матерью на кухню, в тайне надеясь на быстрый конец триады Джулс. Надо бы что-то ответить, но что? Ляпну что-нибудь личное, и меня тут же повесят! Это же мама.

- О, как чисто! – внезапно воскликнула женщина и села за стол. – Сразу видно, кто постарался. – Она улыбнулась мне, а я не могла ответить тем же. Тупо встала перед матерью, как истукан, дожидаясь или приказов, или упрёков. – Ты позавтракала? – Мама испытующе посмотрела мне в глаза своим проницательным взглядом, словно видит насквозь. Не дождавшись ответа, она кивнула на тарелку, полную оладий: - Ну, давай тогда вместе позавтракаем.

Послушно сделав нам чай и накрыв на стол, я достала любимый Джулс клубничный сироп с наивной надеждой хоть как-то задобрить её. Глупо, знаю. Веду себя с ней как ребёнок!

Заставив себя сесть прямо перед матерью, я мысленно уже приготовилась к моральной травле. Тем временем мама молча поливала оладий сиропом, иногда косо поглядывая на меня. Строго кивнув на мою тарелку, женщина сказала:

- Давай, клади себе. Ты должна поесть.

Теперь, с умиротворением наблюдая, как я положила себе завтрак и демонстративно сделала глоток чая, мол, приступаю к еде, Джулс, немного поколебавшись, проговорила:

- Я знаю, что произошло между вами с Робом.

Наверное, я вся побледнела. Хотя, куда больше-то? А мама продолжала:

- Мне, правда, очень жаль, что так случилось. И как твоя мать я хочу поддержать тебя, но, солнышко, ты сама понимаешь, что натворила?

Внутри всё стало трясти. Она верит? Верит этим газетёнкам?!

- Мам!.. - поспешно воскликнула я, но Джулс подняла указательный палец вверх в знак тишины, и мне пришлось замолчать.

- Детка, так нельзя! Неужели ты не понимаешь, что так разрушаешь не только ваши с Робертом отношения, но и чужую семью? - Я снова открыла рот. - Нет уж, подожди! Выслушай меня! - Закрыла. - Я понимаю, все совершают ошибки, но такую… Никогда бы не подумала, что ты так сможешь поступить. Ты же такая у меня мудрая девочка. В конце концов, ты, что, разлюбила Роба, раз переключилась на женатого режиссёра, который, тем более, чуть ли не в два раза старше тебя?! Но если и так, то можно было сделать всё по-другому. Четно сказать об этом Паттинсону… И вообще не надо было заводить роман с женатым!

Меня уже всю колбасит от ненависти и возмущения. Мама! Моя мама верит этим придуркам из газеты! Моя, чёрт возьми, родная мать, которая как никто другой знает меня с самого детства! От ощущения несправедливости мне уже хотелось выть, рыдать, рвать волосы на голове, но снаружи меня просто трясло, словно я попала в зону турбулентности в самолёте.

- Мама! - уже не выдержала я. - Это всё не правда! - Джулс растерянно замолкла, словно дожидаясь моей версии. - Все эти фото - фотошоп. Нарисовали и улыбку на моём лице, и этот чёртов поцелуй. Он… он правда приставал ко мне. - Из меня стали вырываться всхлипы. Ну, вот, опять истерика. - Я отбивалась. В конце концов, я вышвырнула его из машины… А тут эти фотографии… - Уже чувствовала, как по щеке потекли слёзы от бессилия. - Роб… он даже не пытался выслушать меня… Он просто ушёл… - Дальше я не могла сказать ни слова членораздельно, и просто сжала дрожащие губы в тонкую полоску, чтобы хоть как-то заглушить всхлипы.

- Ох, бедная моя девочка, - пролепетала Джулс, и я почувствовала, как её рука опускается на мою. - Прости меня… прости. Я не знала, правда.

- Всё в п-порядке, - заикаясь, выдохнула я.

- Он домогался до тебя, да? - Я кивнула. - Ты подала заявление в полицию. - Покачала головой. - И Роберту не можешь дозвониться?

- Угу…

- Хочешь, я поговорю с ним?

Я поспешно отрицательно помотала головой, прекрасно понимая, что она сделает только хуже.

Мама тяжело вздохнула, натянув тёплую улыбку, стёрла с моего лица слёзы и шепнула:

- Всё будет хорошо, милая.

Была бы гарантия её словам…