Я была рада возвращению Карлайла и Эсме, но раз у Эдварда с ними контры, то у меня тоже. Неважно, насколько нелогично или не по-взрослому это звучит – он, в любом случае, мой муж, и у него есть для этого свои, достаточно веские причины. Я обязана поддержать его. Опять же, Эсме и со мной повела себя как последняя стерва, сказав очень неприятные вещи; но я-то как раз человек не особо обидчивый. 

Я медленно направилась к дверям, на ходу приглаживая одежду. Надев сапоги и медленно выдохнув, я вышла на улицу. Двери оставила приоткрытыми, на случай, если придётся быстро ретироваться. 

На подъездную дорожку, замедляя ход, въехала чёрная машина, и моё сердце отчаянно забилось. Я не видела их десять месяцев. Что мне им сказать? Как себя вести? Автомобиль остановился; за тонированными стёклами я разглядела на водительском месте Карлайла. 

Эсме вышла из машины первой, одетая модно, изысканно и стильно с головы до пят, в точности такая, какой я её помнила. Каштановые волосы были уложены в идеальную причёску, с которой даже зимний ветер ничего не мог поделать. На губах сияла ослепительная улыбка, более искренняя, чем я ожидала. К встрече с рассерженной Эсме я была готова, но гораздо труднее будет злиться на Эсме до тошноты милую и приветливую. Карлайл, одетый в длинное горохового цвета пальто, выглядел всё тем же солидным и безупречным красавцем. Его светлые волосы казались менее тщательно уложенными, но по-прежнему блестящими и прекрасными. Оба выглядели очень похожими на постаревших топ-моделей, и это заставило меня почувствовать себя несколько неловко. 

– Привет, Белла.– Эсме прижала руки к сердцу.– Ты такая красавица. 

Я хотела броситься к ней в объятия. Она была именно такой матерью, которую мне всегда хотелось иметь, и хотя я была не в восторге от того, что она сказала мне на похоронах, я готова была простить её. Уже простила. 

– Привет. – Не двинувшись с места, я помахала им. 

Карлайл обнял Эсме одной рукой – почти тем же жестом, что час назад обнимал меня Эдвард. Они выглядели счастливыми вместе, ничем не напоминая ту агрессивно отчуждённую пару, которой были перед отъездом. Оба стали заметно стройнее, чем раньше – по-видимому, в местах, где они побывали, из еды не делалось культа – но вид у них был здоровый, а не истощённый. 

– Вот уж действительно сюрприз, – сказала я. – Кто-нибудь знает, что вы вернулись? 

– Нет, мы приехали прямо из аэропорта, – улыбнулся Карлайл. Казалось, он искренне рад меня видеть. – Я и забыл, как здесь красиво зимой. 

Я не знала, что сказать. Было так неудобно из-за того, что я не могла просто пригласить их войти, когда они ждут этого от меня. 

– И где вы, ребята, были? – Пропищала я. 

– Везде, Белла. Это была самая удивительная поездка, – вздохнула Эсме. – Мы склеили то, что разбилось, и решили, что пришло время вернуться домой. 

– Ну, что ж, с тех пор, как вы уехали, много всего произошло. – Я покачалась с пятки на носок и обратно. 

Я хотела рассказать им о малышах, но, опять же, не могла. Эдвард не хотел, чтобы они имели хоть какую-то информацию о детях. Среди всех прочих это его решение беспокоило меня больше всего. Может быть, они уже знали. Я надеялась, что так. 

– Ну и дом, – одобрительно сказала Эсме. – Удивительный. 

– Да. Мы с Эдвардом очень им гордимся. 

– Нам предстоит так много узнать о том, что происходило здесь без нас. – Она шагнула вперед. – Всё это время Карлайл и я старались избегать современных технологий и средств связи. Ни телефона, ни компьютера, ничего. 

– Как-то не шибко верится. – Я не собиралась этого говорить, но лёгкий приступ словесного поноса всё же случился. 

– Мы можем войти? – Спросила Эсме, не обратив внимания на мои последние слова или не придав им значения. Она была немного растеряна, не понимая, почему я до сих пор её не пригласила. 

– Ну, вообще-то… Эдварда сейчас нет дома. Я думаю, будет лучше, если вы зайдёте попозже. 

Её лицо стало грустным. Это было трудно вынести. На протяжении десятилетий эта женщина была матриархом могущественной семьи. Как я могла отказать ей? 

– Эсме, я действительно хочу поговорить обо всём этом с Эдвардом. Мне очень жаль. 

– Можно нам, по крайней мере, подождать его? – Спросил Карлайл. Он тоже был уязвлён моей отчуждённостью. 

– Мне очень жаль. Я просто не могу. 

– Почему бы нам не пойти домой, а вернуться позднее? – Карлайл попытался успокоить Эсме, уже готовую заплакать. 

– Это из-за того, что я сказала на похоронах Николя? Я сожалею об этом. На самом деле я ничего этого не думала, – быстро и взволнованно заговорила Эсме. – Я была зла, растеряна и обижена. Я вовсе не думаю, что ты будешь плохой матерью. Уверена, когда придет твоё время, ты будешь прекрасной мамой, и я никогда не хотела обидеть тебя таким обвинением. Я отношусь к тебе как к дочери, и мне жаль, что я сказала те слова. 

– Эсме, давай уйдем. 

Я была в замешательстве, не зная, что сказать. Нам действительно следовало сесть и поговорить обо всём, а не стоять здесь на холоде. 

– Миссис Белла, малышка проснулась. Дать ей бутылочку? – Из дома, с извивающейся Софией на руках, на улицу вышла Кармела. 

У Эсме внезапно перехватило дыхание; это напоминало звук, который издаёт раненое животное. 

– Вернитесь внутрь, – строго сказала я Кармеле. Она поспешила выполнить приказ, и мы снова остались одни. 

Я стояла, не поднимая головы, с волосами, упавшими на лицо. 

– Белла, кто это был? – Охрипшим голосом спросила Эсме. 

– Одна из домработниц. 

– Не девушка, ребёнок, – прервал меня Карлайл. – Пожалуйста, не надо принимать нас за идиотов, мы не такие. 

– Это была моя дочь, – сказала я. 

– Ты и Эдвард… у вас есть ребёнок? – Сделав ещё шаг вперёд, Эсме стояла сейчас прямо передо мной. 

– Вообще-то близнецы. 

– Близнецы? – Она улыбалась с мокрым от слёз лицом. – Двое? 

Я кивнула. 

– Как их зовут? 

– Роман и София. Они такие милые. 

– Правда? Сколько им? 

– Отойдите от моей жены и держитесь подальше от моего дома, – раздался из-за двери низкий голос. Эдвард шагнул между мной и Эсме. – Вы явились незваными, и сейчас я не желаю видеть вас на принадлежащей мне земле. 

– Эдвард, в этом тоне нет необходимости. – Карлайл приблизился к нам. 

– Я взрослый человек и буду говорить любым тоном, какой сочту нужным. 

Эсме не отступила. Она подняла руку, чтобы прикоснуться к его лицу. 

– Ты всё ещё здесь. Я столько ждала этой встречи. 

Эдвард взял её руку в свою. 

– Мама, нам о многом нужно поговорить, но не сейчас; я хочу, чтобы вы ушли. 

– Когда нам вернуться? – Спросил Карлайл. 

– Вы можете договориться о встрече со мной в общем порядке. – Эдвард был отчаянно сердит. 

– Зачем ты так? – Эсме отшатнулась. 

– Я защищаю свою семью. Я больше не знаю вашу парочку, и вы должны заслужить моё прощение. Я не такой сентиментальный добрячок, как Белла. 

Эсме выглядела ещё более обиженной, но у Карлайла отчего-то был гордый вид. Хитрая улыбка на его губах – почти такая же, как у Эдварда – говорила: «Я хорошо тебя обучил». 

– Можем встретиться завтра утром за бранчем, – предложил Карлайл. 

– Нет, – отрезал Эдвард. – Белла и я очень заняты праздничными приготовлениями и не будем прерываться для встречи, которая, несомненно, займет больше часа. На Рождество у нас будет приём; если хотите, приходите на него. Могу распорядиться, чтобы вам послали приглашение. 

– Спасибо. – Эсме улыбнулась. – Мы были бы более чем счастливы. 

– Ну, а до тех пор – всего хорошего. – Эдвард повёл меня в дом и, не позволив оглянуться, захлопнул за нами входную дверь. 

Прислонившись к ней изнутри, он закрыл глаза. 

– Зачем ты так? – Я положила голову ему на грудь. От него пахло свежей хвоей. 

– Я не позволю им снова причинять нам боль. Я не могу открыть перед ними двери, зная, что они могут взять и уйти так же запросто, как делали это раньше. 

– Я сказала им о малышах. Не могла не сказать. 

– Знаю, знаю. – Он вздохнул. – Ничего, это нормально. Обсудим всё за ужином. 

Эдвард категорически запретил своим братьям вести любые разговоры как с Эсме, так и с Карлайлом. Приказ не допускал исключений. В тот вечер мы собрались все вместе и детально обсудили, что им сообщать можно и нужно, а что неприемлемо. Я, наконец, поняла, чтό имел в виду Эдвард, говоря, что хочет держать своих родителей на достаточном расстоянии. 

За последние месяцы случилось столько всего – и с бизнесом, и с семьей – что было довольно трудно просто выложить им всё, не фильтруя. Что ни скажи – это их лишь запутает и вызовет дополнительные вопросы. Нам нужен был своего рода общий план, либо же мы просто потеряем контроль над информацией и кто-нибудь ляпнет лишнее. 

– Что за манера являться, свалившись как снег на голову. – Эмметт скрестил руки на груди. – Чего они, интересно знать, ожидали? Им следовало сначала позвонить. 

– Или как-то иначе предупредить, – согласился Эдвард. – Кем они себя возомнили? 

– Именно этого Карлайл и хотел. Чтобы у нас было меньше времени на подготовку, – кивнул Алек. – Это его способ нападения. 

– Я хочу с ними повидаться. – Роуз не волновало мнение остальных. – Не думаю, что их нужно так третировать. 

– Мы их не третируем. Дело вовсе не в этом. Карлайл всегда учил меня, что семья на первом месте, а сам в последние семь месяцев полностью исключил себя из этой семьи, так что право быть её членом ему надо зарабатывать заново. – Сегодня Эдвард весь вечер высказывался в таком духе. 

Я прижимала к себе Романа так, словно он был моей. Я многое хотела сказать, но слова как-то не шли на язык. Я позволяла Роману сосать мой палец и дёргать меня за волосы – почему-то меня это успокаивало. 

– Они знали, что делали. – Джаспер глотнул пива. – Приехали прямо на Рождество. Теперь, если мы не примем их в семейный круг, изобразив бурную радость из-за их возвращения, то будем выглядеть в глазах окружающих полными козлами. Облегчили они себе задачу пробраться внутрь. 

– Это они так думают. – Эдвард усмехнулся. – Так легко, без боя, я не сдамся. 

Поскольку пошёл довольно сильный снег и поднялся ветер, все в эту ночь остались в нашем доме. К утру метеорологи пророчили снежную бурю. 

Элис, Роуз и я валялись на моей кровати, поедая конфеты. Сегодня ночью была очередь Эдварда присматривать за детьми. 

– Мне нравятся, как ты украшаешь дом, Белла, – сказала мне Алиса. – Действительно, милая задумка. 

– Спасибо. 

– Когда ты всё закончишь, будет так красиво. 

– Надеюсь. 

Разговор был каким-то неестественным. Всё казалось такими пустяками. На повестке дня стояли проблемы посложнее, вроде Карлайла с Эсме. 

– Список гостей тебя устраивает? – Спросила Роуз. 

Я кивнула. 

– И я сократила его до трёхсот человек. Приглашения будут готовы через пару дней. Ты знала, что у Джони каллиграфический почерк? 

– Правда, что ли? 

– Да, он сказал, что сам напишет все приглашения от руки. 

– Ну надо же. 

Услышав, что где-то в доме заплакал ребёнок, я дёрнулась было встать и пойти туда, но плач быстро стих. 

Фрэнсис запрыгнул на кровать и положил голову мне на колени. 

– Говорят, ты кота завела, – сказала я, обратившись к Элис, просто чтоб не дать разговору совсем угаснуть. 

– О, да. Ты должна к нам заехать, посмотреть на него. 

– Эдвард говорит, он такой жирный. 

– Не такой уж он и большой. 

Мы помолчали. Внезапно заговорила Роуз. 

– А вы никогда не думали о своих похоронах? 

– Нет. С какой мне стати вообще о них думать? – Я удивлённо посмотрела на нее. 

– Это ненормально и отвратительно. – Алиса передёрнула плечами. 

– Наоборот, это классно. Приходят все твои друзья и семья, чтобы сказать о тебе что-то хорошее. У меня будут сказочные похороны. Придёт куча народу, вот увидите. 

– Откуда тебе знать? – Спросила я. 

– Потому что в шестнадцать лет я побывала на собственных похоронах. Я всё это видела, – с гордостью ответила она. 

Ёлки-моталки… 

Ещё одна из диковинных, чумовых, сумасбродных историй юности Роуз. Мы частенько просили её что-нибудь рассказать, если хотели развеять скуку, потому что её жизнь была невероятно яркой и богатой на чудесные события. А в добрую половину её историй я бы даже не поверила, если бы не тот факт, что почти все они сопровождались фотографиями. 

– Что? – Воскликнула Алиса. – Ты была на собственных похоронах? 

Роуз села поудобнее. 

– Ну, надо сказать, шестнадцать лет было очень трудное для меня время. Играли гормоны, расцветало прекрасное тело. Меня обуревали настолько сильные желания и страсти, что я была просто неуправляемой. – Ее дыхание начало ускоряться. 

Ну, понеслось… 

– Я могла проснуться посреди ночи вся в поту, крича и царапаясь, будто загнанная в ловушку пантера, не способная удовлетворить свои рвущиеся наружу животные инстинкты и влечения.– К этому моменту дыхание Роуз стало рваным. 

Я внутренне поёжилась. 

– А вот когда мне было шестнадцать, я носила на зубах скобки и играла на флейте в школьном духовом оркестре. 

Роуз сочувственно похлопала меня по колену. 

– Всё нормально, Белла. Мы все проходили через это дерьмо. Посмотри на себя теперь. Кого сейчас вообще волнует, что у тебя маленькие груди. 

– А вот с этим я позволю себе не согласиться. У меня потрясающие груди, – возразила я. 

– Беременность не в счёт. Это же, считай, самой природой задуманная пластическая операция по увеличению груди. – Она пожала плечами. – Я могу продолжать? 

Мы с Элис обменялись многозначительными взглядами. Несомненно, в шестнадцать лет Роуз была именно такой полной жизненной силы девушкой, как она описала себя, но очевидно, дальше в этой истории события могли развиваться только в худшую сторону. 

– Короче говоря, – продолжала Роуз, – в тот год у меня буквально всё шло наперекосяк, но самая большая засада случилась на выпускном в предпоследнем классе. Вместо того чтоб признать Королевой меня, короной наградили какую-то мерзкую уродину -выпускницу, на лице у которой следов от угрей было как кратеров на луне. Мне же вместо этого дали второе место и звание «мисс Конгениальность». Я была вне себя от злости и решила убить себя, чтобы преподать им урок. 

Я ущипнула себя за переносицу, но ничего не сказала. 

– Парень, с которым я тогда встречалась, помог мне с инсценировкой смерти: будто бы я каталась на лодке и утонула, когда она перевернулась. На похоронах всё шло отлично – сотни людей, красивые речи… А потом, когда все плакали и скорбели, выскочила я: «Сюрпри-и-из!» – Она захихикала. – Это было замечательно. 

Я покачала головой. 

– Не удивительно, что тебя никто не любит. 

– Между прочим, похорон лучше, чем мои, в городе не бывало ни до, ни после. Но меня тогда арестовали, и, в конце концов, мой папаша засунул меня в католическую школу для девочек. 

В воздухе раздался низкий звук, длившийся не менее двух секунд, а затем постепенно стихший. Мы посмотрели друг на друга. Элис покраснела так густо, что цветом сравнялась с кетчупом. 

– Хмм, Элис, ты что, только что пёрнула? – У Роуз отвисла челюсть. 

– Нет! 

– Не нет, а да. – Я села, корчась от смеха. – Ты сейчас пукнула. 

– Это всё из-за твоей истории. Я не люблю разговоры о смерти. – Она надулась. 

Хихикая как дурочки, мы с Роуз катались по кровати. Элис жаловалась, что это нечестно и обидно. Фрэнсис, не выдержав нашего глупого веселья, ушёл в уголок комнаты и улёгся там на своём матрасике. 

– Перестаньте надо мной смеяться. Это вышло случайно. 

– Ну и вонища, – задыхаясь от смеха, выдавила я. 

– Точно. Хуже, чем у Эмметта, а уж он-то спец по стрельбе из заднего ствола. 

– Нет! 

Раздалось покашливание. 

– Пардон, дамы,– прозвучал от дверей голос Эдварда. 

Я обернулась. 

– Приветик. 

– Не хотелось бы показаться невежливым, но я чертовски устал. Элис и Роуз, выметайтесь обе нахуй из моей спальни. 

– Ну просто образец вежливости. – Розали спрыгнула с кровати. – Спокойной ночи. 

– Я не пердушка, – сказала Элис мне, а затем и Эдварду, как будто отвечая на его мысленное предположение. 

Эдвард тихо закрыл за ними дверь. 

– Она сделала это? 

– Да, и так громко. – Я подвинулась, освобождая ему место в постели. – Может быть, стóит сменить простыни. 

– Фу. – Он заворочался, поудобнее устраиваясь в созданном мною для нас обоих коконе из одеял. 

Сон в ту ночь пришёл к нам быстро, но уже спустя пару часов его прервал знакомой детский плач. Оба близнеца вопили во всю силу своих лёгких. Мы с Эдвардом встали и некоторое время укачивали их. Они не унимались. 

– Белла, они перебудят всех в округе. – У Эдварда был абсолютно измученный вид. Казалось, за этот час он отрастил дюймовую щетину, а волосы были в ещё большем беспорядке, чем всегда. 

– Я люблю наших детей больше всего на свете, но они сводят меня с ума. – Я попыталась дать Роману соску, но он её выплюнул. 

– По-моему, становится только хуже. 

Прошло четыре часа, а они всё ещё не спали. Я укачивала Романа, Эдвард попытался им спеть, мы их покормили, сменили подгузники – ничего не помогало. Я был измотана до последней степени и в полубессознательном состоянии, словно какой-нибудь зомби, не то напевала, не то бормотала себе под нос нечто неразборчивое. 

– Пожалуйста, успокойтесь, – умолял Эдвард. 

– Окей, хватит уже! Я больше не могу. – Ввалившийся в детскую Эмметт без лишних слов взял у меня из рук Романа. Сразу вслед за ним появилась Роуз и взяла Софию. Они вышли из комнаты так же быстро, как пришли. 

– Что это было, только что? – Прошептала я. 

– Я не знаю. 

Прошло пять минут, и плач чудесным образом прекратился. Словно ничего и не было. Дом накрыла тишина. 

– Слава Богу, – услышала я бормотание Эдварда. Мои глаза в тот момент уже закрывались. 

Я почувствовала, что меня поднимают на руки, а спустя мгновенье ощутила прикосновение мягких простыней. Вот оно, счастье, - успела подумать я, а спустя пару секунд уже спала. 

Автор: johnnyboy7 


Желаю всем приятного прочтения, как всегда ждём ваши комментарии под главой, а так же на форуме. 
Огромное спасибо Кате, (leverina)за перевод очередной главы)) 
Большое спасибо Дашке (Leonarda_Ria) за редактуру главы. 
Ждём всех на форуме! 
Не забываем благодарить!