26 глава

Действительно ли новое начало?

Белла

Сначала я не знаю, что с Эдвардом происходит, и это длится целую вечность, прежде чем он начинает говорить.

Он рассказывает о встрече с Джеймсом, дилером, которому вероятно даже принадлежат пилюли и кокс, которые он употреблял в ночь нашей первой встречи.

Наркотики, которые позаботились о том, чтобы он меня забыл…

Боже, он такой… угнетенный и выглядит таким чертовски уязвимым, что я просто держу его в объятиях, так как в настоящий момент все равно, как часто я говорю ему, что все будет хорошо и что он очень скоро найдет новую работу. Лучшую работу, которая будет доставлять ему удовольствие, и будет хорошо оплачиваться.

Но медленно я тоже теряю веру в это, так как если смотреть реально, то Эдвард не кто иной, как бывший наркоман, без профессионального образования и без опыта работы.

Он никто в этом мире, даже если для меня и Мейсена он все!

Я только могу надеяться, что сегодня ночью смогу оказать ему поддержку, в которой он нуждается, и что он наконец-то станет благоразумным и обналичит чертов чек.

С 50.000 долларов мы могли бы долго держаться на плаву, и также оплатить все семестры за учебу в университете Сиэтла, так чтобы Эдвард полностью мог бы сконцентрироваться на своей учебе.

Но, как видимо, все в его жизни, он должен испытать это на своей шкуре, и я надеюсь и молюсь, чтобы он своевременно все осознал и все преодолел.

Я поговорю об этом с Джаспером, когда позвоню ему в понедельник. Возможно, он сможет изменить точку зрения Эдварда или, по меньшей мере, натолкнуть его на дальнейшее размышления.

А до этого я попытаюсь подбодрить Эдварда.

В субботнее утро Мейсену разрешается разбудить своего папочку, прежде чем мы втроем завтракаем в нашей кровати. Это разводит грязь, но постельное белье нужно все равно менять, поэтому пара пятен от мармелада ничего не решает.

Затем мы приводим себя в порядок и едем на моей старой комби в Форкс, чтобы навестить Карлайла и Эсми.

Мейсену там очень нравится, и он радуется каждый раз, когда мы посещаем бабушку Эсми и дедушку Карлайла.

Да, он без особых сложностей принял в свою жизнь еще одних дедушку и бабушку, и если эти отношения и дальше будут так хорошо продолжаться, то мы будем вскоре оставлять наш маленький солнечный лучик на выходные у родителей Эдварда, чтобы у нас тоже было немного времени для себя.

Я думаю, что это крайне необходимо, особенно сейчас, когда Эдвард довольно изнурен, и его грызет доза реальности, которую ему подкинула жизнь.

Карлайл и Эсми, конечно же, возмущены, когда они узнают о жалком увольнении, но и они не могут ничего изменить в том, что Эдвард потерял свою работу, потому что у него есть его прошлое.

Остаток дня проходит очень весело, но я вижу по Эдварду, что эта тема не оставляет его.

Каждый раз, когда он думает, что на него никто не смотрит, улыбка исчезает с его лица и с его глаз, и только Мейсену удается отвлечь своего папочку, чтобы тот не тонул в своей меланхолии.

Когда мы вечером снова возвращаемся в нашу квартиру, то относим спящего Мейсена в его кровать, и Эдвард также говорит, что он устал, хотя еще нет и одиннадцать часов.

Молча он уходит в спальню, раздевается и ложится в кровать, и в первый раз я не получаю поцелуя на ночь.

Следующие часы я сижу, размышляя, в гостиной, при этом выпиваю пару бокалов вина, и когда я, в некоторой степени, подвыпившая карабкаюсь в кровать, я едва выношу это напряжение.

Я хочу назад своего Эдварда! Я хочу, чтобы он держал меня в руках, и я хочу, чтобы он целовал меня до потери сознания!

Но ничего такого не происходит.

Так плотно, как только можно я придвигаюсь к нему, прижимаюсь к нему и поглаживаю его голую и теплую кожу, и он совершенно расслаблен, разворачивается ко мне, и когда я оказываюсь в его руках, я могу наконец-то заснуть.

***

Проходит следующая неделя, и ничего не меняется.

У меня такое чувство, что с каждым днем все тяжелее достучаться до Эдварда…

Да, он заботится о Мейсене, играет с ним, смотрит, чтобы он аккуратно чистил зубы и по вечерам в ванной мыл уши и шею, но когда наше солнышко идет в кровать, и мы отдыхаем, я вижу как очередной день с безуспешным поиском работы выматывает Эдварда.

Я хочу что-нибудь сделать, и пытаюсь сделать все, чтобы помочь ему, но это действительно кажется бессмысленным…

До того вечера, когда нам позвонил Джаспер.

Эдвард как раз был занят с Мейсеном, и поэтому мы могли спокойно поговорить несколько минут.

- Как дела у Эдварда? – спрашивает доктор Уитлок, который тем временем стал для нас почти другом.

Я могу слышать, как он беспокоится, и сглатываю свои подступившие слезы, а затем говорю ему правду о том, что я не знаю, что делать дальше и что Эдвард действительно срочно нуждается в работе, чтобы только не чувствовать себя таким чертовски бесполезным.

Следующие слова Джаспера заставляют меня прыгать от радости до потолка, но он не уверен примет ли Эдвард предложение.

- Больше чем сказать нет, он не может… но я не верю, что он это сделает! – уверяю я полная энтузиазма, а затем я отправляюсь к Эдварду, чтобы сунуть ему в руку телефон.

Я забираю Мейсена с собой в гостиную смотреть мультики по телевизору, чтобы Эдвард мог спокойно поговорить со своим психологом.

Спустя вечность Эдвард приходит и садится с нами, но он не говорит ни слова, когда я почти взрываюсь от напряжения.

- И? – спрашиваю я его, хотя желала бы, чтобы он сам заговорил откровенно.

Маленькая улыбка играет на его губах, и он кивает.

У Эдварда снова есть работа!

~*~*~

Эдвард


Я бы с удовольствием вытянул Джаспера через трубку, чтобы потискать его, но затем эта мысль становится какой-то… слишком отвратительной.

Поцеловать парня…

Быстро я стряхиваю мурашки, которые распространяются по моей спине и слушаю, что он говорит.

В социальной службе ищут, ломая руки, специалиста по лечению музыкой, но до сих пор безуспешно, так как оплата – для кого-то, кто имеет законченное образование – все же слишком мала.

Для меня, разумеется, это было бы началом!

Джаспер говорит, что он уже разговаривал с шефом, и они хотят попытаться взять меня.

Только я, к сожалению, вообще не имею понятия, что собственно делает специалист по лечению музыкой.

Странные картинки проносятся у меня перед глазами. Больные люди на койках, которым я должен что-то играть…

Но такого же не может быть, не так ли?

Речь же идет не о работе в больнице, а в социальной службе.

Насколько я знаю, это такая разновидность места встречи, где есть бесплатные образовательные учреждения, социальные консультации и гончарные курсы.

Поэтому как же я должен войти в это?

Джаспер это объясняет мне. Там есть программа поддержки, которая должна удерживать молодежь от улиц. С тем чтобы они не закончили в наркотическом болоте… или чтобы помочь им вырваться из их отравленного наркотиками окружения и делать в их свободное время что-то, что имеет смысл.

Собственно говоря, я мог бы быть кем-то вроде учителя музыки для этих детей, кем-то, кто научит их основам на соответствующих инструментах и будет руководить ими при этом.

Джаспер хочет знать, способен ли я на подобное, и, конечно, я не говорю нет, даже если я слишком нервничаю. Но он обещает мне, что поначалу он будет лично присутствовать, чтобы облегчить мой вход и что после этого он будет заботиться об этом проекте, будет помогать мне, и я успокаиваюсь.

Я едва могу поверить в свое счастье!

Безмолвно я вхожу в гостиную, и сначала должен сам переварить эту новость, прежде чем воодушевление распространяется по мне, и я собираюсь рассказать Белле о своем счастье.

Конечно, она любопытна, и я думаю, что Джаспер сказал ей, о чем речь.

И поэтому я также не должен много говорить, так как Белла падает мне на шею, когда я улыбаюсь ей и киваю.

***

Через пару дней все готово, и я с вспотевшими ладонями стою перед кабинетом руководителя службы.

Подписание договора длится не долго, и когда я боссу, пожилому мужчине по имени Маркус Вольтури, рассказываю свою биографию, он только безмолвно кивает и благосклонно смотрит на меня.

Я думаю, что это единственная работа в мире, при которой выгодно иметь возможность оглянуться на наркоманскую карьеру.

Кто сможет понять этих детей лучше, чем бывший наркоман?

Конечно, у меня будет испытательный срок, в который я должен показать себя, и поначалу за мной будут строго наблюдать, чтобы я не наделал глупостей, в конце концов, речь здесь идет о детях!

Но, в общем, все хорошо. Меня поддержат и подстрахуют, и я действительно рад этому!

После этой важной встречи, Джаспер проводил меня в заднюю часть здания, которая не смотря на все попытки содержать ее в лучшем состоянии и оживить креативным оформлением, выглядело все же довольно запущенным.

Мой удивленный взгляд падает на стены, разрисованные граффити, но под которым облупливается штукатурка. Джаспер видит мое сомнение и говорит, пожимая плечами:

- Такое учреждение как это, обычно самое последнее, на которое будут раскошеливаться. Без пожертвований этот бункер уже бы пару лет назад развалился.

О, Боже, а я даже понятия не имел! Это действительно печально, но думаю, я понимаю, о чем он говорит.

Больницы, детские сады и школы важнее, чем места, где можно развиваться творчески или просто проводить свободное время и при этом, возможно, быть защищенным от опасности будней.

В конце длинного коридора он приводит меня в свое будущее царство. Помещение мне понравилось с первого взгляда, даже если бы оно могло быть и немного ярче.

На маленькой платформе в конце продолговатого помещения стоит рояль. Черный BabyGrand(http://pianostore.ru/steinwayson/978), лучшие времена которого уже были позади. Когда-то блестящий черный лак стал теперь матовый и исцарапан, и мое сердце обливается кровью, видеть этот гордый инструмент таким.

Вздохнув, я отвожу свой взгляд и обнаруживаю пару стульев и пюпитр в углу.

Джаспер безмолвно указывает на огромный стеллаж, который занимает целую стену, и на котором можно найти различные инструменты.

Больше всего я радуюсь пятнадцати гитарам, которые без разбору свалены на этом стеллаже.

- Все инструменты здесь благодаря пожертвованиям, распродажам или блошиным рынкам. Я уверен, что некоторые можно снова настроить. Уже довольно давно у нас не было здесь профессионального музыканта… - говорит Джаспер, и я подхожу к стеллажу и тут же принимаюсь за работу.

Пара гитар нуждается в новых струнах, и я рад, когда Джаспер вручает мне коробку, которая оказывается сундуком с сокровищами.

Тюнеры для гитар (http://www.1gn.net/makale/imaj/deaf5880b8b8c26869104b56fb072df1.jpg) и – я присвистнул – медиаторы(http://www.guitars.ru/02/ma/img/holdyourpick.jpg) и Fingerpick(http://jablog.ru/uploads/images/00/00/01/2013/03/18/preview_topic_898edd_202x188.jpg) и новые гитарные струны находились здесь. Джаспер видит, что я могу заниматься сам и исчезает, чтобы в кабинете поработать с некоторыми бумагами, но он обещает позже заглянуть снова.

Следующие полчаса я так занят тем, что привожу гитары в лучшее состояние и настраиваю их, что я даже не слышу, как первые подростки входят в помещение.

Только покашливание, и последующее за ним тихое хихиканье снова возвращает меня в реальность.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю двоих парней и девушку, которым было где-то 14-15 лет.

В первое мгновение я в оцепенении и не произношу ни слова, но потом я срываю с себя ремень гитары и думаю о том, что для меня все стоит на кону.

- Привет, я Эдвард. Проходите, - предлагаю я детям, которые все еще стоят в открытых дверях и удивленно осматриваются.

Парни выглядят довольно скептически, но девочка в ярко розовых кроссовках и черной юбке улыбается мне и подходит ближе.

- Я Виолета, но мои друзья зовут меня Ви… - говорит она и протягивает мне руку.

Да, я думаю, что все будет хорошо и отвечаю на ее улыбку.

Час спустя Джаспер просовывает голову в дверь и спрашивает, все ли в порядке. Я только усмехаюсь и киваю, так как, да, все действительно в порядке.

Еще трое детей проходят в музыкальную комнату, и теперь мы сидим всемером в кругу, и я объясняю первые аккорды на гитаре и пытаюсь при этом запомнить их имена.

Слева от меня сидела Ви и иногда взволновано болтала так, что я снова и снова должен был тормозить ее, чтобы она не пропустила половину своей первой лекции.

Рядом с Ви сидит высокий, худой парень по имени Тайлер, который говорит немного, но, кажется, уже держал гитару в руках.

С легкостью он повторяет аккорды, но когда я одобрительно улыбаюсь ему, он смущенно смотрит в пол.

Рядом с Тайлером сидит Макс, который является так называемым прообразом хулигана. Он с самого начала изображает крутого парня, которого ничто и никто не может затронуть, но когда я начинаю свою лекцию, он все же смотрит и слушает внимательно.

Иногда он делает вид, что все вокруг ничего не значит, как будто его вообще ничего не интересует, но я вижу определенный огонек в его глазах, когда он в первый раз заставляет звучать черную гитару, которую он выбрал.

Справа от меня сидит Робин, которого я как-то абсолютно не могу оценить. Он выглядит нервным, каким-то затравленным и если все это не вводит меня в заблуждение, я вижу, что его зрачки слегка расширены.

Я должен буду поговорить об этом с Джаспером, так как я собственно не хотел, чтобы дети сидели здесь обдолбанными или бы даже приносили наркотики на наши уроки. В этом и есть смысл.

Не смотря на это, я обращаю внимание на то, что Робин слушает вместе с другими, что по крайней мере дарит ему в этот первый день несколько успешных положительных впечатлений.

Справа от Робина сидит Марлена, которая полная противоположность Ви и ее открытому, общительному типу. Марлена нерешительная, но следит за действиями смышлёными глазами и еще более смышлёными разумом.

Видно, что она умная девочка, а по ее одежде можно понять, что она совсем не нуждается в социальной службе. Вещи дорогие и очень хорошего качества, и я спрашиваю себя, что девочка, которая явно происходит из хорошего дома, потеряла в таком месте как это.

Но в службе рады всем людям, также и Марлене.

Между «безумным Максом» и Марленой сидят Алисия и Джексон, которые недавно присоединились к нам, держась за руки. Они вполне очевидно пара и безумно влюблены.

В каждой маленькой паузе они целуются и держатся за руки, когда те не нужны для струн гитар.

В общем, приятный круг, не слишком маленький и не слишком большой, и выглядит так, что они согласны с тем, что я теперь так сказать их учитель.

В конце нашей первой встречи нам даже удается сыграть маленькую, простую песню, и сыгранная на семи разных гитарах совершенно разными людьми, она звучит по-настоящему хорошо!

Закрыв музыкальное помещение после ухода детей, я совершенно счастливый и довольный появляюсь в кабинете Джаспера. Мой терапевт был откровенно рад за меня и после того, как мы вместе заполняем протокол на этот урок, он, усмехаясь, отправляет меня домой к семье.

***

Чем больше я провожу времени с детьми, тем яснее мне становится, что не всегда должно быть так, как кажется в первый момент.

В то время как Макс приходит на второе занятие с подбитым глазом и с ушибленной раной на лбу, подтверждая свой имидж, то Ви появляется только три дня спустя.

Она говорит, что была занята, и когда мы закачиваем, я прошу ее остаться задержаться, и пытаюсь выудить у нее правду.

Я объясняю ей, что она не может так часто и так долго отсутствовать, потому что она слишком много пропустит, и она говорит мне, что она с удовольствием здесь была бы, но дома у нее маленький братик, за которым она должна присматривать, когда ее мать-одиночка имеет сверхурочную работу.

Я могу это понять и прежде чем я успеваю подумать, я говорю ей, что она должна привести с собой младшего брата.

Где-то на стеллаже есть детская гитара и прежде чем я сегодня иду домой, я ремонтирую ее так хорошо, как только могу.

За две недели я знаю о своих учениках почти все.

Только Марлена и Тайлер как и прежде очень тихие и говорят только тогда, если это крайне необходимо.

Джаспер говорит, что я должен дать время, чтобы заслужить доверие и дать им привыкнуть ко мне, но эти двое так и не выходят из моей головы.

Марлена, потому что она все еще приходит сюда в, несомненно, дорогих шмотках и даже если она знает, что все здесь это замечают, она все же настойчиво молчит.

Еще больше забот мне доставляет, однако, Тайлер. Он очень талантлив и, должно быть, скучает на этих начальных курсах. Не смотря на это, он здесь, терпеливо тренируется вместе с другими, также, если я честно знаю, что ему это не нужно.

И чтобы его немного заинтересовать, я прошу его помочь Ви, которая из-за своего отсутствия тащиться далеко позади всех. Но также и с ней он говорит только в крайней необходимости, а в остальном избегает любого контакта с кем-либо из группы.

То, что он боится не только вербального контакта, но и физического, я установил уже на второй день, когда я по дружески похлопал Тайлера по плечу на прощание, и он с большими глазами и громким вздохом по-настоящему убежал.

Конечно, я тут же извинился, и думаю, после нескольких следующих уроков, на которых он подозрительно наблюдал за мной, когда думал, что я не вижу этого, он стал немного спокойнее.

После этого ужасное подозрение закралось во мне, и действительно помогло, что я поговорил об этом с Джаспером.

- Большинство детей когда-то испытали физическое или сексуальное насилие… - сказал он тихо и затем добавил:

- Наша задача, на мгновение позволить им забыть об этом и быть для них здесь, когда они нуждаются в нас!

Много раз после этого разговора вечерами я лежал без сна и размышлял.

О своей собственной жизни, о своем будущем и моей семье.

И о своем выборе профессии…

~*~*~

Белла

Еще только пять дней до того момента, когда должна быть оплачена учеба, а я все еще не знаю, как Эдвард это решит.

Сегодня у него выходной, но когда после длинного, утомительного рабочего дня я с Мейсеном прихожу домой, Эдварда нет.

Конечно, я тотчас начинаю волноваться, даже если в последнее время он довольно уравновешен.

Работа в социальном центре доставляла ему удовольствие, и у меня было чувство, что не только он тот, кто обучает детей.

Кажется, они тоже на него влияют, будоражат его ум и побуждают к размышлению.

Много раз я говорила ему, что он всегда может быть там для своих подопечных, но что он не всегда и всюду сможет помочь им.

Он может отвлекать их от их повседневной жизни на пару часов в неделю, может их слушать и читать между строк, и иногда он даже может действительно что-то изменить в их жизни, именно тогда, когда они позволят помочь.

То, что этот принцип как и прежде был и для него, он еще не совсем прочувствовал, и я надеюсь и молюсь, что он это вовремя поймет.

Хотя работа довольно хорошо оплачивалась, но из-за малого количества часов, которые получает Эдвард, этих денег тоже не достаточно, чтобы оплатить учебу.

И так я сижу здесь, в нашей квартире и размышляю, пытаюсь найти путь, чтобы переубедить его, но я уже испробовала все, а Эдвард так и остается упрямым.

Это разочаровывало! И это единственная причина, из-за которой мы ссоримся.

Пока мы не говорим о деньгах, между нами все прекрасно и также все складывается с Мейсеном.

После нашего возвращения он сильно хвастался в садике… своим отцом, который теперь навсегда останется с нами, и я просто надеюсь, что Эдвард это действительно близко принимает к сердцу.

Полагаю, что это продлится еще некоторое время, когда я по-настоящему осознаю, и для этого Эдварду придется очень постараться, чтобы убедить меня в том, что он действительно хочет быть здесь, с нашей семьей, хочет наших отношений.

Мейсен входит в гостиную и спрашивает, где его папочка, но я не знаю ответа.

- Определенно он скоро придет домой! – пытаюсь я успокоить своего сына, который морщит лоб и вдруг не имеет больше желания для игр.

Вместо этого он садится на мои колени и прижимается ко мне. Так долго, пока я не решаю, что время ужина и Мейсен тоже приходит на кухню и садиться рядом со мной, в то время как я делаю пару сэндвичей.

Он странно тихий, пока мы едим, и даже когда после я отвожу его в ванну, он не болтает.

Это длится вечность, пока мне не удается причину его молчания выудить из него щекоткой.

Здесь нет Эдварда.

Его папа не сообщил нам, куда он уйдет вечером, и Мейсен волнуется, не уйдет ли он снова.

Его печальное, маленькое личико вызывает слезы на моих глазах, но я убеждаю его, что его папа определенно не уйдет, не сказав нам ничего.

Он бы не сделал этого, не так ли?

Боже, мне нужно пару мгновений для себя, чтобы собраться и чтобы самой себе сказать, что Эдвард никогда бы не поступил так с нами.

Не смотря на это, он не появляется.

Чем дальше продвигается стрелка на часах, тем нервознее я становлюсь.

Конечно, я пыталась дозвониться ему на сотовый, но звонок переводил меня на почту.

Также Карлайл и Эсми тоже не знают, где он, и даже Джаспер не видел его сегодня, так как Эдвард выходной и не был в социальном центре и на приеме у Джаспера.

Я готова была раскричаться от ярости, и все же пытаюсь оставаться спокойной. Для Мейсена. Я не хочу его тревожить.

Уверенна, что есть причина отсутствия Эдварда. Хорошее объяснение… я только не знаю, как оно может выглядеть.

Когда настало время идти в кровать, я позволила для Мейсена двойную порция чтения, и это хорошо отвлекло его. Пока я не укрываю его…

- Папочка даже не пожелает мне сегодня спокойной ночи? – спрашивает он, и я не знаю, что я должна ему сказать.

- Папочка сегодня придет поздно домой. Я должна передать тебе от него крепкий поцелуй и сказать тебе, что ты должен быстро заснуть! – шепчу я, и затем действительно прижимаюсь к его щеке крепчайшим поцелуем в его жизни.

Мейсен должен рассмеяться и затем его волнение как будто стерли, и он закрывает глаза и бормочет:

- Спокойной ночи мамочка!

Быть бы ребенком! Тогда бы теперь не бегала как тигр больная от волнения по нашей маленькой гостиной, рисуя ужасные сцены в голове, и, кажется, телефон у уха насмехается надо мной.

Боже, когда я заполучу Эдварда Энтони Мейсена Каллена в руки, тогда я его собственноручно придушу!

Хотя я была бы очень рада и облегчена тем, если бы он наконец-то вошел в эту сранную дверь…

Но дверь остается закрытой.

От автора:
Думаю, я уже довольно давно не использовала никаких подводных камней, не так ли??
??;-)

перевод: pollli
редакция:LoreleiKaa


Источник: http://robsten.ru/forum/19-1396-1