Белла

Я пребывала в смятении, ошарашенная своим вступительным словом (точнее, «вступительной пощечиной») при знакомстве с отцом Эдварда. Во мне воспитали уважение к старшим. С возрастом, как я полагала, в людях появлялась вежливость. Ни бабушка, ни посетители Центра для пожилых, с которыми я встречалась каждую неделю, ни разу не вели себя иначе, за исключением случайных ворчунов. Но даже они не говорили со мной столь грубым образом. Не имея проблем в общении со сверстниками, я могла относиться к людям преклонного возраста только с почтением.

Такого, впрочем, я не ожидала; потому, наверное, и влепила свекру по лицу еще до того, как мозг успел вступить в игру.

И с чего я сегодня лупила мужчин семейства Каллен?

Ах да, они того заслуживали.

Но я ведь надеялась завоевать симпатию отца Эдварда очаровательными манерами, а не выбивать из его рта виниры. Потрясенная собственными действиями, я не осознавала вмешательства Эдварда, пока его спина не коснулась передней части моего тела. Я сразу отступила. Наверное, он собирался убедиться, что отец в порядке, а затем посочувствовать, рассказав, какая я сука. Но Эдвард отчитал отца, шокировав меня во второй раз. Именно в этот момент я и заметила оборонительную позицию мужа.

Он защищал меня.

Снова.

В животе начали порхать бабочки, но я тут же прокляла собственную глупость. Мы ведь просто отыгрывали очередной акт пьесы.

Эдвард очень хорошо исполнял свою роль. Игра, достойная Оскара.

Мысли завертелись вокруг всего, с чем пришлось столкнуться за последние несколько часов, и на меня навалилась усталость. Непривычно огромное количество событий создавало перегрузку. Ощутив, как Эдвард взял меня за руку, я внезапно заметила, что остальные уже ушли. Он спросил, все ли в порядке, и я подняла глаза.

Ни разум, ни рот не могли сформулировать ни единого слова; мозг охватил ураган. Вихрь скрывался от посторонних глаз, но происшествия и эмоции вращались с бешеной скоростью, грозя вылиться в настоящую бурю.

Эдвард в третий раз за день пришел мне на помощь: в первый раз спас меня в лобби казино, второй — от гнева свекра, а сейчас — от самой себя. Только на сей раз поблизости не было зрителей, ради которых следовало притворяться, если не считать белки на клумбе. Нежное прикосновение Эдварда и дразнящие слова успокоили настолько, что мне удалось взять себя в руки.

Возможно, я все это время ошибалась на его счет.

Как только я подумала, что Эдвард мог оказаться милым парнем, он ощупал мою задницу, а затем несказанно меня напугал, подхватив на руки. К счастью для мужа, он очень быстро вбежал внутрь: рядом оказались свидетели, и я не успела высказать свое мнение.

Он нес меня с такой легкостью, словно я весила не больше тарелки. Я не могла не отметить, что это чертовски приятно. Бросив Джейкоба и тренажерный зал, я набрала пару фунтов, но Эдвард, похоже, вообще не напрягался. Джейк всегда напоминал, что меня «становится слишком много», как только появлялся лишний фунт, и я тут же начинала бегать, стремясь похудеть. Я не обладала столь худощавым телосложением, как большинство женщин в Лос-Анджелесе, но мне нравились изгибы. Тощие дамы могли идти лесом.

Эдвард двигался слишком быстро, чтобы я успела оценить обстановку. Внезапно мы оказались в центре, как я предположила, гостиной. На диване сидели отец Эдварда и еще одна женщина, чья рука покоилась у него на бедре. В кресле напротив устроилась Кейт. Между ними стоял журнальный столик. Оставалось лишь ещё одно кресло и место рядом со свекром. Я надеялась, что Эдвард сядет на диван, и мне не придется соседствовать с Калленом-старшим.

Как и все сегодняшние надежды, эта была обречена: Эдвард просто плюхнулся в свободное кресло. Я оказалась у него на коленях. Попыталась высвободиться, но он лишь усилил хватку. Мне не хотелось устраивать сцену (еще одну), поэтому пришлось скрепя сердце остаться там.

В комнате ощутимо нарастало напряжение. Суровый взгляд свекра перебегал с Эдварда на меня и обратно. Кейт, судя по легкой ухмылке, наслаждалась происходящим. Неестественно рыжая женщина, сидящая на диване, явно злилась. По-видимому, на меня: ее глаза метали молнии в мою сторону.

Наконец, Эдвард заговорил:

— Белла, с моим отцом ты уже знакома. А рядом сидит его членососка, Смородина.

Я ахнула, шокированная таким оскорблением, и посмотрела на Смородину извиняющимся взглядом. Думала, Каллен-старший взорвется, услышав, как сын описал его спутницу, но выражение лица свекра осталось неизменным. Смородина тоже не смутилась — похотливо уставилась на Эдварда и промурлыкала:

— Меня зовут Виктория.

Что? Не «Как, блядь, ты меня назвал?», а «Кстати, меня зовут Виктория!»

Она поглаживала Каллена-старшего по бедру; я предположила, что они встречаются. Судя по отсутствию опровержений, Виктория, очевидно, была его «членосоской». Но меня окончательно запутал ее очевидный интерес к Эдварду.

Очевидный для меня, то есть.

В комнате снова наступила тишина. Может, мне просто снился ужасный сон? Может, на самом деле я не выходила замуж за Эдварда и не становилась частью странной группы? Я огляделась, надеясь, что Люк Скайуокер и Оби-Ван Кеноби войдут в комнату и джедайским жестом очистят мой разум, приговаривая: «Это не та семья, к которой ты присоединилась».

Но, увы, мне не повезло. Отец Эдварда начал орать:

— Что, блядь, творилось у тебя в голове?!

Я сидела на коленях у мужа и молчала, поскольку не могла понять, кому из нас адресован вопрос. Ощутила, как Эдвард за моей спиной пожал плечами, притянул меня ближе к груди и ответил:

— Мы любим друг друга, поэтому не видели никаких причин ждать.

Черт бы побрал мое нутро: как только я услышала, что Эдвард говорит о любви, в животе затрепетали крылышки. Муж, конечно, притворялся, но звучало очень убедительно.

— Ты ничему не научился за свои двадцать шесть лет? — спросил Каллен-старший.

Я снова смутилась: Эдварду было двадцать девять. Мы родились в один день, только я — на четыре года позже. В юности я считала, что это знак: в один прекрасный день нам суждено быть вместе. Судьба — охуенно ироничная сука; я мысленно заготовила для нее персональную пощечину.

— У нас все по-другому, — только и ответил Эдвард.

— Ты чертовски прав — у вас все по-другому! Я, по крайней мере, пару лет встречался с твоей матерью, прежде чем она вынудила меня жениться. Так вот в чем дело? — Каллен-старший пристально посмотрел на меня и спросил: — Ты залетела, чтобы захомутать его?

Я откинулась на грудь мужа и возмущенно воскликнула:

— Нет!

Позади меня устало вздохнул Эдвард — я скорее почувствовала, чем услышала. Интересно, в какой области уебанства специализировался его отец? Полагаю, он был всесторонне развитым долбоебом.

Эдвард прислонился лбом к моей спине. Мне захотелось защитить его от сидящего перед нами мужчины. Сегодня муж неоднократно приходил мне на помощь; пришла пора вернуть должок.

Я расправила плечи. Положила ладони на руки Эдварда, сжимавшие мою талию, переплела наши пальцы и посмотрела на Каллена-старшего.

— Мне жаль, что вы недовольны новостями. Смею заверить, я очень люблю вашего сына и приложу все усилия, чтобы сделать его счастливым.

Надеясь, что прозвучало убедительно, я не обратила внимания на трепет в груди.

— Я тебя никогда раньше не видела. Как вы можете быть влюблены? — насмешливо поинтересовалась Виктория.

— Не вмешивайся, Крыжовник; тебе не стать частью семьи, сколько бы его спермы ты ни проглотила, — упрекнул Эдвард.

Боже правый.

Ее сердитый взгляд снова превратился в похотливый, устремившись к моему плечу, из-за которого выглядывало лицо Эдварда. Рыжая промурлыкала:

— Меня зовут Виктория.

Люк? Оби-Ван? Долбаный Йода? Ебанулось семейство это. Отсюда забрать вы меня должны!

— Конечно, никто из вас ее не видел: она не живет на дне бутылки виски, — вступила Кейт, ликующе улыбаясь.

— Эта толстая задница не пролезет в бутылку, — огрызнулась Виктория, приводя меня в бешенство. Ее возраст был довольно близок к моему, поэтому я легко оправдала желание выбить всю краску из кудрявой башки.

Но прежде чем я успела заговорить, тело Эдварда напряглось, и он сказал:

— Ее попка великолепна, Брусника, — в качестве демонстрации он властно провел рукой по моему бедру. — Раз ты постоянно предлагаешь мне свою задницу, статус Беллы как моей жены должен прояснить, насколько тебе до нее далеко.

Во фразе прозвучало немало интересного. Я не знала, с чего начать. Во-первых, Эдварду нравилась моя задница. Но я поняла это еще в тот момент, когда он ее ощупал. Во-вторых, все отсылки к «членососкам» и «глотанию спермы» позволяли сделать вывод, что Каллен-старший встречался с мисс Клубничкой. Очевидно, она была шлюхой. Полагаю, она считала нормальным подкатывать к Эдварду, поскольку была шлюхой (я упоминала, что она была шлюхой?). Клюкву не беспокоило, что Эдвард игнорировал ее вульгарные заигрывания в присутствии отца. Отец Эдварда тоже не расстраивался и не удивлялся, когда женщина, гладившая его ногу, пыталась завалить его сына.

Должно быть, сосет она по-жесткому.

В конце концов, мое сердце не должно было трепетать, а киска — пульсировать, когда Эдвард властно прикоснулся ко мне и провозгласил своей женой. Я только в этот момент осознала, что прислонилась к груди мужа, ревниво поглаживая его предплечья. Мне очень нравились его объятия, но вслух я бы упорно это отрицала. Даже под присягой.

Мое тело было гребаным предателем.

Кейт, видимо, решила, что с нее хватит, и сказала:

— Ну, вы поприветствовали Беллу в семье; пора и честь знать. У нас много дел, а винный магазин уже наверняка по всему городу расклеил листовки о вашей пропаже.

Должно быть, она обладала большим авторитетом: они встали без единого протеста. Отец Эдварда обратил свою злобу на Кейт и выплюнул:

— Ты должна мне за четыре новые покрышки! Я знаю, что это ты их испортила!

Кейт лишь ухмыльнулась.

— Понятия не имею, о чем ты. Но даже если это сделала я, они все равно были изношенными. Тебе в любом случае нужны новые.

Воспитание побуждало встать, но Эдвард крепко держал меня за талию, пока я не сдалась. Глядя на удаляющихся гостей, я пыталась придумать вежливое прощание, но взгляды и подкаты чертовой шлюхи изменили настроение.

— Мистер Каллен… Э-э, может, мы как-нибудь поужинаем… — начала Виктория.

Эдвард за моей спиной ответил:

— Не может.

Проигнорировав его, я повернулась к членососке и с улыбкой произнесла:

— Рябина, приятно было с тобой познакомиться. Пожалуйста, больше не приходи.

Я боролась со смехом, пытаясь сохранить стервозный вид. Эдвард захихикал, и я, не удержавшись, прыснула вместе с ним. Гости вышли. Кейт убедилась, что они покинули дом, затем вернулась в комнату и с улыбкой обратилась ко мне:

— Думаю, ты прекрасно справишься.

Какое счастье, что хоть кто-то из нас имел такую уверенность.

Эдвард

Близость Беллы успокоила меня, когда пришло время иметь дело со вспышками отцовского гнева. Я знал, что он сделает поспешные выводы о причинах нашего брака, предположив беременность: таков был его собственный опыт. Именно поэтому поженились мои родители — по крайней мере, так всю жизнь рассказывал отец. До моего появления на свет мама с папой начинали актерскую карьеру. Когда мне исполнилось всего несколько месяцев, мать сбежала, сообщив в записке, что не создана для материнства. Папе пришлось воспитывать меня самостоятельно.

Став отцом-одиночкой, он больше не мог получать небольшие роли. Няня была не по карману. Поскольку папа всегда хотел заниматься исключительно шоу-бизнесом, он решил использовать меня как возможность удержаться на плаву. Во младенчестве и детстве я проходил один кастинг за другим — чаще всего рекламные ролики подгузников и детского питания. Затем дорос до мелких ролей в сериалах и фильмах. В четырнадцать лет мне повезло сыграть в ситкоме, который стал хитом, и популярность пошла на взлет. Отец и гордился, и завидовал: я достиг славы, желанной для него самого. Он винил мое рождение в окончании своей карьеры, даже не пытаясь скрыть эмоции. Основную часть юности я прожил с чувством вины, зная, сколько жертв отцу пришлось принести ради меня. По этой же причине я до сих пор позволял папе числиться моим агентом, хотя в действительности всю работу выполняла Кейт. Он тоже считался с ней, зная, насколько хорошо она справляется, — не хотел, чтобы собственное эго лишило его места у кормушки.

Я погряз в самобичевании, но внезапно Белла переплела наши пальцы, выпрямилась и провозгласила свою любовь ко мне. Если бы не знал, как обстоят дела на самом деле, поверил бы, что она говорит правду. По телу разбежалось успокивающее тепло. Вероятно, из-за теплого тела Беллы, которое так уютно устроилось на моих коленях. Девушка имела округлости во всех нужных местах. Мой член явно хотел дать ей знать, насколько приятно прижиматься к такой удивительной попке.

Если это произойдет, Белла точно попытается встать. Я начал гадать, как смогу удержать ее, но Черника позаботилась о решении проблемы. Одного ее вида хватило, чтобы член попытался заползти обратно в тело. Затем в смесь добавились похотливые взгляды и скрипучий голос. Вероятно, мой пенис больше никогда не выйдет из укрытия.

Разумеется, я знал, как ее зовут. Она считала, что если достаточно долго пробудет поблизости, то я трахну ее, и не собиралась сдавать ебаные позиции. Отец знал о ее намерениях, но жил по таким же низким стандартам, как и она. Рядом с ним всегда крутились женщины, которые использовали его, чтобы подобраться ко мне. Когда я указал на сей факт, отец ответил: «пока мне перепадает, плевать я хотел на их причины».

Порой я задавался вопросом, получали ли другие сыновья подобные жизненные уроки от своих отцов. Скорее всего, нет.

Дамы, впрочем, серьезно ошибались. Я не собирался затыкать членом дыры, в которых уже побывал мой отец. Неважно, насколько сексуальными они были. Обычно до девушек довольно быстро доходило, что ничего не светит, и они бросали отца, но Бузина торчала рядом уже несколько месяцев. Не знаю, прилипчивая она была или просто глупая.

Наверное, второе.

Не имело значения, какие грубости я говорил или как относился к ней, — она лишь хлопала ресницами, бормоча в ответ какую-то чушь, словно получила самый лучший комплимент. Как выразить, что я считаю ее шлюхой, яснее, чем фразой «членососка отца»? Может, в следующий раз попробую величать «зараженной пиздой».

В мыслях я уже видел, как самодовольное ничтожество улыбается в ответ.

Наконец они ушли, и все мое тело расслабилось. Я не мог удержаться от смеха, услышав вежливое, но стервозное напутствие жены, когда она тепло прощалась с «Рябиной». Кейт была права: Белла прекрасно справится.

Белла, продолжая хихикать, повернулась ко мне.

— Жаль, я не подумала о пьяной вишне.

Я засмеялся, а она умоляющим тоном попросила:

— Пожалуйста, скажи, что «ягодка опять» — не твоя мачеха!

— Ха! — воскликнул я, возмущенный и позабавленный такой перспективой. — Нет!

— Хорошо, а то вышло бы довольно мерзко. Она встречается с твоим отцом, но явно имеет виды на тебя. Выглядит примерно на твой возраст, поэтому к педофилам ее не отнесешь, но это по-прежнему кажется неправильным. — Белла моргнула и уточнила: — Почему твой отец сказал, что тебе двадцать шесть, а не двадцать девять?

Пьяный ублюдок не считает нужным запоминать дату рождения единственного сына.

Вопрос напрашивался сам, поэтому я его задал:

— Откуда ты знаешь, сколько мне лет?

Белла мгновенно покраснела, смущенно опустив взгляд, и пробормотала:

— Невежливо отвечать вопросом на вопрос. Разве ты не знал?

Краснеющая Белла нравилась мне гораздо больше, чем Краснолицая. Я предостерег:

— И две ошибки не дают тебе права делать то же самое. — Поскольку она по-прежнему сидела у меня на коленях, я привлек ее к себе и прошептал на ухо: — Скажи.

Ее аромат снова коснулся моего обоняния. Черемуха уже ушла, и я утратил единственный инструмент, который не позволял подтолкнуть прелестную задницу Беллы… моим, скажем так, инструментом.

По ее спине прошла волна легкой дрожи. Белла невольно вздохнула, услышав мой шепот, и это лишь раздуло пылавшее внизу пламя. Мои ладони самовольно двигались, лаская и дразня ее бедра. Белла поймала руки и снова повернулась ко мне. Я не двигался; наши губы оказались на расстоянии волоска друг от друга. Карие глаза пленили меня. Теперь я при всем желании не смог бы отвернуться, но я и не хотел.

Во взгляде Беллы читалась нерешительность — возможно, из-за моего вопроса. А может, она размышляла над тем вопросом, который терзал меня: стоит ли сократить ничтожное расстояние, кажущееся таким огромным, и поцеловать ее? Взглянув на губы Беллы, я увидел, как она облизнула их, и решил, что приглашение прозвучало достаточно ясно.

— Скоро прибудет Джаспер. Он повез Розали к тебе домой, чтобы упаковать кое-какие вещи. — Насмешливый голос Кейт обрушился на нас ледяной водой, сорвав хрупкую завесу уединения. Мы успели забыть о третьем лишнем. Белла резко отвернулась, а я не смог сдержать рвущееся из горла рычание. Кейт, как типичная хищница, могла часами скрываться в тени, готовая атаковать в любой момент. В большинстве случаев мне нравилось на это смотреть, но будь она сейчас в пределах досягаемости — оторвал бы голову.

— Ох… ладно, — выдохнула Белла. — Очень мило с его стороны.

Я впился взглядом в ухмыляющееся лицо Кейт, обдумывая план мести. Интересно, покрышки у нее целы?

Осознав, что все еще сидит у меня на коленях, Белла отодвинула мои руки, встала и сказала:

— Извини. У тебя, наверное, уже ноги онемели от моей толстой задницы.

Ниже пояса не онемела ни единая конечность. На самом деле, совсем наоборот, но я успокоил жену, ответив:

— Твоя задница совсем не толстая. Она великолепна. Учитывая, какой урсул таскает на себе Облепиха, ей вообще не стоит бросать камни.

Белла недоуменно подняла брови:

— Урсул?

Румянец уже исчез, но я с нетерпением ждал его неизбежного возвращения.

— Да, тот рулон жира в самом низу живота. — Виноградина всегда носила одежду на два размера меньше, и его невозможно было не заметить.

Я хотел насладиться ситуацией, как хорошей едой, поэтому тянул с объяснениями до последнего. Белла осторожно заметила:

— Я все еще не понимаю.

Улыбаясь, я мысленно вел обратный отсчет. Три… два… один…

— Упитанная растянутая складка у лобка. Урсул. (ПП: Fat upper pussy area. Fupa).

Белла не разочаровала. Сначала лицо приняло потрясенное выражение, затем на груди расцвел румянец, который быстро добрался до щек. Она фыркнула:

— Мерзость!

Да, я определенно предпочитал такую Беллу, а не стервозную, но сердитый секс с ней, предположительно, тоже имел свои достоинства. Впрочем, о чем это я — любой секс с ней имел достоинства. Учитывая, насколько неприятно тесными становились штаны, подобные мысли совсем не помогали.

— Таков уж Эдвард, — перебила Кейт. — Мерзок.

Я посмотрел на нее яростным взглядом, в котором ясно читалось требование «завали хлебало», но она была слишком занята, трахая Беллу глазами.

Вряд ли Белла могла захотеть перейти в другой лагерь, но я решил не дожидаться возможности узнать точно. Встал, схватил ее за руку и предложил:

— Позволь показать тебе дом.

Потянул Беллу за собой и выразительно взглянул на Кейт, давая понять, что она не приглашена.

Гостиную обставляла Кейт. В доме нужна хотя бы одна комната, не напоминающая жилье члена студенческого братства, считала она. Устав от жалоб, я уступил. Остальную часть постепенно обживал сам, руководствуясь своими предпочтениями.

Первым мы посетили зал. Там находился семидесятидвухдюймовый телевизор с плоским экраном и стереозвуком, а также большой кожаный диван, который вмещал двенадцать человек. Вдоль одной стены тянулся бар с напитками: он оказывался весьма кстати, когда ребята приходили посмотреть Суперкубок.

Я обвел помещение свободной рукой и сказал:

— Это зал.

Белла оглядела комнату, рассматривая неоновую подсветку и постеры из фильмов, и заметила:

— Ничего себе… Довольно просторно.

Я хотел продолжить, но услышал, как Белла что-то бормочет себе под нос. Не разобрав, какие слова она произнесла, я остановился и спросил:

— Что ты сказала?

— Ничего, — ответила она. Но румянец уже вернулся в полную силу, и я не хотел его отпускать. К тому же, меня снедало любопытство.

Придвинувшись к Белле, чтобы наши тела соприкоснулись, я тихо повторил:

— Что ты сказала?

Она сглотнула; глаза метались по комнате, ища спасения, но я не собирался позволить ей сбежать, раз уж мы остались одни. Я надеялся получить еще одну возможность поцеловать ее. Внезапно на лице Беллы отразилось отвращение, а взгляд остановился на неком предмете за моим плечом. Она вырвала руку из моей. Я оглянулся и понял, в чем дело.

Вот черт.

Плакат, лично подписанный одной из моих бывших… подружек. Судя по реакции, Белла не очень-то любила фильмы для взрослых.

Она сердито протопала в столовую, не желая ничего объяснять. Там она увидела массивный бильярдный стол и резко бросила:

— Это что за хуйня? Дельта Тау Хи? Дин Уормер вот-вот ворвется в поисках Блуто? (ПП: отсылка к фильму «Зверинец» 1978 года, посвященному противостоянию двух студенческих братств).

Краснолицая Белла вернулась, а вместе с ней — мой гнев. Я огрызнулся:

— В чем, блядь, твоя проблема?

— У меня нет блядских проблем, — ответила она и прошла на кухню. Прежде чем я успел пойти следом, до меня донеслось:

— Господи Иисусе! Ты словно ебаный неполовозрелый детина с кредитной картой.

Звук смеха Кейт, долетевший из гостиной разозлил еще сильнее. Я проследовал за Беллой. Она разглядывала стоявший в кухне покерный стол.

— Где ты вообще ешь? — поинтересовалась она.

— Везде, где захочу, черт возьми! Это мой дом! Если тебя что-то не устраивает, просто вали! — Как только слова сорвались с губ, я тут же пожалел об этом, но все еще слишком сильно злился, чтобы попытаться все исправить.

— Отлично! Так и сделаю! — крикнула Белла в ответ. В нашу сторону бешено застучали высокие каблуки Кейт, но не успела она появиться, как зазвонил телефон Беллы. Вытащив из кармана, она приложила его к уху и рявкнула, не глядя на экран:

— Что?!

Моя грудь тяжело вздымалась. По венам все еще бежал адреналин. Я пытался придумать, как заставить ее остаться. Порой Белла раздражала меня как никто другой, но я пока не был готов отпустить ее. Вопрос на миллион долларов: могу ли я признать это вслух?

Красное лицо Беллы побледнело, глаза встретились с моими. Она прошептала в трубку:

— Ба?..

Следующая глава

Предыдущая глава